Хранители

— Билл! Что ты делаешь?!       Мэйбл вскочила со стула и бросилась к блондину, мгновенно оказавшись рядом с ним. Она злостно смотрела на него, пытаясь заставить одуматься. Ей совершенно не нравилось, что Сайфер как бы отторгал ее заботу о нем. — Снимаю бинты? — больше спросил, чем утвердительно бросил парень. — Они мне не нужны. — С чего такая уверенность? — Мы вернулись несколько дней назад, все уже зажило.       Девушка нервно разжала руки, давая снять бинты. Все те дни, с тех пор как ей пришлось тащить, по ее меркам, полумертвого Билла по пустой поляне, она заботилась о нем, возобновив некоторую слежку. Теперь ее особенно интересовало его здоровье, потому как этот глупец, в ее понимании, все еще не мог обходиться без помощи.       Перед ее глазами он все еще, пошатываясь, шел ей навстречу, а затем, словно в замедленной съемке, падал на землю. Рубашка была кое-где порвана, живые раны получали рассвет. Ей все еще казалось, что произойдет ровно то же, что было тогда, поэтому она судорожно носилась за ним, стараясь залечить каждую рану. Над этим Диппер потешался, обнимая Книгу. Сайфер был неспокоен, что еще сильнее раззадоривало Мэйбл, заставляя ее беспокоиться еще и еще больше.       Она пыталась даже выпутать у него причины, почему он вышел в таком состоянии из тоннеля. И была в этом желании не одна. Диппер тоже очень интересовался этим вопросом и тоже оставался в неведении. Билл постоянно переводил тему, не желая оставаться не единственным, кто мог о чем-то знать. То знание должно было принадлежать только ему одному, как он считал, потому как не хотел как-то менять их мнение о нем самом.       Это было то самое, что Билл не хотел бы вспоминать никогда, но это останется с ним навсегда, ведь это событие выжгло на нем незаметную метку. Демоническая форма тоже сумеет скрыть ее, но это останется с ним навсегда, как память о самом сокрушительном для него поражении из всех.       Бродя по запутанным туннелям, он заметил еле заметное свечение, что тут же насторожило его. Звучные голоса звали его за собой. Он шел по умершим эпохам, узнавая года, что когда-то даже нравились ему своей тишиной и спокойствием. Войны были для него не интересны, нежели тот самый мир, о котором мечтают абсолютно все. В разных эпохах он был свой, что заставляло влюбляться особенно сильно. Все это казалось родным и далеким одновременно. Его братья шли рядом, пытаясь побороть желание наброситься друг на друга. «Это ли то, что вы заслуживаете?»       Все в миг погасло. Снова стало становиться удушающе жарко. Его братья кидались на него, бросали в различные углы комнаты, не давали говорить. Демоны в своей обычной форме сильнее, чем когда принимают формы иных существ. Человек был почти самым слабым из всех возможных, потому Сайфер получал ранения после каждого удара противника. Заклинания лишь отгоняли их, не помогали спастись. «Заслуживаешь ли ты спасения?» — А ты? — прохрипел блондин, сжимая руки в кулаки. — После того, что ты делаешь, заслуживаешь ли ты спасения? «Ты служишь Тьме». — А ты ее защищаешь. Тьма — часть тебя.       В ответ было молчание. Что-то его подхватило и заметало по коридорам. Он плохо помнит, как выбрался на поверхность, но точно запомнил, что пытался лечить себя, что было несколько бесполезно. Лечение снова начало даваться ему только через полные двое суток, все же остальное время людское лечение только могло пойти ему на пользу. Это было самое жалкое поражение во всей его бесконечной жизни. Ему было не стыдно. Ему было безмерно отвратительно осознание подлости того, кто защищал его одно, безмерно вечное время.       Книга могла бы помочь ему восстановиться еще быстрее, но Диппер буквально не расставался с ней. Его голова и сердце были набиты страхом, что зародил в нем Второй. Хранитель знатно припугнул его, заставив немного переосмыслить ситуацию. Он ходил в раздумьях все это время, не выпуская Книгу из рук. Она всегда была рядом с ним, даже ближе, чем хотелось бы. Сайфер, с одной стороны, понимал, что это отлично, но, с другой стороны, это сильно задерживало его в этом мире. — Мэйбл очень беспокоится за тебя, зря ты так холоден. — Находиться под опекой — очень сложно, если ты не знаешь, — Сайфер сел напротив Диппера, тут же приметив, что Книги с ним нет. — Все-таки решил расстаться с Книгой? — Я тут подумал… Что мы будем делать, когда все Книги окажутся у нас? Будет ли это счастьем? Ты только подумай об этом: возможно, мы все это делаем для того, чтобы быть несчастными. — А ты не думай об этом, — после минутной паузы ответил Билл. — Человеческая природа стремиться к счастливому концу. А здесь сама Судьба ведет тебя по этой дороге. Как возможно противиться ей?       Диппер отрешенно отвернулся в окно. Ему неизвестно, как можно противиться Судьбе. Для него все это было очень далеко. Он никогда не думал, что его может что-то вести. По его пониманию, он творил свою судьбу сам, не полагаясь на какие-то предрешенные события, что записаны или упомянуты кем-то. Это было… неестественно. Все это казалось глупой сказкой для детей, которой только и воспитывать в юных дарованиях твердую мораль и четкое понимание о каких-либо вещах. Это было естественно, но не предрешенность.       Иногда юноша смотрел на Билла, будто тот был сумасшедшим, но каждый раз лишь убеждался в правдивости его слов. Казалось, скажи Сайфер сейчас, что особенно ему родной Стэнфорд скоро уничтожит целую Вселенную, он бы поверил ему, зная, что блондин никогда не обманет его. Демоническая сущность Билла была рада подобному исходу событий, но что-то другое, что зародилось в нем далекое время назад, говорило, что это отвратительно и неверно. И это непонятное ему останавливало от поднятия клинка снова и снова.       Каждую ночь он поднимал руку с клинком, но медленно опускал ее, не в силах навредить юнцу. Рассудок был болен, и вылечить его он не мог. Минутные слабости превращались в все более закоренелую болезнь, от которой избавиться невозможно. Он видел в Диппере великих юношей прошлого, что вели за собой целые войска, готовых убивать ради какой-то порой ничтожной цели. Все это творило историю намного лучше, чем что-либо другое, что всегда придумывали в своих головах иные люди. — И что будет, когда все закончится? — Что-нибудь точно будет, — с уверенностью выдал Билл и даже улыбнулся. — Если бы ничего не было, то Судьба бы поняла это раньше, чем мы бы узнали об этом. — Почему ты так веришь в Нее? — В кого? В Судьбу? Как тебе объяснить...?       Сайфер призадумался. Он был знаком с этой чертовкой лично и не любил ее больше всего на свете. Любое существо было лучше, чем Она. Бесчувственная и хладнокровная, жестокая и отвратительно спокойная. Он не любил Ее за все предсказания ему: даже то, что было хорошо, казалось совершенно не таким. Он не ходил к Ней, зная, что Она ждет его. Единственное, что Она никогда не могла предсказать, — придет ли Сайфер на самом деле. Отчего-то это не поддавалось Ей, и Она ненавидела в ответ. — Это невозможно объяснить. К большому сожалению… — Ты же против Нее, я вижу. Зачем ты защищаешь Ее?       Билл с неудовольствием и растерянностью поджал губы, а потом протяжно ответил: «От Нее не спрятаться. Она точно знает, что будет дальше, в отличие от нас». Диппер с некоторым удивлением взглянул на того, кого, казалось, уже выучил наизусть. Смутить Сайфера было для него невозможным, но именно сейчас этот миф был развеян для него навсегда. Ореол таинственности был так же сохранен, как и обычно, хотя и заимел некоторые трещинки, от которых уже никак не избавиться.       Блондин держал неловкую паузу, но никак не стремился разрушить ее. Он встал с места, заварил себе кофе, потом вернулся на место, и все в полнейшей тишине. Разговоры из дома были такими звучными сейчас, что юноша даже немного ужаснулся, насколько громким может быть голос Стэнфорда. Он говорил Мэйбл об обильной опеке над Биллом. В его голосе звучало жестокое осуждение, и ответ на него Диппер видел перед собой: Сайфер крепко сжимал в руках чашку и с нервной злобой смотрел на стол пустыми глазами.       Юноше все еще не нравилось то, что происходит между двумя близкими ему людьми, но он ничего не мог поделать с этим. Проходя просто мимо, Форд и Билл злостно оглядывали друг друга, осуждающе смотрели друг другу прямо в глаза, прятали руки в карманы или за спину, показывая, что еле сдерживают себя от молниеносного зверского нападения. Изредка они были терпимы и не показывали никакой агрессии. Их речи были спокойны и переполнены неискреннего уважения, под которым скрывалась какая-то непонятная Дипперу ненависть.       А вот эти двое прекрасно все понимали. Билл смотрел на Стэнфорда как на могущественного Хранителя Силы, который мог уничтожить его, когда поднаберется хорошенько сил и найдет нужное заклинание. Форд же видел опасность: Сайфер был единственным обитателем дома, что нарастил себе огромную мощь за короткий промежуток времени, а вся энергия была темной. Пайнс догадывался, что из себя может представлять Билл, но не знал, насколько это может быть серьезно, ведь было множество низших существ из Ада, которые выбирались на свободу. Это было единственное, что настораживало Форда, ведь в остальном блондин был совершенно точно человек, а это сильно сбивало.       Когда Стэнфорд вошел на кухню, Билл в один глоток допил свой кофе и тут же покинул комнату. Все еще продолжила висеть тишина. Форд проводил настороженным взглядом Сайфера, а тот даже не взглянул на мужчину, зная, почему тот разглядывает его каждый раз. Презрение, что испытывал старший Пайнс, только подпитывало его интерес к людям, но при этом сильно разочаровывало в них. Это было так предсказуемо со стороны Хранителя — ненавидеть другого Хранителя, потому что он не такой, как ты. Хранители Силы и Хранители Греха вели вечное противостояние, которое совершенно не давало никакого азарта. Это было то, что происходило между ним и Фордом. А вот то, что было между ним и Диппером, было особенно увлекательно, потому как в этом нужно было разбираться с особым чувством и особыми мыслями в голове.       В ту ночь были удивительно мутные звезды, о чем Диппер проговорил половину ночи. Билл сидел на кровати, в руках лежала закрытая книга, а взгляд метался от окна к юноше и наоборот. Он старался не смотреть в одно место долгое время, будто думая, что привлечет слишком много внимания. Пайнс, когда говорил что-то действительно, по его мнению, значащее, смотрел прямо на Сайфера и редко ловил его взгляд на себе. Когда же они встречались взглядами, в воздухе зависала тишина и они ловили себя на мысли, что не могут оторваться. Но блондин преодолевал себя и разрывал зрительный контакт, отводя взгляд к окну.       Бледная кожа казалась мертвой под светом луны и звезд. Холодный силуэт, пустые глаза, безжизненные эмоции — это были единственные его спутники сейчас. Диппер смотрел на него с интересом, продолжая говорить о чем-то довольно вечном, но каком-то странно простом.       Сайфер слушал его вполуха, но его сознание улавливало каждое слово. Его глаза смотрели куда-то вдаль, но они улавливали каждый даже короткий взгляд юноши на него. Внимание было приятным, но каждая клеточка разума заставляла смотреть на это осторожно, без определенного фанатизма, которого требовали частички души. Именно сейчас ему казалось, что возрождение возможно и оно ближе, чем могло когда-либо казаться.       Диппер уснул совсем близко к рассвету. Некоторое время Билл посвятил тупому разглядыванию спящего человека. Он никогда не думал, что под светом мертвых звезд кто-то может быть настолько живым. Эти обманчивые, на первый взгляд, мысли сбивали с толку, и он не мог собраться. Но дело больше не могло ждать. Виновато смотря на юношу, он подошел к кровати и аккуратно взял Книгу. Руке появился кинжал — он сам знал, что пора. Но Сайфер убрал его, зная, что это далеко не конец.       Вернувшись на место, Билл оглядел Книгу со всех сторон, будто знакомясь с ней. В голове звучал голос Второго, вторивший, что он недостоин спасения. В чем-то Сайфер был согласен, ведь тот обман, которым жили все члены Круга Двенадцати, был самым тяжким преступлением во всей Вселенной, что уж говорить об этом маленьком мире, в который он сейчас попал. С другой же стороны, он понимал, что это не то, что может послужить его погибелью, ведь есть другие дела, за которые можно получить спасение. — Melianno eckrumo. Dela viwieto Solon ku ran. Kry defereve dhogt deRaa.       Руки тряслись, все внутри разрывало. Из глаз, словно слезы, покатились тонкие струйки черной крови. Он продолжал смотреть на Диппера, слегка улыбнувшегося своему приятному сну. Уголок бледных губ тоже немного поднялся, являя определенное умиление этой картине. Это разрывало изнутри только сильнее, заставляя терять ровное дыхание и зарождающиеся мысли. — И что в тебе особенного? — с хриплым придыханием спросил Билл, не ожидая, что ему ответят.       От черной крови картинки мира мутнели, и он то и дело протирал глаза, пачкая руки и одежду чернильной чернотой. Кости словно ломались, и Билл, кривясь от боли, продолжил смотреть прямо перед собой, удивляясь спокойствию. Раньше его это так сильно не увлекало, но сейчас это казалось таким странным и непонятным, что хотелось разузнать абсолютно все зачем и почему. Ответы на это найти ему не удастся никогда, но любоваться он этим смог бы до скончания веков.       Лунный свет тоже стал играть с ним злые шутки. Копия юноши появлялась то в одной части комнаты, то в другой, чем отвлекала от оригинала. Каждая из них улыбалась, изучающе смотрела на Сайфера, какие-то даже недоумевали, почему эта чернота пытается окрасить его бледное, изнеможенное жизнью тело. Было так не по себе от этих взглядов, что хотелось спрятаться и больше никогда не появляться на этом свете. Забыть. Забыть как страшный сон… — Посмотри на меня.       Билл свернулся еще сильнее, прижав к себе Книгу. Он даже зажмурил глаза, чтобы не смотреть на очередную копию, что просто появилась ближе всего к нему. — Тебя нет. — Я есть, — чуть посмеиваясь, ответила копия. — Посмотри на меня, пожалуйста.       Сайфер немного помотал головой, показывая свое пустое нежелание. Он не знал, почему не хочет смотреть на него, но точно понимал, что, наверно, все-таки не стоит. Копия так не считала, что еще больше выдавало в ней настоящего Диппера. Видя, что это нежелание неподлинное, копия мягкими руками подняла лицо блондина от пола. Глаза тут же распахнулись. — А ты не хотел, — она улыбнулась, стирая черные струйки. — Почему? Почему ты здесь? — А ты не хочешь, чтобы я здесь был?       Билл попытался отвести взгляд, но копия не давала этого сделать. Она обеспокоенно смотрела ему прямо в глаза, заставляя путаться в мыслях. Еще бы пять минут такого спокойного молчания, и запутанный разум блондина начал бы воспринимать все за чистую монету, но вдруг приблизившееся лицо копии стало тем резким щелчком, который пробудил его. Он дернулся назад, вырвавшись, и стал наблюдать, как разочарованная копия растворяется в воздухе.       Желание тянуться было, но вот не к лунному свету: он точно мог погубить. Кровь стала выгорать прямо с кожи, испаряться с одежды. Скованность и жуткая боль внутри стали медленно проходить. С глухим выдохом он согнулся, крепко прижав к себе Книгу, и со страхом стал понимать, что же все-таки происходит.