Дракон Севера

       Ясная погода держалась и в следующие дни. Видимо, осень решила всё-таки расщедриться и подарить ещё немного тепла перед распутицей, а потом и лютой зимней стужей. У моста через Белую реку Муртаг придержал шаг коня и поднял голову, рассматривая Глотку Мира. Отсюда Высокий Хротгар выглядел не больше игрушки, и всё же не казался таким далеким. Жаль, не может его конь напрямую рвануть через скалы, взбираясь по крутым склонам, не скользя и не падая. Дорога бы вмиг стала быстрее. Впрочем… не зря же говорят, что приключения начинаются после фразы «я знаю короткую дорогу!»        Муртаг оглянулся на Вайтран — как скоро он теперь сможет вернуться? Путь предстоял длинный, и юноша не знал, насколько он задержится у Седобородых. Ну, со стен их монастыря хотя бы можно будет видеть бескрайнюю жёлтую равнину и город, где стоял его дом. К тому же, тот же Йорлунд не удивился словам Муртага и упомянул знакомого чародея, что рассказывал что-то о таких, как он, странниках. Значит, если кто и мог знать, как вернуться в Алагейзию, то это маги, уж в знаменитой Коллегии Винтерхолда сведущие в этом наверняка найдутся. Добраться бы до неё теперь…        Только вот стоит ли оно того? Снова жизнь в бегах, снова плевки и шёпот за спиной, снова, что бы Муртаг ни сделал, отношение к нему будет предвзятым из-за проклятого родства… Он привык к этому за свою жизнь.        Но теперь Муртаг убедился, что может быть иначе. Здесь, в Скайриме, всем плевать на то, что он сын Проклятого, здесь о нём судили по его собственным поступкам — и он сумел доказать свою доблесть. А в Вайтране его теперь и вовсе считали героем — и, чего греха таить, это было приятно. После этого — готов ли он вернуться к прошлому? Чаши весов замерли не в равновесии, но будто бы в растерянности. На одной из них оказались ответственность и чувство долга, на другой — желание жить. Жить без оглядки, без необходимости вечно ждать удара в спину.        — Чего задумался? — к Муртагу подъехал Захба. Взглянув тоже на Глотку Мира, каджит покачал головой. — Высоко же тебе лезть придется!..        Юноша кивнул. Он был благодарен каджиту, вот так запросто вырвавшему его из тревожных размышлений. Он прав — сначала ещё нужно подняться на Высокий Хротгар и узнать, что от него нужно Седобородым. И только потом уже можно будет задуматься о возможности вернуться.        — Почему это мне? — усмехнулся Муртаг. — Ты хвост на распушай, со мной полезешь!        На ночь они, как и планировали, остановились в Ривервуде. Путникам повезло снять свободную комнату в «Спящем великане» — то ли в деревню приехали торговцы, то ли мимо проходили несколько обозов, но на постоялом дворе в этот день яблоку негде было упасть. Хозяйка, хоть и посматривала на всех вокруг с подозрением, выглядела довольной — такой наплыв гостей сулил ей хорошую прибыль.        И только сейчас, наблюдая за тем, как женщина резким требовательным тоном выговаривала своему помощнику, Муртаг сообразил, почему гостья Фаренгара, которую он видел несколько дней назад, перед нападением Мирмулнира на дозорную башню, показалась ему знакомой. Без сомнения, ею и была хозяйка ривервудского трактира! Неожиданно, если больше не сказать. Она сведуща в магии и драконах? Муртаг невольно вспомнил рассказы Эрагона — по словам брата выходило, что и Бром долгие годы прикидывался деревенским сказителем в глуши. Может, и не самый верный пример, да и в чужом пересказе, но и эта трактирщица всё-таки мало походила на богатую крестьянку.        Но чужие тайны следовало уважать — по крайней мере, пока они не несли угрозы лично Муртагу — так что он не собирался совать нос в дела хозяйки постоялого двора. Мелькнула только мысль, что она, возможно, как и он сам когда-то, скрывается здесь. Только вот так себе место для того, чтобы прятаться — Ривервуд стоял на оживлённом тракте. Хотя иногда проще всего спрятаться на виду. Говорят же, что темнее всего под пламенем свечи.        Дальше же, до самого Айварстеда, путников ожидали ночёвки под открытым небом и холода. На перевале, должно быть, сейчас куда сквернее, чем в прошлый раз, когда Муртаг преодолевал его в компании имперских солдат. С другой стороны, в этот раз он идёт этой дорогой добровольно.        Ближе к закату второго дня Муртаг и Захба подъехали к руинам Хелгена. Пепелище давно уже остыло, наверняка и местные из ближайших селений позаботились о телах погибших, но вид этого места все равно удручал и нагонял страх. Муртаг даже нет-нет, да бросал опасливый взгляд за горную гряду, из-за которой несколько недель назад вылетел чёрный дракон.        «А теперь вспомни, что эта тварь здесь устроила. Ты всё это видел. Его даже не поцарапали. И подумай: а много ли ты в следующий раз сделаешь, а, Довакин?»        Называть себя так даже мысленно было сложно. И юноша словно специально пытался доказать себе, что его победа над драконом у дозорной башни — всего лишь случайность. Да какой из него Довакин?        — Значит, здесь оно было, да? — неожиданно тихим голосом спросил Захба, отрывая Муртага от самоуничижительных мыслей. — Каджиту и представить жутко… Смотри, даже камень оплавился!        Действительно, почерневшая арка ворот заметно оплавилась и деформировалась. От деревянной же стены и вовсе остались только накренившиеся или вовсе упавшие обгорелые брёвна. Деревянные здания, насколько было видно с дороги, выгорели, когда-то основательные надежные форт и башни превратились в руины. Муртаг зажмурился и шумно выдохнул — волной накрыли воспоминания об огненном дожде и крылатой бестии, сеющей смерть. Он уцелел только чудом — другим так не повезло.        «В Свитках сказано так — когда брат брату враг, взмоют в стуже два мрачных крыла!»        Он тряхнул головой, отгоняя непрошеную мысль до того, как полностью смог облечь её в слова. Слишком страшным было то, к чему она вела.        — Ты чего? — насторожился Захба. — Каджит что-то не то сказал, да? Каджит не хотел напоминать…        — Всё в порядке, — мотнул головой Муртаг. — Мы всё одно мимо едем, как тут не вспомнить? — Он помолчал немного, но после непродолжительного молчания все-таки добавил: — Да, это действительно было страшно.        Спутник даже привстал в седле, заинтересованно оттопырив уши:        — Расскажешь каджиту? — вот интересно, умел он прежде ездить верхом, раз сейчас у него так ловко получалось, или каджиты как-то умели договариваться с животными?        Сторонние и, в общем-то, совершенно неважные вопросы здорово отвлекали внимание от обугленных руин. Это не первое разрушенное селение, которое Муртаг видел своими глазами, не первая битва на его памяти. Но именно здесь, возле развалин Хелгена, он чувствовал страх, липкий, окутывающий с ног до головы — просто потому, что хорошо помнил тот день. И то, что против того чёрного дракона у защитников крепости просто не было шансов. Как знать, что вышло бы, напади на Вайтран он, а не Мирмулнир. Может, от города осталось бы такое же пепелище…        Каджит просит историю, так что же? Рассказать в подробностях? Может, так и лучше. Носить груз всего пережитого внутри было привычно, но этот рассказ не несёт ему никакой опасности. Может, даже станет легче, как после того разговора с Йорлундом?        «Ещё неизвестно, во что это для меня выльется».        — Расскажу, — наконец ответил Муртаг, отгоняя подозрительность. Да, она не раз спасала ему жизнь, но, в то же время, и мешала нормально жить. Точнее, мешала здесь, в Скайриме, где его никто не преследовал. Надо успокоиться. Выдохнуть.        «К скампам, и будь, что будет. Этот кот уже доказал, что ему можно верить».        — Только на привале, — добавил юноша после затянувшейся паузы. — Я думаю, разумнее убраться отсюда подальше. И поскорее.        Захба закивал, соглашаясь. Он, проживший в Скайриме не один год, наверняка прекрасно знал, чего опасался сам Муртаг. Дело было не только в дурных воспоминаниях и открытой местности: дракон, разрушивший Хелген, вряд ли решит вдруг вернуться спустя столько времени. Но опасность могла быть куда прозаичнее: падальщики и мародеры. И если первым, скорее всего, здесь уже нечего было искать, всё же времени прошло много, то вторые как раз наверняка поначалу держались поодаль. И из-за дракона, и из-за тех же самых падальщиков.        Север небезопасен, и смерть здесь могла явиться в любом обличье — этот урок Муртаг уже усвоил. Держаться в стороне от руин его заставляла и ещё одна причина: после Ветреного пика он всерьёз опасался нежити. Откуда ему знать, что убитые драконом не восстали из мёртвых, или что их озлобленные души не вернулись в мир живых? Он знал еще слишком мало о Нирне, и учиться зачастую приходилось на собственном опыте.        В итоге на ночлег путники остановились уже ближе к вечеру — Захба, бывавший здесь прежде, нашел подходящее место в сосняке в стороне от дороги. Лагерь устроили вплотную к скале, и его расположение было очень удобным для наблюдения: сосновый лес у подножия горного хребта отлично просматривался. Может, из-за скудности местной почвы или суровых погодных условиях, но подлеска практически не было. Путники расседлали коней, растёрли им спины и бока жгутами из сухой травы, напоили и отпустили пастись. Перед этим Захба, отличавшийся, как весь его народ, острым зрением, убедился, что рядом не росло каких-нибудь ядовитых трав. Только вот сушняка наломать удалось не сразу — пришлось побродить по округе, чтобы собрать достаточно дров для костра. Огонь, конечно, делал их весьма приметной мишенью, и как тут не вспомнить нападение троллей или явившуюся к ночному костру Мать-Дымка? Но остановиться на ночь было необходимо, а из лагеря опасность, скорее всего, удастся заметить издалека. Впрочем, кони вели себя спокойно, и это немного унимало тревогу. Если бы Муртаг только знал какие-нибудь защитные заклинания — или те, что способны вовремя предупредить об опасности…        С одной стороны от стоянки находился маленький родниковый пруд, из которого вытекал ручей, так что искать воду не пришлось. Ловкий каджит умудрился голыми руками наловить рыбы и теперь выглядел крайне довольным собой. Когда на небо уже взошли луны, всё было готово. Потрескивало пламя костра, отбрасывая отблески на лица путешественников, камни и розоватые стволы сосен, расползался приятный запах жареной рыбки…        После ужина Захба всё-таки вытянул у Муртага рассказ о гибели Хелгена в драконьем пламени и побеге из крепости самого странника в компании имперского легионера. Каджит слушал, изредка переспрашивая, и его глаза светились неподдельным интересом. Они разговорились, хоть Муртаг по-прежнему старался соблюдать осторожность и внимательно следить за своими словами. В общих чертах он рассказал и о храме Холодных Родников — тем более, что и эта история не раскрывала чего-то действительно важного об иномирце, а эпизод со знаками на стене он благоразумно опустил. Захба же в ответ пустился в воспоминания о своей жизни на севере Сиродила и странствиях по Скайриму. Конечно, они не шли ни в какое сравнение с теми приключениями, что путники пережили совместно за какие-то несколько дней, но слушать об этом Муртагу все равно было интересно. Он старался запоминать названия, расспрашивал напарника о местных обычаях и прочих, вроде бы, мелочах, о дорогах и о том, кого на этих дорогах можно было встретить. Странное дело: словно бы сын Проклятого только от Захбы и узнал от некоторых вещах, а впечатление складывалось такое, будто он это уже знал, но просто забыл. Например, о Гильдии воров из Рифтена, или о ледяных приведениях среди снегов Винтерхолда, или о каменных башнях и подземных городах, оставленных сгинувшими в давние времена глубинными эльфами. Муртаг и сам не знал, в чём было дело — вспоминал он рассказы Антония и Гудхильд, или книги, прочитанные им в их доме, или же причиной его странной осведомленности была книга с пустыми страницами, которую ему принес когда-то в зубах болтливый пес.        Несмотря на то, что каджиту юноша теперь вполне доверял, спать в эту ночь он не стал и вызвался дежурить до рассвета. Захба попытался было с ним ругаться, но проиграл и в итоге махнул рукой, проворчав, что «Если завтра ты свалишься с коня от усталости, каджит не виноват» — и совсем по-кошачьи свернулся на ложе из травы и веток, укрывшись плащом. Муртаг не собирался падать и пожертвовал половиной флакона уже знакомого снадобья, позволяющего дольше положенного обходиться без сна. Пересечь бы перевал, а там будут и селения. Только вот там ослаблять бдительность не стоит: Захба говорил, что владение Рифт верно Ульфрику. Вряд ли там сразу попытаются напасть на имперца и каджита, но кто знает… Могут попасться и фанатики.        С другой стороны, стоило вспомнить Антония и приходивших к нему за помощью местных. Не всё население Рифта поддерживало Братьев Бури. Не всё, но достаточной одной руки, сжимающей кинжал, чтобы остановить его сердце.        Несмотря на то, что днём стояла ясная погода, ночь выдалась зябкой. Захба, завернувшийся в плащ, устроился в стороне от костра. Ну, ещё бы, с его-то шерстью! Муртаг тоже сначала старался держаться поближе к огню, но в итоге поднялся на ноги и стал расхаживать туда-сюда по лагерю, пытаясь согреться и дыша на ладони. Хотя лошади по-прежнему вели себя спокойно, юноша не мог отделаться от чувства неясной тревоги. Но сосняк, отлично просматривающийся в свете лун, и серебристо-гладкая, подернувшаяся у берегов тонким ледком поверхность воды выглядели мирными и пустынными. Это спокойствие невольно вызывало у Муртага ассоциацию со спрятанным за голенищем сапога ножом.        Но, вопреки всем опасениям, за ночь ничего не произошло — разве откуда-то издалека ветер донес волчий вой. Слишком далеко, чтобы можно было всерьёз тревожиться. К утру редкая пожухлая трава покрылась инеем, а сушняк, заготовленный для костра, почти закончился. Глядя на светлеющее небо, Муртаг протянул к огню озябшие руки. Несмотря на ходьбу вокруг лагеря в течение большей части ночи, он порядком замерз.        Захба глубоко вздохнул, поморщился и открыл глаза, протяжно зевая. Судя по его виду, он тоже замерз, несмотря на тёплый мех. Главное неудобство выбранного путниками места выяснилось именно ночью: оно продувалось всеми ветрами, и огонь здесь не слишком-то спасал от ночных заморозков.        — Мог бы и разбудить каджита, — проворчал Захба, вновь зевая, и поёжился. — Холодно…        — Ветер, — пожал плечами Муртаг, отправляя в висящий над костром котелок с водой несколько горстей собранных вчера чуть перезревших снежных ягод. Взгляд скользнул по лежащему рядом мечу, и юноше в голову пришла идея, как быстро согреться. — Эй, Захба, вода ещё не закипела — как насчет того, чтобы немного размяться? — и притянул к себе поближе пояс с оружием.        К его удивлению, каджит воспринял такое предложение с энтузиазмом и, подхватив свой кинжал, ловко поднялся на ноги. Следующие минут пятнадцать продолжался дружеский поединок, и Захба вновь сумел удивить напарника. Да, умелым воином он не был, но ему это и не было нужно. Каджит отличался проворством, а ещё весьма недурно управлялся с кинжалом. Муртаг одобрительно хмыкнул, похлопав приятеля по плечу.        — У тебя хорошо получается — хотя и есть, конечно, над чем работать.        — Бесхвостый тоже хорош. У бесхвостого тоже есть промахи. — Захба обнажил клыки. К этому времени вода уже кипела. Муртаг снял котелок с огня и оставил отвар настаиваться. Завтрак был сытным — путники доели вчерашнюю рыбу и купленный в Ривервуде хлеб. Сухари, солонину и пшено следовало поберечь. Тем более, что пока имелась возможность охотиться и рыбачить.        А Муртаг снова ощутил неожиданный укол печали, вспомнив, как странствовал с Эрагоном. Он сильно привязался к брату — глупо это отрицать. Может быть, стоило найти путь в Алагейзию хотя бы для того, чтобы однажды привести брата в эти края и отправиться в странствие по просторам Тамриэля.        В путь отправились, едва закончив с завтраком. Погода по-прежнему держалась ясная, хоть и стало заметно холоднее. Ну, по крайней мере, не было снега с дождем, как в те дни, когда Муртаг преодолевал перевал впервые, направляясь в Хелген.        Но чем выше путники поднимались в горы, тем холоднее становилось. Вскоре они вступили в уже знакомое заснеженное ущелье. Как ни странно, что вчера, что этим днём дорога была пустынна — других странников по пути не попадалось, несмотря на располагающую к путешествиям погоду. Может быть, потому что слухи успели разнестись по всему Скайриму, и что люди, что меры, что зверолюды опасались ехать через Хелген — ведь из Рифта на запад вели и другие дороги.        Снег блестел на солнце мириадами искр, слепя глаза. Муртаг невольно щурился, стараясь лишний раз не озираться. Слишком много белого, слишком много слепящего. Правда, если не смотреть по сторонам, то и беду пропустить недолго — Захба говорил, что на заснеженных горных дорогах нередко охотились ледяные тролли.        К полудню Муртаг скомандовал остановку. Стоило немного размяться: Захба не привык к столь долгим путешествиям верхом, да и лошадям нужно отдыхать. Муртаг спешился и повел плечами, потянувшись до хруста в спине. Сейчас холод уже не казался ему таким же суровым, как на рассвете, несмотря на ветер. Если бы ещё солнце так не слепило глаза — но, увы, именно сейчас оно как раз заглядывало в ущелье.        Наверно, именно из-за этого, или отвлекшись на разговор с Захбой о дальнейшем пути, юноша не заметил сразу приближения ещё одного живого существа. Только когда скрипнул снег чуть в стороне, он резко обернулся, чтобы увидеть ярдах в двадцати от себя большого серого пса.        Откуда здесь пёс? Или где-то рядом и его хозяева? Зверь подошел ближе, уселся на землю и принялся бесцеремонно их разглядывать, и Муртаг вскоре поймал себя на мысли, что он кажется ему до безумия знакомым.        — Вот и ты, наконец, — неожиданно проворчал пёс человеческим голосом, заставив Захбу от неожиданности подскочить на месте и потянуться к арбалету, а Муртага — вспомнить.        — Ты?.. — Юноша вопросительно поднял бровь, пытаясь сообразить, зачем болтливая собака его разыскала. Ответ был ясен: таинственный освободитель решил напомнить своему должнику о сделке.        — А что, меня уже не узнать, или память подводит? — съехидничал Барбас. — Так я тебе напомню. Ты заключил с моим хозяином сделку, он отправил тебя сюда. Пора тебе выполнять свою часть уговора.        — Какого еще уговора? — вдруг зашипел совсем по-кошачьи Захба. — Что несёт эта болтливая псина?!        Каджит выглядел озадаченным, но при этом готовым к бою. Муртаг же просто не знал, как ему реагировать. Одно было ясно — его история, о которой он молчал, вот-вот раскроется — хотя бы частью. Причем не в лучшем для него виде.        — О, так ты не сказал этому тощему коту об этой детали? — обернулся коварный пёс к юноше. — Не доверял ему? Или боялся, что он примет тебя за безумца? Или как и на твоей родине, будет судить о тебе по делишкам твоего отца, а, сын Морзана?        — Заткнись! — зло оборвал его Муртаг, едва подавивший желание выхватить меч. Скампова тварь издевается над ним? Ему дали возможность узнать настоящую, нормальную жизнь только для того, чтобы затем отнять? Если это так, то без боя этим… даэдра? Неважно, кому — без боя он не сдастся!        А ещё эта псина, похоже, знала слишком много.        — Какого скампа? — протянул Захба почти жалобно. Муртаг прикрыл глаза, медленно сосчитав до трех, после чего ответил:        — Он прав, Захба. Я оказался здесь из-за сделки с его хозяином. Я — имперец, но из другой Империи, за пределами Нирна.        Он внимательно взглянул на товарища. Тот выглядел каким-то потерянным, словно надеялся, что просто видит дурной сон.        — Ты проморозил себе всё, что мог, бесхвостый, и схватил лихорадку? — спросил каджит с нажимом; Муртаг отрицательно качнул головой.        — Боюсь, что нет.        — Интересная вышла история! — вмешался вновь Барбас. — Но у нас нет времени её обсуждать. Идём — мой хозяин ждет.        Пес потрусил в сторону от дороги, но в нескольких шагах остановился, оборачиваясь. Муртаг медленно выдохнул и покосился на Захбу.        — Каджит пока не знает, что думать и что говорить, — проговорил тот с несвойственной ему отстраненностью, и юноша почувствовал, что вот-вот потеряет товарища, к которому уже начал привязываться.        Если даэдра хотели над ним поиздеваться, у них прекрасно это получилось.        Барбас привел их ко входу в пещеру, который без его помощи вряд ли вышло бы найти. Вроде бы, на виду, а шейда с два заметишь. Пёс частенько оглядывался, окидывая взглядом Муртага, и тот готов был побиться об заклад, что он усмехался. Захба молча шел следом. За все время, прошедшее с появления Барбаса, каджит больше не произнес ни слова. Юноша в очередной раз мысленно проклял болтливую псину вместе с ее хозяином.        Между тем они шли по длинному узкому коридору явно неестественного происхождения — без сомнения, этот ход был вырублен в скале. Единственным источником света были уже знакомые грибы на стенах, так что Муртагу пришлось зажечь магический светильник — споткнуться обо что-нибудь в темноте или ухнуть в какой-нибудь провал в полу ему не хотелось.        Коридор уходил вниз, постоянно забирая вправо — похоже, он представлял собой большой спиральный спуск. Кому понадобилось вырубать такой в скале, и, главное, куда они идут вообще? В памяти снова всплыл Ветреный пик. Не хватало ещё какой-нибудь древней усыпальницы, полной бродящих вот тьме тварей…        Но ход привел их не в древний склеп, а большой почти что прямоугольный зал, больше походивший на… святилище? Муртаг не знал, как ещё можно назвать это место. Вроде бы, немалое пустое пространство, но много помех под ногами. Неудобное место, если придется принимать здесь бой. Несмотря на то, что святилище находилось в толще скалы, его заливал тусклый свет от пары дюжин бело-голубых кристаллов, укреплённых на стенах на манер факелов. Сразу за входом находились ряды каменных скамей перед большим прямоугольным камнем, похожим на алтарь. За ним возвышался постамент, с виду вырубленный из цельного монолита, на котором стояла, должно быть, статуя божества.        Муртаг невольно замедлил шаг, разглядывая скульптуру. В его представлении статуи богов должны были выглядеть величественно и внушать уважение и трепет. Как, например, статуя Талоса в Вайтране. Иначе кто бы стал поклоняться этим истуканам? Но этот божок не выглядел грозным и внушительным, хоть и был изваян с большой искусностью. Казалось, что он вот-вот сойдет с постамента, а мраморные одежды и волосы подхватит порыв сквозняка. Но сам он выглядел хлипким, сложением напоминая, скорее, подростка. И лицо — вроде бы, взрослое, но кривилось в хитрой усмешке. Из-под развевающихся волос выступали короткие, но крепкие рожки, а в воздетой к своду левой руке он держал не то шлем, не то маску, украшенную длинными загнутыми рогами. Именно по ней Муртаг догадался, в чьё именно святилище его занесло.        Клавикус Вайл. Даэдрический владыка желаний и договоров, обожающий связывать смертных заманчивыми сделками, у которых на проверку в лучшем случае оказывалось двойное дно. Барзул! Он должен был догадаться! Но не подумал, не пытался хоть что-то узнать и, может быть, найти способ вывернуться. Нет, он, несмотря на все, что видел в Нирне, по старой привычке не воспринимал ни даэдра, ни богов как что-то серьёзное и, тем более, реальное.        Вот и расплата за недальновидность.        Захба что-то негромко прошипел и не пошел дальше, держась чуть поодаль. С ним тоже предстоял неприятный разговор — но уже после того, как они разберутся, зачем Барбас притащил их сюда. И как раз в этот момент будто бы отовсюду сразу прозвучал голос:        — Ну наконец-то, мой должник соизволил явиться! — наверно, будь у говорившего лицо, он бы сейчас кривлялся и насмешничал. Но его голос Муртаг узнал — он уже слышал его несколько месяцев назад, в камере пыток. — Но как же забавно в итоге вышло, не правда ли?        Муртаг медленно выдохнул сквозь зубы, чувствуя прилив ярости. Даже если с ним говорила древняя и могучая сущность, юноша не собирался падать перед ней ниц. Этот хитрец швырнул его в другой мир, дал почувствовать вкус нормальной жизни, а теперь, похоже, собирался сделать все ещё хуже. И это если не говорить о пробудившемся даре… Что же, это тоже шутки даэдра?        — Забавно? — выговорил Муртаг резко, чеканя слова. От злости в его голосе прорезалась сталь. — Я не просил швырять меня, как щенка, в другой мир, и, тем более, делать из меня Драконорождённого!        В этот момент он не думал о том, что дерзить даэдрическому владыке попросту небезопасно. Да даже если бы и думал — какая разница? Нет уж, он не боялся бросить вызов существу, решившему поиграться с ним, словно с куклой.        Потому что Муртаг — не кукла.        Но Вайл не разгневался — святилище заполнил ехидный смех. Похоже, дерзость смертного только развеселила даэдра.        — Не возводи на меня напраслину! Ты ведь сам пожелал оказаться подальше от темницы — но ты ведь не называл, где именно, верно? — божок хихикнул. — А что до второй твоей претензии… Увы, увы, жаль это признавать, но это не в моей власти. Так что вини в этом своих родителей и Акатоша. — Насмешник словно бы шумно выдохнул. — Как же забавно все совпало. По такому случаю я даже сбавлю тебе цену.        — Цену? — Муртаг поймал себя на том, что теряет нить связи между тем, что говорил Вайл. Хотя, не исключено, что тот попросту издевался. Захба стоял рядом, молчаливый и едва ли не излучавший напряжение. Разговор с ним будет нелегким, но это все потом.        Невидимый собеседник вновь рассмеялся:        — Коротая же у тебя память! Но не забывайся. Помни, с кем ты говоришь! — и пусть в этот момент в голосе даэдра не было злости, Муртаг едва ли не кожей ощутил угрозу. Действительно, не стоило забывать о том, что он во владениях существа, способного раздавить его пальцем. Юноша стиснул зубы. Он не привык сдаваться без боя, но сейчас осознал, в какой именно ситуации он оказался. По силам ли ему спорить с богами? Ещё яснее было понимание, что от самого долга он так просто не отвертится. Какая Вайлу разница, что Муртаг не заключал с ним никакой сделки, тем более, в здравом уме? Отчаянное желание юноши спастись в одно мгновение было сочтено договором.        Что ж, просто поразительное везение — задолжать темному богу раньше, чем узнать о его существовании.        — И какая плата тебе нужна? — холодно спросил Муртаг, глядя на статую. Не стоило, ох, не стоило ему продолжать разговор в подобной манере. Но он не собирался унижаться и ползать на коленях перед куском камня, какие бы силы на самом деле за ним не стояли. Будь что будет.        — Гордец… — почти прошипел божок, но по-прежнему не проявлял явной агрессии. В самом деле, что могущественным сущностям чьи-то слова?.. — Но неужели я вижу деловой подход? О, видимо, тебе не терпится взяться за дело и поскорее выплатить долг? Не спеши. При иных обстоятельствах ты не отделался бы так просто, но тебе удалось развлечь меня своей нелепой бравадой, не говоря о том, как всё сложилось. — Даэдра хихикнул совсем по-детски. — Была ещё пара занятных моментов — так что будем считать, что ты покрыл часть долга этим. Осталась всего лишь одна безделица.        — Я слушаю, — откликнулся Муртаг, не веря ни единому слову Вайла. Простое поручение без подвоха и двойного дна? Кто бы ещё в это поверил! Юноша подозревал, что «безделица» окажется чем-то невыполнимым в принципе, либо настолько поганым, что после такого вовек не отмоешься, останется разве что броситься на меч.        — О, не принимай меня за чудовище! — отвратительно притворное возмущение в бестелесном голосе чуть не заставило Муртага поморщиться. И, что было ещё хуже, для даэдра его разум, похоже, был как на ладони! Юноша неплохо умел скрывать свои мысли и защищаться от вторжения в разум, но в этот раз он его даже не почувствовал. — Я всего лишь прошу тебе помочь твоему товарищу по несчастью. О, бедный Колдер! — Даэдра изобразил театральный вздох. Его кривлянья одновременно раздражали и сбивали с толку. — Видишь ли, мой верный служитель угодил в неприятности и теперь оказался в одной старой крепости… не в самой приятной компании. Сможешь вызволить его и привести сюда — живого и невредимого, — выплатишь свой долг. Барбас тебя проводит — а заодно проследит, чтоб ты не вздумал увиливать от уговора!        Значит, так? Ладную же сказочку попытался скормить своему должнику Вайл — только правды в ней было мало. Муртаг нахмурился:        — Я ещё не дал ответа.        Но воцарившуюся в святилище тишину нарушало только эхо. Даэдрический владыка умолк, видимо, не собираясь больше тратить свое время на смертного.        — Хозяину не нужен твой ответ, — проворчал Барбас, и Муртаг мысленно скампыхнулся. Снова эти твари лезут ему в голову, а он даже не заметил вторжения! — Не трать время; тут твои штучки бесполезны, я тебе не какой-то смертный колдунишка, а хозяин и подавно. И он всё, что хотел, сказал. Так что тебе некуда деваться.        Муртагу пришлось собрать в кулак волю, чтобы никак не выдать всю ту бурю эмоций, овладевших им в этот момент. Стоило ли выворачиваться из лап Гальбаторикса, чтобы теперь оказаться марионеткой даэдра? Итог, скорее всего, будет один. Но отчаиваться было рано. Сначала бы выбраться отсюда — и рассмотреть дельце поближе. А там уже, возможно, найти лазейку.        Вот только Захба…        — Идём, — Не додумав мысль до конца, Муртаг коротко кивнул болтливому псу. — Не будем терять время.        — Пытаешься прикинуться пай-мальчиком? — Барбас оскалился. Если бы собаки умели ухмыляться, то это бы он, должно быть, сейчас и сделал бы.        — Заткнись. Твой хозяин не говорил и слова о том, что по уговору я обязан выслушивать твою болтовню не по делу, — бросил ему юноша и, обернувшись к Захбе, произнес негромко, но твёрдо: — Ты не обязан идти со мной. Я не собирался впутывать тебя в это дело.        Но Захба, по-прежнему непривычно молчаливый, резко мотнул головой.        — Каджит пойдет с тобой. — Он несколько мгновений промолчал, пристально глядя товарищу в лицо, и добавил, как припечатал: — Но каджит считает, что к этому разговору ещё придется вернуться.        И первым вышел из святилища вслед за проводником.        Во все стороны, насколько хватало взгляда, расстилалась жёлто-коричневая равнина с редкими перелесками — ну, а дальше, где на самом горизонте, а где и ближе, высились горы. Со стороны этот пейзаж выглядел довольно унылым и до тошноты спокойным.        Смертельно обманчивое впечатление.        О том, что за стенами города можно встретиться лицом к лицу с опасностью, едва лишь отъехав подальше от патрулей городской стражи, знал, пожалуй, любой житель Вайтрана. Но Назим, отправляясь верхом проверить, как шли дела на его ферме, не думал об этом. Точнее, он был слишком зол, чтобы об этом подумать. Тем более, что прежде с ним никогда не случалось подобных историй…        Да, ему просто нужно было хотя бы ненадолго выбраться из всего этого шума. Туда, где не было насмешек. В последние недели все в городе будто с ума посходили! Назим был достаточно богат и стремился выше — к признанию, к власти. Он нередко бывал в Драконьем Пределе, он водил знакомства с состоятельными и влиятельными горожанами, по-прежнему уже столько лет оставаясь лишь хозяином фермы.        Но стоило какому-то имперскому выскочке появиться в городе… Не прошло и двух месяцев, а его уже знали все — и считали героем! Более того, на днях этот имперец получил титул тана, а вместе с ним — и собственный дом в Вайтране. В один миг он получил то, чего Назим не мог добиться годами! Такое везение было высшей степенью несправедливости. Не говоря о том, что место этого юнца было в темнице или на каторге, а не среди приличных людей! Он со своим подельником-каджитом украл у Назима Крапивник, но тогда Хронгар, несмотря на все доказательства, встал на сторону этих воров! Наверняка они ему заплатили, иначе как объяснить весь этот балаган? Но и большинство собравшихся тогда на площади людей не поддержали Назима — даже его собственная жена! Он всегда знал, что Алем глупа и недальновидна, но чтобы настолько… Разве унижение её мужа не должно было оказаться унижением и для неё?        С такими мыслями он и отправился подальше от города — благо, повод для этого был, чтобы отъезд не выглядел позорным бегством. Но в итоге все вновь обернулось против него. Пустынная дорога, лживое спокойствие окрестностей и местные обитатели, которые не отличались большим дружелюбием.        Конь испуганно захрапел, отвлекая редгарда от мыслей. Чувствуя, как на какой-то миг у него перехватило дыхание, Назим потянулся к рукояти кинжала. Что это? Бандиты? Дикий зверь?        Желто-бурая высокая трава вдруг пришла в движение, и конь испуганно шарахнулся в сторону, едва не сбросив седока. Что-то просвистело в воздухе, послышался какой-то влажный чавкающий звук. Через несколько секунд — ещё один. Что-то грузно рухнуло совсем рядом, в нескольких шагах. Послышалась какая-то возня. К тому времени Назим с трудом справился с перепуганным конем, едва его успокоив. Нервно обернувшись на дорогу, редгард с трудом подавил крик: в паре ярдах от него судорожно подергивался крупный саблезуб, шерсть которого по цвету почти сливалась с травой. Понятно, как он подобрался так близко на равнине! Из туши зверя торчали две стрелы — одна засела в шее, другая — в боку. Несмотря на страх, от которого сердце до сих пор бешено колотилось, Назим присмотрелся. Кто бы ни пришёл ему на помощь, на оружии он явно не экономил. Хорошие стрелы, должно быть, дорогие… Но кто так вовремя оказался рядом?        Назим обернулся на приближающее цоканье копыт: в его сторону ехал всадник на гнедом коне. Не похож на какого-нибудь разбойника, да и откуда у тех такие стрелы? Наёмник? Незнакомец подъехал ближе, позволяя рассмотреть себя лучше. Одет он был по-дорожному, но видно, что одежда хорошая, не из дешёвых. Как и лук и меч. Только вот капюшон плаща он натянул чуть ли не до подбородка. С чего бы, ясным-то днем?        Конь снова забеспокоился, стоило незнакомцу подъехать ближе.        — Вы не ранены? — в голосе мужчины проскальзывал заметный акцент, но понять, какой именно, у Назима не вышло. Не имперский, это точно… — Мне показалось, вам требовалась помощь.        — Я… — редгард запнулся. — Благодарю вас, добрый господин! Если бы не вы… Чем я могу отблагодарить вас?        О последнем вопросе Назим, впрочем, тут же пожалел. Вряд ли этому разодетому страннику удастся предложить взамен за спасение жизни несколько монет… Но незнакомец вскинул руку, останавливая его:        — Не стоит, почтенный. Вы из Вайтрана, я верно понимаю? — Он окинул Назима взглядом из-под капюшона и добавил: — Должно быть, вы влиятельный в городе человек.        Слышать подобное о себе было приятно. Назим немедленно назвался, не преминув сообщить о своем знакомстве с ярлом и его придворными. Незнакомец представился в ответ:        — Маркус Грегори, барон Годфри. — Он откинул капюшон плаща, и Назим на миг ощутил прилив злости, увидев в этом лице ненавистно-знакомые черты. Но это чувство быстро отступило: разноцветные глаза Маркуса словно заполнили весь мир, заставив забыть об осторожности. — Я прибыл из Даггерфола. Увы, вынужден признать, что я лишился своего поместья… Потому я здесь. Но, как я вижу, в ваш город неохотно пускают чужаков. Но, может быть, в благодарность за спасение вы могли бы провести меня в Вайтран. Скажем, представить, как вашего старого знакомого.        Назим заторможено кивнул. Вкрадчивый голос собеседника звучал так убедительно — ну, как не помочь благородному господину в таком пустяковом деле? Зато самому редгарду это знакомство сулило выгоду.        — Конечно, — улыбнулся он, как приближенным ярла. — Мне спокойнее будет возвращаться в вашей компании.        По пути в Вайтран Назим с трудом верил в свою удачу. Неужели судьба, наконец, решила его хоть как-то наградить, послав полезное знакомство? Как же в этот момент он пожалел о том, что у него не было дочери или сестры брачного возраста. Маркус, судя по его словам, лишился большей части состояния, но он был аристократом. А у Назима были деньги. Была бы у него дочь! Такой союз оказался бы выгоден обеим сторонам: бретонец получил бы деньги, а сам Назим стал бы тестем знатного господина. Но, увы, об этом оставалось только мечтать.        Впрочем, это все равно будет доброе знакомство. По крайней мере, он постарается, чтобы вышло именно так. За этими мыслями Назим даже не сразу сообразил, что он даже не помнил, как выглядит вновь набросивший капюшон Маркус. Только по-прежнему стояли перед лицом разноцветные глаза.        Андреас, возвращавшийся из кузницы, в которую ходил с поручением от жрицы Даники, не мог не заметить двух всадников, миновавших городские ворота. Одним из них был Назим, и его вид очень удивил послушника: еще этим утром озлобленный и едва ли не плюющийся ядом редгард выглядел крайне самодовольным. Удивляясь такой разительной перемене, Андреас перевел взгляд на его спутника. Юноша нахмурился, приглядываясь внимательнее: Назим явился в компании какого-то расфуфыренного чужака. Вроде, ничего особенного, но при взгляде на неизвестного послушник почувствовал страх. С ним что-то было не так. И зачем он в такой ясный день укутался в плащ так, что лица не разглядеть, как бы не какой-нибудь преступник…        Незнакомец поднял голову, рассматривая что-то, и на несколько мгновений Андреас увидел нижнюю часть его лица. Кожа была землисто-бледной, слишком бледной для человека и даже эльфа. Данмеры не в счет, они серые, а этот… прямо как фалмер какой-то.        Или хуже. Андреаса бросило в дрожь от внезапной догадки — но, тем не менее, юноша, неотрывно глядя на подозрительного незнакомца, зашептал слова одного из заклинаний, которым обучали любого жреца… Еще несколько секунд — и он увидел.        От страха ноги послушника словно приросли к месту, и он, не в силах отвести взгляд, продолжал смотреть вслед человекоподобной твари, ехавшей по людной улице. Потом юноша словно очнулся и резко мотнул головой, прерывая действие заклинания. Сейчас ему было по-настоящему страшно. Нужно было срочно бежать в храм и рассказать об увиденном госпоже Данике…        Но неужели Назим оказался настолько глуп, что притащил в Вайтран нежить?!