Хранители

— Стой! Кто идет?       Охрана пристально уставилась на Билла, уверенно шагнувшего из кустов. — Черт возьми, Сайфер! Когда ты перестанешь так появляться? — Как именно? — блондин пожал протянутую ему руку, взглянув как-то особенно устало. — Ходишь, словно призрак, и еще спрашиваешь, что именно не так! Кто учил тебя так шастать? — Научишься, если захочешь. Пропустишь? — Опять? Не устал ходить сюда каждый день? Может уже переедешь сюда, чтобы не мучиться?       Охранник рассмеялся, но парень не оценил подобного юмора. Билл нервно фыркнул, убрав с лица мокрую челку. Усталое лицо его говорило, что он бы отдал абсолютно все, лишь бы никогда не появляться здесь. Мужчина пропустил его на территорию особняка, не вызвав наперед никого, кто бы смог провести его по верной дороге. Он был совершенно уверен, что Сайфер ни только не потеряется, но еще и кому-либо другому путь укажет истиннее всех.       Солнце еле пробивалось сквозь густые кроны деревьев, но самые ловкие лучики доставали до каменной дорожки. Попадая на бледную кожу, они болезненно жгли ее, стараясь в самые мелкие мгновения прожечь ее, оставить незаживающий ожог. Но свет солнца уже не был таким жестоким для него: Книга Света подарила ему незаменимые знания, которыми он предпочитал пользоваться.       Руки, спрятанные в карманах брюк, горели адским огнем, были несколько мокрыми от волнения. Даже сейчас он чувствовал, что его вызвали не просто так. Особые знания, которые Гидеон никогда не познает и не сможет использовать, иногда достигали чертогов его небогатого разума, выдавая интереснейшие результаты. Так появлялись многочисленные его монологи, в которых только на первый взгляд не было никого смысла.       Был у него уже такой хозяин. Но тот взаправду получил силу Книги, хотя никогда не касался ее. Он видел множественные связи, которых не было, что сводило его с ума. Безумная душа перешла Демону в руки почти тут же, как он переступил порог того несчастного дома. Тяжкое самоубийство повесили на него, лишь прислуживавшего. Это назвали кровавой бойней, заставили найти самому себе наказание. И очередное убийство прошло по тому дому.       Холодные воспоминания нагрянули на светлую голову. На мгновения он остановился, замерев с пустыми глазами, устремленными куда-то в глубину здания. Все вокруг жило, а он словно вновь чувствовал, как веревка обвивает его тонкую шею, а за спиной обнажаются ножи и вилы. Еле сглотнул он тот комок, что застрял в его горле. Тяжелый камень упал куда-то в самую глубину, заставив встрепенуться. На шее горели полосы от веревки, руки зажгло от прикосновения к пустой душе.       За окном падал снег, тихой дрожью по дому прыгал неумолимый детский плач. В камине догорала последняя надежда, скатывая ее в пепельные свитки. Пробегала по дому молитва, которую слышал только живой труп, медленно покачивающийся на веревке в центре комнаты. Широкая деревянная дверь была не заперта, открыта настежь, потому легкий ветерок обдавал вечно холодное тело своими резкими порывами.       Девочка лежала на полу, сложив руки в мольбе, роняя невинные слезы на пустой пол. Казалось, мгновения, и ее бледная головушка столкнется с длинными ногами, забитыми в тяжелую обувь. Ее молитвы разносились по дому легким эхом, били по стенам. Даже воздух сотрясался, когда сквозь мелодичные всхлипы, слышалось: «Да спасет же тебя Господь! Тебя, такого грешного!». Тонкая шаль лишь слегка спасала ее от холода, но она продолжала с жаром молиться, словно молитва спасала ее от любого мороза.       Но сейчас вокруг было тепло. Даже жарко. Еще жарче было от молитвы, что повторялась снова и снова в голове. В глубине дома слышались звонкие женские голоса. Они смеялись и нескромно что-то обсуждали. Салли была громче всех, но все равно слышалось, что она была очень встревожена своим громким голосом. Она то и дело одергивала себя, но ее, словно специально, подбадривали говорить все звонче и звонче.       Тихие шаги по лестнице отдавались громким стуком по всему холлу. Женские голоса затихли, только первые звуки растеклись по всему первому этажу. В ответ послышались еще шаги, что быстро стали бегом. Резко перед и без того потерянным лицом блондина появилась Салли. — Не ходи к нему! Разворачивайся и уходи!       Девушка вцепилась в плечи парня, сильно на него навалившись. Хоть на вид Салли была довольно маленькой и тоненькой, но, как оказалось, в ней была большая сила, которой она явно пренебрегала. Сейчас, сжимая тоненькими пальчиками широкие плечи Сайфера, она нашла в себе силы воспользоваться своей милой женской мощью. — Что? Но ты сама сказала…       Салли судорожно осмотрелась, будто за ней могли следить. — Я видела, что он пронес оружие к себе! — испуганно шептала она. — Это может быть опасно. — Эй, будь спокойней! — он отцепил от себя тонкие ручки, крепко сжав запястья шатенки. — Он ничего мне не сделает. — А если все пропадающие люди его рук дело? — У тебя паранойя. Мы уже обсуждали это. Ты просто скидываешь на него все грехи, что с ним совершенно не связаны. Успокойся, ладно?       Билл хлопнул девушку по плечу. Салли растерялась, продолжая попытки остановить блондина, но из-за того, что ее ноги приковало к одному месту, она так и не поймала его руку.       Девушка пала на колени и стала с жаром молиться. Услышав знакомые веяния, Сайфер обернулся и испуганно уставился на Салли. Опустив голову, она прижала ладони к макушке, пальцами крепко хватаясь за волосы, и пылко повторяла слова старой молитвы. Впервые за долгое время блондин, действительно, почувствовал некоторый страх. Такое давно забытое чувство резко било ему в голову, поражало в самую цель.       А Салли все продолжала, не обращая внимания, как на нее смотрят. Ей было все равно. Только попав в этот дом, она усвоила все правила, одним из которых было никогда не произносить молитв в доме. Сейчас девушка будто просто забыла об этом. Она отдалась глупому порыву, что, словно маленький ручеек, очень давно разрывал ее.       Маленькая принцесса будто специально ослушалась приказания, выбежав на площадь, и прилюдно замаливала грехи. Ее пальцы то сплетались в причудливые замки, то вновь вцеплялись с силой в волосы, вырывая пряди из прически. Она все молилась и молилась, взывая туда, где никогда никто не помогает. С отвращением Билл понимал всеобщую беспомощность и ее слепую веру.       Он стал отступать. Медленные шаги спиной вперед скоро стали перерастать в бег. Он не видел ничего постыдного в своем поступке, ведь эта молитва жгла каждый символ на его теле, прожигала в нем глухие внутренние бездонные дыры. Даже остановившись у кабинета Гидеона, он все равно слышал ее голос, ее истинную молитву.       Холодные мурашки пробежали по его спине. Он встрепенулся и, приняв спокойное выражение лица и тела, вошел в темную комнату. Глифул сидел привычно за столом, но был явно в приятном расположении духа, что было удивительно. Брови блондина сами резко дернулись, показывая его недоумение, а глаза тут же быстро оглядели комнату. — Нет здесь никого, — послышался голос миллионера. — Не привык быть при публике. — Серьезно? — съязвил Билл, сложив руки на груди. — Чего же тогда так много охраны сегодня в доме? — Порой твоя наблюдательность уж слишком раздражает.       Гидеон сжал кулаки и явно сдержал себя от очередного резкого высказывания. Поджав губы, он стряхнул с плеч несуществующие пылинки и снова уткнулся в бумаги, которые старательно пытался изучить. Он скорее для окружающих делал вид, что читает что-то и даже в этом разбирается. Сколотить состояние он сумел не один, удержать его один тоже не в состоянии. Зато он умело сводит с дистанции тех, кто ему так успешно помогал — именно в этом он был совершенный мастер. — Как продвигаются поиски? — Успешно. — Ты выяснил, где библиотека? — Удалось установить, что она во Франции. — Так далеко?       В голосе Глифула звучала неудача. Он думал, что библиотека найдется-то поближе? Было безмерно странно знать об этом. Билл поморщился, строгим взглядом прожигая полное лицо парня. Но миллионер был явно к нему благосклонен сегодня: он не обращал внимания не только на поведение Демона, но еще и совершенно не желал угадывать реакцию. Еще вчера его забавляло, как Сайфер злится, а сегодня он довольно пассивен в этом желании. — Ближайший аэропорт? — Что с ним не так? — не понимая, спросил Билл. Он чуял подвох, только никак не мог понять, от чего именно он исходит. — Завтра вылет, что-то не устраивает? Воспользуетесь моим самолетом. — С чего такая щедрость? — Заткнись и пользуйся, пока к тебе благосклонны.       Гидеон впервые злился сегодня. С ненавистью он бросил на стол конверт с билетами на его же самолет. Его взгляд все еще спрашивал о ближайшем аэропорте, а рука ненавязчиво указывала на белоснежный картон. С настороженностью Сайфер взял конверт в руки и осмотрел его. Билеты были будто настоящие, не отличить от оригинала. Только вот из Портленда в Лион самолеты не летают. — Это же явно не все. — А ты только на лицо туповат, — усмехнулся миллионер, заметив, что по лицу блондина изредка пробегает искаженная эмоциями чистая ненависть. — Что еще придумала твоя голова, человечишка?       Билл явно принял игру Гидеона, нашел ее правила. Теперь невежественная ненависть пробивалась на лице хозяина, а не его любимой игрушки. Глифул снова держал себя, чтобы не разозлиться. Это особенно занимало Сайфера. Он уже начинал понимать, почему миллионер так странно себя ведет, но все надеялся, что это были глупые догадки.       Он редко сталкивался с тем, чтобы человек необученный применял заклинания из Книги Монстров. Впрочем, чего лгать? это был первый и, как он надеялся, единственный случай на его памяти. Баланс резко пошатывался в неправильную сторону, уничтожая сам себя, потому Книга приказывала, как следует восстановить его. Сайферу было забавно, что Глифулу было запрещено выражать свой гнев, поэтому блондин всячески в открытую потешался над собственным хозяином, заставляя того чувствовать запрещенное чувство. — У меня есть для тебя задание. Возможно, оно не такое важное, как поиск Книг Знаний, но все же…       Блондин был явно заинтересован. Что именно мог вытащить из ящика стола, кроме билетов на самолет, миллионер, угадать было невозможно. В Книге Монстров содержатся сотни сильнейших заклинаний, и пришлось бы перебирать каждое, чтобы найти истину. Впрочем, Биллу было достаточно использовать заклятье истины, чтобы найти правду без лишней мороки, но однажды заручился правилом не использовать его без крайней нужды.       На столе появился очаровательный ящичек, украшенный камнями и вышивкой. Вот она — фамильная драгоценность рода Глифулов. Она была ухожена, сохранена, словно была новая, но от нее пахло стариной, уходящей на сотню лет назад. Пухлые пальцы медленно открыли крышку: то ли от уважения к старости вещи, то ли для поддержания интереса. В шелком платке было спрятано острое оружие. — Кинжал? — Не просто кинжал. Заговоренный на смерть. Лишь только его лезвия коснется чья-то свежая кровь, обладатель этого сладкого нектара умрет, — разглядывая себя в серебряном отражении, проговорил Гидеон и все время улыбался. — Ты знаешь, кому предназначен этот клинок. — Было бы славно, если бы он достался мне. — Идиот! Кому нужна твоя кровь! — слегка озлобился Глифул, и по всему его телу прошла болезненная судорога. — Это для Диппера. — Но зачем? К чему было рушить баланс Вселенной? Мелочные дела людские. — Для тебя они мелочны, а по мне так в самый раз! Слушай мой приказ, Демон…!       Миллионер закашлялся, отведя руку с кинжалом в сторону. Он повышал голос, злился, нарушая приказ Книги. За такое надо было жестоко платить. Платил он болью, что испытывало его нежное тело. Она пробивала его, так сильно пронизывала, заставляя чувствовать человеческие муки со всего света. Но ничего не могло остановить Гидеона в тот момент. — Слушай мой приказ, Демон: лишь только Книга Вторая ляжет вам в руки, так должен будешь ты вознести кинжал над головой и вонзить его острое лезвие в тело мною избранного! — Это будет слишком рано, — неуверенно, но скоро проговорил Билл. — Ты волен убить его, когда пожелаешь. Но мне нужны полные знания! — Тогда нам нужно будет посетить и третью библиотеку. Знания Книги не полные, поверь мне. — Я повторюсь: мне не важна дата его смерти, мне важен результат! Этот кинжал предназначен ему! Ему, ему и только ему! Возьми его, прими свой приказ!       Сквозь боль Гидеон протянул руку вперед, аккуратно сжимая лезвие пальцами. Он безмерно боялся порезаться сейчас. Одной капли крови было достаточно, чтобы его не стало больше. Билл медлил, не желая прикасаться к заговоренному серебру. Но выбора у него не было.       Блондин выхватил кинжал и осмотрел его. Синее пламя охватило серебро, и вскоре оружие растворилось в руках Демона. Холод благородного металла все еще оставался на его ладонях, зарождая сотни вопросов о человеке в белой голове. Он никогда не понимал людей и, наверно, уже не поймет. — Но зачем? К чему все это нужно? — Смерть — лучшее лекарство.       Билл с нескрываемым непониманием, включавшем в себя ноты глубокой ненависти, смотрел на хозяина, а тот смеялся ему в лицо. Не желая оставаться более, Сайфер просто вышел, хлопнув за собой дверью. Гидеон еще ярче рассмеялся его поступку, что в его глазах выглядел безмерно по-детски. Однажды Мэйбл именно так же вышла из этого же кабинета, бросив последний злостный взгляд. Только вот ее он больше не видел, а Билл еще точно вернется к нему.       Коридор был пропитан проклятьями, лившимися из каждого обитателя особняка. Но Глифулу было наплевать, что о нем говорит прислуга, ведь он точно знал, что в один момент им просто придется забыть о своих глупых и неоправданных проклятьях.       Вдалеке слышался забитый женский плачь и размеренный голос Сайфера, вторивший одинаковые и почти безэмоциональные фразы. Это забавляло миллионера. Он смеялся, снимая с себя жестокую боль человечества. — Интересно устроился… — вдруг начал Гидеон свой нескорый монолог, словно говоря его прямо в лицо Биллу. — Интересно ты, Демон, устроился: здесь и там от тебя чего-то ждут. Тобой все еще отвратительно быть: хотя от тебя всегда найдется толк, ты все еще — в моих глазах, конечно, — бесполезен и несусветно глуп…