Smith&Wesson

— Доброе утро, — тихо произнёс Наполеон, затыкая спящей Рамоне рот, чтобы та не действовала ему на нервы в первую очередь, а во-вторых, чтобы она случайно не обратила на себя ненужное внимание непрошеных гостей. — Слушай внимательно. Сейчас Габи побежала за мальчиками в соседний номер. Твоя задача — выскользнуть вместе с ними, при этом никуда не влипнув. Девушка с озадаченным лицом одобрительно что-то промычала, после чего Соло убрал руку. В коридоре раздался первый выстрел, заставивший девушку дрогнуть от неожиданности. Наполеон проверил пистолеты, лежащие всё это время на подушке рядом с Рамоной, на наличие патронов и тяжело вздохнул, закрыв глаза. Встав с кровати, он прижался к стене у двери, ожидая, когда её уже наконец взломают. Целую минуту ковыряют отмычкой простецкий замок, чёртовы дилетанты. Наконец, внутрь ворвался мужчина, тут же словивший от Наполеона удар рукояткой пистолета в лицо. Незнакомец упал, тут же собираясь подняться, чтобы начать драку, но Соло отрезал его желание на корню, когда со всей дури ударил пару раз ногой по чужой головешке, разбивая его лицо до состояния трудноузнаваемого месива. — Не смотри. Твою ж… — Наполеон хотел было выйти, но к тому времени Илья с разбегу влетел ногами прямо в грудь очередного нападающего, пролетая перед Соло, чуть не сбивая с ног. — Смотри, куда летишь. Илья молчал, что означало, что тот не на шутку завёлся, и Наполеону придётся попотеть, чтобы случайно не стать сегодня жертвой его очередного приступа агрессии. Свернув поражённому шею одним лёгким движением руки, Курякин, увернувшись от пули, летевшей уму в голову, тараном побежал на стреляющего, не оставляя ему даже шанса. С разворота Илья ударил ему по лицу рукой, после схватив дезориентированного от удара за талию, перекинул себе за спину, в следствии чего раздался характерный хруст сломанного шейного отдела. Рамона завороженно смотрела на то, с какой лёгкостью русский выводит из боя противников, словно бьёт маленьких детей. Это ровно так же ужасало, как и восхищало. Её восторженные взгляды заставляли бы Наполеона ревновать, если бы он не считал Илью таким же крутым как и Рамона. — А вот если бы тебя поймал Илья вчера, а не я, с тобой бы было тоже самое. — Рамона в ответ на такое раздражённо закатила глаза. Из номера выглянула Габи, но когда раздались повторные выстрелы, девушка вновь спряталась, издав странный недовольный звук. Рамона кое-как проскочила к ней в номер, пытаясь слиться со стеной. Она не успела взять никаких вещей, да и сейчас о них даже не было времени думать. Гораздо важнее для неё сейчас было успокоить Влада, в слезах обнимающего старшую сестрёнку, чем какие-то вещи. Илья, словно в тумане, двигался к повороту коридора, ожидая увидеть там ещё большее количество плачевных террористов. Было ясно, что рано или поздно они так или иначе появятся. Теперь уже начнут обстреливать издалека, насколько им позволит столь неширокая местность. — У нас не получится пробраться сейчас. Придётся выжидать, либо попробовать отбиться, — Наполеон обратился к Илье, но тот, казалось, его не слышит. — Илья, ты как? — Понятно, — пробубнил Курякин, нервно стуча пальцами по красной стене коррида. Ещё немного и он готов был избить эту стену, чтобы выплеснуть внезапно вырвавшуюся из него ярость. — Илюща, остынь. — Наполеон подошёл, кладя руку на его плечо. Это было плохой идеей, и Соло это знал. Курякин схватил его за горло и со всей силы впечатал в стену. Наполеон уже забыл, как сильно Илья может сдавить горло одной рукой, в прошлый раз он чуть не задохнулся, в этот же раз он мог вдохнуть чертовски мало воздуха, но сейчас он хотя бы дышал, правда, стоило Илье сжать его горло немного сильнее, и Соло задохнулся. Через пару секунд хватка ослабла, и Наполеон смог говорить, делая вдох чуть ли не через каждые два слова. — В следующий раз будь нежнее. — Наполеон закинул руку на его плечо, быстро прицеливаясь на приближающихся мужчин в такой же форме как и у недавно почивших. Произведя два успешных выстрела по цели, Соло накинулся на Илью, оттолкнувшись от стены ногами. Наполеон упал на него, дабы не получить пулю в лоб, не ожидая, что Курякин прижмёт его к себе за талию во время падения. Быстро истратив последние патроны на стрельбу по ногам, он не торопился подниматься. — Я не фанат всяких БДСМ штучек. Ну, не всегда… — А, да… — Курякин убрал руку с чужой талии, позволяя тому встать. Наполеон поднялся, протягивая руку. Илья виновато посмотрел на него, вскоре понуро отводя взгляд. Встав самостоятельно, он пошёл добивать раненых террористов. Двое лежали мёртвым пластом, остальные четверо были подбиты и подавали признаки жизни, половина лежала без сознания. Курякин свернул шеи всем. Так хладнокровно, что Наполеону даже становилось противно от вида выкрученных голов. — Как обычно хороший выстрел, — сказал Илья, смотря на простреленную голову, лежащего на теперь уже на тёмно-красном ковролине, преступника. — Как обычно опасен, — тихо ответил Наполеон, покидая место бойни. Илья нахмурился, услышав подобный «комплимент» с его стороны. Курякин всё ещё готов был кого-нибудь ударить, а больше всего хотелось побить самого себя. Надо было просто сдержаться, как это получалось раньше. Да и извиниться как полагается. Несмотря на то что тут вроде как ведётся перестрелка. Это ведь могло занять всего пару минут, а вместо этого зачем-то сделал комплимент. Наполеон ведь назвал его таковым только потому что Курякин вновь попытался его задушить. Точно, он опасен. Все уже кучу раз ему это говорили в лицо. Было забавно слышать это от Наполеона. Опасность. Соло всегда говорил это с улыбкой, вовсе не обзывая, а просто хохмясь, пытаясь позлить хоть капельку, но на такую глупость злиться было невозможно. Габи осторожно выглянула вновь, пугливо осматриваясь по сторонам в надежде увидеть знакомый костюм или кепку. Она придерживала Влада, чтобы он не побежал на поиски Ильи, дабы помочь тому бороться с недругами. Теллер и его родная сестра множество раз говорили, что он будет мешаться, и тогда мальчик успокаивался ненадолго. Пока что он их слушается и ничего не делает, но когда он вырастет… — Уходим отсюда. Не думаю, что это всё. Пока есть возможность уедем в квартиру, а потом уже в аэропорт, — предложила Теллер. — Нет. Придётся ехать в обход. Наше задание, напомню, не является официальным, и поддержки со стороны просто так мы не получим. — И что ты предлагаешь? — спросила девушка с нарастающим энтузиазмом, предчувствуя хороший исход. — Доехать на машине. — От Рима до Лондона? — вопрос был не так возмущённым, как восхищённым. Путешествия на машине раньше ей чертовски нравились. Правда, последнее время она постоянно ездила на поездах да самолётах, поэтому немного сомневалась в своей решимости. — Пока что да. До тех пор пока мы не узнаем детали спасательной миссии. — Мне нужно составить маршрут. На это уйдёт около часа. Есть идеи, где я смогу это сделать? Наполеон немного задумался, вскоре заманчиво улыбаясь. Курякин как раз подошёл к ним, сообщая о том, что больше сомнительных личностей замечено не было как минимум отсюда до запасного выхода. — Тогда вперёд. Габи несла в руках постоянно спящего карапуза. Илья посадил себе на плечи светловолосого Влада. Наполеон многозначно посмотрел на Рамону, она же чётко дала понять, что её лучше не трогать, она и сама сможет идти. Они выбежали через запасной выход, стараясь не привлекать внимания. Учитывая всё произошедшее в отеле, это было сложно. Интересно, как же Уэверли прикроет это? Хотя, у него раньше всегда получалось, что вызывало немалое уважение. Приятно работать, когда точно знаешь, что тебя всегда прикроют. Наполеон же никогда не выстрелит Илье в спину… нет, исключено. — По три на машину. — Соло поймал вторые ключи, которые ему кинула Габи. — Думаю, что лучше будет, если я поеду с Ильёй и Мишей. — Хорошо. — Соло, словно прощаясь, посмотрел на Курякина, который только-только снял Влада со своей спины. Ответный взгляд питал те же чувства. — Встретимся в квартире в десять. Наполеон сел за руль. Сзади уже сидели Рамона и Влад. Девушка больше хотела устроиться на переднем сидении, но сонный мальчик, который при всём желании хотел закрыть глаза, но не мог от страха, умолял её взглядом. — Мы едем к маме? — неожиданно спросил Влад, вытирая заплаканные глаза. — Нет. Мы не скоро ещё поедем к маме, поэтому не плачь. А то я скажу, какого нюню она вырастила. — A ten drab w porządku? — Tak. A ty się wahasz?! — Oczywiście, że nie. — Я всё ещё не знаю польский, если вы вдруг забыли, — недовольно произнёс Наполеон. — Мы так говорим ради тебя. Случайно можешь начать ревновать. Соло сурово посмотрел на Рамону через зеркало заднего вида, на что она лишь игриво ухмыльнулась. Наполеону не нравились ни полная тишина, ни разговоры на польском. Соло в такие моменты чувствовал себя обделённым. Он выучил французский из-за Ильи, точнее, с его помощью, за чертовски малое время, чтобы ничто нельзя было от него утаить, а они говорят на польском языке, заставляя чувствовать себя каким-то подвешенным. Но не было времени обижаться на детей. Машина Габи ехала по другому маршруту, чтобы сбить возможных преследователей. Возможно Теллер и Курякин то и скрылись, а вот за ними следовал подозрительный автомобиль, который ехал с той же скоростью, что и машина с Соло и детьми. — Рамона, пересядь на переднее. Девушка, кряхтя, переместилась вперёд. Преследующая их чёрная машина прибавляла скорости, стремительно их догоняя. — Тебе придётся вести машину через… — Соло полез одной рукой в бардачок за пистолетом, смотря как окно в подъезжающей машине опускается. Тот человек явно сидел с пушкой в руках. — Сейчас. — Что?! Стой, я плоха в этом! — Девушка испугано схватилась двумя руками за руль автомобиля, пока Наполеон, быстро прицелившись, стрелял по колёсам и в лобовое стекло. Рамона услышала жуткий скрип, характерный для петляющей машины. Не было понятно, попал Соло в водителя или в колесо, да и не важно, ведь они подверглись ответному обстрелу, из-за чего одно заднее колесо их автомобиля оказалось простреленным. Девушка теряла управление и готовилась к аварии, но вовремя подоспевший Наполеон взял управление на себя, пытаясь спасти положение хоть немного. С трудом мужчине удалось спасти детей от смерти в ДТП, но проехать получилось только километр, ведь вскоре начало сдуваться ещё одно колесо по причине гвоздя на дороге. Они заняли первое попавшееся свободное место на стоянке и покинули машину. — Что теперь? — Хотите мороженного? — Подожди-ка, нам надо разобраться с этим. Илья и Габи будут волноваться. — Сделка… — Наполеон властно посмотрел на неё, не поворачивая головы. — Устроим себе Римские каникулы. — Я хочу крем-брюле. — Рамона посмотрела на младшего брата. — А тебе шоколадное, да? — Да! — На этом и сочтёмся.

***

— Что-то случилось. — Илья заворожено смотрел на часы, судорожно наблюдая за тем, как медленно двигается минутная стрелка. Секундная была сломана и вообще не двигалась, что раздражало Илью ещё больше. — Только не начинай. Они опаздывают на час. — Но вдруг… — Нет, дорогой, не сегодня, — перебила его Габи, проводя маркером по третьей карте. — Вот когда он пропал на три недели, тогда я ещё могла потерпеть летающие мимо моей головы тарелки, кинутые тобой в порыве ревности, а сейчас мне нужен отпуск от твоей истерии. — Ревности?! Какой к чёрту ревности. Думай, о чём говоришь. — В отличии от тебя, я думаю. — Девушка прочертила линию не туда и тут же матернулась, зачёркивая её, чтобы потом туда не заехать. Времени на новую карту не было. — Невозможно ревновать к бабнику. — Твои действия расходятся со словами. — Габи, он мужчина. — Это единственная проблема? Илья ничего не ответил, ведь больше в его голову ничего и не приходило. Он подошёл к окну, ожидая их приезда. За время, пока он сидел там и думал, солнце успело выйти из зенита. Всё оружие было разобрано, почищено, собрано и заряжено. Габи уже перебралась к Курякину, играясь с сонным Мишей, который в последнее время вроде как начинал закатывать истерики, но после первой же секунды успокаивался. При всей нелюбви Теллер к детям, это золотце она даже не хотела отпускать. Пускай Илья и называл его «сломанным ребёнком», но его молчание было им на руку. — Вот теперь можно беспокоиться, — сказала девушка, когда часы уже показывали два. — Скоро буду. — Илья сорвался с места, стоило только Габи это сказать.

***

— Шампанское? Что ж, ладно. А ты что будешь? — Шампанское, — заявил Влад. — Нет, дружок, с тобой это не прокатит. — Наполеон усмехнулся. — Может, газировку? — Эх, ладно. — Мальчик печально посмотрел на сестру, но та в свою очередь лишь пожала плечами. — Вот приедем к маме, она мне наверняка даст. — С чего такая уверенность? — спросила Рамона, стараясь не показывать лицом, что мама больше никому ничего не может дать. — Она мне обещала, что в Новый Год нальёт мне шампанского. Попробовать только. — Ну вот в Новый Год ладно. А сейчас довольствуйся газировкой с пиццей. — Наполеон подозвал официанта. — Здравствуйте, будьте добры пиццу Маргарита, американо, шампанское Мартини и Кока-колу. — Сию минуту, сэр. — Ты уверен, что это нормально? — Ну, пока что ты умеешь воровать только помидоры на рынке. Хоть что-то. — Я не про это. Мы гуляем уже шестой, если не седьмой час. — Да, тебе пора придумывать причину, иначе Илюща будет зол. Очень. — Соло не мог сдержать улыбку. — Ты этого и добиваешься, не так ли? — Нет. — Наполеон посмотрел на Влада. Мальчик внимательно вслушивался во всё, что они говорят, его тишина впервые беспокоила Соло. — Ты хотел сказать да. — Это ещё один ответ из серии «мы похожи»? — Нет, по тебе и так видно. — А зачем ты злишь его? — спросил неожиданно Влад, явно не понимая всех тонкостей человеческой любви. — Это моё хобби. — Плохое хобби. Обычно оно должно успокаивать человека. — Сейчас ты наверное не поймёшь, но поверь мне, возможно, в будущем только это тебе и будет приносить удовольствие. — Наполеон никогда не был мазохистом, но превосходство Ильи над ним вызывало странное чувство опасности, которую Соло так любил. Каждый раз, когда они нападали друг на друга, на душе становилось так горячо, что не хватало сил остановить побоище, а точнее остановить себя. — Это потому что я маленький? — Это потому что ты ещё не нашёл для этого нужного человека. — Мне ещё надо кого-то искать. Делать нечего. Рамона отстранённо сидела рядышком, пытаясь укрыться от уходящего солнца, немного скатившись по спинке стула вниз, дожидаясь, когда же им принесут еду. За это время Наполеон и Влад говорили о всяких глупостях, просто потому что мальчик хотел покрасоваться своими обширными знаниями. Это было приятным зрелищем, которое она бы хотела наблюдать чаще, но вместо участия в дискуссии по поводу того, где может быть спрятано золото тамплиеров, девушка лишь задумчиво попивала шампанское, не понимая, как от обсуждения фастфуда и его вреда здоровью они дошли до сокровищ нации. Наконец, когда еда была съедена, на улице, где они сидели за небольшим железным столиком, начало веять прохладой. Темы для разговоров к тому времени уже сходили к нулю, и тогда появился тот, при виде кого Наполеон начал улыбаться против своей воли. Уголки его губ поднимались сами собой, и остановить это сил не было, поэтому он кое-как прикрывал рот рукой. Рамона смотрела на мужчину с неким непониманием, ведь такое ярое желание вывести опасность из себя было больным. Илья ещё издалека выглядел измотанным, пробежавшим явно немалое расстояние. Влад взглядом спрашивал Наполеона «зачем?», но в ответ получал только молчание. — Надо выйти, — прорычал Илья сквозь отдышку с ужаснейшим русским акцентом. — Не хочешь говорить при детях? Илья резко дёрнул его стул на себя, отчего мужчина упал, издав недовольное «ай». Курякин, схватив его за плечо, поднял и потащил в туалет под заинтересованные взгляды окружающих. — Скоро вернёмся, — пробубнил Илья, стараясь выглядеть не таким пугающим как обычно. Но Влад всё равно видел в нём не ужасающего мужчину, а лучший пример для подражания. Они более менее спокойно дошли до уборной, почти никого не задев, несмотря на то что Курякину очень хотелось кого-то ударить. Наполеон так и не освободил своё плечо от чужой сильной хватки. — Какого чёрта? — спросил Илья, прижимая Соло к стене, хватая того за грудки. — Рамона хотела прогуляться по городу. — Ты мог нас предупредить. Прошло семь часов! — Не было времени. К тому же нам прострелили колёса, так что пришлось идти пешком. — Что мешало угнать? — Кажется, ты просил меня этого не делать. — Ты редко делаешь то, о чём я прошу, так какого чёрта сейчас ты поступил по совести. — Илья сильнее прижал его к стене, уже делая немного больно. — Чего ты добиваешься… — Мне нравится, когда ты злишься, — сказал он с улыбкой. — Злюсь?! — Илья кинул Соло на пол. — Я ещё спокоен! Наполеон встал, ожидая, когда Илья на него накинется. В холодном синем взгляде читался азарт, похожий больше даже на странный флирт, в котором отражалась накопившаяся в его душе похоть за последние несколько дней. Курякин подошёл немного ближе, но почему-то, взглянув на Соло, желание выбить из него всю дурь пропало. Илья не мог простить себя за утро, а ухудшать сейчас ситуацию ещё больше не хотелось эмоционально. Он столько бегал сегодня, что в нём больше и сил-то не оставалось. Скинул со стула этого мерзавца и всё, можно жить дальше. Но такой исход событий Наполеона не устраивал, поэтому американец накинулся на напарника первым, отчего тот упал на пол, облокачиваясь на руки. Илья тут же скинул его со своей спины, ударяя о стену. Соло живо поднялся, дезориентировано ударяя поднимающегося Илью по лицу, отчего тот пошатнулся в сторону, но не упал. Несмотря на всё своё ранее нежелание, Курякин вдруг загорелся этой дракой. Но при всём желании сил ударить мужчину по лицу всё равно не находилось, несмотря на обострившуюся ненависть к нему. Или это была ненависть к себе? Без понятия, но нынешняя ситуация вызывала у него чувство томящейся внутри боли, сжимающейся в сладком наслаждении и вытекающей в пустоту. Яростный взгляд, смотрящий на Наполеона исподлобья, не предвещал ничего хорошего. Илья невероятно быстро накинулся на Соло, хватая его за талию, затем вновь ударяя о стену, не сбавляя скоростей. Наполеон, всячески брыкаясь, ударил мужчину коленкой в солнечное сплетение, отчего Курякин сжал его талию ещё сильнее, надавливая на рёбра. Это было больно, но Соло желал, чтобы стало ещё больнее. Чтобы его нижние рёбра просто сломались от безумной силы. Это ненормально, нет. Получать боль и бить любимого человека в ответ, при этом метаясь от любви к ненависти за то, что он никогда не получит любви в ответ. Наполеон со всех сил оттолкнулся ногами от стены, падая на Илью, за день это сработало второй раз, что раньше с ним не прокатывало. Курякин сильно стукнулся головой, в то время как Соло, кажется, почувствовал своё нижнее ребро, что было не приятно. Больше никто из них не двигался, Наполеон замахнулся, полный желания ударить Илью по лицу со всей силы, но Курякин под ним никак не сопротивлялся, казалось, даже подставлял щёку. Дверь неожиданно открылась. В уборную хотел зайти какой-то толстенький мужчина, но они оба тут же крикнули «occupato», после чего он выбежал оттуда, оставляя двух агентов лежать на белом кафельном полу среди красных стен и зеркал. Больше в уборную незнакомцу не хотелось. — Ты не разу меня не ударил… — Соло посмотрел на Илью, который в свою очередь пристально вглядывался в озадаченного Наполеона, не издавая и звука, разве что учащённо дышал. Американец вскоре встал с него. Его рука дрогнула, желая помочь подняться, но сию же минуту, остановленный чем-то, он вышел, прошептав про себя «блядство». Илья спокойно валялся на полу в одиночестве, абсолютно не понимая, почему же вся его злость так неожиданно появилась и так же внезапно ушла. Подняться его заставил только тот полненький мужчина, который испуганно ждал момента, когда те двое уйдут. Несмотря на помятый вид, Наполеон вальяжным быстрым шагом шёл обратно к детям. Трапезничавшие в зале люди старались незаметно проводить его взглядом. На его месте уже сидела Габи, а на коленях её сидел серьёзный Миша. — Что случилось? — спросила Габи, увидев его таким потрёпанным. — Да так, подрался. — С кем ты так дрался, что пострадал только твой костюм? Следом вышел Илья с разбитой губой. Он выглядел более чем спокойно, что обычно предвещало беду. В тот момент женщина поняла, что это за человек так бережно его побил, не оставляя ни малейшего синяка на загорелой коже. — Ты почему машину не взял?! — зло спросила Габи. — Дурака кусок, а потом ищи тебя на машине. Делать нечего? — Чёрт… — Илья явно, забыл что у них была машина. Он просто выбежал, прикидывая все наихудшие варианты, которые могли произойти с Наполеоном и детьми. Только проголодавшись, он решил зайти в кафе, в котором они однажды были с Соло после миссии. — А вы где пропадали?! — Габи зло посмотрела на Рамону, но в её злобном взгляде зла было от силы капля, поэтому девушка через силу опустила взгляд, делая вид, что ей стыдно, но Наполеон видел, что это был чистой воды обман. — Я никогда не была раньше в Риме, но отец… — она всхлипнула, — он обещал меня сводить. Поэтому я настояла… — Рамона… ладно-ладно. Поехали, время поджимает. Как вас ещё не пристрелили? — услышав это, Влад испуганно посмотрел на Илью. — Неудивительно, он хороший агент… — тихо пробубнил Курякин, забыв, что Наполеон стоит перед ним. — Что? — Соло немного повернул голову в его сторону, абсолютно уверенный, что Илья только что его похвалил. — Я сказал: если бы ты там умер, мне стало бы намного легче. — Илья пошёл к машине, садясь на пассажирское переднее сиденье. Влад, держа Рамону за руку, отпросился побежать за ним в машину. Наполеону казалось, что все его мысли и действия, заставляющие Илью злиться, делали его немного счастливее. Ненависть со стороны Куркина была спасительным кругом, держащим Соло на плаву, не дающим потерять свой контроль и в итоге чуть ли не сойти с ума от преследующего везде наваждения. Но, услышав от него подобное, ранее казавшиеся смешным, Наполеон понял, что нет мучения больше, чем видеть Илью таким. — А где ваша машина? — Она немного была прострелена… подожди минутку. Наполеон поправил пиджак, вновь зачесал волосы, как было до этого, не считая пару выбивающихся из картины кудрей, и пошёл вниз по улице, через пару минут заворачивая за угол. — Что случилось? — спросила Габи, когда он ушёл. — Да так, перестрелка. — О боже… почему под гнётом опасности вы всё равно пошли гулять по городу? — После перестрелки очень хочется мороженного. Не прошло и десяти минут, как Соло подъехал к ним на новенькой машине, которая явно выглядела дорогой и быстрой. Рамона проводила машину взглядом, запоминая на будущее научиться у него ещё и угонять машины. — Так лучше? — Наполеон опустил стекло автомобиля. — Я еду с тобой. Влад? — Илья бесцеремонно сел на заднее сиденье тёмного автомобиля. — Я тоже! — Мальчик забежал следом за Курякиным, закрывая за собой дверь. — Что? Да брось. Зачем? — Габи хорошо уходит от преследования, а ты не очень, судя по сегодняшнему происшествию, поэтому лишние руки тебе не помешают, не так ли? — А, ну… да. — Наполеон сначала хотел напомнить Курякину о Рамоне, но тогда бы Илья наехал на него за непрофессионализм. — Ладно. Мы поедем впереди. Официант! Рамона села в машину Габи, неся на руках своего младшего братика. Они с Наполеоном смотрели друг на друга непрерывно, общаясь взглядом, словно читая мысли. Когда девушка посмотрела на Илью, сидящего сзади с закинутой назад головой, накрытого кепкой, прикрывающей пол лица, и играя с Владом в слова, Наполеон опустил взгляд. Их игра нечестно переросла с английского на польский, но Соло казалось, что они просто начали шипеть друг на друга без всякой ведомой на то причины. Во взгляде девушки читался вопрос «что случилось?», но Наполеон просто отвернулся, прикрыв глаза. — Следующая остановка — Швейцария.