Хроники Киллана. Кристалл Эниннгов

      Выйдя из апартаментов, Карлая, скинув капюшон, заметно отстала от Грейс. Она шла не торопясь, чуть прикрыв глаза.       Десница была раздосадована тем, что Лора ушла именно в тот момент, когда им нужно было получить информацию. Это лишь усугубляло и без того скверное настроение.       «Лора, Кеха, — вы умерли как раз тогда, когда я начала под вас копать. Может быть, вы и скрыли от меня данные, но то, что вы мертвы, говорит ярче всех признаний. Я костьми лягу, но раскопаю ваши секреты». Она глубоко вздохнула, проводя языком по прокушенной губе.       Им предстояла еще одна задача: выяснить, откуда чип.       Карлая знала, что место, в которое они собираются, выглядит как одна большая братская могила.       — Ты же знаешь, всё, что делается в Техническом городе — дурно пахнет.       — В нашем случае это дело не просто дурно пахнет, над ними уже мухи вьются, — мрачно пошутила Карлая, когда она разговаривала с Олимпом.       Сейчас деснице нужно было структурировать всю информацию, что она получила.       «Итак, Лора. Во-первых. При первой встрече была потеряна, сбита с толку и путалась что в речи, что в показаниях. Её поведение было странным: рассеянный взгляд по сторонам, постоянные поправления волос, размахивание руками и частые повторения одних и тех же предложений, в том числе и моих вопросов. Во-вторых. Запах разлагающегося тела. Внешне она выглядела здоровой. Я не заметила открытых гноящихся ран. Это же доказал беглый осмотр тела, когда она уже была мертва. Не мог ли этот запах быть связан с её психикой?» — Карлая кинула беглый взгляд на длинный коридор, по которому шла.       Впереди маячила спина Грейс.       «В-третьих. На месте, где она в последний раз видела своего любовника, мы нашли пистолет, из которого — по одной из версий — был застрелен отец Лоры. Где сам подозреваемый и жив ли он — неизвестно. Хотя что-то мне подсказывает, что мёртв. В-четвёртых. По прилёту обратно Лора уже была мертва. В руке она держала брошь килланской работы, а в её квартире был обыск. Что искали — неизвестно. Как и причина, по которой Лора решила — или ей помогли — уйти из жизни».       «Что нам всё это дает? Факт того, что следы заметаются. Грубо, поспешно, неумело, перед самым носом. Кто-то конкретно облажался и сейчас пытается это скрыть. Что мы знаем о дружке Кехи? Ничего нового. Ну разве что — да. Он был любовником Лоры», — Карлая скривилась от одной мысли, что килланец мог делать с ней то же, что и Кайяна с Кирой».       «Почему бы им не сидеть на своей планете и трахаться с себе подобными? Между Кирой и Кайяной тоже была любовь, только последняя нехило подсадила её на феромоны. Ладно, это риторический вопрос».       Из всей поездки они получили лишь вещи да наблюдения, которые требовали дальнейшей обработки: кровь, брошь, смерть подозреваемой, обыск в её квартире.       Нужных им фактов не было.       Неприятным бонусом были скандалы с Грейс, которая при близком знакомстве оказалась не таким милым и учтивым килланцем, как при первой встрече. Хотелось, чтобы рядом была Мередит.       Карлая уже даже активировала голографическую панель и поднесла руку, чтобы напечатать короткий отчёт, но остановилась. Расследование ещё не закончилось, а дёргать генерала по пустякам было неправильно.       «У неё и без меня хватает забот», — с горечью подумала Карлая.       «Дела приняли неожиданный оборот. Мы продолжаем расследование» — вместо отчёта вбила она короткое послание. Вроде бы и проинформировала, и подала весточку, что всё идёт не так как запланировано.       «Если бы ты только была рядом…», — с тоской подумала она и тотчас оборвала себя. Такие мысли были непозволительной роскошью, на которую у неё не было времени. Карлая снова кинула взгляд в даль коридора. Спина Грейс почти исчезла с её поля зрения. Десница прибавила шагу.       «Какой-то бесконечный туннель, по которому летишь к своей кончине», — лицо десницы исказила мрачная ухмылка.       Часы завибрировали, и Карлая на ходу развернула экран, просматривая поступившие уведомления.       «Технический город, пятый этаж, 102 апартамент. Руби — одноглазый карлик, широкий шрам от нижней губы до шеи. Часть кредитов я перевёл, вторую часть получит после того, как сообщит вам координаты. Береги себя, Коста», — писал ей Олимп.       «Прекрасно. Технический город — это именно то место, в которое мечтает попасть каждый турист», — саркастично подумала Карлая. — Я уже вижу, как Грейс падает в обморок от счастья».       Именно Технический город Рифт любила ещё меньше, чем разлом на Марсе. Если и было место, в которое не хотелось возвращаться ни при каких условиях, то город под поверхностью планеты был именно таким.       Во втором уведомлении говорилось, что бригада помощи приняла вызов и через пять минут прибудет на указанный адрес.       «Пусть Луны вам благоволят», — ответила ей Мередит в третьем сообщении. Губы Карлаи расползлись в улыбке, и на душе сразу стало как-то теплее и ярче. Она отвела руку чуть в сторону, чтобы выключить голограмму, и замерла. Глаза впились в одну точку на экране. Она несколько секунд что-то напряжённо рассматривала, а затем, поджав губы, свернула окно и широким шагом догнала капитана.       — Я придумала, — сказала она, поравнявшись с Грейс, — мы пойдём сейчас в мой любимый ресторан и поедим. Я закажу кофе, а ты познакомишься с человеческой едой. Тебе понравится.       Грейс скривилась. После тесной встречи с мёртвым человеческим телом её настроение тоже оставляло желать лучшего.       — Я не ослышалась? Любимый? Любимый человеческий ресторан? — она повернулась и внимательно посмотрела в лицо напарницы. — Любимый ресторан с человеческой едой? — с нажимом переспросила она.       «Святые Эниннги, как Мередит терпит её рядом с собой?! Это же омерзительно! Есть пищу гниющих заживо?! Какая гадость…» — капитан считала людей нечистоплотными, только уже на основании того, что эта раса любила есть мясо. Много, в разных вариациях и даже выстроила целый культ на этом.       — Да!       — Тебе нравится их еда? Как ты можешь это есть? — Грейс хотела отойти от десницы, чтобы даже рядом не стоять с ней, но Карлая с такой силой вцепилась ей в плечо, что Грейс сморщилась от боли. — Отпусти руку, — попросила она. Вместо этого десница взяла ее под локоть и буквально потащила в сторону лифта.       «Что? Что за чушь?! Когда это уже закончится?» — возвращалось чувство тошноты.       — Я не хочу… — продолжила Грейс, пока пальцы советницы сжимали её руку.       — Ты говорила, что хотела узнать людей поближе, а самый лучший способ узнать их культуру — это попробовать их еду. Пища может рассказать очень многое, — с нажимом продолжала десница, наполняя каждое слово таким количеством сарказма, что в нём можно было утопить Атлантиду. Ещё раз.       — Я говорила, что хочу узнать людей поближе? — Грейс начала подозревать, что советница затеяла какую-то игру, о правилах которой забыла сообщить.       — Да, конечно! Я помню, как ты восхищалась их культурой и изъявляла желание попробовать говяжий язык и бычьи яйца.       — Бычьи что?       — Яйца. А ещё в ресторане готовят абсолютно потрясающие мозги телёнка. Пальчики оближешь.       — Карлая, ты издеваешься надо мной? — прямо спросила Грейс, поворачиваясь к напарнице.       Рифт деланно улыбнулась, превращая лицо в брезгливый оскал.       — Шагай в лифт, — прошипела она сквозь улыбку, — быстро.       Двери лифта мягко отворились, и Карлая толкнула женщину в кабинку.       Грейс чувствовала, что десница делает всё, чтобы по прилёту она подала рапорт об отстранении от этого дела.       В лифте Карлая взяла её за плечи и развернула к себе лицом.       — Знаешь, ещё с момента нашей первой встречи я хотела с тобой поделиться тем, что мне близко и дорого, — она провела рукой по гладко убранным волосам.       Грейс нахмурилась. Такая фамильярность была неприятна; она хотела отстраниться от этих прикосновений, но пальцы советницы, успевшие скользнуть к шее, крепко держали её в одном положении.       Тс’Ахира не на шутку рассердилась. Хотелось закатить скандал, но Карлая, чувствуя это, сделала шаг вперёд и тесно навалилась на неё, прижимая к поручням лифта. Колено десницы уперлось в сведённые ноги Грейс, а руки, вцепившиеся по обе стороны в поручень, не давали шансов вырваться.       — И сейчас у меня есть прекрасная возможность показать мир людей во всей его красоте, — произнесла десница низким голосом и смотря ей в глаза, — и не только мир людей…       Грейс, приподняв брови, все еще пыталась понять, что происходит.       «Она меня пытается соблазнить? Вот так просто?»       Карлая сократила расстояние между ними и коснулась губами её щеки, мягко скользя к уху.       Грейс уловила тонкий, терпкий, горьковато-сладкий аромат. Она вдохнула поглубже, чувствуя, как в этом грубом на первый взгляд запахе раскрывается более тонкий цветочный аромат. Он был едва уловимый, почти незаметный, и требовалось время, возможно, длительное, чтобы полностью ощутить и понять его глубину. Но доли секунды вполне хватило, чтобы капитан поняла.       «Мне нравится этот запах. Я принимаю его. Мне не противно. Мне не противна Карлая».       — За нами следят, — тихо произнесла напарница ей в ухо, едва касаясь его губами, — делай, что я скажу.       Это был настолько разительный контраст между Карлаей, которая плевалась ядом и которая могла быть чуткой и нежной, что у Тс’Ахиры случился диссонанс. Ей показалось, что сейчас она с килланцем, который давно симпатичен ей, и лишь пара шагов отделяет их от того, чтобы признаться друг другу в чувствах.       Десница оставила на ухе невесомый поцелуй и отстранилась, положив прохладную ладонь на щеку Грейс, словно успокаивая её. У Капитана перехватило дыхание. Смотря в глаза напарнице, она только сейчас заметила, что у неё темно-изумрудные глаза.       «Странно. Я никогда не обращала внимания раньше». Она смотрела на напарницу и понимала, что видит перед собой не Десницу, и не Карлаю из дома Налиф, а личность до боли знакомую, но в тоже время совершенно иную.       Ответ вертелся в голове, где-то совсем рядом. «Откуда я тебя знаю? Почему я знаю этот взгляд и почему мне так больно? Кого ты мне напоминаешь?» — и хотя наваждение длилось не больше секунды, Грейс впала в смятение.       Тем временем Карлая, не убирая ладони со щеки капитана, медленно скользнула взглядом за её спину, затем снова посмотрела на неё и снова за спину.       Мягким движением руки она развернула её к зеркалу и, стряхивая с плеч невидимую пыль, продолжила:       — Я хочу порадовать тебя. А ты, насколько я знаю, обожаешь сюрпризы, — если бы не полюбовно-воркующий тон десницы, Тс’Ахира бы посчитала, что та в открытую насмехается над ней.       Грейс смотрела в своё отражение, пока краем глаза не уловила едва заметное красное мигание.       «Кали меня забери. За нами и вправду следят! — Тс’Ахира моментально всё сопоставила. — Тот, кто следит за нами, должен иметь доступ к камерам, раз мы продолжаем этот спектакль здесь…» Она вздрогнула, когда рука напарницы скользнула по её талии.       — Я люблю сюрпризы, — поддержала тему Грейс, — но позволь уточнить, — она повернулась лицом к напарнице, приглаживая волосы, — там есть место, где я смогу привести себя в порядок? Очень хочется вымыть руки.       Карлая в ответ едва улыбнулась:       — Естественно.       Грейс вспомнила, как Карлая недавно говорила про камеры, на которых они засветились. Капитан обречённо вздохнула.       «В мире людей я словно тупой, заржавевший клинок — пропускаю самые очевидные вещи. Этот мир действует не только на нервы, но и на мозговую активность. Попасться на все удочки…» — где-то глубоко внутри капитан даже не подозревала, что благодарна Карлае за то, что та могла быть её проводником.       — Спасибо.       Лифт мягко остановился на верхнем этаже и раскрыл двери навстречу толпе. Карлая, уже более осторожно взяв Грейс за руку, вывела её в поток жизни. Капитана накрыло гомоном голосов, языков, наречий и песен.       «Как они слышат друг друга? Оглохнуть можно».       — Нам в другую сторону, — проговорила напарница, ведя её за собой.

***

      Карлая шла по какому-то только ей известному маршруту. Между неказистых лавок с оружием, наркотиками, секс-игрушками и даже мясом. Между длинных рядов свисающих шлемов виртуальной реальности, широкими рукавами проводов, которые скрывались где-то за углами, голографичных фигур каких-то знаменитостей, политиков, которые с трибуны выкрикивали свои лозунги. Между помпезными, непонятно как затесавшимися магазинами с техникой и даже меж длинных рядов старых старкаров. Они шли мимо клубов, салонов татуировок и клиник протезирования. Рифт шагала, не оглядываясь: уверенно и быстро.       Грейс, идя след в след за ней, не могла не заметить, что Карлая отлично ориентировалась в бесконечно-однообразных поворотах.       «Сколько раз ты здесь была или, может быть, даже жила? Так хорошо знать дорогу, можно только тогда, когда ты её истоптал вдоль и поперёк. Что же ты за килланец такой? И кого ты мне так сильно напоминаешь?»       Когда они вошли в заброшенные здания, где с потолка свисали искрящиеся провода, а в воздухе витал запах гари, Карлая накинула на голову капюшон, скрывая лицо. Грейс сделала то же самое.       Полумрак на пару секунд развеялся зеленоватым свечением, выстраивая всё вокруг в бегущие строки данных, а потом приобрёл нормальное освещение и очертания. В новом свете специальных отражающих линз на полу можно было увидеть заледенелые пятна жидкости. Местами земля и пол были усыпаны крошкой разбитого стекла и зеркал. Стены могли похвастаться засохшей на них кровью, похабными граффити и непристойными надписями. Кое-где под слабым светом у стенки шевелились горы тряпья.       Грейс раньше не видела человеческих бомжей, и сейчас она кидала любопытные взгляды на рукотворные картонные постройки, пыталась всмотреться в лица, скрытые полумраком и найти в них что-то живое.       — Ты меня слышишь? — прервала её попытки охватить взглядом всё и сразу напарница. Когда они были в своих масках, то могли спокойно общаться по личному каналу, не опасаясь быть услышанными со стороны.       — Да.       — За нами всё ещё следят… — советница замолчала на полуслове.       — Есть догадки, кто это и от кого? — Грейс поравнялась с ней, и теперь они шли бок о бок.       — Олимп предупреждал, что на нас может охотиться Чек.       — А зачем ему это?       — Мы разбираемся с делом Кехи, который уже мёртв. И если Чек об этом знает или их связывает что-то большее, то он переживает, что мы пришли за ним, — Грейс насторожилась.       — А мы собираемся?.. — аккуратно поинтересовалась она.       — Нет, — зло усмехнувшись, ответила десница. — Пока он сидит на поводке — он будет жить, — советница сказала это таким тоном, что Грейс поняла: не только Чеку стоит сидеть на поводке, но и любому другому, кто захочет перейти ей дорогу.       «Определенно советница не перестаёт меня удивлять. О Чеке, человеке, который занимает не последнее место в иерархии чёрного мира, она говорит в таком тоне, словно это пыль. Словно она знает, на что он способен и где его границы. Может быть, она вела с ним дела? Хотя какие могут быть дела у Империи с такими личностями? Или же она вела двойную игру? Вдруг и сейчас это лишь личина, которой она прикрывается? — Грейс поджала губы. Мысль скользнула в другую сторону. — А генерал об этом знает? Вдруг десница действует только в своих интересах? Это в её духе. Но в это слабо верится. Ведь Клинсаль уже давно занимает пост генерала, и она лучший воин. Не может же простая женщина одурачить её. Или может?»       Неприятное чувство страха начало точить низ живота. Одно дело думать, что советница ублажает императрицу, или последняя её держит, как зверушку, и совсем другое — думать, что тот, перед кем ты преклоняешь колени, слеп и ведётся на откровенно плохую игру.       Тем временем Карлая взяла её за руку и, потянув на себя, буквально втолкнула их в незаметный переулок. Он был настолько тесным, что они стояли, соприкасаясь лбами.       — У нас есть пара минут, чтобы придумать план, как выяснить на кого он работает и что ему известно о Лоре.       — Лоре? Она здесь причём? — речь напарницы сбила Грейс с толку.       — Я засекла его у апартаментов. Либо это совпадение, либо он связан с тем обыском, что был в квартире и с жертвой.       — Можем допросить и убрать.       Карлая покачала головой, отчётливо цокая языком:       — Не пойдёт. Если убьём, тот, кто его нанял, сразу поймёт, что он попался, и в следующий раз он будет хитрее и осторожнее. У нас одна попытка, без шансов на провал.       — Я ни слова не сказала про убить, — осторожно произнесла Грейс, всматриваясь в глухую маску своей напарницы.       — У тебя есть другой вариант, как заставить его говорить? И при этом чтобы он не проболтался хозяину о допросе?       — А ты готова его убить за информацию?       — Да, — ответ был слишком быстрым, чтобы Грейс успела хотя бы моргнуть. А Карлая едва не сказала: «Я и за меньшее могла убить», — но прикусила язык.       Капитан молчала.       «Она так быстро и с лёгкостью дала ответ, словно это само собой разумеющееся? Мать Киллана, куда смотрит генерал и Её Величество?»       Тем временем Карлая, отвернувшись в сторону тёмного здания, из которого они вышли, размышляла.       «Нам нужна информация, и его нужно оставить в живых, и при этом, чтобы он не сболтнул своему хозяину лишнее. Деньги? Не помогут. Сколько бы я ни предложила, всегда можно перекупить. Запугать? Нет рычагов управления. Если хозяин знает о слабостях — он расколется. Взять под честное слово? Ерунда. Допросить и убить? Найдут по камерам. Если мы нужны влиятельным людям — можно рассчитывать на крупные неприятности. Ладно я, но Грейс? Даже если это по мою душу, я не могу подставлять Грейс. Чёрт, плохой расклад», — она почувствовала волну поднимающегося раздражения.       Если бы она была сама — исчезла бы в бесконечных подворотнях. Она знала каждый угол. Но с ней была женщина, которую она не могла таскать за собой. Кроме того, где могла затаиться Карлая, не могли затаиться оба. Тс’Ахира, не зная мира и тонкостей, могла подставить их под удар, и это было лишь меньшей проблемой.       — Грейс, ты знаешь способы, при которых можно допросить жертву так, чтобы она не помнила о допросе, даже если его будут пытать? — задумчиво спросила Рифт.       — Знаю, — нехотя проговорила Грейс спустя несколько секунд размышлений, — феромоны. Она почувствовала, как советница вздрогнула.       — В смысле?       — Ты же знаешь, как люди падки на чувственные удовольствия. Используем феромоны, узнаем, что нужно, и уйдём, — спокойно проговорила капитан, словно разговаривала с ребенком.       Карлая молчала. Только представив, что им придётся подчинить себе чужую волю, поставить на колени и взять таким образом то, что им нужно, и ей стало дурно. К горлу подкатила неконтролируемая паника, которая гнала прочь от Грейс и предстоящих событий. Картины прошлого воскресли в самых ярких красках и подробностях. Не в силах выдерживать близость другого тела, Карлая выскользнула из переулка и быстрым шагом вышла на середину площади. Резким движением она скинула капюшон с головы, вдыхая запах плесени, бетона и стекла. Воздуха не хватало, руки и ноги дрожали. Ладони, спина и живот — покрылись холодным потом.       Человек-хвост, следовавший за ними на почтительном расстоянии, моментально остановился и слился с чернотой.       Грейс, тоже скинув капюшон, спокойно вышла следом, чувствуя горький, довольно тухлый запах, оставленный десницей.       — Карлая, с тобой всё в порядке? — с подозрением спросила она. Запах тухлятины, который исходил от советницы и с каждой секундой становился всё сильнее, остановил Грейс поодаль от неё. Она недовольно сморщила нос, стараясь не вдыхать лишний раз.       «Эниннги, как же несёт тухлым. Она что, боится людей? Да быть того не может. Она сильных мира сего ставит не выше ямы с отходами. Может быть, она действительно метис и у неё нет феромонов? Тогда это многое бы объяснило. И сейчас она боится, что её обман вскроется. Да. Иначе чего бы ей бояться? Люди не более, чем пешки в её игре. Она боится, что ей придётся всё рассказать. Да и я ей в этом помогу. Ты мне всё расскажешь. А если не захочешь, то я заставлю это сделать!» Ситуация, запахи и качели в эмоциях уже настолько надоели Грейс, что она готова была на радикальные меры.       — Я в порядке, — с трудом выдавила из себя Карлая, выпрямляясь и пытаясь совладать с собой.       Ей было противно от себя самой. Она тоже чувствовала, как её поры источают запах гнили.       «Я пахну, как мёртвая собака в подворотне», — с тоской подумала она.       Вспомнились слова Бев, которая говорила, что феромоны нужно разделять только с любимым воином. А потом она вспомнила Кайяну, которая взяла то, что хотела. И сейчас ей нужно было сделать то же самое — взять, что ей надо.       — Феромоны — самый действенный способ. Мы получим ответы, оставаясь вне подозрений, — продолжила Грейс, не сводя пронизывающего взгляда с напарницы.       Карлае стало страшно. Так страшно, что ей пришлось вцепиться в стену, чтобы не упасть на колени, умоляя в слезах Тс’Ахиру, чтобы они этого не делали.       На капитана обрушился поток невыносимо кислого запаха. От него даже глаза начали слезиться. Капитан сделала пару шагов назад.       «Да что происходит! Выродок тебя за волосы! Убивать людей за информацию для тебя нормально, а использовать феромоны, чтобы сделать этот процесс менее болезненным, ты боишься?! Где здесь логика?!»       Грейс жутко разозлила эта ситуация.       Карлая же, закрыв лицо одной рукой, а другой вцепившись пальцами в бетонную колонну, снова стискивая зубы и прокусывая и без того больную губу, твердила про себя: «Возьми, возьми себя в руки! Это просто работа! Просто задача, которую нужно выполнить. Соберись! Даже младенец сможет выполнить эту работу, значит, сможешь и ты! Хватит себя жалеть! Хватит! Ты не умрёшь от этого, а все твои мысли — жалость к себе! Хватит себя щадить, просто возьми и сделай!»       Подавляя все свои душевные порывы и желание расплакаться, Карлая, приложив титаническое усилие, выстроила перед собой огромную железобетонную стену.       «Есть только я и эта стена. Я и эта стена. Я и стена. Все мои эмоции — за этой стеной. Все события — за этой стеной. Пока есть я и мои стены, я ничего не чувствую. Пока я на службе, мои чувства не важны. Мои эмоции не важны. Их нет. Это просто чрезмерная жалость. Есть только цель. Все остальное не важно». Она глубоко дышала, пытаясь заглушить все эмоции.       — Карлая? — позвала её Грейс. Напарница стояла, вцепившись пальцами в своё лицо и в колонну с такой силой, словно хотела вырвать и то и другое. — Карлая, что с тобой? — Грейс чувствовала, как кислые, тухлые, острые запахи бушевали вокруг десницы подобно шторму. Даже у неё начала кружиться голова. — Карлая! — вновь позвала её Грейс, пытаясь вернуть в обычный мир. Капитан не решилась подходить ближе, потому что интенсивность запахов сбивала с ног.       Вдруг десница резко подняла голову и абсолютно спокойным голосом спросила:       — Что?       Если бы Грейс на гиперскорости врезалась в планету, это бы имело меньший ошеломляющий эффект, чем сейчас.       Запахи десницы внезапно исчезли. Остались только плесень, пыль и бетон. Весь безумный букет, который стопорил Грейс, испарился, как пшик.       — Что… Что это сейчас было? — растерянно спросила капитан. Она себя чувствовала так, словно перед её носом захлопнули двери.       «Это невозможно. Невозможно так включать и выключать эмоции… Что она делает? Вот так просто всё исчезло? Или…она их подавляет?!» — последняя мысль заставила её встревоженно всматриваться в скрытые темнотой черты лица напарницы.       — Ничего, просто небольшая разминка, — спокойно проговорила Карлая.       — Разминка? Карлая… — неуверенно начала капитан.       — Я в порядке. Со мной всё в порядке, — отчеканила советница. — Вариант с феромонами хороший. Сделаешь? — прозвучало это как приказ.       — Я? Целоваться с человеком? Нет! — моментально возмутилась Грейс. — Даже не проси. Я никогда не сделаю этого, — она отступила от советницы на шаг. — Ты хоть представляешь, насколько это мерзко?       — Это приказ.       — Даже если это прикажет сама Клинсаль, я откажусь делать подобное. Даже под страхом смерти я не буду целовать это существо, — твёрдо ответила Грейс.       Карлая чувствовала, как подавляемая ярость разрывает её грудную клетку. Хотелось схватить Грейс за волосы и бить об бетонный пол, пока от её черепа не останется равномерная каша. Хотелось орать, материться, скрутить капитана так, чтобы она стонала и плакала от боли, но вместо этого Карлая просто смотрела на её темный контур.       Грейс не слышала запахов, но она ощущала, как энергия вокруг Карлаи сгущалась, словно свинцовые тучи на светлом небосклоне. Она чувствовала, как молчание и взгляд десницы буквально ломают её спину и заставляют дрожать колени. Что-то подобное она испытывала, когда генерал была чем-то очень сильно недовольна.       — Прекрасно, — сухо ответила Карлая, — если ты у нас такая брезгливая, то это сделаю я. Моя корона от этого не упадёт. Отведём его к борделю. Там есть переулок, где всё и сделаем, а после отпустим к проституткам, — холодно ответила Карлая, вкладывая всё своё пренебрежение к моральным устоям Тс’Ахиры. Она не могла заставить капитана поцеловаться с человеком. Она могла сломать, убить, покалечить её, но не подчинить себе.       Кроме того, она знала, что если диалог с капитаном продлится чуть больше нужного, то бешено рвущаяся ярость, которую она усиленно топила в себе, высвободится наружу и тогда… Тогда она будет её душить, как в случае с Каяйной, когда та оскорбляла её в зале сената.       — А в бордель зачем отводить? — спросила Грейс.       — Затем, чтобы он потом не изнасиловал кого-то, или хуже того — не убил, — таким же тоном продолжала напарница. — Едва ли твоя чистая карма выдержит пару невинных трупов, — она с презрением махнула рукой. — От криков жертвы ты, наверное, вообще сойдёшь с ума от горя.       — Ты… невыносима, — очень тихо произнесла капитан.       — Привыкай, — процедила Рифт, устремляясь вперёд.       «Сука…»       Карлая старалась не думать, как она будет подчинять себе человека. Подавляемая злость на Грейс, скрываемое отчаяние, утопленный глубоко в себе страх — всё это резало её тело и сознание изнутри на части. Достаточно было одного щелчка, чтобы всё начало кровоточить.

***

      До борделя или чем там было это здание, освещённое недвусмысленные неоновыми огнями, они дошли быстро. Карлая шла с такой скоростью, что Грейс едва поспевала за ней.       «Всего лишь поцеловать. Ты это делала не один раз, даже с удовольствием и тебе даже нравилось. Здесь тоже самое. Представь, что ты целуешь…» — думала Карлая. Её мозг не мог найти ни одного подходящего образа, которым можно было заменить этого незнакомца. Был один вариант, но она боялась о нём даже пошло думать, не то что целовать.       Рифт нельзя было обвинить в беспорядочных связях. Она была разборчива и щепетильна, и иногда ей приходилось полагаться лишь на своё мастерство. Иногда ей хотелось обладать волшебным талантом спать с кем угодно и получать от этого удовольствие, но, к сожалению, она попала в ряды тех счастливиц, которые не могли кайфовать от бесчисленного количества партнёров. Зато находилась среди тех, у кого мозг шёл впереди тела.       «Просто поцеловать. Господи, как же эти грёбаные феромоны использовать?» В разговоре с Бев не было ни слова о технике, просто «надавить языком и вытолкнуть». Ещё никогда столь простая инструкция не была такой сложной.       Они незаметно свернули в переулок недалеко от борделя. Там было пусто, сыро и мерзко. Мусор, пьянчуга, который спал так крепко, что его даже атомный взрыв бы не разбудил, и вонь отходов, которая была не хуже вони от трупа. И эту вонь килланки слышали сполна, так как капюшоны пришлось снять.       Грейс молчала. Карлая тоже.       Капитан всю дорогу не спускала глаз со спины напарницы. Она не чувствовала её запахов, но ощущала энергию, что витала вокруг десницы, и в та в прямом смысле была убийственной.       Зато запахи помойки Грейс чувствовала с лихвой: кислые, гниющие ароматы царили здесь в такой плотности, что Грейс дышала ртом.       «Вернусь домой — день не буду вылезать из ванной», — подумала она про себя.       Прошло пару минут, когда человек-хвост объявился за ними и начал несколько беспомощно вертеть головой.       Когда он поравнялся с ними, Карлая, стоявшая в тени у стенки, схватила его за ворот куртки и рывком потянула на себя. Человек даже опомниться не успел, когда оказался перед лицом десницы.       — Кто тебя послал? — проговорила она глухим голосом.       — Никто, — испуганно ответил он, — я шёл в бордель.       — Я спрашиваю один раз. Кто тебя послал?       — Девушки, я правда не знаю, о чём вы. Я вас в первый раз вижу. У меня выход… — Карлая со всей силы засадила ему коленом в промежность. Мужчина протяжно взвыл, а потом заскулил.        — Кто?       — Меня никто не нанимал, — второй удар по промежности заставил его заплакать.       — Чем дольше упираешься — тем больше вероятность, что ты останешься без члена, — угрожающе прошипела Карлая.       «Эта сука ещё и врёт мне. Подонок вонючий», — от незнакомца исходило едкое зловоние. Аммиачный запах трусости и слабости забивал нос. Не будь рядом Грейс, Карлая выбила бы из человека информацию, заставляя пить свои пот и кровь.       — Легче, — простонал он, — я понятия не имею, о чём вы говорите. Отпустите меня. Я правда ничего не знаю, — хвост начинал играть в дурака. — Вы меня с кем-то спутали. Я… — Карлая схватила его за яйца и так скрутила, что тот заверещал фальцетом.       — Кто тебя нанял, козёл?       — Отпусти! Отпусти, сука! — Карлая схватила его за горло и, стараясь не думать, впилась ему в губы жёстким поцелуем. Она давилась своим собственным отвращением к этому человеку.       Грейс, нахмурившись и скрестив руки на груди, наблюдала за происходящим и старалась не думать, что было бы, если вместо Карлаи целовала она.       «Омерзительно…» — говорила одна часть её мозга; «Потрясающе» — говорила другая, жадно поглощая каждое движение двух тел у стенки.       Десница целовала мужчину так, словно хотела съесть его лицо: остервенело и грубо. При этом её тело двигалось так, словно она сдерживала рвотный позыв.       Грейс снова почувствовала, как пространство, перебивая все другие запахи, заполняет гниль.       «Даже сейчас она целует и боится. Конечно, боится, потому что знает, что её методы допроса не сработают. Интересно, с Её Величеством она ведёт себя так же? Она так же вгрызается ей в лицо? Она такая же грубая?» От вида этих двух существ мысли текли в каком-то вялом меланхоличном потоке. Грейс словно оцепенела.       «Килланец, накачивающий человека феромонами. А я думала, что я никогда не увижу этой низкой картины — и вот пожалуйста».       Человек пытался вырваться из-под советницы, но женщина, грубо прижала его к стене, толкнув в живот.       «Конечно, она боится, — продолжала размышлять Грейс, всё больше ощущая запах гнили и кислоты. — Она ведь прекрасно знает, что если я… Стоп. Что?! У неё закрыты глаза?!»       Она не успела подумать до конца, как Карлая отстранилась от мужчины, отходя от него на расстояние вытянутой руки.       Рифт чувствовала во рту привкус ржавого железа. Головная боль начала разрывать виски на части. Впрыснув ему в рот три порции феромонов, она ощущала, что силы её таяли с каждой секундой. Голова кружилась. Её плотно окутывало амбре жертвы, патологическое ощущение грязи и отвращение к себе. Карлая была полностью опустошена и брошена.       Рот начал стремительно наполняться слюной.       — Грейс, — она махнула рукой на мужчину и скрылась за углом подворотни.       Тс’Ахира бессильно скрипнула зубами от злости. Напарница — при всей внешней картинке — на деле оказалась неспособной даже на простой допрос.       «Какие убийства?! Она не может сделать даже элементарного! Наглая обманщица! Сплошное самодовольство! По прилёту подам рапорт об отстранении от этого дела. Пусть сами разбираются в своих постельно-чёрных интригах».       Однако злость злостью, а закончить допрос было нужно. Упусти они добычу — и придётся расхлёбывать гораздо больше проблем.       Она быстро сократила расстояние до мужчины. У него был потерянный и ошарашенный вид. Его беспомощность лишь сильнее разозлила Грейс, которая не хотела к нему даже прикасаться.       Она схватила его за челюсть и с удивлением обнаружила, что его глаза затуманены, а сам он выглядит так, словно его огрели по голове.       «Свет меня возьми… Работает! Феромоны работают!»       — Слушай и подчиняйся, — мужчина никак не реагировал. Грейс с такой силой сжала его челюсть, что чуть не сломала её. — Слушай мой голос. Всё, что для тебя сейчас имеет значение, — это то, что я говорю. Ты понял меня? — парень слабо кивнул.       Она видела в его глазах целый мир. Испуганный, покорный, но большой и объёмный. Она видела, как воля существа скукоживалась под натиском её силы и власти, как она забиралась в подкорку мозга и старалась свернуться клубком.       — Слушай меня, — произнесла Грейс, приближая лицо к преследователю, — я знаю, что ты наблюдал за нами. Я знаю, что тебе что-то нужно от нас. Что? — мужчина молчал.       Он пытался увильнуть, но женские изумрудные глаза будто пронзили его насквозь. Они видели все его страхи и желания. Этот взгляд делал из него бабочку, которую насадили на булавку. Он не мог от него скрыться. Он стал вещью.       — Мне нужно было убедиться, что вы не доставите хлопот господину Чеку, — безвольно произнёс он, не способный сопротивляться той силе, что исходила от килланки.       — Зачем Чек послал за нами?       — Он… — разум человека посетила слабая мысль, что он не должен ничего говорить.       — Говори, — этот голос. Он залезал в самые укромные уголки души. Он приказывал, колол, делал больно, и мужчина не мог ему не подчиниться.       — Он боится Косты. Боится, что она придёт за его головой.       — Почему он этого боится? — мужчина предпринял слабую попытку вырваться из сильного захвата, но в результате стальные пальцы обхватили его горло, перекрывая поток кислорода. — Не смей сопротивляться мне, — голос источал угрозу, — не подчинишься — убью, — говорил он.       — Потому что он знает, что бывает с теми, на кого начинает охотиться госпожа. Он… Он… — попытка вырваться, и по голове словно ударили раскалённый прутом боли. — Он приказал убрать её и тебя. Он боится.       — Как с этим связана Лора Страйх? — мужчина закрыл глаза, подчиняясь инородной силе, которая буквально ставила его на колени. — Смотри мне в глаза, отброс, — шипящий от злости голос отравлял тело, заставляя его содрогаться в конвульсиях.       — Никак, — со всхлипом ответил он. — Я следил за вами с самого прилёта, госпожа, — он замолчал, ожидая удара, которого не последовало.       — Продолжай, — Грейс чувствовала, как воля этого человеческого недомерка ломалась. Как она превращалась в мусор. Она могла делать с ним всё что угодно.       — Вы пришли к ней и я подумал, что девушка связана с вами.       — Ты устроил бардак в квартире? — Грейс это не нравилось.       — Да… я искал доказательства того, что девушка сотрудничала с вами.       — Ты видел Лору живой? — на вопросе мужчина затрясся, как осиновый лист, и казалось, готов был заплакать.       — Госпожа, я не виноват, я не…       — Говори! — терпение Грейс иссякало.       — Она хотела покончить с собой, и я помог ей в этом, — хоть Грейс и не была в восторге от Лоры и её образа жизни, ярость, что этот ублюдок покончил со Страйх до того, как они её допросили, начала методично плескаться в кончиках пальцев. Хотелось размозжить голову мужчины об стену.       — Ты что-то нашёл? — холодно процедила капитан, сильнее сжимая пальцы и заставляя человека хватать ртом воздух.       — П… Планшет, она что-то говорила, когда я пришёл…       — Где он? — по щекам мужчины покатились слезы. Боль, которая распространялась по его телу, наслаждение, которое просыпалось, чужая воля в голове, которая хотела его уничтожить, заставила его дрожать от страха.       — В куртке. Пощадите, я сделаю всё, что хотите, только не убивайте. — Пощадите… — Грейс, не обращая внимания, начала шарить у него в куртке по карманам и выудила небольшой планшет со сколотыми углами и разбитым экраном.       — Ты что-то докладывал уже Чеку?       — Нет, я не успел, я хотел узнать всё…       — Ты что-то знаешь про Кеху?       — Нет. Мне приказали выследить вас и, обезвредив, доставить Чеку.       — Интересно, как он себе это представлял, — надменно процедила Грейс, не представляя, как один человек собирался справиться с двумя килланцами. — Ты — тварь, каких поискать надо. Но если ты умрешь, то создашь нам проблемы. Поэтому ты пойдёшь в бордель и будешь там трахаться с себе подобными до тех пор, пока тебя не кинутся искать.       — Госпожа, я…       — Это приказ, — Грейс смотрела ему в глаза, — и если ты осмелишься его нарушить — ты труп, — последние слова она проговорила так, что мужчина заплакал навзрыд. — И утри сопли, мерзко смотреть на тебя, — Грейс с сожалением разжала пальцы, позволяя недомерку упасть на колени и, зайдясь в кашле, постепенно выползти из переулка.             Шатаясь, он поднялся с колен и поплёлся в сторону борделя.       — Молись, чтобы в следующий раз наши пути не пересеклись, — процедила она. Власть, которую ощутила Грейс, когда подчинила чужую волю, была такой сладкой, что расставаться с ней не хотелось. Под конец ей хотелось полностью подчинить себе существо. Сделать своим. Узнать, где та грань, за которой начинается чужое сознание. Глубоко дыша, она закрыла глаза, восстанавливая ровное сердцебиение, успокаиваясь и обретая контроль над своими чувствами.

***

      Ярость уходила, уступая место спокойствию.       «Та власть, та сила, которую я могу получить — дурманящая и разрушающая. Питаясь ею, я чувствую себя всемогущим Светом, а на деле…» Грейс вдруг осознала, что человек без воли, человек, которого она готова была убить, был на положении детёныша: слабого, беззащитного и крайне хрупкого.       «А на деле я готова убить, подчинить себе того, кто даже не может дать мне отпор».       Тс’Ахира, вдруг с необычайной ясностью осознала, что люди, те люди, которых она ненавидела, по своей сути были слабыми. Как в плане тела, так и в плане воли. Они не могли ей противиться. Вся раса не могла бы дать им отпор, если бы килланцы полностью развернули свою силу и мощь.       «Вот почему мы не используем феромоны против людей. Это низко, слабо, пользоваться силой против тех, кто не в состоянии за себя постоять. Мы не выигрываем войны у тех, кто уже на положении проигравших. Мы выигрываем у тех, кто может нам что-то противопоставить. Они… как дети…»       Грейс стояла ошарашенная этим открытием. До этого она не видела, не знала, не понимала, что те, кого она считала своими врагами, были всего лишь немощными питомцами природы, которая по какой-то причине оберегала и регулярно их взращивала.       «Чертоги меня храните… Если это лишь краткий миг власти меня так одурманил, то что эта власть делает, если ею пользоваться постоянно? Этот её вкус… Эта сила… Она сводит с ума. Стирает границы дозволенности и правил. Она… разрушает и извращает, — она начала массировать кончики пальцев. — И я так легко поддалась этому искушению… Я готова была убить ради своего удовольствия…»       Грейс перевела дыхание. Слишком много открытий и потрясений с ней случилось в последнюю минуту.       «Кстати, где Карлая?»

***

      Грейс вышла из подворотни и застала напарницу в крайне плачевном состоянии.       Женщина стояла к ней спиной и, судя по телодвижениям, её рвало.       — Карлая? — позвала её Грейс. Вместо ответа десница сделала жест рукой, который говорил «не подходи ко мне». — Карлая, тебе плохо? — капитан обошла напарницу, становясь напротив неё. — Тебя тошнит?       — Нет, — простонала та, — мне хорошо, и я наслаждаюсь видом заходящего солнца, — её согнул новый позыв, — отвернись, — тихо попросила она, сплёвывая длинную нитку слюны на землю. Под ногами уже образовалась неприятного вида лужа из остатков еды и желчи.       Тс’Ахира поспешно отвернулась.       В погоне не замарать себя и свою одежду Грейс напрочь забыла, что Карлая, в общем-то, тоже могла быть не в восторге от поцелуя чужака. То, что она изначально восприняла как неспособность справится с допросом, на самом деле оказалось простой реакцией тела, когда его заставляли делать и прикасаться к тому, от чего его воротило. «Просто она выполняла свой долг любой ценой, — подумала она, чувствуя укол совести. — Наверное, Генерал знала это. Я бы не смогла пересилить себя». То, что пару минут назад было презрением, переросло в уважение.       Десница тем временем медленно выпрямилась, стараясь не смотреть на стоявшую впереди фигуру, и отошла от стенки на приличное расстояние.       Грейс последовала за ней, доставая из набедренного кармана маленький плоский квадратик, который при взятии в пальцы превратился в полноценную салфетку. Когда Карлая остановилась, тяжело переводя дух, капитан молча протянула ей платок. Рифт взяла его, промокая губы и обратной стороной вытирая лицо.       Тело так ослабло, что никакая сила воли не была способна держать его вертикально. Карлая села прямо на землю, продолжая держать у лица салфетку. Её запах успокаивал рецепторы, и вонь этого места раздражала их чуть меньше.       Грейс, заложив руки за спину, не торопясь, подошла к ней и остановилась рядом, смотря на неё снизу вверх.       «Так значит, ты всё же килланец. Феромоны есть, и они подействовали. Интересно…» Грейс оказалась в тупике. Её домыслы плавно сводились к тому, что десница либо бывшая безликая, либо… «Что? Она выросла вне Киллана? Но сколько наших воинов добровольно покидают наш мир, чтобы жить среди этих существ? Крайне мало. Какие шансы, что два килланца захотят зачать и вырастить ребенка во враждебной среде? Ещё меньше…»       Напарница сидела, спрятав лицо в салфетке, и в этой позе было что-то до неприличия откровенное.       — Грейс, не виси над душой, — глухо проговорила Карлая, — и без тебя плохо, — капитан ещё несколько секунд постояла, а потом присела, внимательно смотря на её профиль.       «По прилету я должна проверить одну информацию. Если то, о чём я думаю, правда, то…»       — Что у тебя болит? — от вопроса Карлая смерила её мёртвым взглядом.       «Что я могу сказать? Что у меня болит всё тело? Душа? Что мне дурно от одной мысли, что я могу превращать людей в полезные вещи? Что? Что мне ей сказать?» — думала Карлая.       — Тебе неприятны люди? — Карлая вздохнула, отводя взгляд. Ей было слишком плохо, чтобы играть кого-то ещё, кроме себя самой.       — Мне неприятны килланцы, — ответила Рифт. Она была раздавлена. Больше всего хотелось либо остаться одной, либо чтобы рядом была Мередит.       «Она бы поняла. Она бы не задавала такие вопросы. Она бы просто это поняла…» — Карлаю начала охватывать безмерная тоска и одиночество. Именно то, которое душило её по прилёту на Киллан, и то, которое она испытывала после ночи с Кайяной. Она спрятала лицо в салфетке, стараясь дышать ровно и глубоко и пряча свои эмоции как можно дальше.       — Что? — ошарашенно переспросила капитан, не ожидав такого ответа.       Она чувствовала, как вокруг десницы формировался даже не запах, а холод. Её пробрала дрожь.       «Одиночество», — Грейс отчётливо уловила эту эмоцию, но она скрылась так же быстро, как и появилась. Этот мороз был Грейс очень хорошо знаком.       — Я была на месте жертвы. Я знаю, что чувствовал тот мужчина, которого ты допрашивала, и меня от этого тошнит, — голос звучал устало и безжизненно. Грейс понадобилось пару секунд, чтобы до неё дошёл смысл слов.       — Как? — тихо переспросила она.       — Вот так, Грейс, — ответила Карлая. Слова Тс’Ахиры больно резанули по сердцу. Поддавшись минутной слабости, она сказала то, что не стоило говорить, и теперь была обречена на недоверие и перешёптывания за спиной. Она сильнее замкнулась в себе, не позволяя настоящим эмоциям проявиться.       Грейс переваривала услышанное. Она себе слабо представляла, что с килланцем можно сделать то же самое. Она отвернулась от напарницы, опираясь на одно колено. «Это блеф. Никто бы не стал этого делать. Зачем? Зачем кому-то из килланцев подчинять себе другого воина? Мы не ломаем чужую волю, мы лишь хотим…» Но, вспоминая, как советница с самого начала отреагировала на предложение использовать феромоны, какой страх она испытывала и что происходило с ней потом — остервенелый поцелуй, рвота и слабость, — Грейс поняла, что это укладывается в рамки логики.       «Но кто?! Зачем кому-то делать такое с десницей?» — она опустила взгляд на руки и начала потирать кончики пальцев. Поднесла их к глазам и долго смотрела на них.       «Но ведь я сама только что готова была покалечить существо, потому что я просто могла. Я ведь чувствовала, что могу с его жизнью сделать что угодно. Я видела, я… — продолжая потирать пальцы, она повернулась к напарнице. — Насколько сильно другой воин должен был пресытится этой властью, чтобы замахнуться на равного себе? И самое главное — зачем? Возможно, этот кто-то знал, что на самом деле собой представляла десница? — она с сожалением смотрела на напарницу. — Но этого никто не достоин. Даже если она была безликой, никто не имел права забирать у неё волю. Тот, кто это сделал, пал даже ниже, чем безликий…»       Карлая чувствовала на себе взгляд капитана, и от него ей становилось только хуже. Она поджала губы. Её осуждали, не принимали. Признавшись Грейс, она стала на одном уровне с теми человеческими шлюхами, которых Грейс не переносила на дух.       «Дура. Нужно было молчать».       — Мне жаль, что… — Тс’Ахира не знала, что сказать и как отреагировать. С таким она в своей жизни не сталкивалась.       — Нет. Тебе не жаль. Ты понятия не имеешь, что ощущает другой, когда ломают его волю. Ты не знаешь, что происходит внутри, и даже вряд ли это себе представляешь. Так что не говори мне, что тебе жаль… — Карлая прикусила ноющую нижнюю губу, высасывая из неё приливавшую кровь.       «Ну уж нет. Я не позволю себе раскиснуть. Я не имею права быть слабой и жаловаться на свои проблемы. Мои проблемы касаются только меня — и никого более. Тем более перед кем? Перед воином, которому глубоко наплевать на окружающий мир. Обыкновенный солдат, который выполняет приказы и не терзается муками совести и выбора. Просто солдат».       Грейс хотела приободрить и погладить по плечу, но Карлая перехватила её кисть.       — Не надо, — проговорила она, отпуская руку.       — Почему ты так остро реагируешь на мои вопросы и попытки наладить контакт? — вырвалось у Грейс. Сейчас она была искренняя и хотела поддержать воина, который, пусть и в прошлом, но нуждался в помощи.       — Грейс, — пытаясь говорить ровно отвечала Рифт, — давай будем честны. Ты хочешь знать обо мне, потому что моё положение и мои знания о мире людей как минимум странно сочетаются. Я не слепая. Я вижу, как ты бьёшься над вопросами. Но это лишь праздное любопытство…       — Я задаю вопросы, чтобы знать, чью спину я прикрываю! — вырвалось у Грейс. Она поднялась с колен. У десницы был дар — бить словами больнее, чем клинком. Грейс отошла на пару шагов вперёд. Нервы начинали сдавать и у неё. Задание оказалось сложнее, чем она предполагала.       Несколько минут, она стояла, просто закрыв глаза, затем снова вернулась к советнице, которая, сгорбившись и подобрав под себя ноги, сидела на асфальте, не поднимая головы.       Грейс смотрела на неё сверху вниз и хотела высказать ей все свои обиды, чтобы та осознала, как это получать несправедливую критику, но вид воина на коленях останавливал её. Она просто не могла бить беспомощного.       — Да, о тебе ходит много слухов. Но я задаю тебе вопросы не ради любопытства. Я хочу знать, с кем я работаю, — начала Грейс, снова присаживаясь рядом с Карлаей. — Я хочу быть уверена, что в трудную минуту ты будешь на моей стороне, а не стороне врага. А сейчас… — она замолчала, подбирая слова. — …сейчас мне кажется, что мы с тобой из разных миров. Ты злишься, оскорбляешь меня и уходишь, словно так и надо, — она обернулась к Карлае, смотря на её сгорбленную фигуру, — мне неприятно, что ты грубо ставишь меня на место, хотя поводов нет. Мне больно, когда ты унижаешь меня, сравнивая с безликой. И я даже не понимаю, чем заслужила такое отношение. Да, у нас с тобой разные взгляды, но это не повод каждый разговор превращать в скандал. Я… Я не понимаю этого, — Грейс развела руками, отрешённо смотря на то, как девицы вдали изгалялись возле стен.       Карлая молчала.       Она чувствовала, что местами Грейс права. Она не имела права сравнивать её с Кайяной, не имела права психовать и выплёскивать свою ярость на неё. Но признать это? Просить прощения сейчас? Наигранно, глупо, к тому же она всё ещё была зла на неё.       — Что ты узнала у хвоста? — подала она голос, промокая салфеткой обильно кровоточащую губу.       — Его действительно послал Чек, — ответила Грейс, переводя взгляд на напарницу. — Он сказал, что Чек боится госпожи Косты, потому что знает, что бывает с теми, на кого она открывает охоту. Ты, похоже, знаменитость в этих краях, — Грейс криво усмехнулась.       «А ещё похоже, что Чек долго не протянет, если он подошлёт ещё одного недоубийцу», — мрачно подумала Грейс. Она не сомневалась, что за Карлаей ответ не залежится.       — Правильно делает, что боится, — тихо проговорила десница.       — Хвост следил за нами с самого прилёта. Он думал, что Лора связана с нами, поэтому устроил в её квартире обыск. Он искал что-то, что свяжет её с нами, а потом помог ей закончить свою жизнь, — Карлая подняла голову, смотря на Грейс.       — Тварь, — процедила она сквозь зубы. А затем, отвернувшись, постаралась незаметно сплюнуть кровь. У неё кровоточила не только губа, но и зубы. Она так целовалась с мужчиной, что поцарапала дёсна. Это не укрылось от внимательного взгляда Грейс.       «Странно. У неё кровь не сворачивается. Она прокусила губу полчаса назад, а кровит так, словно она сделала это только что… Слишком много крови…»       — Мне казалось, что ты вроде как любишь людей… — неуверенно и очень осторожно проговорила Грейс.       Карлая промолчала.       — Ладно, сейчас не об этом речь. Он сказал, что женщина что-то записывала, и он это забрал, — Грейс протянула планшет, который спрятала в плотный набедренный карман.       Старенький, побитый и сколотый, он выглядел так, словно повидал создание мира.       — Уже хлеб, — проговорила десница, — нужно будет проверить записи по прибытии. Возможно, мы сможем найти в них ответы на вопросы.       — Карлая, твоя губа… — начала капитан, видя, что салфетка десницы сплошь покрыта кровавыми пятнами. Она достала новую и протянула её напарнице.       — Что — моя губа? — довольно грубо ответила та, вытерев новой салфеткой лицо.       — Она должна была уже затянуться. Хвост тебя укусил? — Карлая удивлённо посмотрела на неё.       — Кто? Этот? Нет, просто не успела затянуться.       — Уже прошло больше получаса с нашей поездки, а она до сих пор кровоточит, — тут Карлая смекнула, к чему клонит капитан, и сгорбилась ещё больше.       «Создатель меня храни от такого дотошного напарника… Везде успеет нос сунуть, аж противно…»       — У тебя что-то не так со здоровьем? — продолжала настаивать Грейс.       — Знаешь, это то, о чём я сейчас меньше всего хотела бы говорить, — ответила Карлая, с силой вскидывая голову и смотря Тс’Ахире в глаза. — Давай оставим выяснения вопросов здоровья на другой раз. Нас ещё ждут дела, — она собралась с силами и встала с колен. Мир слегка пошатывался. Тело предательски дрожало. Слабость была просто неимоверная.       «Не хватало только в обморок упасть. Чтобы все знали, что десница не может выполнить даже самого простого задания…»       — Нет, — внезапно твёрдо и упрямо заявила Капитан, вставшая вместе с Карлаей, — если у тебя есть проблемы, я должна о них знать. Как ты хочешь, чтобы я помогала тебе? Если с тобой что-то случится, как мой врач должен тебе помогать?       Карлая устало выдохнула и закрыла глаза. Сердце тяжело билось в груди.       — Грейс, ты ужасно бестактна, — устало заявила она, разминая пальцами переносицу, — но ты же не отцепишься от меня, пока я не скажу, верно? — на споры с капитаном не было сил. Ещё один скандал был Карлае не по зубам. То, что с ней произошло в переулке, сильно подорвало её моральные силы.       «Как же хорошо было с Сатхи. Никаких вопросов. Попросила бы я его донести себя на руках, он бы молча сделал это и не спрашивал почему и зачем…»       Карлая упёрла руки в колени, чувствуя, что ещё немного — и мир уйдёт из-под ног.       — Может, вернёмся на корабль? — участливо спросила капитан.       — Нет, не стоит. Дай мне пару минут, — Грейс с состраданием смотрела на десницу, с очевидностью понимая то, что женщине всё ещё было плохо.       — И всё же, что с твоим здоровьем, Карлая? — тихо переспросила Грейс.       — Я не могу заживлять раны. Подарок с арены смерти.       — А… А причём здесь арена смерти? — моментально потеряв нить разговора, уточнила Грейс.       — Я пережила клиническую смерть, и моя взятка за возможность жить — медленное заживление ран. Как у людей. Теперь ты знаешь, если не всё, то многое, — выпрямляясь, ответила Карлая.       — То есть это не было запланировано? — с удивлением спросила Грейс, чуть не прикусив себе язык за столь безапелляционный вопрос.       — Что? Моя смерть? Думаешь, я сознательно запланировала клиническую смерть, чтобы потом иметь проблемы со всем этим? Ты издеваешься? — зло спросила её Карлая, но потом уже более спокойно добавила: — Я отдавала долг жизни, и мне за него пришлось заплатить вот этим, — она указала на всю себя, — пошли, нас ждёт Технический город.       Она развернулась и, чувствуя лёгкое головокружение, пошла вниз по направлению к старкарам.       — А шрамы откуда? — крикнула вслед Грейс, догоняя её.       Рифт резко обернулась, и Грейс увидела, что у неё подрагивают ноздри от плохо скрываемого раздражения.       — Знаешь что, Грейс? — Карлая сделала многозначительную паузу, подбирая приличные слова. — Иди-ка ты знаешь куда со своими вопросами? — на языке вертелось очень много матерных выражений, но она решила их оставить при себе и, не найдя что больше сказать, просто молча развернулась и пошла дальше. Хотя и без матерных выражений капитан поняла, что её послали во все возможные и невозможные места. И как ни странно, ей стало стыдно. Вопрос задел десницу за живое. И возможно, даже сделал ей больно.