New Divide pt.1

Следующее утро Когда Чимин был маленьким, ему каждый день навязывали стандарты, которым он должен был соответствовать. Ешь аккуратно, спину держи ровно. Не важно, что ты делаешь, делай это так, будто тебе платят деньги. Это его обычный мир и ему казалось, что всё нормально. Живи себе, побеждай, греби деньги, радуйся роскошной жизни. Только от этого всего наслаждения было мало. Чтобы удержать мешки с деньгами на плечах, нужно иметь стальную закалку и неимоверную выносливость. Но Чимин быстро привык и, отказавшись от весёлой жизни в шумных компаниях, завяз по горло в этом дерьме под названием: «Работа». Он всегда хотел сбежать, но боялся, что вернувшись в прошлую жизнь, станет уязвимым и останется на лавке запасных до конца своих дней. Но Юнги показал ему, что всё не так страшно, как кажется на первый взгляд. Ты также ешь, пьешь и спишь, только не в шикарных отелях, а на крохотной съёмной квартире. Пак доверяет Юнги и хоть это и поспешное решение, ему кажется, что не пожалеет об этом. Он впервые решил забить на правила секретаря Чхве и собирается довериться кому-то целиком и полностью, потому что, кажется, Мин Юнги тот человек, который был предназначен Чимину откуда-то сверху. Это похоже на розовые очки, детскую наивность или глупость, но Пак не собирается отказываться от этого. Ему кажется, что Мин — тот самый, хотя уверенным на все сто процентов, конечно же, быть не может. Он устал от вечных боёв внутри самого себя, и ему хочется, наконец, выбрать что-то одно и просто жить дальше. Но выбирать между сердцем и мозгами очень сложно и от этого хочется выть. Прошлая ночь, кажется, была лучшей за эти годы. Чимин всегда хотел поступать правильно, чтобы казаться лучше в глазах других, но, находясь наедине с Юнги, он не может совладать с собой. Его тянет на необдуманные поступки и этот адреналин, который разбавляет его вязкую кровь, каждый раз током бьёт по больному сердцу Пака, заставляет конечности дрожать, а тело — не слушаться своего хозяина. Нет, Чимин не жалеет, что всё произошло так скоро. Он бы поступил так же, если бы у него был второй шанс. Почему-то, хоть Юнги и не тот человек, которому можно доверять, Чиму хочется надеяться на него. — Я хочу татуировку, — допивая свой утренний кофе, сказал Чимин и, заметив растерянный взгляд Юнги, продолжил, — я давно хотел набить что-то, но раньше это могло… испортить красивую картинку. — Нельзя принимать такие решения после того, как потрахался с кем-то, — давясь смехом, говорит Мин, — уже завтра ты можешь вернуться в свою фирму, и это будет лишь неудобным напоминанием, — как-то жёстко закончил он. — Я бы хотел всё это запомнить, — закатив глаза, ответил Пак, — мне двадцать четыре, я могу принимать такие решения самостоятельно. — Ты всегда хочешь всё и сразу? — поджав губы, интересуется Юнги. — Да, — просто отвечает Чимин. Он привык потакать своим желаниям, это минус богатых детей. — Ну, хорошо, — немного сурово говорит Мин, — и что ты хочешь? Бабочку на всю задницу? — Я думал, мы ведём серьёзный разговор, — бубнит себе под нос Пак, — я хочу ноты, вот здесь, — Чимин указывает на левое предплечье, — ноты твоей песни. — Что? — Мин почти захлебнулся кофе. Это… неплохо, но и назвать это полностью осознанным поступком он не мог. — Зачем тебе это? — Хочу быть уверен, что даже твоя музыка принадлежит мне, — наклонившись вперёд, прошипел Пак. — Эй, то, что ты дохера богат, ещё не значит, что всё вокруг находится в твоей личной собственности, — немного зло цедит Юнги, но тут же остывает, вспоминая, как вчера объяснял парню, что тело Чимина теперь принадлежит ему. — У меня много песен, не думаю, что все поместятся на твоём огромном предплечье, — Мин не смог не подшутить над руками Пака. — А мне и не нужны все песни, — прищурив глаза, ответил Чим, — только та, что ты вчера играл. — Как хочешь, — сухо ответил Юнги, хотя в его желудке порхали бабочки от того, что Чимин достойно оценил его умения. Для Мина, набить татуировку — это как пачку чипсов открыть. В этом нет ничего такого, и он не собирается отговаривать Пака, хотя, возможно, это и слишком поспешное решение. Но Юнги уже не терпится посмотреть, как это будет смотреться на молочной коже. — Я собираюсь сегодня вечером съездить домой, — как-то неожиданно и тихо говорит Чимин, — мне нужно многое обсудить с отцом, — он опустил глаза на кружку, зажатую между ладоней. Он не знает, хорошая ли это вообще идея, но так будет правильно. Наверное. Он не знает, зол ли его отец или переживает. Но, зная Хёнджу, ему кажется, что тот уже заблокировал все его карты и, потирая руки, ждёт, чтобы совершить казнь. К тому же, он не подписал договор с KimYooJinGroup и об этом отец, скорее всего, узнал ещё в первый день. Всё это — как затишье перед бурей, потому что будь Хёнджу настроен не так радикально, то давно бы уже нашёл его, ведь машина Чимина стоит в обычном дворе многоэтажки. — Тогда нам нужно провести этот день так, будто завтра нас ждёт расставание навеки, — громко засмеялся Юнги, возвращая Чимина из чертогов разума. — Айщь, Юнги, ты мне даже не парень, — Пак толкнул того в плечо. — Я не хочу цеплять на тебя всякие тупые ярлыки, лично мне и так хорошо, — пожал плечами Юнги, и Чим не смог с ним не согласится. Наверное, так и правда лучше, ведь это ни к чему не обязывает. Ты просто наслаждаешься моментами, проведёнными вместе, а после позволяешь себе скучать. — Так что? Ты готов ехать в салон? — переспросил Юнги, когда обе кружки были пусты, а еда съедена. — Да, только поедем на моей машине, — кладя грязную посуду в мойку, ответил Чимин. Юнги даже рад такому предложению, потому что на улице похолодало и теперь особо не погоняешь. После вчерашней поездки у него нос заложило. Сто раз говорил себе, что нужно одеваться теплее. Пока Чимин пошёл переодеваться в свою одежду, которую Хосок вчера любезно забросил в стиралку, Юнги остался в гостиной, включив телик, чтобы скоротать время. Пак быстро собрался и решил, проверить телефон, который пришлось поставить в беззвучный режим, потому что вчера секретарь Чхве до самого вечера ему очень усердно названивал. Чим немного взволнован этим, но ему хочется надеяться, что ничего плохого не случилось. На экране высветилось ещё пять пропущенных звонков и две СМС. Одна от врача Чона, а вторая от отца. Он быстро открывает сообщение от доктора. «Ты не пришел забрать анализы и пропустил две капельницы, тебе лучше объясниться! Надеюсь, ничего не случилось, перестань так наплевательски относиться к своему здоровью» Чимину немного стыдно, что он заставляет врача Чона волноваться. Это же всего две капельницы, ничего страшного. Пак делает мысленную заметку, чтобы, как только он вернётся домой, не забыть позвонить доктору и извиниться. Следующее СМС он открывать не спешит. Хёнджу в редких случаях шлёт сообщения и сейчас это выглядит немного устрашающе. Чимин не знает, чего ожидать: фото чьего-нибудь трупа или весёлое семейное сэлфи. Но, глубоко вдохнув, он всё же нажимает. «Надеюсь увидеть тебя сегодня дома» Чим не знает, как правильно это прочитать — со злостью, испуганно или обычно. Вот в чём большой минус сообщений — ты никогда не можешь быть на сто процентов уверен в том, что правильно понял текст. Пак перечитывает СМС несколько раз, пытаясь понять, о чём думал отец, когда набирал эти буквы. Получается не очень. Пытаясь не мучить себя догадками, Чимин суёт телефон в карман и, захватив куртку, выходит из комнаты, направляясь к Юнги. — Я думал, ты прощаешься с каждой грёбаной пылинкой в моей комнате, — зевая, язвит Мин. — Иногда мне начинает казаться, — Чимин остановился, прищуривая глаза, — что, в какой-то степени, они более приятные собеседники, чем ты. — А как же, — смеясь, отвечает Юнги, выключив телевизор и направляясь в коридор следом за Паком. Они вышли из квартиры и направились к лифту. Как только стальные двери закрылись, молчание, которое продлилось не больше трёх секунд, начало изрядно напрягать Чимина и он решил, поговорить с Мином о чём-то несущественном. Он никогда не страдал клаустрофобией, но стены кабины начинали давить на нервы. — Юнги? — Что? — невнятно пробормотал Юнги, видимо, задумавшись о чём-то своём. — Так почему ты бросил больницу? Ты же говорил, что тебе нравилось быть врачом? — засовывая руки в карманы своей кожанки, спросил Пак. — Потому что, — сухо отвечает Мин, почти прожигая железные створки глазами-лазерами, — так получилось, что мне пришлось уйти. — Но ты мог бы зарабатывать неплохие деньги, — пожал плечами Чимин. — Прекрати, блять, меня допрашивать, я же сказал, что так было нужно, — в голове у Юнги это звучало не так грубо. Такой ответ смутил Чимина. Такое ощущение, что они возвращаются к началу пути, и он чувствует неприятный холодок при виде этих мятных волос. «Может, и правда, не стоит расспрашивать? Хотя это не честно, он ведь всё обо мне знает. А, может, дело в его родителях? Хрен знает». Пак решил больше не расспрашивать, если Юнги захочет, то расскажет сам. До машины они шли молча, как, собственно, и садились в неё. Они бы и дальше молчали, но, к счастью, Чимин не знает дороги к тату-салону. Это стало причиной перекинуться несколькими словами, но не больше. Пак уже немного пожалел о том, что затеял этот глупый разговор, но в вопросе ведь не было никаких скрытых мотивов и Юнги не стоило так жёстко реагировать. Салон оказался расположен не так далеко от торгового квартала Мёндон, поэтому Чимин подумал, что было бы неплохо после заехать к Хосоку, может, привезти сендвичей — этот парень вечно голоден. После того, как Пак услышал историю о Джей-Хоупе и его брате, ему хотелось как-то помочь им. Скорее всего, Хосок не примет денег, поэтому всё, что остаётся в его силах — это капелька заботы. Ему хотелось бы подружиться с таким сильным человеком. — Здравствуйте, — как только парни зашли в здание, их поприветствовала невысокая девушка с ярко зелёными волосами, — вы по записи или пришли осмотреться? — она широко улыбнулась и, завидев Юнги, начала улыбаться ещё ярче. — Привет Юнги-я, а я уж думала, что тебя здесь больше не увижу. — Привет, нуна, — Мин замотал головой, — на этот раз я не себя украшать пришёл, — парень широко заулыбался, косясь в сторону рассматривающего рисунки, висящие на стенах, Чимина. Пак немного напрягся от того, что Юнги знаком с этой девушкой. Она слишком миленькая, чтобы быть просто другом и либо это ревность, либо Чим просто уверен, что они раньше точно пару раз перепихнулись. — Я — Инсан, — девушка, так же улыбаясь, протянула руку Чимину, и тот сразу заметил, что-то вроде тату-мандала на её руке. — Чимин, — он пожал её руку и приятно удивился, что, не смотря на большое тату, кожа на руке была мягкой, как шелк. — Так какую татуировку ты хочешь? — спросила Инсан, указывая рукой на стену с рисунками. — Какие-то символы или животное? — Я хотел бы ноты, вот здесь, на предплечье, — показывает Пак, когда девушка поворачивается к нему. — Неплохая идея, — говорит девушка, рассматривая проступающий лабиринт вен на руке парня, — это будет выглядеть круто. — Кто сегодня за машинкой? — спрашивает Юнги, и девушка вынуждена оторвать взгляд от Пака. — Юндо, — отвечает она, — но у него сейчас клиент, он уже почти заканчивает, а ты, — она возвратила взгляд обратно на Чимина, — нарисуй, что хочешь или выбери из альбома, пока есть время. — Хорошо, — благодарно улыбаясь, Пак взял переданный ему лист бумаги и, когда девушка скрылась за ширмой, обратился к Мину, — только не нарисуй мне какой-нибудь член, а правда напиши ноты, — настоятельно просит Чимин, передавая листок парню. — Ха, мою песню собирается набить себе на кожу вице-президент ParkGroups, а ты думаешь, что я напишу какую-то хрень? — хмыкает Юнги. Он немного расстроился, что Пак так думает о нём, хотя, чего он ожидал? Пока Юнги рисовал нотный стан, Чимин решил рассмотреть висящие рисунки и на одной из стен обнаружил, что-то типа семейного фото, на котором были Хосок, Намджун, Тэхён, Минхо, Тэмин, Юнги и какой-то парень посередине, обнимающий Мина и Хоупа за шеи. Все они искренне улыбались, и выглядели счастливыми. У Юнги и Хосока ещё натуральный цвет волос и выглядят они, как подростки. Внутри Пака смешанные чувства, это фото выглядит таким личным и, в тоже время, заряжает позитивом. На мгновение Паку показалось, что он уже наполовину часть этой семьи. — Юнги, — позвал Чимин, не отрывая глаз от фото и, услышав вопросительное мычание со стороны очень занятого парня, продолжил, — что за парень с вами на фото? Мин отложил карандаш, который только что держал в руке. Внутри что-то екнуло, а желудок неприятно сдавило. Он прекрасно помнит день, в который была сделана эта фотография. Тогда все семеро изображённых на ней сделали себе братские татуировки. Кажется, это был самый счастливый и самый жуткий день в их жизни. В тот день парни попали в аварию, возвращаясь с первого концерта. Было темно, уже за полночь, они ехали к магазинчику тёти Хван, чтобы там отпраздновать свой дебют. За рулём черного новенького пикапа сидел Тэмин, он вёл очень осторожно, потому что это была машина его отца. Юнги что-то рассказывал, а Хосок смеялся, как в последний раз, подкалывая своего немного застенчивого брата. А ведь это и вправду мог быть последний раз. Из-за поворота вылетел белый джип. Человек, сидевший за рулём, был пьян и, как написали в отчёте: «Перепутал педаль газа и тормоза». Он врезался в их машину на огромной скорости, и та несколько раз перевернулась, прежде чем остановиться разбитой вдребезги. Осколки стекла валялись по всей дороге. Единственный, кто остался в сознании и получил минимум повреждений, был Юнги. Он отделался разбитой губой, ссадинами и лёгким сотрясением мозга. Он вылез через разбитое лобовое стекло и начал вытаскивать парней из железной ловушки, пока виновник ДТП пытался убежать с места преступления. Мин вытащил Тэмина, который почти сразу же пришёл в сознание и, на дрожащих от страха ногах, начал помогать Юнги доставать, не понятно живые ли вообще, тела из-под груды железа, которая полчаса назад была машиной. Они вытащили Хосока, Минхо, Намджуна и Тэхёна. Все парни дышали, но у Мина были подозрения, что у парней многочисленные переломы, а Минхо вызывал самые сильные опасения — казалось, что у него сломано как минимум три ребра и, возможно, пробито лёгкое. Нужно было незамедлительно вызывать скорую. Пока Тэмин пытался найти целый мобильник, чтобы вызвать помощь, Юнги пытался помочь Джихону, парня сильно прижало дверью, ведь джип врезался именно в эту сторону. — Юнги, давай быстрее, — Тэмин подбежал к парню и начал помогать. На лбу у него был глубокий порез, кровь заливала глаза, но он не оставлял попыток, — я вызвал скорою, они будут с минуты на минуту. Со стороны лежащих на тротуаре парней Мин услышал низкий стон, а после — громкий крик. Он тут же подбежал к Хосоку, у которого вся штанина была в крови. Юнги разорвал ткань и увидел открытый перелом голени. Парень мучился от адской боли, а Мин не мог ему ничем помочь, от чего все внутренности сжимались и он, как мог, обездвижил ногу парня и наложил тугой жгут, чтобы остановить кровь. Убедившись в том, что Хосок сможет лежать в сознании и не двигаться, Юнги обернулся, чтобы направится обратно к машине. Но… прогремел взрыв. Ноги Мина подкосились, и он услышал громкий крик, который словно пронзил его насквозь. Это был его собственный крик, больше похожий на вой раненного животного. На его глазах выступили слёзы, и он, что есть силы, рванул к машине. Тэмина откинуло в сторону ударной волной, он находился не слишком близко, потому что побежал за какой-то железной трубой, которая валялась в пяти метрах от аварии, он хотел поджать ею дверцу, чтобы высвободить ноги Джихона, но не успел. Жаркое пламя не давало Юнги даже подступиться. Он обжёг ладони, безрезультатно пытаясь прорваться сквозь стену огня. Он не мог ничего сделать, он не смог спасти друга. Мин упал на колени, громко всхлипывая, а дальше всё было размыто. Пожарные, скорая, полиция, больница, полицейский участок, похороны. — Этот парень, — Юнги сглотнул подступивший горький ком и Чимин уже второй раз за день пожалел о том, что раскрывает рот, — это Джихон, он был нашим другом, но сейчас его нет. Пак чувствовал себя как никогда паршиво. «Почему я всегда задаю такие вопросы?». Подавленный Юнги был похож на маленького котёнка, в груди Чимина защемило, он подошёл и обнял сидящего Мина сзади. Это всё, что в этот момент может сделать Пак. Но Мин сильный и он не хочет, чтобы Чим запомнил его именно таким, поэтому, спустя несколько минут, он разворачивается к парню лицом и целует, прикусывая его нижнюю губу. — Он был слишком хорош для этого мира, — натянуто улыбнулся Юнги и на душе Чимина, кажется, отлегло. Когда рисунок был почти готов, к парням подошёл тот самый Юндо, чтобы продезинфицировать кожу на руке Чимина и перекинутся несколькими словами с Юнги, которого, видимо, знает давно. Мин с Паком чувствовали себя как-то неуютно. Этот день, вроде как, обещал быть самым лучшим, но что-то пошло не так ещё в начале, а ещё ведь даже не час дня. — Это твоё первое тату? — спросил Юндо, когда Чимин примостился в кресле, кладя руку на подлокотник. — Да, — ответил тот, наблюдая, как парень меняет иглы у аппарата. — На самом деле, это ебать как больно, — улыбнулся парень, — но только первые несколько минут. — Я думаю, он потерпит, — к ним подошёл Юнги, который ранее отлучался поговорить по телефону, — это как укус комарика, только сто раз в одно место. — Не отговорить ли ты меня пытаешься? — приподняв брови, спросил Чимин, разворачиваясь к Мину. — Нет, что ты, — Юнги присел на небольшую железную табуретку рядом, чтобы было удобнее наблюдать за происходящим. Не смотря на то, что Мин ожидал увидеть муки на лице Чимина, тот держался достаточно стойко, только несколько раз поморщился. Сказать честно, не так уж это и больно. Пак испытывал в своей жизни ощущения и похуже. Как неожиданные приливы острой боли в груди, так и переломы и вывихи, когда в тринадцать лет ходил на бокс. Чимин с интересом наблюдал за происходящим: как тонкая игла прокалывает его тонкую кожу, оставляет свой след и отстраняется. Пока мастер выводил аккуратные ноты, Пак успел рассмотреть все его тату и даже сосчитать их. Две на лице, три большие на левой руке и шесть маленьких на правой. Парень одет в майку, поэтому Чимин заметил края ещё нескольких, расположенных на его груди. Наверно, это должно выглядеть устрашающе, но скорее вызывает ещё больший интерес. «Должно быть, у него нет отбоя от девушек» думает Пак, пока Юндо обводит последние ноты. — Вот и всё, — победно проговорил мастер, отстраняясь от руки Пака. За этот час Юнги успел задремать. Он выглядит довольно мило в таком, как бы, бессознательном виде. Чимин думает об этом уже второй раз и даже мнётся, не зная, стоит ли будить Юнги. — Можем идти, — тормоша плечо парня, тихо говорит Пак. — Или, может быть, ты хочешь здесь остаться? — Чим пытается не улыбаться, но получается не очень. — Я думал, это продлится дольше ебаной вечности, — бубнит Мин, зевая. — Прошёл только час, — выгибая бровь, возмущённо говорит Чимин. — Я проголодался. Может, заедем куда-нибудь, перекусим? — спрашивает Мин, уже менее грубо, и Пак может вздохнуть с облегчением, похоже, Мин Юнги снова в хорошем настроении. — Да, было бы неплохо, — от упоминания о еде его живот заурчал. — Можем заказать бургеры и поехать к Хосоку, он наверняка голодный — ушёл не позавтракав. — Ты беспокоишься, что бедняга Хоуп голодает? — наиграно надув губы, проворчал Юнги, когда они стояли у кассового аппарата, и Инсан отсчитывала сдачу. — Юнги, ты ревнуешь? — уже в который раз за день, Чимин удивлённо изгибает бровь. Ему нравится ревнивый Мин, тут не скроешь. Выглядит, как маленький капризный ребёнок, просящий свою золотую ложечку. — Нет, — жёстко говорит парень, и девушка за прилавком не может сдержать смех, — айщь, — он с прищуром покосился на неё. — Да прекрати ты злиться, — она хлопнула Юнги по плечу и обратилась к Чимину, протягивая ему деньги. — Надеюсь, ты останешься в живых. Пак застыл в некоем ступоре. Он понимает, что это шутка, но по всем его конечностях проходит электрический разряд и он даже не знает, что сказать. — Надеюсь, ты ещё не убила своего парня за грязную тарелку, — задумчиво протянул Мин, — он давно не появлялся на горизонте. — Не беспокойся, — улыбнулась девушка и хоть выглядела она довольно мило, но чувствовалось в ней что-то угрожающее, — я уже давно прикопала его на клумбе возле своего дома. Ещё чуть-чуть и этот разговор превратится в задушевное общение двоих серийных убийц. Всё же, юмор у этих двоих странный, поэтому, не выдержав, Пак хватает Юнги за руку и быстро попрощавшись, уволакивает от бесконечных соревнований в том, кто кровожаднее. Как и планировали, парни направились в фастфуд на другой стороне улицы. Внутри было немного людей, так как обеденное время прошло и все разбежались по офисам. Юнги и Чимин стали в самую короткую очередь и начали рассматривать меню, висящее над кассами. Рука Пака немного побаливала, несмотря на то, что Юндо обработал её какой-то мазью и перемотал бинтом. Он вручил список нужных антисептиков и кремов для лучшего заживления, настоятельно прося Чимина не забрасывать это дело, так как в первые дни получить инфекцию — проще простого. — Может, тебе не стоит есть такую жирную пищу? — спрашивает Юнги, когда Чимин останавливает свой выбор на куриных наггетсах. — Почему это? — удивился Пак. — Я видел, как ты вчера, идя в ванную, схватился за грудь и чуть ли не забежал туда, когда я вышел, — смотря в глаза парню, сказал Юнги, — да и встретились мы с тобой в больнице, значит у тебя какие-то проблемы. — Ничего подобного, — немного жёстко ответил Чимин. Ему не нравится, когда его состояние здоровья как-то выделяют. — Тебе показалось, со мной всё хорошо, а в больницу я ходил, чтобы просто поболтать со знакомым врачом. — У тебя на левой руке следы от капельниц или ты наркоман? — Мин говорит так, будто сам лечил Пака и спустя время тот снова пренебрегает правилами. Чимин нервно сглатывает. Да, следы достаточно четкие и так как Юнги учился на врача, его так просто не проведёшь, поэтому Паку ничего не остаётся, как признаться. — Да, — выдохнув, отвечает Чим, — у меня были проблемы, но теперь всё нормально и я просто хочу закинуться курочкой, — скомкано говорит Чимин и Юнги приходится уступить. На самом деле, Мин прав. Паку лучше бы следить за своим состоянием, тем более, что он пропустил уже две капельницы и, несмотря на то, что ему должно быть уже совсем хорошо, боли возвращаются. Чимин понимает, что поступает неразумно, но он уже устал от вечных переживаний за каждый свой вдох и выдох. Он мысленно обещает себе поехать в больницу завтра и уладить все дела, врач Чон обязательно что-то придумает, он обязательно его вылечит и всё будет хорошо. Забрав свой заказ, парни направились к машине Чимина. Всю дорогу Пак косо поглядывал на Юнги, который так и норовил залезть в пакет и хоть немного откусить, но Чим бил его по рукам, говоря, что он как маленький, совсем подождать не может. Мин наиграно обижался, а после оба громко смеялись. Похоже, этот день всё-таки обещает быть ясным. Хосоку было приятно видеть парней, но пакету с наггетсами он обрадовался, как родному. Так как парень проспал и утром буквально убежал на работу, к трём дня готов был голодным псом бросаться на людей, у которых в руках была булочка или почти доеденный леденец. — Как это вас занесло так далеко от дома? — поинтересовался Хоуп, запихивая за обе щеки хорошо прожаренную курицу. — Чимин захотел татуировку, — проглатывая ещё тёплую котлету в бургере, ответил Юнги, и на мгновение показалось, что вся еда сейчас выпадет из широко открытого рта Хосока. — Показывай, ёпта, — проглотив еду, кивнул Джей-Хоуп в сторону Чима, тот послушно закатал рукав своей кожанки и начал разматывать бинт. — Ва-а, — протянул Хосок, когда его взору открылся рисунок. — Подожди-ка, — он прищурился, — я знаю эту мелодию, — он начал её напевать, пытаясь вспомнить, кто её автор. — Бля, это же твоя песня, Шуга? Мне кажется, парни, вам пора пожениться, — одобряюще, как отец, поднял руку Чон и тут же заржал. — Закройся, — сквозь смех шикнул Юнги. Как только в магазин зашли клиенты, парням пришлось убираться, чтобы не мешать Хосоку и чтобы тот не получил по первое число от начальника, который решил зайти в магазин, как раз когда парни доедали. Они успели сделать вид обычных покупателей, которые выбирают что-то лежащее в прилавке, бегло попрощались и ушли. На часах было почти четыре и, хоть Чимину нужно домой, он хочет ещё немного времени провести с Юнги. Поэтому они решили просто пройтись, оставив машину возле магазина. Прогуливаясь по кварталам, они решили зайти в небольшой парк, чтобы дать своим ногам немного отдохнуть. Упав на первую попавшуюся лавочку, Мин сразу улегся, кладя свою голову на колени Чимина. Тот помедлил, а потом запустил руки в немного жестковатые волосы Юнги. Они могли бы просидеть так вечность, в парке малолюдно, можно сказать даже почти пусто. Только несколько парочек сидят на дальних лавочках и чуть ближе к ним располагались две девушки, которые бурно обсуждали какой-то сериал. Юнги с Чимином будто находились в своём маленьком мирке, похожем на мыльный пузырь, потому что оба знали, что рано или поздно всё это закончится. Чимин вернётся к прежней жизни, работе, а Юнги будет и дальше проживать свои дни, отлично играя на гитаре и пополняя лексикон новыми матерными словечками. О таком думать неприятно, но, всё же, они не маленькие дети и не безнадёжные романтики, которые верят, что всё в этом мире спасет любовь. Это время запомнят оба, у Пака будет напоминание в виде тату, а Юнги, возможно, просто станет лучше и будет прокручивать в своей голове эти моменты, которых так мало, но в тоже время так много. Когда начало темнеть, Чимин всё же нашёл в себе силы и спихнул уже дремавшего Юнги, на что тот заворчал, как старый дед, но, заметив садящееся солнце, немного грустно покосился на Пака. — Тебе нужно уже ехать, да? — пиная камушки белым передком своих кедов, спросил Мин. — Ага, — безрадостно протянул Чимин, ему не очень хочется ехать домой, где в дверях его сразу начнут отчитывать и, дай Бог, чтобы не убили прямо на месте. Путь к машине занял полчаса времени и за это время Мин несколько раз пытался что-то сказать, но закрывал рот, всё хмурясь. — Тебя подвезти? — поинтересовался Чимин, открывая дверь машины. — Нет, через десять минут Хосок заканчивает работать, я его подожду. — Ладно, — пожимает поникшими плечами Пак. Он не имеет ни малейшего понятия, что делать в такие моменты. Немного помедлив, Юнги всё же подходит ближе — теперь их разделяют двадцать сантиметров и открытая дверца. — Думаю, слова тут неуместны, — говорит Мин, и почти невесомо касается губ Чимина, тот даже не успевает сориентироваться, когда Юнги отстраняется, — не хочу, чтобы это казалось прощальным поцелуем, — пожал плечами парень. — Тогда, до скорой встречи, — немного краснея под взглядами прохожих, Пак садится на водительское сидение. — Я хочу быть уверен, что с тобой ничего не случится, — Мин оперся на закрытую дверцу с опущенным стеклом, — напиши, как всё закончится. — Хорошо, — отвечает Чимин, заводя мотор и не решаясь сдвинуться с места. — Тогда до встречи, — повторяет Мин его фразу, и отходит в сторону, чтобы Пак смог выехать на дорогу. Коротко кивнув, Чимин отъезжает и несколько секунд смотрит в зеркало заднего вида, пока Юнги провожает его взглядом, но, скрывшись за поворотом, он возвращает своё внимание к дороге, которая стелится совершенно не туда, куда хочется. Путь домой занимает около часа и этого хватает, чтобы Чимин переосмыслил множество вещей. Ему кажется, что теперь он будет относиться по-другому даже к обычным банковским счетам. Возможно, стоит задуматься о том, чтобы переехать из отцовского дома и открыть свой небольшой бизнес, хотя вряд ли Хёнджу позволит этому случиться. Он лучше спихнёт на Чимина все преступления, усадит за решетку, лишь бы тот не рыпался и не вздумал конкурировать с ним. Хотя никому мешать младший не собирается, он просто хочет делать что-то отдельно от отца, чтобы всё было законно. Он хочет поступать правильно. Чимин подъезжает к дому, тушит фары и ещё некоторое время сидит в машине неподвижно. Он готов выслушать всё, что сейчас скажет отец. Он даже морально готов попрощаться с титулом вице-президента, лишь бы доказать отцу, что он не маленький мальчик и теперь этот мир ему не страшен. Что он сможет выжить и без его помощи. Хотя, вспоминая слова Юнги, он немного сомневается, но верит, что, в случае чего, Мин поможет ему. Решив, что чем скорее это начнётся, тем скорее закончится, Чимин всё же выходит из машины и не спеша, будто обдумывая каждый свой шаг, направляется к дому. Он стучит несколько раз, и дверь открывается почти моментально. На пороге стоит растерянная тётя Ким, которая, завидев Пака измучено улыбнулась, впуская того внутрь. — Здравствуйте, — она немного замялась, — отец ждёт вас в своём кабинете. — Хорошо, — он широко ей улыбнулся, и, кажется, от этого у женщины почти остановилось сердце, ведь она подозревает, что ждёт его там. Разувшись, Чимин сразу направляется в нужную комнату. Он стучит несколько раз в дверь и после низкого: «Входи», на немного подрагивающих ногах, прошёл внутрь, запирая за собой дверь. — Здравствуй, отец, — младший поклонился, пытаясь сделать это естественно, будто ничего не случилось, а он просто вернулся с магазина. — Присаживайся, — не отрывая взгляда от бумаг, Хёнджу указал на стул напротив себя. От того что отец был спокоен, по спине пробежали мурашки, это выглядит устрашающе даже для Чимина, который готов стоять до последнего в этом бою. — Почему я всегда приношу тебе плохие вести? — Наверное, ты не знаешь о существовании хороших, — нагло сказал младший. — Ты ещё и смеешь мне язвить, — не выдержав, крикнул президент Пак, — или ты думаешь, что я буду относиться к тебе, как к ребёнку? Ты должен отвечать за все свои поступки, паршивец! — Хёнджу бросил под нос сыну документ, в котором было сказано о несостоявшейся сделке. — Я думал, что ясно дал тебе понять — я не хочу участвовать в этой афере! — так же громко ответил Чимин, отодвигая документ обратно к отцу. — Ты думаешь, что я спущу тебе это с рук? — цедит тот. — Нет, — складывая руки на груди, говорит Чимин, — я сам уйду с должности вице-президента, — после его слов по комнате прокатился смех, и на мгновение показалось, что даже небольшой сервиз, стоящий в стеклянном шкафу, задрожал. — Ты думаешь, что я выберу для тебя такое лёгкое наказание? — посерьёзнев, говорит Хёнджу, смотря в глаза сына, который, кажется, не понимает, что происходит. — Тогда не медли, — немного растеряно, но всё ещё жёстко говорит Чимин, наблюдая, как отец открывает верхний ящик своего стола, достаёт газету и протягивает её сыну, широко улыбаясь. «Сын конгрессмена Мин Хондо решил последовать примеру отца став врачом. Теперь клиника Сунчён имеет достойного наследника» — Что это? — непонимающе спрашивает Чимин, вспоминая, что именно в этой больнице он проходит лечение, и отец достаёт следующую, кладя её поверх. «Сын конгрессмена Мин Хондо попал в жуткую аварию. Один человек погиб» Чимин нервно сглатывает, когда отец достаёт ещё одну. «Сын конгрессмена Мин Хондо отказался от должности директора больницы и исчез. Полиция прилагает все усилия, чтобы найти парня» «Мин Юнги вычеркнут из семейного регистра. Конгрессмен Мин лишает своего сына не только наследства, но и происхождения» Эти заголовки заевшей пластинкой крутились в голове Чимина. Его грудь схватило острой болью, мозги кипели, пытаясь найти разумное объяснение, руки начали подрагивать и газета, которую он только что крепко держал в руках, бесшумно упала на пол. Он поднимает своё взгляд на отца, который сидит с невозмутимым выражением на лице, буравя парня взглядом. Чимин нервно сглатывает подступивший ком и дрожащими руками потирает переносицу. — На днях мне довелось поболтать с господином Мином, — грозно начал Хёндо, — он рассказал мне, что Юнги пытался вернуться домой, потому, что соскучился по деньгам, но его отвергли. Неужели ты думал, что это влюблённость? С такими, как ты, не общаются без причины! — отец был спокоен, но глаза его победно сверкали. Чимину почти нечем дышать, в груди ноет — это кровоточат раны от тысячи осколков, на которые секунду назад разлетелось его хрупкое сердце. Он готов кричать, готов искать доказательства, что это всё ложь, но он так ничего и не докажет. Ему больно, больно, больно, а ещё — он разочарован. Он так верил Юнги, а он оказался таким же, как все остальные. Дерьмом, завёрнутым в красивую упаковку. — И что теперь? — пытаясь не показывать отцу, насколько тот его ранил, говорит Чимин, но дрожащая нижняя губа сразу же выдаёт парня. — Делай, что хочешь, — напряжённо говорит тот, — но вернуться сможешь только в том случае, если KimYooJinGroup подпишут контракт. Младший в ступоре от происходящего. Отец так ловко обыграл его. Чимин всё это время считал, что на шаг впереди, но, на самом деле, оказался на три сзади. Его колотит от обиды на Юнги и на отца, который оказался мудрее его самого. Он больше не может выдержать нахождения в одной комнате с этим человеком, резко поднимается, от чего стул переворачивается, с глухим звуком падая на деревянный пол. — Куда ты собрался? — Хёнджу встал следом, увидев, что Чимин направляется к выходу. — Подальше отсюда, — громко хлопнув дверью, Чим быстро направился в коридор, где стояла его обувь. Быстро обувшись, он направляется к своей машине, по пути доставая телефон из заднего кармана. Он открывает переписку с Юнги и дрожащими от злости и обиды пальцами набирает короткое, но понятное сообщение: «Приятно познакомиться, Мин Юнги» И блокирует телефон. Сразу после этого он начинает вибрировать, уведомляя сразу о нескольких СМС, но Чимин не собирается их открывать. «Все его слова — ложь, я больше не поддамся на эти уловки». Садясь в машину, он сразу заводит мотор и резко отъезжает от злосчастного дома. Он не разбирает, куда едет, всё сильнее вжимая педаль газа в пол. Воспоминания выстраиваются в чёткую линию перед его глазами. Эти грёбаные номера, он видел их, возле своей школы. Они учились вместе, Юнги не мог не узнать его, когда тот появился перед ним в больнице. Он вспоминает, как вместе с отцом приносил соболезнования господину Мину, когда Юнги исчез. Как он мог сразу его не узнать? Чимин зол на самого себя, на Мин Юнги, на отца, на весь мир. Слёзы непроизвольно вытекают из уже красных глаз, и он не может сдержать всхлипов, которые разрывают его горло. «Не доверять, дурак, не доверять», повторяет он про себя, не замечая, что дорога, по которой он сейчас едет, направляется к району, где живёт Юнги. Его телефон разрывается от звонков, но он не собирается отвечать. Ему больно. Ему второй раз разбивают сердце, в такой наглый способ. Мурашки бегают по каждому сантиметру кожи, а глаза щиплет от соли, он сам виноват, что его одурачили, и от этого не легче. Когда он заезжает в один из туннелей, замечает позади себя мотоцикл. Грудь больно сдавливает, а руки начинают трястись, но он не сбавляет скорость, пытаясь оторваться и только сейчас замечает, что несётся по улицам района, в котором живёт Юнги, так что вряд ли ему удастся оторваться, но он не оставляет надежд и выжимает из машины последние соки. Чимин не замечает поворот, а когда рефлекс всё-таки срабатывает, резко выворачивает руль, вылетая на встречную полосу. Его грудь пронзает резкой острой болью, и он почти теряет управление, хватаясь за грудную клетку, которую будто разрывают на части. Он резко бьёт по тормозам, когда замечает впереди грузовик и пытается избежать столкновения, но руки его не слушаются, нога застывает на педали газа, а в глазах темнеет. Протекторы визжат раненными животными, стирая шины об асфальт и оставляя после себя черные полосы. Грузовик с громким треском влетает в машину Чимина. Удар настолько сильный, что его машина превращается в груду железа. Грузовик переворачивается, его бампер похож на кашу, которая разлетелась по всей дороге, как и части машины Пака. — Чимин! — надрывает свой голос Юнги, резко тормозя и оставляя мотоцикл, будто ненужный хлам, валяться на дороге и подбегает к машине. Лобовое стекло разбито вдребезги, осколки порезали Чимину кожу на руках и лице. Пиная чёртовы дверцы, которые заклинило из-за удара, Юнги пытается высвободить Пака, который, кажется, не дышит. Мин громко кричит и матерится, когда тупая железяка не поддаётся. Он пытается докричаться до Чимина, но тот не реагирует, истекая кровью на ебучие кожаные сиденья. Водитель грузовика, мужчина лет тридцати, почти не пострадал, удар пришёлся в противоположный бок. Выбравшись из кабины, он, пошатываясь и откашливаясь, подошёл к Юнги, чтобы помочь вытащить парня. Спустя ещё несколько попыток, дверь с грохотом отпадает. Футболка Чимина почти насквозь пропиталась красной жидкостью, и Мин понял, что Пак потерял уже много крови. — Вызовите грёбаную скорую! — крикнул он замершему от страха мужчине и бросил ему свой телефон. «Так, Юнги, блять, ты должен собраться, его жизнь зависит от тебя». Он быстро снял с себя кофту, делая из неё ком и прикладывая к кровоточащей ране на животе Чимина. Пульс с каждым ударом был всё слабее. Мин быстро проверяет парня на наличие переломов и обездвиживает его шею. Перед глазами всё плывет, а руки предательски трясутся. Он не хочет, чтобы он умирал, он не позволит ему умереть. Но он не может ничего сделать, потому что, скорее всего, у Чимина перелом позвоночника и любое движение может оставить его калекой до конца жизни, если он сможет выжить. Он не может просто наблюдать, но ничего не остаётся. По его лицу катятся слёзы, и он не может сдержать крик, от боли и от вины, которая пожирает его изнутри. Скорая приезжает через две минуты, и пока врачи аккуратно перекладывают Пака на носилки, Юнги быстро объясняет ситуацию и едет вместе с ними. Врачи говорят, что благодаря его действиям Чимина удастся спасти, но всё это Мин слышит где-то очень далеко.