Хроники Киллана. Кристалл Эниннгов

      Карлаю разбудил настойчивый звонок на её рабочий планшет. Едва открыв глаза, она приняла вызов, щурясь от яркого света и пытаясь понять, кому она понадобилась.       «Который час?»       — Да? — ответила она сиплым от сна голосом.       — Карлая, добрых лун тебе.       — Мередит? — она не ожидала её услышать. — Добрых лун, да. Да… — Рифт прокашлялась.       Мысли в голове не спешили собираться. Они точно так же сонно потягивались, почёсывались, в то время как Карлая пыталась их растормошить и заставить себя вспомнить, какой сейчас год и день.       «Господи, я опять проспала тренировку с мастером?» — подумала Рифт и ради своего спокойствия спросила: — У меня же выходной сегодня? — она уселась на кровати и натянула одеяло до подбородка.       — Да, — небольшая пауза, и потом Мередит спросила: — У тебя точно всё в порядке? Твой голос… — он был надломленным и хриплым.       — Ничего страшного, я просто… отдыхала, — попыталась более бодро проговорить Карлая, протирая глаза и встряхивая головой.       — Извини, что побеспокоила, — в голосе Мередит звучало что-то вроде удивления. Для неё подъём в обед был непозволительным расточительством времени. — Ты долго не отвечала. Я подумала, может, что-то случилось, — спокойно продолжила она.       Карлая смахнула иконку вызова в угол и увидела несколько пропущенных звонков от мастера. Мередит звонила ей с раннего утра.       — Извините, я не слышала. Так что-то случилось? Нужна моя помощь? — продолжила ученица, выпрямляя спину и стараясь сделать всё, чтобы разогнать недавний сон.       — Ты не будешь против, если я зайду к тебе сегодня вечером? Нужно обсудить один важный вопрос, — прямо спросила мастер, а Карлая моментально насторожилась.       — Что, опять что-то случилось? Это из-за моего дела? Из-за меня? — её напряжённость моментально отразилась в голосе.       — Нет. Не беспокойся. Это не касается тебя лично, — учитывая вчерашние события, Мередит поняла, что имела в виду Карлая, — твоё дело закрыто. Нам нужно обсудить расследование по капитану Кехе.       — Тогда да, конечно. Буду рада вас видеть, — растерянно проговорила Карлая. — Может быть, обсудим все вопросы за ужином? — спонтанно решила она.       — Хорошо, — согласилась генерал.       — Буду вас ждать, — заключила Карлая. Мастер отбилась.       Спать уже не хотелось, за окном яростно горел день, а настроение было вполне лёгким и даже беззаботным. Карлая выскользнула из кровати, поставив голые ступни на прохладный пол. Она перевела взгляд на тумбочку возле кровати, где по обыкновению стоял её меч.       Когда началось следствие, у неё забрали и меч, и кинжал. В тот момент Карлая искренне возмутилась, и офицеры, взявшие её под стражу и потребовавшие отдать им личное оружие, были награждены испепеляющим взглядом, и дерзким:       — А что ещё вам отдать?       Карлая негативно относилась к тому, что кто-то другой будет прикасаться к её оружию.       — Мы всего лишь выполняем приказ, госпожа.       Карлая вытащила из-за пояса кинжал, отвязала меч и, не удержавшись, сказала:       — Вы отвечаете за него головой.       — Мы знаем, как обращаться с оружием, госпожа Карлая, — спокойно ответила килланка, которая, видимо, была самой старшей. — Мы с честью позаботимся о нём, — учтиво продолжила офицер. Сбор личного оружия у знатных лиц, да ещё и именного оружия, всегда был делом непростым.       Сейчас, смотря на пустое место, Карлая испытывала лёгкую досаду. Начав жить на Киллане, она была категорически против оружия, владелец которого весьма изощрённо поставил её на колени и оставил отметки на теле. Однако спустя месяцы неразлучного контакта с ним Карлая научилась не только гордиться им, но и приняла его как часть себя.       Карлая хорошо помнила свой сон с Шани и знала, что это был не просто сон. К тому же у них уже был свой маленький секрет: каждое утро, когда Карлая просыпалась, вне зависимости от того, нужно было идти куда-то или нет, она нежно гладила рукоять своего меча, целовала камень и сам клинок, и говорила про себя: «С добрым утром, Шани».       Ей было приятно думать, что такое обращение, возможно, укрепит её связь с оружием.       «Надо бы начать тренироваться с ним. Тренировочный меч в бою меня ни разу не спасёт». Вспоминая, как Кайяна с лёгкостью обращалась с клинком, Карлая, скрипя зубами, признавала, что до такого мастерства ей ещё нужно дорасти.       Рифт встала, потянулась и вышла на террасу, сев в одно из прогретых солнцем кресел.       Было уютно и тепло. Пели птицы, издалека доносились ароматы императорского сада, по синему, как сапфир, небу неторопливо плыли облака. Две луны на небосводе были бледны, как дымки, а третья — затерялась на небосклоне.       Карлая, прищурившись, смотрела на луны. Одна из них, самая близкая к Киллану, была сплошь покрыта маленькими кратерами, что делало её похожей на планету, сильно переболевшую оспой.       Она отливала серебром. Иногда, как замечала Карлая, серебро смешивалось с красными отблесками самого Киллана, и получалось что-то вроде круглой застывшей капли ртути.       Вторая луна, которая находилась выше и гораздо дальше первой, была опоясана широким кольцом и так же, как и первая, отливала серебром. Но ночью она полностью меняла свой оттенок, заливая Киллан тем самым знаменитым глубоким синим светом, в котором хотелось утонуть, как в бархате.       «Интересно, а на тех планетах тоже живут килланцы? Какая там жизнь?»       Третья планета сейчас была совсем скрыта.       Карлае все эти луны напоминали молчаливых наблюдателей.       «Смотря на эти космические тела, мне порой кажется, что они родители, наблюдающие за Килланом, как за своим чадом. Самая первая и ближе всех — мать. Она всегда рядом, может менять свою окраску: от гневного красного до безразличного платинового, но при этом она всегда остаётся рядом, и стоит ей хотя бы сделать намёк на то, чтобы уйти — побледнеть на небосводе, — как сразу кажется, что чего-то очень сильно не хватает».       «Вторая, которая следом за первой — отец. Планета создаёт впечатление лёгкой отстранённости, окруженная поясом, как важными лицами, и может одним лишь взглядом менять настроение всего Киллана — ночи. Его не так сильно видно, как мать. Он остаётся фигурой недосягаемой, красивой, порой скрытой за важными лицами, орденами и ширмами, как планета украшена своим кольцом».       «Третья — тот дальний родственник, которого ты никогда не видел, но очень много слышал про него. О нём много говорят и мать, и отец, им восхищаются, рассказывают тебе удивительные истории, и тебе кажется, что он почти рядом и наблюдает за тобой. За каждым твоим шагом, и порой именно он понимающе улыбается, когда ты сознаёшься в какой-то глупости. Далёкий, порой невидимый, но всё равно родной и любимый».       Так в заметках описала их Карлая, проведя одну из своих бессонных ночей на этом же самом балконе. Сейчас, даже несмотря на досаду из-за клинков, Карлая, смотря на небосвод, чувствовала себя свободной.       Анализируя своё состояние, женщина с удивлением обнаружила, что такому состоянию души она обязана тому, что рассказала о своём прошлом Мередит.       «Странно… Неужели события моей жизни настолько меня тяготят, что я почувствовала себя лучше, только передав этот груз кому-то другому?»       Она ненадолго задумалась, а затем продолжила свой монолог.       «Я скрываю своё прошлое не потому, что за него меня можно осудить, а потому, что не принимаю его. Считаю его постыдным и совершенно непривлекательным. Но это же часть меня? Обстоятельства моей жизни сделали меня такой, какая я есть. И если я не принимаю его — я не принимаю себя?» — этот вопрос заставил Карлаю задуматься.       «Свободная, гордая, ничего и никого не боящаяся, быть Крон и с честью носить эту фамилию, раз уж повезло стать частью этой семьи. Быть настоящим воином — вот чего я хочу. А для этого нужно принять и полюбить все истории, что есть во мне, и демонов, которые превратили их в ад», — подумала она спустя четверть часа и, встав, неторопливо прошлёпала босыми ногами в комнату водных процедур.       Перед ней стояла огромная, широкая, как морской корабль, ванна. Это даже смело можно было назвать бассейном. Повернув голову и увидев, как солнечные лучи щедро разбиваются о каменный пол, чувствуя искрящуюся радость дня, Рифт, недолго думая, решила себе устроить долгий и мощный заплыв. Она включила воду и вернулась в гостиную.       «К чему свобода, если не уметь ею пользоваться?» — продолжала она размышлять, а пальцы тем временем медленно, но уверенно набрали номер канала младшей Айдеры.       — Хей, Карлая! — раздался звонкий весёлый голос через пару гудков. — Рада тебя слышать! Сколько лун прошло, когда мы с тобой в последний раз разговаривали?       «Кажется, эта женщина для плохого настроения просто не создана».       — Добрых лун, Беверли. Много, — смущённо ответила Карлая, чувствуя себя неловко под напором таких ярких и позитивных эмоций.       — Как ты? У тебя всё в порядке? Я слышала, у тебя возникли неприятности с Мередит?       — Не совсем так, — поспешно ответила Карлая, — не совсем с Мередит, это… долгая история.       — Расскажешь?       — Да, но не по каналу. Это долгий разговор, — в трубке послышался лёгкий смешок.       — Может быть, хочешь встретиться? Прогуляться? — Карлая испытала громадное облегчение, услышав этот вопрос.       — Да, конечно, с большой радостью, — и она не кривила душой.       — Есть пожелания?       — Да, в общем-то, нет, — замялась Карлая, — хотя есть. Одно. Если ты знаешь место, где можно хорошенько отдохнуть и напиться, то я бы предпочла сходить туда.       Повисла секундная пауза, затем Бев, став более серьёзной, уточнила:       — А ты когда-нибудь отдыхала по-киллански?       — Как? По-киллански? — Карлая не на шутку удивилась. — А что, у разных рас разные методы расслабления?       — Ты даже не представляешь, какие методы, — рассмеявшись, проговорила Беверли. — Я знаю, куда мы пойдём, тебе это понравится, — по голосу было слышно, что Бев радовалась как ребёнок. —Сегодня я не могу, — продолжила Айдера, — у меня уже есть планы, но завтра — с радостью. Кроме того, у меня будет выходной, так что можно будет расслабиться. У тебя как со свободным временем?       — До пятницы я совершенно свободна, — Карлая слегка усмехнулась, вспомнив весьма забавную детскую книгу про медвежонка. И сейчас она себе напоминала больше медведя с настроением ослика, нежели толстого, добродушного и лёгкого на новые начинания медвежонка.       — До пятницы? А потом что…       — Бев, это шутка. Я свободна до конца недели.       — Хорошо, тогда завтра буду ждать тебя. Адрес я перешлю, — жизнерадостно продолжила Бев. — И не забудь, ты обещала мне рассказать всё и во всех подробностях, — Карлая улыбнулась. Подробностей она не обещала, но их очень хотела Беверли.       — Расскажу, — ответила она и отбилась.       Одно дело было сделано. Каким чувством Бев догадалась, что Карлая хотела именно встречи, и чтобы именно Айдера это предложила? Рифт не знала и предпочитала не думать об этом.       «Женская интуиция», — вынесла она свой вердикт и на этом успокоилась.       Между тем её ванна была уже наполовину полной. Она добавила туда мыла, масла, цветов, а когда вся эта воздушная пена начала угрожающе нависать над краями «корабля», налила себе вина, открыла окно в ванной и с блаженством погрузила тело в тёплую негу.       Ощущения были фантастическими. Прохладный ветерок, доносящийся с улицы, приятно холодил помещение, звуки пения, запахи масла, свежести и цветов были настолько чувственными и ароматными, что Карлая всеми своими рецепторами ощутила феерическое удовольствие.       «Вот он — рай», — Карлая поставила на пол бокал с вином и с удовольствием погрузилась под воду. ***       Мередит позвонила в апартаменты ровно тогда, когда секундная и минутная стрелка замерли на двенадцати, а часовая расположилась на семи.       «Как ей удаётся быть настолько пунктуальной?» — подумала Карлая, которая ради интереса не сводила взгляда с наручных часов.       — Добрых лун, мастер, — поприветствовала её Карлая, поднимаясь с кресла и приглашая мастера войти внутрь.       — Добрых лун, Карлая, — Мередит сразу вытянула руки, в которых держала оружие.       — Твоё дело закрыто. Ты свободна, а значит, я возвращаю тебе твоё оружие, — Карлая кинулась к генералу с видом человека, нашедшего сокровище.       — О, Мередит… — в голосе ученицы звучала нескрываемая нежность. Она с трепетом взяла свои клинки. — Спасибо вам большое. Вы только что сделали этот день ещё лучше.       Мередит улыбнулась.       — Я рада, что всё благополучно решилось, — мягко ответила она.       — Прошу, проходите, присаживайтесь, — проговорила ученица, делая приглашающий жест, — служанка сейчас всё подаст.       — Ты любишь цветы леуры? — спросила Мередит, садясь за небольшой круглый стол в нише. Запах был крепким и насыщенным. В нём было трудно уловить аромат самой хозяйки. Можно было подумать, что Карлая специально поставила эти цветы, чтобы скрыть все другие запахи, которые могли бы выдавать её эмоции.       — Да. Они мне очень сильно напоминают запах сандала на Земле, — ответила Карлая.       Они сели друг напротив друга, и служанка моментально подошла к ним, поднося ужин.       Пока служанка раскладывала еду, Мередит с интересом окинула взглядом комнату своей подопечной.       По интерьеру личность ученицы было трудно проследить. С её переездом ничего не изменилось. Видимо, переделывать комнату под себя Карлая не решалась, либо её и так всё устраивало.       — Спасибо, — произнесла Карлая, когда служанка разлила суп по тарелкам и, молча поклонившись, удалилась в соседнее помещение.       — Ты сама составляла меню? — с интересом уточнила Мередит, видя у себя в тарелке крем-суп из листьев анитры.       — Нет, — слегка смутившись, ответила Карлая.       — Просто попросила приготовить то, что Килланцы любят больше всего, — генерал усмехнулась, методично распрямляя салфетку у себя на коленях.       Пожелав друг другу приятного аппетита, они некоторое время молчали, наслаждаясь горячим супом.       Мередит сразу поняла, что по вкусовой градации это блюдо готовилось по пожеланиям самой Карлаи. Блюдо было пряным и приятно вязало рот. Послевкусие оставалось сладким, с едва заметной ноткой горчинки.       «Какой интересный выбор специй», — заметила Мередит.       Карлая тем временем с любопытством и искоса следила за своим мастером. Генерал ела интеллигентно.       Карлая никогда глубоко не погружалась в правила поведения за столом, но, смотря на Мередит, сразу становилось понятно, что этикет при Её Величестве в Англии писался с лёгкой подачи и поведения генерала.       Стоило их посуде опустеть, как служанка принесла второе блюдо.       Его Карлая никогда не пробовала, и с виду оно напоминало самую настоящую кору и древесину дерева, изящно украшенную маленькими овощами и листьями зелени.       Карлая озадаченно смотрела на блюдо перед собой, не зная, что думать.       — Ты никогда не пробовала это блюдо?       — Нет, — всё так же озадаченно смотря на незнакомое блюдо, ответила ученица. — Это вообще съедобно? — Карлая подняла взгляд на мастера. — Это… дерево?       — Да, — спокойно ответила Мередит.       — Серьёзно, дерево? Мы будем есть дерево? — с глупой ухмылкой уточнила Рифт, думая, что её разводят. — Акулой я была, а вот бобром — нет, — весело заметила Рифт, — но попробовать никогда не поздно.       — Спасибо. Дальше мы сами, — обронила генерал, когда служанка поставила на стол высокую узкую бутыль с напитком.       — Попробуй, это вкусно, — сказала Мередит, вставая из-за стола и разливая густой красный напиток по бокалам. По своей густоте напиток напоминал кефир, и Карлая, ни разу такого не видевшая, заворожённо смотрела на то, как жидкость неторопливо наполняет посуду.       — Спасибо, — ученица осторожно взяла нож и вилку и начала нарезать на кусочки содержимое своей тарелки, — у этого блюда есть название?       — Оньер. Это блюдо готовится из разновидности деревьев онуаре, — ответила мастер, не сводя любопытного взгляда с Карлаи.       — Это действительно дерево, — глупо усмехаясь, прокомментировала Карлая. — Такого я ещё точно не пробовала, — и героически вздохнув, отправила маленький кусочек в рот.       Она обомлела, а потом закрыла глаза.       Вкусовых аналогов этого блюда на земле попросту не было. Его ни с чем нельзя было сравнить. Кора хрустела, как свежеиспечённый хлеб. Внутренность — древесина — была мягкой и волокнистой. Вкус у блюда был неожиданно сладкий, напоминал вкус свежего гороха, с привкусом тмина и, как ни странно, гвоздики. Через пару секунд после того, как Карлая проглотила кусочек, её горло вспыхнуло огнем.       — А теперь сделай глоток эльгора, — порекомендовала Мередит, с улыбкой наблюдая за своей ученицей.       Карлая выпила и с удивлением обнаружила, что напиток нивелировал остроту, оставив после себя теплоту и сладость на нёбе языка.       — Потрясающе, — выдохнула она. — Настоящая феерия вкусов. Никогда бы не подумала, что это может быть так вкусно, — с восхищением проговорила Рифт и с удовольствием взяла следующий кусочек блюда. Мередит лишь улыбнулась, начиная нарезать кушанье у себя на тарелке.       — Думаю, можно поговорить и о делах, — неторопливо начала Мередит, аккуратно отправляя кусочек оньера в рот.       — Капитан Кеха мёртв.       Карлая чуть не подавилась.       — Что? — нож с неприятным скрипом скользнул по тарелке, заставив обеих поморщиться.       — Кеха скончался вчера вечером, пока мы находились в хранилище.       — Но как?! — Карлая зажала в руках нож с вилкой, возмущённо смотря на учителя.       — Официальная причина — остановка сердца, — Карлая презрительно фыркнула и вернулась к поеданию блюда.       — Вы, наверное, шутите? Кеха был здоров как бык. Сказать, что он умер от остановки сердца — всё равно, что от перелома ноги, — мрачно буркнула она, отделяя сердцевину от коры.       — Я знаю. Но каких либо веществ в его организме не обнаружено.       — Не верю, — мрачно сказала Рифт, с яростью нарезая оньер, — можете меня снова под суд отправить, но я не верю, что Кеха умер своей смертью.       — Аргументируй, — спокойно попросила Мередит, неторопливо пережевав и проглотив еду.       Карлая подняла вилку на уровень глаз и, смотря на кусочек «древесины», глубокомысленно ответила:       — Кеха скупал оружие в масштабах вооружения армии, проигрывал и расплачивался нашими данными, и я всё ещё не нашла ответа на свой вопрос. Что делал тот башмак на его корабле?       — И что ты думаешь об этом? — Мередит ела спокойно, словно речь шла о погоде, а не об убийстве.       — Я думаю, что ему помогли отправиться на тот свет. Кто-то знал, что если меня оправдают, то он останется единственным подозреваемым в этом деле и тогда будет тонуть сам. А если он будет тонуть, то недолго и до выдачи самых главных лиц.       — Я уже отправила его тело на экспертизу, — добавила Мередит.       — Есть мысли, как именно его могли отравить? У него был доступ к кому-то, он с кем-то общался? — в свою очередь спросила Карлая, делая глоток эльгора.       — Нет. Он находился под строгим арестом. Всё оружие, все средства связи были у него отобраны. Я думаю, что если имело место отравление, то, скорее всего, яд попал через еду.       — Сколько нам ждать ответа от экспертов?       — На следующей неделе мы получим полный отчёт, — Мередит неторопливо сделала глоток вина, аккуратно промакивая губы салфеткой.       — Н-да, — разочаровано произнесла Карлая, с грустью смотря на полусъеденное блюдо, — негусто. А его подопечные? Те, кем он командовал? — продолжала допытываться Рифт.       — Они ничего не говорят. В целом все их ответы сводятся к одному: они не знают деталей того, что делал Кеха. Да, они осознанно пересекали границу нашего пространства с людьми, но чем именно занимался Капитан — они не знают.       — Врут, — резко вставила своё слово Карлая, не поднимая головы. — Не может быть, чтобы вся команда была не в курсе его дел. Либо их запугали до смерти, и кто-то крепко держит их за яйца, либо они полные идиоты. И лично я больше склоняюсь к первому, чем ко второму, — в её голосе слышалось ничем не прикрываемое раздражение.       Мередит, флегматично наблюдая, как Карлая яростно терзает свой остаток оньера, не торопясь доела своё блюдо, взяла кубок в руки и, откинувшись на спинку стула, спокойно спросила:       — Почему тебя так сильно задела смерть Кехи?       Карлая, отправив последний кусок в рот и вытирая губы салфеткой, тяжело вздохнув, ответила:       — Мне неприятна эта новость, потому что она в разы усложняет наше следствие. Мы либо расколем его команду, и она нам расскажет или хотя бы даст намёк, где искать и что искать, либо мы будем как слепые котята искать его следы.       Мередит улыбнулась уголками губ.       — Это одна из причин, а настоящая? — Карлая взяла кубок в руки и, прежде чем ответить, откинулась в кресле, пару секунд лениво рассматривая сосуд у себя в руках.       — Мне крайне досадно, и даже бесит тот факт, что воин, который чуть не отправил меня на плаху, просто… просто умер. Смерть слишком, слишком, — Карлая замолчала, подбирая наиболее смачное слово, которое бы точно описало её состояние, — слишком лёгкое испытание для таких, как он.       — Ты бы хотела ему отомстить? — проницательно спросила Мередит.       Карлая подняла голову и, смотря в глаза, честно ответила:       — Да.       — И что бы ты сделала?       — Заставила бы пережить весь тот ужас, что пережила я, — всё так же неотрывно смотря в глаза мастеру, ответила Карлая, сделав последний глоток напитка.       — По крайне мере, ты ответила честно, — заметила Мередит.       Служанка убрала посуду и принесла обжаренные на открытом огне овощи. Предварительно их на пару часов замочили в остром, мускусном эльгоре, и сейчас от блюда поднимался тонкий пар свежей готовки, который манил раскрыть нежный тающий вкус овощей, скрытый под хрустящей корочкой.       В состав этого нехитрого блюда входили плоды мурканы, синие плоды петро, нарезанные куски мицета и сочные дольки кра       Мередит первая положила себе овощей, а Карлая, с удивлением обнаружив, что более чем сыта предыдущим блюдом, положила себе буквально несколько кусочков.       Она не знала, что напиток, подаваемый к оньеру, был одним из сытных блюд на Киллане.       — На Киллане не поддерживается традиция мести, — наконец нарушив тишину, сказала Мередит, неторопливо нарезая овощи на более маленькие кусочки. В ответ ей послышалось лишь фырканье.       — Просто вы не сталкивались с низостью и бесчестием.       — Сталкивалась, — довольно прохладно отозвалась Мередит, и эта тональность в её голосе заставила Карлаю поднять глаза и внимательно посмотреть на мастера.       — Месть порождает месть. Война порождает войну, а горе от неё лишь умножает страдания и боль.       — И это исповедуют килланцы, которых хлебом не корми дай повоевать, — тихо прокомментировала Карлая, опуская взгляд и возвращаясь к овощам.       Ей очень хотелось добавить, что Кварки этого правила не придерживаются, и что всю прелесть «не мщения» она испытала на себе, но решила промолчать.       — Мы воины не потому, что воюем, а потому, что несём ответственность за свою жизнь, защищаем тех, кто просит о помощи, и поддерживаем порядок. Лучшая война — та, которая никогда не была начата, — Карлая на это лишь тихо хмыкнула, всё ещё размышляя о Кварках.       «Естественно. Каждый второй благородный и честный, что хоть на доску почёта. А Кварки так просто "душечки"».       — Месть разрушает, делает уязвимой, — глубокомысленно продолжала мастер, — легко ранимой и доставаемой для твоих обидчиков. В погоне за отмщением ничего не стоит завладеть твоим разумом и направить твои действия. Ты становишься марионеткой, — в этот момент Карлая замерла, — в то же время прощение, — Мередит понизила голос до проникновенного, — которое часто принимают за слабость, даёт больше свободы и как ни странно — счастья. Прощать всегда нелегко. Для этого требуется настоящая, невидимая геройская сила воли и ещё большее желание что-то изменить.       Карлая, нахмурившись, подняла напряжённый взгляд на генерала.       — Когда боль уляжется, позволь себе хотя бы поразмышлять над этим, — закончила Мередит, кидая на Рифт пронизывающий взгляд.       Долю секунды за столом висела пронзительная тишина.       — Возвращаясь к нашему разговору о Кехе, — как ни в чём не бывало продолжила мастер, — твой друг, Олимп, он сможет нам в этом помочь?       Карлая свободно выдохнула, накалывая на вилку кусок кра и отправляя его в рот. Ей было проще говорить о следствии, чем о своих душевных ранах.       — Он найдёт и бабушку чёрта, если нужно будет и если ему заплатить. Но вот что он найти не сможет, так это почему у чёрта есть бабушка. Другими словами, он найдёт факты, а мотивы Кеха успешно унёс с собой. И, скорее всего, эти мотивы нам совсем не понравятся, — жуя, ответила она. — Мастер, я хочу, чтобы вы снова поручили мне это дело. Я его нашла, я его начала раскручивать и я его хочу закончить, — уверенно заявила Рифт, откладывая приборы, откидываясь на стуле и со всей внимательностью смотря на безмятежного мастера, которая неторопливо доедала свою порцию блюда.       Идя сюда, генерал практически наверняка знала, что Карлая и дальше захочет участвовать в этом процессе. Особенно после того, как узнает о том, что Кеха мёртв.       Кроме того, взяв дело в свои руки, Карлая могла освободить Мередит от лишней головной боли и дать ей возможность заниматься своими прямыми обязанностями.       И даже несмотря на такую выгоду для себя, Мередит должна была знать мотивы, которые двигали её ученицей.       — Почему это для тебя так важно? — спросила она, поднимая голову и аккуратно складывая приборы возле тарелки. — Ты же хочешь расследовать это не потому, что тебе интересно, а потому, что в этом есть нечто личное. Я могу поинтересоваться, что это?       Рифт пожала плечами и завернула прядь волос за ухо, обнажая скрытый до этого тонкий белый шрам.       — Вы можете сочти это безумием, но что-то мне подсказывает, что скупка оружия была не единственным грехом Кехи. Оружие он хранил на Марсе. Так безопаснее всего. В каких-то стычках он не участвовал, по крайней мере, в видимых, потому что иначе на его корабле были бы отметины. Если их нет, если корабль проходил технический осмотр без лишних нареканий, то значит, он либо ловко уходил от боёв, либо… его цель была мирной, — она из-подо лба посмотрела на Мередит. Та выжидала, когда Карлая закончит.       — Если его цель была мирной, без оружия и без охраны, значит, он мог заниматься работорговлей.       Мастер деликатно промокнула губы салфеткой и, кашлянув, спросила:       — Я понимаю, что у тебя личная неприязнь к такого рода практике, но зачем обвинять Кеху в том, что даже косвенно не доказано?       — Вот именно косвенные подозрения и есть. Башмак и одежда. Всё это было отправлено в утиль, но, когда я была в первый раз на корабле, я точно помню застоявшийся запах поношенной одежды и человеческого тела. Я этот запах узнаю из тысячи. Никто так не пахнет, как люди, тем более которые не любят мыться. Тем более в сочетании с одеждой, — Карлая снова вернулась к еде, накалывая сразу несколько овощей.       — Ты уверена в том, что видела? — осторожно спросила Мередит.       — Абсолютно. Как и в том, что я сейчас вижу вас перед собой. Поэтому, если Кеха был связан с работорговлей, можете считать это моей личной заинтересованностью.       Мередит изучающе смотрела на Карлаю.       У капитана Тс‘Ахиры в запасе имелся большой боевой и жизненный опыт, сочетающийся с весьма обширными знаниями о самом Киллане. У Карлаи — опыт в криминальной среде и довольно острый ум. Вместе — у них были большие шансы разобраться, что к чему.       — Хорошо. Я дам тебе разрешение продолжить это дело. Работать будешь как и прежде: с Сатхи и капитаном Тс’Ахирой и её командой. Я сделаю необходимые распоряжения. Есть одно условие.       Карлая, которая в это время усиленно жевала, молча кивнула головой.       — Все переговоры, платежи, поездки должны быть согласованы со мной. Если будешь вести переговоры со своим поставщиком — я буду присутствовать на них. Твои отчёты…       — Кстати, об этом, — перебила её Карлая, приканчивая последнюю порцию овощей. Генерал неодобрительно поджала губы.       — По прошлым событиям мне всё ещё нужно предоставить отчёт?       — Да, — ответ железный, уверенный, как клеймо на металле.       Карлая кисло скривилась.       «Процесс процессом, а отчёт никто не отменял. Бюрократия…»       — Твоя задача — без лишних свидетелей закрыть это дело с доказательствами и нахождением всех ответственных лиц, — продолжила Мередит, откидываясь на спинку кресла. На сегодня, еды с неё было достаточно. — До тех пор, пока не выяснится, кто за всем этим стоит, команда корабля капитана Кехи в назидание будет отправлена на тяжёлые работы в шахты. Если тебе будет нужно допросить их — я оформлю все допуски.       — А дальше что?       — Если они признаются и смогут доказать свою непричастность к делу — им вернут их ранг и должность.        — А если нет?       — Тогда они будут разжалованы до конца жизни.       — Я согласна, — не особо раздумывая, ответила Карлая. Судьба экипажа корабля её не волновала, а в том, чтобы отчитываться только перед Мередит, она не видела никаких проблем.       Она доела своё блюдо и сложила приборы на тарелке.       — Раз уж я буду работать с Грейс, разрешите узнать её реальные полномочия, и почему она в курсе всего дела?       Мередит неторопливо переложила ногу на ногу, разглаживая несуществующую складку на своих брюках.       — Капитан Тс’Ахира и её команда входят в состав внешней разведки Киллана, отдел специального реагирования.       — Вот как? Я не слышала о нём, — протянула Карлая, имея в виду свой разговор с Её Величеством, которая по какой-то причине умолчала о таком важном ведомстве.       — Ты и не могла о нём слышать. Этот отдел занимается разведкой за пределами империи, и ему поручаются сложные, порой деликатно-политические миссии. О них не особо распространяются, потому что в особых случаях они служат карательной рукой империи. Воины в этом ведомстве обладают большими правами, чем простые военные, и подчиняются мне напрямую.       — Что означает — больше прав?       — Мне важен результат, а как они его добьются — это дело капитана и команды.       — Интересно… — проговорила Карлая.       В это время появившаяся служанка собрала посуду и вышла из помещения.       — А карательная рука империи? — спросила Карлая, когда лишние уши удалились из комнаты.       — Если кто-то или что-то нарушил наш закон и по каким-то причинам скрывается, то задача такого отдела — найти это и ликвидировать, либо деактивировать.       — То есть попросту убить всех, — заключила Карлая.       — Если это действительно необходимо, — поправила её Мередит, — безосновательная жестокость и насилие караются. Чтобы избежать такого, воины этого отдела проходят специальное обучение и отбор. Раз в год они проходят обязательный тест на психологическую устойчивость. Эти тесты также являются подтверждением их квалификации и профессиональной пригодности. Военные специального реагирования должны обладать исключительной стрессоустойчивостью, психической стабильностью и умением владеть своими эмоциями.       — А если у них происходит срыв? Если они не проходят тест?       — Тогда они исключаются из отдела, и если их состояние удовлетворительное, то переводятся в другое ведомство. Если нет — они получают увольнительную и лечение за счёт империи. Он и его семья, если она имеется, получают полную поддержку до восстановления воина.       — Мередит, — прищурив глаза и наклонившись к ней, спросила Карлая, — старший помощник капитана Тс’Ахиры ушла в отставку по личным обстоятельствам, можно уточнить эти обстоятельства?       Мередит улыбнулась. Было что-то забавное в подозрительности Карлаи.       — Она подала в отставку, потому что собиралась стать матерью.       — А-а-а, — слегка разочарованно протянула Карлая. Она надеялась на душещипательную историю о тяжёлом моральном выборе или как минимум на детали кровавого дела, а причина оказалась более, чем простой.       — И, кстати, за контроль психологического состояния бойцов специального реагирования отвечает твоя знакомая — доктор Айдера.       — Да? — Рифт искренне удивилась. — Я думала, она специалист по инопланетным расам.       — Это её военная специальность. На Киллане она занимается психологическими портретами и помогает воинам пройти курс лечения, если возникает необходимость.       И тут Карлая вспомнила, как Триша с ней разговаривала, как всегда могла успокоить её, и какая от неё исходила аура доброжелательности и доброты. Она вспомнила, что за всё время Триша ни разу не проявила несдержанность, злость или раздражение. Хотя поводов было достаточно.       «И ведь она действительно мне помогла. Несмотря на все сложности, я смогла снова встать на ноги и почувствовать себя в безопасности только благодаря ей. Она, как и Мередит, любит то, что делает».       — Пройдём на террасу, — между тем предложила Мередит и сделала знак вошедшей служанке, чтобы та подала десерт туда.       Они сели на небольшую тахту, и через некоторое время перед ними поставили десерт, состоявший из взбитого до состояния сливок сладкого фрукта метхи, который был в рассыпчатом нежном тесте.       — Кстати, если будет интересно, можешь ознакомиться с трудами доктора Айдеры. У неё есть довольно любопытные работы в области бессознательного: «Влияние древних легенд на современное мышление килланцев» и «Роль сказаний в формировании бессознательного восприятия реальности в старшем возрасте». Мне кажется, тебе это поможет лучше понять её, — продолжила Мередит, расслабленно откидываясь на мягкую спинку тахты и вытягивая ноги.       — Лучше понять… — задумчиво протянула Карлая.       — Я думаю, ты заметила, что она относится к тебе иначе, нежели просто к пациенту, — достаточно тихо заметила мастер.       Мередит взяла блюдце с десертом и, не торопясь, маленькими порциями начала наслаждаться им.       — Карлая, разреши один вопрос, — через некоторое время сказала Клинсаль и, получив утвердительный кивок, спросила: — Ты знала, что твоя кровь использовалась для защиты Её Величества?       — Нет, — тихо выдавила та из себя, и десерт сразу перестал быть таким вкусным, как пару секунд назад. Внутри неё что-то неприятно дёрнулось и оборвалось, оставляя после себя мерзкое ощущение пустоты.       Мередит этот ответ не удивил. Она ещё вчера поняла, что Карлая, как и она, была не в курсе всех политических интриг.       — И что ты планируешь сейчас делать с этим знанием?       Ученица вздохнула и, повернувшись к ней, ответила:       — Не знаю. Её Величество достойна находится на том месте, где она есть сейчас. Я рада, что смогла помочь ей.       — Ты понимаешь, какая сила в твоих руках? — очень осторожно спросила Мередит, видя, что подопечная находится в крайней степени растерянности.       — Не совсем, — честно ответила Карлая, — но я не хочу власти, если вы об этом спрашиваете. Мне не нужен трон императрицы, её ответственность, всё то, что она имеет. Мастер, — позвала она её, и Мередит, повернувшись, посмотрела на Карлаю. — В день моего обряда вы сказали, что я люблю быть первой, но при этом предпочитаю оставаться в тени. И что тот, кто будет первым, должен быть достаточно умён, ну, или глуп, чтобы не увидеть манипуляций, — она помолчала и продолжила, — вы были правы. Свет, который излучает императрица, сидя на своём троне, слишком яркий для меня. Мне комфортнее быть за её спиной. Быть свободной в своих действиях и не находиться под прицелом тысячи глаз. Я не хочу занимать место Аталанты. Я не претендую на её власть и славу, — честно сказала Карлая, не желая что-либо скрывать от своего наставника.       Она понимала, что генерал — лицо, которое отвечает за безопасность империи и Её Величества, — имеет право знать всё, что она собирается делать с этим «знанием».       — Что же, — протянула Мередит, не торопясь с ответом. Она знала, что Карлая не врёт. — Это хорошо. Хорошо, что ты сказала мне об этом.       И все же Мередит понимала, что, обладая такой силой и властью, только время покажет, насколько Карлая честна. У генерала уже был один пример, когда воин, не желавший власти и оказавшийся облаченным в неё, в конечном итоге держался за неё когтями.       Задумчивый поток мыслей о желанной силе и изначальном владении ею оборвал резкий звон посуды. Карлая сидела прямо, обхватив одно колено рукой и упрямо поджав губы.       — Мне одно непонятно, почему Мира скрыла это от меня? –довольно резко начала она, нахмурившись. — Ведь Мира могла хотя бы спросить моего разрешения? Зачем это делать это за моей спиной? Почему, находясь в центре всех событий, я узнаю все детали последней, хотя от этого зависит моя жизнь?       — Карлая, Карлая, — позвала её Мередит, чувствуя, как возмущение ученицы набирает опасные обороты, — остановись, — её пирожное было отправлено на столик, а рука мягко легла на каменный живот подопечной.       — Выдохни. Расслабь живот, вдохни и выдохни, — Мередит говорила это совершенно спокойно, на удивление мягко, словно уговаривала капризного ребенка съесть ложку каши.       На Карлаю это подействовало ошарашивающе. Она удивлённо приподняла брови, смотря на Мередит вопросительным взглядом.       — Расслабь живот и дыши, — на этот раз она послушалась её. И действительно, закипающий гнев и желание поскандалить медленно сошли на нет.       Прикрыв глаза и глубоко дыша, Карлая чувствовала невероятную теплоту рук мастера, которая разливалась по всему телу, как живая вода.       Её окутывал лёгкий запах полевых трав: сухих, обветренных и обцелованных солнцем со всех сторон. Ей нравился этот запах, и она почти видела это широкое поле, усыпанное пижмой, полынью, васильками и вьюном.       — Мира так поступила потому, что так того требовали обстоятельства. Ситуации не всегда складываются так, что у нас есть время на объяснения. Иногда нужно просто действовать, — мастер убрала руку, при этом её голос продолжал действовать успокаивающее.       Карлая повернула к ней голову и печально сказала:       — А если бы эти «обстоятельства» убили меня? Если бы время, которое я могла потратить на решение этой проблемы, было упущено просто из-за молчания другого?       — Я понимаю твои чувства, — ответила Мередит, — и могу понять твои опасения. Поэтому чтобы избежать этого в будущем, поговори с Мирой. Поговори с ней, как с близким воином, который переживает и желает тебе добра.       — Думаете, она переживает? — в свою очередь спросила Карлая.       Генерал полностью развернулась к ней всем телом, подперев голову рукой и опираясь на мягкую спинку тахты.       — Она просила за тебя, когда шло следствие, хотя и знала, что это неправильно.       — Правда?       — Да. И исходя из того, что я видела, я делаю вывод, что она искренне переживала за тебя и… — она на долю секунды задумалась и продолжила: — …думаю, что ради тебя Мира бы пошла против закона.       — Хм, — только и сказала ученица, смотря на небосклон.       Несколько минут висела тишина.             Мередит вернулась к поеданию десерта, а Карлая продолжала размышлять.       Когда от песочной корзинки осталась половина, Мередит, подняв глаза, спросила:       — Ты не думала, что причина, по которой Мира тебе ничего не сказала, кроется в тебе?       — Во мне? В каком смысле?       — Может быть, именно потому что Мира знала твою реакцию, она тебе ничего не сказала?       Карлая не сразу поняла, к чему клонит мастер, но когда до неё дошло…       Снова тишина.       Служанка принесла вино, и Мередит, как и в первый раз, неторопливо разлила его по бокалам.       — Выпей, — порекомендовала она ученице, видя, как та всё больше погружается в самоанализ.       Вино было лёгким, ароматным и по вкусу напоминало лепестки розы.       — Предположим, что всё так, как вы сказали, — нарушила молчание Карлая. — И что, мне просто приехать и начать с ней разговаривать? — она слабо представляла эту картину.       — Да.       — Вот так просто взять и приехать? Без повода? — тут уже Мередит удивилась, и она даже не скрывала этого.       — По-твоему, строить диалог можно только тогда, когда есть повод? — через пару секунд она, взяв себя в руки, продолжила: — Если мы хотим или не хотим что-то делать, мы не ищем для этого повода. Мы просто либо делаем это, либо не делаем. Всё гораздо проще, чем нам кажется, — Карлая с подозрением покосилась на мастера.       — Просто обычно для таких разговоров нужен повод. По крайней мере, у людей.       — Если у людей есть что обсудить, для такого разговора требуется особый повод? Просто так они не разговаривают? — в свою очередь уточнила мастер, и её вопрос остался без ответа.       «Сколько бы нам не было лет — что с родственниками, что с любовью — мы ведём себя как идиоты. Я уж точно. Если в первом случае не находишь нужных слов, то во втором — теряешь голову как в первый раз. Или почти в первый раз», — размышляла Карлая.       — Подумай, как бы ты поступила в такой же ситуации, — словно закрепляя, произнесла Мередит, неторопливо поднося кубок с вином к губам.       Карлая посмотрела на мастера, понимая, что та уже довольно хорошо знает её, раз пресекает то, что, скорее всего, она бы и начала делать — выяснять отношения.       — Хорошо, я подумаю над этим — пообещала она миролюбивым тоном. — А что вы думаете о том, что я вам рассказала о моём прошлом? — очень осторожно спросила Карлая, возобновляя попытку доесть свой десерт и меняя тему разговора. Меня волнует, что лично вы думаете по этому поводу, — Мередит поставила бокал и размяла плечи, словно после длительной нагрузки.       — Ты имеешь в виду, осуждаю ли я тебя за твою жизнь? — точно зная, что волнует её подопечную, переспросила Мередит.       — Да, — ответ прозвучал несколько скомканно.       — Я не осуждаю ни тебя, ни того, что ты делала. Ты жила, как могла. Делала, что могла. И, насколько я вижу, оставалась верной своим принципам. В конце концов, это было просто работой, — услышав это, Карлая испытала громадное облегчение. Она широко улыбнулась, едва сдерживая желание рассмеяться.       — Раз уж мы завели разговор об этом, разреши личный вопрос, — продолжила Мередит.       — Конечно, — довольно ответила Карлая, чувствуя, как самое ужасное и неприятное осталось позади. Она до последней крошки съела десерт и теперь села, полностью развернувшись лицом к мастеру и держа бокал с вином в одной руке.       — У тебя были моменты, когда ты сомневалась в выборе, который ты сделала?       — Как вам сказать… — очень неторопливо ответила Карлая, отводя взгляд и начиная неторопливо поглаживать… ***       … кнопку звонка.       Абсолютно серый, промозглый день. Резкие и до мозга костей пронизывающие порывы ветра заставляли плотнее кутаться в одежду и вжимать голову в плечи.       Тонкий слой льда, который покрывал абсолютно все поверхности, ехидно скрывался под мелкой «крупой» снега. Серый дом торчал посреди небольшого поля, как обглоданная, наполовину покосившаяся кость.       Когда-то это здание видело лучшие времена, его окружали цветущие сады и даже фонтаны, но сейчас это всё покосилось, разрушилось и осталось голым остовом, обдуваемым ветром со всех сторон.       «Смогу или не смогу?»       Карлая окинула взглядом замёрзшие, скользкие ступени, обледенелые поручни, примёрзшую ручку двери и чёрные, как глазницы черепа, окна.       «Пустыня посреди цивилизации», — она ещё немного поколебалась и через пару мгновений нажала на звонок.       В доме раздался тревожный, дребезжащий звон. Несколько секунд висела тишина, потом послышались шаги по скрипучей лестнице и следом:       — Кто там?       — Доставка цветов, мэм.       Двери неторопливо приоткрылись, и голос с хрипотцой проговорил:       — Я не заказывала цветов.       — Вам попросил их передать один молодой человек, которому вы очень нравитесь, — двери приоткрылись чуть шире.       — У меня нет поклонников.       — Теперь есть, — ответила Карлая, опуская большой букет вниз и открывая свое лицо.       Пару секунд висела тревожная тишина.       Две женщины открыто и прямо смотрели друг на друга.       — Карлая.       — Екатерина, — точно так же ответила женщина, стоявшая на крыльце.       — Карлая… — протянула Донна, смотря на фигуру, облачённую в дорогое чёрное пальто со стойкой под самое горло; на чёрные подобранные волосы, которые были знатно припорошены снегом; на руки, затянутые в дорогие кожаные перчатки; на чёрную, сшитую на заказ обувь; и наконец на лицо, в карие, спокойные и холодные, как первая изморозь, глаза.       Яркий букет хризантем, перехваченных чёрной ленточкой, очень напоминал букет, который кладут на могилу.       — Екатерина… — чуть ниже добавила наёмница.       — Ну, проходи, будешь гостем, — со смешком ответила Донна, отрывая двери и впуская статную женщину в дом.       Рифт молча вошла, окинув взглядом мрачное помещение. Всё в нем было затхлым, старым, покосившимся и трухлявым.       «Удивительно, как дом ещё не рухнул», — подумала про себя Карлая.       Она молча положила букет цветов на тумбочку и повернулась к Екатерине. Та, натянуто улыбаясь, показала рукой на второй этаж, где располагалась гостиная.       — Проходи, я сейчас приду.       Карлая поднялась по старым ступеням, скрип которых отзывался в самой утробе дома, зашла в единственное, как ей показалось, светлое помещение и уселась в потёртое кресло. Здесь запах затхлости был не такой явный и смешивался с запахом лаванды. Екатерина пришла, держа в руках блюдо, на котором стояло два стакана виски и лёд в ведре.       Она молча разлила виски, кинула себе три, а Карлае два кусочка льда, и так же молча подала его своей гостье. Они молча сделали пару глотков. Молчание. Екатерина смотрела в сторону.       Карлая не сводила пронзительного взгляда со своей бывшей хозяйки. Она постарела. Прошло меньше пяти лет с их последней встречи, но Екатерина сдала так, словно прошли все десять.       Морщины, ввалившиеся глаза и щеки, неряшливые волосы и облезлый лак, на некогда всегда ухоженных ногтях. Потёртые лацканы пиджака, желтоватого цвета блузка с глубоким вырезом, которая обнажала ложбинку на груди, где расположилась первая старческая морщина.       Заметив взгляд наёмницы, женщина стянула ворота блузки, скрывая свою немощь.       Ей было неуютно. Карлая излучала холод, надменность и спокойствие.       — Вот мы и встретились, — насмешливо проговорила Донна, нарушая тишину. — В прошлый раз я тебя нашла сидящую на ступенях суда, голодную, холодную и обозлённую на весь мир. Ты тогда была, как паршивый котенок, который нуждался в заботе и любви. А сейчас, — она горько усмехнулась, — посмотри на себя. Какая женщина, какая стать. Дорогая одежда, уверенные движения — вся, как с иголочки. Знающая себе цену и гордая, как королева, и я, — она раскинула руками, показывая на всю гостиную, — обнищавшая королева борделя. Среди этой невероятной вони, где всё разваливается и грозит рухнуть мне на голову. Среди этого грандиозного убожества и безвкусицы, — у неё дрогнули губы, но она быстро взяла себя в руки.       Екатерина по обыкновению села на пыльный стол, болтая одной в воздухе.       — Похоже, моя дорогая, мы поменялись с тобой местами, — иронично заключила она, но в её голосе слышалась боль. — Итак, зачем же ты, такая красивая и холёная, пожаловала ко мне? Чем мне тебя порадовать? — в голосе звучал сарказм. Не дожидаясь ответа, она продолжила: — Обед не предлагаю, сама видишь, я сейчас не в масле катаюсь. Денег тоже не дам, ибо самой нужно, могу только себя предложить, — Карлая молча слушала Екатерину, не мигая смотря на неё.       — Могу лишь себя предложить, но, думаю, я для тебя уже слишком стара. Тебе, наверное, нужно помол…       — Тебя заказали, — на полуслове оборвала её Карлая.       У Донны перехватило дыхание. Она замерла, как маленький зверёк, который чует близость хищника.       Карлая достала тёмный пистолет с глушителем и, положив его рядом с собой, подняла глаза на женщину.       Та с нескрываемым ужасом смотрела на оружие и словно бы вся сжалась, скукожилась, стала меньше ростом. Потом она поднесла стакан к губам, и Карлая увидела, как у неё дрожали руки. Екатерина судорожно сделала два оставшихся глотка, затем снова наполнила стакан — в этот раз уже без льда — и залпом выпила его.       Карлая молчала.       — И ты… И ты пришла, чтобы расквитаться со мной за Зиру? — сдавленным голосом спросила Екатерина, не поднимая глаз.       Молчание. Напряжённая, наполненная трескучей паникой и страхом тишина.       — Что ж, я понимаю… Я понимаю… — Донна сползла со стола и вдруг кинулась к сидящей Карлае. — Но почему ты? Почему не кто-то другой? — взорвалась она, хватая её за грудки и пытаясь встряхнуть. Почему тебя наняли? Почему? — её глаза горели лихорадочным блеском. — Почему именно тебя, мать твою?! Неужели из всех киллеров не нашлось никого, кто мог бы пристрелить меня без лишней боли? За что?! Мало я страдала? Мало? Ты хочешь меня добить, уничтожить?       Карлая поднялась и, схватив её за руки, завела их за спину.       Донна обратила к ней красные, полные слез глаза и выплюнула ей в лицо:       — Решила мне отомстить за всё и стать карательной рукой Бога? Решила сыграть в благородство? Убить ту, которая тебя вытащила из дерьма и сделала из тебя человека? — Донна яростно вырывалась из рук наёмницы в попытке отпихнуть её, залепить пощечину, но в стальных тисках только нервно дёргалась.       — Успокойся, — сказала Карлая. — Успокойся и перестань истерить, — она повела упирающуюся женщину ко второму креслу и толкнула её туда.       Пару раз Донна порывалась встать, но каждый раз Карлая твёрдым жестом усаживала её обратно, пока, не поняв тщетность попыток, Екатерина не осталась на месте, кусая губы.       — Скотина! Сволочь! Мразь! Я дала тебе всё, а ты хочешь отнять единственное, что у меня осталось! Как ты смеешь так со мной поступать? Я старалась сделать для тебя всё, что было в моих силах! Я старалась сделать из тебя человека. Я… — она расплакалась и через пару секунд, шмыгая носом, тихо добавила: — …ведь я тебя любила, Карлая. Любила, хотела, чтобы ты была счастлива. Пусть и в таком мире… А ты… А ты пришла меня пристрелить, как собаку… Пристрелить… — она закрыла лицо руками.       Рифт тем временем молча подошла к столу, взяла стакан в руки, допила первую порцию виски, потом налила вторую порцию, бросила два кубика льда и, обернувшись, присела на стол, не сводя внимательного взгляда с бывшего босса.       Донна выглядела жалко. Весь её лоск, роскошь, уверенность и наглость исчезли.       Она была потрёпанной и истерзанной самой жизнью. Время прошлось по ней большими, тяжёлыми шагами.       — Неужели тебе так много заплатили, что ты пришла за мной? Неужели в твоём сердце не осталось ни капли сострадания? — Екатерина подняла заплаканное лицо. По щекам текла тушь. — Неужели Зира стоит того, чтобы убивать меня? Неужели ты так и не смогла простить мне мою слабость? — в её глазах наёмница видела безнадежность, смирение и самую настоящую боль.       — Что с тобой произошло? — коротко задала вопрос Карлая.       Донна подобрала под себя ноги, обхватила их одной рукой и, смотря в сторону, ответила:       — Я ушла из бизнеса через месяц, как ты исчезла. Я хотела сделать всё по-человечески: продать свой клуб и спокойно уйти на покой, но мой агент меня подставил. Он открыл на меня охоту, подключив в это дело мафию. Он не хотел покупать бизнес, так как я просила хорошую цену и снижать её не собиралась, а он хотел получить это всё даром. Даром все мои усилия, старания, работу. Просто — подарить, — женщина закрыло лицо рукой и, прерывисто вздохнув, продолжила: — И с тех пор на меня открыта охота. Вот уже больше пяти лет я прячусь и скрываюсь в надежде, что хвост за мной где-то затеряется. До сегодняшнего дня мне удавалось скрываться. Но если меня нашла ты, то меня найдут и другие. И надо же, человека, которого я вырастила, которого я любила, настроили пустить мне пулю в лоб, — Донна тихо всхлипнула.       Карлая молчала, затем, сделав ещё глоток виски, спросила:       — Почему ты решила оставить свой бизнес?       — Я… была беременная и не хотела, чтобы мой ребенок рос в этой клоаке.       — Ты была беременной? — переспросила Карлая, которая весьма удивилась этой новости.       — Да. Даже когда мы с тобой поссорились, я уже была в положении. Поэтому я тебе отказала в помощи. Я знала, что за такую просьбу Хауер потребует больше, чем я могла дать, — Карлая молча смотрела на Донну.       — Не верю, — коротко сказала она, — ты была одной из уважаемых женщин, тебе бы никто не посмел отказать. Ты пользовалась уважением и властью.       Донна подняла на неё заплаканные глаза и сказала всего два слова:       — Я боялась.       На это Карлая ничего не ответила. Она знала, что такое страх. Страх за свою жизнь, за безопасность; знала это ощущение, когда тебе кажется, что весь мир состоит из одних врагов, и каждый прохожий может вонзить тебе нож в спину.       — Я знала, что теперь жизнь принадлежит не мне одной и не могла рисковать. Хауер всегда брал максимум того, что он хотел, и я боялась самого худшего, — тихо сказала Екатерина, обнимая себя за плечи. — Я боялась, что он потребует меня или моего ребёнка. В его мире есть только деньги.       Карлая задумчиво пила виски, через пару минут тишины она наконец спросила:       — Где сейчас твой ребёнок?       — Наверху. Спит. Артемисия, она очень похожа на своего отца, — Донна нежно и тепло улыбнулась. Карлая давно не видела на её лице таких искренних чувств.       — А кто её отец?       — Один парниша, ты его не знаешь. Влюбился в меня без памяти, готов был горы сворачивать. Красивый, как бог, в постели неловкий, но быстро учился. Я влюбилась в него, как девочка-первоклассница, захотела с ним провести остаток своих дней. А потом он пропал. Через пару недель сказали, что нашли его тело с множественными ранениями и утопленное в реке. Никто так и не узнал, за что его убили и как именно это случилось. Тогда я уже знала, что беременна, и после того, как его не стало, я поняла, что не хочу, чтобы моя дочь росла в этих законах.       Карлае захотелось закурить и хорошенько напиться. Желательно до беспамятства. Желательно потом проснуться и оказаться в своей квартире, которую она выбрала вместе с Екатериной, и чтобы всё это оказалось длительным, кошмарным сном. Она одним глотком осушила остатки виски и налила себе полный стакан и, пару секунд помедлив, сделала ещё пару глотков.       — Карлая… — позвала её Донна тихим умоляющим голосом и остановилась.       Рифт пила виски как воду.       Она видела перед собой женщину, которая когда-то спасла её. Которая дала ей больше, чем кров и деньги. Она заменила ей мать, она заботилась о ней, она дарила ей свою любовь и теплоту.       Конечно, Екатерина была совершенно другой, непохожей на строгую, но добрую и нежную Ламию. Донна была со своими законами, понятиями, правилами, но она любила Карлаю, помогала ей. И сейчас наёмнице нужно было застрелить свою названную мать просто потому, что кто-то другой, жалкий, гадкий, лысый и скользкий, как крыса, отвалил за её смерть немаленькую сумму.       Она должна была убить человека, который даже спустя столько лет был дорог ей, и которому в глубине души Карлая была безмерно признательна за всё то, что он сделал для неё.       — Карлая, кроме Арты у меня никого нет, — тихо сказала Донна, — она моя жизнь, моё всё. Я умоляю тебя, если в твоём сердце осталась хоть капля сострадания — пощади. Если ты так хочешь мести, убей меня, но позаботься об Арте. Пусть она получит больше и лучше, чем ты и я.       Наёмница молча слушала её, смотря поверх стакана, на старый деревянный пол.       — Прошу тебя, Карлая. Я знаю, что в твоём сердце есть сострадание. Я умоляю тебя.       В это время скрипнула дверь, и в помещение зашла заспанная, черноволосая девочка.       — Мам, — жалобно сказала она, — мне снова приснился кошмар.       — Иди сюда, моя хорошая, — Екатерина сразу сползла с кресла, обнимая свою дочку.       — Мне снова снилось, что мы убегаем от большого дракона.       — Ну что ты, милая. Нет никакого дракона, всё хорошо. Мы в безопасности, — она крепко обняла её, а потом провела рукой по детскому лицу.       Было видно, что она безумно любит её.       — Всё будет хорошо. Иди на кухню, я тебе сделаю бутерброд. Я сейчас приду, — девочка кивнула и вышла из комнаты.       Повисла гнетущая пауза, которую Карлая прервала низким голосом.       — Если бы у тебя был выбор, ты бы помогла мне тогда?       — Если бы был другой выбор — да, — ответила Екатерина, поднимаясь с колен. — Но, если бы его не было, я бы ради своего ребёнка поступила точно так же. Прости, — сказала Донна, смотря в спокойные глаза убийцы. — Прости, Карлая… за всё, — она встала, выдохнула, опустила плечи и тихо добавила: — Если хочешь выполнить свою работу, дай мне сначала покормить Арту. И прошу. Сделай это не на её глазах. Хватит с неё дерьма, которое с ней случается благодаря мне.       Донна встала и, повернувшись спиной к Карлае, вышла из помещения.       Наёмница не торопилась. Она допила остатки виски, а потом, взяв пистолет в руки, вышла из гостиной.       Через четверть часа старый дом стоял облизываемый жадными языками пламени. ***       Карлая встала с тахты и подошла к перилам террасы, тяжело оперлась на них, смотря на сгущавшиеся сумерки.       — Я тогда так и не сказала ей, что взяла заказ не ради денег и не ради мести. А ради вопросов. Я хотела знать, почему она так поступила, что ею двигало в тот момент.       — Ты жалеешь, что не сказала об этом? — подала сзади голос Мередит, тоже поднимаясь и подходя к ученице.       Карлая слегка повернула голову в её сторону, но ответила далеко не сразу. Мередит облокотилась рядом с ней и протянула ей бокал с эльгором.       Карлая молча сделала пару глотков и наконец ответила:       — Да. Это одна из немногих вещей, о которой я сожалею.       Они немного помолчали, затем Мередит спросила:       — Что бы ты сказала ей, если бы встретила?       — Что я безмерно благодарна ей за всё то, что она для меня сделала. И… что я понимаю, почему она тогда так поступила.       — Думаешь, у тебя будет возможность ей это сказать?       — Не знаю, — очень тихо ответила Карлая, делая ещё один глоток.       — А что случилось с тем, кто заказал тебе Екатерину? — подопечная флегматично пожала плечами.       — Говорят, что через пару недель он повесился у себя в кабинете, — крылья носа Карлаи слегка дрогнули, и Мередит едва заметно усмехнулась.       — Уже поздно, — заключила мастер. — Спасибо за ужин. Мне было приятно провести с тобой время, — сказала генерал, собираясь уходить. Разговор подошёл к логическому концу.       — Мастер, — позвала её Карлая, оставляя свой бокал на перилах.       Генерал обернулась. Ученица подошла к ней и, взяв за руку, крепко сжала её.       — Мередит. Спасибо вам за… Всё, — Клинсаль подняла глаза на Рифт. Вся её фигура выражала робость. — Спасибо, что помогли с делом. Без вас я бы не справилась, и мне очень неловко это говорить, но спасибо за то, что не отвернулись от меня, — Карлая подняла голову.       — В жизни есть вещи и похуже, чем работа киллером или сутенёром, поверь мне, — улыбнувшись, мягко добавила Мередит.       — Спасибо. Я это ценю.       Ладонь Мередит — тёплая, мягкая — неторопливо легла на руку Карлаи и сжала её.       — Я рядом, — секундная пауза, — и я всегда готова поддержать тебя и помочь, если тебе это нужно. Просто скажи об этом.       Только со второго раза Карлая поняла, о чём говорила мастер. Только сейчас она осознавала, что в некоторых вопросах ей действительно нужна была поддержка. Что ей нужна помощь, чтобы адаптироваться в этом мире. Принять его и себя. И что ей нужен тот, кому она может верить и не бояться обнажить свою душу.       — Спасибо большое, — тихо сказала она, невольно улыбнувшись.       — Ты большая молодец, — в ответ сказала ей Мередит, — ты значительно выросла с момента нашей первой встречи.       Лицо Карлаи озарила искренняя, смущённая, но от того не менее лучезарная и широкая улыбка.       — У меня прекрасный учитель. О таком можно только мечтать, — немного стеснительно проговорила она, опуская глаза вниз.       Мередит на это лишь улыбнулась, крепче сжав руку подопечной.       — Добрых снов, Карлая. Отдыхай. Тебе нужно набраться сил и позитивных эмоций.