***
В помещение, ослепляя всех фонариками, ворвались три вооруженных человека. — Лежать! — сорванные с петель двери ещё не успели коснуться пола, а Карлая уже стояла на ногах. — Лежать, мразь! — рявкнул один из нападающих, наводя пистолет на Карлаю, — кому сказал, лежать, курвы! Десница даже не шелохнулась. Грейс хотела вскочить, но чужая рука властно вдавила её в диван. Тс’Ахира нехотя подчинилась. Снова. Было неприятно, что её защищают. Это было то, что она должна была делать по отношению к советнице, а не наоборот. — Руби, бакьяро мелкий, мы пришли за деньгами. Где ты? — первый мужчина двинулся к столу, не обращая внимания на килланку. — Карлик, ты просрочил свою плату! Мы пришли за ней или за тобой, кусок пинга! Не выйдешь, и мы разнесём тут всё к куловской матери! — Слышь ты, феса вонючая. На пол лягла быстро, или я тебя с ноги сломаю, — процедил второй, не сводя яркого луча света с маски советницы. — Опусти оружие, — спокойно проговорила Рифт. — Чё? — Оставь её в покое. Не видишь, что это барс, — оборвал его первый, — не… — Да мне до марики, кто она. Хоть мохоновская феса чёрного короля. Мне до пинга! Мы здесь закон! Если я сказал лежать, значит, она будет лежать! — он передёрнул затвор и крикнул товарищу: — Вали недомерка искать, я сам разберусь с этой марикой! А ты, маркитун, — прикрикнул он уже на третьего, который стоял недалеко от двери. — Чё стоишь, хотом чешешь?! Вход охраняй! — Зря ты так, — первый неодобрительно цокнул языком и, покачав головой, начал пробираться сквозь завалы. Десница не спускала глаз с троих мужчин. — Так на чём мы остановились, феса… — второй снова обернулся с Карлае, смеряя её презрительным взглядом. — Опусти оружие, — спокойно повторила Карлая. Мужчина, смачно сплюнув на сапог Рифт, подошёл к ней вплотную и, смотря на неё снизу вверх, проговорил: — Слышь, пута, я таких тёлочек, как ты, ночью маркитую за кредит. Так что легла или встала на колени… Он хотел показать свободной рукой, что Карлае нужно делать на коленях, но не успел даже ладонь поднять, как его голова с хрустом развернулась на сто восемьдесят градусов. Не дожидаясь, когда тело упадет, десница выдрала пистолет из его пальцев и навела на мужчину у двери. — Вон отсюда. Секунда. Вторая. Третья. — Ты! Ты убила его! — вскричал третий, когда до него дошёл смысл всех действий. Он вскинул автомат. Приглушённый выстрел. Его голова резко запрокинулась назад. Мужчина медленно оседал. — Вон отсюда, — не повышая голоса, повторила Карлая. Первый, видя, как оба его товарища распрощались с жизнью, не придумал ничего лучше, чем выхватить пистолет и навести на десницу. — Барс, зря… Выстрел. Третий труп рухнул, опрокинув на себя зелёную лампу. — Остальную часть получишь позже, — обратилась Карлая к карлику, который словно испарился, и приказала уже Грейс: — Пошли. Капитан могла поклясться, что всё представление заняло меньше минуты. «Морлок меня раздери… — ошарашенная, думала она, поднимаясь с дивана, переступая через труп человека и следуя за напарницей. — Как она…» Карлая вдруг сделала выпад назад, сильно толкнув Грейс в грудь. Капитан, потеряв равновесие, завалилась на мягкий ворох одежды, поднимая столб пыли. На секунду потеряв напарницу с поля зрения, Грейс успела заметить тень, мелькнувшую в проёме и чей-то голос. — Огонь! — следом раздались короткие приглушённые выстрелы. — Карлая! — рявкнула капитан, понимая, что десница находится за пределами апартаментов. — Карлая! — она вскочила на ноги, доставая свой пистолет, и выбежала из помещения. — Выродок тебя возьми! Десница стояла на середине лестницы, опустив пистолет. Вокруг неё лежали четыре трупа. Пятый, заваливаясь на бок, свалился с лестницы и заскользил по чёрным камням, оставляя мокрый кровавый след. — Карлая, — потрясённо проговорила капитан, осматривая трупы, — ты в порядке? Тебя не ранили? — Я в порядке, — голос был ровным и совершенно спокойным. Грейс посмотрела на застывшие лица жертв. — Что произошло? — Практика, — коротко ответила Карлая, выкидывая пистолет в пропасть. — Практика? — неуверенно переспросила Грейс. «Практика чего? Стрельбы? На людях? А это не слишком?» Карлая лишь молча развернулась и стала подниматься по лестнице. «Чтоб меня безликий… — Грейс ещё раз посмотрела на трупы. Все как один лежали с кровавой дыркой во лбу. — Четыре идеальных выстрела в голову! Четыре выстрела, меньше чем за пару секунд! Как?!» Вопросов было много, но ответы на них можно было узнать, только выйдя из Чёрного города. Грейс поспешила за десницей. «Как она это сделала? Кто были эти люди? Почему в Чёрном городе она ведёт себя как хладнокровный убийца, а я жмусь от каждой тени?» — Грейс перевела дыхание. Они поднимались очень быстро. «И почему Карлая, которую я видела раньше, так сильно отличается от Карлаи сейчас? Что с ней происходит?!» — она смотрела в спину своей напарницы, которая, не оглядываясь, шла вперёд. «Почему меня не покидает ощущение, что это были далеко не первые трупы на её счету? Почему я думаю, что это… — она перевела взгляд на чёрные камни, которые смотрели на неё своими пиками ещё более устрашающе. — Были механические действия самозащиты…» Эта мысль сверлила голову с настойчивостью бура, пока Грейс вслед за Карлаей поднималась на последний пролёт лесов. «Ни сожаления. Ни упрёка. Холодный расчёт. Они могли помешать нам на задании, и она их просто устранила. И этот воин мне рассказывает, как нужно относиться к людям. Великолепно».***
Пролёт был высечен в стене, а своеобразный балкон с ограждением открывал потрясающий вид на долину сталагнатов. Карлая остановилась, набирая что-то на голографической клавиатуре. Капитан выдохнула, облокачиваясь на каменные перила. Ограждение из природного ресурса — камня — внушало ей больше доверия, чем хлипкие постройки людей. Жёлтые, мощные, утопающие в живой черноте блестящего камня, искрящиеся красными огнями работающих машин, природные колонны стояли, как великаны, поддерживая недра Чёрного города. «Если это всё рухнет, то Чёрный город и все, кто здесь живёт, останутся тут навечно. Если Чёрный город рухнет, то вместе с ним перестанет существовать и половина Марса. В этом есть что-то завораживающее. Устрашающее своей мощью, но завораживающее. И всё же, что произошло у карлика?» — Грейс едва повернула голову, смотря на советницу, которая была увлечена перепиской. «В машине, в переулке она была воином, который не стеснялся ни в своих выражениях, ни в эмоциях. А сейчас это образец собранности. Неужели всё, что я видела, — это ошибка?» Она вспомнила сгорбленную фигуру, сидящую на земле, запах страха и обречённости. Вспомнила рвоту и тяжёлые слова: «Я была на месте жертвы». Вспомнила эту ранимость и откровенную беспомощность и поняла: «Нет. Это не ошибка. Я просто что-то упускаю… Я упускаю какой-то важный момент, но какой?» Она посмотрела на жёлтые сталагнаты в середине пещеры. «И как, безликий меня возьми, она сумела уложить пятерых людей за такой короткий промежуток времени? Даже моей Сахарсе придётся постараться, чтобы повторить этот трюк. Если только…» — У нас мало времени, — прервала её размышления десница, — не отставай. Видимо, о чём-то договорившись, она свернула экран, жестом приглашая Грейс за собой.***
Чёрный город назывался чёрным не потому, что в нём никогда не было солнца, хотя и это тоже, но ещё и потому, что он весь был высечен в чёрном камне. Оставалось загадкой, как планета, на которой правили пески, разжилась камнем и сталагнатами. Впрочем, сейчас это меньше всего волновало капитана. Город встретил их ослепительно яркими вывесками, сияние которых отображалось в зеркальной поверхности камня. Зелёная, жёлтая, красная реклама красовалась почти на каждом шагу. Надписи были самые разнообразные и на разных языках. Здесь были и китайский, и еврейский, и русский, и английский язык, и даже хинди с испанским. Людей здесь было значительно больше, но все они двигались в каком-то неторопливом, почти механическом движении. Грейс бросилось в глаза, что все они как один были в похожих одеждах, говорили в одной тональности и движения их были одинаковы. «Город машин в человеческой оболочке», — Грейс поёжилась. Она чувствовала себя крайне неуютно. Камень создавал странное впечатление. Вроде бы он уменьшал количество грязи и делал всё похожим — и в тоже время лишал уникальности. Какими бы яркими вывески ни были, чтобы ни лежало на прилавках, позади всегда мрачно поблёскивал камень. Он уравнивал всех. Карлая свернула в узкий проход, в котором вся земля была покрыта белой вязкой жидкостью. Грейс с омерзением посмотрела на свою обувь и решила, что не хочет знать, что это за субстанция. Проход был коротким, и следующая улица оказалась местным кварталом красных фонарей. Мужчины и женщины самых разных возрастов, комплекций и цветов кожи активно зазывали покупателей или работали с ними. Некоторых клиентов обслуживали прямо на улице, под равнодушными взглядами наблюдателей, хотя таких было меньшинство. Здесь секс был такой обыденной вещью, настолько приевшейся, что на людей, им занимающихся, никто даже не обращал внимания. Грейс чуть отстала от напарницы и, опустив голову, смотрела на всё исподлобья. Она никогда не была в таких местах, и ей в диковинку было видеть людей, которые брали деньги, за то, чтобы проявить к кому-то любовь. «Продажная любовь. Нет. Продажный секс», — она медленно переводила взгляд с женщин на мужчин. «Нет разницы, какого ты пола — или без пола. Любой, кто оказывается здесь, забывает, кто он. Его личность стирается. Это медленная, мучительная смерть в забытье». Её взгляд остановился на высокой женщине, которая призывно раздвигала ноги и ублажала себя у стены. Она была под два метра ростом, с густыми русыми волосами и бессмысленным взглядом. Грейс словно током ударило. «Это же килланка!» — она остановилась. Она не могла поверить, что полуголая женщина, бесстыдно предлагающая себя, была одной из них. Женщина, заметив, что на неё смотрят, маняще провела руками по груди и бёдрам, призывая заняться любовью прямо здесь. Грейс подошла и осторожно дотронулась до её плеча. Сквозь доспех она не чувствовала температуру тела, но ей очень хотелось верить, что оно было тёплым. Она не хотела думать, что перед ней живой, холодный труп. Грейс медленно вела рукой по коже проститутки. Женщина в ответ крепко вцепилась за пальцы капитана, переплела их в замок и, безэмоционально улыбнувшись, подняла голову, всматриваясь в непроницаемую маску её посетителя. — Безликая… — сорвалось с губ капитана. Проститутка начала исступлённо исследовать руками доспех Грейс. Она прижалась к ней обнажённым телом, пытаясь почувствовать хоть каплю тепла. Её дрожащие руки дотронулись до маски и лихорадочно начали ощупывать её. Она хотела найти волосы капитана, чтобы зарыться в них пальцами и притянуть к себе в поцелуе. Вдруг она вздрогнула и остановилась. Женщина смотрела на Грейс почти белыми глазами, и капитан видела, что когда-то она могла похвастаться малахитовым взором. Сейчас от очей осталась лишь каёмка, а всё остальное было заполнено болезненной беловато-серой слепотой. Грейс видела, как взгляд несчастной постепенно становится осмысленным. Лицо проститутки исказила болезненная судорога. Она узнала. Узнала в Грейс себе подобного и отшатнулась. Она выдернула руку, отступила к стене и прижалась к ней спиной. В её взгляде читался стыд, страх и отчаяние. Грейс сделала шаг к ней, но женщина, затравленно смотря на неё, отрицательно замотала головой, села на корточки и сжалась в комок, как ребёнок, который пытался спрятаться от скандала родителей. — Безликая… — прошептала Грейс, чувствуя, как у неё начинает судорожно биться сердце. Эта килланка, возможно, некогда жившая среди них, сейчас была в самом худшем месте, в самом худшем положении. Капитан дотронулась до её плеча, но женщина в ответ лишь сильнее сжалась, вжимая голову в плечи. Грейс не верила, что здесь, в самом сердце и рассаднике бесчувственности и пороков, можно было найти кого-то, кто когда-то был равный им. — Я… — она замолчала. Что она могла сказать? Что ей жаль? Что она заберет её с собой, воина, который, возможно, совершил страшное преступление на родине? Что она освободит её от этого? Что она заплатит ей, чтобы она смогла выбраться из этого дна? Что? Ей нечего было сказать. Ей, капитану внутренней разведки, которая была карающей рукой империи, которая отлавливала преступников и решала скандальные дела, нечего было сказать. — Оставь её, — прозвучал голос Карлаи. Она неслышно подошла к Грейс, смотря на килланку, которая старалась слиться со стеной. — Мы должны ей помочь… — Грейс слышала, как дрожал её голос, и не могла совладать с собой. Вид килланца, пусть даже изгнанника, обнаженного, бесстыдно предлагающего себя любому, кто готов заплатить, стал последней каплей для неё. Одно дело — безликие в других концах галактики, промышляющие наёмническим или военным делом, а другое — проституция. Тем более проституция в Чёрном городе. — Мы можем… — Грейс замолчала, чувствуя, как у неё сдают нервы, и она готова расплакаться. Она не могла спокойно смотреть на гордого воина, поставленного на колени. Карлая молча глядела на неё. — Мы не можем ей помочь. — Но она одна из нас… Она… — Она безликая, — это прозвучало как приговор. — Она не заслуживает этого. Не в этом месте. Она торгует собой, пытается выжить, — Грейс начала повышать голос, — она может жить за пределами нашей империи, но не в этом месте. Оно убивает её. Она же может чувствовать! — её голос срывался на крик. Десница, схватив её за локоть, поволокла за собой. Капитан не сопротивлялась. — Карлая, мы должны сделать хоть что-то. Она не заслуживает этого. Она не заслуживает лишения воли, — та впихнула её в какой-то дверной проём, и они оказались в тёмном помещении. — Грейс, — позвала Карлая. — Она пытается выжить здесь! Торгуя собой, своим телом, лишённая воли и силы бороться! — Грейс, — повторила Карлая. Капитан, прислонившись спиной к стенке, стянула с себя капюшон, оголяя лицо, и жадно задышала, запрокидывая голову кверху. Ей было плевать на отвратительный смоляной запах. На сладких запах гниющих тел, на запах убийственных химикатов, обжигающий внутренности, и всепроникающую вонь сырости и затхлости. — Мать Уттара, она этого не заслуживает! Пусть и безликая, но она не заслуживает того, чтобы её свет так убивали! — проговорила она, закусывая губу и тяжело выдыхая сквозь зубы. Затем она сникла и опустила голову — Что со мной происходит? Почему я не могу контролировать эмоции? — она спрятала лицо в ладони, пытаясь взять себя в руки. Её всю трясло, как после сильного всплеска адреналина. Десница молча раскинула руки, беря Грейс в охапку и крепко обнимая её. Грейс прижалась к ней, как к единственной опоре в мире. Она чувствовала, как от напарницы странным образом исходит тепло и спокойствие. С ней она была в безопасности. С ней она могла свернуть горы и покорить Вселенную. Десница медленно поглаживала её по спине. — Что со мной происходит? — проговорила Тс’Ахира, прижимаясь к плечу напарницы и чувствуя губами текстуру кожаного доспеха. Она обхватила десницу руками, сильнее прижимаясь к её плечу. — Город высасывает твои силы, и ты слабеешь. Ты живешь, пока город питается тобой. После — ты умираешь, — и советница говорила это абсолютно спокойным и ровным голосом, продолжая успокаивающе поглаживать её по спине. Капитан прерывисто выдохнула. Она хотела сказать, какое это место ужасное, но слова застряли в горле. Она лишь сильнее прижалась к Карлае. Сейчас она чувствовала себя ребенком, которого напугал большой, страшный монстр под кроватью, и он пришел к маме, чтобы она его защитила и сказала, что все будет хорошо. Просто тепло и покой. — Грейс, — Карлая отстранилась от нее, одной рукой держа за плечи, а второй мягко беря за подбородок и поднимая голову на уровень своих глаз, — Ты нужна мне. Соберись, — это звучало очень спокойно и в тоже время проникновенно. Грейс всматривалась в едва заметные очертания головы напарницы. Она молчала. Жесты, эмоции, ощущения поддержки, защиты и понимания исходящие от советницы буквально переворачивали ее представления о советнице. — У нас мало времени, — Карлая сильнее сжала ее плечо, — соберись, — и сейчас капитан явственно услышала, что напарнице с трудом даются слова. Она глубоко вздохнула, убирая руку от своего лица и сжимая ладонь советницы. — Спасибо, — проговорила она тихо, целуя пальцы Карлаи. Она чувствовала, что не в состоянии выразить словами свою признательность за поддержку и понимание. Она накинула капюшон на голову. — Веди. Я за тобой.