— Готов? — спросил Илья, наконец подрезав прутья, огораживающие посторонних от канализации.
Соло молча натянул на себя защитную маску и вошёл первым, сжимая крепче пистолет в руке. Илья, раздражённо набрав в лёгкие воздух, вошёл следом. Его раздражение было вызвано не только холодным поведением Наполеона, но и бессонными ночами, полными ничем иным как полным понятием самого себя.
Илья каждую ночь лежал в темноте, не укрываясь тёплым одеялом, несмотря на холод, в потёртых серых спортивных штанах. Среди тихого крика его сознания, Курякин находил в себе крупицу правды. Воспоминание о пьяном признании каждый раз заставляло его трепетать, при этом рёбра сдавливали широко вздымающуюся грудь. Сердце сильно ударяло свой агрессивный ритм при одном только воспоминании о чужом тепле. Всё это не могло не заставить задуматься. Каждый день казался невыносимо длинным, а тело ломило от желания вновь обнять его. В ту ночь Илья наконец получил то, чего всегда хотел и теперь одержимо желал получить это тёплое чувство вновь. Пожалуй, никто другой кроме Наполеона не может ему этого дать. И стоят ли умирающие принципы гниющей страны его никому не нужного счастья?
Наполеон шёл вперёд. Несмотря на его чрезмерную гордость и наигранное беспристрастие, он всё равно оглядывался, проверяя наличие Ильи сзади. Курякин шёл за ним, устало вздыхая, на что Соло старался не обращать внимания. Запах был отвратный, и американец не мог понять, как Курякин идёт по этому грязному пути без каких-либо защитных средств.
Спустя не менее чем десяти минут спокойной прогулки по грязным стокам Соло остановился, снизу вверх смотря на крышку люка. Они пришли. Наполеон достал глушитель. Прикрепляя ПБС к пистолету, он скомандовал Илье открыть этот тяжёлый люк, разделяющий их от муравейника, кишащего возможностью умереть.
Илья поднял железный люк. Соло уже собирался лезть за ним, но Курякин резко остановился, махая рукой, чтобы тот отошёл немного в темноту стока.
— Я безоружен! — Илья поднялся. Люк громко захлопнулся, отчего Наполеон вздрогнул. Грохот раздался на километры, с таким-то эхом.
Наполеон сконцентрировался, думая, что делать. Это было странным. Пожалуй, если бы Соло вдруг не запаниковал, то сразу же сообразил бы залезть и кинуть туда дымовую шашку одним лёгким движением руки. Но впервые такое лёгкое вычисление заняло у него столько времени. И это плохо.
Соло осторожно поднял крышку, но она тут же захлопнулась, потому что кто-то на неё упал всем весом. Наполеон попробовал ещё раз, и тогда маленькую щёлочку, которую он умудрился открыть, загородила чья-то не двигавшаяся рука. И это точно был не Илья.
Наконец после шумной возни воцарила тишина. Чьи-то шаги приближались к Наполеону, отчего тот замер, даже несмотря на то, что он знал, кому принадлежит эта тихая поступь. Дверь люка поднялась, ударяясь всем своим большим весом о лежащий ныне позади труп. Там, конечно же, стоял Илья, при том с таким видом, словно говорил «будто ты не знал, что я так умею».
Соло весьма раздражённо вылез из канализации, идя вперёд, аккуратно обходя чужие тела стороной. Илья виновато опустил взгляд, сомкнув челюсть. Курякин шёл за ним, при этом повторно пиная ногами лежащие тела, будто это камни, попавшиеся на дороге. Но кто-то внизу дрогнул, еле сдерживая голос.
Юноша, который явно был испуган и безвреден, обречённо смотрел на мужчину. Илья сел на корточки, прямо рядом с ним. Мальчишка отбросил своё оружие в сторону, в молитве поднимая руки. С закрытыми глазами он просил господа о прощении и помиловании. Не требовалось знать языка, чтобы понять его.
— Хей, тихо! — Илья легко ударил незрелого юношу в плечо тыльной стороной ладони. — Сегодня твой счастливый день.
Услышав незнакомую речь, он сначала замолк, а потом начал молиться ещё громче, чем было до этого.
— Молчать, кому говорю, — шикнул Курякин сквозь зубы, закрывая его рот. — Сегодня тебе повезло.
— Молчать. Да, — прошептал парень, теперь уже закрывая свой рот своей же ладонью.
— То-то же. — Курякин встал, спокойным шагом идя к Наполеону, словно он бродит здесь по своим владениям.
Наполеон следил за ним со стороны, постоянно заглядывая за угол в ожидании очередного нападения, пока Илья вёл премилые беседы со своей жертвой. Соло с возмущённым удивлением смотрел на приближающегося Курякина. Ни разу до этого он не видел, чтобы русский вёл себя настолько великодушно, что аж оставил парня в живых.
— Что-то не так?
Наполеон с огромным усилием сделал вид, словно он ничего не слышал. Устало закрыв глаза, мужчина отвернулся и пошёл далее.
— А ну стоять, — произнёс Курякин шёпотом, хватая Наполеона за плечо, на что тот издал усталый вздох.
— Идём.
— Нет, пока не скажешь, что за муха тебя укусила.
— Не самое лучшее время.
— В любое другое ты будешь меня избегать, поэтому время я подобрал самое что ни на есть идеальное, — Илья немного повысил голос, сжимая плечо Наполеона сильнее.
— Больше не буду. Давай хотя бы выживем, а потом спрашивай что хочешь. — Наполеон попытался выбраться, но хватка не позволяла.
— Врёшь как дышишь.
— Нет, ну правда…
— Сам сказал, что нам надо как минимум сегодня выжить. А я хочу умирать с полным осознанием того, что я полностью понимаю происходящее.
— Тогда тем более не скажу, а то ещё подохнешь сегодня.
— Разве тебе не нравится подобный исход?
— Чт… — Наполеон наконец выдернул свою руку из чужой стальной хватки и болезненно посмотрел на Илью, задавая ему немой вопрос. В очередной раз истерически усмехнувшись, он отвернулся, смиренно закрывая глаза, чтобы успокоить напрашивающуюся выскочить наружу горечь.
Илья на мгновение задержался на месте, в попытке понять причину такого необычно потерянного поведения, только потом понимая, что проблема находится в его словах. Интересно, полгода назад Соло посмеялся бы над этим или отреагировал бы также? А возможно уже тогда Наполеон понимал всю дороговизну чужой жизни.
— Чёрт… нет-нет-нет, извини. — Илья бесшумного догонял его, совсем не смотря по сторонам.
— Заткнись, — Соло раздраженно шикнул. — Мне проще, когда мы не разговариваем. Говорить тебе это было глупо с моей стороны, поэтому теперь просто живи со осознанием того, что ты умудрился мне понравиться. Тебе не надо со мной как-то взаимодействовать. Если хочешь, то могу подать прошение…
— Прости, но мне вот от этого не легче. Пожалуй, это моя самая эгоистичная просьба за всё время, но прекрати так себя вести.
— А как мне себя вести?
— Как обычно.
— Ты прав, очень эгоистично.
— Тогда веди себя как душа пожелает, но только не надо этого…
— Не надо чего?
— Не оставляй меня одного из-за этого.
Наполеон смотрел на него крайне удивлённо, явно не веря услышанному.
— Qui êtes-vous?! — закричал мужчина, увидевший двух незнакомцев. У него за спиной наперевес висела винтовка.
Соло сразу же выстрелил ему в лицо, пока тот не достал до своего оружия. Илья, проматюгавшись вдоволь, достал свой любимый финку и встал с ним к стене примерно у того выхода, с которого должны нахлынуть их недруги.
Собственно, Илья встал правильно, но двое всё же выбежали сзади. Он метнул одному в черепушку финку, другой же словил пулю от Наполеона. Бегом забрав свой любимый отечественный нож из не очень привлекательной головы террориста, Курякин накинулся на остальных, с завидной скоростью выбивая из них всю грязь. Соло потрясающе прикрывал его спину, как ни один напарник до него, пока Наполеона не ввязали в рукопашный бой.
Он был неплох, но не восхитителен в том, что касалось битвы один на один. Пистолет обычно решал все его проблемы. Теперь же его любимый огнестрел лежал у стойки с таким типичным антиквариатом как китайская ваза, рядом с которой оказалась на удивление наточенная айкути в боевой готовности. Соло схватился за восточный нож и с явным неудовольствием пырнул мужчину в бок около шести раз, явно делая каждый замах превозмогая себя.
Соло попятился назад, врезаясь в Курякина. Мужчина в тот же момент схватил американца за предплечье, ведя за собой в какую-то неизведанную комнату. Они быстро проскочили оставленные ими трупы, явно пытаясь на них не наступить. Камеры слежения были наконец отключены, что теперь позволило им действовать свободнее. Но странно, что камеры отключились так поздно. Либо они опережают график, любо что-то пошло не не так.
Соло и Илья находились предположительно в гостевой комнате на первом этаже. Вопрос был только где находится их пленник. Было несколько предположений, но время ограничено, разделиться, конечно же, тоже не вариант, учитывая количество недругов в этом доме. Но Наполеон был другого мнения.
— Я на третий, а ты проверишь второй.
— Стой. Нет!
— Ничего не слышу. Как найдёшь — отправь маяк.
Наполеон достал из кармана небольшой наушник и вставил его в ухо, бегом убегая к лестнице привычной тихой поступью. Илья зло сжал кулак, вскоре спокойно выдыхая. Он может за себя постоять. Илья сделал тоже самое в надежде на то, что Наполеону не нужно будет пользоваться им в качестве просьбы прийти на подмогу.
Илья ходил по дорогим коридорам типичного замка княжества Монако, от которых его просто воротило по причине своей дороговизны. Ленинград был для него городом дорогим, утончённым, но не показушно-вычурным. Один только взгляд на позолоченные стены и больше он не хотел здесь находиться. Это был дом наркобарона. Дом — храм во славу своей гордыни, никак иначе. И что же они здесь делают?
Птицы сладостно пели по ту сторону распахнутых окон, навевая ему воспоминания о прекрасных деньках. К удивлению Ильи, никто не попадался ему на глаза, что порождало само собой разумеющиеся вопросы.
После полного обхода своего этажа Илья почувствовал резкий укол, как будто Наполеон ехидно говорит ему «одурачили». Он быстро нажал два раза на наушник, на что в ответ он получил один долгий, не прекращающийся, как комариный, писк.
Илья рванул к окну, предвидя ловушку у лестницы. К счастью, там был вычурный узор, идеально подходящий для того, чтобы за него зацепиться.
Немного высунув голову в окно третьего этажа, он насчитал более пяти шастающих туда-сюда мужчин с оружием наперевес. Наполеона нигде не было видно, как и их сегодняшней цели. Он шёл дальше, с жуткой уверенностью опираясь на крошащийся под его ногами мраморный узор, в надежде найти пустую комнату, но такового не было. Неожиданно раздался раздражающий крик снизу, и характерный звук оружия. Илья обернулся посмотреть и сразу же, сгруппировавшись, спрыгнул на застывшую в замешательстве фигуру.
Под своим телом он чувствовал что-то жёсткое и теперь явно сломанное. Но, к сожалению, такой вариант бесшумного небольшого отступления провалился. Вокруг него собрался узкий круг людей в количестве трёх человек. Несмотря на повреждения, он всё ещё был готов к боевым действиям. Его тело ломило, но Илья всё равно продолжал сопротивление. Кое-как он смог сбить с ног двоих, но третий смог устоять из-за слабости Курякина. Террорист не был нацелен на уничтожение, он хотел ударить Илью прикладом, но такое решение пришло к незнакомцу чересчур поздно, поэтому русский смог отбиться и, что оказалось труднее, встать.
Оружия не было, как и возможности покинуть это место без серьёзных потерь. Илья отбился кое-как и, если ему не изменяла память, то за поворотом он мог дойти до живой изгороди, где можно было перелезть наверх.
Он, перебарывая боль в ноге, побежал стремглав к арке, за поворотом надеясь увидеть желанное место для подъёма наверх. Каково же было его удивление, когда он пробежал мимо ошарашенного Соло с мужчиной на его плече. Наполеон выглядел побитым, но всё же приемлемо живым. Американец удивлённо провожал его взглядом. Илья не мог остановиться, в основном по причине преследования. Наполеон, не долго думая, ускоренно пошёл за ним следом, пытаясь ускорить шаг, но недвижимое тело на его плечах мешало ему это сделать.
— Да стой ты, — прошипел Наполеон.
Курякин, не сбавляя скорости, вернулся к Соло, забирая его ношу себе. Теперь он бежал к уже знакомому выходу в канализацию, и Наполеон не отставал.
— Какого хрена?! Что с твоим наушником?
— Ну, — Наполеон осторожно дотронулся до уже отёкшей скулы. — Он выпал.
— Ладно. — Илья забежал внутрь, облегченно выдыхая. — Ладно.
— Извини…
— Нет, эти наушники просто глупость, если их так просто выбить. Да и не важно. Надо выбраться отсюда. Что у тебя осталось?
— Магазин и запасной NAA.
— Хорошо.
Они забежали во всё ещё пустующую комнату, точнее подвал, оббегая трупы. Кругом раздавались гневные крики приближающихся террористов. Наполеон чётко слышал гнусавое «dans les égouts!», от чего он начинал подгонять себя бежать ещё быстрее. Они спустились, но неприятели оказались умнее. Несколько человек спустились неподалёку рядом с их местом отступления, перекрывая выход.
— Чёрт. — Наполеон полез к спрятанному под штаниной небольшому пистолету, но такового не нашёл.
Наполеон, закрыв глаза, разочаровано закусил губу. Илья заметил его злящееся на себя выражение лица, никак это не комментируя.
— Где оставил? — спросил Илья.
— Пару дней назад отдал Рамоне.
— Как можно забыть о том, что отдал девчонке пистолет?
— Обычно я никому не даю своё оружие…
— Но ей ты пистолет почему-то отдал.
Они замолчали, убегая под шлепки воды в плохо известные части канализации. Несколько людей бежали за ними, но не поспевали за агентами, один из которых в последнее время бегает большую часть свободного времени по причине своей неизвестно откуда взявшейся апатии.
Но всё же один из них начал уставать, немного сдавая позиции, и только жажда необычного соперничества держала его в узде. Уже непонятно сколько они бежали, но вскоре они добрались до желанного солнечного света. Сверху выглядывала Габи, очень зло смотря на их обоих. В последнее время она очень любила так делать.
— Что вы устроили?!
— Небольшую пробежку.
— Потрясающе. Давайте быстрее.
Сначала из зловонной канализации вылез Илья, пропихивая вперёд Уэверли младшего, затем уже Соло, как можно быстрее закрывая люк. Как только машина тронулась с места, они оба облегчённо выдохнули, очень надеясь на то, что в этот раз они быстро увернутся от преследования, и все покинут эту страну невредимыми.
***
— Джеймс, прошу тебя… — Александр успокаивающе проводил своей рукой по ревущему навзрыд на его плече брату.
— Нет, это я во всём виноват. Рамона была права! Алёша! — Илья, при знакомом имени, неожиданно захотел засахаренной клюквы.
— Не при всех… — прошептал Уэверли старший, таща его в свой номер. Тот, в свою очередь, смутился, перестав так громко реветь, но всё равно всхлипывал. Соло улыбнулся.
Девушка тоже наконец улыбалась, смахивая слёзы невероятно незаметно. Нагло используя её очевидное счастье, Наполеон осторожно дотронулся до её плеча локтем, явно прося её скоротать с ним время. Илья поймал этот взгляд, но предпочёл промолчать и остаться вновь одному, страдать, пока все радуются.
А ночь его вновь была бессонна.
***
— Забавно, — сказал Илья, стоя на балконе, увидев появившегося в одном полотенце Наполеона.
— Да не то слово. — Соло повторно дёрнул за ручку, лишний раз убеждаясь в том, что дверь закрыта. — Ты их подговорил?
— Не совсем. Мне кажется, Влад сломал мои часы.
— Они ведь и так были сломаны.
— Но они-то об этом не знают.
— Забавно… — Наполеон увидел внизу пробегающих мимо Рамону и её брата. Габи вскоре присоединилась к ним.
— У Александра должно быть открыто.
— С чего бы. Он-то, по моему, закрывает всё, что возможно, теперь.
— Да уж, паранойя прогрессирует, но сегодня ночью он дверь не закрывал.
— Ну тогда полезли.
— Эм, может рубашку дать? Ты, поди, замёрз.
— Если не жалко.
Илья снял с себя синюю рубашку, в которой он был ещё со вчерашнего вечера, и передал Наполеону. Пара минут, а руки Наполеона уже были чертовски холодные, в отличии от горячих ладоней Ильи, из-за чего мужчина не спешил отдать тому единственное, что могло согреть, нагло дотрагиваясь до его пальцев, якобы случайно.
Рубашка оказалась на размер великовата, и именно этот один единственный никудышный размер тут же сделал Наполеона горячее, чем он есть, и даже как-то милее в несколько раз. Наконец, мысли об этом не вводили Илью в ужас, так уж произошло, что он умудрился смириться со своими странными мыслями. Казалось бы, времени прошло не много, а с другой стороны, как долго он себе в этом врал.
— Давай только быстрее.
— А как иначе. — С этими словами Курянин встал на перила и, отталкиваясь от них, зацепился за балкон этажа выше. Будто простым движением он залез наверх и был прав, дверь открыта.
В комнате были никто иные, как братья Уэверли, лежащие вместе на одноместной кровати в одних пижамах. Недавно спасённый Джеймс спал на старшем брате. Он явно проплакал всю ночь. Александр же не спал, и лишь продолжал гладить его по спине.
Британец удивлённо проводил взглядом выходящего с балкона Курякина, стараясь при этом не разбудить своего брата.
Илья стремглав бросился к Наполеону, вызволять его из этой импровизированной тюрьмы. Но как только он дошёл до двери в номер Соло, что-то в нём засвербело, и вместо того, чтобы освободить напарника, он ринулся к себе.
Он зашёл к себе на балкон, ловя при этом возмущённый взгляд.
— Илья, открой дверь.
— Чтобы ты опять убежал? Ну нет.
— Чего ты хочешь?
— Поговорить.
— Что ж, а я этого не хочу.
— Я не смеялся, я не ударил. Да я ж вообще ничего не сказал…
— Вот именно.
— А что мне по-твоему надо было сказать?!
— Ну хоть что-нибудь. Да, нет. Может быть?
— Да.
— Выпусти меня, — голос Соло в этот момент будто резал по Курякину тупым ножом. — Пожалуйста.
Илья отступил, громко захлопнув дверь, что стекло чуть не разбилось.
Наполеон устало закрыл лицо рукой, ища хоть какой-то ответ на непростой вопрос: «почему это сейчас происходит?».
Как и ожидалось, никто из них после этого не проронил ни слова. Илья выбежал первым, не давая тем самым возможности Наполеону бросить его опять одного. Соло так же не хотелось там находиться одному.
***
— Что случилось? — спросил Соло у пробегающего мимо него человека из немаленькой толпы.
— Пожар в отеле.
Наполеон отреагировал не сразу, будто не понимая слов незнакомца. Вскоре он тут же стремглав побежал к месту своего временного проживания, видя чёрный столб дыма, исходящий с той стороны.
Он проскальзывал мимо хаотично бегущих людей, пока не заметил Габи с детьми. Девушка прижимала к себе плачущего Мишу, целуя того в лоб, надеясь успокоить.
— Где Рамона?! — закричал Наполеон, надеясь перекричать шум и испуганные крики вокруг.
— Что? О нет… она внутри.
Наполеон бросился навстречу огню.
Через некоторое время после того как Соло забежал в огненную ловушку, как из неоткуда появился Илья. Он обнял плачущего Влада и взял его на руки.
— А где Рамона?
— За ней побежал Наполеон. Скоро будут.
Они так стояли пару минут, чувствуя жуткий жар перед своим лицом, но никто не решился отойти и шагу назад. Сзади уже раздавались звуки сирены пожарной машины. Их не было слишком долго. Но вот из дыма наконец выбежала Рамона, улыбаясь во весь рот.
— Вы не поверите!
— Где Наполеон?! — Илья вцепился в неё так сильно, что девушка скривилась от боли, громко айкая.
— Только не говорите, что он побежал за мной…
Илья бросился с места. Мужчина начинал задыхаться несмотря на то, что он ещё не дошёл даже до дыма. Только что прибывшие пожарные ринулись в его сторону, но Курякин лишь ускорился, ударяя одного из них по каске так, что тот упал назад.
Внутри его лицо обдавало жаром, как будто перед лицом был раскалённый до предела утюг. Чёрный дым бил в глаза так, что не переставало жечь, даже то, что он прикрывался наспех снятой рубашкой, никак его не спасало.
Из всех сил Илья прокричал его имя, которое возможно и не было то слышно из-за шума падающих балок и обжорливого треска огня. Как он и думал, ответа не послышалось. Но Курякин продолжал поиски. Вскоре он увидел еле-еле держащееся за перила лестницы тело. Лицо всё обмазано копотью, да и дорогой костюм теперь насквозь почернел и впитал в себя запах огня.
— Илья… — прохрипел Соло. — Рамона!
— Она на улице.
Наполеон без чувств упал на Илью. Курякин мгновенно схватил его, поднял на руки и побежал ближайшей дорогой. Руки были заняты, и прикрываться, собственно, нечем, поэтому-то сам он уже не мог дышать. Тело на его руках уже охватывала судорога, и тогда Илья готов был взмолиться, лишь бы добежать до выхода в срок.
Наконец, он всё же выбежал, пройдя двадцать метров от сгоревшего входа, Илья упал на колени. Аккуратно положив тело, он разорвал на нём одежду, проверяя дыхание, коего он не обнаружил. Ни секунды не думая, Курякин начал проводить искусственную вентиляцию лёгких, не видя в своих действиях ничего, кроме желания спасти.
Наконец Соло вздохнул полной грудью насколько смог, но глаз не открыл. К тому времени к ним подбежали Габи и дети. Илья растерянно посмотрел на них, ища хоть какую-то помощь.
— У нас нет ни черта… — Илья, истерично заправляя грязные волосы назад, забывая, что рядом стоят дети. — Где Уэверли?!
***
Илья сидел рядом со спящим на кровати оголённым телом в кромешной темноте. Он устало смотрел на Соло, вспоминая тот случай в Лионе.
— Забавно… — прошептал Илья, вертя в руках до боли знакомую фигурку ферзя.
Сердце всё ещё больно сжималось, как будто не могло забыть страх в ту секунду, когда Соло перестал дышать. Почему именно Илье приходится постоянно так переживать. Это нечестно и несправедливо.
Когда день уже подходил к концу, мужчина поставил перед уходом шахматную фигурку на тумбочку, рядом с Наполеоном.
— А я то надеялся, что ты здесь и переночуешь, — прохрипел мужчина.
— Да. На диване.
— Я чуть не умер? Опять? — Он почему-то рассмеялся. — Неужели я и правда доживу до пенсии.
— Что с тобой происходит?
— Однажды, — Соло закрыл на мгновение глаза, — одна девушка попросила меня наконец перестать убегать от всех своих проблем. Я хотел сказать, что перестану только когда умру. И вот… ха-ха, чуть не умер. И продолжаю бежать.
— Это была та испанка, не так ли?
— Ты её помнишь?
— Да как её забыть. — Илья долго не хотел спрашивать, но всё же задал ему вопрос: — Ты остался там из-за меня?
— А как иначе. Ты выглядишь как одна большая усмешка от жизни в мою сторону. — Соло сел, немного тяжело вздыхая.
— Спасибо. И почему же это я теперь усмешка?
— Самое первое, что я не смог заполучить. — Он улыбнулся, хотя в его взгляде читалась только необъятная боль, отвратительными спазмами проходящая по его сердцу. Илья впервые видел, как у Наполеона слезились глаза. Только смотря на это лицо Курякин чувствовал огромнейшую вину за то, что вёл себя как ничего не видящий дурак.
— Смог.
Илья поцеловал его. Нерешительно, словно в первый раз за всю жизнь. Это длилось пару секунд и этого хватило, чтобы сердце начинало выстукивать сумасшедший ритм, чуть ли не пробивая дыру на волю. Он отступил моментально, но не далеко, как только почувствовал чужую руку на своей груди.
— Извини…
— Заткнись. — Соло притянул его к себе, цепляясь за его рубашку, наконец делая то, о чём грезил всё это время и недавно уже готов был попрощаться с этими мечтами.
Наполеон дрожащими руками дотронулся до его щёк, забегая кончиками пальцев до волос за ухом. Илья же прижимал его к себе ближе, притягивая за талию, впиваясь пальцами в его тело, затем останавливаясь ненадолго, лишь на то самое мгновение, когда он прикусывал чужую губу, немного оттягивая, жадно словно напиваясь этим моментом пока не почувствовал привкус крови.
— И что теперь делать?
— Если бы я знал.
