*****
Следующий день проходит как в тумане. Это первый день Четырех Континентов, фигурные пары, девушки и опять пары со своими короткими программами, и Чонгуку было бы наплевать на все это, если бы оно не входило в церемонию открытия. Как только все заканчивается, Чонгук возвращается к тренировкам. Это все, что у него сейчас есть, и единственное, что имеет значение. Он и лед — одно целое, все его мышцы при высоких и безупречных прыжках — одно целое, тяжесть в теле и мягкие приземления — одно целое. Единственное, о чем фигуристы всегда волнуются больше всего, — это самое чертово приземление. Если приземление хоть немного неправильное, то значения иметь не будет ни то, насколько идеально были выполнены повороты, ни то, как высоко ты подпрыгнул. Вся суть всегда заключается в том, насколько мягко ты встанешь на коньки после прыжка. Приземления — всегда самая устрашающая часть всего выступления.*****
Суть коротких программ заключается в том, что все всегда с нетерпением ждут их. Хорошая короткая программа может как и гарантировать тебе место на подиуме, так и безжалостно столкнуть с него. Чонгук ненавидит короткие программы. Есть еще целых два часа до начала мужских соревнований, а в данный момент все еще соревнуются пары, и Чонгук пользуется временем, разминаясь, разогревая свое тело, пока его приятели скитаются повсюду и общаются со своими тренерами, тоже стараясь сфокусироваться. — Будь осторожен с комбинацией, вчера ты сделал слишком большой перерыв между Лутцем и Тулупом, — тихо говорит Намджун. — И ради всего святого, блять, Чонгук, приземление на гребаном Сальхове. — Я знаю. — Оно всегда слишком кривое. — Я знаю. — Ты не можешь выйти туда таким вялым, ты ведь понимаешь это. — Я знаю, — вздыхает Чонгук, выпрямляясь. — Я знаю, Намджун. — Хорошо, — отвечает он. — Ким тут. Чонгук смотрит в ту сторону, куда уставлены глаза Намджуна, и, конечно же, видит Тэхёна. Он мягко улыбается и здоровается с остальными фигуристами, руки по обоим карманам его легкой куртки, на спине которой изображен флаг Кореи. Он выглядит настолько спокойным, что Чонгука просто тошнит. Сразу за ним стоит молодой человек. Красивый молодой человек, стоит отметить. То есть Бог для него реально красоты не пожалел, потому что его лицо просто идеально настолько, что Чонгуку хочется потереть глаза и убедиться, что ему не мерещится. Он высокий, широкоплечий, а на пухлых губах играет доброжелательная улыбка. А потом он наконец узнает его. — Это разве не Ким Сокджин? — Чонгук спрашивает у Намджуна. — Да, — отвечает он, откашлявшись. — Это он. — Что он тут делает? — Он тренер Кима. Чонгук хмыкает. — Разве вы не соперничали друг с другом около пяти лет тому назад? — Да, именно, — говорит Намджун, вздыхая. Сокджин бывший чемпион по хоккею, точно так же, как и сам Намджун. Чонгук знает, только потому что сам Намджун ему рассказывал об этом как-то раз. По всей видимости, Ким Сокджин был известен своим видом, словно бы он слез с обложки журнала Vogue, но однажды на катке он был просто чертовски безжалостен. Чонгук имеет в виду реальную безжалостность, потому что люди валялись там с переломами. Неожиданно взгляд Тэхёна падает прямо на Чонгука. Оба смотрят друг на друга, пока Тэхён не улыбается и не машет ему. А вот рядом с ним лицо Сокджина просто безобразно кривится, и если бы взгляд был способен убить, то Намджун давно бы валялся на полу с остановкой сердца. — Блять, — бормочет Чонгук. — Кажется, у вас были не самые лучшие отношения. — Да, точно. Чонгук немного недоуменно смотрит на Намджуна, и вот тогда к нему приходит осознание всего происходящего, а глаза расширяются. — Да ни за что, — шепчет Чонгук. — Неужели у вас с Сокджином что-то было? Намджун хмурится и машет рукой. — Не то чтобы, — говорит он. — Просто мы были в разных командах, но раздевалки всегда были общие, так что мы просто трахались, когда все уходили. — Охуеть. — Да уж. Длинная история, ты не хочешь ее слушать. Чонгук фыркает. — Черт, не хочу. Последнее, о чем мне хочется думать перед выходом на лед, — это то, как ты мутишь грязные делишки с тренером Кима. Намджун снова отвешивает ему мощный подзатыльник прежде, чем тот успевает сообразить. — Лучше начинай фокусироваться, чем херню болтать, — он скрещивает руки на груди. — Запомни, твоя цель — золото.*****
Во время разминок Чонгук не смотрит на Тэхёна ни разу. Он заботится о своих собственных делах, отрабатывает прыжки, чувствует себя увереннее при приземлениях, зная, что его мышцы не слишком перегружены из-за тренировок. Он чувствует себя хорошо. Иногда он слышит, как кто-то из зала кричит его имя или имена других фигуристов, но в основном только имя Тэхёна. Он не удивлен, ведь Тэхён соревнуется в своей собственной стране, у себя, можно сказать, дома. Он гордость и самая главная драгоценность Кореи, почти все в зале присутствуют только ради него. А Чонгук на него даже не смотрит ни разу. Их просят удалиться с катка, так что Чонгук подъезжает к бортику и сразу же сходит со льда, надевая защитники на коньки, которые Намджун все это время держал. Он идет в сторону скамеек и садится, поправляя свои черные штаны и надевая легкую куртку. — Окей, — Намджун садится рядом, делая глубокий вдох. — Первым идет Китай. Чонгук кивает. Он смотрит в зал, чтобы отыскать Чимина, который сидит рядом с Юнги и указывает на нескольких спортсменов, что-то увлеченно рассказывая. Из колонок доносится приятный женский голос, который представляет первого участника, и именно в этот момент Чонгук полностью отключает свое сознание. Конечно, он будет следить за результатами, но смотреть их выступления ему совершенно ни к чему. Это только заставляет еще больше нервничать. Китай выступает отстойно, по всей видимости, потому что зал сначала как-то недовольно вздыхает, а потом вяло хлопает в поддержку. В итоге паренек набирает свои 42 балла за короткую программу. Чонгук прикрывает глаза на мгновение. Один из его приятелей сейчас выходит на лед. Алек не удивляется вполне ожидаемому исходу, потому что у него не было времени хорошо подготовиться, да и уже одно участие в этих соревнованиях значило для него многое. Джошуа был хорош, но его выступление слишком простенькое, всего несколько причудливых шажков, чтобы выполнить требуемые для выступления элементы. А потом наступает его черед. Чонгук на льду, а Намджун стоит за бортиком, разговаривая с ним тихо и спокойно. — Сфокусируй свое внимание только на том, чтобы выполнить все, что было запланировано, отключи лишние, посторонние звуки, прыгай легче, приземляйся осторожнее, не будь унылым. Слышишь? Чонгук кивает. Намджун хлопает его по плечу. — Золото, парень. Чонгук делает глубокий вдох прежде, чем откатиться от бортиков и упереться одним коленом в лед, приветствуя публику, раскинув руки в разные стороны. Он тонет во всех криках поддержки и позволяет им заполнить себя, останавливается в самом центре, прямо перед ним сидят судьи, которым он кланяется, и только после встает в позицию: одна рука вытянута над головой, вторая обернута вокруг талии; он прикрывает глаза. Единственный момент, когда фигурист слышит музыку, — в самом начале. Дальше она просто не имеет значения. Он помнит каждое хореографическое движение всеми мускулами в теле, по звукам рассекающегося коньками льда, и это важнее любой музыки для него. Его тело начинает двигаться, первые элементы просто красивые, привлекающая людей хореография, простенькие трюки и кружения. Чонгук катается свободно, следующими идут последовательные шаги. Он встает в позицию спирали, затем ровно вытягивает ногу, а лицо рассекает ледяной воздух вокруг; серпентины заканчиваются слишком быстро. В этом вся фишка. Короткие программы не длятся долго. Ровно две минуты, чтобы выложиться по максимуму. Ни секундой больше. Чонгук понимает, что сейчас музыка доходит до кульминации, и настраивается на прыжок; все мышцы в теле уже напряжены в готовности, и он взлетает. Тройной аксель, он приземляется под удачным углом, на хорошей скорости и весьма мягко. Он знает, что публика ему хлопает, и с уверенностью продолжает дальше. Теперь следующие последовательные шаги, он просто позволяет своему телу действовать по памяти, легко выполняя моухок и слишком быстро переходя к нелегкой комбинации прыжков. Двойной луп, сразу за которым идет тройной Сальхов, едва его нога успевает коснуться льда. В этот раз он слышит восклицания и позволяет себе думать, что прыжки были неплохими. По крайней мере, так показалось ему. Он чувствует, как пот стынет на его лице из-за ледяного воздуха вокруг, сердце гулко стучит, а дыхание сбивается с ровного темпа. Это нормально. Либела, он крепко ухватывается за край лезвия конька, кружась на ровно вытянутой ноге, затем меняя стороны и повторяя снова. Пятьдесят секунд до конца. Весь зал затихает перед его финальным прыжком, потому что он катится на весьма внушительной скорости, и если он приземлится правильно, то ему совершенно точно обеспечено место на подиуме. А если нет, то... что ж, все еще есть надежда. Четверной аксель, он кружится, приземляется. И это, мать вашу, охуенно хорошо. Он чувствует его в своих мышцах, понимает по громким восхищенным крикам. Он заканчивает заклоном с вращением, с идеально выгнутой спиной, обеими вытянутыми руками и останавливается ровно в ту секунду, когда заканчивается музыка. Секундная всепоглощающая тишина, а затем к нему снова возвращается умение различать звуки. Громкие крики публики, гулкие удары собственного сердца, тяжелое вздымание груди от к чертям сбившегося дыхания. Чонгук быстро облизывает свои пересохшие губы, моргает несколько раз, прогоняя катившийся без остановки пот с глаз, и улыбается широко, кланяясь во все стороны и махая руками. Все кидают на каток мягкие игрушки для него, и он берет Железного Человека, целуя того и улыбаясь, и он может поклясться, что девушка закричала на все помещение так громко, что все, кто был вокруг нее, просто оглохли. Чонгук уходит со льда, а Намджун уже дожидается его с широкой улыбкой на лице и с бутылкой воды в одной руке, полотенцем и курткой в другой. Он надевает защитники на лезвия, которые просто неебически холодные, и следует за Намджуном на ватных ногах. — Это было круто, — говорит он. — Это, блять, было реально очень хорошо. — Спасибо, — тяжело дыша, отвечает Чонгук, показывая на приближающую его камеру знак "V" и слабо улыбаясь. Уголок Слез и Поцелуев — это просто сущий ад для любого фигуриста. Даже если они говорят, что это не так важно для них. Все боятся идти в Уголок Слез и Поцелуев. Они сидят на диванчике в ожидании результатов, прямо перед ними стоит камера, которой Чонгук улыбается и коротко машет прежде, чем снова повернуться к Намджуну. — Прыжки были великолепными, — говорит он. — Очень хорошие приземления, я был впечатлен. Ты немного расслабился на последовательных шагах, но ты выглядел ни разу не скучно, думаю, судьи оценили твою подачу, — Намджун коротко кивает, скорее самому себе. — Правда отлично, Гук, — короткая пауза. — Ты мог бы обойтись без той ухмылки. — Чувствовал себя уверенно, — он пожимает плечами. — Ты выглядел очень самодовольно. Мне кажется, я видел, как какой-то парень упал в обморок. Но ты все равно был очень хорош. И вот теперь Чонгук позволяет себе расслабленно выдохнуть. Намджун никогда не врал и высказывал прямо, если он где-то проебался. Так что, если он хвалит его, значит, он действительно заслужил. Голос в колонках оглашает результаты. Чонгук смотрит на экран, задерживая дыхание. У лидирующего спортсмена 72 балла. Его собственный результат показывается. — Твою мать, — шепчет Намджун, а Чонгук пялится на свои 98 баллов с несколько секунд прежде, чем осознать все. Он не может сдержать просто сумасшедшей улыбки, несколько хлопков в ладоши, и смотрит на Намджуна, который все еще не верит во все происходящее. К слову, он совершенно точно слышит, как из зала доносится громкое «О ДА, СУЧКИ!» голосом Чимина. Но все в порядке, потому что со своими 98 баллами Чонгук лидирует. Наступает черед Тэхёна. Чонгук внимательно следит за ним, по ту сторону катка, он разговаривает с Сокджином и еще одним парнем, которого он только сейчас заметил, с милой солнечной улыбкой и офигенно идеальным носом. — Кто это? — спрашивает Чонгук, а Намджун отрывается от своего телефона и чуть прищуривается. — Чон Хосок. Хореограф Тэхёна, — отвечает он. Тэхён коротко кивает головой и направляется в центр катка, поднимая руки и махая не утихающей толпе с широченной квадратной улыбкой. Длинная челка не спадает ему на глаза благодаря белой бандане, ну, Чонгук предполагает, что она белая, потому что Тэхён почти никогда не надевает ничего кроме белого и других пастельных тонов. Сегодня он в белом. На нем полупрозрачная свободная блуза с глубоким v-образным вырезом, настолько глубоким, что Чонгук удивляется тому, что оттуда не проглядывают соски, и узкие белые штаны, которые сидят на его стройных ногах идеально. Тэхён худой для фигуриста, он худее многих, но при каждом движении его тела Чонгук замечает, как дергаются мышцы под тонкой тканью его брюк. Он выглядит как лед. Он встает в начальную позицию, скрестив ноги и накрыв одной рукой свои глаза, вторую оставляя висеть за спиной. Когда музыка начинается, Чонгук крайне выразительно выгибает бровь. — Ебаный Ходячий замок?? — шепчет он, а Намджун лишь фыркает. Суть в том, что Чонгук видел, как Тэхён катается. Он видел то выступление, с которым он забрал золото в Сочи. На видео. Но сейчас он стоит прямо возле катка, замерев на месте, потому что теперь он действительно видит. Он сказал, что Тэхён похож на робота. Но в движениях Тэхёна нет абсолютно ничего, похожего на это. Все просто идеально, но с такой теплотой в движениях, что у Чонгука просто дыхание спирает. Тэхён двигается с таким изяществом, которого, как Чонгуку казалось, невозможно было добиться, и это действительно так. Тэхён просто родился с этим. Его шаги безмятежные, плавные на переходах, а улыбка просто прекрасна и самодовольна в самом лучшем смысле этого слова. В самой первой комбинации он совершает Четверной аксель и Двойной луп. Это безупречно. Он приземляется совершенно легко, будто не имеет никакого веса. Идеально с любой стороны. Как только музыка становится быстрее, взгляд Тэхёна меняется, становится счастливее, даже игривее, и это так хорошо подходит песне, что Чонгук даже немного взбешен. Все трюки Тэхёна красивые, совершенные на дикой скорости, и он делает все это даже не моргнув глазом. Затем Тэхён садится, укладывая одну ногу на другую и изящно выгибая спину, почти касаясь вытянутой рукой льда, и снова вскакивает на ноги. Он совершает несколько незамысловатых шажков прежде, чем подпрыгнуть и совершить Четверного Сальхова, так быстро и высоко, что Чонгуку кажется, что он сейчас точно приземлится на задницу и все к херам себе переломает. Но этого не случается. Коньки мягко скользят по льду, идеально, как и всегда. И ему казалось, что невозможнее уже некуда, но он просто берет и делает гребаный Тройной аксель. И финальным оказывается вращение Бильмана. Его спина выгнута почти до боли, нога вытянута идеально ровно, а край лезвия соприкасается с его затылком. А затем он резко останавливается, вставая в точную финальную позицию. Толпа просто взрывается громкими криками и аплодисментами, а Тэхён им широко и дружелюбно улыбается, тяжело дыша и истекая потом, но по-прежнему выглядя просто превосходно. Он оживленно подпрыгивает, хлопая в ладоши и низко кланяясь своим верным фанатам. Чонгук рад, что стремился к золоту. Потому что таким образом он все еще может выиграть серебро. И если раньше в нем была только злоба к Тэхёну, то теперь это что-то другое, что-то обжигающее и горящее с невозможной силой, туго стягивающее его грудь. И Чонгук может обозначить это желанием. Тэхён завершает короткую программу с 99,8 баллами. Он лидирует.*****
— Я не знаю, чего я ждал, — шепчет Чонгук. Чимин сидит рядом с ним на балконе в его номере отеля на неудобных пластиковых стульчиках, поддувает приятный прохладный ветер, а между его пухлых губ тлеет сигарета. — Тебе стоило ждать совершенства, — отвечает Чимин. — И это именно то, что он тебе показал. — Можешь не курить при мне, черт возьми? — говорит Чонгук, пялясь в сторону старшего. — Ой, заткнись, — Чимин выдыхает крупное облако дыма прямо ему в лицо. — Будто ты не куришь, когда нет соревнований. — Да, но у меня, вообще-то, соревнование в субботу, хуесоса ты кусок. — А сейчас ночь пятницы, так что завались уже, — Чимин лыбится. — Ну, теперь ты видел, как Ким Тэхён катается. У тебя встал? — Пошел ты нахуй. — Чувак, я видел, как ты пялился на него все выступление, — кивает Чимин, стряхивая пепел в воздухе. — Ты буквально готов был трахнуть его прямо там, на катке. — Это было бы охуенно больно, — кривится Чонгук. — И холодно. — Это была просто метафора, ты... и чего я только напрягаюсь? — улыбается Чимин. — Ты был хорош, Чонгук. Просто охуенно выступил, я своим глазам не мог поверить. Ты так улучшил свои навыки, это было просто превосходно. — Мне все еще надо заучить все получше, но да, я думаю, что неплохо выступил, — говорит Чонгук, улыбаясь другу слабо. — Поверь мне, это было лучше, чем просто неплохо. Юнги даже аплодировал. — Что ж... охуеть. — Знаю, в это сложно поверить, — усмехается Чимин. — Кстати о Юнги. Они меня в баре ждут вместе с Тэхёном. Я так понимаю, ты не пойдешь? Чонгук мотает головой. — Я, черт возьми, прошел, у меня дохрена тренировок, так что я собираюсь выспаться. — Ладно, — Чимин встает со стула и мягко взъерошивает парню волосы. — Ты был прекрасен, Гук.*****
Чонгук проводит всю субботу тренируясь, осторожно, конечно же, чтобы не потянуть никакую мышцу и не лишиться своего драгоценного места на подиуме. Пары показывают свои свободные программы, а за ними и девушки. Намджун рассказывает, что среди девушек золото забирает Маи Михара, Япония, а среди пар Китай уходит со своим заслуженным первым местом. Эта пара уже двукратные чемпионы. Чонгук даже представить себе не может, каково это.*****
Наступает воскресенье, и Чонгуку реально очень сложно дышится. Все сейчас упирается в эту чертову свободную программу. У него все еще есть малюсенькая возможность забрать золото, его от Тэхёна отделяют всего два неполных балла, и он верит где-то глубоко в душе, что у него получится. Он уверен. Он обязан быть уверенным. Ему снова везет, потому что он выходит на лед раньше Тэхёна. Он знает, что чувствовал бы себя дерьмово после его идеального выступления и на лед выходить уже не было бы даже смысла. Разминки проходят как в тумане, у Китая удивительно классное выступление, и их представитель сейчас лидирует, набрав полных 150 баллов. Чонгук знает, что сможет набрать больше, но также просто уверен, что Тэхён тоже. До того, как он узнает точно, это его звездный час. — Итак, — начинает Намджун, нервно перебирая пальцы. — Не перестарайся, программа длинная, оставь все прыжки на вторую половину выступления, если будешь чувствовать, что осилишь, не проеби приземления и не будь скучным. — Я знаю. — Сейчас самое время быть самодовольным, верно? — Да. — Хорошо, — Намджун несильно сжимает его плечо. — Золото, Чонгук. Он отъезжает и останавливается в центре катка. Приветствия, аплодисменты, позиция. Ему очень нравится песня, нравится ее сценарий, поэтому он старается слушать ее в этот раз, даже если это практически бесполезно. Все, что он слышит, — это как коньки рассекают лед. Он самодоволен. Но все равно он старается сохранять изящность, потому что музыка подходит к этому, и ему нравится. Чонгук знает, чем именно известен: своими энергичными прыжками и неподдельными эмоциями. Так что он просто делает то, что у него хорошо получается. Все его кружения выходят прекрасными, с идеально выгнутой спиной, и он чувствует, что выполняет все правильно. Даже если свободная программа длиннее, она утекает сквозь пальцы Чонгука гораздо быстрее, чем короткая. Но это неважно. Его это не волнует. Все, что его волнует, — этот четверной Лутц, который вышел просто идеальным, а приземление было настолько хорошим, что Чонгук едва ли не начал смеяться от счастья. Комбинация прыжков выходит просто безупречно, и Чонгук добавляет в выступление незапланированный Тройной аксель, только потому что чувствует, что может. Семь прыжков, четыре кружения, идеальная последовательность шагов. Три прыжка и три кружения во второй половине выступления означают дополнительные баллы, и он прекрасно знает об этом. Он останавливается в середине катка, песня заканчивается ровно в эту секунду, по лицу рекой стекает пот. Толпа просто с ума сходит, все вскакивают с мест, а Чонгук улыбается настолько широко, что у него болят щеки. Он всем машет, кланяется, и одна игрушка прилетает ему прямо в лицо, но он усмехается и прижимает ее к груди, удаляясь со льда. Пока он едет в сторону Намджуна, то ловит на себе взгляд Тэхёна, губы которого растянуты в хитрой ухмылке, а взгляд говорит без слов: «Что ж, видимо, мне придется быть лучше этого». Баллы Чонгука просто сводят его с ума. — Ты... — Намджун тяжело сглатывает. — 210. — Твою мать. — Камера, не выражайся, — усмехается Намджун, довольно похлопывая парня по спине. — Молодец, Чонгук.*****
— Знаешь, ты реально можешь получить золото, — говорит Намджун, когда они уже сидят на скамьях. Чонгук нахмуривается. — Ты же сам сказал стремиться к золоту, это я и пытаюсь делать. — Да, но... ладно, неважно, — улыбается Намджун. — Даже если ты не получишь золото, знай, что ты был просто охуенен. — Спасибо, — улыбается Чонгук. И вот здесь начинается выступление Тэхёна. Чонгук не знает, чего ожидал. Он допускал мысли, что он один из тех фигуристов, которые рвут только на коротких программах, а на длинные у них не хватает сил и энергии. Но, конечно же, это совсем не про Тэхёна. Нет, Тэхён катается под мелодию «Arrival of the Birds» с такой страстью и совершенством, что Чонгук даже почти прослезился. Он идеально выполняет последовательные шаги и встает в самые необычные позиции. Под тонким белым шелком его костюма скрывается золотистая кожа, а на спине вышиты два крыла, и это выглядит действительно нереально. Тэхён... Тэхён просто дает им Четверного Сальхова с идеально вытянутыми руками, который заставляет всех задержать дыхание, и уже готовится к новому прыжку, едва кончик лезвия конька касается льда. Тэхён заканчивает достойно, выглядит красиво со своей огромной улыбкой на губах, а его глаза счастливо блестят, будто он и сам не может поверить, что только что сделал все это, и Чонгук не может винить его. Тэхён набирает 228 баллов. Он первый. Он выигрывает золото. Чонгук забирает серебро. И они стоят на одном подиуме, а разница в росте с Тэхёном на его месте кажется слишком большой. Они обмениваются взглядами, и Тэхён ему ухмыляется прежде, чем снова посмотреть вперед. В голове всплывают слова Намджуна. «Если ты действительно заберешь серебро, я сочту это за чертово золото». Что ж, черт. Это совсем не чувствуется как золото.