Место, куда возвращаешься

Убедившись, что поцелуй свершился и затянулся, Лекс задом отполз обратно за угол и с облегчением перевел дух. «Ура, товарищи!», — пело его ни в едином месте не гомосексуальное сердце, радуясь за друга. — «Ура — ура — ура!» Неужели кончилось кошмарное, многолетнее одиночество Влада, и тот созрел для новых отношений? Счастье… Нужно немедленно найти Дину, поделиться новостью, пусть тоже запрыгает. Дина неспешно копалась в примыкающей к домику сараюшке, что-то перекладывала, бурча. Обернувшись на прозвучавшие в тишине шаги, молодая женщина подняла голову и приветливо улыбнулась мужу. — Гляди, я корыто нашла! — сообщила она гордо, и ткнула пальчиком в угол, вправо. — Хорошее, целое. А еще — два ведра. Организуем нормальную помывку, а? Любивший телесную чистоту Лекс не имел ничего против помывок. Но пришел сюда все же не за тазиками. — Дин, — мужчина, загадочно мерцая глазами, поманил к себе жену. — Чего я сейчас видел… Могу и тебе показать, если хочешь. Любопытная от природы Дина загорелась немедленно. Она вынырнула из недр сараюшной свалки, потрясая ведром, на лице и волосах паутина, куртка перемазана пылью, эдакий дух-домовенок порядков, и прижалась грудью к груди мужа, засмотрела снизу, мурча. — А где Влад с Женей? — спросила. — Ты им уже показывал? Или я первая? Лекс качнул головой, ухмыльнулся, подхватил любимую под локоть и повлек за собой, приложив палец к губам. Понятливая Дина мгновенно замолчала и пошла следом. Влад и Женя были там же, где и десятью минутами ранее, правда, уже не стояли, плюща стену, а сидели — Влад на верхней ступеньке крылечка, прислонившись спиной к перилам, Женя — на нем, лицом к лицу, но целовались куда более вдохновенно. Рубашки обоих были расстегнуты и задраны, руки вовсю исследовали обнаженные торсы. — Ооо. — Только и «родила» Дина, узрев творящуюся полупорнушку. — Яой в действии. — Поразмыслив, она добавила — вот ведь бабья практичная душа, ни капли романтики. — А как мы с тобой теперь в дом попадем? Обеда-то нет, я сейчас готовить собиралась? Тревожить едва вылупившуюся пару было нежелательно, факт. — Подсажу тебя в окно? — шепотом предложил Лекс. — Окно ж открыто… Дина поразмыслила с мгновение и кивнула, не возражала через окно, лишь бы к плите и кастрюле. — Дрова мне тоже в окно, — велела, серьезнея. — И воды принеси, пожалуйста, у нас кончилась почти. Придумано — осуществлено, и легко: ровно через минуту молодая женщина перелезла через подоконник и закопошилась на кухне, позвякивая посудой, а Лекс сначала снабдил ее несколькими охапками дров, а после получил пустое ведро и потрусил к колодцу. В сторону оккупированного забывшимися в страсти Владом и Женей крыльца мужчина старался не коситься, а зачем краснеть понапрасну?

***

Корыто действительно оказалось целым. Отчищенное от пыли, оно даже блестело. Впрочем, ему оставалось недолго — горячей воды для мытья четырех человек требовалось много. Ведь в Провал же нужно идти чистыми, верно? — Готово, — Лекс чиркнул спичкой, поджигая растопку, и пробные, пока совсем крохотные язычки занимающегося костра зализали жестяные бока установленной на кирпичи посудины. Дождь иссяк, пролив без малого сутки, над головами спелеологов простиралось голубое, без единого облачка, небо. А в пещеры никому не хотелось по-прежнему. Хоть вой. Дина тепло улыбнулась славно наработавшимся топорами, уничтожившим во имя банного дня почти целый сарай друзьям — дровишки для костра брать больше было негде — и помахала в воздухе рукой. — Ребят, — спросила. — А где картошка? Да-да, копаясь в оставленных бросившими базу хозяевами завалах, молодая женщина нашла огромное по их нищему положению богатство — треть мешка картошки. Пусть местами и подгнившей, и проросшей, но ее бОльшая часть являлась вполне съедобной. Не знающий, где картошка, усталый Лекс пожал плечами и бесцеремонно ткнул локтем в бок подвисающего на корточках рядом с Владом Женю: красавцы с того, вчерашнего, утреннего крылечка не отлипали друг от друга, а вид у обоих был постоянно лыбящеся-счастливо-полоумный. — Жека, — велел мужчина, на правах старшего. — За картошкой сходи? Парнишка будто очнулся, прекратил сиять Владу и взлетел на ноги гибким, кошачье-грациозным движением. — Сейчас, дяденька! Сию минуту! — он хлопнул в ладоши и испарился. Молодец, соображал верно — чем быстрее принесет мешок, тем раньше снова будет рядом с любовником. Против образовавшейся небольшой дедовщины, чудо, не возражал, даже принимал ее с радостью. Видать, настрадался раньше в одиночестве вдоволь, бедолага. А тут и компания отличная, и любовь. В том, что русик влюбился без памяти, лично у Лекса сомнений не возникало: лишь влюбившиеся ТАК поедают жгучим взглядом свою пару и готовы ради ее одобрения из шкурки напрочь выпрыгнуть. А когда пара аналогичным образом смотрит в ответ и тоже ловит твои пальцы и улыбки… — Вот! — пока Лекс размышлял, шустрый парнишка уже вернулся. Бухнув мешок с корнеплодами в траву, он присел на оставленное минутой ранее место и протянул, веером, прихваченные из кухни три ножа. — Начистим, а? Дина, которой ножика не принесли, расстроилась несильно — молодая женщина ненавидела чистить картошку, пускай и умела, и перечистила в жизни — хватит роту солдат месяц кормить. Потому она подобрала с земли щепочку, сунула ее в зубы и расслабленно откинулась на удачно подставившуюся спину мужа. А потом, наконец, озвучила то, что исподволь мучило друзей все последние сутки. — Ребята, — поинтересовалась, робко и неуверенно. — А как вы думаете, Женина душа очень на нас обидится, если мы ее отсюда помянем, ну, или от входа? Не влезая в пещеры? Влад и Лекс зависли, с ножами наперевес, и ахнули хором. Думать-то подумывалось, но высказаться прямо, вслух, они еще не созрели. Идея ударила и показалась обоим кощунственной. — Дина! — с укором воскликнул первым опомнившийся от шока Влад. — Да как у тебя язык повернулся! Мужчина резко, всем корпусом крутанулся, сверкая глазами. А Дина не отшатнулась, встретила гнев товарища лицом к лицу. — Знаешь, Влад, — вздохнула, хмуря брови. — Я давно уже собиралась тебе сказать, но не получалось. — Каждый раз, спускаясь в Провал, мы подвергаем свои жизни серьезному риску. Вряд ли душа нашего Женьки возрадуется, если кто-нибудь из нас убьется или покалечится. Потрясенный откровением подруги детства, мужчина хватанул ртом воздух, собираясь возражать, Дина же ждать взрыва не стала, вскочила, с показной небрежностью отряхнула на попке треники от прилипшего сора и, не оборачиваясь, ушла в дом. Голову красавица держала гордо вскинутой. Разумеется, едва оказавшись в коридоре, брюнетка горько расплакалась. Но оставленные ею у костра Влад, Лекс и Женя этого не увидели. Так же, как и не знали, потому что скрыла, даже от мужа — ей, третий месяц носящей под сердцем дитя, в Чертов Провал лезть крайне нежелательно и опасно. Нечего беременным делать в подземельях. Точка. Один уже рисковал упорно, доказывал кому-то что-то, восемь лет назад, невзирая на протесты врачей. И где он теперь? К месту его гибели друзья кладбищенские букетики носят и подсохший хлеб, тратя на поминки отпуск за отпуском. Точнее, носили… Не до пенсии же они будут под землей шастать, в конце концов? А душам земля — не помеха, летать, где восхочется…