Дракон Севера

      Юноша попятился, неотрывно глядя на противника. Первое, о чем он подумал в тот момент — его противник ходячий труп. Труп! Который ходит, чтоб его! О том, насколько такое возможно, Муртаг будет размышлять потом, если выживет. Сейчас же он думал лишь об одном: как убить то, что и так уже давно мертво?       В стороне, там, где несколькими секундами ранее сын Проклятого заметил движение, послышался не то хрип, не то рык. Бросив быстрый взгляд в сторону, юноша увидел еще одного драугра, выбирающегося из ниши.       «Проклятье! А ведь, выходит, все они могут восстать!»       От осознания этого факта по спине пробежал предательский холодок. Два стража могил — еще куда ни шло, но полное подземелье оживших мертвецов… Против них у Муртага просто нет шансов. Конечно, он сумеет продержаться какое-то время — прежде, чем его просто сомнут и изрубят на части.       Или сожрут. Заживо.       «Нужно отделаться от этих двоих как можно быстрее!»       Проскрежетав еще что-то на непонятном языке (и как он говорил, когда его глотка, язык и легкие давно сгнили?), первый драугр замахнулся мечом, и в этот же момент пламя, заплясавшее в ладони Муртага, перекинулось на его руку. Огонь быстро охватил иссохшее тело, но радоваться было еще рано. Ходячий труп горел, но не спешил падать, он даже меча не выронил и продолжил наступать. А это хуже. Мертвый воин не чувствовал боли, пламя не смогло его даже ослепить — еще бы, у драугра не было глаз. Сколько он еще будет гореть, прежде, чем потеряет способность двигаться?       Парировав обманчиво неловкий выпад, Муртаг убедился, что в высохшем мертвом теле скрывалась нечеловеческая сила. Хорошо, что хотя бы умом нежить не блистала — горящий драугр и его подоспевший к месту схватки собрат больше мешали друг другу, чем помогали. И сейчас это обстоятельство стало одним из немногих преимуществ на стороне Муртага. Но не так-то просто было им воспользоваться!       Огонь с первого драугра перекинулся и на второго мертвеца, а вместе с этим прибавилось проблем: теперь горящих врагов, не спешивших падать, было уже два. И все-таки Муртаг заметил, что движения драугра, подожженного первым, стали еще более ломанными и порядком замедлились. Все же огонь разрушал его тело!       В таком случае, можно было и просто потянуть время, но юноша всерьез опасался, что к напавшим на него мертвецам подоспеет подкрепление. Пока что, вроде бы, другие мертвые не спешили оживать и выбираться из ниш, но кто мог сказать, надолго ли это?       «И что же вам не лежится в могилах? Впрочем, говорят, добрые люди после смерти не бродят…»       Следующий замах первого противника оказался настолько медленным и неуклюжим, что большой глупостью было этим не воспользоваться. Пламя на руках драугра почти погасло, но они порядком обуглились. Вкладывая в удар всю силу, Муртаг рубанул по запястью правой руки мертвеца, отсекая кисть и, не дожидаясь, пока тот по-нормальному перехватит оружие уцелевшей рукой, быстрым ударом снес ему голову. Может, нежить и отличалась силой, но точно не прочностью. Мумифицированная голова покатилась по полу, издавая дробный стук, Муртаг же оттолкнул ногой тлеющее обезглавленное, но все еще стоявшее на ногах тело на уцелевшего драугра. Огонь уже делал свое дело — второй мертвец тоже двигался неуклюже, споткнулся о падающего собрата и повалился на пол. Не дожидаясь, когда он поднимется вновь, юноша несколькими ударами меча расчленил копошащиеся мертвые тела и оставил их догорать на полу.       «Все, с этими покончено».       Противники пусть еще и не спешили упокоиться с миром окончательно, уже не представляли никакой угрозы, но на их место могли прийти другие. Не опуская меч, Муртаг огляделся, прислушиваясь. Но под сводами усыпальницы царила тишина, мертвые норды словно оставили попытки остановить незваного гостя.       «И все равно не стоит забывать о том, что любой из этих трупов может встать. Кроме, разве что, скелетов. Хотя от этого проклятого места можно ожидать чего угодно».       Тишина. Не слышно ни звона и скрежета, ни шаркающих шагов, ни замогильных хрипов. Только где-то впереди слышался неясный гул — словно от водопада.       Муртаг бросил взгляд на останки драугров. И удивился тому, что не заметил сразу же одной любопытной детали: время привело в негодность доспехи и одежду нежити, но словно не коснулось оружия. Зазубренные меч и секира словно только вчера разили врагов в битвах, а не лежали веками под землей в могилах своих владельцев. Не это ли то самое магическое оружие, о котором говорил Фаренгар? Но с виду оно было совершенно обыкновенным — если не считать того, что было неподвластно времени.       «Если не найду чего-нибудь получше, возьму эти на обратном пути. Не таскать же, в конце концов, на себе груду железа по этим могильникам», — решил юноша, подходя к телу данмера. Мимоходом он подумал о том, что напрасно, наверно, он посчитал вора убийцей его же дружков — иначе не стал бы он тогда звать их, услышав шаги. Значит, просто сбежал… Да, сбежал, прихватив что-то ценное. Он говорил про какой-то коготь. Почему-то Муртаг вспомнил торговца из Ривервуда, у которого украли золотое украшение в виде когтя. Забавное совпадение. Впрочем, когда-то давно Муртагу в руки попалась книжка, в автор которой утверждал, что ни одно совпадение не является случайностью.       В заплечном мешке у покойника, помимо прочих вещей, нашлись два предмета, которые привлекли внимание юноши: потрепанная книжица, исписанная неровным крупным почерком, и массивная, больше ладони, покрытая замысловатой гравировкой золотая лапа с тремя когтями.       Муртаг пролистал последние страницы книги, кстати, из вполне добротной бумаги, удивляясь тому, что отчасти понял написанное. Язык совершенно точно не походил на один из знакомых сыну Проклятого, включая тот, на котором он говорил в Скайриме. Неужели последствия того странного путешествия в компании болтливой собаки? Так или иначе, золотую драконью лапу действительно украли в Ривервуде у торговца. Лавочник, похоже, и сам не знал, что попало к нему в руки — Золотой Коготь был ключом от главного чертога храма Холодных Родников. Можно ли было поверить в такое счастливое стечение обстоятельств? «Случайности не случайны» — где-то он слышал эту фразу, хотя, может, она ему приснилась в одну из тех редких ночей, когда он не просыпался с криком боли и ужаса.       Однако радоваться было рано — до главного чертога еще предстояло добраться. Живым, желательно. И на что надеялись эти олухи, сунувшись сюда? Или они, как Муртаг, не верили в существование драугров? Ну, если сыну Проклятого, как жителю другого мира, это было простительно, то вот коренным обитателям Нирна следовало бы хотя бы знать о том, что им может встретиться… Впрочем, дураков хватает в любом из миров.       Ключ юноша забрал с собой. Может, древний механизм давно уже и не действовал, но отказываться от самого простого шанса попасть в нужную часть храма было бы несусветной глупостью.       И путь во тьме продолжился. Усыпальницы занимали немало места под заснеженными скалами, и в какой-то момент Муртагу уже начало казаться, будто он ходит по кругу. Но отсутствие останков драугров говорило об обратном.       Несмотря на подкинутый суровой реальностью сюрприз в виде оживших мертвецов, юноша быстро привык к тому, что в подземельях бродят драугры и они опасны. К счастью, все погребенные в этих катакомбах тела не восставали разом, но по два-три мертвяка нападали на чужака в каждом зале и в каждой галерее. К счастью, их сгнивших мозгов не хватало на то, чтобы воспользоваться численным превосходством. Главным преимуществом Муртага в боях с ними были скорость и ловкость — нельзя позволить трупам древних нордов окружить себя или загнать в угол. Магией юноша старался не пользоваться без необходимости — сил и так не хватало на всё, нечего их просто так растрачивать. Магия явно не его стихия, хоть и являлась приятным подспорьем в любом деле.       И все же, пусть сами по себе драугры не так уж и пугали, они становились серьезными противниками, особенно когда атаковали одновременно. Первоначальные страх и удивление от столкновения с ожившими мертвецами сошли на нет — Муртаг за свою жизнь привык подавлять лишние эмоции и действовать по ситуации. Пусть драугры и отличались запредельной выносливостью, они были достаточно тупыми и медлительными и чаще мешали друг другу, чем действовали сообща. Иногда их и вовсе удавалось заманить в ловушки-колодцы, но в основном мертвецов приходилось разрубать на части. То, что уже много веков как умерло, не убить, но вот лишить возможности двигаться — вполне можно.       Некоторые из мертвяков были вооружены луками, которых, как и мечей, не коснулось время. Первые встреченные драугры-лучники не отличались меткостью, но вскоре Муртаг заметил, что чем глубже под землю он спускается, тем ближе к цели летят вражеские стрелы, тем проворнее оказываются стражи усыпальницы. Словно возле выхода на верхние уровни хоронили тех, кто не отличался воинскими талантами, или магия, поднявшая мертвецов, на них действовала слабее. Юноша вообще не понимал, что заставило покойников восстать, и потому в голову лезли версии одна нелепее другой.       Шум воды приближался, воздух стал заметно влажнее. Сомнений не было, где-то рядом, судя по звуку, протекала подземная река. Вскоре стены очередного коридора сменились естественной пещерой, хотя и серые камни местами украшали рельефные изображения воителей и драконов. Кое-где камень поблескивал от влаги — прямо из стен сочились тонкие струйки воды, которая скапливалась в углублениях пола, иногда капли падали с неровного свода.       В этой части катакомб было довольно холодно, но не настолько, чтобы замерзала вода. И все же холодный влажный воздух с ощутимыми сквозняками был ничем не лучше мороза.       Вскоре пробитый в скале туннель расширился, воздух с каждым шагом становился все более влажным. Впереди шумела вода — теперь это было ясно. Наконец, каменные стены расступились, переходя в небольшую пещеру, стены которой местами были обтесаны и украшены изображениями драконов. Пещеру пересекал неширокий, но явно глубокий бурный ручей, через который перекинулся грубый каменный мост. За ним стоял резной черный каменный саркофаг. Именно стоял вертикально у стены, словно покойника похоронили на ногах. Муртаг успел только подумать о том, как вышло так, что саркофаг не раскрылся и тело не выпало наружу, как послышался скрежет. Юноша сделал шаг назад, крепче сжав меч, когда крышка каменного гроба приоткрылась, а затем с грохотом упала, расколовшись. Изнутри вывалилось еще одно мумифицированное тело. Ну, не совсем вывалилось — тварь в последний момент восстановила равновесие. Пошатываясь, драугр выпрямил свое замотанное не то в саван, не то в балахон тело и повернул голову из стороны в сторону. Горящие синим огнем глазницы безошибочно уставились на Муртага.       — Дир волан! — проскрежетал мертвец, вздымая напоминающие сухие ветви руки.       В следующий миг Муртагу пришлось отскочить назад, в туннель. Там, где он только что стоял, стена покрылась льдом.       Муртаг до сего момента считал, что эти катакомбы не смогут удивить его сильнее. Однако очередной неприятный сюрприз не заставил себя ждать — он столкнулся с мертвым магом.       Как победить эту тварь? Подойти близко будет проблемно, лук же явно бесполезен — что там какие-то стрелы для мертвеца? Его нужно разрубить на части, чтобы упокоить окончательно.       Драугр тоже не собирался стоять на месте — и потому укрытие скоро перестало быть укрытием, а враг обрушил на незваного гостя целый вихрь ледяных шипов. Один из них задел бок Муртага, но, по счастью, только разорвал куртку и рубаху и вспорол кожу. Однако отсиживаться дальше явно не стоило. Раз уж выходил такой расклад, то стоило попытаться сократить расстояние до противника и тоже атаковать его магией. И посмотреть, так ли резво он будет использовать магию льда, превратившись в горящий факел.       Вот только сказать и сделать — разные вещи. Вскоре Муртагу вновь пришлось уворачиваться от ледяных шипов, любой из которых запросто мог его прикончить. Но именно в этот момент юноша и обратил внимание на слабость противника: он не атаковал постоянно. Каждый раз, после сотворения очередного заклинания, несколько секунд драугр бездействовал. Крохотный отрезок времени — но эти секунды могли решить исход поединка.       Секунды всегда всё решают.       В следующий миг Муртаг вновь едва не напоролся на ледяные шипы, успев отскочить в последний момент. Тут же, не теряя времени, юноша рванул к врагу. У того при себе не было никакого оружия, только бы успеть…       Успел. Чудом, едва не угодив под очередную магическую атаку, но все-таки успел, тут же зайдя со спины врага.       — Фаз! Пак! Динок! — прохрипел драугр, оборачиваясь, но с пальцев юноши уже сорвалось пламя, мигом охватившее и ветхий балахон, и иссушенное тело. Не теряя ни секунды, Муртаг нанес несколько быстрых рубящих ударов, отсекая руки и голову от горящего тела и отталкивая его в сторону.       Муртаг выдохнул, опуская меч. Все. Нежить-колдун мертв окончательно, но короткий бой с ним выдался порядком тяжелее, чем с драуграми-воинами. По одежде на боку расползалось темное пятно, но сама рана не была опасной, хотя и болела и кровоточила. Жутковато на вид, но по сути — глубокая царапина. Муртаг пожалел о том, что не учился целительству — может, такая мелочь и не представляла опасности и даже не мешала особо, но лишний раз доказывала, что он уязвим и смертен.       Пришлось потратить несколько минут на то, чтобы обработать рану. Благо, парочка пузырьков из зачарованного красного стекла заранее была прикуплена у алхимика. Нескольких капель, вылитых прямо на рану, хватило, чтобы полностью остановить кровь.       Вскоре Муртаг продолжил путь по единственной видимой тропе, которая увадила в темноту по берегу реки — других выходов из усыпальницы мага он не заметил. Может быть, конечно, древние зодчие и оставили здесь тайные выходы, но юноша их не видел. Не говоря уже о том, что за тысячи лет механизмы пришли бы в полную негодность.       Каменные чертоги окончательно превратились в естественную пещеру, через которую протекала река. В воздухе, холодном и влажном, висел запах прели, камни покрывал мох, на стенах часто встречались стекловидные светящиеся грибы, знакомые Муртагу по подземному побегу из Хелгена. Еще бы на пауков здесь снова не нарваться — одного хватило.       Через какое-то время вновь стало холодать, видимо, впереди был еще один световой колодец или вообще выход на поверхность. Туннель свернул вправо от реки, падающей куда-то в темноту с уступа, и начал забирать вниз. Вскоре он стал настолько тесным, что в нем не разминулись бы два человека, и ощущение того, что приходится идти между отвесными скалами, которые медленно сдвигаются и сейчас расплющат его, переломают кости, так же как и жизнь переломала ему всю душу, это вот ощущение давило не хуже груды камней, что могла вот-вот обрушиться и погрести незадачливого искателя приключений под собой.       Возможно, именно поэтому Муртаг испытал невероятное облегчение, когда туннель вновь расступился. Вот какое странное создание человек — вот отбери у него всё, а потом он будет радоваться как ребёнок даже тому, что выбрался из щели меж скал. Впрочем, чувство это быстро улетучилось, стоило только разглядеть окружение.       Туннель вывел его к тому самому месту, где находился водопад, но десятком ярдов ниже. Пещера представляла собой еще одно подобие светового колодца, но естественного, видимо, происхождения. Вверху, — пока Муртаг бродил под землей, уже успело стемнеть, — виднелись звезды и одна из лун, внизу над черным провалом клубился туман. А на другую сторону вел узкий каменный мост.       Переход через пропасть стал для юноши испытанием не меньшим, чем бой с мертвым магом: мост мало того, что был узким, так еще и местами покрылся ледяной коркой. Приходилось взвешивать каждый шаг, чтобы не поскользнуться и не сгинуть где-то в темноте внизу.       Когда Муртаг сделал очередной шаг, пошатнулся и едва ласточкой не нырнул вниз (сердце едва не выпрыгнуло из груди, и мелкая дрожь прошлась по всему телу), то решил, что в кои-то веки ему несказанно повезло, что он не встретил в этом месте врага: балансировать на скользком узком мосту и одновременно защищаться от чужих атак… Ну, скажем так — всё это можно было с успехом заменить на короткий и красочный прыжок вниз.       Когда проклятый мост остался позади, путник медленно выдохнул. Дальше туннель забирал вверх, вскоре вновь появились и рукотворные сооружения. Снова древние могильники — Муртаг уже почти привык к ним за те часы, что он провел под землей. И снова драугры, по двое-трое встающие в каждом помещении. Схватки с ними уже превращались в какую-то рутину, где все было отработано до мелочей. Юноша только подумал, как повезло ему с тем, что эти враги не отличались умом и были такими… такими до невозможности одинаковыми. Смерть стирает границы, даже если ты остаешься существовать после. Смерть вообще стирает всё, а потом лепит что-то несуразное, издалека похожее на жизнь. Нет, даже не лепит, а переделывает тех, кто раньше был живым, а в итоге получаются какие-то серые несуразные хрипящие комки.       Во всех схватках единственным ранением, которое драугры сумели ему нанести, оставался глубокий порез на боку, на который Муртаг уже не обращал внимания. Впрочем, он порядком устал, и если впереди лежал путь не меньше пройденного, то путнику придется либо делать привал, либо его в конце концов зарубят мертвецы.       Разумеется, такой участи юноша себе не желал, но никакого относительно безопасного места для привала он пока еще не видел. Пока что ему оставалось только идти вперед, временами убирая со своего пути драугров. Была, конечно, идея улечься в одну из ниш, откуда вылезали эти мерзкие твари, но ощущение, что он станет одним из них, не покидало бы его до самого конца привала и, пожалуй, вымотало бы ещё больше. Рано Муртагу умирать, слишком рано.       Наконец, усыпальницы закончились: дальше была только широкая лестница, совершавшая несколько поворотов. Поднявшись по ней, Муртаг оказался неприятно удивлен: пути привел его в тупиковую комнату.       Ох, ну вот это красота! Значит, но прошёл весь этот путь, прорубился через орды хрипящих мертвецов, только чтобы уткнуться в сплошную стену? Муртагу захотелось пнуть древний камень так, чтобы тот рассыпался в пыль, но даже при всей своей ярости у сына Проклятого хватило благоразумия на то, чтобы понимать, что всё кончится только ушибленной (в лучшем случае) ногой.       «Так, нужно успокоиться! Норды, конечно, народ вспыльчивый, так что строители этой каменной кишки, скорее всего, на подобное и рассчитывали, но я-то не норд. Я-то… как бы интересно это ни звучало, я в прямом смысле имперец, но только не из этой империи. Получается, что я имперец в обоих смыслах. Так что — вдох, выдох, нужно просто подумать. Не бывает так, чтобы не было выхода, бывает, что мало думаешь».       Муртаг внимательно осмотрелся по сторонам. Он попал в помещение с довольно высоким сводом, узкое и длинное. Стены сплошь покрывали рельефные изображения, к которым путник не особенно приглядывался, только обратил внимание на фигуры людей, несущих дары к вырезанному в центре воителю.       А дальняя от лестницы стена по виду напоминала большие ворота, вот только вместо створок были три каменных круга с изображениями животных и рисунок, похожий на отпечаток лапы с выемками для когтей, в центре.       «Вот для чего нужен Коготь!» — осенило юношу. Найденная у воришки золотая драконья лапа как раз идеально подходила по размеру. Она была не украшением, а ключом!       Муртаг достал из заплечного мешка Коготь и вставил его в скважину, но стоило ему попытаться повернуть ключ в замке, как его постигла неудача. Механизм не сработал? Впрочем, чего удивительного в том, что он вышел из строя за тысячи лет? Ох, да ладно, такая каменная глыба не сломалась бы и ещё пару тысячелетий!       Путник вытащил Коготь из скважины и внимательно рассмотрел. Теперь он видел, что на внутренней стороне находятся такие же изображения животных: медведя, бабочки и совы. Муртаг перевел взгляд на каменные круги.       «Нужно выстроить рисунки в том же порядке», — решил он,       К первому кругу юноша прикоснулся, затаив дыхание — и, к немалому удивлению Муртага, древний механизм все же поддался, причем относительно легко, словно за ним следили и поддерживали в исправном состоянии. Наверняка здесь, как и в случае с оружием драугров, не обошлось без магии. Вот уж эти норды — все кричат, что магия для слабаков, нужно только мечом махать, тогда вот ты настоящий норд… интересно, что они скажут, когда узнают, что в гробницах их предков от магии нет отбоя. Порой в буквальном смысле.       Рисунки встали на свои места, выстроившись над скважиной, и Муртаг вновь попытался повернуть драконью лапу в замке. В этот раз получилось. Несколько секунд после этого ничего не происходило, — юноша уже подумал было, что механизм все-таки не выдержал испытания временем, — а затем ворота вздрогнули. Каменные круги сами собой пришли в движение, вновь выстроившись в нужном порядке, и ворота вздрогнули еще раз, а затем ушли вниз, открывая еще одну лестницу.       Муртаг испытал приступ чрезвычайного довольства собой.       Дождавшись, когда ворота окончательно скроются в широкой щели в полу, Муртаг убрал Коготь в заплечный мешок и, с осторожностью переступив через провал в полу, продолжил путь.       Здесь тоже было холодно, как и в световых колодцах, и чувствовался свежий воздух — видимо, рядом находился еще один выход на поверхность.       Еще одна галерея, и юноша оказался в большой пещере, свод которой терялся где-то во мраке. Шумела вода — подземная река с обрывистыми берегами уносилась куда-то в темноту. Через нее вёл каменный мост, по счастью, не такой узкий и заледенелый как тот, другой, а то бы усталый путник точно сегодня притворился бы камнем, летящим вниз с оглушительным свистом. Светящиеся грибы на стенах подсвечивали массивное сооружение у дальнего конца пещеры — какую-то полукруглую стену, такую черную, что она казалась сотканной из ночной тьмы. Ее, как и большинство здешних стен, тоже покрывали какие-то рисунки. Перед стеной на небольшой площадке находился крупный черный каменный прямоугольник — очередной саркофаг, к которому вели вырубленные в камне ступени.       Это и есть главный чертог? Или нет? Муртага так и подмывало пробурчать что-нибудь в духе «Ох уж эти норды», потому что с ними, ни с их родиной ничего было не понятно с первого раза. А в Скайриме если ты не понимал с первого раза, второго, как правило, уже не было. Это Муртагу всё везло и везло (имперцы, говорят, несказанные везунчики), и он с замиранием сердца ждал, когда же это везение всё-таки закончится. В любом случае, стоит осмотреться рядом с гробницей — и проверить, не находится ли Драконий камень, будь он трижды проклят, у захоронения.       Стоило юноше перейти мост через реку, как над его головой пронеслась стая летучих мышей. Вот ведь проклятые твари. Впрочем, их присутствие ясно сообщало, что где-то поблизости действительно есть выход наружу, иначе чем бы здесь питались эти пискуны? Хорошо бы еще, чтобы через этот выход мог пройти и человек — желательно, чтобы и спуск с горы оказался относительно легким: идти обратно через подземелья Муртагу совершенно не хотелось. Но что-то он больно много тут разжелался. Выжить бы, и то хорошо.       У подножия лестницы юношу охватило странное ощущение: словно бы что-то звало его наверх, к стене. Это тянуло. Это… шептало ему — иди, иди, мы скажем тебе что-то, чего не слышали уже сотни лет, мы скажем о силе, безумной, смертельной, другие, они лишь собирают крохи, они слабые, а мы скажем о настоящей истинной силе, мы скажем, да, а слова есть мир и есть изменение мира, рождение нового, разрушение старого. Слова есть дело, а дело — слова, так было раньше, так было у древних, и так станет сейчас.       Муртаг помотал головой, выкидывая морок из головы. Не оказалось бы это какой-нибудь пакостной ловушкой!       Но с каждым шагом, с каждой ступенькой лестницы это странное ощущение, призрачный зов, становилось все отчетливей, и, достигнув площадки, Муртаг понял, что уже не может ему сопротивляться. Он медленно приблизился к основанию стены, на котором темнели выбитые в камне угловатые символы. Юноша совершенно точно не знал такого языка. Что это? Руны? И что здесь написано?       Словно бы против воли хозяина рука потянулась к нескольким знакам. Пальцы коснулись холодного камня. Почувствовав странное покалывание в пальцах, Муртаг хотел было отдернуть руку, но не смог. На него словно нахлынула странная вязкая волна — и в тот же момент странное ощущение отступило.       Путник не знал этого языка, но смог прочесть слово. Фус. Он был совершенно уверен в том, что это читалось так. И это слово значило «Сила». Слова есть сила.       Скрежет за спиной заставил Муртага резко обернуться и выхватить меч. Крышка саркофага приподнялась и съехала в сторону, а затем с грохотом упала на площадку. Словно завороженный, юноша смотрел, как медленно поднимается из гроба мертвец в шлеме с торчащими вверх рогами и тяжелым ветхим плащом за спиной.       В ту секунду, когда Муртаг решительно шагнул вперед, собираясь упокоить драугра до того, как тот поднимется, оживший труп повернул голову и прохрипел что-то. Муртаг интуитивно успел броситься в сторону, и это спасло ему жизнь.       — …Ро… Да! — успел расслышать юноша, прежде, чем словно бы сгустившийся воздух ударил его, с силой приложив об стену. И повезло, что Муртага эта странная магия задела только краем — иначе быть бы ему размазанным по камню. В ушах звенело, мир качался в разные стороны, а враг уже стоял на ногах и сжимал в руках зазубренный полуторный меч. Первый же удар поднявшийся на ноги Муртаг едва успел парировать. От меча драугра веяло ледяным холодом, и путнику совсем не хотелось проверять, на что способно это лезвие, на собственной шкуре.       Попытка поджечь мертвеца, как его собратьев до того, потерпела фиаско: драугр выставил меч навстречу пламени, и тот словно бы поглотил заклинание. И что особенно доставляло хлопот, этот мертвяк был несколько резвее остальных. И что еще обидней — умнее.       — Фус… Ро… Да! — вновь прохрипел драугр, и Муртаг, наученный горьким опытом, вовремя бросился в сторону. И все же удар немного задел его, заставив распластаться на площадке.       Меч противника летел прямо на Муртага, тот едва успел перекатиться, как клинок высек из плит площадки искры. Следующий удар Муртаг отбил, рывком поднявшись на колено. Из такого положения вполне можно было нанести врагу смертельную рану, но вот в чем проблема — противник и так уже много веков как умер.       И все же конечности нужны ему были не меньше, чем живым.       Вот только драугр не собирался с ними расставаться, резво отшатнулся назад, и клинок Муртага только рассек плащ — противник попятился назад.       Это дало Муртагу время, чтобы подняться на ноги. К счастью, драугр больше не прибегал к своей магии. Удивляло то, как существо с давным-давно сгнившими легкими и глоткой могло так кричать.       Не это ли та самая «сила Голоса»?       «Нашел время думать, дурень!..»       Удар! Муртаг едва успел его блокировать. Ответная попытка достать врага — и опять безуспешная.       — Даник кендов, — проскрежетал драугр. – Квилан ус дилон!       — Не знаю, о чем ты говоришь, но катись к шейдам! — прорычал Муртаг в ответ, делая очередную попытку обойти защиту мертвяка.       Снова обмен ударами — и противники застыли друг напротив друга. Теперь нежить оказалась между Муртагом и ведущей вниз лестницей. Удар! Звон и скрежет — мечи, казалось, едва ли не высекали искры. Еще одна стремительная атака, свист рассекаемого воздуха — и Муртаг едва успел остановить нацеленный в его шею выпад. Теперь враг был слишком близко.       И в этот момент юноша изо всех сил пнул драугра в колено. Он не раз отрабатывал этот прием под надзором Торнака, доводилось применять его и в серьезных схватках. Живой бы орал и корчился от боли, но драугр ее не чувствовал. Зато его иссушенное тело было не таким прочным, как магический меч. Послышался хруст, и нога мертвеца подломилась, враг пошатнулся…       И в ту же секунду Муртаг резко ударил врага в грудь, застав нежить окончательно потерять равновесие и завалиться назад. Драугр пересчитал своим иссохшим телом ступеньки и грузно упал на промежуточную площадку.       Не дожидаясь, пока мертвый поднимется, Муртаг подскочил к нему, сразу же отрубив державшую меч руку.       — Фус… Ро! — повернув к юноше голову, прохрипел драугр, и Муртага словно ударили в грудь молотом. Его отбросило на ступеньки ведущей наверх лестницы — к счастью, головой не ударился. Еще больше ему повезло в том, что магическая волна прошла выше, а его опять лишь зацепило.       Подняться на ноги ему удалось раньше, чем однорукому мертвецу — возможно, потому, что тот в падении сломал немало своих древних костей.       «Надо было сразу рубить ему голову!» — Муртаг пошатнулся и выплюнул кровь — прокусил щеку во время падения. Еще один резкий удар по врагу, и голова, в глазницах которой погас синий огонь, укатилась ниже по ступенькам.       Муртаг медленно выдохнул, все еще готовый продолжить бой, но обезглавленное однорукое тело, в отличие от своих собратьев, перестало подавать признаки не-жизни, рухнув на площадку.       Юноша огляделся в поисках другой видимой угрозы, но вокруг было тихо. Тогда он поднялся наверх, к саркофагу. На стену он не смотрел, стараясь не думать о том, что с ним произошло перед боем, и как он смог прочитать слово из языка, которого он не то что бы не знал — даже понятия не имел о его существовании. Поэтому вместо того, чтобы впустую пялиться на стену, безуспешно пытаясь разыскать ответы, юноша заглянул в саркофаг.       Там (прежде — в ногах у покойника) лежал плоский камень размером с книгу. Взяв его в руки, юноша заметил рисунки, сделанные на одной стороне. Они складывались в уже знакомую Муртагу карту. Карту Скайрима. И эту карту испещряли какие-то непонятные отметины.       Неужели, вот оно — то, зачем Муртаг таскался по одряхлевшим руинам? Совершенно точно это была карта, и совершенно точно ничего похожего на карту в иных помещениях ему не попадалось. К счастью, в заплечный мешок в компанию к Золотому Когтю скрижаль влезла без проблем.       Меч драугра Муртаг забрал с собой. Он бы голову дал на отсечение (хотя лучше было бы обойтись без этого), что это то самое магическое оружие, о котором говорил Фаренгар. Правда, пришлось завернуть его в плащ мертвеца — даже рукоять обжигала руки ледяным холодом.       После этого Муртаг еще раз осмотрелся — и заметил за полукруглой стеной лестницу, уводившую в узкий туннель. В нем ощутимо чувствовался сильный сквозняк, пахло свежим морозных воздухом, а не прелью. Видимо, даже древним нордам настолько осточертело строить эти проклятые гробницы, что идти обратно по ним уже не было сил, и они по-быстрому прорыли секретный выход.       Узкий туннель, больше напоминающий каменную кишку, был почти прямым и вел вниз. С каждым пройденным ярдом сквозняк усиливался, и вскоре стало понятно, почему: в своде имелись отверстия, ведущие наверх. Увы, слишком маленькие для того, чтобы по ним мог бы подняться человек.       Постепенно вокруг темнело — ночное видение теряло силу. Хорошо хоть, что на стенах росли все те же светящиеся грибы. Вскоре они стали единственным источником света, потому что зрение Муртага вернулось в норму. Пришлось зажечь магический светильник, чтобы не провалиться в какую-нибудь очередную ловушку. Но сотворение заклинания как будто бы запустило механизм усталости — Муртаг ощутил, как ноги становятся совсем ватными, наливаются тяжестью руки, а голову будто бы заполняет клубящийся туман. Сколько всего за один день! А казалось, прошла пара недель, не меньше! Добраться бы до Ривервуда да как следует выспаться, провалиться в беспамятство и забыть и подземные тоннели вперемешку с древними залами, и жуткий зов каменной тьмы, и непонятно как живущих мертвецов… Нет, не сейчас. Нельзя забивать голову всякой ерундой до того, как он окажется в безопасном месте. Потом будет мечтать об отдыхе, сначала нужно выбраться из этих руин.       Вскоре путь преградили очередные створки со скважиной для Когтя — не было только кругов и рисунков. Древний замок поддался, и створки распахнулись, пропуская путника дальше. Пришлось пройти еще с десяток шагов по туннелю — а затем Муртаг порадовался тому, что зелье ночного зрения больше не действует, а сам он привык к свету магического светильника. Он наконец-то выбрался наружу — как раз на рассвете.       Он стоял на возвышении. Впереди раскинулась зеркальная гладь озера Илиналта, позади высился Ветреный пик. А слева, над вытекающим из озера водопадом, Муртаг заметил площадку с кажущимися такими крохотными с расстояния тремя камнями. Юноша облегченно выдохнул. Теперь он знал, куда идти.       В Ривервуд он добрался уже к полудню, запахнувшись в плащ, дабы не показывать своего потрепанного вида. Рубашку и куртку он отстирал от крови в реке, но все-таки не хотел привлекать к себе лишнего внимания. Все тело болело, покрытое многочисленными синяками, но, хвала богам, кости целы. С Муртагом случались вещи и похуже.       Хозяйки таверны не оказалось на месте, вместо нее всем заправлял лысоватый немолодой норд. На вопрос о том, где хозяйка, он ответил:       — Родню навестить уехала. На то она и хозяйка! За таверной следить мне поручила. Ежели что нужно — это ко мне.       Муртаг хмыкнул на это простоватое «ежели» и заплатил за еду и постой. Глупо было рваться вперед, не отдохнув. Сон и еда — все, что ему требовалось, следующим же утром можно будет отправляться в Вайтран, а заодно и занести лавочнику его обожаемый Золотой Коготь.       Он не должен был видеть сны. Тогда почему сейчас он их видел?       Из тумана выступили очертания какого-то помещения, больше напоминавшего тюремную камеру. Ну точно, это и есть камера, вон и решетки — на крохотном окне и вместо двери. У стены напротив странной большой ниши сидела прямо на полу женщина в потрепанном синем не то платье, не то балахоне. Её спутавшиеся волосы закрывали лицо, и даже в её позе чувствовались отчаяние и чувство обреченности.       Со стороны коридора послышались шаги, и пленница подняла голову.       У женщины было лицо Анжелы.       Окружение вновь растаяло в тумане и теперь сложилось в другую картину. Открытые врата… Или что-то похожее на портал. Выходящие из них жуткие твари, каких он никогда не видел. Сражающиеся с ними солдаты Империи. И ледяной холод, тянущийся от врат.       Картина вновь сменилась: теперь это была заснеженная горная вершина. Над ней раскинул крылья черный дракон, совсем непохожий на тех, которых он видел: его крылья росли прямо из плеч, а спину и шею покрывали огромные шипы.       Внизу, глядя на дракона, стоял воин, сжимавший меч. В рукояти оружия словно светилось маленькое солнце. Человек казался крохотным щенком на фоне дракона, но явно готов был с ним сразиться.       Воин обернулся. Это был Муртаг.       С глубоким вздохом Эрагон резко сел в постели, вырываясь из сна. Он не должен был видеть сны, но что же тогда он видел сейчас? Почему именно Анжелу, битву с чудовищами и погибшего старшего брата? Может, это загробный мир такой? Со странными драконами и сияющими мечами?       На мысли о последнем юноша стиснул зубы и закрыл глаза. Несмотря ни на что он продолжал надеяться. Он ведь не видел тела! И все же этот сон был совсем не похож на порождение фантазии. Пожалуй, о нем стоило поговорить с отцом. Или еще кем-то, кто сможет его объяснить.