Дракон Севера

      За два дня в Ривервуде, на взгляд Муртага, ничего не изменилось — разве что стало больше солдат, грязи прибавилось, да и курицы начали на него как-то странно поглядывать, будто что-то подозревали. Юноша вспомнил нападение дракона и покачал головой: если то черное чудовище решит напасть на деревню, стражники ничего не смогут сделать. В Хелгене имперские солдаты дракона даже не поцарапали, а ведь их было куда больше, чем стражи в Ривервуде…       Муртаг благоразумно не отправился в путь немедленно (хоть что-то за последнее время он сделал благоразумно). Ночное путешествие отобрало больше сил, чем он рассчитывал, так что не стоило геройствовать, воображая себя всесильным, и просто немного отдохнуть, восстановить силы и хотя бы немного подготовиться к рискованному походу. Юноша понимал, что вряд ли поиски скрижали обернутся легкой увеселительной прогулкой — судя по тому, что говорил Фаренгар, шансы не вернуться из древнего храма вполне реальны. Значит, нужно сделать всё, а то и больше, чтобы свести эти шансы к минимуму.       А раз так, то спешка в таких делах редко приводит к добру. Поэтому первым делом Муртаг заглянул в несколько лавок на рыночной площади, разжившись кое-какими полезными мелочами — например, мотком довольно тонкой, но крепкой веревки, несколькими склянками с различными снадобьями, а заодно и небольшим запасом провизии: кто знает, насколько затянется вылазка в горы?       Переночевав на постоялом дворе, юноша отправился в путь с первыми лучами солнца. И, тем не менее, когда путник добрался до Ривервуда, уже смеркалось. Хорошо хоть, что память и глаза не обманули его: трактир под названием «Спящий великан» в деревне действительно имелся, и в нем осталось достаточно свободных комнат.       Хозяйка постоялого двора производила странное впечатление. На вид ей было лет пятьдесят, если не больше, ее светлые волосы посеребрила седина, но волевое лицо, резкий требовательный голос и манера держаться заставляли задуматься о том, что эта женщина походила отнюдь не на зажиточную крестьянку, владевшую трактиром. Уж скорее она напоминала солдата — хотя, кто знает, может, она прежде и служила в имперской армии?..       Тем не менее, эта леди не задавала никаких лишних вопросов, хотя и посматривала на постояльца с некоторой долей подозрения. Впрочем, как заметил Муртаг, она посматривала так на многих, а не только на него. И снова — с чего бы так вести себя простой хозяйке таверны?       В любом случае, это не его дело. Каждый имеет право на свои тайны.       В горы юноша отправился утром, когда солнце поднялось достаточно высоко, разогнав туман. Последовав совету Фаренгара, Муртаг все же уточнил у одного из стражников, вела ли та тропа за мостом к руинам на Ветреном пике. Ответ последовал утвердительный — правда, вместе с заявлением, что он, Муртаг, глупец, которому надоело жить.       — Дело, конечно, твое, имперец, — добавил стражник, — но лучше бы ты не лез туда. Древние руины — опасное место. К тому же, не стоит тревожить покой мертвых.       Если бы не поручение мага, юноша охотно согласился бы с воином, но теперь у него практически не было выбора. Ну, разве что сбежать — только что дальше? Не говоря уж о том, что в Вайтран ему после этого не стоит соваться, если только, конечно, он не захочет получить плевок в лицо. Муртаг в который раз мысленно вопросил, зачем ему вообще все это надо, а потом так же мысленно ответил — да потому что он не хочет получать плевки в лицо. Хватит, наполучался! И набегался, кстати, тоже, вдоволь набегался, поперёк горла уже вся эта скрытность стоит, мешает нормально дышать.       Перейдя через мост, путник на несколько минут остановился у развилки. При свете дня тропа выглядела по-другому, нежели ночью или в сумерках. Она утратила большую часть своей зловещей таинственности — теперь это была всего лишь старая разбитая дорога. Но она вела к руинам храма, где, возможно, находилось то, что могло помочь в борьбе с драконами.       «Как интересно! — Муртаг хмыкнул себе под нос и чуть не споткнулся, такой странной была мысль, внезапно родившаяся в его голове. — Я уже собрался воевать с драконами. Втягиваюсь потихоньку, главное только, в другую войну не втянуться, которая попротивней будет».       Придворный чародей ярла упоминал, что на камне было отмечено местонахождение драконьих могил — что ж, в этом случае проклятую скрижаль хотя бы можно будет узнать. Впрочем, кто знает, может, она будет похожа на непонятно что — Скайрим умеет удивлять и иногда неприятно. Обычно такие сюрпризы до смерти неожиданны.       «Знать бы еще, где этот главный чертог!.. — подумал юноша, бросая взгляд в сторону раскинувшейся слева расщелины. — Но вряд ли сразу за входом в храм, хотя это было бы… приятно».       Морально Муртаг уже подготовился к тому, что в древних руинах ему придется провести немало времени, и оставалось лишь жалеть об отсутствии плана храма-усыпальницы, хотя бы примерного. Бродить по древнему могильнику среди истлевших костей — так себе удовольствие. Впрочем, в первую очередь путнику стоило опасаться не мертвых, те-то мирно лежат в своих могилах. Куда опаснее могут оказаться живые, встреченные в таком месте, а кроме них, как упомянул походя придворный маг ярла, в гробнице могут быть и ловушки — вот их-то точно не уболтаешь, отвлекая внимание, а потом не нападешь внезапно.       В любом случае, засветло вернуться в деревню он успеет вряд ли. А значит, придется отыскать в руинах укромный угол, куда не слишком сильно задувает ледяной ветер, который по мере подъема ощущался все сильнее. Одной прогулки по ночному Скайриму хватило Муртагу с лихвой. А ведь путников на трактах можно встретить и ночью… но вряд ли таких же, как сын Проклятого, пеших одиночек. Да… Похоже, даже с товарищами за спиной и под охраной ночные дороги не были безопасными — точно так же, как и там, откуда Муртаг пришел. Но пока ни товарищей, ни охраны у него не наблюдалось, так что оставалось обходиться тем, что есть — внимательностью и осторожностью.       Чем выше поднимался путник, тем тише становилось вокруг. Не было уже слышно ни шума воды, ни стука топоров, ни голосов селян. Только ветер, воющий в ущельях и среди скал, да птичьи голоса нарушали тишину.       Вокруг заметно похолодало. Вот уже и трава стала жухлой, подернулась инеем, а выше и вовсе скрылась под снегом. Дыхание вырывалось изо рта облачками пара, и Муртаг невольно порадовался своей предусмотрительности. По крайней мере, без плаща и перчаток терпеть пробирающие до костей порывы ветра было бы труднее, слечь с горячкой на следующий же день после вылазки, а то и в самой гробнице — этого еще не хватало для полного счастья.       Тропа запетляла сильнее, иногда опасно змеясь над краем очередной расщелины. Редко в горах представлялась возможность проложить относительно прямую дорогу — и здесь ее, видимо, не было.       Вместе с холодом появилась еще одна проблема: облака. Конечно, Ветреный пик не был столь же высок, как Глотка Мира, но низкие облака наползали и на его вершину, и тогда окружение тонуло в белой мгле. Это обстоятельство здорово действовало на нервы, ведь при такой ужасной видимости можно было вовремя не заметить опасность, будь это зверь, разбойник или осыпающийся участок дороги над пропастью. Кроме того, белесая пелена вокруг напомнила Муртагу те события, что предшествовали его появлению в Скайриме, больше всего похожие на порождение воспаленного сознания. Мгла, темные коридоры, говорящий пес и пронизывающий взгляд разноцветных глаз… Юноша резко тряхнул головой, отгоняя непрошеную мысль. Место призраков прошлого — в этом самом прошлом. Если он будет постоянно их вспоминать, застрянет там навечно.       Туман начал редеть — видимо, ветер относил облако в сторону. Вскоре в сотне шагов впереди из белой дымки выступили темные очертания какого-то строения. В первый миг Муртаг подумал о том, что наконец-то добрался, но по мере приближения он понял, что ошибся. Не было тяжелых треугольных арок, что он видел тогда с кряжа. Нет — это была всего лишь полуразрушенная сторожевая башня, построенная явно гораздо позже древнего храма.       Но что это? Ветер донес запах гари. Совсем слабый, но он был. Что же, кто-то недавно жёг здесь костер? Муртаг остановился, но никак не показал, что заметил возможные следы чужого присутствия. Быть может, за ним сейчас наблюдали из башни, и если он начнет озираться и шарахаться из стороны в сторону, невидимый наблюдатель вполне может нашпиговать его стрелами. Нет, лучше он продолжит путь, но будет настороже. А в башню, похоже, в любом случае следовало заглянуть — возле нее древняя дорога делала резкий поворот, и оставлять за спиной возможного неприятеля путник не собирался.       Но кто бы ни разводил огонь рядом с храмом Холодных Родников, он не спешил выдавать своего присутствия. Кто-то, еще более осторожный? Или все это — лишь разыгравшаяся фантазия Муртага, и здесь нет никого, кроме него? Но юноша был уверен в том, что запах дыма реален — более того, он исходит из башни.       А потом над горами прокатилось далекое, но пугающе-знакомое эхо, заставившее Муртага резко замереть на месте, вскинув голову. Он уже слышал такое — в Хелгене. Только тогда отзвук рева гигантского чудовища прозвучал куда ближе. Впрочем, что значит расстояние для крылатого создания?       Этот звук окончательно уверил Муртага в верности его решения — лучше уж неизвестный в башне, чем атака дракона на практически открытом пространстве. Конечно, вряд ли дракон бы полетел в это всеми богами забытое место, но юноша слишком хорошо помнил огненный кошмар, в считанные минуты устроенный чудовищем в Хелгене.       Путник ускорил шаг, стремительно сокращая расстояние до сторожевой башни. Осталось лишь перейти короткий каменный мост, перекинувшийся через трещину в скале. Идеальное место для засады. Но в уцелевших бойницах, сколько бы Муртаг не приглядывался, так и не смог заметить хоть малейшее движение или тень, выдающую притаившегося наблюдателя. Неужели действительно никого? Сыну Проклятого, привыкшему всюду искать подвох, в подобное верилось с трудом.       Сразу же за дверным проемом обнаружилось кострище — неизвестные развели огонь прямо на каменных плитах, но никакого топлива про запас Муртаг рядом не заметил. Зато сразу понял, что костер горел еще совсем недавно — даже камень рядом все еще был теплым, в чем путник убедился, сняв перчатку и осторожно протянув руку к кострищу. Судя по исходившему от углей теплу, не прошло еще и часа, как неизвестные ушли. Вряд ли они вышли набрать хвороста и скоро вернутся — тогда бы здесь оставался кто-то, следящий за тем, чтобы огонь не погас. Ну, или чтобы в убежище не явился незваный гость.       И все же на всякий случай Муртаг обследовал башню — вернее, ту ее часть, куда смог попасть. И вновь ни души. Кто бы ни останавливался здесь, теперь он исчез в неизвестном направлении. Не то, чтобы юношу печалил этот факт, но вывод напрашивался неутешительный: здесь пролегала лишь одна тропа. Направься тот, кто жёг в башне костер, в сторону тракта — и разминуться бы не вышло. А значит, он или они ушли по древней дороге вперед, к храму Холодных Родников. Исследовать руины, в которых еще и бродят чужаки — сомнительное удовольствие. Скорее всего, это охотники за сокровищами, а значит, осторожность придется не то, что удвоить, а утроить. Вряд ли им придется по нраву присутствие конкурента. И, что самое паршивое, что Муртаг даже не мог понять, сколько их — поземка стирала следы, словно никто и не выходил из башни. Но вряд ли это был одиночка — одиночки редко бродят по подобным местам, разве что полные дураки. Сам Муртаг был, скорее, своего рода исключением и шел за всего одним предметом. И да, он не отрицал, что дурак, но будь у него шанс взять с собой товарища, он бы так и поступил. Разумеется, если бы у него получилось хоть кому-то в этом мире поверить. Сложная задача. Почти невыполнимая.       До слуха путника вновь донеслось эхо драконьего рева, но уже гораздо дальше, чем в первый раз. Ну и прекрасно! Значит, нападения крылатого ящера ожидать не стоило — и все же это не было поводом для ослабления бдительности. И на всякий случай стоило выждать некоторое время в укрытии.       Но никаких признаков приближения дракона не наблюдалось — и вскоре Муртаг даже подумал, что драконий рев мог ему послышаться. Или же он попросту принял за него иной звук — велика ли разница? Хотя это нехорошо — его бдительность медленно превращается в настоящую паранойю, а параноики хоть и бдительны всё время, на самом деле слепы, ибо видят не то, что есть на самом деле, а то, что хотят.       Но он позже об этом подумает, а теперь — в путь.       Дорога змеилась между скал, и Муртаг с трудом мог угадать её расположение под толщей снега. Порывы холодного ветра швыряли в путника пригоршни снежного крошева, норовя сбросить с головы капюшон плаща. Исчезли все звуки, исчез вообще весь мир, только завывания ветра и были теперь слышны.       Вскоре из белесой мглы показались треугольные каменные арки — те самые, что видел Муртаг, глядя на Ветреный пик в первый раз. По мере приближения стали видны массивные каменные террасы и ведущие к ним ступени. Может, архитектура древних нордов и выглядела грубой и даже несколько зловещей, но юноша не мог не признать, что вид храма Холодных Родников впечатлял. Как и размах, с которым строилось это сооружение.       Искателей сокровищ по-прежнему не было видно или слышно. Зато вблизи стало понятно, что камень, из которого были сложены древние сооружения, вовсе не черный, а всего лишь серый, но на фоне белизны снега он казался темнее. А еще, помимо венчавших арки скульптур в виде человеческих и драконьих голов, чуть ли не каждый дюйм поверхности камня покрывала искусная резьба. По-северному грубоватые узоры сплетались в единую вязь, словно скрывающую тайны далекого прошлого.       Подниматься пришлось с осторожностью: ступени были высокими и очень крутыми, и, кроме того, заледенели на холодном ветру. Достаточно лишь оступиться — и его славное путешествие оборвалось бы ещё в начале, ведь со сломанной шеей просто так не попутешествуешь.       Муртаг поднялся на платформу, быстро огляделся, пытаясь заметить хоть какое-то движение. Благодаря его печальному опыту юноше уже не нужно было долго и пристально высматривать, выслушивать, вынюхивать чьё-то присутствие — он столько раз это делал, что ему теперь хватало и мимолетного взгляда, чтобы верно оценить обстановку. И снова никого — но теперь он видел двери храма. Они были значительно меньше того, что можно было бы представить, глядя на арки, всего-то в полтора человеческих роста, вот только, как и арки, были вырублены из камня. Непросто, наверно, сдвинуть их с места — но тем, кто опередил Муртага, это удалось. Тяжелые створки были приоткрыты вовнутрь, образуя щель, сквозь которую смог бы протиснуться и достаточно крупный человек.       Юноша не спешил. Мелькать у дверей он благоразумно не стал, вместо этого прислушавшись. Правда, ветер здорово мешал, но, похоже, и возле входа царила тишина. А значит, можно было идти — но сначала немного подстраховаться.       Скинув заплечный мешок, Муртаг быстро перебрал содержимое, достав небольшую склянку. Визит в лавку алхимика перед походом не оказался напрасным. Зелье, позволявшее несколько часов видеть в темноте, стоило дорого, но все же оказалось юноше по карману, и тот, рассудив, что в руинах он, если останется жив, может и чем-то разжиться, а снадобье поможет уцелеть, раскошелился на один пузырек. Магический светильник, конечно, тоже был выходом, вот только он вытягивал силы из заклинателя и к тому же выдавал присутствие хозяина. А зелье ночного зрения имело одно неоспоримое преимущество: те, кто вошел в храм до Муртага, наверняка вынуждены пользоваться факелами или стеклянными фонарями, значит, путник, которому они не требовались, обнаружит их намного раньше, сам же останется незамеченным — главное, ступать как можно тише. А уж быть бесшумным он давно научился — когда живешь во дворце, полном змей и интриг, учишься ходить неслышно, чтобы самому услышать чью-то тайну. Без тайн в этаком клубке не выживешь, тайны, они как щиты, — ими можно прикрыться в случае чего.       Осушив содержимое склянки одним глотком и поморщившись от неприятного вкуса, Муртаг выждал несколько минут, а затем решительно шагнул в двери храма.       Первым, на что он обратил внимание, стала тишина. Вой ветра еще слышался, но сильно приглушенный, словно негромкое эхо. За дверями лежал зал с высоким потолком, поддерживаемым двумя рядами каменных колонн. Время не пощадило их — некоторые из опор обрушились и теперь грудами камней лежали на крупных плитах пола.       В стенах темнели ниши, в которых стояли массивные каменные гробы — первые могилы. Муртаг не знал, где находился главный чертог, и потому счел нужным осмотреть каждый зал в поисках Драконьего Камня. Это, конечно, самонадеянно и глупо, но кто его поймёт, этот странный Скайрим. Впрочем, как и ожидалось, в первом помещении он не обнаружил ничего, кроме нескольких зарубленных злокрысов на полу.       Юноша поморщился. Эти крысоподобные существа размером с собаку отличались агрессивностью и держались стаями. Придется смотреть по сторонам, чтобы не налететь на них: сомнут количеством и сожрут. И обычные-то крысы прожорливы без меры, что говорить о тварях, которые в несколько раз больше?       И по-прежнему ни звука. Охотники за сокровищами были здесь, но, похоже, ушли далеко вперед. Или устроили засаду? Вряд ли. Зачем им какой-то одиночка, если здесь огромная древняя усыпальница, в которой уж точно найдется, чем поживиться? Опять же, это не Алагейзия. Это другой мир, где никто знать не знает, кто такой Муртаг, и не сдаст его за плату безумному тирану. Какое здесь кому дело до парня, выглядевшего, как самый обычный имперец?       Муртаг врал себе. Муртаг отчаянно пытался убедить себя, что он просто никому не нужный человек. С одной стороны эта мысль приносила облегчение — наконец-то его никто не тронет лишь из-за порченой крови в его жилах, а с другой… распробовав чувство свободы от дурацких предрассудков, Муртаг ощутил, что ему хочется большего. Ему хочется быть нужным, но по-другому нужным: важным для кого-то, необходимым кому-то. Другу. Как Эрагону. Когда после долгого одиночества вдруг появляется человек, который понимает и принимает, его исчезновение чувствуется особенно остро. Одиночество возвращается, гадкое и сосущее чувство…       Муртаг тряхнул головой — с такими мыслями недолго попасться в ловушку. Вздумал тут страдать посреди древних руин, полных неизвестно чего! Каменной скрижали в этом чертоге не было, так что оставалось идти дальше, в полукруглую арку коридора, единственного альтернативного выхода из зала. Углубляться в руины не слишком-то хотелось, но раз уж начал дело, стоит довести его до конца. Иначе выйдет, что зря он возвращался в Ривервуд, а потом поднимался в горы. Тем более, что и денег у него почти не осталось, а под этими сводами наверняка найдется что-нибудь, что получится выгодно продать.       Коридор с полукруглыми стенами вел немного под уклон, и это напомнило Муртагу пещеры, через которые он с имперским солдатом выбирались из Хелгена. Ох и любят же эти норды строить под землёй всякие штуки, похожие на толстую каменную кишку! Вскоре туннель привел юношу в еще один зал, порядком уступающий размером предыдущему. Здесь было немного теплее, чем снаружи или первом зале: сюда не задувал пронзительный воющий ветер, который порой наполнял руины жуткими звуками темноты, полной зубастых тварей.       Прежде путь дальше перекрывала решетка, но теперь она, проржавевшая и погнутая, была сломана. Подойдя ближе и внимательно осмотрев вмятины ударов на металле, Муртаг решил, что тот, кто высаживал эту решетку, воспользовался магией: металл был немного оплавлен. Сын Проклятого еще раз огляделся: над выходом из зала в камне были вырезаны изображения рыбы и двух змей, такие же рельефы юноша заметил и на трехгранных каменных стелах, расположенных вдоль левой стены. Посреди же помещения возвышался небольшой постамент с чем-то, напоминающим рычаг. Что же здесь было, одна из хитроумных ловушек, о которых предупреждал Муртага Фаренгар? Так или иначе, те, кто проникли сюда первыми, не стали решать головоломку, а попросту выломали решетку. Видимо выражение «работать головой» они воспринимали лишь в том смысле, что её нужно время от времени поворачивать в разные стороны.       Муртаг пристально вгляделся в темноту туннеля, ожидая увидеть впереди отсветы факелов, но тщетно. Значит, неизвестные уже далеко. Что ж, так оно и лучше — оставалось надеяться, что следующая ловушка такой вольности по отношению к себе не позволит и прихлопнет размахивающих в разные стороны кувалдой расхитителей.       Коридор снова пошел под уклон, а после и вовсе сменился винтовой лестницей. Пришлось осторожничать: ступени здесь были такими же высокими и узкими, как наверху. Ну, хоть корки льда на них не было, и то хорошо.       Потом витки лестницы закончились, сменившись еще одним коридором. В нем потолок был значительно выше, а стены возле самого свода украшали скульптурные изображения драконов, а сами стены покрывали замысловатые рельефные изображения.       Через какое-то время путь преградило неожиданное препятствие. Когда-то часть пола представляла собой настил из мореного дуба. Сработал ли древний механизм, или же сооружение попросту не выдержало безжалостного бега времени, но теперь часть настила провалилась, повиснув на креплениях с одного края. Вниз уходила глубокая вертикальная шахта, на глубине примерно в шесть-семь ярдов заканчивающаяся двумя валиками, усаженными крепкими частыми шипами.       Муртаг замер у края рукотворной пропасти, рассматривая ловушку. Он уже понял, как она работала: упавший вниз падал на валики, которые под весом жертвы приходили в движение, практически размалывая тело несчастного. Судя по темным следам на камне, именно это и произошло с одним из охотников за сокровищами. Как и предполагалось, впрочем.       Конечно, временно приобретенная благодаря зелью способность видеть в темноте еще не исчезла, но все же здесь нужен был яркий свет. Еще раз убедившись, что поблизости никого нет, Муртаг создал светящийся шар. По воле заклинателя сгусток света послушно поплыл вниз, зависнув над валиками, и теперь юноша отчетливо видел, что и сами валы, и стены шахты залиты явно свежей кровью, а на шипах остались ошметки кожи и плоти. Само тело провалилось куда-то ниже, и это было к лучшему - не хотелось лишний раз созерцать искалеченные останки.       Муртаг погасил магический светильник. Теперь главным вопросом было, как перебраться через шахту и при этом остаться в целости и сохранности. Карнизы возле стен были слишком узки для того, чтобы по ним можно было пройти. Ширина колодца исключала возможность его перепрыгнуть. Но что тогда? Идти обратно? Нет, это точно не выход - ответвлений по пути юноша не видел, а возвращаться с пустыми руками не собирался.       Взгляд скользнул по потолку, перешел на стены, откуда каменные драконы словно наблюдали за незваным гостем — и Муртаг понял, что еще один выход есть. Теперь он заметил рискованный, но вполне возможный способ перебраться на ту сторону.       Он не зря сразу обратил внимание на скульптуры и барельефы. Если, цепляясь за выступы, добраться до драконьих голов, можно будет, держась за них, пройти над пропастью из смертоносных ловушек. Эта затея выглядела опасной, но и выбор у Муртага был невелик. Рискнуть или вернуться ни с чем — вот и все варианты.       «Нужно попробовать. В конце концов, это лучше, чем шляться по незнакомым землям с почти пустым кошельком и подпорченной репутацией».       На деле все оказалось сложнее, чем в мыслях. Добраться до скульптур удалось только со второй попытки, и, чтобы не упасть, приходилось прилагать усилия. А теперь — аккуратно сместиться влево. Поставить ногу на выступающий из стены камень и перехватиться рукой за крыло дракона. Еще два шага — и внизу раскинулась шахта, в которой неосторожного путника ждали острые шипы. Еще немного, и…       Послышался негромкий треск, и опора под правой ногой пропала: часть барельефа предательски откололась, увлекая за собой и Муртага. Грязно выругавшись, тот едва не сорвался — но в последний момент успел мертвой хваткой вцепиться обеими руками в крыло каменного дракона. Вслепую нашарив ногой другой выступ, сын Проклятого осторожно перевел дух. Ну вот, едва не составил компанию невезучему искателю сокровищ. Куда, спрашивается, так спешил? Ну вот что не подумал хорошенько, не оценил силы и обстановку? Если кто-то тут умер, это не значит, что сам Муртаг не умрёт.       Хотя люди, как правило, считают себя бессмертными.       Подождав несколько секунд, пока пройдет предательская дрожь в руках, Муртаг с еще большей осторожностью продолжил путь.       Но, к счастью, эта небольшая неприятность, едва не ставшая роковой, не повторилась, и путник успешно перебрался через ловушку. Оказавшись на другой стороне, он первым делом привалился к стене и медленно выдохнул, и только потом уже огляделся - не привлек ли он чьего-то внимания?       Но поблизости по-прежнему не наблюдалось даже злокрысов. Это можно было посчитать везением — есть время на то, чтобы отдышаться и с новыми силами продолжать путь, если бы... ну, если бы Муртаг верил в такую несуществующую вещь, как везение. Даже если эта полумифическая штука и случалась с кем-то из живых, то уж явно не с ним.       После случая с шахтой-ловушкой Муртаг внимательнее смотрел под ноги — не хватало ему навернуться в еще одну такую же. Но и этот коридор через несколько минут закончился помещением еще менее просторным, чем зал с головоломкой. И первым, на что обратил внимание в этом зале юноша, были два тела на каменных плитах пола.       Двое мужчин в тряпье, судя по чертам лица, явно норды. Они лежали здесь недавно — не успели даже остыть. Муртаг склонился над ними, пытаясь понять, что их убило. Уже через несколько секунд картина прояснилась: эти двое прикончили друг друга. Один перерезал горло другому, но и тот успел ранить противника: из-под ребер норда торчала рукоять ножа. Судя по кровавому следу, он пытался отползти в сторону, но надолго его сил не хватило.       Или это сделал кто-то третий?       Покачав головой, Муртаг продолжил путь, мысленно настроившись на то, что он все еще не один в этих руинах.       Еще примерно через полчаса пути по коридорам храма стало заметно холоднее, и юноша предположил, что где-то рядом еще один выход на поверхность. Потом под ноги подвернулся грязно-серый кокон, словно из паутины, только очень толстой. Муртаг оттолкнул его ногой в сторону, не став разглядывать. Тот с глухим стуком ударился о стену.       И неожиданно тишину прорезал раздавшийся впереди крик:       — Кто идет? Это ты, Хакнир? — Голос принадлежал мужчине, находившемуся на грани паники. — Бьёрн? Солинг?! Помогите мне! Я знаю, я поступил нечестно и сбежал с Когтем, но не бросайте меня здесь одного!       Муртаг еле слышно хмыкнул. А вот, похоже, и последний из охотников за сокровищами — и он тоже угодил в неприятности. Что ж, стоит взглянуть на него как на наглядное пособие…       Коридор резко свернул влево, и теперь путник увидел паутину — она неопрятными клочьями свисала вдоль стен. Кто-то — скорее всего, тот бедолага, продолжавший звать на помощь, — недавно прорубался сквозь нее. Муртаг положил руку на рукоять меча. Сомнений в том, кто оставил здесь эти тенета, не было — он угодил прямо в логово морозных пауков. Как тут не вспомнить недавнюю схватку с этими тварями в пещерах? Но тогда рядом был напарник, способный прикрыть спину. В этот раз юноше придется отбиваться одному — а в том, что нападение не заставит себя ждать, он был уверен. Иначе с чего бы охотнику за сокровищами так вопить от страха? Скорее всего, вновь придется прибегнуть к магии. Надо было бы прикупить у алхимика снадобье, которое быстро восстанавливало силы после колдовства, да денег оставалось слишком мало…       Стараясь не задевать паутину, Муртаг крадучись миновал коридор и попал в очередной зал и тут же поёжился от холода — откуда-то сверху вместе со светом в помещение проникал и снег. Стены были затканы паутиной, и среди грязно-белых пут юноша заметил несколько иссушенных человеческих тел — видимо, сюда и раньше попадали грабители могил или просто излишне любопытные искатели приключений на свою голову. Впрочем, были и коконы помельче — видимо, основной добычей местной колонии пауков все-таки оставались злокрысы.       Потом Муртаг обратил внимание на еще один выход из зала — почти заплетенный паутиной дверной проем. Последний из компании охотников за сокровищами, видимо, попытался проскочить через него, но крепко влип во всех смыслах. И вот теперь он отчаянно пытался оторвать клейкие веревки от левой ноги и руки, но с каждой секундой только больше запутывался. Дотянуться до оружия у него явно не получалось, и теперь ему оставалось только пронзительно верещать в надежде, что в этом проклятом богами месте ещё остался кто-то живой, разумный и в достаточной мере милосердный...       — Эй! — окликнул его Муртаг негромко, и пленник паутины обернулся. Теперь юноша видел, что это данмер, облаченный в потрепанные кожаные куртку и штаны. Его лицо искажал ужас, алые глаза, казалось, готовы были выскочить из орбит.       — Ты! — воскликнул он. — Не знаю, кто ты, но помоги мне! Быстрее, пока эта тварь не вернулась!       «Интересно, как темный эльф прижился в компании нордов? И те, и другие, мягко говоря, в большинстве своем недолюбливают другие расы. Странно, что они не перегрызли друг другу глотки в первую же секунду. Впрочем, он все равно их ограбил и, судя по всему, убил, так что гаденыш еще тот. Верить ему явно не стоит, но можно будет потребовать плату за спасение».       Юноша направился к нему, на ходу вытаскивая меч из ножен. Но раньше, чем он дошел до смотрящего на него с надеждой эльфа, тот перевел взгляд наверх — и его глаза вновь округлились от ужаса.       — Осторожно, сзади! — завопил он. — Эта тварь возвращается!       Муртаг резко обернулся и поднял голову — из уходящего вверх светового колодца с пугвющей скоростью мчался вниз гигантский морозный паук.       Этот монстр оказался куда крупнее своих собратьев из пещеры — те едва превосходили в размерах собак. Паук же, с которым Муртагу не повезло столкнуться в этот раз, на своих восьми лапах был выше, чем взрослый мужчина. Достигнув пола, это чудовище, пощелкивая хелицерами, двинулось к намеченным жертвам.       — Освободи меня! — почти взмолился эльф. — Разруби паутину, я смогу тебе помочь!       Это прозвучало разумно. Рванув к мужчине, Муртаг несколькими ударами меча высвободил бедолагу из паучьих тенет, а в следующий миг тот закричал:       — Берегись! — и Муртаг едва успел отскочить. Удар паучьей лапы, заканчивающейся каким-то острым наростом, прошелся по тому месту, где только что стоял путник. Данмер, походя отдирая от себя оставшуюся паутину, неожиданно шустро отпрыгнул в другую сторону, и теперь морозный паук оказался между товарищами по несчастью.       Почему-то из них двоих именно Муртаг показался твари наиболее вкусным — или же та сочла его большей угрозой. Как бы там ни было, атаковал монстр именно его. За что и поплатился: удар меча — и паук подался назад, половина одной из его ног, подергиваясь, упала на пол.       — Эй! — крикнул Муртаг эльфу, заметив, что у того на поясе висел короткий меч, до того скрытый паутиной. — Помоги! Подруби ему лапу!       Но тот только усмехнулся почти презрительно:       — Дурак! Зачем мне делиться сокровищем? Надеюсь, эта тварь нажрется тобой! — и раньше, чем Муртаг успел осознать, что его надули, проворно выскочил освобожденный от паутины проход и исчез из виду.       — Даэдров выродок! — Муртага чуть не затрясло от ярости. Подлый данмер! Сбежал, ублюдок, и бросил своего спасителя умирать!       Пауку, впрочем, было плевать на душевные терзания, и он снова резко метнулся вперед.       «Не в первый раз», — мрачно подумал Муртаг, отскакивая с линии атаки. Паук оказался быстрым, но не мог изменить направления движения мгновенно. Оставалось пользоваться этой слабостью противника и искать выход. Можно было бы просто последовать за сбежавшим эльфом, монстр не сумел бы пролезть в узкий дверной проем, но паук словно специально загораживал жирной тушкой спасительный коридор.       «А если его поджарить?»       Паук снова отскочил, тряся обрубком еще одной лапы, а затем рванул к обидчику так резко, что тот едва успел броситься в сторону. Впрочем, тварь ловко развернулась и вновь кинулась к Муртагу.       «Похоже, он здорово разозлился!»       Но когда монстра и человека разделяли несколько шагов, Муртаг выкинул ладонь вперед, и с нее сорвалась струя пламени. Колдовской огонь опалил глаза твари и густую шерсть, покрывавшую ее тело, и Муртагу вновь удалось увернуться. Ослепленный паук с разгону врезался в стену — жаль, ее покрывал толстый слой паутины, смягчивший столкновение.       Не дожидаясь, когда монстр вновь атакует первым, юноша еще раз призвал пламя, и в этот раз шерсть загорелась. Паук заметался, засучил лапами, и Муртаг, пользуясь этим, отрубил еще одну лапу. Больше вреда противнику он причинить не успел: чудище неожиданно поджало конечности и покатилось по полу, совсем как его пустынные родственники по песчаным дюнам. Муртаг не раз видел таких, когда вместе с Эрагоном, Бромом и Арьей пересекал пустыню Хадарак, но не ожидал, что огромный морозный паук способен выкинуть такой же фортель.       Паук сбил пламя и, пошатываясь, поднялся на оставшиеся лапы — как раз в тот момент, когда путник подбежал к нему и вонзил меч где-то между восьми глаз паука. Тот задергался, защелкал хелицерами, едва не поймав Муртага за руку, но тот успел выдернуть оружие и отпрыгнуть в сторону. Паук не собирался дохнуть, но теперь, серьезно раненый и ослепленный, он уже не был хозяином положения. Еще одну ногу удалось отсечь практически без проблем — но подохла тварь только после двух рубящих ударов по мягкому брюшку, откуда медленно вытекала какая-то мерзкая жижа. Паук неуклюже осел на оставшихся лапах и замер, с хелицер сочилась зеленоватая жидкость.       Муртаг выдохнул и опустил меч. В этот раз он устал не так сильно, как после боя с саблезубом на дороге в Вайтран. Может быть, потому, что в этом бою он творил меньше магии, а может быть, и оттого, что постепенно привыкал.       Сам не зная зачем, Муртаг достал пустую бутылочку, в которой раньше плескалось зелье ночного видения, и осторожно собрал паучий яд. Если все рассказы о том, какое действие он оказывает на живых существ, правда, его можно много где применить. Нанести на оружие, например. Насчёт данмера Муртаг не особо волновался - вряд ли этот мерзавец что-то знал о драконьем камне, его, скорее, интересовало нечто блестящее и куда более понятное.       Еще раз окинув взглядом поле боя, юноша направился туда, где несколькими минутами ранее скрылся эльф-обманщик.       Туннель, в этот раз узкий, с простыми каменными стенами, вновь вел вниз. К этому путник уже почти привык. Похоже, храм Холодных Родников был вырублен внутри горы, или же построен в естественных пещерах — по расчетам Муртага, он ушел уже глубоко вниз и далеко на запад, а там снаружи, как он помнил, громоздились заснеженные скалы. Сколько еще этих коридоров ему нужно пройти, чтобы обнаружить, наконец, трижды проклятую скрижаль?       «И где сам храм? Пока что я не видел ни алтарей, ни статуй божеств. И Хадвар, и Фаренгар говорили, что это место — еще и усыпальница, но и могил я нигде, кроме того, первого зала, не заметил!»       Еще одна винтовая лестница — в этот раз короткая, — и небольшой полукруглый зал с низким потолком. У одной из его стен возвышался большой каменный постамент… или стол? По его поверхности змеились несколько желобков, спускающихся в большой желоб у подножия сооружения. Тот, в свою очередь, был соединен с еще несколькими желобами, вырубленными в полу: те сплетались в довольно простые, но изящные узоры и вели к забранным решетками стокам у противоположной стены.       На краю стола, — теперь Муртаг уже не сомневался в том, что это стол, — лежали несколько угрожающего вида изъеденных временем инструментов, и юноша догадался о назначении этой комнаты. Здесь, должно быть, бальзамировали тела умерших, прежде, чем похоронить их. Желобки же предназначались для стока крови и воды, которой омывали стол после сего мрачного действа.       «Вовремя я вспомнил про могилы - вот и получил, что хотел».       Впрочем, стоять и раздумывать над тем, что делали в этом помещении — пустая трата времени. Это было давно, а вот ловушки всё ещё здесь и сейчас, и забывать о них явно не стоило.       После комнаты, в которой тела умерших подготавливали к погребению, вид помещений храма разительно изменился. Если до того Муртаг шел по коридорам, то теперь он попал в усыпальницу.       Длинное помещение с низким потолком походило на широкий коридор… если только не смотреть на стены. В них были выдолблены в два ряда горизонтально расположенные ниши, в которых покоились мертвецы. Истлевшие скелеты и иссохшие мумифицированные трупы лежали, словно служа напоминанием о бренности жизни. Некоторые мумии были облачены в проржавевшую броню или завернуты в отрезы прогнившей ткани, другие тела лежали обнаженными. И их было много, очень много.       Муртаг невольно замедлил шаг, вновь схватившись за рукоять меча. Окружение производило крайне гнетущее впечатление, хотелось как можно быстрее покинуть это мрачное место. В Алагейзии совсем по-другому отправляли в последний путь, и все эти странные обряды казались ему дикостью - как можно так просто оставлять мёртвых лежать в камнях? Это чем-то напоминало традиции гномов, о которых он успел мельком узнать, пока находился в Тронжхайме.       «Так, а теперь самое время найти главный чертог, забрать Драконий Камень и убираться отсюда».       Впереди, там, где коридор сворачивал вправо под прямым углом, послышался какой-то скрежет, и Муртаг рефлекторно выхватил меч и замер. Несколько секунд он прислушался, но под низкими сводами царила мертвая во всех смыслах тишина.       Юноша медленно двинулся вперед и с осторожностью выглянул за угол. То, что он увидел, лишило его дара речи.       — Какого… шейда? — невольно сорвалось с его губ, и тут же путник пожалел об этом.       На полу в луже собственной крови недвижно лежал тот самый данмер, без сомнения, мертвый  — с распоротой глоткой не живут ни люди, ни эльфы. А над трупом стоял убийца — высохший, словно мумия, воин в изъеденном ржавчиной доспехе.       Он резко, неестественно дерганным движением обернулся на звук, и юноша понял, что воин не был похож на мумию — он был мумией. Его нос и губы давно сгнили, уцелевшие зубы выглядели сплошным оскалом, а пустые глазницы светились синим огнем. Краем глаза путник заметил движение в одной из ниш, но не мог отвести взгляда от ожившего мертвеца. Проклятье! Он слышал о драуграх, но считал их всего лишь местной легендой! Всё, что он считал легендой в этом снежном аду, оживало на глазах.         — Болог аз, мал лир! — прохрипел мертвец, и, подняв окровавленный меч, шагнул к ошарашенному Муртагу.