Хранители

— Поздравляю, — хлопнув Диппера по плечу, сказал Билл, ничуть не изменившись в лице. — Не замерз? — Откуда ты знаешь? — юноша, вновь прижав к груди Книгу, удивленно посмотрел на Сайфера. — У первой библиотеки три хода: природа, огонь и лед. Они заставляют проходить главные жизненные испытания путника, пока тот не выйдет в свет. Они сами находят тебя, они сами хотят, чтобы мы шли по ним. — Минутку, — перебила Мэйбл и чуть встряхнула головой, — передо мой были все три коридора. Это хуже, чем один? — Нет, просто… — блондин заметно терялся. Он вдруг понял, почему смог влиять на девушку. — Это зависит от внутренних противоречий или… На самом деле, это просто потому, что ты такая. Это зависит от того, какими мы были рождены для этого мира.       Билл с трудом подбирал слова. Он отводил взгляд, искал повод отвлечь Пайнсов от этого разговора. Не его была миссия объяснять им их происхождение, и уж точно не он должен был сейчас говорить, почему плохо или хорошо было видеть перед собой определенное количество туннелей. — Почему ты выбрала природу? — вдруг спросил он с какой-то уверенностью. — Не знаю… Он показался каким-то особенно спокойным, нейтральным, что ли. В нем было что-то… Не знаю, как объяснить.       «Пьянящее, — закончил про себя фразу Билл. — Там всегда есть что-то пьянящее». Независимо от коридора, который бы выбрала Мэйбл, Сайфер бы попал в уничтожающий пожар, и он прекрасно это понимал. Любой Хранитель прекрасно понимает, что Демона можно сломить только его же оружием — огнем. Только огонь, равный огню их отца, способен уничтожить другого сильного Хранителя, несущего в себе лишь Грех. Языки близкого к тому пламени все еще горели на бледной коже, лишая здравого суждения и черт характера.       Девушка же не находила ничего особо увлекательного в этом. Ей, как и всегда, был дан выбор, и она смогла найти свою дорогу. Природа была близка ей, ведь каждое лето она проводила в лесу Гравити Фолз, разгадывая загадки и отдыхая. Непостижимые жар и холод были ей безмерно далеки, и затрагивать их не хотелось, как бы ни тянулось к ним сердце. Это делало ее особенно обычной для Билла и уникальной для Диппера.       Они решили сразу выдвигаться, чтобы к вечеру быть дома. Солнце давно было в зените, поэтому блондин, убирая со лба неприятно липнущие к коже пряди, тут же сказал, что будут они уже ночью, что заставит их быть более осторожными. Он стал чуть спокойней, стоило тому разговору отойти на приличное от него расстояние, но все равно остался несколько взволнованным, что неприятным блеском сверкало в его пустующих глазах.       По воле случая Дипперу снова пришлось сесть за руль, но даже так он не отпустил от себя Книгу. Она мирно легла ему на ноги и словно к ним прилипла: все время лежала смирно, не скатываясь, не подпрыгивая на кочках или неровностях дороги. Юноша чувствовал силу, что исходила от Книги Света, и поражался ей. Ему было удивительно, что никто больше не чувствовал ее, никак на нее не реагировал.       Но он ошибался. Мэйбл ощущала слабость, не справляясь с настолько сильной энергией в машине. Вскоре она просто уснула, истратив запас сил. Билл был сильнее, в частности из-за того, что неполные знания, что дала ему Книга Монстров, питали его. Он держался стойко, но все равно терял над собой определенный контроль. Его отрешенное от реальности сознание выдавало перед глазами картины, что более походили на галлюцинации, ведь все это он уже видел в своей жизни.       Он увлеченно наблюдал, как ходят или бегут знакомые силуэты. Они открывают рты, но не воспроизводят ни звука. Хотя Сайфер точно помнит, о чем говорили эти люди когда-то. Всегда ему это казалось каким-то пустяком, поэтому он всегда оставался спокойным, даже в чем-то равнодушным. Пустые разговоры никогда не увлекали его, крики казались глупым провождением времени — в каждом действии не было ни капли смысла. Порой он даже чувствовал странное желание не возвращаться домой к своему хозяину. Но он все равно приходил туда.       Дорога казалась быстрее, чем была, когда они ехали к библиотеке. Диппер казался слегка напряженным, хотя вел себя и говорил довольно расслабленно. Долго он старался болтать с Биллом на какие-то пустые темы, что просто занимали время и особо были не нужны. Потом же Сайферу это наскучило, и он стал отвечать нехотя, дежурными фразами. Пайнс понимал это: он тоже давно скучал за таким разговором. — Тебе удобно? Я могу взять Книгу на время. — Нет, думаю, не стоит, — резко ответил Диппер, крепче сжав в руках руль. Билл сразу прижал к себе руки. — Прости, что так, но… Я не знаю. Мне кажется, я не должен никому ее давать. — Ничего, понимаю. Думаю, она досталась тебе не просто, чтобы так легко ее кому-то давать. — Все испытания такие сложные? — Не могу сказать точно. Знаю лишь то, что для каждого они разные. В смысле, не бывает двух одинаковых. Всегда есть отличия, даже если ситуации очень похожи. Как там говорится? — у каждого свои демоны. — Они-то, может, разные, а вот суть, наверно, та же. — Он что-то сказал? — Кто? Хранитель? — Да, именно. Мне казалось, раз он отдал тебе Книгу, то должен был сказать что-то вроде напутствия. Не знаю, как это должно прозвучать верно, но все-таки: что он сказал тебе? — Сказал, что я должен найти свой путь. Книга должна мне помочь в этом. Говорил что-то о чистоте моего разума, его свободе от страха и злости. Кто-то так это было. — Честность и Чистота Разума — испытание Первой Книги, Книги Света. Значит, чтобы найти следующую Книгу, ты должен остаться таковым, иначе не дойдешь до библиотеки.       Диппер устало выдохнул. От него хотели действительно много, больше, чем он мог себе представить. Когда этот путь только начинался, он казался простым магическим приключением, о котором пишут в доброй половине книг. Никогда не поймешь всю трудность этого пути, пока не испытаешь его на себе. Впервые подобного рода приключения были не столь желанными в начале пути. — Какая Книга дальше? — Если есть Свет, значит есть и Тьма, — с какой-то тихой ноткой грусти проговорил Билл. — Значит, Вторая Книга — Книга Тьмы. — А дальше? — Остаются только существа. Книга Монстров — настоящая кладезь знаний о всех существах в этом мире и в потустороннем. — И что мы будем делать с этими Книгами, когда соберем их все? — Мы поймем свой путь, будь уверен. В самом начале он неясен, он пуст и несколько безразличен нам, но чем дальше мы будем продвигаться, тем сложнее нам будет. Каждое знание будет давать нам новые преимущества, что помогут нам найти следующую Книгу, следующий кусочек этой большой мозаики. Тут и не поймешь, что лучше: знаешь ты свой путь или нет.       Всю остальную дорогу они ехали молча. Сайфер поджал губы, чтобы вдруг не сказать ничего лишнего, а Диппер чувствовал себя довольно спокойно рядом с Книгой, словно она вселяла в него уверенность. Эти сила питала его будто изнутри, соединяясь с его началом, с его шепчущим об опасности внутренним голосом.       Было глубоко за полночь, когда машина остановилась у Хижины. Диппер разбудил Мэйбл, что тут же выскочила из машины и направилась к себе в каморку. Билл крался перед юношей, нервно оглядываясь по сторонам, чтобы ни на кого не наткнуться. Но все было тихо и спокойно, словно в один миг все вокруг вымерло. Это безмерно успокаивало, хотя и заставляло быть в сотни раз осторожнее.       Только поднявшись на чердак, молодые люди выдохнули. Диппер, крепко прижимая к груди Книгу Света, прислонился спиной к двери и чуть прикрыл глаза. Он вдруг ощутил безмерную усталость, разлившуюся по всему его телу, зарывшуюся в разум и мысли. Он оставил Книгу на тумбочке и лег спать, не скинув с себя одежду.       Билл сидел на кровати и отсчитывал секунды. Не моргая и не шевелясь, он просидел минут десять. Казалось, что он даже не дышит, чтобы не нарушать звенящую тишину в Хижине. В лесу что-то шуршало, передвигалось, тихо нашептывал что-то ветер. Но было все еще очень неспокойно, было очень рискованно прикасаться к Книге прямо сейчас. Сайфер выжидал, когда Диппер уснет достаточно крепко, чтобы не услышать его и не почувствовать изменение баланса силы в комнате.       Мелькала мысль, что он может просто унести Книгу из Хижины, но это было более рискованно, чем просто коснуться ее в комнате: Пайнс теперь был связан с этой Книгой, поэтому мог чувствовать ее. Скорее всего, он бы проснулся, если бы он унес Книгу из хотя бы комнаты. Подождав еще некоторое время, Билл встал с места и взял в руки Книгу.       Он замер на месте. Тепло растекалось по его телу все больше и больше, от рук до каждой клеточки. Ему становилось жарко держать ее, становилось безмерно светло в разуме и на гниющей душе. Книга лечила его раны, даже самые глубокие, которые, казалось, залечить было уже просто невозможно. По телу пробегали мурашки, заставлявшие вздрагивать, но им на смену быстро приходило тепло.       Бледную кожу озарял изнутри свет, золотом засверкали закрытые глаза, дыхание сбилось окончательно. От той светлой силы, что пронизывала его, ему становилось безмерно хорошо, словно он нашел то, чего не хватало всю жизнь. Но он знал, что это было обманчиво. — P'erri de la unriona. Masta ela de Romul'ta.       Свет стал жечь. Знакомый огонь обжигал его изнутри. Залеченные раны горели хуже прежнего, но теперь это было более терпимо. Книга полыхала, обжигая руки. Чем больнее становилось от этого жара, тем сильнее Билл прижимал к себе Книгу, словно пытаясь пропустить ее сквозь одежду и кожу.       Яркое свечение становилось все ослепительнее, но сколько бы боли оно ни стремилось принести, все равно лечило больное тело, устраняя дисбаланс. Пламя становилось менее горячим, начинало жечь холодом. Внутренние органы мерзли, покрываясь тонким слоем льда. Дышать было невозможно, держаться на ногах — тоже. Сайфер сел на кровать, но не отпустил от груди Книгу, продолжая прижимать ее к себе. Он не дышал, ожидая, когда органы начнут оттаивать. Он ждал, когда его оплетут крепкие растения, но этого не происходило. Книга сдалась.       Вскоре Билл снова смог дышать, но затаился. Тяжелые вздохи окутали всю комнату, свет перестал литься из-под его кожи. Кроваво-красная обложка Книги чуть потускнела: Книга отдала ему все знания, которые он только мог желать получить от нее.       Оставив Книгу на том же самом месте, куда ее положил Диппер, Сайфер решил опробовать, что ему дала Книга. Он быстро, почти суетясь, залез в один из ящиков и достал оттуда небольшой походный ножик, который Пайнс всегда оставлял рядом с собой. Резким движением он оставил несколько порезов на руках. Красная кровь скатывалась по бледной коже так для него завораживающе, что некоторое время он всматривался в ее бег по руке.       Но медлить было нельзя, как ему казалось. Бросив ножик рядом с собой, Билл нервно выдохнул. Другая его рука загорелась голубым пламенем, что слегка колол его пальцы холодом. Проводя пальцами, окутанными сияющим огнем, по порезам, он с счастьем находил, что каждая рана затягивалась прямо на его глазах. Голос будто бы пропал куда-то, когда он начал смеяться. Молчаливый смех раздавался эхом в его голове — первые полноценные знания были им получены.       Книга Света спасла его от ранений, спасла от страха и забитого «черной чумой», жизнями других людей, разума. Он вдруг стал свободен от своей ненависти к своему родному миру. Его немой смех был единственным доказательством для него, что он был все еще жив, что был все еще способен контролировать свое демоническое начало, не опасаясь попасть под гнет Света. Потому его лицо озарилось улыбкой, безумной, полной спокойствия и греха.       Он со счастливым лицом упал на кровать и пролежал так до самого утра. Яркие глаза блестели найденным смыслом, обретенными знаниями. Кожу изредка немного жгло, но он больше не обращал на это внимание, ведь знал, что этот святой огонь ему больше не страшен. Горела шея, горели спина и грудь — знаки рисовались на них. Иногда, закрывая глаза, он мог читать их, ощущая тихую внутреннюю победу.       Диппер проснулся свежим, полным жизни и сил. Вдруг в нем растворились желания прекратить этот отпуск и вернуться в лабораторию. Он потянулся, ласково зажмурив глаза, и размял шею, чуть морщась. Это утро показалось ему безмерно приятным, тягучим, медленно тянущимся даже в его крови. Все движения были оттого ленивыми, расслабленными. Торопиться было некуда, и ничего не смущало и не ставило в тупик.       Билл до сих пор лежал в той же позе, переплетя тонкие пальцы между собой. На его губах все еще осталась тонкая улыбка. Тихое умиротворение поселилось в нем. Желтеющие глаза были закрыты, дыхание было ровным, тощий силуэт казался правильным и аккуратным. Он не спал, и Пайнс сразу же заметил это: плечи все равно изредка подергивались, но скорее от неудобства такой умиротворенной позы, чем от сильных переживаний или терзаний. — Что у тебя на шее? — А что там? — не открывая глаз, поинтересовался Сайфер и провел пальцами по шее. — Какие-то символы. Мне кажется, я видел такие же на теле Первого. — Всех нас по-разному одарили. Скорее всего, не только шея в символах. — А что еще?.. — Спина, например. Она перестала болеть, поэтому могу предположить, что символы есть и там.       Диппер с интересом оглядел себя. На нем было ровно ничего. Ни одного символа. Ни одной метки. Ничего. Он был чист, как и был до этого момента. Отчего-то его это огорчило, и, чтобы отвлечься, он взял в руки Книгу и стал листать ее. — Зря расстраиваешься, — вдруг сказал Билл и потянулся, все еще не меняя позу. — Тебе досталось нечто более важное, чем какие-то символы на теле. Тебе досталась Книга — это намного ценнее, пойми же.       Диппер пожал плечами. Он понимал, что главная ценность лежит в его руках, главная ценность в письменах этой Книги, но он не понимал ни слова. Все это было ему незнакомо. Это не было похоже ни на что: ни на один из европейских языков, ни на латынь. Это было что-то среднее, пока не поддающееся его сознанию.       Сайфер все-таки поднялся со своего места и навис над юношей, заглядывая в Книгу. Он усмехнулся, понимая, что Пайнс просто так не оставит тайну неизвестных символов и в итоге дойдет до того пика, когда сумеет прочитать их. На мгновения юноша поднял взгляд на бледное лицо, пробежался глазами по символам на шее и вновь уткнулся в Книгу, пытаясь разобрать написанное. — Что это за язык? — Древний Демонический язык, — пояснил Билл. — Раньше его считали исключительно Ангельским, но в один момент было изгнано такое количество Ангелов, что Падших, то есть Демонов, стало просто больше Ангелов. Можешь себе такое представить? Если бы они хотели, то давно бы заняли небо… — Но ведь они этого не сделали. — Да. Не сделали, — Билл выпрямился и стал отрешенно смотреть в окно. — Демонам не нужен Рай, — он глубоко вздохнул, прикрыв глаза. — Знаешь, было время, когда нужно было спуститься настолько низко, чтобы спастись. Чем выше ты бы поднимался, тем быстрее бы сгорал. Именно тогда белые перья становились черными или сгорали вовсе. Говорят, если Ангел пал, то настал его конец. Возможно, так и есть, но порой именно там и спасались.       Диппер молчал, не зная, что ему нужно на это ответить. Повисла тишина. Для Пайнса она казалась неловкой, ведь он все еще думал, что должен как-то отреагировать на этот рассказ, а вот Сайфер находил эту паузу спокойной и полной мира. Он еще раз глубоко вздохнул и его плечи нервно дернулись.       В дверь постучали, но дожидаться ответа не стали. Мэйбл тут же оказалась на пороге. Молодые люди устремили молчаливые взгляды на девушку, и та, не выдержав, заговорила первой: «Что у тебя с шеей?» Билл вновь, будто не ожидав этого вопроса, провел рукой по символам, ощущая их греющую теплоту. — Да так, принес из туннеля. — А мне что же? Ничего и не досталось? — она обиженно склонила голову. Каштановые пряди смешивались с прядями цвета истинного золота. Они переливались в свете комнаты и завораживали. — Как же? Земная энергия переплелась с божественной. — Чего? — она непонимающе похлопала глазами. — Пряди цвета истинного золота. Божественный знак.       Девушка заметно оживилась, распрямила плечи и будто смущенно прикрыла глаза. Вдруг ее словно одернуло: «Это же навсегда?» Билл уверенно кивнул, и Мэйбл ярко улыбнулась. Действительно, было что-то ангельское в этой улыбке, в этом милом личике, в выражении греющих глаз. Однажды Сайфер видел такого Ангела, но тот жертвовал собой ради людей и вскоре сгорел от тоски и одиночества. Перья с чистых крыльев медленно падали на землю, кружась в последнем, смертельном танце. Перед ним словно вновь стоял тот Ангел, а у ее ног лежали тлеющие белые перья.