then there's the landing

В этот раз выбор на еду оказывается гораздо больше, чем в прошлый. Чонгук с самого прибытия отметил вон те классные лобстеры, которыми планирует наесться к концу вечера, ну, а пока решает побаловать себя различными закусками, поедая салат с креветками и потягивая свое шампанское. Намджун допивает остатки своего напитка и ставит стакан на стол. — Мне очень срочно нужно сделать один звонок, — говорит он. — Оставь мне лобстеров. — Конечно, — отвечает парень, на что Намджун хлопает его по плечу и удаляется из красиво обустроенной комнаты, больше подходящей для каких-нибудь пресс-конференций. Но сейчас в ней только фигуристы, тренеры и несколько журналистов. — Чон Чонгук? Чонгук разворачивается, натыкаясь на широкую улыбку в форме сердечка. — Чон Хосок, — говорит парень, а в его произношении слишком явно слышится акцент. — Я хореограф Тэ. — Знаю, — говорит Чонгук, отставляя свой напиток и пожимая парню руку. — Рад наконец встретиться с тобой. — А, да, чертова авиакомпания отменила мой рейс, так что я не смог застать всего веселья, — говорит он, усмехаясь коротко, а его голос в какой-то степени звучит слишком громко, но на нервы, почему-то, не действует. — Скажи, Намджун с Джином чуть не убили друг друга, да? — Если честно, Джин пытался утопить его в большом сугробе, — Чонгук нахмуривается. — Самое прикольное в этом то, что у него почти получилось. — В этом весь Джин, — Хосок коротко кивает самому себе. — Тэ скоро будет тут, — Чонгук хмыкает. — Кстати, поздравляю с бронзой, ты просто прекрасно выступил. Кто ставит твою хореографию? — Мой бывший учитель балета, и я сам часто добавляю некоторые элементы. — Мне нравится, — говорит парень. — Я видел твое выступление на четвертом ЧЧР, оно было прекрасным. Чонгук усмехается, возможно, немного смущенно, но все равно благодарно кивает в ответ. — Спасибо. У Тэхёна всегда офигенная хореография, ты просто талантище. Хосок машет рукой, чуть кривя нос. — Я не такой уж превосходный, все это выглядит красиво только благодаря исполнению Тэ и… о, а вот и он! Чонгук прослеживает за взглядом Хосока, пока собственный не натыкается на Тэхёна, который только что зашел в комнату, все еще немного прихрамывая. Он берет с железного разноса два бокала с шампанским, сразу же выпивая один до дна, отставляя посуду на место и забирая третий бокал, направляясь к ним с двумя напитками в руках. — Мне срочно нужно напиться, — говорит он, как только оказывается в зоне слышимости. — Чувствую себя дерьмово. Хосок фыркает, а Тэхён выпивает еще один стакан шампанского залпом, едва слышно шипя. — Он выиграл серебро, теперь дерьмово себя чувствует. — Йа! — восклицает Тэхён, выпучивая глаза. — Я чувствую себя дерьмово, потому что лодыжка болит! Хосок закатывает глаза. — Если ты собираешься оставаться таким же раздраженным, то напивайся. Но я не собираюсь ручаться за твою пьяную задницу. — Да больно надо, — ворчит Тэхён, ставя на стол пустой стакан и сразу следом принимаясь отпивать из третьего. Хосок внезапно улыбается, смотря куда-то за спину Тэхёна. — Я пойду, поздороваюсь с Юнги и Чимином, я его даже не успел с победой поздравить. Хосок хлопает Чонгука по плечу и проходит мимо Тэхёна, смачно шлепая его по заднице. — Ненавижу его, — бубнит Тэхён, потирая недавно пострадавшее место. — Но он так горяч, что я не могу на него злиться. — Он выглядит грубоватым, — улыбается Чонгук. — Он из меня каждый раз всю душу вытрясывает, серьезно, — говорит Тэхён, сканируя глазами салаты. — Когда у него хреновое настроение, для меня дневной свет становится роскошью. — От этого немало пользы. — Да, наверное, — пожимает плечами Тэхён. — Черт возьми, это что, итальянский салат? — Ага. Тэхён берет тарелку и накладывает в нее еду. — Обожаю всякое такое. — Серьезно? Ты любишь майонез? — Люблю еду, которая может свести в могилу. Чонгук смотрит куда угодно, но не на Тэхёна, который слишком увлеченно поедает все эти овощи, измазанные майонезом, и замечает болтающих Юнги и Хосока, и Чимина, который просто лежит на плече своего парня с полуприкрытыми глазами. Он либо пьян, либо устал до черта. Возможно, и то, и другое. — Знаешь, что? Нам стоит отпраздновать, — внезапно говорит Тэхён с набитым салатом ртом, прожевывает совсем нетщательно и тяжело сглатывает. — Мы ведь вместе стояли на подиуме и неплохо справились с больными лодыжками и слабыми ногами. Чонгук хмыкает. — Стоит. Мы могли бы выбраться куда-нибудь выпить завтра вместе с Чимином. — Могли бы, конечно, — Тэхён ставит уже пустую тарелку на стол, вытирая рот бумажным полотенцем. — Но я имел в виду отпраздновать сейчас. — Оу, — Чонгук нахмуривается. — Окей. Чем хочешь заняться? — спрашивает он, отпивая еще немного своего шампанского. Тэхён одаривает его своей фирменной ухмылкой. — Я подумал, что моя задница сможет понравиться тебе больше итальянского салата. Чонгук достаточно громко закашливается, привлекая к себе внимание находившихся неподалеку других фигуристов, давясь своим шампанским. Тэхён вскидывает бровь. — Полегче, моряк, — говорит он, криво улыбаясь одним уголком рта. — Ну, и? — Что «ну, и»? — говорит Чонгук, вытирая остатки шампанского с губ тыльной стороной ладони. — Сделаешь мне приятно?

*****

В момент, когда Тэхён вжимает его в дверь, он невольно вспоминает, как говорил Чимину, что больше не переспит с Тэ. Потому что, если цитировать: «Я не такой идиот». Что ж. Видимо, не совсем. Тэхён губами совершенно безжалостно атакует его шею, облизывая и целуя кадык, а руками уже пытается расстегнуть не поддающийся ремень, пока Чонгук заводит руки за его спину и проникает ими под куртку. — Почему мы всегда занимаемся этим после афтепати? — бубнит Тэхён куда-то ему в шею, наконец расправляясь с дурацким ремнем. — На нас всегда слишком много одежды. Чонгук хмурится, а Тэхён заводит руки назад, позволяя парню скинуть легкую куртку с собственных плеч, все еще яро выцеловывая каждый доступный сантиметр шеи Чона. — Что значит твое «всегда», мы только единожды трахались перед… ауч! Ты меня реально укусил сейчас? — Раздражаешь, — с выдохом отвечает Тэхён, прижимаясь губами к подбородку парня. — Ты слишком много болтаешь. Чонгук закатывает глаза, но прежде, чем ему выпадает возможность ответить что-либо, губы Тэхёна плотно прижимаются к его собственным, и, если честно, все желание говорить исчезает бесследно. Потому что, да, возможно, он скучал по этому, скучал по ощущению губ Тэхёна на своих собственных, потрескавшихся из-за холода. Тэхён выдыхает, приоткрывая губы шире и впуская язык Чонгука в свой рот, совсем никак не ожидая последующих действий парня. — Блять, нет, — говорит он, отстраняясь. — Что? — хмурится Тэхён, пристально смотря в чужие глаза. — Что не так? — У тебя во рту стоит вкус итальянского салата. Пауза. — И? — И я не собираюсь целовать тебя, пока ты на вкус, как овощи в майонезе. Иди и почисть зубы. Тэхён непонятливо моргает, а затем фыркает и трясет головой. — Чувак, у меня тут вроде как наполовину стоит, ты не можешь просто… — Если ты сейчас же не освежишь свое дыхание, можешь просто уебывать. Тэхён тяжело вздыхает и разворачивается, направляясь в сторону ванной. — Тогда раздевайся и, типа, жди меня в кровати. Чонгук вскидывает бровь, даже если уже вошедший в ванную Тэхён этого не видит, и идет к кровати, усаживаясь на нее и расстегивая неспешно пуговицы своей рубашки. — Кто-то очень нетерпеливый. — Прости, но ты слишком многого требуешь. Я совершенно прекрасен и так, — говорит Тэхён из ванной. — Ага. Чонгук полностью избавляется от своей одежды, оставаясь в одних боксерах. Он не знает, понравится ли Тэхёну такая идея, но в этот раз он хочет по-настоящему насладиться всем сполна безо всякой спешки. Не так, как их прошлый раз в Корее. Он просто сидит на кровати, поглаживая свою шею, и думает о том, что ему правильнее было бы чувствовать себя неловко сейчас. Потому что он сидит на кровати и ждет Тэхёна, которому собирается сделать римминг. И, если честно, ему, блять, должно быть неловко, но у него нет времени смущаться, особенно когда из дверного проема внезапно показывается рука Тэхёна с его рубашкой, которая с глухим шумом падает на пол. Чонгук нахмуривается. Через несколько секунд рука снова появляется, и теперь рядом с рубашкой лежит и стильный галстук. — Какого хуя ты делаешь? Штаны Тэхёна летят в сторону стены совершенно неожиданно, и теперь из проема показываются его оголенные ноги, ровные и стройные. Парень немного наклоняется, сгибая ногу, ступней прижимаясь к дверному косяку. — Соблазняю тебя, — говорит он, все еще находясь в ванной, теперь скрываясь за стеной полностью. — Я как бы сейчас жду тебя в постели, так что осмелюсь сделать сумасшедшее предположение, что ты уже соблазнил меня. — Вся фишка в твоем возрастающем интересе, — отвечает он, снова высовывая ногу, с которой сейчас свисают чужие боксеры. Чонгук тяжело вздыхает. — У тебя Винни Пух на трусах. — И что? — И твоему стриптизу можно дать рейтинг PG-13. — Просто представь, что это какие-нибудь женские трусики, — боксеры скатываются на пол, а нога снова исчезает в комнате. — Тэхён, — Чонгук делает глубокий вдох. — Ты, видит Бог, самый горячий парень, которого я встречал, способный завести меня за жалкие секунды, но это был самый отстойный отстой всей моей жизни. Он слышит фырканье из ванной, а потом парень возвращается в комнату полностью обнаженным. — Ты такой неблагодарный, — говорит он, усаживаясь к Чонгуку на колени и оборачивая ноги вокруг его талии. — Я показал тебе неплохое шоу… — Чонгук закатывает глаза, руками сразу же опускаясь на чужую задницу и крепко ее сжимая. — …я пошел на стриптиз ради тебя, с, заметь, больной лодыжкой… — Ага, — Чонгук прижимается губами к шее парня, зубами впиваясь в гладкую кожу, которая, каким бы бесячим этот факт ни был, остается такой же сладкой на вкус, и мнет ладонями задницу Тэхёна крепче. — …а ты, ты высмеиваешь мои трусики с Винни и так сильно пренебрегаешь всеми моими усилиями, — Тэхён сглатывает, а Чонгук в буквальном смысле слышит его участившееся дыхание. — И говоришь, что я самый отстойный отстой? Да пошел ты нахуй, я целое чертово зрелище, я… — О Боже, — Чонгук отрывается от шеи Тэхёна, чтобы поднять взгляд и встретиться с его глазами. — Тэхён, просто заткнись уже нахуй. Тэхён снова ухмыляется. — Заставь меня. Чонгук практически сбрасывает его со своих колен, кидая на кровать достаточно быстро, чтобы Тэхён не смог заметить его улыбки, а красноволосый с раздвинутыми в стороны бедрами упирается коленями в матрас, прижимаясь щекой к подушке. — Раздвинь ноги еще немного, — говорит Чонгук, а Тэхён выполняет просьбу, предоставляя парню больше доступа, чувствуя, как он раздвигает его ягодицы в стороны и наклоняется ниже, слабо прикусывая мягкую кожу. — О, так, значит, ты собираешься сполна воспользоваться своим временем? Чонгук кусает сильнее, заставляя Тэхёна едва заметно вздрогнуть. И, если честно, такая реакция чужого тела ему очень доставляет. Он медленно спускается ниже, дразня чувствительную кожу слабыми укусами, оставляя небольшие розовые следы, которые исчезнут совсем скоро, а затем широко лижет по всей расщелине. — Ах, блять, — вздыхает Тэхён, задницу оттопыривая еще ближе к чужому лицу. Чонгук крепко хватает бедра парня и коротко лижет вокруг сжатого колечка мышц, слабо и откровенно дразняще, потому что, да, черт возьми, он собирается воспользоваться своим временем сполна. Ему кажется, что он этого вполне заслуживает. Он прикрывает глаза, когда прижимается языком плотнее и чуть втягивает воздух, моментально выбивая из Тэхёна приглушенный стон этим его охуенно глубоким голосом, который на Чонгука уж слишком сильно влияет. Чонгук проскальзывает языком внутрь, а Тэхён замирает на месте, снова содрогаясь, только в этот раз ощутимее, пропуская ласкающий слух задушенный стон. — Блять, да, — Тэхён бедрами еще немного ближе к Чонгуку подается, а он хмыкает, снова прижимаясь губами к пульсирующему колечку, прежде чем вновь скользнуть языком внутрь. Блять, ему слишком нравится. Нравится, что Тэхён сейчас кажется таким послушным и податливым, даже если это всего лишь на какие-то мгновения, нравится, как дрожат его бедра, а эти звуки, соскальзывающие с его пухлых губ, просто сводят с ума бесповоротно. Чонгук проталкивает язык еще глубже, рукой поглаживая внутреннюю сторону бедра, наслаждаясь мягкой и гладкой кожей. Тэхён выглядит гораздо крупнее, когда он обнажен; его широкие плечи и явно очерченные мускулы, сокращающиеся при каждом прикосновении языка Чона к раздразненному колечку мышц, выглядят просто великолепно. — Твою ж… — Тэхён стонет, тяжело дыша. — Ты так хорош в этом, но просто пиздецки небрежен. Чонгук хмыкает, крепко хватается за его задницу и сжимает ее, продолжая трахать пульсирующее колечко языком, заставляя Тэхёна стонать громче. И что с того, что он небрежный? Ему нравится быть небрежным, нравится, когда по подбородку текут слюни, нравятся все эти влажные причмокивания, когда его язык снова и снова проникает внутрь тела Тэхёна, старательно оглаживая гибкие стенки, будь оно проклято. Черт возьми, у него просто целый кинк под названием «Я люблю вылизывать Тэхёна», о котором он узнал только сейчас. А затем, когда Чонгук стимулирует порозовевшую дырочку языком и подушечкой большого пальца одновременно, Тэхён хнычет. Хнычет сладко, выше, чем следовало бы, и, черт возьми, Ким Тэхён хнычет. Чонгук отстраняется, крепко жмурясь, и давит на собственную эрекцию сквозь тонкую ткань белья. — Нет, нет, почему ты остановился? — Тэхён снова бедрами подается назад, а Чонгук распахивает глаза. — Ты просто не представляешь, как… просто дай мне секунду. — Нахуй твою секунду, — Тэхён поворачивает голову, встречаясь с чужими глазами собственными, расширенными и черными от возбуждения. Чонгук выразительно выгибает бровь, и прежде, чем сам успевает осознать собственные действия, хватает Тэхёна за бедра и переворачивает, заставляя того вскрикнуть от неожиданности. — Насколько ты гибкий? Дружеский интерес. — Достаточно, — Тэхён усмехается, не в силах выровнять дыхание. — Отлично. Чонгук снова хватается руками за бедра Тэхёна, поднимает выше, собираясь прижать его колени к плечам, и наваливается сверху, заставляя парня чуть ли не согнуться пополам. Его медовая кожа поблескивает от легкой испарины, а твердый член плотно прижимается к животу. — Блять, и какого хрена это так горячо? — выдыхает Тэхён, прикусывая свою нижнюю губу. — Еще. Чонгук выполняет просьбу, налегая на парня еще сильнее до тех пор, пока его колени оказываются чуть ли не по обе стороны от его лица, и Чон замечает, что в таком положении Тэхёну гораздо тяжелее дышать. Красноволосый сглатывает гулко. — Так нормально? Тэхён кивает, а Чонгук укладывает ладони на заднюю сторону его бедер, чтобы удерживать его ноги в таком положении, и возвращается к недавно брошенному занятию, снова одаривая горящую расщелину широкими мазками языка, прежде чем вновь скользнуть им внутрь. В этот раз Тэхён сжимается вокруг него. Тэхён весь извивается, откидывая голову назад и делая глубокие вздохи, руками сжимая и стягивая простыни под собой, и стонет бесконечно, так сладко и протяжно, что это действительно услада для ушей Чонгука, но и этого ему кажется недостаточно, так что он пытается пропихнуть внутрь палец еще раз. — О, да, твою же мать, — Тэхён сам хватает собственные ноги под коленями и разводит их еще шире, плотнее прижимая к своему телу. Чонгук слабо улыбается уголками губ и проталкивает внутрь средний палец, все так же продолжая вылизывать и трахать пульсирующее колечко мышц языком, заставляя Тэхёна крупно содрогнуться. Он двигает пальцем туда и обратно, пока все сопротивление тугих мышц не исчезает, и трется подушечкой о гибкие стенки, пытаясь отыскать ту самую нужную точку. А когда наконец находит, глаза Тэхёна широко распахиваются, а тот звук, что только что соскользнул с его неприлично пухлых и красных губ, слишком грешный. Чонгук ухмыляется, не отрываясь от своего занятия, и продолжает толкаться языком внутрь, мягко поглаживая простату подушечкой пальца. — Ох… — Тэхён снова давится стоном, заламывая брови, а по вискам стекают крупные капли пота. — Как же хорошо, Господи. Чонгук не останавливается ни на секунду, приоткрывая глаза, и замечает истекающий смазкой орган, крепко прижатый к животу парня, пачкающий бронзовую кожу естественными выделениями. Стоны Тэхёна становятся все продолжительнее и громче с каждым прикосновением подушечки пальца к чувствительному комочку нервов. А он только нажимает сильнее, заставляя Тэхёна снова распахнуть глаза, мутные и черные, да и весь его вид просто полностью подчиненный, что не может не заставить Чонгука гордиться собой. Потому что, черт его дери, немалых усилий ему стоило довести его до такого состояния. Чонгук проскальзывает ладонью к животу старшего, почти невесомо касаясь горячей кожи, прежде чем крепко сжать напряженный член, практически сразу начиная быстро и совсем неосторожно надрачивать, надавливая на комочек нервов сильнее, а ладонь вокруг органа сжимая плотно. Бедра Тэхёна дрожат, а в уголках глаз скапливаются слезы, и если этого все еще было недостаточно, чтобы Чонгук позорно кончил себе в трусы, Тэхен всхлипывает. Чонгук стонет, дрочит быстрее, крепко обхватив его член, и в последний раз сильнее надавливает на его простату, заставляя Тэхёна кончить. Каждая мышца его тела сокращается в сладком спазме, спина неестественно выгибается, а пальцы на ногах скручиваются от удовольствия. Чонгук продолжает свои действия до тех пор, пока Тэхён не шмыгает и не пытается оттолкнуть его от себя. Он отстраняется, вынимая палец медленно, заставляя Тэхёна слабо вздрогнуть. Чонгук позволяет ноге Тэхёна упасть на кровать и наблюдает за тем, как тяжело вздымается его грудь, а тело все еще немного подрагивает в послеогразменных конвульсиях. — Ты в порядке? Тэхён лениво поднимает руку и показывает «палец вверх», заставляя Чонгука фыркнуть. Чонгук только сейчас замечает, что, даже если все тело Тэхёна и состоит из крепких мышц, живот все равно остается мягким. И это настолько, мать вашу, мило, что он не знает, что ему делать с этой информацией. Тэхён поднимается медленно, наблюдая за Чонгуком с улыбкой, а затем снова забирается на него и широко лижет подбородок. — Какого хуя ты… — Помогаю справиться с этим ужасом на твоем лице, — отвечает Тэхён, снова широко облизывая лицо Чонгука от подбородка и до нижней губы. — Ты очень небрежный, но мне это нравится. — Ясненько. — Хочешь выебать меня в рот? Член Чонгука заинтересованно дергается у него в трусах. — Да. Тэхён, возможно, слишком радостно спрыгивает с кровати и опускается на колени, подначивая Чонгука привстать, чтобы он смог чуть приспустить последнюю часть гардероба, оставшуюся на нем. Он придерживает крепкий член у основания, сразу же касаясь головки губами, проскальзывая по уздечке языком, на что Чонгук не сдерживает стона. Потому что он не прикасался к себе ни разу, и это было даже больно, а губы у Тэхёна мягкие, и язык горячий. Тэхён обхватывает губами головку плотнее, щекоча языком, и начинает опускаться ниже, пока не заглатывает всю длину целиком и не вздыхает удовлетворенно. Он смотрит на Чонгука снизу вверх, выразительно выгибая брови, и Чонгук понимает без слов. Он запускает ладонь во взлохмаченные красные локоны и собирает их в кулак, сжимая несильно, а Тэхён втягивает щеки. Чонгук начинает медленно толкаться, тихо сходя с ума от влажности и жара чужого рта. Тэхён чуть сжимает его бедро и одаривает его одним из таких взглядов, которые просто кричат: «И это все?» Так что Чонгук сжимает волосы Тэхёна в кулаке крепче и толкается быстрее, преследуя один ритм, пока он не чувствует, как головка упирается ему в самую глотку. — Блять, Тэхён, — бедра Чонгука немеют, но он продолжает толкаться в рот Тэхёна в прежнем ритме до тех пор, пока не чувствует, как его горло крепко сжимается вокруг головки, а сам он едва ли не давится. — Ты же в порядке, да? И Тэхён, ебаный Ким Тэхён глаза закатывает, зубами несильно царапая чувствительную кожу органа, говоря только об одном:«Продолжай, ебаный же ты слабак». Но все, на что Чонгук может обращать внимание, — это яркие белые вспышки перед глазами, и то, что его собственные бедра его больше не слушаются, словно по своей воле толкаясь в горячий податливый рот быстро и жестко, а Тэхён смотрит на него с удовлетворенным блеском в глазах. И даже если Чонгук никогда не признается вслух, он, блять, обожает это. Он кончает после очередного сильного толчка, а Тэхён просто прикрывает глаза, позволяя ему излиться себе в рот, сжимая стенки горла вокруг подрагивающего члена, пока его не отстраняет сам Чонгук. Тэхён хмыкает, вытирая свой рот тыльной стороной ладони, и делает глубокий вдох. — Кажется, у меня завтра голоса не будет. Чонгук едва ли удерживает себя в сидячем положении на постели, совершенно не уверенный в дееспособности собственных ног. — Ну, ты сам напросился. — Да, — отвечает Тэхён, вытягивая руку. — Помоги? Чонгук фыркает и хватает старшего за запястье, помогая парню встать на ставшие ватными ноги. — Что ж, было весело, — говорит Тэхён, широко улыбаясь. — Это превращается в привычку? Чонгук молчит несколько мгновений. Этому совершенно точно не стоило бы превращаться в привычку. Но, опять же, за исключением постоянного раздражения, у Чонгука к Тэхёну нет никаких сильных чувств. Уж точно нет романтических. — Если хочешь, — наконец отвечает он. Тэхён кивает. — Что ж, думаю, ты мог бы стать моим чемпионатным секс-дружком. — Это… круто, — бесстрастно отвечает Чонгук. — Я польщен. — Не выебывайся, — Тэхён оглядывается в поисках своих вещей, находя все у входа в ванную, и направляется туда, в первую очередь надевая свою рубашку. — И, к слову, все то, что ты делал с моей задницей, было охуенно. — Все, что ты делал с моим членом, тоже было охуенно. — Ох, я знаю, — отвечает он, надевая свое белье с Винни Пухом. — Поверь, ты выглядел так, будто… твою мать, — Тэхён начинает рыться во всех карманах своей куртки, а затем то же самое проделывает со штанами. — О нет. — Что? — Моя ебаная ключ-карта, — шипит Тэхён. Он кидает свои вещи обратно на пол и взвывает. — Она у Джина, блять. — Ну, так позвони ему, встретьтесь где-нибудь, чтобы ты мог вернуться в свой номер. — Нет, он уже в номере. Чонгук хмурится. — Тогда в чем пр… Тэхён резко разворачивается и смотрит прямо на него. — Он там с твоим тренером. Чонгук некоторое время переваривает только что услышанные слова. Медленно, но верно он начинает понимать их смысл. — Погоди. С Намджуном? — Тэхён кивает. — И они типа трахаются? Мой тренер и твой тренер трахаются? — Я видел их, когда только пришел на афтепати, — Тэхён кривится. — Они сосались у стены. Выглядело это очень впечатляюще, то есть они реально очень злобно сосались. Чонгук давится. — Блять, у меня не самые лучшие представления. Тэхён беспокоит зубами свою нижнюю губу. — Наверное, тогда я у Чимина останусь. — Хочешь, чтобы Юнги убил тебя? Особенно если они трахаются, а, зная их, именно этим они сейчас и занимаются, — Чонгук чувствует по телу неприятные мурашки. — Наверняка какой-нибудь максимально грязный секс в честь победы. — Что ж, тогда мне, наверное, придется спать на том стремном диванчике в лобби гостиницы, — бурчит Тэхён, снова поднимая свои штаны. — Супер. Чонгук глубоко вздыхает. — Просто… слушай, просто оставайся здесь. Глаза Тэхёна расширяются, и он замирает на месте, переминаясь с одной ноги на другую от неловкости. — Ты уверен? — Я не позволю тебе спать на какой-нибудь неудобной раскладушке с твоей лодыжкой, она пиздец как опухла. Ты можешь остаться, серьезно. Тэхён широко и благодарно ему улыбается. — Спасибо, Чон. Ты одолжишь мне какую-нибудь футболку или… Чонгук тянется к своему чемодану, небрежно брошенному на пол, и открывает его, ни капли не смущаясь ужасного бардака в нем. — Бери, что понравится. Тэхён выбирает больше всего приглянувшуюся ему черную футболку, которая даже так выглядит ему слишком великой, он буквально тонет в ней, но это дарит ему какое-то чувство комфорта и удовлетворения. Тэхён подбирает свои разбросанные вещи и складывает их, а Чонгук без особого стеснения рассматривает его трусы с Винни Пухом. Сзади нарисован Винни с подкинутым в воздух горшком меда, а небольшая надпись гласит: «Сладкая попка». Чонгук нахмуривается, но никак свои наблюдения не комментирует. Тэхён уже лезет в кровать, а Чонгук сразу же подскакивает на локтях. — Ну уж нет. Сначала почистим зубы. Тэхён закатывает глаза, но все равно идет вслед за Чонгуком в ванную. — У тебя точно бзик какой-то, — говорит он, когда тянется за зубной щеткой Чонгука, но ее хозяин тут же перехватывает его запястье. — И что ты собираешься сделать? — Почистить зубы? — Моей зубной щеткой? — А ты видишь здесь еще зубные щетки? Чонгук делает очень глубокий вздох. — Позволь уточнить: ты подумал о том, чтобы почистить свои зубы моей зубной щеткой после того, как в твоем рту побывал мой член и ты проглотил мою сперму? Тэхён моргает, а затем улыбается широко. — А, я понял, почему это могло стать проблемой. — Пальцы свои используй, чертов ребенок, — бурчит Чонгук, отпуская чужое запястье и забирая свою зубную щетку. Он выдавливает на нее щедрую долю зубной пасты, а потом Тэхён своим указательным пальцем чуть ли в нос ему не тычет, тоже показательно выдавливая побольше из тюбика. Пока Чонгук тщательно чистит зубы, а Тэхён просто водит подушечкой пальца по своим, у первого возникает возможность понаблюдать за ними в отражении. Они выглядят совершенно беспорядочно. Такими они и являются. И Тэхён выглядит на добрых лет пять моложе в этой футболке, потому что она и правда сильно велика ему, но он решает ничего не говорить на этот счет. Он думает, что после такого насыщенного дня уснет сразу, как только его голова коснется подушки, потому что они оба устали, просто чертовски вымотаны. Но у Тэхёна, кажется, другие планы. Как только они укладываются в кровать, бок о бок, погасив свет, Тэхён никак не унимается. — Я так рад за Чима. — Ага. — Он этого заслуживает, знаешь? Он отдал всю свою молодость фигурному катанию, так что он достоин даже большего. — Да, согласен. — Ты видел, как Юнги на него смотрел? Членом своим клянусь, он влюбился в него снова. — Миленько. Тэхён замолкает ненадолго. — Ты ведь не по части милых разговоров, верно? Чонгук смотрит на Тэхёна неверующе, а тот лишь осторожно смотрит в ответ. — Если это ты называешь милым разговором, тогда нам действительно есть, что обсудить, — вздыхает Чонгук. — Но я все равно вообще не по части милых разговоров, так что. Тэхён поворачивается в сторону Чонгука, смотря на него с надутыми губами, заставляя младшего непонимающе вскинуть бровь. — Что? — У меня есть одно условие. — Валяй. Тэхён кусает свою нижнюю губу. — Я не могу спать, если не обнимаю кого-то. Чонгук непонимающе моргает несколько раз. — Стой, что? — Дома у меня есть огромная мягкая игрушка, Кумамон, которую я обнимаю, если сплю один. Мне ее Юнги-хён купил. Но здесь у меня ничего нет. — И? Тэхён выгибает бровь, а Чонгук только сильнее нахмуривается. — О Боже, хочешь, чтобы я тебя со спины обнял? — Нет, хочу, чтобы позволил обнять себя. Мне это нужно, иначе я не засну. — Тогда не спи. — Ладно, тогда я просто буду разговаривать сам с собой, я уверен, что ты отлично сможешь спать под мою болтовню, ведь у нас не такой большой выбор, так что… — Я тебя, блять, ненавижу, — ворчит Чонгук, поворачиваясь к Тэхёну спиной. Последний хихикает счастливо и проскальзывает руками к талии Чонгука, обнимая его и ногами, а носом утыкаясь в заднюю сторону его шеи. — Это так мило, — вздыхает Тэхён. — Спасибо. — Забей. — Моя плюшевая игрушка! — Я тебя нахуй скину с кровати. Тэхён замолкает. Чонгук уже начинает засыпать, но резко открывает глаза в кромешной темноте. — Тэхён? — Мм? — Почему ты не участвовал в Гран-при этого года? За этим следует короткая пауза, а затем Тэхён хмыкает. — Моя лодыжка еще не до конца исцелилась. — Постой, как это? — То есть все в порядке, просто… — Чонгук слышит, что Тэхён облизывает губы. — Просто она еще не в идеальном состоянии, наверняка уже не будет никогда, и ты даже понятия не имеешь, сколько всего я потерял, пока реабилитировался и поправлял свое здоровье. Так что я не могу участвовать везде, понимаешь, это сверхнагрузка, а доктор сказал, что мне придется выбирать соревнования и не перегружаться. А я все еще не чувствую себя достаточно уверенным, чтобы участвовать в Гран-при, это просто пиздецки утомляет. Слишком много соревнований за короткий период времени. Я наверняка не буду участвовать в Олимпийских в следующем году, — в комнате на несколько мгновений повисает тишина. — Но все хорошо, я все еще могу кататься, это уже было каким-то чудом для меня. Чонгук его хорошо понимает. Новость о тяжелой травме Тэхёна поразила весь мир фигурного катания. Одна статья за другой, заголовки которых всегда возглавляли новостные газеты, и в некоторых из них даже говорилось о том, что ему придется поставить крест на своей карьере фигуриста, что изменило бы всю историю фигурного катания. А потом он вернулся, и все вдруг снова заинтересовались. Великое возвращение гордости Кореи. Намджун только об этом и болтал на протяжении чертовых недель. — А ты, кстати? — спрашивает Тэхён. — Почему не участвовал в При? — А, это… я просто не чувствую, что готов, — признается он. — Я поздно начал кататься, ты ведь знаешь. Думаю, что правильнее будет пойти туда полностью подготовленным, то же самое с Олимпийскими. Плюс ко всему, я еще хожу в универ, так что… — Уау, серьезно? — Да, мама не оставила мне выбора. Если хочешь заниматься фигурным катанием, получи и высшее образование. Так она мне сказала. — И чему ты обучаешься? — Я на факультете Архитектуры. — Блять, чувак. Серьезно? — Да, и мне даже нравится. Если в фигурном катании все пойдет по пизде, я хотя бы смогу выжить. — Умно, — усмехается Тэхён, прижимаясь еще немного ближе. — Ты придешь на завтрашний Гала-концерт? — Не-а, не получится, у меня вылет рано утром, потому что дома осталось много дерьма, о котором нужно позаботиться. А еще у меня скоро экзамен, — отвечает он, чувствуя, как его веки тяжелеют. — А ты? — Лодыжка сильно болит, я тоже улечу пораньше. Чонгук хмыкает. — Хочешь съездить к берегу моря со мной завтра с утра? Можем позавтракать где-нибудь там. — Ты хочешь, чтобы я пошел? — Ты не такой уж уебок вне катка, так что да, конечно. — Хорошо, — Тэхён широко зевает. — Тогда я только «за». Совсем скоро Тэхён засыпает, а Чонгук снова начинает проваливаться в сон, но… Тэхён нечаянно пихает его локтем в живот. Чонгук упорно не открывает глаза. Тэхён начинает беспокойно ворочаться во сне. Тэхён пихает его коленом в задницу. — Как же я тебя, блять, ненавижу, — шепчет Чонгук в никуда, в этот раз просто заставляя себя поскорее уснуть.