Хранители

      Его бросало то жар, то в дрожь. Свет становился все ближе и ближе, холодок бил по лицу, цеплялся за кожу. Тяжелое дыхание ударялось о стены и разбивалось на незнакомые голоса.       Когда Диппер вбежал в свет, ему явилась библиотека. Он замер, пытаясь отдышаться. Стены будто светились изнутри, пытаясь растопить горячий лед. Потолок украшали те же ситуации, что были обрисованы при входе в туннель, но они были ярче, краше. В них было что-то необыкновенное, что словно переносило туда, что заставляло быть свидетелем. Пол отражал все вокруг и был немного скользким.       Сотни, а то и тысячи стеллажей с книгами стояли ровно и неподвижно. Они были темными, крепкими, несокрушимыми. Диппер с трудом бы дотянулся и до шестой полки, не то что до самой последней. Он с замиранием сердца бродил между стеллажей, оглядывая книги, что стояли на уровне глаз. Иногда он не узнавал только название, иногда и языки, на которых были написаны эти книги. Все это приводило его душу в трепет.       В одно мгновение любопытство победило в нем, и он уже протянул руку, чтобы взять с полки книгу на незнакомом языке, но не успел и пальцем тронуть переплет, как его позвали. Пайнс стал судорожно оглядываться, пока не увидел, что прямо по воздуху рядом с ним спускается молодой парень со сложенными на груди руками. На пару мгновений он перестал держать руки скрещенными и поправил очки, блеснув в ярком свете золотыми глазами, а затем снова принял ту же позу, опустившись окончательно на пол. — Не трогай, ладно? — Х-хорошо, — еле проговорил Диппер, бегая глазами по исписанной знаками светлой коже.       Его шея была исписана лишь наполовину, а вот руки, открытые закатанными до локтей рукавами белоснежной рубашки, были забиты под отказ. Неизвестно, что было под одеждой. Молодой парень достал из маленького кармашка жилета, аккуратно облегающего его тощее тело, золотые часы на цепочке и, взглянув на время, что значительно отличалось от времени на часах юноши, многозначно взглянул на гостя. — Вы библиотекарь?.. — неуверенно спросил он. — Библиотекарь… — повторил златоглазый, сильно изменившись в лице. — Диппер Пайнс! меня так еще никто не называл! Для Хранителя Знаний это просто оскорбление!       Юноша замялся и заметно растерялся, когда назвали его имя. Он попросил прощения и решил не спрашивать, откуда ему известно его имя: Хранитель, наверно, просто обязан знать его. — Ты так смотришь, будто не ожидал увидеть здесь меня. Я же не привидение. Минутку, — он внимательно всмотрелся в лицо юноши. — Ты не знал, кого встретишь, верно?       Диппер стыдливо покачал головой. Он понимал, что в этом нет никакой его вины, но было отчего-то безмерно стыдно, ведь он понимал, что наверняка должен знать, кого ожидать в той или иной библиотеке. — Я — один из Хранителей Знаний, Первый. Я же и есть Книга Света. Книга и ее Хранитель — одно целое, существующее дольше, чем любое другое в этой Вселенной. Мы едины со Временем и миром вокруг. — Проще говоря: вы и есть Вселенная. — Нет, мы просто являемся, как вы это говорите, фундаментом для чего-то более грандиозного. Одним из таких грандиозных творений являются Земные Хранители. — Чем они отличаются от остальных людей? — Многим, но внешне — ничем. Ты еще поймешь, о чем я говорю, когда углубишься в это. Не моя миссия, чтобы выучить тебя. — Чья же тогда?       Первый промолчал. Он поправил аккуратно завязанный галстук, затем провел рукой по одной из полок, стирая с нее невидимую простому глазу пыль. Его пальцы покрылись серой пленочкой, которая сгорала легким голубым огоньком, совершенно исчезая. Диппер зачарованно смотрел на действия Хранителя, не видя в них ни капли смысла. Это продолжалось до тех пор, пока его пальцы не начало колоть.       Он тут же посмотрел на свою руку и изумился, что такой же голубой огонек холодом жег его пальцы. Он бросал быстрые взгляды на Первого, пытаясь понять, зачем он делает это, но встречал лишь осмысленную пустоту в золотых глазах. — Я не могу отдать тебе Книгу, — проговорил Хранитель, когда огонек погас. — Я знаю, что она нужна тебе, но я тебе ее не отдам просто так. — Что мне нужно сделать? — Испытание ждет тебя у Книги Света. Для начала тебе нужно найти Книгу, а потом ты сам поймешь свой путь.       Диппер с непониманием смотрел на Первого, что ждал от него явно не тех вещей, что должны быть. Золотые глаза прожигали насквозь его разум, и юноша терял любые нити: логические цепочки обрывались на середине, мысли путались и превращались в настоящую пытку.       «Свет — это разум», — вдруг понял Диппер. Первый едва заметно кивнул. Пайнс обреченно выдохнул: как найти Книгу, если разум бессилен? Его чувства часто его подводят, а вот ум — никогда. Теперь же придется полностью положиться на то, чему он совершенно точно не верит.       Холодок пробежал по его спине, и юноша потянулся, прикрыв глаза. Вокруг было тихо, словно на кладбище. Хранитель не дышал совсем и замер, не моргая, крепко уставившись на Диппера. Мысли снова начали путаться, сконцентрироваться не получалось. — Я не могу.       Юноша распахнул глаза и сделал шаг назад. Его дыхание вновь сбилось, сердце сильно колотилось в груди. Он чувствовал, что не должен находиться здесь, ровно на этом месте. — Уверен? — Первый склонил немного голову, продолжая всматриваться в Пайнса все теми же пустующими, но осмысленными глазами. — Почему я? Почему не Билл, не Мэй? — Только достойный войдет в библиотеку, и ты знаешь об этом, — совершенно серьезно проговорил Первый. — У тебя два пути: ты ищешь Книгу или уходишь ни с чем. — То есть, если я найду Книгу, я точно пройду испытание? — Разве я сказал об этом? Ты можешь провалиться с большим треском, чем просто уйдешь ни с чем.       Диппер нервно сглотнул. Он видел, что Хранитель старался объяснять все настолько понятным любому человеку языком, что сам страдал от этого, поэтому задавать вопросов больше не хотелось. Было другое желание: сдаться. Сдаться прямо сейчас и уйти, не оборачиваясь. Но пути назад уже не было.       Чувство неправильного места нарастало в нем и нарастало. Он решил просто ходить по библиотеке, пока не сможет почувствовать себя лучше. Это было значительно приятнее, чем просто стоять на месте, пытаясь противостоять могущественному Хранителю, что вечно следил за ним, сверкая глазами в свете ярких стен.       Чем дальше он уходил в библиотеку, тем меньше было желание уйти и больше желание остаться. Резко он остановился — нет, это не его дорога. Он повернул, потом еще раз и еще раз. Все было не то, он не мог никак найти места, где бы ему стало действительно хорошо. Ему снова становилось холодно, по спине пробегали сотни раз мурашки, что впивались в кожу не хуже острых когтей. — Мы близко, да? — Ты сам должен ответить на этот вопрос. — Ладно… Мы близко. Мы почти рядом.       Хранитель был безмерно сосредоточен. Он пристально следил за Диппером, не упуская совершенно ничего. Его все еще беспокоило проникновение в библиотеку: демоническая сила сломала барьер, и все еще не было известно, знает ли об этом юноша. Возможно, он сам является тем самым Демоном, умело скрывавшим любые признаки своего происхождения. Разум вторил, что еще ни один Демон не смог проникнуть дальше второго коридора, но сомнения, зародившиеся в нем, били тревогу.       Пайнс был слишком чист, слишком неприметен, чтобы это было правдой. В Первом была тихая вера, что разум не подводит его. Он впервые сомневался в том, кого видел перед собой. Юноша определенно шел верно, хотя сам метался, не зная, куда он идет. Библиотека постоянно менялась, порой переставляя книги, стеллажи, вход, алтарь с Книгой, потому, только чувствуя, можно было отыскать нужное место.       Диппер с ужасом замечал, что иногда видел книги, что встретили его, на полках. Долгое время он думал, что потерялся, что ведет неверно, но где-то внутри он знал, что этот путь должен быть верным. Мэйбл вечно говорила ему следовать за сердцем, ведь оно не обманет. Он отвечал ей, что следует за разумом, и тот никогда его не подводил. Юноша и подумать не мог, что сестра в один момент окажется победителем в этом вечном споре головы и сердца.       Воздух был напитан силой, обжигавшей легкие жаром, бившей по лицу больным холодом, отдававшей в нос яркими цветочными ароматами. Это дурманило, сбивало в толку, пыталось увести куда-то в иную сторону, но Пайнс не сдавался и продолжал идти все дальше и дальше, пока собственными глазами не увидел алтарь.       Пьедестал из белого мрамора переливался в свете голубых и розовых камней. В камнях без жизни застыли цветы, на чьих лепестках или полыхал пожар, или затягивал их ледяной покров. Тумба изо льда, оплетенная крепкими лианами, держала главное сокровище библиотеки — Книгу Света.       Юноша замер, тяжело дыша. Он не мог оторвать взгляда от этого алтаря, вдыхая в себя силу своих предков. Он еле бегал глазами по камням и такой простой на вид Книге, что явно выделялась из общей картины. В его умных глазах сверкали холодные, но такие яркие цвета, что звали его к себе, просили дотронуться до них.       Первый опередил Диппера и взошел на пьедестал, встав рядом с Книгой. Он слегка коснулся кожаной обложки тонкими пальцами, дотронулся до золотых краев. Пайнс внимательно следил за каждым действием. Казалось, Хранитель прощается с Книгой Света. — И что же дальше? — спросил юноша, все еще не сводя глаз с Книги. — Только ты сумеешь найти его, Диппер. Я не смею говорить тебе об этом. Каков твой путь? — Мой путь… Думаю, мне нужна Книга. Эта сила… Я не понимаю ее, но она постоянно велит мне достичь ее. Наверно, это и есть мой путь.       Его пальцы снова заколол ледяной огонь. Теперь он был сильнее, больнее впивался в кожу, доставал до самых костей. — Ты нашел свой путь. Коснись барьера — он скажет тебе твое испытание.       Диппер с опаской протянул руку вперед и стал делать неуверенные шаги к невидимому барьеру. Хранитель продолжал смотреть на него безэмоциональными глазами, прокалывая взглядом насквозь. Пайнс чувствовал некоторую боль от прикосновения к коже этого взгляда, но старался не думать об этом. Он даже зажмурился, чтобы не видеть Первого. Когда его пальцы прикоснулись к горячему барьеру, он резко отдернул руку и распахнул испуганные глаза.       Перед ним не было ни Хранителя, ни алтаря. Он стоял в центре темной сырой комнаты. На его ногах были цепи, шедшие откуда-то из стены. До тяжелой непробиваемой двери было далеко, да и цепи не дали бы ему уйти. Пара солнечных лучей пробивались сквозь забитые решетки под самым потолком.       Юноша, чувствуя слабость в ногах, огляделся и, увидев за своей спиной стул, сел на него. Рядом у стены стоял неполный стакан с водой. Пайнс ощущал безмерную жажду, но стакан не трогал. — Эй, парень, — послышался болезненный хрип от противоположной стены. — Дай воды, что принесли с утра. — Я не дойду: цепи слишком короткие. — Или ты просто выпил тот стакан? — Нет, он полон. — Тогда просто дай мне его! В чем проблема?!       Диппер всмотрелся в темноту, к которой глаза уже успели привыкнуть, и рассмотрел тощий полуголый мужской силуэт. Темноволосый мужчина телосложением напоминал Билла, но выглядел суровее и жестче. Каждая косточка была видна, когда он дышал. Он сидел на полу, прикованный туловищем к стене крепкими оковами. Ноги были прокованы к полу, левая рука отсутствовала. Стало безмерно страшно.       Мужчина ждал, что же будет делать Пайнс. Юноша со страхом поднялся со стула и, прихватив с собой стакан, попробовал подойти близко, чтобы единственная рука прикованного достала до стакана. Было безмерно противно держать этот липкий грязный сосуд с водой, ведь она была явно только на вид чистой. Пить ее перехотелось совершенно. Хотелось только поскорее избавиться от него и вытереть руки о уже и без того грязную тюремную одежду.       Цепи были действительно короткими, чтобы дойти до мужчины. А тот выжидал, иногда лишь фыркая и кашляя, показывая свое нетерпение. Бросить стакан было нельзя, дотянуться — невозможно, а прокатить его по полу, как это делают бармены, стоя за начищенной стойкой, — не вариант. Ложиться на пол не хотелось: он был чем-то залит, и даже не хотелось знать, что это такое. — Чего ты встал, щенок? — Мне не дотянуться. — Прокати его по полу. — Ничего не получится, будь честен с собой! Он разольется раньше, чем ты схватишь его. — Брось мне этот чертов стакан! — Ты не сможешь поймать его, — еле оставаясь спокойным, проговорил с напором юноша. — Ты говоришь, как все они! Как каждый из них! — орал мужчина своим хриплым голосом, готовым сорваться с любой момент. — Каждая ваша цепь — иллюзия! Ты просто не хочешь помочь мне, как и любой из них!       Диппер поймал себя на мысли, что его жажда мешает ему думать, мешает сосредоточиться на словах. Крик раздавался у него в голове, эхом разрушая мысли и любые добрые чувства, оставляя только ненависть и гнев. Сквозь злость проступал страх, и юноша, поставив стакан у своих ног, присел и закрыл руками лицо. Его трясло от незнакомых его маленькому миру чувств, все в голове вставало с ног на голову, стараясь заставить закричать, сдернуть с себя кожу. — Это не ты, не ты, не ты! — шипел он сам себе, крепко сжимая руки в кулаки. — Это не ты! Это не твое! — Нет! Это ты! Ты такой! Хватит отрицать самого себя! — Это не я… Не я… Не я…       Юноша стал крепко закрывать уши руками, чтобы не слышать крик мужчины. Он посмотрел на него, заключенного в неизбежность самого себя, и разглядел свое состарившееся грубое лицо, полное ненависти и злобы. Резко он дернулся назад, упав на пол. Он не мог поверить, что перед ним сидит часть его, и стал ощупывать свое лицо, затем рассматривал руки. Человек перед ним не мог быть его отражением. — Ты не можешь быть мной. Ты ненавидишь даже самого себя, лжешь себе, что ты являешься таким. Нет, я не такой, как ты. Мне безмерно жаль тебя! — И в чем же проявляется твоя жалость?! Ты даже не можешь подать самому себе стакан воды!       Диппер, пару раз тяжело выдохнув, попытался встать, закрыв глаза. Его все еще трясло от осознания, что он тоже можешь чувствовать такую же великую ненависть. Резко он одернул себя: нет, он не может лгать самому себе, он не может ненавидеть кого-то. Словно камень спал с его плеч, и он выпрямился во весь свой рост и снова решил попробовать подать стакан воды своему ненавистнику.       Каждый шаг его был уверенным и разносил по пустой комнате эхо. На ходу он подхватил стакан и без труда подошел на нужное расстояние. Мужчина вцепился в стакан и выпил его, не оставив ни единой капли. Затем он взглянул на спокойное лицо Диппера, осмотрел его цепи, которые остались позади него и со злости разбил стакан о пол.       Заключенный кричал, размахивая единственной рукой, старался достать до юноши, ударить его, но ничего не получалось. Пайнс молчал, даже прикрыл глаза, чтобы не видеть мужчину. Вскоре крики затихли, и в нос снова ударил аромат цветов. Юноша открыл глаза, и яркий свет библиотеки ударил по ним. — Я справился?.. — Более чем, — с еле заметной улыбкой проговорил Первый. — Твой разум честен: ты свободен от лжи самому себе и можешь говорить правду другим. Твой страх зародил в тебе сомнение, но ты обратил свою ненависть в Свет. Твой разум чист: ты сумел найти в себе милосердие к злости, направленной на тебя, и помог ему, забыв о самом себе. Победив в себе страх, ты сумел обрести спокойствие. Подойди к Книге — она теперь по праву твоя.       Пайнс поднялся на пьедестал и подошел к Книге. Он взял ее в руки, приняв из рук Первого, и аккуратно покрутил ее, рассматривая. Затем он положил ладонь на руку, что была на обложке. Шестипалая ладонь была ему уже как родная, и он слегка улыбнулся. — Ты достоин своего имени, юноша. Ты достойно пронесешь свое предназначение сквозь время и найдешь ответ на его значение. Твое знание своего дела поможет тебе на твоем пути. Прижми крепко к сердцу Книгу Света, младший брат мой, Хранитель Земной, и найди свой дальнейший путь, не потерявшись в темноте рядом с собой.       Диппер крепко прижал к груди Книгу и сотня золотых огоньков поднялось вокруг него. Он зажмурился от их яркого блеска, чуть отвернув лицо от Первого. Когда свет утих, он оказался на поляне, перед заросшим горячим льдом зданием. Билл и Мэйбл все еще сидели на траве. Только завидев его, девушка вскочила с места и побежала к нему. Она заключила его в такие живительные теплые объятья, что юноша невольно чуть крепче прижался к ней, чтобы согреться.       Билл непоколебимо стоял недалеко в сторонке. Мэйбл что-то быстро говорила, стараясь вытащить из брата хоть что-то, а он молчал, всматриваясь в аккуратное лицо Диппера, старавшегося тоже что-то узнать у сестры. — И в чем же предназначение твое?.. — прошептал Сайфер. — В чем же путь твой дальнейший скрыт?..       Он все смотрел на него и не видел этого пути. Он видел путь его сестры, но не мог рассмотреть его, где было это слишком, казалось, бы просто и очевидно. «Я еще определю твой путь», — будто бы пообещал он сам себе и решился подойти поближе.