*****
Примерно таким образом Чонгук и оказывается в номере Тэхёна, прижимая хозяина к стене. Если честно, он ожидал чего-то такого. Тэхён целует его жестко, грубо кусая за нижнюю губу и прижимаясь к ней собственной, когда широко раскрывает рот, чтобы впустить язык Чонгука, простанывая в поцелуй, вжимаясь своими бедрами в чужие до тех пор, пока парень не пропихивает между его ног колено и не надавливает точно на пах. — Ты, блять, мою ногу трахаешь, — говорит Чонгук, разрывая поцелуй. — Я возбужден, не осуждай меня, — говорит Тэхён немного подрагивающим голосом, потому что все еще продолжает тереться о бедро Чонгука своей нарастающей эрекцией, крепко хватаясь за его кофту. — Сними это. Чонгук выполняет, быстро стягивая вещь через голову и откидывая куда-то на пол, пока Тэхён расстёгивает свою рубашку. — Хочу, чтобы ты оттрахал меня так сильно, что я бы всю неделю это чувствовал. — Блять. Чонгук помогает ему с рубашкой и со всем остальным, пока Тэхён не остается полностью обнаженным. Его кожа просто идеальная и ровная, так что Чонгук не удерживается, прижимаясь горячими губами к его шее и плечам. И, конечно же, на вкус Тэхён тоже просто прекрасен, и это уже, блять, даже не смешно. — У тебя ведь есть презервативы, да? — И три вида смазки, а теперь, мать твою, поспеши, — говорит Тэхён охрипшим голосом. — Найди их в моем багаже. Чонгук оставляет последний грубый укус на мягкой шее прежде, чем отстраниться к тому самому вышеупомянутому багажу. — С ананасовым вкусом? Серьезно? — Мне нравится. — Это пиздец как непристойно. — Я сам сплошная непристойность. Чонгук закатывает глаза, но все равно берет тюбик и презервативы, которые лежали рядом, возвращаясь к Тэхёну, который прижимается к стене. — Кровать? — Нет, — улыбается Тэхён. — Трахни меня у стены. — Какой же ты невозможный, — Чонгук недолго возится с ремнем Тэхёна и резко тянет вниз, когда наконец расправляется с этим. — Повернись. И Тэхён выполняет, прислоняясь к стене и упираясь в нее обеими ладонями, а Чонгук окончательно стягивает с него штаны вместе с бельем, слыша от другого парня короткую усмешку. — Кое-кому уже не терпится. — Серьезно, заткнись, — говорит Чонгук, отклоняясь чуть назад и одаривая тело Тэхёна оценивающим взглядом. Черт, он мясистее, чем выглядит; с накаченными, натренированными ногами и округлой аппетитной задницей. Чонгук выдавливает немного смазки на пальцы, растирая и разогревая, прежде чем раздвинуть чужие ягодицы в стороны. — Кажется, я сказал тебе заставить меня затк... ох, блять. Чонгук ухмыляется, натирая большим пальцем колечко мышц Тэхёна. — Вот ты и заткнулся. — Просто сделай уже это, блять. Чонгук нахмуривается. — Ты слишком своенравный, это бесит. Ноги раздвинь. Тэхён подчиняется, разводя ноги шире и чуть выгибая спину, а Чонгук медленно проскальзывает пальцем внутрь, заставляя старшего сжаться вокруг него. — Твою мать, — красноволосый утыкается лбом в стену. — Давай же, давай же. Чонгук начинает медленные движения, осторожно скользя пальцем внутри Тэхёна, пока он не расслабляется. Затем он добавляет еще один палец. — Вот так, — Тэхён тяжело сглатывает. — Да, вот так, добавь еще один. — Так скоро? — Я люблю, когда тесно, серьезно. И Чонгук просто выполняет просьбу, добавляя третий палец почти сразу же, и не встречается ни с чем ужасным, помимо пошлого вздоха Тэхёна, который он старается спрятать, уткнувшись в стену, так что он позволяет себе продолжать, медленно толкаясь внутрь. — Блять, как хорошо, — шепчет Тэхён. — Как же хорошо. Чонгук немного сгибает пальцы, а Тэхён мелко содрогается, сжимаясь крепче. — Давай, блять, быстрее, Чон, хочу тебя в себе, — говорит Тэхён, оттопыривая задницу навстречу чужим пальцам, заставляя их обладателя раздраженно закатить глаза. Блять, он просто ненавидит его. Он растягивает его быстро, разводя пальцы на манер ножниц, и немного теряется во всех этих сладких стонах и вздохах, которые издает Тэхён, низких и действительно нетерпеливых. — Я готов, трахни меня, — говорит Тэхён, сильнее насаживаясь на чужие пальцы. — Давай, Чон. Чонгук осторожно вынимает пальцы, облизывая пересохшие губы, и начинает наспех расстегивать собственные брюки. — Как ты хочешь сделать это? Тэхён поворачивает в его сторону голову, его лицо красное, а глаза темные от возбуждения. — В буквальном смысле у этой чертовой стены. — Окей, — Чонгук стягивает свое нижнее белье достаточно медленно, чтобы безболезненно высвободить напряженный член наружу, и разрывает зубами блестящий квадратик, осторожно раскатывая презерватив по всей длине, шипя едва слышно от долгожданного прикосновения к себе. Он смазывает себя получше и хватается за бедра Тэхёна. — Расслабься, ладно? — Я не новичок, знаю, как это работает. — Господи Иисусе, ты просто невозможный, — ворчит Чонгук, вставая в более удобное положение и усиливая хватку на чужих бедрах. Он медленно проникает внутрь Тэхёна, прикрывая глаза от обволакивающей его приятной теплоты, раскрывая рот в немом стоне. А вот сам Тэхён издает какой-то странный звук, который можно отнести и к удовлетворенному, и к болезненному, так что он не уверен. — Ты в порядке? — Чонгук тяжело сглатывает. — Ты охуеть какой узкий. — Фигуристы... — Тэхён шипит. — ... обычно всегда такие. — Я не трахал много фигуристов, — признается он, замирая ненадолго, позволяя им обоим привыкнуть. — Если честно, не трахал ни одного. — Я забрал твою фигуристскую девственность, — тяжело дыша, усмехается Тэхён. — Я запишу это в... в свой дневник, украшенный сердечками и прочим дерьмом. — Ты когда-нибудь заткнешься? — рычит Чонгук, осторожно двигая бедрами на пробу. — У тебя вроде как член в заднице, сконцентрируйся на этом. Тэхён фыркает. — Дай мне причину, чтобы я концентрировался, и я сделаю это, но у меня сейчас просто упадет, так что я собираюсь... блять! Чонгук ухмыляется сквозь едва различимый стон, толкаясь в Тэхёна жестко, позволяя бедрам двигаться в своем собственном темпе. — Да, продолжай говорить, ты собираешься что? — Сконцентрироваться на члене, я концентрируюсь, — говорит Тэхён, толкаясь навстречу Чонгуку. — Вот так, Чонгук, да. И Чонгук просто продолжает вбиваться в него грубо и быстро, так, как он того хочет, так, как фигуристу, мать твою, реально, кажется, нравится, судя по пошлым звукам, которые срываются с его пухлых губ. — Глубже, — выдыхает Тэхён, сжимая запястье Чонгука крепко. — Давай... глубже. Чонгук пропихивает ладонь между бедер Тэхёна и поднимает его ногу, закидывая ту себе на руку и упираясь ею в стену, трахая его жестче, буквально вжимая парня в чертову стену. Тэхён стонет громко, откидывая голову назад. — Твою мать, да, Чон, вот так. Трахни меня на ебаное золото. И вот тут Чонгук позволяет себе одну шальную мысль, что это... черт возьми, это гораздо лучше любого золота. Потому что Тэхён мелодичный, узкий, горячий и просто, блять, восхитительный в самом невыносимом смысле. Чонгук прижимается губами к шее Тэхёна, присасываясь к мягкой коже, кусая его почти злостно. Нахуй все, он реально зол, потому что, даже если сам Тэхён словно золото, он все еще остается тем, кто его выиграл, так что он отыграется своим личным способом. Голос Тэхёна становится глубже, когда Чонгук находит его простату и бьет точно по ней, и это заставляет обоих парней мелко содрогнуться, подначивая младшего трахать еще быстрее. — Господи, Чонгук, возьми меня за волосы, — стонет Тэхён, отклоняя голову назад и смотря в глаза парню затуманенным взглядом. Чонгук набирает в кулак несколько локонов красных волос и тянет на себя с силой, а Тэхён внезапно громко говорит что-то на своем собственном языке, который младший с трудом распознает как корейский, и, вашу же мать, разве это не самая горячая вещь на свете. Тэхён начинает подмахивать бедрами еще более нетерпеливо и почти в такт быстро водит ладонью по всей длине собственного органа. — Близко, — выдыхает Тэхён. — Так, блять, близко. И Чонгук тоже, он чувствует, как напряжение во всем теле возрастает до невозможных пределов, а бедра двигаются просто бешено, теряясь во всех этих бесконечных стонах, издаваемых глубоким и густым голосом Тэхёна. Он чувствует, как старший сжимается вокруг него крепче, и стягивает его волосы еще туже, заставляя Тэхёна кончить с громким протяжным стоном, содрогаясь всем своим безупречным телом. Чонгук продолжает трахать его сквозь его оргазм, преследуя свой собственный. — Давай же, — шипит Тэхён, и Чонгук может поклясться, что на его лице сейчас эта его фирменная ухмылка. — Кончи для меня, чаги. И Чонгук делает это, замирая на месте и бурно изливаясь в презерватив, крепко прижимаясь к влажной коже на спине Тэхёна. Чонгук быстро пробегается языком по своим пересохшим губам и покидает чужое тело, заставляя парня зашипеть. Когда он отпускает бедро и талию парня, ноги фигуриста, кажется, подводят его, и Чонгук снова крепко ухватывается за его бока. — Ты в норме? — Просто охуенно, — усмехается Тэхён, все еще налегая всем весом на Чонгука. — Ног не чувствую. — Окей, — вздохнув, Чонгук помогает Тэхёну осторожно сесть на пол. Он не хочет думать, насколько грязным может быть линолеум, и не думает, просто садясь рядом и откидываясь спиной к стене. — Видишь, — Тэхён зачесывает назад свои волосы. — Если бы ты только катался так, как трахаешься, то уже давно выиграл бы золото. — Еще хоть одно слово об этом ебаном золоте, и, клянусь, тебе пиздец. — А что ты сделаешь, отшлепаешь меня? Мне ведь и понравиться может. Чонгук крайне выразительно выгибает бровь. — Нет, не может. — Ты прав, не может, — хмыкает Тэхён. — Ты слишком своенравный и властный, чтобы просить отшлепать себя. — Да, среди нас своенравный, конечно же, я, — фыркает Тэхён. — Ты позволил мне оттрахать тебя со всей злостью и раздражением, — говорит Чонгук. — Я бы сказал, что да. — Это был сильный аргумент, — Тэхён слабо хихикает, прикрывая глаза, а Чонгук не может не улыбнуться в ответ. Они сидят в тишине, прерываемой только звуками пробки на улице, некоторое время, а Тэхён все еще немного загнанно дышит. — Знаешь, — Чонгук сглатывает. — Я бы не отказался от второго раунда. Тэхён распахивает глаза и пялится на парня с несколько мгновений. — Хуй знает, откуда у тебя этот бесконечный запас энергии, но моей заднице сейчас реально не сладко. Я пас. — Ты ведь в порядке, да? — Я отвечу тебе через неделю. — Что ж, ну, с моей-то задницей все в порядке, — говорит Чонгук, фыркая. Это совершенно точно привлекает внимание Тэхёна. — Объездишь меня? — Конечно. — Дай мне пять минут, диетическую колу и мягкий матрас, а потом мы с этим разберемся.*****
На следующее утро Чонгук просыпается один в пустой кровати. Он не удивлен или расстроен. Видит Бог, последнее, чего ему хочется с утра пораньше, так это видеть рожу Тэхёна. Единственным, что его правда удивляет, оказывается оставленная на подушке записка. Встретимся на Мировых, Серебряный Мальчик — Ебаная бесячая сука, — говорит Чонгук, улыбаясь нереально широко.