— … внимательно наблюдая за ними, можно узнать много интересного о них.
— За кем? — последние слова Миры вырвали Карлаю из собственных размышлений.
— За сенаторами и их советниками, — кратко ответила Мира.
— Зачем?
— Что значит зачем? Карлая, ты меня внимательно слушаешь? — Мира подняла глаза на племянницу, видя, что она смотрит куда-то в сторону.
— Очень, — ядовито ответила Карлая, вспоминая о чем они сейчас говорили последние пять минут. Ее занимали куда более важные мысли, чем вопросы политиков. В какой-то момент она отключилась от диалога, поставив Миру в режим «белый шум».
— И что ты последнее помнишь из того, что я говорила?
— Властью данной мне Императрицей назначаю тебя своим советником, который… будет моими глазами и ушами? — саркастично ответила Карлая, откидываясь на кресле. Она сделала движение, словно хотела откинуться на ножках стула.
В прошлой жизни она часто это делала: ловила равновесие, откинувшись на стуле.
Скрещивая пальцы, она нагло посмотрела на Налиф. Ей было трудно не поддевать посла, видя, как тщательно женщина пытается понять, шутит она или нет. Она почти слышала, как шевелились мысли в голове Налиф. И да, ей нравилось испытывать ее терпение. Это было не самой трезвой мыслью, но это получалось само собой.
Взгляд Миры тяжелел в буквальном смысле. Она не понимала Карлаю, ее юмора и беззаботного отношения к политике. Она не слушала ее, не воспринимала то, о чем она говорила, с достойным вниманием. Для нее это было игрой. Ну и кроме того ее злило, что Карлая так в открытую смеялась ей в лицо. Из тех, кто общался с Мирой, племянница была первой и, наверное, единственной женщиной, кто мог ее полностью игнорировать.
Видя, что тетка медленно закипает, Карлая убрала легкую тень насмешки с лица и, скрестив руки на груди, уже серьезно заговорила:
— Сенаторы подчиняются Императору. В свою очередь у сенаторов есть советники, которые помогают им в разных политических, экономических и социальных вопросах. Советников может быть несколько: кто-то отлично разбирается в экономике, а кто-то в политике. Сенатор сам назначает советника и определяет его функции и границы власти.
Карлая поняла, что для того, чтобы стать советником, мало этого хотеть. Молодые воины проходят специальное обучение и подготовку. Их называют пэйлантами.
Пэйлантами становятся лучшие из лучших, а их обучением занимаются первоклассные наставники. На будущего советника возлагается большая ответственность. Когда пэйланты обучаются, они все входят в младший состав гвардии Её Величества. Их обучение может длиться несколько лет и больше.
Несмотря на то, что большую часть разговора Карлая с интересом рассматривала свои ногти и смотрела в окно, она без труда запомнила основные принципы государственного устройства. Схема для нее была новой, но интуитивно понятной.
— Функции советника и представителя дома разные. У советника ограниченная власть, и любое важное решение он должен согласовывать с сенатором, а представитель дома может выступать и принимать решения от лица всего дома. У представителя дома неограниченная власть и он подчиняется только главе дома. Глава дома и Сенатор чаще всего одно лицо. Хотя бывает и наоборот. Главой дома Налиф является Исра Налиф. Хотя сенатором, лицом, которое принимает решение и участвует в политике, являешься ты — представитель дома.
Мира с подозрением смотрела на Карлаю. Женщина придуривалась и делала все, чтобы вывести ее из себя.
— Ну, а теперь я твой советник, — с кривой улыбкой добавила Рифт, поднимая глаза на собеседницу. Ей не нравилась роль, которую ей дали. Она предпочитала оставаться в тени, а роль советника совсем не располагала к этому.
Мире было тяжело с Карлаей. Женщина вела себя вызывающе, и ей стоило усилий не осадить ее резким словом. Карлая словно испытывала ее. Искала ту грань, за которую переступать не стоило.
При всей кажущейся небрежности и, как сказала бы Мира, расхлябанности, даже когда Рифт не смотрела в ее сторону, она кожей чувствовала, что за ней наблюдали и давали оценку каждому ее слову и движению. Она утешала себя мыслью, что у нее слишком разыгралась паранойя, что племянница не может играть таких две разных роли.
Сейчас, смотря в ярко-зеленые глаза племянницы, Мира подозревала, что ее мнительность ни при чем.
— Я это делаю, чтобы дать тебе убежище и убрать лишние вопросы, — сухо комментировала она, складывая руки на столе, с силой сцепив пальцы. Взгляд Рифт плавно скользнул на руки, а затем снова к ее лицу. Мира убрала руки под стол. В кабинете стало прохладно. По коже пробежали мурашки.
— Я взяла тебя к себе в советники, когда находилась на дипломатической миссии на станции. Ты помогаешь мне с моей работой и с этого дня являешься членом дома Налиф. Всю остальную часть можешь оставить как есть, кроме той, кто является твоим отцом. Если кто-то узнает о том, что ты наследник дома Крон, за тобой пришлют дюжину убийц, — Карлая фыркнула.
— Тебе это кажется смешным? — с раздражением спросила Мира.
— Кому нужен наследник опального дома? Слишком много чести для такого человека, как я.
— Ты больше не человек. Ты килланец, — жестко поправила ее Мира, — привыкай к своему новому титулу, если тебе так удобнее. То, что ты продолжаешь считать себя человеком, выдает в тебе чужака. Кроме того, ты, наверное, не понимаешь, что обозначает твое появление, — Мира потерла переносицу.
— Любой наследник дома Крон может стать угрозой для тех домов, кто приложил руку к его уничтожению. Ты прямое доказательство того, что все их попытки не увенчались успехом. Ты угроза их привычному укладу жизни, — она хотела еще кое-что добавить, но промолчала.
— А разве ты не доказательство того, что еще не все потерянно? — лицо Налиф перекосило судорогой. Она с силой вцепилась в стол, словно хотела его сломать. Рифт поняла, что только что ударила Миру кулаком в лицо.
— Нет. Я больше не наследник дома Крон. Я представитель дома Налиф и останусь им до конца своих дней.
— Что дает мне то, что я буду якобы твоим советником? — поспешила сменить тему Рифт, понимая, что диалог о семье Миры сейчас ни к чему хорошему не приведет.
— Будучи моим советником, ты получаешь мое покровительство, регулярное вознаграждение за свой труд, возможность находиться на Киллане и передвигаться по нему. Ни у кого не возникнет вопросов, что ты делаешь, зачем и как ты попала сюда. Все вопросы по документам на моей стороне.
Небольшая пауза, в которой обе женщины не спускали с друг друга взгляда. Несмотря на их прогресс в отношениях, до идеального взаимопонимания Карлае и Мире было еще далеко.
— Спасибо, — произнесла Карлая совершенно серьезно. Все комментарии остались при ней.
— Я это ценю. — И для таких людей, как Рифт, это были не просто слова. Мира интуитивно поняла это.
— Однако больше, чем вопросы политики, меня интересует кристалл, о котором ты говорила. Тот, который вами ценится как реликвия и за который можно убить, — племянница наконец перешла к сути всего задуманного диалога.
В этот момент в кабинет зашла Исра. Увидев их двоих, она развернулась с намерением уйти. Карлая метнула на нее взгляд коршуна. Они собирались обсуждать важный для нее вопрос, а значит, рядом должен быть тот, с кем она могла чувствовать себя комфортнее, чем с Мирой. И это была Исра.
— Я буду рада, если Исра присоединится к нашему разговору, — просьба звучала по-деловому.
— Конечно. Ты не против? — Исра отрицательно покачала головой. Она была не против поучаствовать в разговоре.
Мира подавила тяжелый вздох. Вопрос, который задала Карлая, был фундаментальным, и его корни расползались в разные стороны. Какие-то корешки были на поверхности — короткие, и их можно было быстро осмотреть и изучить, а другие терялись в глубинах истории. Изучая их, можно было заработать еще больше вопросов, а заодно и расстаться с жизнью за слишком большое любопытство.
— Киллан родился в темные века. Из крови и плоти многих погибших килланцев. Мы называем это смутным временем. Именно тогда погибла большая часть мужского населения. Мы погрязли в междоусобных войнах за власть и жизнь. Каждый боялся, что его убьют. Каждый боялся, что его власть перейдет кому-то другому. Запахи крови и насилия окутали Киллан. Днем и ночью слышались хрипы умирающих и стоны вдов и сирот. Это накатывало волнами. Вчерашний союзник, который сохранял рассудок среди всеобщего безумия, наутро мог отравить тебя. Раскалывались семьи. Сын убивал отца, мать душила дочь. Каждый знал, что следующим может стать он, что утром он может не проснуться. Желание мести подливало масла в огонь, и азарт убийства не утихал.
— Это было страшное время, — продолжила Мира, — когда реки Киллана стали красными от крови, стекавшей в них, и вышли из берегов, затопляя все вокруг. Историки описывают это как время, когда небо было черным от погребальных костров. Лучи солнца не могли пробиться сквозь кровавую пелену и дым. Тех, кого не успевали кремировать, выкидывали на съедение хищникам. Земля Киллана словно отвергала своих детей, посылая один катаклизм за другим. Так проснулись вулканы, некоторые большие острова в океане ушли под воду. Многие виды живой фауны безвозвратно исчезли. Бывшие источники превращались в болота, а пустыни стремительно заполнялись водой. Ландшафт менял свою структуру.
Тогда не было правителей, лидеров. Не было личности, которая бы пользовалась авторитетом у большинства. Каждый считал идеалом себя и каждый стремился подчинить себе.
Тогда из глубин космоса появились Первородные, сияющие высокие воины, наделенные огромным могуществом. Одного их взгляда хватало, чтобы заставить воина замолчать и сложить оружие.
Они смогли подчинить себе самых кровожадных, самых безумных килланцев, сделав их кроткими и послушными. У нас была возможность перевести дыхание, одуматься. Первородные стали той властью, которую все признали безоговорочно.
Мы назвали их Эниннгами — те, кто дарит свет и надежду. Они остановили резню. Они дали нам надежду на жизнь.
Первородные стали правителями, и при них стало возможным сделать Киллан могущественной Империей. Они стали символом надежды на лучшие времена. Они дали нам веру в то, что можно продолжать жить дальше, даже несмотря на кровавое прошлое. Они стали нашими предводителями на долгие века. Только благодаря им Киллан не умер в конвульсиях. Они наши Боги, которых мы почитаем и сейчас.
Эниннги дали начало двенадцати домам. Предводителей этих домов выбирали из лучших воинов. Эниннги лично общались с каждым, кто был достоин их внимания. Они одаривали их своим светом и передавали им часть своей силы и знаний.
Тех, кого Сияющие избирали, становились лидерами для народа, заместителями Первородных среди простых воинов.
Двенадцать первых лидеров были равные между собой. В наше время потомками первых являются сенаторы. Они дальние родственники тех, кто знал и лично общался с Первородными. Каждый сенатор имеет свое генеалогическое дерево, где можно проследить, кто был его предком. За это отвечает отдельно отведенный воин, который носит титул «архивариус дома».
Чтобы преемственность первых лидеров не прерывалась и на место не мог прийти недостойный или самозванец, каждый Эниннг из частички своей души создал сияющий кристалл, который объединили в один. Этот кристалл был способен показать чистоту крови того, кто правил домом. Он показывал преемственность по крови, и только те, кто был носителями генов первых лидеров, те, кто лично общался с Эниннгами, могли вести за собой остальных воинов.
Первые лидеры стали носителями эмрийской крови — высшей, чистой. В них был ген и свет Первородных. Они наделили лидеров своими качествами, передав им в руки часть своих сил и умений. Только потомки этой крови могли стать во главе своего дома, и кристалл помогал увидеть, достоин ли воин стать лидером своих людей или нет.
— Разве не качества воина определяют, может быть он лидером или нет? Выбирать по крови — это глупо. Кровь не может показать, чего на самом деле достоин воин, — вставила Карлая, не понимая логику прошлых столетий.
— Нет. Только кровь может указать на достоинства воина. В те времена подчинялись только тем, кто мог доказать свое отношение к первым лидерам, которых избрали сами Боги.
Женщина задумалась, а Мира между тем продолжала рассказывать.
— Время шло, чистота крови терялась среди бесчисленных связей и браков. Так появилась мадейская кровь — вторая после высшей. Все больше килланцев становились носителями средней крови, этот процесс было не остановить. Носителей первородной крови становилось все меньше. Сохранить ее становилось все труднее. Даже тщательное наблюдение и скрещивание с другими представителями эмрийев не помогало.
Эмрийскую кровь невозможно расшифровать на генном уровне и нельзя вывести искусственным путем. Единственное, что удалось выяснить, что с большим шансом эмрийская кровь сохранялась у тех, кто был рожден натуральным путем союза между мужчиной и женщиной.
— Натуральным? А что, бывают другие? — удивленно перебила ее Карлая. Мира неодобрительно кашлянула. Она не любила, когда ее перебивали, тем более так бесцеремонно, но Карлаю это не волновало.
— Есть еще вариант оплодотворения через плод Кхо.
— Что? — Карлая хотела ввернуть еще одну шутку, но по неодобрительному взгляду двух женщин поняла, что лучше промолчать.
— Если тебе это интересно, мы можем обсудить это позже, — спокойно добавила Исра. Но в этом спокойствии было что-то такое, что Карлая поняла: лучше эту тему вообще не трогать.
— Чтобы предотвратить будущие войны, помня плачевный опыт прошлых веков, когда отсутствие авторитета привело к резне, советом домов, потомками первых, было принято решение выбрать единого лидера, которому бы все подчинялись. Лидер обязательно должен быть эмрийской крови. Так появился император. Они избирались на неограниченный срок правления.
Но времена шли, эмрийев становилось все меньше. Позднее были внесены правки, что к власти может прийти император мадейской крови, если не будет найден кандидат эмрий. При этом нового правителя должен выбирать сенат и поддерживать его должно большинство голосов «за». Все это было внесено в сказания — свод законов Киллана.
— А древний закон, он куда делся? — Мира замолчала на полуслове, а Исра посмотрела на Карлаю крайне заинтересованным взглядом.
— А откуда ты знаешь про древний закон? — спросила она, едва заметно улыбнувшись. Эта женщина с каждым днем нравилась ей все больше.
— Птичка напела на правое ухо, — нехотя ответила Карлая. Ей не хотелось говорить, что об этом всем ей рассказала Триша. Судя по реакциям дам, в ее вопросах было что-то неправильное?
— Древний закон уже не имел силы над Килланом. Многие килланцы отказывались следовать ему, так как он противоречил реалиям жизни. Некоторые поговаривали, что он так же затрагивал вопросы жизни и смерти, умением управлять потоками сил внутри и вне своего тела. На тот момент находились лишь единицы, кому хватало сил следовать ему. Древний закон стал неактуальным, и на смену ему пришли сказания — свод правил, которые регулировали и продолжают регулировать жизнь килланцев согласно тем условиям, в которых мы живем. С теми реалиями, с которыми мы сталкиваемся. Хотя сказания многое подчеркнули из древнего закона, этого отрицать нельзя.
— Но…
— Это очень длинный вопрос, Карлая, будет лучше, если вы обсудите его в другой раз, — перебила ее Мира, чувствуя, что нить разговора опять уводит куда-то не туда.
— Возвращаясь к нашему разговору, — продолжила Мира.
— Император был наделен неограниченной властью и мог единолично принимать любые решения без согласия и одобрения совета домов. Со временем, когда представителей эмрийской крови стало крайне мало, титул Императора стал данью традиции. Вся власть была в руках сената, и император принимал решения только с его одобрения. Императоры эмрийской крови больше заботились о своих проблемах, нежели проблемах государства. Фактически империя долгое время находилась под властью сенаторов. Сейчас эта ситуация немного меняется. Император — это уже не просто титул, а фигура, которая может принимать самостоятельные решения, вне зависимости от одобрения сената. Предпоследняя императрица была первой, кто начал проводить такую политику. Сенаторы были не в восторге. Поговаривают даже, что ее свободолюбивый нрав стал причиной ее гибели. Кто-то не смог смириться с тем, что власть все больше переходила в руки Императору.
Карлая вспомнила короткий экскурс в историю Киллана от Триши, и пока что все сходилось. Похоже, со времен первых лидеров ничего не изменилось. Правда был один нюанс.
— Был ли тринадцатый дом?
Мира помолчала, не торопясь с ответом. Вместо нее слово снова взяла Исра.
— Никто не знает, был ли он вообще. В хрониках нигде не упоминался ни он, ни его первый лидер. Многие считают, что это выдумка тех, кто не захотел подчиняться первым двенадцати лидерам и искали любой предлог, чтобы не подчиняться.
— Разве это был не дом жрецов?
Мира неодобрительно цокнула языком.
— Кто тебе успел это рассказать? Триша? Не стоит верить всем историям, которым нет подтверждения и фактов. Не было никакого тринадцатого дома. Если бы он был, мы бы нашли какие-то доказательства о его существовании. Нет ни одного потомка или свидетеля, который бы это подтвердил. Это просто слухи, — Карлая перевела взгляд с возмущенной Миры на задумчивую Исру. У этой женщины было что рассказать, Карлая это чувствовала.
— И все же, Исра, были ли это жрецы или кто-то другой? — спросила она старшую Налиф, не отводя взгляд.
— Трудно сказать. Мы практически ничего не знаем о них. Хотя если взять на вооружения слухи, которые ходят, можно предположить, что этот лидер и его потомки могли бы обладать гораздо большей силой и властью, чем другие лидеры и дома.
— Хватит об этом, — резко отрезала Мира. Ей не нравилось, куда шел разговор.
Карлая прищурила глаза.
— Мутная у вас история, господа, — сухо вынесла она свой вердикт.
Посол решила никак не реагировать на это замечание, хотя ей очень хотелось сказать что-то обидное в сторону без пяти минут килланки, которая сидела напротив нее.
— Представители эмрийской крови вымерли. Если они и есть, то их крайне мало, и проверить, являются ли они носителями генов первых, крайне сложно, практически невозможно. Последние императоры избирались сенаторами на основе голосования сенаторов из представителей мадейской крови. Тот, за кого голосовало большинство, становился Императором.
— Предпоследняя императрица Атмея Налиф погибла при крайне подозрительных и до сих пор невыясненных обстоятельствах. Официальная версия говорит одно, но её достоверности не хватает пары важных деталей, — Карлая не стала дослушивать.
— Налиф?
— Да, Исра Налиф является ее двоюродной сестрой, если быть точнее, сводной двоюродной сестрой.
Рифт выгнула правую бровь. Мира продолжила.
— Когда Императрица погибла, Империя оказалась на краю гражданской войны. Атмея не оставила после себя наследников, которые могли бы претендовать на престол. Она не оставила завещания, ее смерть была внезапной. Это было страшным ударом для всех. Дом совета в один момент оказался без лидера, и сенаторы были к этому не готовы. Претендента не было, а на его выбор могли уйти месяцы, а то и годы. Фигура императора уже давно была олицетворением стабильности и успеха. Без нее империя грозила сорваться в мелкие междоусобицы, которые повлекли бы за собой гораздо большие проблемы.
Была подана идея выбрать правителя путем всеобщего голосования килланцев. Аталанта Лис оказалась в числе претендентов. Она управляла небольшой частью войск, которые отвечали за специальные операции, и на тот момент была младшим советником по военной части у Атмеи Налиф. Даже несмотря на невысокий титул, она зарекомендовала себя как грамотного стратега и хорошего политика. У нее были сильные противники, такие, как Кварки, которые хотели заполучить трон. Однако голосование решило по-другому. Воины Киллана хотели видеть своим предводителем Аталанту Лис. Ее знали многие, и она привлекала тем, что была открыта к диалогу и всегда находила оптимальные решения.
Такой выбор стал для сенаторов полной неожиданностью, а для некоторых и вовсе как пощечина. Большая часть была уверенна, что победят Кварки. Но отказывать воинам, и тем более собственной армии, которая стеной стояла за Аталанту, сенаторы не посмели.
— Во всей этой истории есть одна небольшая проблема, — вклинилась в диалог Исра.
— Генеалогическое дерево предыдущих Императоров давало возможность думать, что они были представителями мадейской крови. По крайне мере мы так думали. С Аталантой все сложнее.
— Есть еще один вид крови — инферийская. Это смесь всех кровей и, может быть, с примесью других рас. Большинство килланцев являются носителями именно этой крови, и, возможно, Аталанта не исключение. По ее дереву можно проследить, что она является самым отдаленным наследником первых лидеров. Ее корни крайне запутанные и теряются в череде браков. Есть слух, что среди ее рода были даже люди, а это крайне плохо для ее политического положения.
— Я думала, вы здесь не то чтобы очень рады людям, — вставила Карлая.
— Не рады, но такое случается, и общество, которое не относится к правящим кругам, спокойно относится к таким семьям. Но если дело касается власти, такие связи крайне нежелательны и порицаются.
Дальше продолжила Мира.
— Чтобы проверить, так ли это, нужен кристалл, только он сможет определить чистоту крови в ее жилах и достойна ли она быть на престоле. Кристалл Эниннгов мы искали более двухсот лет. Он был и является ключом к власти. Тот дом, который бы нашел его, получил бы возможность свергнуть Императора и выставить свою кандидатуру на основаниях мадейской крови и большинства, которое проголосует за него.
Если слухи о происхождении императрицы правдивы, то Аталанта не имеет права находиться на престоле ни под каким предлогом. Эти слухи подтвердить или опровергнуть может лишь кристалл. Те, кто не особо рад ее правлению, не могут в открытую ее свергнуть, так как это будет обозначать вызов всей армии Киллана, которая поддерживает и любит императрицу. Это будет обозначать объявление гражданской войны. На этот шаг никто не осмелится. Если кристалл подтвердит, что Аталанта недостойна находиться на престоле, то согласно закону подчиниться должны будут все, даже армия.
— И что, учитывая всю власть кристалла, за это время никто его не подделал, даже не пытался? Серьезно? — не удержавшись, поддела Карлая.
— Пробовали и не раз, но все попытки не увенчались успехом. У кристалла есть то, что невозможно подделать никакими технологиями.
— И что это за особенности?
Мира щелкнула чем-то на столе, вызывая над собой голографическую картину. Пару минут глубокой тишины, и над столом повисло трехмерное изображение кристалла. Карлая вся похолодела внутри. Рядом с изображением мелкой строчкой побежали титры.
— Камень теплый на ощупь, а его поверхность описывается как бархат. Он светится пульсирующим светом. Если присмотреться, в нем есть прожилки, которые светятся чуть сильнее. Именно они создают основу света кристалла. Он реагирует на прикосновения. Когда он находится в покое, его свет не ярче черного серебра. Так называемые вены внутри него создают свет, которым и сияет кристалл. Когда к нему прикасается инферий, он светится голубым светом. Если это мадей, то его сияние описывается как золотое, и наконец если это эмрий, то это цвет платины, — Карлая заерзала на месте. Разговор плавно перетекал в то русло, которое ее волновало больше всего.
— Еще многие очевидцы описывали музыку, которую он издает. Мелодия для каждого своя, но все без исключения слышат ее. Часто ее называют «мелодией жизни».
Карлая смотрела на свои руки, не видя их, и в сотый раз прокручивая в голове свои воспоминания о кристалле. Исра с готовностью и даже живостью подхватила разговор.
— Если представить воина или человека, или кого угодно как ноты, то у каждой личности этот набор нот будет своим. Личным, индивидуальным. Они будут выражать характер личности, его склонности, предрасположенности, течение его мыслей и взгляд на жизнь. Это мы называем «мелодией жизни». Когда воин прикасается к кристаллу, он слышит свою мелодию, ту музыку, которая характеризует его самого. Именно поэтому эта музыка у каждого своя. Как нет двух одинаковых личностей, так нет двух одинаковых мелодий. Могут быть похожие тональности, так как воины, люди, в чем-то могут быть похожими, но дальнейшее развитие их жизни, как и аккордов, у каждого идет в своем направлении.
— Музыка. Кристалл поет. Он создает ритм месту, где находится, — задумчиво сказала Карлая, вспоминая, что она испытывала, когда смотрела на кристалл.
— Я почувствовала, как все вокруг замедлилось: звуки, движение, словно само время останавливалось. И еще мне показалось, что он живой, что он говорит со мной, — последний факт она осознала только что. Тот шепот, который звал к себе, просил прикоснуться к кристаллу. Это были не просто слова в разнобой, это был единой хор, который узнал ее. Кристалл и Карлая по какой-то причине знали друг друга когда-то очень давно.
Мира и Исра не сговариваясь повернули головы к Карлае.
— Я еще ничего не говорила про время, — тихо добавила Мира. Исра оборвала ее резким взмахом руки. Обе женщины обратились в слух, ловя каждое слово с тройным вниманием.
— Кристалл не просто обломок, это часть чего-то большего, — Карлая подняла глаза на посла, а затем перевела на Исру.
— Кристалл захотел, чтобы его нашли, поэтому мы смогли его найти. Он захотел вернуться туда, где его дом, — Карлая сама не понимала, откуда она это знает. Слова слетали с губ прежде, чем она успевала их осмыслить.
— Что? — тихо переспросила Исра.
— Вы не могли найти кристалл, потому что он этого не хотел. Сейчас пришло его время, поэтому мы смогли найти его, пробраться к нему и забрать его. Чтобы понять его, нужно вернуть на то место, где он должен быть. Место, где он родился.
В кабинете повисла гробовая тишина. Мира и Исра не отводили глаз от лица Карлаи, прекрасно понимая, что она сейчас не кривляется, а говорит правду. Однако слова о том, что он обладал сознанием и был частью чего-то большего, сейчас звучали как ересь.
— Когда я дотронулась до него, он вспыхнул платиной. Он трепетал под моими пальцами, словно был рад встрече. Музыка, голоса становились сильнее, мы понимали друг друга. Странно прозвучит, но внутри я чувствовала, что знаю его историю. Я понимала, что стою в шаге от открытия чего-то большего. В шаге от понимания себя и своего места в этом мире, но что-то случилось, помешало мне.
До Карлаи долетело эхо сожаления. Она осознала свой упущенный шанс постигнуть что-то большее. Что-то, что вертелось на кончике языка, в голове, когда формулируешь вдохновленную мысль и тебе кажется, что сейчас ты скажешь именно то, что чувствуешь с полной гаммой эмоцией и ощущений. Этот ключик, который тогда, на флагмане, она выпустила из рук.
Мира отказывалась верить своим ушам, точно так же, как и Исра.
Карлая тяжело вздохнула и потерла рукой лоб. Она пришла в этот кабинет, чтобы рассказать Мире о своих воспоминаниях, но она не ожидала, что ее так понесет на откровения. Многие разбросанные фрагменты сложились только сейчас, и она удивилась, как неочевидные до сих пор вещи обрели свою ясность.
— Карлая, а что произошло с кораблем, когда вы нашли кристалл? — осторожно подала голос Исра, боясь вспугнуть откровения.
— Флагман. Он должен был развалиться много лет назад. Кристалл замедлил время, заморозил. Он вонзил свою суть, в корабль, облако, астероидное поле, сделав себя осью, благодаря которой все это держалось столько времени. Когда мы потревожили кристалл, корабль начал разрушаться. Астероидное поле пришло в движение, и их начало тянуть к кораблю, как к магниту со всех сторон.
— А Кайяна?
— Кайяна назвала меня эмрийем. Тогда я не поняла, о чем она. Этот свет, когда я прикоснулась к кристаллу, просто взбесил ее. Она выплюнула мне в лицо, что для таких выродков, как я, нет места на этой земле. Что я, — Карлая снова начинала закипать от гнева.
— Что случилось потом? — спросила Исра, переключая ее внимание. — Ты не помнишь, как выбралась? Как добралась до капсулы?
— Нет. Не помню. Последнее, что я помню, то, что флагман разламывался у меня перед глазами, — ответила Карлая, — Когда я очнулась, то уже была в отсеке с доктором Айдерой.
— Кайяна не так давно созвала всеобщий совет сенаторов вместе с их советниками. Она обещала анонсировать нечто новое. Думаю, речь пойдет о кристалле, — мрачно заключила Мира. История Карлаи потрясла ее, заставляла сомневаться и подтверждала самые страшные мысли.
Если все, что рассказала племянница была правдой, значит, до государственного переворота остались считанные дни.
— Кристалл точно светился платиной от твоего прикосновения? — переспросила она.
— Да. Не верите? — Карлая с вызовом посмотрела на Миру.
— Нет, — честно сказала та.
— Эмрии вымерли несколько веков назад, даже больше, о них уже давно ничего не было слышно.
— Вы не можете этого утверждать, потому что все это время кристалла у вас не было, — взъелась Карлая. Ей было неприятно, что слова, которые так долго ждали от нее, теперь еще и подвергают сомнению.
— Эмрии начинали вырождаться еще до того момента, как пропал кристалл. Высшая кровь затерялась в нескончаемых браках. Мы не нашли способа сохранить чистоту крови. В какой-то момент дети с эмрийской кровью просто перестали рождаться, а взрослых представителей становилось все меньше. Они… исчезли, оставив после себя лишь рассказы очевидцев и описания в хрониках, — продолжила Мира, практически извиняющим тоном.
— Тогда спросите у Кайяны, думаю, она с радостью ответит на ваши вопросы. Может быть, и кристалл отдаст, — зло бросила Карлая, поднимаясь со своего места.
— Подожди, — Исра положила руку на ее плечо, — в это не невозможно поверить. Просто очень трудно.
— Если тебе всю жизнь рассказывали, что динозавры вымерли, а ты лицом к лицу сталкиваешься с ним, о чем ты подумаешь?
— О том, что история может ошибаться, — процедила Карлая сквозь зубы.
— Мы не хотим тебя задеть, просто нам трудно в это поверить. Твое появление в нашей жизни слишком внезапное. Мы не знали тебя очень долго, считай, с самого рождения. Мира нашла тебя в глубине космоса, а Триша вернула с того света. Ты была в коме четыре дня, помнишь? — Карлая нехотя кивнула головой.
— Ты наследник разрушенного дома и к тому же еще эмрий. В такие совпадения крайне сложно поверить. Все что с тобой произошло: наша встреча, твоя принадлежность к дому, твоя кровь, если это правда — все это имеет огромное значение. У Вселенной не бывает простых совпадений. Все мы нити в ее искусных пальцах, которые складываются в узор мироздания, — Исра говорила это так, словно кроме нее и Карлаи никого больше не существовало. Мира, сидя за столом, смотрела на них, но думала о чем-то своем.
— И мы очень признательны тебе за то, что ты доверилась нам и рассказала обо всем, — Исра мягко улыбнулась. В ее словах было очень много сердечной теплоты. Исра говорила искренне от всего сердца, и это не могло не трогать.
Карлая, немного успокоенная, села обратно в кресло и посмотрела на посла.
— Теперь что? Когда я рассказала то, что помнила, что будет теперь? — Мира не торопилась с ответом. Она встала из-за стола, обогнула его и подошла чуть ближе, оперевшись на него поясницей и руками.
— Напомни, кто дал тебе это задание, кто нашел эти координаты?
— Кира Бейкер. Мой работодатель. Это была ее личная просьба, — коротко ответила Карлая. Настроение было испорченным.
— На задании были только ты и Кайяна, или Кира тоже была с вами?
— Только Кайяна. Она была заказчиком. У Киры в последний момент поменялись планы, и ей пришлось остаться на станции, — продолжала цедить Карлая. Воспоминания о Кайяне полностью стирали спокойствие, подаренное воспоминаниями о кристалле. Карлая чувствовала, что ее разбирал псих. Мало того, что ей не верили, так еще и выпытывали то, что она уже один раз рассказала.
Отмечая как поджались губы Карлаи, как напряглись кончики пальцев, как сжались мышцы ее ног, Исра склонила голову набок прищуривая глаза. Запах пережаренного кофе начал медленно расплываться по кабинету.
У Миры язык чесался спросить Карлаю что произошло на корабле, что заставило ее попасть к ней на корабль в столь плачевном состоянии? Что стало причиной конфликта этих двоих? И по взгляду Карлаи Мира поняла, что она ждет этот вопрос. Женщина моментально переключилась в режим хищника, который готов вцепиться в шею при малейшем неправильном движении.
— Я думаю, что Карлая рассказала нам все, что могла, — доброжелательно заключила Исра, — Мира, ты хочешь еще что-то спросить? — посол перевела взгляд на Исру, и поняла, что если она задаст вопрос, который был ей интересен, то Исра сожжёт ее силой мысли.
Вместо ответа Мира подошла к Рифт и, опустившись на колени, так что Карлая успела удивленно приподнять бровь, взяла ее ладони в свои руки.
— Спасибо, что рассказала все это. Для меня это крайне важно. Для нас всех это очень важно. Ты просто не представляешь, насколько ценны твои сведения. Я понимаю, что, скорее всего, ты не хотела этого делать или тебе неприятно было это вспоминать, и все же я признательна тебе за то доверие, которое ты мне оказала.
Карлая словила себя на том, что мысленно придерживает отвисшую челюсть. Не ожидала она такого порыва откровенности.
— Отвечая на твой вопрос, что будет сейчас. Все, что я тебе говорила, все это остается в силе, я все так же хочу, чтобы ты осталась с нами. Ты очень важна для меня. И я хочу дать тебе то, что должна была. Я хочу, чтобы ты жила на своей планете, в своей семье. Я хочу, чтобы ты наконец стала счастлива с теми и там, где должна быть по праву рождения, — Карлая, не отводя глаз, медленно кивнула.
Вспышка гнева медленно растворялась в теплоте рук, которые сжимали ее ладони.
***
Ночь была удивительно черной. Тучи поглощали свет лун как губка, не выпуская из себя не малейшего проблеска. Мира лихорадочно меряла шагами свой кабинет. Те факты, которые она получила, нельзя было проверить сию минуту. Точно так же как и игнорировать.
Карлая упомянула о тех вещах, которые она не могла знать или прочитать. Это касалось упоминания об ощущении замедления времени. Все хрониклисты, которые описывали кристалл, единогласно подтверждали — все эмрии, которые находились рядом с кристаллом, упоминали иррациональное ощущение остановки мгновения. Следовательно, Карлая и вправду была эмрийем, и кристалл был настоящим. Это значило, что вокруг него соберутся крупные акулы в ожидании своей добычи.
Учитывая, что одной из самых кровожадных акул были Кварки, которые уже много лет пытались добиться возврата престола в свои руки, нетрудно было догадаться, каким следующим будет их шаг. Мира даже не хотела представлять, какую эйфорию сейчас должна была испытывать Мириам Кварк, от осознания, какая власть находилась в ее руках.
Мира, как советник по политическим вопросам, как верный поданный своей императрицы, и как друг Аталанты, просто должна была предпринять какие-то меры. Нельзя было допустить, чтобы слухи об инферийской крови Аталанты подтвердились. Неважно кто был в ее роду, кем были ее предки. Важным лишь то, что при ее правлении империя смогла еще больше укрепить свои позиции и стать процветающим государством.
Лис не знала, какую ловушку ей готовили Кварки, и своим появлением на собрании добровольно отсекала себе голову. Мира сомневалась, что Лис добровольно уйдет с престола, просто потому, что этого потребует сенат. За любую власть будут бороться до последнего вздоха, тем более если это было место императора.
И Миру волновало даже не это, а то, что как только власть императрицы окажется под ударом, Кварки быстро разделаются с ней и ее домом, точно так же, как и с домом Крон. Любой противник на пути Кварков заканчивал свои возражения с клинком в горле.
Кварки были сильными. На их стороне была власть, сила их войск, и деньги. Кварки решали вопросы двумя способами: либо деньгами, либо убийством. Дипломатия была не их сильной стороной.
Нефритовая и частично изумрудная фракция нивелировали амбиции рубиновой фракции, стоя одной сплоченной стеной, которая не давала Кваркам диктовать свои условия.
Но больше, чем Кварков, стоило опасатся дома Янири. Если Кварки были горячим сердцем, которые поступали импульсивно, то Янири был мозгом.
Никсерис, глава дома, была расчетливой и коварной женщиной, и ее власть не ограничивалась лишь одной политикой. Мира из императорских источников знала, что у Янири были мощные источники связи, с которыми порой не могла тягаться даже императорская разведка. Именно ее Мира остерегалась больше всего. Дом Янири мог молчать и сохранять нейтралитет в бурном обсуждении. Но это молчание было ничем не лучше публичных казней Кварков. Никсерис легким движением руки могла выложить на стол информацию, которая была способна заткнуть всех. И хорошо если заткнуть, а не разрушить все дома до основания.
К счастью, Никсерис понимала, что такая политика до хорошего не доводит и часто просто молчала и наблюдала. Взвешивая все за и против, Мира приняла рисковое решение.
Рука пару секунд дрожала над столом. Она колебалась. Долг боролся с честью.
Пальцы лихорадочными движениями набрали непрослушиваемую частоту, вызывая на связь доктора Айдеру. Мира пару раз глубоко вздохнула, унимая бешено стучащее сердце.
Пару минут на связь никто не выходил, и Мира начала нервничать.
Но после второго набора на столе возникла голографическая фигура, которая неспешно запахивала одежду на себе.
— Мира? Какого морлока тебя дернуло звонить в такой час? Ты на часы смотрела?
— Триша, мне нужна твоя помощь, — кратко начала Мира.
— В такое время могу лишь порекомендовать идти спать к жене.
— Триша, нет, послушай. Пожалуйста, это очень важно. Я бы не стала тебя беспокоить, если бы сама могла это сделать, — в голосе посла звучала мольба.
Фигура, подергиваясь в лучах голографии, колебалась.
— Я сделаю все, что попросишь, — быстро проговорила Мира, понимая, что ее сейчас просто пошлют. Доктор Айдера терпеть не могла, когда ее будили ночью. Тем более в ее свободное от работы время, тем более дома.
— Я слушаю, — жестко отчеканила Айдера, — Что тебе нужно?
— Мне нужна кровь Карлаи.
Айдера фыркнула.
— А плева девственницы тебе не нужна? Язык мантикоры?
— Триша, пожалуйста, — Мира была в таком отчаянном положении, что готова была на любые условия, — я сделаю все, что попросишь. Если хочешь, я тебе достану прототип ДНК Первородных, только дай мне кровь Карлаи.
Доктор Айдера молчала некоторое время.
— Зачем тебе это нужно? — голос звучал как приказ.
— Долгая история, — обреченно выдохнула Мира, понимая, что разглашение этой информации сравнимо с государственной изменой.
— Тогда мне нечем тебе помочь, — резко бросила Айдера, поднося руку, чтобы выйти из эфира.
— Нет, подожди! Я все расскажу, только не по связи. Только при личном общении.
— Что, прямо сейчас? Ты хочешь, чтобы я поехала в лабораторию ночью? Ты с ума сошла? — Триша не на шутку злилась.
— Да, Триша, я все объясню, клянусь.
— Тебе дорого обойдется эта просьба, Мира Налиф, — сухо комментировала Триша, — Буду ждать тебя в лаборатории через час. И уж постарайся, чтобы твое объяснение стоило моего потраченного времени, — она отбилась.
Мира выдохнула, чувствуя, что вся вспотела. Доктор Айдера, при всей своей доброжелательности и веселости, могла душить только лишь одним своим присутствием. Хорошо, что такое настроение проявлялось у нее крайне редко.
***
Триша встретила ее мрачным взглядом.
— Завтра будешь работать вместо меня. Проведешь пару операций, чтобы неповадно было поднимать ночью, — зло комментировала она.
Мира выглядела так, словно путь от своей резиденции до ее лаборатории она прошла пешком.
— Ну? — раздраженно бросила Триша, попивая кофе из чашки. Напиток, к которому она пристрастилась, живя среди людей. Напиток так понравился ей, что, находясь на станции, она не смогла отказать себе в удовольствии запастись приличным количеством кофе. Это был дорогой продукт, учитывая, что кофе не выращивался на космической станции, но Айдера решила, что может позволить себе эту роскошь. В планах у нее было выращивать свои деревья кофе.
— Прости, что подняла тебя ночью. Это очень важно, — начала Мира, скидывая с головы плащ и сбрасывая его на стул.
— Я все еще жду объяснений, — пробурчала Триша. Она заметила чрезвычайную бледность Миры и пот выступивший на лбу.
— Итак, что тебя сюда привело? Карлая снова накинулась на кого-то? Вы не смогли поделить тарелку каши? Исра не дала?
— Все гораздо хуже, — меланхолично добавила Мира.
Мира села напротив стола Триши, чувствуя, что ее всю трясет. На следующий день было назначено заседание, а ее план был близок к безумию и имел очень много рисков, среди которых — потерять все.
Триша, смотря на блестящее лицо Миры, неодобрительно поморщилась. Она достала из шкафа графин с желтым напитком и налила его в стакан.
— Выпей. Спокойнее будешь себя чувствовать.
— Спасибо, — ответила Мира, одним глотком осушая стакан.
— Так что произошло?
Мира глубоко вздохнула, беря себя в руки.
Она коротко рассказала все то, что ей удалось узнать от Карлаи. Ей до сих пор не верилось, что это все могло быть правдой.
— Триша, Карлая эмрий, ты можешь в это поверить? — спросила ее Мира
— Если это правда, то она первый эмрий за многие века!
Триша опустила глаза в кружку с кофе, которую поставила на торец, и теперь смотрела на кофейную гущу.
Это было… интересной новостью. Определенно будоражащей, но для Триши в какой-то мере почти ожидаемой. Она с самого начала подозревала, что Карлая еще не раз преподнесет им сюрприз.
— Ты не удивлена? — Мира уже меряла кабинет шагами.
— Удивлена, просто не могу понять, как это относится к тому, что ты подняла меня ночью. Это можно было обсудить и утром, — ответила Триша, все еще смотря на гущу.
— Ты же знаешь, какие слухи ходят про кровь Аталанты. Ты знаешь, что будет, если они подтвердятся не в лучшую сторону. Сама подумай. Кварки нашли кристалл, тот ключик, который откроет им двери императорского трона. А сейчас созван совета сенаторов, где Кайяна обещает показать нечто грандиозное. Думаешь, она будет хвастаться своей коллекцией мечей?
Вопрос повис в воздухе.
— А если Аталанта мадей, и все эти слухи просто слухи? — спросила доктор.
— Мы не знаем. Либо да, либо нет. Но если мы проиграем, вся империя будет в очень тяжелом положении.
— И что ты хочешь?
— Взять кровь Карлаи и отдать ее Императрице. Так мы хотя бы попробуем перебить, обмануть кристалл.
— Обмануть кристалл? Мира, ты бредишь, — с насмешкой сказала Триша, поднимая на нее глаза, — Ты не хуже меня знаешь, что кристалл невозможно обмануть.
— По крайне мере, мы попытаемся. Вдруг силы крови эмрийя хватит, чтобы перекрыть инферийскую кровь? Карлая говорит, что кристалл вел себя как взволнованное сердце и сиял очень ярко. Это значит, что в ней очень силен ген первородных. Что она равна первым лидерам, — закончила Мира, не веря в это безумие.
— Мира, а ты спросила разрешения у Карлаи? — очень вкрадчиво и тихо спросила Триша, не отрывая пронзительного взгляда от посла.
— Мне нужно спра… — женщина осеклась под пронизывающим взглядом, который забирался в самые темные уголки ее души.
— Нет, — призналась она, — я боюсь, что она может не согласиться на это. Учитывая ее крутой нрав и то, как она воспринимает просьбы, я боюсь, она ответит отказом.
— А если она согласится?
Мира вздохнула, закрыв лицо рукой.
— Я не знаю этого, но учитывая, что я уже увидела, я сомневаюсь, что она даст добро. Я не могу позволить случиться перевороту, понимаешь? — взмолилась она Трише.
— Понимаю, — спокойно ответила доктор, — а еще ты можешь разрушить свои отношения с ней. Только представь, как она отреагирует, если узнает, что ты воспользовалась ее кровью без ее согласия, чтобы решить политический вопрос? Думаешь, ей будет приятно осознать, что ты воспользовалась тем, что она тебе рассказала? После этого ты в жизни не заставишь ее поверить тебе.
Мира молчала. Она понимала, что если Карлая узнает, что она действовала за ее спиной пользовалась ее же силой, то она просто молча улетит с планеты. Она понимала, что ставит их начавшиеся налаживаться отношения под угрозу срыва.
Мира знала, что поступает бесчестно по отношение к племяннице.
— Я не могу по-другому, — тихо ответила она.
— Можешь, просто не хочешь, — резюмировала доктор.
— Ты можешь спросить ее и объяснить в чем важность.
— Триша, я не могу ждать, когда она подумает и даст согласие. Уже завтра совет сенаторов. Если она скажет «нет», я тем более не смогу сделать это.
— Мира, она твой единственный наследник дома, ты готова угробить отношения ради политики?
— Я не могу сидеть сложа руки, зная, что я знаю. Я не хочу, чтобы Кварки получили то, что хотели, и чтобы они изгнали Лис с позором. Они не смогут молча и благородно принять ее отставку. Они сделают все, чтобы очернить ее и довести до казни. Им не нужны конкуренты.
— Ты ведь делаешь это не потому, что печешься о политике, верно? Ты больше переживаешь за Лис. Вас связывает слишком многое, — голосом без эмоций проговорила Триша.
— Ты поможешь мне? — Мира готова была умолять Тришу, — ты сама знаешь, чем я обязана и кому, — еще тише добавила она.
— Знаю. Я помогу тебе с одним условием. Ты должна сама рассказать об этом Карлае. Дай слово, что ты расскажешь это.
— Даю слово, — после секундного колебания ответила Мира, — я обещаю тебе, что все расскажу Карлае.
— Смотри, Мира, ты играешь с огнем. Как бы ты сама об этом потом не пожалела, — выдохнула Триша, поднимаясь со своего места.
Мира это знала. Она знала, что чувство долга было превыше чести. Получив информацию, она должна была ее применить. В какой-то степени она была ответственная за то, что могло произойти завтра. И если ее план сработает, то ее совесть и чувство долга на время смогут заснуть. А после она позаботится о том, чтобы поговорить с Карлаей. Сейчас важно было спасти не одну жизнь, а миллионы.
Триша вышла из лаборатории, неся флакон в руках. Она поднесла его к глазам и посмотрела на свет.
— В обмен за эту услугу, я требую, чтобы Карлая наблюдалась только у меня. Любые запросы, требования, согласования должны проходить через меня. Вся информация о ней будет храниться у меня, и доступ к данным будет только через мое разрешение.
— Согласна, — не раздумывая ответила Мира
«Кроме тебя я бы ее все равно никому не отдала» — подумала она про себя.
Это она могла устроить. В конце концов, это была самая легкая сделка в ее жизни.
— Надеюсь, твой план сработает, — заключила Триша, передавая флакон в руки послу.
— Надеюсь, Триша, надеюсь…
***
В то время как Мира пыталась договориться о сохранении нейтралитета, Кайяна пыталась договориться в принципе хоть с кем-нибудь.
— Мама, выслушай меня! — чуть повысила она тон, — Это очень важно, я…
— Не смей повышать на меня голос, не доросла еще. Младшая, — со злобой проговорила Мириам.
— Оставь свои фантазии при себе. Меня сейчас не интересует что ты нашла и где. Мне нужно чтобы завтра ты была в моей резиденции. Пока ты шлялась, скопилось куча работы. Кто ее будет делать вместо тебя? Повзрослей уже наконец. Стань настоящей Кварк.
— Ма…- возмущенно и обиженно выдохнула Кайяна, чувствуя, как горло перехватывают слезы обиды.
— Будешь продолжать в том же духе, я найду тебе замену. Думаю, твой старший брат с куда большим успехом будет справляться с твоими обязанностями.
— Да он даже законов не знает! — возмущенно воскликнула килланка, до глубины души возмущенная несправедливостью.
— Закон диктуем мы. Очень жаль, что ты этого еще не поняла, — холод голоса Мириам чувствовался даже через связь.
Кайяна никогда не была ее любимой дочерью. Она была ребенком от женщины, которую она когда-то безумно любила, а потом так же безумно и ненавидела. Она видела в Кайяне слишком много черт от своей бывшей жены.
Девочка в общем-то была не так уж и плоха. Умная и талантливая во многих вопросах, но эта схожесть… Она чувствовала, что Кайяна не из их гнезда и внутренне презирала ее за это. Другая. Белая, чистая и наивная. Слишком верующая в свои детские идеалы. Слишком другая.
— Я жду тебя завтра в своей резиденции. Надеюсь, ты понимаешь, что я на тебя рассчитываю, младшая, — Мириам отбилась, даже не попрощавшись. Кайяна чуть не заскулила от злости и обиды.
Весь разговор она слышала, как на заднем плане разносились предоргазменные стоны и вздохи. Уже несколько недель она пыталась выйти с ней на связь и поговорить, но каждый раз мать была занята. И Кайяна прекрасно понимала, что ее променяли на гарем.
Мириам всегда страдала неуемным сексуальным желанием. Если она не была занята разводом громких слов в политике, то ее можно было найти в гареме. Где было всё, чего душа пожелает.
Кайяна скрипнула зубами, со злостью сжимая кулаки. Мать не любила ее слушать, и несмотря на то, что Кайяна выполняла все функции представителя дома, начиная от экономики и заканчивая раздачей указаний выродкам, Мириам относилась к ней как к придатку.
Она держала дочь на коротком поводке, лаская, когда Кайяна готова была сорваться с него, и жестоко наказывая, если та провинилась. Почти наверняка килланка знала, что завтра будет расплата за то, что она посмела повысить на нее голос. Рукоприкладство Мириам было не единственным грехом по отношению к Кайяне.
Тишину разорвал звонок и в поле возникла фигура ее старшего брата.
— Кого я вижу! Неужели сама Кайяна Кварк решила вернуться домой!
— Что тебе нужно? — грубо оборвала его Кайяна.
— Слышал, наша маман тебе вставила хорошенько. Как ощущения, понравились? Оооо, моя милая сестричка, ты просто не представляешь, как тебе завтра достанется. Ты прервала ее в самый пикантный момент. Ты же знаешь, как она не любит, когда ее дергают, если она в гареме.
— Заткнись, мразь, — с побелевшими от ярости глазами произнесла Кайяна.
— А то что? Накинешься на меня с кулачками? Сестричка, я тебя в два счета уложу на колено и хорошенько отшлепаю. Помнишь, как в тот раз? Тебе даже понравилось, Каясечка, — с надменностью произнес брат.
— Не смей меня так называть, — тихо прокомментировала Кайяна, которую трясло от бешенства.
— Когда приедешь в резиденцию, тащи свою задницу в мой кабинет, — резко сменил он тон, — есть разговор. И если не хочешь, чтобы мать реализовала свои слова, будь у меня до десяти утра. В противном случае познакомишься с выродками. Будешь мыть им ноги, — он отбился, точно так же, как и мать, не попрощавшись.
На этот раз Кайяна взвыла, а потом закричала во весь голос, вцепившись руками в волосы. Как же она ненавидела всю свою семью. Как же порой ей хотелось взять в руки нож и перерезать всех ночью. Услышать, как они захлебываются в собственной крови.
Как прекрасно она себя чувствовала на станции, когда ею никто не командовал и не приказывал. Там, где она сама могла командовать и приказывать.
Она остановилась, тяжело дыша. Уже завтра она утрет им всем нос. Да. Все это время она колебалась в своем решении, но сегодня было последней каплей.
Матери было безразлично кто она и что. Самым важным было то, что она выполняла все функции представителя дома. Сестры и братья поддерживали мать, лишь используя Кайяну в личных целях.
Уже завтра она станет главной. Она будет той, перед кем они склонят свои колени, и может быть, она их пощадит
