Мир, что постепенно начал приобретать конкретные очертания, был белым, стальным, без единого намека на живую душу. Карлая несколько минут лежала и смотрела в потолок, пытаясь все осмыслить.
— Где я? — спросила она, с трудом шевеля губами. Челюсти словно заржавели. Даже свой голос звучал настолько хрипло и низко, что Карлая испугалась его звучания. С трудом повернув голову вбок, она увидела фигуру в длинном белом пиджаке. Лица, как ни старалась, разглядеть так и не смогла.
— Ты на корабле посла Миры Налиф «Инферно». Я доктор Айдера, — голос незнакомки больно резал уши, Карлая со стоном отвернулась обратно, закрывая глаза. Снова тишина. Снова темнота. Затем спокойный голос, словно всплыл на поверхности ее сознания.
— Все хорошо. Тебе не о чем беспокоиться. Ты в надежных руках. Скоро все твои физические показатели вернутся в норму, а сейчас тебе нужен покой, — и вновь тишина. Карлая пыталась вспомнить, что с ней произошло, но в памяти был слишком глубокий овраг, в который она скатывалась, когда пыталась вспомнить последние события.
— Как… Как я сюда попала? — доктор, наконец, повернулась к ней лицом, внимательно смотря на свою очнувшуюся пациентку. Она позволила себе сесть на край кровати, чуть наклонив голову, продолжая внимательно смотреть на женщину. Карлая лежала с закрытыми глазами.
— Ты была в коме, когда мы нашли тебя в спасательной капсуле. У тебя были очень серьезные повреждения тела. Скажи, что ты помнишь из последних событий?
Карлая нахмурилась, поджав нижнюю губу.
— Свет. Золотистый удаляющийся свет и темнота.
— А что было до этого?
— Какой-то корабль, какой-то кристалл… я, мы…что-то искали там, а потом, а потом что-то произошло…
— Это все, что ты помнишь? — учтиво спросила Айдера.
— Да. Как долго я была в коме?
— Четыре дня на корабле и, как я могу судить, несколько часов в спасательной капсуле. Сейчас твоё состояние стабильно. Ты идешь на поправку, через пару дней сможешь сама ходить на небольшие расстояния.
— Неужели все было так плохо? — спросила Карлая, приподнимаясь на руках. Доктор, заметив ее движение, подошла к ней и осторожно помогла сесть в кровати.
— Да. Но ты справилась и смогла вернуться к нам. Все указывало на то, что ты можешь остаться без сознания навсегда.
— Там… на поле с перистыми облаками….
— Где, прости? — переспросила ее доктор, чуть приподнимая бровь.
— Дерево и поле, — добавила Карлая, не внося никаких поправок или пояснений, — там было спокойно.
— Там всегда спокойно. Именно поэтому я боялась, что ты можешь не вернуться. Многие, узнав радость покоя, предпочитают остаться там, нежели возвращаться, — пациентка уже начинала нравиться доктору Айдере.
— Ты помнишь свое имя? Откуда ты? Расскажи мне все, что ты можешь вспомнить, — встав с кровати, Айдера подошла к большому экрану, на котором были видны все жизненно важные циклы и ритмы в теле пациентки.
— Карлая, меня зовут Карлая Рифт, я… родилась на рудниках Плеруды, долго жила там, а потом перебралась в мегаполис. Смерть. Я помню ее, — к ней постепенно возвращалась память, словно она перелистывала одну большую книгу. — Потом была наемником, а потом… Я ненавижу килланцев, — мысль ярким всполохом мелькнула в ней, пробуждая в ней все воспоминания.
Женщина нахмурилась. Доктор едва слышно хмыкнула.
— Стандартное заявление тех, кто выходит из комы. Нет бы кто сказал, кого он любит, сразу — кого ненавидит.
По тишине за ее спиной и по тому, как участился пульс пациентки, Айдера обернулась. Женщина сидела прямо, прожигая ее взглядом.
— Вы килланка?
— С утра была ею, надеюсь, пока что ничего не изменилось. Как и ты, между прочим, — лицо Карлаи смертельно побледнело, она бы отшатнулась, если бы не сидела на кровати.
— Откуда вы…
— Дорогая, думаешь, мы приняли тебя на борт и не проверили твои данные? Я, может быть, и доктор, но лечить чистокровных килланцев, которых не знает родной мир и Земной тоже не особо признает, не является моим хобби. Чтобы тебя спасти, мне нужно было знать, кто ты, — глаза Триши недобро блеснули, когда она посмотрела на Карлаю. — Тебя не так-то просто было найти. Тень — твоё второе имя, верно? Впрочем, сейчас это уже неважно. Твоей жизни больше ничего не угрожает.
— Зачем вы меня спасли? — задала неожиданный вопрос. Доктор Айдера в первые секунды даже не нашлась, что ответить, впрочем, ответ не понадобился. — Может быть, я не хотела, чтобы меня возвращали к жизни, — тихо добавила Карлая.
Яркое, болезненное воспоминание.
Рука потянулась к шее. Она искала ошейник, которого не было. Она замерла, смотря на одеяло. На секунду ей показалось, что это все приснилось, и она просто провалила задание, на котором ее подобрали… Килланцы?
Она резко откинула одеяло. Нет. Не приснилось. Ноги были перебинтованы. Левая ступня была в специальном устройстве. Оно посылало искры по всей ноге, которая, между прочим, не ощущалась. Ее начала охватывать паника.
Еще одно жестокое, кровавое воспоминание.
— Тише, спокойнее. Все в порядке. Это устройство помогает восстанавливать раздробленные кости. Через пару дней они будут как новые. Тебе нужно всего лишь потерпеть, — Карлая не слышала врача. Ужас застилал глаза. Они могли это сделать с ней, пока она была в коме.
С силой, которую Триша даже не подозревала, Карлая начала выдергивать ногу из аппарата. Неважно, что произошло. Она должна выбраться и быть как можно дальше от них.
— Эй! — крикнула доктор, не ожидая такой резвости. Она подскочила к женщине и, надавив ей на плечи, опрокинула на кровать. — Остановись, ты покалечишь себя, — проговорила Триша, смотря в полные ненависти глаза пациентки.
— Лишь бы подальше от вас, — злобно бросила она.
Рифт начала вырываться, норовя расцарапать доктору лицо и выдавить глаза. Она рычала, как бешенный дикий зверь. На секунду ей показалось, что она может все. Что если приложить немного сил, то ей удастся вырваться из этого плена. Она потянулась к горлу килланки, которая опасно нависла над ней. Жить. Она должна сохранить свою жизнь любыми средствами. Согнув правую ногу, она попробовала ударить доктора в живот. Но вместо этого почувствовала, как на нее навалилось здоровое, сильное тело, которое могло запросто раздавить. Руки ловко перехватили и, подняв, прижали к кровати.
В голове ярко вспыхнули картины событий в ее каюте. Сейчас ситуация повторялась с болезненной точностью. Она не чувствовала свое тело, ее противник был в два раза сильнее ее и мог запросто с ней совладать. Она начала извиваться как змея, пытаясь выскользнуть из-под Айдеры.
— Отпусти меня, отпусти! — прокричала она, чувствуя, что ей не справиться с килланцем. Страх стучался в голову отбойным молотком. Она не могла позволить случиться этому еще раз.
— Успокойся. Никто тебя не тронет и не обидит, просто перестань брыкаться. Я тебя с того света вытащила не для того, чтобы ты себя угробила.
— Вы ублюдки, отпусти, или я прокушу тебе горло, — зло проговорила Карлая. Очередная попытка скинуть с себя килланку — и очередная неудача. Ужас подхлестывал ее. Не отдавая себе отчета, она со всей силы впилась зубами в мускулистую руку доктора.
В этот момент двери разъехались в сторону, и в палату вошла Мира.
— Что? Что здесь происходит? — удивленно приподняв брови, спросила она, видя, как Триша буквально распласталась на пациентке, которая до крови вцепилась ей в руку зубами с таким видом, словно ее целью было отгрызть конечность.
— Введи ей дозу успокоительного, — рявкнула Айдера. — Быстрее, — подгоняли Налиф, — или я ее сейчас вырублю просто сломав нос.
Мира проворно вызвала панель навигации, вводя нужное количество успокоительного. К счастью, Карлая не заметила, что у нее на руке был браслет, который полностью отслеживал жизнедеятельность ее организма, и через него же в кровь моментально попало успокоительное. Пару секунд борьбы, и Рифт стала ослабевать хватку. Она чувствовала, как у нее начинает дико кружиться голова.
— Нет. Вы не смеете, не может так… Не смеете, не надо….прошу… — последние слова прошелестели как опавшая листва и мольба, после чего пациентка обмякла на подушку, погружаясь в беспробудный сон.
Триша сдавленно выдохнула. Распластавшись на Карлае, она слышала, как бьется ее сердце.
— Маленькая… — она не закончила фразу, хотя итак было понятно, что она хотела сказать. Поднявшись с кровати, она промыла рану от зубов, затем, откупоривая баночку с голубой жидкостью, обильно полила ею след от укуса. Рана на глазах начала затягиваться, оставляя после себя лишь небольшой синяк.
— Что здесь произошло? — наконец произнесла Мира, отходя от шока из-за картины, которую она увидела.
Триша тяжело вздохнула, проводя рукой по лицу, зарывая ее в медных волосах. Ей нужно было собраться с мыслями. Все было куда хуже, чем она думала. Некоторое время она молчала, просто смотря в стену, затем повернулась к послу.
— Процесс возврата памяти произошел быстрее, чем я ожидала. Она вспомнила то, что сильно встревожило ее. То, что напугало ее. Ее реакция — страх. Она боится нас, — Мира презрительно фыркнула, заработав уничтожающий взгляд от доктора.
— Она боится, что мы можем ей навредить. Учитывая ее состояние, я не удивлена таким исходом. Правда, я не думала, что память вернется так быстро.
— Я прикажу поместить ее в изолятор. Она может представлять опасность для всех нас. Я не позволю ей кидаться на моих воинов просто потому, что она напугана. Ненароком еще кто пристрелит ее — отчетов потом не оберешься.
— Нет. Она останется здесь под моим наблюдением, а когда поправится, будет помещена в каюту, — Мира начинала закипать от своенравности доктора.
— Триша, она накинулась на тебя, прокусив руку. Если бы я не пришла, она бы тебе ее и отгрызла. Мне не важны причины, которые вызвали такую реакцию, мне важно, чтобы мой экипаж добрался в целостности и сохранности. В мои планы не входит успокаивать сумасшедшую, которая, едва придя в себя, кидается на всех подряд. Если она и вправду является наследником рода Крон, то, учитывая ее психическое и физическое состояние, она может только усугубить ситуацию, если вздумает что-то вытворить. Мой дом обвинили в государственной измене, и он покрыт позором, от которого не отмыться даже мне, несмотря на то, что я уже давно являюсь Налиф. На нее нет никакой информации на Земле, что дает мне повод думать, что она едва ли занималась благотворительностью. Воины, на которых нет возможности найти досье, как правило, скрываются от закона. Либо их работа связана с нарушением закона — работорговля, наркотики, наемничество. Я этот список могу продолжать бесконечно. Она попала к нам при невыясненных обстоятельствах. Мы не знаем, что конкретно привело ее на тот корабль, и сейчас она проявляет агрессию. Пусть делает, что хочет, но в изоляторе строго режима, — она развернулась, чтобы выйти из медотсека. Разговаривать уже не хотелось.
Тришхандея тем временем поудобнее уложила Карлаю на постель, накрывая ее покрывалом и убирая растрепанные волосы с лица.
— Мира Налиф, а теперь послушай, что я тебе скажу, — жестко произнесла Айдера, окликая килланку и мрачно скрещивая руки на груди. Мира, остановившись, повернулась к ней лицом. — Эта женщина перенесла тяжелую травму тела и ментального состояния. Ее до отказа накачали феромонами, воспользовались, а потом выкинули в космос, превратив спасательную капсулу в смертоносный шейкер. И за всем этим стоит Кайяна Кварк. Мне рассказать тебе, что бывает, когда килланца до такой степени наполняют феромонами?
Ни тон, ни то, что говорила доктор Айдера, Мире были не по душе, но спорить не имело смысла. Доктор была раздражена не меньше ее.
— Ее изнасиловали, унизили и выкинули на произвол судьбы. И то, что она вообще выжила, спасибо удаче и немножко мне. Не жди, что она кинется к тебе с открытыми объятиями и будет раскланиваться в благодарности за спасение, тогда как один из нас нарушил всевозможные правила, сделав свободного воина, который пусть и не относится к нашему миру, своим рабом. Мне лично плевать, кем она была и почему ее досье отсутствует, как и любая другая информация. Меня не волнует, что она сделала, за что ее наградили ошейником раба, но я скажу тебе точно, такого, — она показала пальцем на Карлаю, — никто не заслуживает.
— Ни такого отношения, ни таких увечий. Я больше суток собирала ее по частям. У нее были все шансы навсегда остаться в коматозном состоянии и если вернуться, то только к состоянию, как люди любят говорить, «овоща» или умереть, не приходя в себя. Сейчас ей меньше всего нужен карцер, потому что это трудно назвать изолятором, допросы и очередная боль. Она, позволь заметить, не преступник. Единственное ее преступление — оказаться в неправильном месте.
— А что дает тебе права утверждать, что с ней произошло именно то, что произошло? Она могла сама на это согласиться, а все, что случилось после этого, просто случайность? Мы не можем быть уверенным, что произошло именно так, как ты говоришь. Она запросто может быть подставным лицом. Пешкой в руках Кварк, которые разыгрывают всю пьесу, зная, что такой ход сработает? — едко комментировала Мира, даже не скрывая своего мрачного настроения.
— А ты читала мой подробный отчет о состоянии пациентки, когда она только поступила к нам? — холодно спросила ее Айдера.
— Нет, у меня были дела более важные, — нехотя ответила Мира.
— Тогда смотри, — Триша махнула рукой, вызывая над кроватью голографический экран с подробным отчетом. Промотав его вниз, она указала на дополнения.
— Так же замечены следы попытки удушения на шее в виде характерных полулунных следов ногтей. Замечены царапины на бедрах и руках. Имеет глубокий кровоподтёк на левой щеке и левой стороне губ. Имеются ссадины на наружных половых органах. Предположительно жертва была введена в бессознательное состояние при помощи феромонов и над ней свершили насильственный акт. Жертва сопротивлялась, что говорят следы ремня на запястьях и ногах. Она была связана. Кровоподтеки на всем теле в виде длинных узких полос и треугольная форма синяка говорят о том, что ей наносили удары ремнем. Чтобы получить такие ссадины, а местами и разрывы ткани, нужно приложить много силы. Проще говоря, ее били со всей силы, пока она была в полубессознательном состоянии, связанная по рукам и ногам. Хочешь сказать, она сама с собой такое сотворила?
— Если это и вправду Кварк, то я не удивлена. У них весьма специфичные понятия любви.
— Если бы она попала к нам просто с этими травмами, я бы подумала, что они просто переусердствовали с играми, но не когда организм пациента отравлен феромонами. И не тогда, когда она получила черепно-мозговую травму с явными увечьями, которые можно нанести только при насилии.
Мира молчала, поджав губы. Этих фактов она не знала, и они действительно многое объясняли. В душе слабо шевельнулось сожаление, но недоверие не спешило отступать.
— Ну а как ты можешь утверждать, что именно Кварк за этим стояла?
— Кроме того, что только они могут делать такой состав кожи? Отпечатки. На ошейнике полно засохших отпечатков Кайяны Кварк.
— Каких отпечатков? — не поняла Мира.
— Отпечатков пальцев. Они были перепачканы ее смазкой и кровью потерпевшей, когда надевала на нее свой ошейник. Все равно что ультрафиолетом освещать комнату в публичном доме, — Мира брезгливо поморщилась. — Я предупреждала, что тебе это не понравится, — доктор свернула отчет.
— Рекомендую его прочитать, там ты найдешь много всего интересного.
— Все это меня не убедило оставлять ее вне стен изолятора, — упрямо заявила Мира, — пока что у меня к ней больше вопросов и ни капли доверия. Я не буду подвергать риску своих воинов. Мы не знаем кто она, что делала на том флагмане и как в этом замешаны Кварки. Даже то, что произошло между ними — это личное дело их обеих. Было ли это насилие или добровольное согласие на жесткость.
— Она не останется совсем без надзора, я буду присматривать за ней. То, что она может прийти в себя через пару дней, не обозначает, что она сможет вернуться к полноценной жизни. Ей нужна реабилитация. Пока мы здесь — она под моей защитой.
Мира фыркнула.
— А потом мне это придется взять на себя? — Триша молча кивнула.
— Почему ты так против нее? Ты смотришь на нее заведомо как на преступника. Мира, я тебя не узнаю. Ты всегда придерживалась здравого смысла и честности. Сейчас ты ведешь себя неразумно. Женщина, которая вернулась с того света. Которая является наследницей твоего рода, и которая связана с одной из самых древних легенд, должна вызывать у тебя хоть каплю сочувствия или любопытства, а не брезгливость. Все, что я вижу, — это сплошные претензии к тому, что с ней произошло, как и почему она ведет себя не так, как надо. Налиф, надо ли тебе напоминать, что в большей части вселенной нас недолюбливают? И тот, кто с ней все это сделал, не показал нас с лучшей стороны. Я не сомневаюсь в том, что Кварк приложила к этому усилия. Ни один здоровый килланец не будет себя так калечить, и уж тем более наносить себе такие увечья внутри себя.
Посол отошла от доктора Айдеры на безопасное расстояние, чувствуя, что воительница может ее просто задавить авторитетом.
— Точно так же я не понимаю, почему ты пренебрегаешь всеми критериями безопасности и считаешь нормой, что пациент пытается тебя убить? Почему так борешься за ее жизнь? У меня возникает ощущение, что она твой потомок, а не мой. Ты действуешь наугад, даже не задумываясь о возможных последствиях. Если с ней такое сотворили, то где гарантия, что при первой же возможности она не кинется всех убивать и резать? Что она не попытается захватить корабль, чтобы вернуться? Безопасность моих воинов превыше моих чувств и желаний. Если есть хоть малейший шанс того, что она может нам навредить, я хочу его пресечь. Если хоть кто-нибудь узнает о том, о чем узнала ты, мой дом окончательно падет. Я никому не дам разрушить то, что от него осталось. Тем более какой-то недокилланке. Я о ней впервые слышу, и она попала к нам при странных обстоятельствах. Она ведет себя агрессивно, и для меня это уже основание запереть ее подальше ото всех. Я не считаю, что ее агрессия обоснованная. Твои факты говорят о том, что было, но не гарантируют того, что может быть.
— Та агрессия, которую она проявила — это лишь сотая часть агрессии, которую она получила в свой адрес, — резко оборвала ее Триша. Она оперлась руками на кровать, где лежала Карлая. — За всю мою практику я лишь пару раз встречала такое количество травм на одном теле. Легче назвать кости, которые у нее остались целы, чем те, которые были повреждены. Ты можешь сколько угодно фыркать, но то, что я увидела, доказывает тот факт, что относительно недавно у нее был половой акт, совершенный самым грубым и насильственным образом. И это несмотря на то, что она была под воздействием феромонов. Если бы не они, то она вообще могла бы не выжить или даже сделать пары шагов, — доктор Айдера гневно выдохнула, и у нее слегка покраснела шея.
— Я не пренебрегаю правилами, я потенциально оцениваю ее способности и психическое состояние. Первое — она не может являться серьезной угрозой военным. Ее телесное здоровье оставляет желать лучшего. Пройдет не один месяц, прежде чем она сможет наверстать упущенные возможности. Любой килланец превосходит ее по силе, ловкости и реакции. Она не сможет сделать и пары шагов без помощи, не говоря уже о том, чтобы кидаться на всех. У нее как минимум не срослись кости ступни настолько, что как только она ступит на нее, то упадет в обморок от болевого шока.
— Второе. Перед тобой больной ребенок, который перенес серьезную травму, и он при желании даже не может дать тебе отпор. Ты серьезно хочешь запереть ребенка, который напуган и справедливо озлоблен? Она очнулась в незнакомом месте после комы, среди тех, кого не знает, и последнее, что она запомнила — это насилие над собой. Что по-твоему она должна думать? Что ее будут чествовать салютом мечей? Что рядом будут те, кого она знает? Нет. Она видит в нас угрозу, и первый инстинкт, который у нее срабатывает — это защита.
— И третье. Ты уверенна что, очнувшись в карцере, она не взбесится еще больше? Ее боли и отчаяния хватит на весь твой состав, — Мира снова молчала. — Почему ты даже не пытаешься ее понять? Почему ты держишься за устав как за единственную возможность решить проблему? Почему ты даже не предполагаешь, что все это действительно могло случиться с ней?
— Потому что она для меня никто. Спустя столько лет я вдруг узнаю, что у меня, оказывается, есть родственница, которая уже даже не подросток, а взрослая женщина. Она все это время скрывалась, предположительно нарушала закон и вдобавок вляпалась в историю с нашим флагманом. Потому что вместо благородства и чистоты все, что я сейчас вижу, только грязь, варварство и грубость. Увидела что-то в первый раз? Незнакомое? Надо сразу кидаться с воплями: «Убить!». Потому что я вижу, что вместо статного воина мне послали кого-то, кто даже сам не может постоять за себя. Мне неприятна, мне претит даже мысль, что кто-то под любым предлогом мог переспать с моим врагом. Я не хочу этого понимать. Я не понимаю, как можно податься на это, — гневно выпалила Мира, которой порядком надоела эта тема, но она все же продолжала эту паршивую игру словами.
— Не так должна была произойти встреча, не при таких обстоятельствах, — наконец призналась килланка.
— Не всегда все, что мы себе рисуем, сбывается в таких же пропорциях, — спокойно добавила Айдера. — Ты не права, Мира. Ты ее не знаешь. Ты судишь только по тем фактам, которые видишь в моем отчете. А ты ее не думала спросить, как все произошло? Не зная тебя, почему тебя это так задевает, я бы подумала, что ты подхватила людскую лихорадку под названием «недальновидность». Я бы на твоем месте дала ей возможность ответить за саму себя, и только потом судить, а не наоборот. Сейчас из-за своего страха ты боишься сделать лишний шаг. Позволь мне быть откровенной. Ты настолько привыкла жить в своих умозаключениях, что, когда тебе дают шанс их поменять, ты откровенно плюешь им в лицо, говоря, что они не подходят под твои стандарты.
Повисла долгая пауза, такая длинная, что можно было подумать, что диалог закончен.
— Мне нужно время.
— Правда?
— Часть меня признает, что она может быть членом моей давно погибшей семьи. Я даже вижу это… сходство, хотя и не представляю, как это возможно, — сейчас, получив ответы на большинство вопросов, Мира знала, почему лицо Карлаи с первого взгляда показалось ей знакомым.
— Другая часть меня сопротивляется и говорит, что этого не может быть. Прошло уже двадцать три года, я научилась жить с той мыслью, что все так и должно быть. Я смирилась с тем, что, возможно, в своей жизни я не смогу добраться до тех, кто причастен ко всему тому, что произошло. Я научилась улыбаться тем, кто все это устроил. И именно тогда, когда я уже почти смирилась с прошлым, мы находим ее. Вселенная… у нее развитое чувство иронии.
— Возможно, она попала к нам как раз тогда, когда ты готова принять ее? — доктор Айдера стояла, заложив руки за спиной, не сводя с женщины блестящего взгляда.
— С чего бы мне ее принимать именно сейчас? Окажись она рядом лет десять назад, я, может быть, была бы рада этому подарку, но не сейчас, когда все покрыто пеплом сожаления и боли.
— И что бы ты с ней сделала лет десять назад? Превратила бы в клинок своей мести, развязала бы очередную войну между домами? Мало у нас грызни, так ты бы усугубила ее личной ненавистью? — Мира с нескрываемым раздражением посмотрела на непроницаемое лицо доктора.
— У меня был бы шанс все исправить, сделать все по справедливости. То, что произошло, не должно было произойти, — Айдера бровью не повела.
— То, что произошло, должно было произойти. Не произойди этого, ты бы сейчас не стояла здесь. Твоя жизнь стала бы совершенно другой. Возможно, даже хуже, чем сейчас.
— Что может быть хуже вечного привкуса сожаления на губах? Или вкуса поражения и унижения? Когда чтобы спасти свою жизнь, тебе приходится убегать, трусливо поджав хвост, вместо того, чтобы дать отпор? Что может быть хуже жизни, которая по вкусу напоминает пепел с углем? — с вызовом спросила ее Мира. Когда речь заходила о ее семье, был очень большой шанс вывести ее из равновесия. Это была единственная тема, обсуждая которую можно было увидеть ее настоящее лицо.
— Что может быть хуже? Смерть, вот что может быть хуже, и забвение, — в тон ей ответила доктор. Налиф поджала полные губы.
— Мы здесь не для того собрались, чтобы обсуждать мою семью. Я хочу знать, является ли она опасностью для моего экипажа?
— Нет. Когда она очнется, ей будет лучше. Это был первый всплеск после длительного беспамятства. Ею руководил страх, и теперь ей нужно адаптироваться к новым ощущениям, к новому миру. Я не ошибусь, если предположу, что она все это время прожила в собственной тени своих талантов.
— И все же я не понимаю, как она могла жить ничем не выдавая себя?
Доктор Айдера вздохнула, посмотрев на пациентку.
— Думаю, она всю жизнь росла среди калек. Будучи здоровым воином, у нее не было примера для подражания. Находясь среди слабых и даже не прилагая никаких усилий, она уже была лучшей на их фоне. Я думаю, она никогда не видела и не знала, как можно жить. Вся ее жизнь должна быть полна сплошных «недо». Другого объяснения у меня нет.
— Ты уверена, что ее не нужно изолировать от других?
— Да, она не представляет опасности. Она беззащитна, а именно сейчас ей и нужна защита и покой, но не стальные стены тюрьмы. Ей нужно время, чтобы прийти в себя после всего того, что произошло. Возможно, о той части, где ее насилуют, она никому не расскажет. Я тебе крайне не рекомендую спрашивать или даже намекать на эту тему. Для нее это будет очень болезненно и может спровоцировать новую вспышку агрессии. Для любого из нас, если бы мы попали в такую ситуацию, это было бы неприятно вспоминать.
— Как маленький ребенок. Она должна понимать, что если в этом будет важная информация, она обязана нам рассказать, — Мира фыркнула.
Доктор метнула в нее укоризненный взгляд.
— Не будь такой медноголовой, как люди. Я всерьез начинаю опасаться, что ты слишком долго с ними работала. Лучше подумай, как с этим ребенком общаться. В следующий раз, когда она проснется, рядом должна будешь быть ты. Не я должна знакомить ее с этим миром, а ты. Я всего лишь врач, — Мира знала, что доктор это скажет, и мысленно просила, чтобы Карлая не просыпалась до самого их прилета. Она понятия не имела, о чем и как с ней говорить. Дело осложнял тот факт, что она знала, кем ей приходиться незнакомка, а вот она — нет.
— Я предлагаю компромисс. Я не могу полностью оставить ее без охраны. На случай подобного всплеска я хочу быть уверенной, что никто и ничто не пострадает. Она будет помещена в каюту, как ты хочешь, под постоянным видео контролем, а на выходе будут стоять мои гвардейцы. Посещать ее сможем только мы обе. Если захочет, у нее будет возможность адаптироваться. Дальше будем смотреть по ситуации. Думаю, тебе не нужно напоминать, что она все еще под твоей ответственностью, — закончив, Мира развернулась, чтобы удалиться из медотсека. Весь разговор вышел крайне неприятным, разбередившим старые раны.
Тришхандея проводила ее скептичным взглядом. Посол не отличалась легкостью характера, хотя когда-то давно она была воплощением солнца по своей силе и энергии. Как же мало нужно воину, чтобы погасить свое пламя, превратив его в медленно тлеющий уголь, который превращался в огонь лишь при упоминании ненавистного дома.
***
Карлая проснулась в каюте. Она спала так крепко, что даже не почувствовала, как ее перенесли в другое место, сняв все аппараты. Перевернувшись на бок и обхватив подушку руками, она начала осматривать свое новое место. Каюта была маленькая, здесь максимум могли бы разместиться два человека. Кровать, у изголовья множество полочек, где можно было хранить всякую чепуху, в стене был встроенный шкаф. Обернувшись, Карлая увидела, что ее иллюминатор закрыт металлическими ставнями. Значит, чисто теоретически она смогла бы увидеть за ними космос. По крайне мере, ей хотелось на это надеться.
Приподнявшись на руках, она откинула одеяло, внимательно осматривая свои ступни. Они были лишь туго перебинтованы, но в остальном с ними было все в порядке. Самое главное — она чувствовала ноги. Немного помедлив, Карлая спустила их вниз, ощущая прохладный пол. Ей трудно было удержать радостную улыбку. Она отчетливо помнила чувство ужаса, пару дней назад, когда поняла, что не чувствует и не может двигать левой ногой, а правая просто нестерпимо горела от прожигающей боли.
«Боги, я жива! Каким-то чудом я жива…» — с огромным облегчением и радостью подумала она, опрокидывая голову назад и громко рассмеявшись.
Однако ее радость длилась не долго.
На нее нахлынули воспоминания недавних дней, и радость жизни тотчас поблекла. Быть живой было лучше, чем находиться в забвении, но вот жить с тем, что с ней произошло…
Дверь отъехала вбок, и в каюту вошла статная килланка, неся поднос с едой. Карлая, внимательно смотря на нее, убрала ноги и подобрала их под себя, чувствуя, как колени сгибаются с болью, словно заржавевший от тяжести веков механизм.
Килланка не выглядела агрессивной, даже скорее дружелюбной. Она поставила поднос на столик, придвигая его к Карлае, а сама усаживаясь на стул.
— Я принесла тебе поесть, ты потратила много сил на восстановление организма. Сейчас тебе нужно приходить в форму. Как ты себя чувствуешь?
— Кто вы? — задала свой первый вопрос Карлая, стараясь выглядеть расслабленной. Она во все глаза рассматривала женщину. У нее были густые темно-русые волосы, которые были схвачены в низкий хвост. Квадратное лицо, большие непропорциональные губы, выступающие скулы и миндалевидной формы глаза.
— Я Мира Налиф, посол Её Величества Аталаты Лис в межгалактическом пространстве.
— Вы килланка?
— Да, — Карлая сверлила ее настороженным взглядом.
— Что вам от меня нужно?
— Ничего. Мы…
— Так не бывает, — оборвала ее Карлая, — все имеет свою цену. Зачем вы спасли меня? С какой целью? Вам нужны данные, координаты? Вы хотите, чтобы я вам сдала кого-то?
Мира чуть усмехнулась. Теперь понятно, как эта килланка прожила столько лет среди людей. Ее подозрительности хватило бы на нескольких воинов.
— Давай я тебя вкратце обрисую ситуацию. Мы нашли тебя в спасательной капсуле, которая принадлежит одному из самых значимых кораблей в современной истории Киллана. Капсула была в открытом космосе. Мы не знаем ни откуда ты, ни как ты оказалась на нашем флагмане, ни толком кто ты. Мы спасли тебе жизнь, вытащив с того света. Это мне следует задавать тебе вопросы, а не наоборот.
Мира видела, что Карлая не верила ей. Она продолжала смотреть на нее настороженным взглядом. И еще. Страх. Доктор была права, эта женщина боялась их, особенно сейчас, когда она была беспомощна.
— Почему я должна верить вам на слово? Для вас это просто элемент управления людьми, не более. Вы говорите то, что я хочу услышать, а не то, о чем вы думаете на самом деле. Меня не интересуют вежливые слова. Я хочу знать, что вы думаете на самом деле? Зачем я здесь, и что вы от меня хотите?
— Откуда такая подозрительность?
— Я знаю, как вы можете заставлять верить в то, что вы говорите. Я видела, как вы можете подчинять других, и видела, как это потом заканчивается. Из того, что я знаю, у меня нет основания предполагать, что вы будете поступать по-другому, — Мира поняла, что запугать эту женщину не получится. Она была упрямой, и чтобы получить то, что им было нужно, то лучше было соглашаться играть по ее правилам. Если даже все события «до» и смерть не смогли сломать натуру этой женщины, то Мира не имела шансов.
— Если ты так этого хочешь… Пока ты была в коме, мы обследовали твое тело и достаточно узнали о тебе. Ты хоть и являешься килланкой, но на самом деле ею никогда не была. Ты едва ли умеешь пользоваться всеми своими способностями. Родившись и живя среди людей, на рудниках Плеруды, ты не давала своим талантам развиться полностью. Уж не знаю, чем ты занимаешься по жизни, но явно не тем, за что тебя погладят по головке. На тебя нет ни дела, ни досье, ни даже карточки не зарегистрировано. Ты как призрак, на которого зарегистрирован корабль «Фуриоза», и мой вопрос, где он? — Карлая молчала. Она долго молчала.
— Если вы хотите, чтобы я отвечала на ваши вопросы, то мне нужны гарантии того, что мне не причинят вреда. Я хочу, чтобы вы гарантировали мне безопасность и быть уверенной, что все, что я скажу, не будет использовано против меня.
Мира улыбнулась. В этой даме действительно что-то было. Только проснулась, а уже твердо знала, чего она хотела. Что же, с таким характером хоть и сложно было жить — зато долго.
— Справедливое требование. Я даю тебе слово чести, что находясь под моей защитой, тебе никто не навредит. Это распространяется не только на корабль, но и на всю поверхность Киллана. Ты будешь находиться под моим покровительством до выяснения всех деталей событий.
— А где доказательства?
— На Киллане если один воин дает тебе слово чести, он не нарушает его ни при каких обстоятельствах. Он остается верным ему до последнего вздоха. В отличие от людей, килланцы знают, что такое честь и благородство. То, чем люди пренебрегают, у килланцев играет важную роль. Я дала тебе слово, что ты в безопасности, значит это так и есть. Тебе придется мне поверить, — Налиф говорила это твердо и спокойно.
Карлая поняла, что скорее всего никаких бумаг или соглашений с отпечатками пальцев они здесь подписывать не будут. И все, что ей оставалось, это понадеяться на честность посла Империи. Да и какой выбор у нее был?
Налиф не выглядела угрожающей или чего-то требующей. По крайне мере пока что. Наоборот, она вызывала ощущение воина, который готов к диалогу. Возможно, этой расе стоило дать еще один шанс, чтобы проявить себя лучше?
— Я не помню, где находится мой корабль. Даже больше, я не знаю, где он, — честно ответила Карлая.
— Предположим, что это так. Нам удалось выяснить, что произошло с тобой до того, как ты попала в капсулу, — Мира, сделала акцент на словах «до того, как попала в капсулу», и глаза Карлаи расширились от ужаса.
— Мы знаем, что тебя зовут Карлая Рифт. Как ты сама нам сказала, ты выросла на рудниках Плеруды, а потом переехала жить в мегаполис. А также мы знаем, что ты отправилась со своей напарницей на поиски «Стража Далеон», а вот что там случилось — большой вопрос. Этот флагман наша Империя искала годами и не могла его найти. Как тебе, обыкновенному килланцу, удалось сделать то, что не смогли сделать наши лучшие воины?
— Это не моя заслуга. Его нашла Кира Бейкер. Все вопросы к ней. Я лишь доставляла… — она замолчала.
— Продолжай.
— Мне было поручено доставить заказчика на место. Ничего более.
— Кто этот заказчик? Ты помнишь его имя? — Карлая отвела глаза, смотря в сторону. Мира ждала.
— Кайяна Кварк. Мы должны были забрать кристалл и вернуться.
— Кристалл? Как он выглядел?
— Как кусок выломанного минерала из большей части чего-то. Когда Кварк держала его в руках, он светился золотистым цветом.
— А что произошло потом?
— Я… Я не помню. Следующее, что я помню, это как очнулась в отсеке с доктором, — похоже, Айдера поспешила с выводами о восстановлении памяти. Какие-то фрагменты остались скрытыми, если Рифт не блефовала. Но судя по растерянному виду, она действительно не помнила. А еще, вероятно, они нашли кристалл Эниннгов, с которым, скорее всего, скрылась Кайяна. Если не пострадала сама.
— Значит, информацию нашла некая Кира Бейкер, тебя попросили доставить Кайяну на место и вернуться с ней и кристаллом?
— Да. Звучит просто? Я тоже так думала, — иронично отозвалась Карлая.
— У тебя свой корабль?
— Да. Был. «Фуриоза».
— Кем ты работала до того, как взялась за это задание? — Карлая мешкала, не могла же она сразу взять и рассказать все.
— Наемником в одной компании, выполняла всякую разную работу.
— Понятно… — протянула Мира. Как она и предполагала, Рифт была связана с криминалом.
Каюту заполнила тишина. Мира разглядывала женщину, когда как Карлая старалась не смотреть на посла. Она чувствовала себя обнаженной под взглядом этой женщины. Ей казалось, что про нее знают все.
— Я плохо помню, что произошло на самом флагмане. Я знаю, что эта реликвия важна для вас, но я ничего не могу вспомнить, — хотелось оправдываться, защищаться, заполнить эту неловкою пустоту молчания.
— Ладно, оставим эти вопросы на потом, когда поправишься, — Налиф видела и смущение, и некоторую робость в пациентке. Она ошибалась, когда думала, что та будет кидаться на всех и каждого с ножом, требуя справедливости. Что-то шевельнулось внутри нее. Большое, мощное, давно уснувшее.
«Что если кровь не врет?», — задавала себе этот вопрос Налиф. Она боялась признаться себе, что если бы это было правдой, то, скорее всего, эмоции, которые были загнаны глубоко внутрь и игнорировались двадцать три года, прорвались бы наружу.
— Что вы со мной сделаете? — спросила Карлая. И, пожалуй, именно это больше всего ее волновало.
Мира молчала. Этот же вопрос она задавала себе на протяжении всех дней, с того момента, как узнала все факты об их новом пассажире.
— Я предлагаю тебе полететь со мной. Я занимаю видное место в обществе и смогу обеспечить тебе безопасность, а также могу помочь влиться в жизнь на Киллане. Ты сможешь реабилитироваться в моем доме и под моим руководством, пока не решишь, что делать дальше. Сейчас тебе однозначно нужен отдых и покой.
— Зачем вы помогаете мне? — не скрывая подозрения в голосе, спросила Карлая.
Мира задумалась.
— Я делаю это просто потому, что в моих силах тебе помочь. Мы, килланцы, всегда помогаем другому воину, если он попал в беду. А как я вижу, ты определенно оказалась в беде. Не скрою, я хочу знать, что произошло на флагмане. И сейчас ты единственный свидетель. Я хочу знать, есть ли у нас шансы найти флагман и восстановить хронологию истории? Это очень важно как для меня, так и для всех килланцев. А если бы я и хотела бросить, совесть не позволит мне отпустить тебя в таком состоянии, — она немного помолчала, опуская взгляд. Когда она снова заговорила, голос звучал мягче.
— Пусть нас не любят в других пространствах, но никто из судачащих не знает, как на самом деле устроен наш быт, наша жизнь и по каким правилам мы живем. Видение других не характеризует нас настоящих. Думаю, вскоре у тебя будет возможность убедиться в этом.
Карлая презрительно скривила губы, когда Мира говорила про честь и благородство. Уж кому-кому, а Кайяне эти понятия точно были чужды. Это не осталось незамеченным.
— Не суди всех по одному представителю расы. Среди всех рас найдутся те, кто характеризует ее не лучшим образом. Дай себе шанс увидеть Киллан в его истинной красоте. Пока ты закрыта и считаешь всех убийцами и насильниками, мои слова для тебя ничего не значат, и даже моя помощь будет тебе во вред, — Рифт смутилась. Речь Миры и Кайяны разительно отличалась. Она чувствовала, что посол не старалась ее очаровать.
Мира обращалась к ней как к равной, и, как поняла Карлая, несмотря на то, что произошло между ней и Кайяной.
— А если я захочу вернуться?
— Туда? К людям, будучи чистокровным килланцем? — Мира даже не скрывала своего удивления.
— Ты можешь вернуться, и никто не будет тебя задерживать. Вопрос только зачем? Ты итак всю жизнь прожила среди них. Попробуй жить среди равных тебе. Там, где ты не будешь изгоем. Среди тех, кто не будет изводить тебя глупыми вопросами. Ты уже ходила по той дороге и знаешь, куда она приведёт. Подумай над тем, чтобы узнать что-то новое. Я могу дать тебе шанс узнать это, но если захочешь вернуться — пожалуйста. Старое не значит лучше. Просто ты к этому привыкла.
«То же самое можно сказать и про меня», — мелькнуло у Миры в голове.
— И кем я там буду? Без профессии? Без корней? — в голосе Рифт прозвучало отчаяние.
— Самое простое, что мне сейчас приходит в голову — пилот. Если у тебя был корабль, и ты была капитаном, значит, ты умеешь пилотировать. Мастера своего дела везде ценятся. Корни можно найти — было бы желание, — на губах Миры внезапно мелькнула едва заметная улыбка.
— Что я буду вам должна за такую роскошь?
— Ничего, ну а если хочешь отблагодарить, постарайся вспомнить, что произошло на флагмане. Это единственная моя просьба к тебе. Я не требую ответа сейчас. У тебя есть время подумать над моим предложением. А пока поешь и отдыхай. Доктор Айдера тебя скоро навестит. И помни, твоя задача окрепнуть и вновь стать на ноги, все остальное вторично. Только не кусайся больше.
Карлая молча выслушала ее, не проронив и звука. Посол вышла из каюты, оставляя Карлаю один на один с ее вопросами.
***
Карлая уплетала еду за обе щеки. И хотя поначалу она довольно осторожно пробовала незнакомую пищу, под конец трапезы она стала ее любимой.
Через час приятной дремоты к ней постучалась врач. Только сейчас Карлая смогла четко рассмотреть ее. У доктора была приятная, аккуратная внешность. Чуть приподнятые от природы уголки губ делали выражение лица доброжелательным, открытым и немного лукавым. У нее был длинный тонкий нос и чуть косящий левый глаз. По телосложению она была довольно крупной и весьма высокой. Если обычные килланцы, с которыми сталкивалась Карлая, были примерно два метра ростом, то здесь были все два с половиной.
Сложив руки в карманы белого пиджака, она широко улыбнулась.
— Я доктор Айдера. Можешь звать меня Тришей. Мира, наверное, предупреждала, что я приду к тебе, и вот я здесь. Как самочувствие, отдохнула?
— Хорошо. Правда, ноги болят очень сильно, — о том, что ей было больно сидеть, Карлая предпочла умолчать.
— Это нормально. После того, как их пришлось полностью конструировать, это еще цветочки.
Карлая пыталась высмотреть на руке доктора отпечаток своих зубов, но кожа была чистой. Заметив ее взгляд, Айдера улыбнулась.
— Не волнуйся. Все в порядке, зажило за сутки. Хотя челюсти у тебя мощные. Акула случайно не твой родственник?
Карлая невольно улыбнулась. Доктор вызывала симпатию и была совершенно расслаблена. Если посол была натянута как струна и играла какую-то роль, то врач просто была сама собой.
— Доктор Айдера, я хотела извиниться за то, что накинулась на вас. Ведь вы спасли мне жизнь, — немного помолчав, ответила Карлая.
— Не переживай, все хорошо. И давай без формальностей. Зови меня просто Триша. Не люблю, когда обращаются на «Вы», — она перетащила стул прямо напротив кровати Карлаи и села на него, переплетя пальцы рук.
— Я пришла, чтобы оценить твоё состояние. Ведь пока ты здесь, я отвечаю за тебя. Твои ноги очень сильно пострадали, и мне пришлось их полностью восстанавливать. Я хочу взглянуть на твои ступни, позволишь? — молчаливый кивок головы. Карлае было неловко, что вокруг нее столько возни. Она привыкла о себе заботиться сама, поэтому когда кто-то ухаживал за ней, она не знала, как себя вести. Она осторожно вытащила обе ноги из-под одеяла. Доктор свела колени вместе и похлопала по ним.
— Сейчас твоим ногам и ступням нужен массаж, чтобы быстрее циркулировала кровь и твоё выздоровление шло быстрее. Больно не будет, просто нужно немного размять мышцы, — пациентка впала в самый настоящий ступор.
— Карлая, мне нужно, чтобы ты подняла ногу и положила на мои колени, ты меня слышишь? — пациентка-то слышала, но еще никто ни разу не массировал ей ноги. Для нее это было чем-то личным, и сейчас, когда доктор озвучила свою просьбу, женщина была ошарашена.
— Это ничего не значит, просто мне нужно провести терапию, ты же хочешь быстрее начать ходить? — словно прочитав ее мысли, добавила доктор Айдера.
Пересиливая боль в коленях, Карлая подала ногу. Эластичные бинты спали, Триша внимательно осматривая ступни, довольно ухмыльнулась.
— Отлично. Очень хорошо. У тебя прекрасно получается восстанавливаться, ты это знаешь? — она начала массировать ступню, и это было приятно. Теплые мягкие руки словно обволакивали невидимым коконом всю ногу. Боль отступала.
Подсознательно к доктору Карлая испытывала больше доверия, чем к послу. Может быть, потому, что именно она ее спасла?
Карлая внимательно рассматривала Тришу, ее склоненную голову, медные волосы, которые были заколоты, ухоженные руки с аккуратным маникюром. Ей нужен был совет, а точнее — факты, чтобы окончательно утвердиться в своем решении.
Предложение посла и вправду было заманчивым. Опасным, но очень перспективным. Карлая могла увидеть мир, при этом не вызывая подозрений. Ну, или почти не вызывая подозрений, как она думала. Был ли на самом деле у нее выбор? Рифт не знала. Все зависело от тяжести ее состояния. Если все было действительно так, как сказала доктор Айдера, когда она только очнулась, то сейчас возвращаться к людям было самоубийством.
О высоких технологиях килланцев ходило много слухов, но никто из людей не мог ручаться за их достоверность. Карлая, будучи не совсем человеком, смогла убедиться в их возможностях на своем плачевном опыте. Возможно, если бы в таком состоянии она попала к людям, то просто не выжила бы.
Второй вопрос был гораздо проще. Даже если бы она вернулась, что дальше? Жизнь наемника? Заказы, убийства, снова выпивка, снова ночи, которых она не помнила, и желание, чтобы тебя настигла пуля? Как жить дальше после всего того, что она пережила? Где найти цель, чтобы идти к ней, забывая или примиряясь с прошлым? В сфере наемников она добилась всего. Ее боготворили среди молодняка, ее любили среди товарищей по заданиям, ее уважали те, кто давал ей сложные заказы. Она могла получить любую озвученную сумму, так как те, кто делал заказ, знали, что работа будет выполнена так, что даже самый упрямый наследник Холмса разведет руками. Она владела своим кораблем. Ей была доступна любая прихоть, стоило лишь назвать нужную сумму.
Она могла бы попробовать себя в другом деле, но представляя, как была бы юристом, торговым агентом, обыкновенным солдатом в войсках, ее начинало тошнить. На своей работе она старалась максимально оградить себя от тупости и рутины. В тех сферах она подозревала, что ей пришлось бы сталкиваться и с тем, и с другим.
Она полетела на это задание, нарушив все свои правила. Она работала с килланцем, она переспала с ним, и сейчас она находилась у них на попечении. Когда в ванной она говорила, что хотела чего-то нового, то это не подразумевало кому и все остальное, что с ней произошло. И все же это был новый опыт, который порядком встряхнул ее, заставляя пересматривать свои ценности.
— У тебя красивое кольцо, — отметила Карлая, не сводя задумчивого взгляда с украшения на мизинце доктора. Только сейчас она поняла, что оно ей так напоминало.
Металл по текстуре напоминал кору дерева. Кольцо было выполнено в виде трех тонких полос, которые переплетаясь соединялись в обломках красного минерала. Камень был один, а вокруг расположились камни меньше и тоньше. Кристалл был красным, алым, как свежая кровь. По огранке он не был похож на драгоценный камень, скорее на природный минерал, который вырос на этом металле.
— Похоже на кристалл, который мы искали. Только он молчит.
Доктор Айдера подняла на нее удивленный взгляд.
— В каком смысле молчит?
— Такое ощущение, что там, на флагмане, я разговаривала с кристаллом. Мы понимали друг друга без слов. Странное ощущение, и воспоминание очень размытое, — Карлая попыталась вспомнить, что именно произошло после того, как она увидела светящийся кристалл в руках Кайяны, но все картины плавали как в тумане, а сознание постепенно затягивалось первородным мраком.
— Я не помню, что произошло и почему я оказалась здесь, — с внезапной злостью заявила килланка. Ее бесила собственная беспомощность.
— Тише, все в порядке. Это нормально. Ты перенесла тяжелую травму не только тела, но и головы. Это нормально — не помнить какие-то фрагменты. Возможно, в перспективе ты сможешь все вспомнить.
— А что если не вспомню? Не смогу рассказать то, что вас так интересует?
— Тогда ты просто не расскажешь нам то, что нам интересно. Твоя главная задача — восстановиться и не переживать. Если будешь терзать себя, что не помнишь чего-то, это не поспособствует твоему выздоровлению.
— Насколько все плохо, Триша? Я хочу знать, что со мной произошло, — Карлая не сводила с доктора пристального, блестящего взгляда.
Доктор вздохнула. Не хотела она, чтобы диалог заходил в это русло, но пациент был крайне упрям.
— О том, что произошло, спрашивай не меня, а себя. Только ты можешь знать, что было на том флагмане. Плохо было, когда мы тебя нашли в капсуле. Твоя жизнь висела на волоске, который мог оборваться в любой момент. У тебя были сломаны почти все кости, некоторые и вовсе раздроблены, как, например, ступня. У тебя было сотрясение мозга и большая интоксикация организма. Из такого букета сложно выделить что именно стало причиной комы. Возможно — все вместе. У тебя почти не было шансов выйти из этого состояния. Когда я привезла тебя в операционную, то не знала, за что браться, настолько обширным были повреждения тела. Однако, ты проявила большую силу воли. Ты очень хотела жить. Поэтому сейчас уже все хорошо.
Карлая хотела уточнить, что за интоксикация была, но не стала. Она подозревала, что в этом были замешаны наркотики, которые позволили Кайяне сделать то, что она сделала.
— Триша, можно этот разговор останется между нами? — доктор, не отрываясь от массажа, подняла голову.
— Да. Давай другую ногу, — Карлая послушно подала ей правую ногу.
— Посол Мира Налиф предложила мне полететь вместе с ней. Она гарантировала мне безопасность и покой, пока я буду восстанавливаться. Мне и в правду необходимо время, чтобы снова встать на ноги?
— Да. Твоему организму после всех потрясений нужно успокоиться и прийти в состояние нормы. В этом же залог твоего будущего здоровья. Лишний стресс и нагрузка лишь усложнят все. Если ты сейчас побежишь решать проблемы, то очень скоро ты снова окажешься на операционном столе. И хорошо, если врач вполовину будет таким же хорошим специалистом, как я. Несмотря на то, что ткани и мышцы у нас регенерируются очень быстро, им все равно необходимо время для полного восстановления и функционирования. Я бы на твоем месте приняла предложение посла Налиф.
— Ей можно доверять?
— Да, она воин слова и чести. Если она тебе что-то пообещала, значит, она выполнит свое обещание. Она из тех килланцев, которым хорошо известны понятия благородства. Она защищает своих людей, свою честь и свои взгляды на жизнь, несмотря на силы противника. Воины любят ее и готовы за нее отдать жизнь. Она является одним из самых благородных политиков. Все вопросы она решает согласно чести, закону и справедливости. Всегда учтивая и спокойная, — Карлая все это записывала в свой внутренний блокнотик анализа.
— Она сказала, что может помочь мне влиться в мир Киллана, что она занимает видное место в обществе. Это так?
— Да. С ее связями она может помочь тебе восстановиться и встать на ноги. Подумай над этим. Два раза она не станет предлагать. Она может стать достойным проводником в мир Киллана. Она хорошо знает историю, обучена правилам этикета и всегда готова прийти на помощь.
— Она готова бескорыстно помочь мне занять свое место в мире Киллана?
Доктор Айдера некоторое время молчала, потом ответила:
— Да. Ты являешься чистым килланцем, и твоё место среди таких, как ты — воинов, которые остаются сильными, несмотря ни на что. Глупо сразу возвращать тебя к людям, даже не дав тебе возможности увидеть свой дом. Ты же никогда не была на Киллане, верно? Ты всю жизнь жила среди людей?
Карлая молча кивнула.
— Тем более.
— Но у меня нет даже родных, чтобы обосноваться там. Если что-то пойдет не так, я останусь без ничего.
— Карлая, никто не будет тебя выкидывать просто потому, что у тебя нет родных. Это нонсенс. Мир Киллана строится не на важности крови и места в обществе. Это огромный мир, который может подарить тебе гораздо больше возможностей, чем люди.
— Килланцы жили на Киллане раньше, чем появился человек, — продолжала доктор Айдера, — мы живем изолировано, и на это есть свои причины. Очень редко кто из воинов добровольно решает жить за пределами нашего мира. Мы можем делать то, чего не могут другие, и их это очень раздражает. Если ты хочешь продолжать жить среди тех, кто едва переносит нас на дух, это твоё право. Но хотя бы попробуй найти свое место среди таких, как ты. Вдруг у тебя получится? Учитывая твою силу воли и желание жить, я думаю, у тебя есть все шансы, — она улыбнулась такой теплой улыбкой, что у Карлаи отлегло от сердца. — Тебе нечего бояться. Тем более если ты будешь под защитой Миры Налиф. Вернуться ты всегда успеешь.
Именно об этом Карлая и думала. Что ей было терять? Корабль, который угнали? Работа, которая надоела до колик в животе? В прошлом ее ничего не держало, точно так же как и не могло посулить что-то новое и хорошее.
У нее был шанс начать все с чистого листа, пусть и сумбурно. Здесь у нее было чистое поле, на котором она могла делать что угодно. На худой конец она могла сбежать. Она всегда могла вернуться к старому.
— Хорошо, я обдумаю предложение посла.
— Отлично. А теперь мне нужно осмотреть твою спину, — доброжелательно резюмировала Триша.
