Эй, духи стен, расскажите, кто я
И что взамен даст сей мир изгою?
(Виконт — Костры)
— Жил да был Рагнар Рыжий, героем он слыл, Как-то раз он в Вайтран ненадолго прибыл, Он куражился, пыжился, бряцал мечом, Похваляясь, что враг ему всяк нипочем!
— Воодушевленно горланил под аккомпанемент лютни Микаэль, белобрысый имперец-менестрель, развлекавший собиравшийся в таверне народ песнями едва ли не каждый вечер. На взгляд Муртага, выходило у певца так себе, но местным нравилось.— Но вдруг Рагнар Рыжий, как лютик, поник — Он услышал Матильды насмешливый крик: «Что блажишь ты, что врёшь, что ты мёд здесь наш пьёшь? С нас довольно, готовься, сейчас ты умрёшь!»
Как успел заприметить сам Муртаг, Микаэль славился в Вайтране не столько музыкальными талантами, сколько своей привычкой волочиться едва ли не за каждой юбкой, особенно досаждал он молодой вдове-нордке, торгующей на рынке. Несмотря на то, что большинство женщин и девиц были от его поползновений, мягко говоря, не в восторге, сам Микаэль, по-видимому, считал себя неотразимым. Он и Муртагу не преминул об этом сообщить: впервые столкнувшись с ним в просторном главном зале таверны, имперец смерил его оценивающим взглядом и заявил: — Если ты ищешь себе подружку, поищи в другом месте. Тот, кто попал под очарование Микаэля, с ним и остается! Муртаг тогда только хмыкнул, не став вступать в спор с самовлюбленным болваном. В конце концов, может, тот и был дураком, но столько неприязни, как, к примеру, тот же Назим, не вызывал. Пусть похваляется, раз не может отличить желаемое от действительного.— Лязг стали о сталь беспрестанно звенел, И Матильды воинственный дух пламенел! И унял с тех пор Рагнар хвастливую ре-е-ечь… Как слетела башка его рыжая с плеч!
В зале засмеялись и одобрительно загудели — местные любили эту песню. Певец, опустив лютню, картинно поклонился. — Как будто сами не понимаете, что не вышло бы по-другому! — пробился сквозь гомон голос мужчины средних лет в одежде охотника. Похоже, он уже некоторое время спорил с кем-то. — Что ещё императору оставалось делать? — Вздор! — рявкнул сурового вида старик, облаченный в дорогую, но явно не новую одежду, хлопнув ладонью по столу. Служанка-редгардка, как раз в этот момент ставившая на стол кружки с элем, от неожиданности вздрогнула и едва не выронила поднос, но спорщик этого и не заметил. — Когда Империя сдалась Альдмерскому Доминиону, позор пал на всех нас! Муртаг, которого громкая ругань неподалеку отвлекла от чтения, поднял голову и хмыкнул. Юноша не хотел огульно говорить обо всех, но у некоторых нордов голова точно мало чем отличалась от полена. По крайней мере, слушая очередной яростный спор сторонников и противников Братьев Бури, он убеждался в этом все больше. Что могли сделать побежденные? Биться до конца в безнадёжной ситуации и тем самым обречь себя на гибель или принять условия победителя и затаиться, усыпляя бдительность врага и выжидая? Разумнее всего нанести удар в тот момент, когда противник расслабился, и когда у сопротивления действительно будут перспективы. А что сейчас? Кучка религиозных фанатиков, у которых с головой явно проблемы, и толпа точно таких же их сторонников. Они руководствовались эмоциями, а не гласом рассудка, и не понимали, что развязанная их предводителем гражданская война на руку только ненавистным им талморцам. Необходимость отправлять войска в Скайрим ослабляла Империю. А если бы у этого идиота Ульфрика и вышло бы отделить Скайрим от Империи, то что тогда? Долго бы они смогли сопротивляться там, где проиграла целая Империя? Не говоря уже о том, что бунтовщикам досталось бы разоренное войной королевство, в котором далеко не все будут рады новому правителю. «Похоже, некоторым нужна голова только затем, чтобы есть, носить шлем и трещать без умолку», — этой мыслью Муртаг завершил внутренний монолог и снова уткнулся в книгу. «Многие слышали термин «Драконорождённый» — конечно, ведь нами правят «Драконорождённые Императоры», — однако его смысл мало кто понимает полностью. Нам, членам Ордена Талоса, эта тема близка и дорога, и в этой книге я попытаюсь осветить историю и значение тех, кого с древних времён величали Драконорождёнными. Большинство учёных сходятся во мнении, что термин был впервые употреблён в связи с Заветом Акатоша, когда Святая Алессия получила Амулет Королей и впервые зажглись Драконьи огни в Храме Единого. «Акатош призрел на бедствия людей и исторг бесценную кровь из собственного сердца, и благословил Святую Алессию сей кровью Драконов, и поставил Завет в том, что доколе потомки Алессии будут верны драконьей крови, Акатош будет удерживать печать на Вратах Обливиона и отрешит армии даэдра и нежити от врагов их айлейдов, чтящих даэдра». Тех, кого Акатош благословил «кровью драконов», стали называть Драконорождёнными Таким образом, связь с правителями Империи имелась с самого начала — только обладающие драконьей кровью могли носить Амулет Королей и возжигать Драконьи огни. Все законные правители Империи были Драконорождёнными: Императоры и Императрицы первой Сиродильской империи, основанной Алессией; Реман Сиродил и его наследники; и, разумеется, Тайбер Септим и его наследники, вплоть до нашего правящего Императора, Его Величества Пелагия Септима IV. Из-за этой ассоциации с Императорами, однако, другое качество Драконорождённых отошло в тень и было практически позабыто всеми, кроме учёных и нас, посвятивших себя служению благословенному Талосу, коим стал Тайбер Септим. Лишь немногие понимают, что Драконорождёнными не становятся лишь по праву рождения — поскольку речь идёт о благословении самого Акатоша, мы не способны до конца постигнуть, как и почему оно даруется…» Муртаг отодвинул книгу и устлало потёр глаза: завсегдати гудели, как растревоженный улей, и смысл прочитанного растворялся в этом гуле. Вечерами в «Гарцующей кобыле» собиралась самая различная публика, и тогда становилось весьма шумно. Но Муртаг заставлял себя спускаться вниз, уже привычно занимая место в углу зала. Иногда бывает полезно знать слухи, а временами можно было услышать и что-то важное. Поэтому юноша и проводил вечера здесь, перелистывая страницы взятой у Антония книги. Целую жизнь назад взятой, так ему казалось. Вот уже четыре дня прошло с тех пор, как Муртаг вернулся в Вайтран и передал найденную скрижаль Фаренгару. Как раз в тот момент, когда юноша вернулся в обитель чародея, тот беседовал о драконах с женщиной в поношенной дорожной одежде. Ее лицо скрывал капюшон плаща, но Муртагу показалось, что он уже встречал её. Такая мимолётная мысль, почти что на уровне интуиции, но порой он доверял ей свою жизнь, так что просто так отмахиваться от неё не стал. По крайней мере, голос показался юноше смутно знакомым. Или действительно почудилось? Может, он видел гостью мага где-нибудь в городе? Так или иначе, разговор они прекратили, стоило Муртагу оказаться в помещении. Женщина тут же скрылась в одной из соседних комнат, принадлежавших магу, оставив того наедине с путником. Ясное дело — у чародея и его гостьи свои дела, которые они не желают обсуждать при всяком, кто ворвется в его покои. Фаренгар был приятно удивлен результатами вылазки — мало того, что Муртаг достал-таки искомое, так ещё и притащил отличный образец зачарованного оружия. За него придворный маг, как и обещал, весьма щедро заплатил, так что на какое-то время Муртаг мог не беспокоиться о еде и крыше над головой. За всей этой суетой впечатления Муртага после вылазки подуспокоились, но выводы все же сделать стоило. Похоже, пора привыкать к тому, что в этих землях не стоит считать легенды безобидными выдумками. По крайней мере, драугры оказались вовсе не страшными сказками. А раз так, то почему бы не существовать в реальности иным опасным существам, которые то и дело появлялись в местных байках и разговорах? А ещё было то, что беспокоило Муртага куда больше, чем драугры. В первую очередь потому, что он ровным счетом ничего не понимал в произошедшем. Что случилось в главном чертоге усыпальницы? Что за магия заключена в той странной полукруглой стене, и как Муртаг смог прочитать и понять одно-единственное слово среди незнакомых ему угловатых знаков, покрывавших серый камень? «Кто знает, может, это обычное дело для древних нордских могильников?» Каким-то шестым чувством Муртаг ощущал, что рассказывать о произошедшем никому не стоит. Просто на всякий случай. Кто знает, какие знамения углядят в том суеверные жители Скайрима? Своему чутью юноша привык доверять, а потому о стене слов не узнал даже отправивший его на Ветреный пик чародей. Да и кому было об этом рассказывать?.. Муртаг перевернул страницу, пробежав рассеянным взглядом по тексту. Кроме древних легенд и пророчеств, книга рассказывала и об императорских династиях, в которых, говорят, кровь дракона передавалась из поколения в поколение. Особенно много было рассказано о династии, основанной самим Тайбером Септимом и века правившей Тамриэлем — пока два столетия назад последний из них не пожертвовал собой, спасая Нирн от огня Обливиона. Он, должно быть, мог бы стать великим правителем — жаль, не успел… «Интересно, что вышло бы, будь у нас такой король вместо Гальбаторикса?» Между тем ссора в таверне, вроде бы, утихла — правда, как выяснилось, ненадолго. Стоило старику и его сторонникам успокоиться, как в уже потухшее было пламя спора подсыпали углей. Один из завсегдатаев, до того молча, но недовольно косившийся на старого норда, подошел к Микаэлю и что-то заговорил. Тот заговорщически улыбнулся и закивал. «И чего улыбаешься, болван? — подумал Муртаг, догадавшийся, что за этим последует. — Если им не по душе придется песня, бить будут тебя». Меж тем менестрель, поднявшись со скамьи, ударил по струнам и во всеуслышание провозгласил: — Эта ода в честь несгибаемых защитников Скайрима — имперцев! Часть собравшихся недовольно зашумела, но Микаэль, не обращая на них внимания, запел:— За юность мы пьём, прошлым дням наш почёт, Скоро век произвола совсем истечёт!
Муртаг криво усмехнулся и покачал головой. Ох, сейчас начнется! За то время, что он находился в Скайриме, юноша успел уже услышать две версии песни — одну из них сочинили сторонники Империи, другую — Братья Бури. Учитывая, что Микаэль решил исполнить первый вариант, негодование сторонников Буревестника, еще недавно участвовавших в споре, неизбежно. Это совсем не подходило. Будет слишком шумно, да и оказаться втянутым в бессмысленную свару Муртагу не хотелось. А значит, оставалось два варианта: либо вернуться в комнату наверху, где вопли с первого этажа будут отлично слышны, либо… либо убраться из таверны, отправившись на ночь глядя шататься по улицам города. Невольно вспомнились ночное путешествие и стычка с саблезубом. Но то было на пустынном тракте в горах, а сейчас Муртаг находился за надёжными стенами города. «Не такими уж и надёжными», — мелькнула мысль. Может, ветхие стены ещё и задержат врагов, но стоки оставались слабым местом. Да и дракону все эти мелкие камешки будут на один зубок. В металлических чашах плясало пламя. Увидев эти светильники в первый раз, едва оказавшись в городе, Муртаг подумал, что по этим улицам, должно быть, можно спокойно бродить ночью. Так это или нет, но в сумерках всё было отлично видно. Вдобавок, на улицах оставалось ещё много людей, да и не все торговцы спешили разойтись с рыночной площади. Заметно похолодало — ещё не настолько, чтобы дыхание вырывалось изо рта облачками пара, и все же Муртаг зябко поёжился. Похоже, к местному климату он привыкнет ещё нескоро… — Эй, что это вы здесь вынюхиваете? — послышался мужской голос, в котором звучала неприкрытая враждебность. Муртаг подавил порыв вскинуться на звук сразу же. Мысленно сосчитав до пяти, он медленно обернулся. Но незнакомец обращался не к нему. В десятке шагов впереди компания молодых парней преградила дорогу двум мужчинам. Одежда последних сильно отличалась от той, что носили горожане: странные головные уборы, белые шаровары, сапоги с загнутыми вверх носами. Чем-то их манера одеваться напомнила Муртагу кочевников из пустынь его родного мира. Да и слишком легкой такая одежда казалась для Скайрима. На поясах мужчин висели весьма угрожающего вида кривые мечи. Наемники? Просто странники? Вот один из них обернулся, и теперь Муртаг мог видеть, что это редгард. Только вот уроженцы Хаммерфелла, как успел заметить юноша, в этих краях не пытались выделяться. Эти же либо недавно прибыли в Скайрим, либо… стремились подчеркнуть своё отличие. Или принадлежность к какому-то обществу. — Ну? — нетерпеливо прикрикнул один из парней, видимо, верховодивший этой шайкой. — Чего вынюхиваете, я вас спрашиваю? Да, так или иначе, этим двоим здесь явно были не рады. — Не стоит спорить. — Один из редгардов поднял руку в примирительном жесте. — Не стоит?! — почти выкрикнул парень. — Я вот хочу знать, какого скампа вы здесь бродите и пялитесь на каждую девку! — Вот именно, все это видели! — поддержал его кто-то из приятелей. — Да что вы их слушаете?! Это наверняка работорговцы! Страже их сдать, и все дела! — Точно! — поддакнул третий. — То-то к девицам приглядываются! Наверняка товар присматривают! — Что?! — Редгард опешил. — Вы что несёте? — Немедленно прекратить! Что здесь происходит? — а вот и стража. Трое воинов в высоких каркасных шлемах и жёлтых плащах подошли к месту стычки. В этот момент невольно увлёкшийся наблюдением за развитием событий Муртаг почувствовал какое-то движение у пояса — там, где висел кошелёк… Стремительно развернувшись, он успел ухватить за руку метнувшуюся в сторону тень. От резкого движения потрёпанный капюшон слетел с головы воришки, и Муртаг от удивления едва не разжал пальцы: янтарные глаза уставились на него с покрытой тёмной шерстью физиономии. Лицом ее назвать было трудно — скорее уж, кошачья морда. Юноша знал о существовании каджитов, но впервые видел представителя этого народа вживую — тем более так близко. Между тем каджит не собирался изображать статую. Он вдруг резко повернулся и укусил Муртага — тот от неожиданности взвыл и разжал пальцы, и вор тут же задал стрекача. Естественно, вместе с кошельком. Скампыхнувшись, юноша бросился в погоню. Мелькнула мысль позвать разбиравшихся с редгардами стражников, но Муртаг ее отмёл. Сам справится. Конечно, в кошельке, украденном каджитом, была лишь малая часть полученного от мага вознаграждения, но это не значило, что «имперец» готов был вот так легко отдать часть своего состояния какому-то воришке. Хотел бы заняться благотворительностью — занялся бы в более светлое время, чтобы все видели. Похоже, каджит прекрасно осознавал, что бегать у всех на виду с явно недовольным «имперцем» на хвосте — плохая идея, как бы кто не решил помочь несчастному. Карманник спешно рванул в переулок между двумя зданиями, Муртаг поспешил за ним, понимая, что в стороне от ярко освещённых центральных улиц у вора будут все преимущества, и он точно удерёт. И плакали тогда тяжким трудом нажитые денежки. Каджит петлял в переулках, прыгал, резко сворачивал, метался туда-сюда, все стараясь стряхнуть преследователя, но тот не отставал. Стены расступились, сменившись открытым пространством: здесь, на самой окраине города, ютились среди нагромождений валунов несколько бедных лачуг. Вор вильнул в сторону и дернулся было к одному из домов, когда с пальцев Муртага сорвалось пламя и ударило в каменную кладку рядом с беглецом, заставив того отшатнуться. Походя подумав о том, что это была крайне плохая и грозившая большим пожаром идея, юноша настиг воришку, ухватил его за плечо и раньше, чем тот успел вывернуться, приставил к его горлу кинжал. Каджит зашипел, дёрнулся, и Муртаг надавил сильнее, едва не пустив вору кровь. Убивать наглеца он не собирался, но ясно дал понять, что не шутит. — А теперь верни, что взял, — приказал Муртаг, не ослабляя хватки. Голос его прозвучал угрожающе низко. Каджит подчинился и разжал пальцы, бросив кошель на землю. — Молодец. А теперь отойди. — Юноша отвёл кинжал, но не убрал его, готовый, если понадобится, немедленно пустить оружие в ход. Вор медленно сделал несколько шагов в сторону, и Муртаг, не сводя с него взгляда, поднял кошель. «Надеюсь, сейчас не случится чего-нибудь неожиданного и неприятного, и этот кот не привёл меня в ловушку…» — Больше так не делай, — хмуро произнес юноша. Карманник неожиданно ухмыльнулся: — И даже не сдашь каджита страже? Несмотря на недостаток света, теперь, в относительно спокойной обстановке, Муртаг мог более-менее рассмотреть беглеца. Шерсть не то серая, не то чёрная — точнее не понять, но на морде заметны полоски посветлее. Янтарные глаза мягко светились в темноте. Вот только сразу бросалось в глаза, что каджит выглядит тощим и каким-то потерянным. Ну конечно, так попасться! Стоило внимательней смотреть, кого грабишь. — А зачем? — Муртаг пожал плечами, и ему показалось, что после этих слов воришка расслабился, облегченно выдохнув. — И, надо сказать, это было глупо — грабить прохожего прямо под носом у стражи. — Нашлась проблема. — Беглец фыркнул. — Стража здесь только ворон считать годится. А ты, бесхвостый, ничего бы и не заметил, не дрожи у каджита руки. — Глупая была затея. — Муртаг убрал кинжал в ножны. — Если б стража не отвлеклась на редгардов, ты бы попался. И стоило так рисковать? Каджит как-то сник. Муртаг снова обратил внимание, что мохнатый воришка выглядел тощим и, можно сказать, несчастным. На миг юноше стало жаль его. Но он прекрасно знал, насколько обманчивой бывает внешность. Но не понимал, почему стоит здесь и разговаривает с этим проходимцем. Подумать только, учит вора воровать! В какое-то мгновение Муртагу захотелось рассмеяться: глупость ситуации просто зашкаливала. — Каджит очень хотел есть. — Зверолюд обиженно нахохлился. Несмотря на то, что вид его Муртага не разжалобил, юноша подумал, что вряд ли воришка врёт. — Тогда крал бы еду. — У этих торговцев стащишь... — Каджит скривился, заставив недавнего преследователя удивиться, насколько выразительной может оказаться кошачья морда. — Легко попасться. Стража не будет церемониться — вышвырнет каджита из города… — Тогда… — в голове вспыхнула внезапная идея: есть шанс, что этот воришка давно живет в Вайтране. Городе, о котором Муртаг знал так ничтожно мало. Что же, полезная информация могла стоить денег. А впрочем, глупая задумка… — Ты хорошо знаешь этот город? — Каджит живет здесь давно, — закивал вор. — Каджит умеет слушать и потому знает. «Похоже, я здесь совсем размяк…» — Как тебя зовут? — после недолгого раздумья спросил юноша. — Захба, — после секундной заминки ответил зверолюд, чуть склонив голову. — Каджита зовут Захба, — и добавил, прищучив янтарные глазищи: — Каджит слышал, что ты называешь себя Муртаг. — Откуда?.. — рука непроизвольно потянулась к рукояти меча на поясе. Воришка выставил перед собой раскрытые ладони, повторив: — Каджит умеет слушать, потому знает. Каджит старается запоминать тех, у кого есть золото. «И как его еще не поймали?» — Ладно, — Муртаг опустил руку. — Я предлагаю сделку. Сведения в обмен на деньги. Идет? Несколько секунд Захба молчал, очевидно, обдумывая предложение, затем кивнул: — Каджит согласен. Спрашивай. Может, большая часть того, что рассказал ему каджит, не была важной и по мнению местных наверняка не стоила денег. Но для Муртага, которому и северная провинция в целом, и Вайтран в частности были практически незнакомы, и эта информация могла оказаться полезной. Теперь он знал кое-что о некоторых влиятельных горожанах, о политической обстановке, а также о том, куда в окрестностях города лучше не соваться. Кроме того, Захба пересказал несколько ходивших среди горожан слухов. Муртаг пока ещё не знал, пригодится ли ему это и, если да, то как, но услышанное запомнил. Походя юноша мысленно удивился тому, что все, что он узнал, легко уложилось в голове, словно он просто все это вспомнил. И ведь раньше так случалось… «Кое-что ты будешь вспоминать, когда понадобится — и так тебе проще станет принять всё, что ты услышишь», — всплыли в памяти слова Барбаса перед тем, как юноша раскрыл ту магическую книгу. Может, вот он, ответ? Если так, то следовало бы сказать болтливой псине спасибо. Впрочем, гадать об этом сейчас было бессмысленно. Всё равно никто не даст Муртагу правильных ответов. Юноша заплатил каджиту три золотых септима. На эти деньги можно было ни в чем себе не отказывать пару недель. Ну, а если жить скромнее, то хватит на еду и крышу над головой на больший срок. И все равно юноше не нравилась осведомленность Захбы о нём, хоть тот и сказал, что всегда внимательно следит за теми, кто впервые в городе — мало ли у кого золотишко не только на словах водится. Потом каджит подслушал разговор стражников, упоминавших, что приезжий имперец отправился в опасные древние руины по важному поручению и вернулся невредимым. Захба продолжил наблюдать за Муртагом из любопытства, заодно попытавшись избавить его от лишнего золота. Юноша мысленно отвесил себе оплеуху: и как он проморгал слежку? Пожалуй, теперь нужно внимательнее смотреть по сторонам, как бы не объявился еще один соглядатай… Повезло, что в этот раз им оказался каджит-воришка, но кто будет следующим? То, что он будет, сын Проклятого и не сомневался — с его-то удачей… В тот вечер они мирно разошлись, и Муртаг вернулся в таверну, где ворчащая хозяйка и ее служанка прибирались в уже пустом главном зале. Судя по его виду, драка всё-таки состоялась. Об этом говорили сдвинутые или перевернутые столы, несколько черепков от разбитой посуды на полу, обломки пары стульев. В свете этого дурное настроение трактирщицы Хульды было вполне понятно: страдало-то её имущество. Да и к тому же, судя по отсутствию людей в зале, наверняка пришлось вмешиваться страже. Повезло еще, что подвыпившие завсегдатаи не прирезали кого-нибудь в припадке фанатичной ярости. Умные люди от всего этого политического бреда держатся подальше. И всё-таки Хульда наверняка ворчала по большей части для виду. Насколько Муртаг мог предполагать, следующим вечером после драки в «Гарцующую кобылу» наверняка заявится ещё больше людей. Так что выручка уж точно перекроет стоимость стульев и разбитой посуды. Ранним утром народу в уже прибранной таверне не прибавилось. Муртаг неторопливо поглощал завтрак, пользуясь временным затишьем. Если вечером опять будет шумиха, ему придётся или отсиживаться наверху или опять куда-нибудь уйти, рискуя нарваться на очередного грабителя. Впрочем, он мог отправиться в лавку алхимика — всё равно некоторые зелья пригодятся на будущее, а хозяйка лавки держала её открытой допоздна. Или можно наведаться в «Пьяный охотник» — ещё одну таверну, которую содержали два лесных эльфа. Там, вроде как, собирается публика поспокойнее, в основном из Ветреного района — того, что находился за ведущей с рыночной площади лестницей и внутренней стеной. Там в основном жили зажиточные горожане, там же находился храм Кинарет. Правд, точно так же уважаемые горожане приходили и в «Гарцующую кобылу» — за исключением, разве что, редгарда Назима. Тот в трактире Хульды не появлялся, и Муртаг по этому поводу нисколько не расстраивался. От размышлений юношу отвлекло вежливое покашливание. Муртаг поднял голову, окидывая нарушителя своего спокойствия внимательным взглядом. Им оказался совсем молодой, едва ли старше Эрагона, парнишка в коричневой рясе. Должно быть, начинающий жрец. Парень неловко переминался с ноги на ногу: он явно чувствовал себя очень неуверенно и не знал, с чего начать разговор. Молчание затягивалось. Что ж, похоже, Муртагу придется помочь — он уже во вкус стал входить с этой помощью всем окружающим. — Меня искал? — спросил юноша. Послушник немного нервно кивнул: — Д-да, господин. Верховная жрица Даника велела мне найти вас. Муртаг нахмурился. Он знал про Данику Свет Весны — верховную жрицу Кинарет в Вайтране. До этого дня юноша ни разу с ней не встречался, но слышал от Захбы, что Даника ищет способ возродить священное древо. Что же, возможно, она собирается нанять приезжего «имперца» для какой-то части этого дела? Больше похоже на вздор. Почему именно он? Разве что жрица прослышала про его удачную вылазку в Храм Холодных Родников? Или, как в случае с тем же храмом, не было дураков, — то есть, желающих, — лезть в это дело? — И что нужно от меня жрице? — спросил Муртаг негромко, не отводя взгляда от парнишки. Тот не стал лукавить: — Она хотела поговорить с вами. Она слышала, что вы удачливый искатель приключений, уж простите, господин, если я что-то понял не так… — Какой я тебе господин? — поморщился юноша. — Можешь называть меня Муртаг. Так что именно нужно от меня верховной жрице? — Э-э… — Юный жрец еще больше растерялся. — То есть… приятно познакомиться. Мое имя Андреас. Жрица Даника х-хотела поговорить с вами… с тобой о помощи в одном вопросе, не бесплатной помощи. — Я правильно понимаю, Андреас, подробностей она тебе не сообщала? — Муртаг чуть склонил голову набок. Парень кивнул. — Ладно, я поговорю с госпожой Даникой. Ты отведешь меня к ней? — Да, — кивнул Андреас снова. Если кивнет ещё раз, решил про себя Муртаг, то голова точно отвалится, такими нервными были движения у мальчишки. — Хорошо. Тогда веди. В конце концов, лишнее золото не помешает. Идти далеко не пришлось — храм Кинарет находился на площади в Ветреном районе, совсем рядом с ведущей из Равнинного района лестницей. Андреас осмотрелся, после чего подвел Муртага к сидящей на резной деревянной скамейке возле мертвого дерева женщине в жреческих одеждах. — Госпожа Даника, я привёл его, — выпалил парень, подведя «имперца» к жрице. Та кивнула ему: — Очень хорошо. Пожалуйста, иди, помоги Алем с ранеными. Андреас намек понял и потому немедленно направился в храм. — Здравствуйте, госпожа Даника. — Муртаг чуть поклонился. — Вы хотели поговорить со мной. — Да, верно, — Приятной наружности дама лет пятидесяти на вид чуть улыбнулась. — Надеюсь, он не доставил тебе хлопот? Андреас обычно хорошо справляется со своими обязанностями, но, что поделать, он чересчур стеснительный. — Она кивнула сама себе и окинула внимательным взглядом собеседника. — Муртаг, верно? Я слышала о тебе. Возможно, ты сочтешь мою просьбу бестактной, но твоя репутация лучше, чем у других искателей приключений, которых сейчас можно найти в городе. Репутация? В прошлые времена это слово применительно к Муртагу могло значить только одно — его проклятое родство. Только Даника об этом знать не могла. Вот и гадай, что она имела в виду. — Простите, госпожа? — Юноша вопросительно изогнул бровь. Верховная жрица вновь улыбнулась уголками губ, верно угадав смысл вопроса: — В городе знают, что тебе удалось пережить нападение дракона на Хелген и побывать в храме Ветреного пика, а это очень опасное место. То, что ты оба раза выбрался невредимым, говорит о твоей осторожности и, возможно, опыте в подобных делах. — Или просто удаче, — возразил Муртаг, прекрасно понимающий, куда дует ветер. Значит, все-таки Даника решила поручить ему какую-то опасную работу. Он постарался не выдать своих мыслей, но такое положение дел ему не слишком нравилось. Вот и станет он мальчиком на побегушках… Или наоборот, заработает добрую славу о себе? Но в любом случае сначала стоит выслушать, что скажет жрица. Хотя бы из вежливости. Уж при дворе Гальбаторикса ему эту вежливость так привили, что до конца жизни не отмыться. — На одной удаче далеко не уйдешь. — Даника невесело усмехнулась. — Ты ведь и сам это знаешь. Кроме того, я заметила, что дело ты выполняешь честно, а среди искателей приключений не каждый может похвастаться подобным. — Спасибо на добром слове, госпожа Даника. — Муртаг чуть склонил голову. — О каком поручении вы говорите? Жрица несколько секунд промолчала, затем подняла лицо к сухим, частично обугленным ветвям священного древа. Мёртвым ветвям, уж Муртаг-то в смерти разбирался. Этого добра в его жизни встречалось навалом. Они будто рассекали небо, трещины, из которых вытекает тьма. И зачем этот разлагающийся труп посреди города? — Какая жалость, не правда ли? — произнесла Даника с тоской. Сбитый с толку Муртаг, которому не особенно нравилась манера этой женщины ходить вокруг да около, проследил за её взглядом. — Дерево? — Он не вполне понимал, куда клонит жрица. Та вновь перевела взгляд на собеседника: — Это Златолист. Его посадили еще на заре существования Вайтрана. — Она вздохнула. — Последователи Кинарет ощущали его святость и приходили со всех краев, чтобы ощутить ветер богини в его ветвях. Они основали этот храм. Правда, теперь паломников куда меньше… Действительно, возле дерева и храма в этот час не наблюдалось много людей. Но для Муртага затруднительно было определить, где здесь горожане, а где пришедшие почтить святыню паломники. — Паломников стало меньше из-за войны? — предположил юноша. В какой-то мере это было логично: и Антоний с Гудхильд, и Хадвар говорили, что с войной развелось разбойников и мародеров, так что дороги стали опаснее, да и имелся риск нарваться на одну из противоборствующих сторон. Причём в такой момент, когда имперские солдаты или повстанцы будут на взводе и предпочтут сначала бить, а потом спрашивать. — Отчасти, — согласилась Даника. — Но кроме того… Огромное мёртвое дерево — не самое вдохновляющее зрелище для тех, кто пришел поклониться богине ветров и дождей. Кинарет — хранительница жизни, и нам нужно живое дерево как ее символ. — И вы считаете, что дерево можно как-нибудь… оживить? — Муртаг вновь посмотрел вверх, на сухие ветви. — Поэтому вы мне рассказываете об этом? Женщина кивнула. — Я думала об этом… Такие деревья не умирают. Они могут лишь заснуть. Я думаю, если бы нам удалось раздобыть капельку сока материнского древа, она разбудило бы его дитя. На востоке, во владении Истмарк, есть тайная роща. Там и растет Великое древо. Оно старейшее живое существо в Скайриме. А может быть, и во всем Тамриэле. Что ж, теперь все становилось понятнее. Значит, жрице нужен доброволец, чтобы раздобыть сок Великого древа? На первый взгляд, такое поручение вряд ли было опаснее похода в Храм Холодных Родников. Но только на первый взгляд. Не случайно же Даника до сих пор не нашла добровольца для этого дела? — И вы хотите, чтобы я отправился к Великому древу и достал его сок? — подытожил юноша. Глупый вопрос: а что же ещё тогда? — Верно, — в этот раз не стала ходить кругами жрица. — Я решила предложить это тебе, так как ты хоть и недавно в городе, успел хорошо себя показать. «То есть, исполнительным мальчиком на побегушках?» — Муртаг усмехнулся, но вслух произнёс: — Если я соглашусь, есть ли в этом поручении то, о чем лучше знать сразу? — Да, — ответила Даника. — Это поручение связано с некоторыми трудностями. Во-первых, святилище находится в нескольких днях пути к востоку. Завтра отправляется торговый караван — они поостереглись ехать в Рифт через Хелген и отправились другой дорогой. С ними можно будет относительно безопасно проделать часть пути, но примерно два дня все равно придется идти в одиночку. — Что-то ещё? — Муртаг прикинул в уме расстояние. Обратно, скорее всего, в любом случае придется возвращаться одному. Не слишком-то приятная перспектива… — Разумеется, к сожалению, — вздохнула Даника. — Как ты и сам понимаешь, в Скайриме сейчас опасно. И, во-вторых, самая главная трудность связана с добычей сока. Даже если ты успешно доберёшься до Великого древа, тебе не пробить его кору. Обычный металл его не возьмет. Ещё веселее. Что ж, становилось понятно, почему добровольцев не нашлось… — И всё же вы знаете, как это сделать? — Муртаг сцепил пальцы в замок. — Или хотя бы предполагаете? Ещё на несколько секунд воцарилось молчание, нарушаемое только гомоном толпы на рынке в Равнинном районе, смехом играющих в стороне детей и обрывками фанатичной проповеди жреца Талоса чуть в стороне от площади. Надо же, все никак не уймется, бедняга… — Великое древо старше любого металла, — заговорила, наконец, Даника. — Оно родом из тех времён, когда не было ещё ни людей, ни эльфов. Чтобы добыть его сок, придется прибегнуть к древней магии. Я слышала об оружии, которое ворожеи создали, чтобы приносить в жертву спригганов. Они называют его Крапивник. Муртаг нахмурился. Про спригганов он слышал вполуха от Антония — вроде бы, это хранители лесов, или что-то в этом роде. А вот о ворожеях нередко говорили в той же таверне. В основном говорили с отвращением и страхом. Вроде как ворожеями, ужасными полуженщинами-полуптицами, становятся ведьмы. В обмен на могущество в колдовстве они превращаются в отвратительных и жестоких созданий. Не хотелось бы Муртагу пересекаться с такими тварями, но, похоже, в Скайриме всяких чудовищ как собак нерезаных. — И… где достать такое оружие? — спросил юноша, понимая, что ничего утешительного в ответ на свой вопрос не услышит. Но Даника неожиданно строго произнесла: — Главное — не вздумай лезть в логово к этим проклятым ворожеям! Ничего, кроме смерти, ты там не найдёшь. Но Крапивник иногда можно найти у торговцев диковинками. — Я понял. — Муртаг чуть с клонил голову, думая о том, где (чисто теоретически, он пока ни на что не соглашается!) можно найти что-то подобное. Пока что торговцев в Вайтране он знал только парочку, и вряд ли у них нашлась бы подобная вещь. Как бы сейчас пригодился Захба! Увы, расспрашивая каджита, Муртаг не подумал о том, что ему могут понадобиться торговцы редкостями. — И всё-таки, я не совсем понимаю, как связаны эти… деревья. — Наше дерево здесь, в Вайтране, выросло из побега Великого древа, — объяснила Даника. — Через него до сих пор можно ощутить величие родителя. Даже одно из имен его, Златодрево — отголосок того имени. «Что-то понятнее не стало…» — Хорошо, я попробую достать Крапивник, — со вздохом произнес Муртаг. О большем он пока не заикался. Даника вновь внимательно на него посмотрела, после чего сказала: — Помни, что я тебе говорила: не суйся к ворожеям. Если найдёшь оружие, это будет немалая помощь. Я знаю, что не стоит забегать вперёд, но если ты решишь достать сок Великого древа, но путь окажется слишком опасным — поворачивай обратно. Я не стану тебя осуждать, и никто не станет. Но если справишься, не сомневайся, что будешь достойно вознаграждён. Кроме того, в Вайтране этого не забудут. Верховная жрица Кинарет словно заглянула в мысли юноши. Причем в те, которые он старательно отметал: ведь хочет же он, чтобы его заслуги признали, чтобы о нём судили по его поступкам… И Муртаг уже знал: ведь пойдет же он к этому трижды распроклятому Древу. Если найдет Крапивник, то уж точно пойдет… Потому что, быть может, хотя бы попытаться стоит. И если получится… Тогда его будут уважать за его дела, а не за то, что в его руках просто вылупился дракон… «И ведь завидую брату. Позорище…» — Если у меня получится достать Крапивник, что делать дальше? — Возвращайся ко мне, и я расскажу. Не стоит бежать вперед сломя голову. — Я понял. — Муртаг повёл плечами. — Еще увидимся, жрица. — Непременно, — услышал он брошенное вслед слово. Ещё бы знать, что делать! Муртаг понятия не имел, где можно найти такую редкую вещь, как Крапивник. Он даже поинтересовался у подобном у Белетора, владельца большой лавки в районе рыночной площади, но ушлый бретонец о Крапивнике ничего не слышал, а подсказать, у кого может всплыть такая вещь, отказался. Разочарованный Муртаг понизил в своей голове уровень его ушлости и пошёл дальше. На шумной рыночной площади Муртаг внимательно осматривался по сторонам, надеясь заметить в толпе знакомую худую фигуру в плаще с капюшоном. Но нет, слишком светло, вряд ли Захба расхаживает по городу в это время. Нет, здесь только торговцы и горожане. Обычная суета, присущая крупным городам. Когда Муртаг уже собрался обратно в таверну, предвкушая, как будет снова слушать завывания не слишком умного барда, его окликнул из переулка слегка урчащий голос: — Эй, бесхвостый, не каджита ли ты ищешь?