then there's the landing

В лифте Тэхён активно старается стряхнуть весь снег со своей бини. — Мне нужно семь ванн, я так замерз. — Как дела у твоих сосочков? — спрашивает Чонгук, смахивая снег с плеч. — Твердые, как камни. Чонгук усмехается, а лифт останавливается на этаже, где находится его номер. — Твоя комната тоже тут? — Не-а, Хосока, — отвечает Тэхён, делая шаг из лифта. — Зависну у него, мои ключи опять у Джина. — Почему тебя всегда лишают твоих же ключей? — Я их постоянно теряю, — отвечает Тэхён. — Однажды, когда мы были в Таиланде, я не мог найти ключи от номера, и, поверь мне, Джин не такой уж милашка в гневе. Они доходят до номера Чонгука, и он достает свою ключ-карту, отпирая дверь. — Ну, тогда увидимся завтра? — говорит он, а Тэхён кивает. — Конечно, — небольшая пауза. — Было весело. — Мы в буквальном смысле едва не умерли от гипотермии, — говорит Чонгук, нахмурившись. — Это же Путин, чувак, он знает свое дело. — Этот ураган правда казался не слишком реальным, — Чонгук опирается плечом на прохладную стену, а дверь все еще открыта. — Думаешь, он замешан в этом? — Может, у него есть машина какая-нибудь, которая позволяет ему устраивать ураганы, когда захочется? — спрашивает Тэхён, делая шаг навстречу. — Забудь о всяких там ядерных бомбах, он просто заметет всех снегом. — Начнет новый Ледниковый период. — Чонгук, а что, если у него три соска? Чонгук выпучивает глаза в наигранном ужасе. — Иисусе, он из сосковых! — Он точно захватит всех нас, — Тэхён, вздохнув, прикрывает покрасневшей от холода рот ладонью. — Мы больше не можем оставаться здесь. Нам срочно нужно улететь куда-нибудь далеко и постараться не ввязываться в эту хладнокровную войну. Я слишком красив, чтобы воевать. — И куда же нам стоит лететь? Тэхён задумывается об этом ненадолго, а Чонгук невольно засматривается на его покрасневшие от холода щеки и ловит себя на смущающей мысли, что очень хотел бы их поцеловать. — Амстердам, — Тэхён кивает самому себе. — Мы будем просто поедать сыр и курить травку, пока люди и соски будут уничтожать друг друга. — Мы могли бы открыть там свой цветочный магазин, у них же вроде растет много тюльпанов? Тэхён не отвечает, просто смотрит на него с улыбкой на губах. Чонгук только сейчас замечает, что каким-то неизвестным образом они оказались слишком близко друг к другу, настолько, что теплое дыхание парня ощущается на его губах. Поцеловать его сейчас было бы так легко. Так легко и правильно. Тэхён моргает и делает шаг назад. — Мне стоит… Хосок меня ждет. Это не так. — Да, конечно, — Чонгук тоже делает шаг к своей двери. — До завтра. — Да, — Тэхён одаривает его натянутой улыбкой и машет коротко. — До завтра. И он уходит, а Чонгук проходит в свой номер и закрывает дверь. Он останавливается где-то в середине комнаты, залипнув бесцельным взглядом на своем багаже, и чувствует себя так, будто его ноги приросли к полу. Чимин ведь предупреждал его, не так ли? Что Тэхён не заводит отношений. Что он трахается с Хосоком уже целую вечность, так какой смысл ему сейчас расстраиваться? Это он начал испытывать какие-то чувства, не Тэхён, так что даже обвинять его было бы глупо, ведь он всего лишь делает то, что хочет. И он совсем не злится, дело даже не в этом, а в том, что… что ж, это больно. Чонгук хорошо разбирается в чувствах, и ему следовало быть умнее, а не влюбляться в Тэхёна, пусть осознание этого и отняло у него достаточное количество времени. Влюбляться в человека вроде Тэхёна — это то же самое, что влюбляться в фейерверк. В дверь стучат дважды, а Чонгук нахмуривается, но все равно идет ко входу. Если это Намджун, он точно надерет ему задницу. Открыв дверь, он замечает быструю вспышку красного, прежде чем Тэхён целует его, вцепившись пальцами в его расстегнутую куртку, а Чонгук прикрывает глаза и просто радушно принимает его. Тэхён захлопывает дверь пинком и целует настойчивее, и в этот момент Чонгук отрывается, заставляя старшего потянуться за его губами, а после нахмуриться. — Что… — Что там с Хосоком? — спрашивает Чонгук, даже не стараясь скрыть яд в своем голосе. — Он ведь заждался, не так ли? Тэхён нахмуривается сильнее прежде, чем до него доходит суть. — Чимин рассказал тебе. — Да, рассказал. — Я… — Тэхён сглатывает. — Мы с Хосоком давно не трахались. — Давно. — Очень давно. Чонгук хмыкает. — С каких пор? — Тэхён не отвечает. — Может, с Мировых? — С Мировых, да, — Тэхён наконец выдыхает. — С тех пор. — Хорошо. — Хорошо? — Да, — Чонгук тянет Тэхёна к себе за его куртку и прижимает ближе. — Хорошо. Он знает, что Тэхён, вероятнее всего, не влюблен в него. Думает об этом, пока они целуются, медленнее обычного, немного более мягко, правда думает. И о том, что Тэхён может и вовсе никогда не полюбить его, потому что иногда так случается. Но он все еще не отпускает малюсенькую надежду. Потому что Тэхён сказал, что не был с Хосоком с Мировых, и точно не солгал, потому что Тэхён никогда не врет. Тэхён избавляется от своей куртки, а Чонгук разбирается со своей, и обе остаются валяться где-то на полу, пока они спешно добираются до кровати, все еще слишком одетые, стараясь не разрывать поцелуя, пока Тэхён не начинает хихикать Чонгуку в губы. — Ты мне в рот плюнул, — ворчит Чонгук. — Почему на нас всегда так много дурацкой одежды?! — восклицает Тэхён, стягивая шарф, а после и свой шерстяной пуловер. — Каждый раз, когда нам приспичит наконец потрахаться, на нас семь ебаных слоев одежды. — Сейчас, когда ты это сказал, я действительно задумался, — говорит Чонгук, снимая свою толстовку, бини и шарф. — Думаешь, за этим может стоять Путин? — Он держит под контролем погоду и соски, я бы не был удивлен… — он быстро чмокает Чонгука в губы, снимая свою футболку после. — ... если бы он мог и сознания людей контролировать, когда они собираются потрахаться. Особенно если это два парня. Чонгук хмыкает, небрежно избавляясь от своих ботинок и наклоняясь, чтобы снять следом и носки. — Знаешь, что? — Что? — Тэхён снимает обувь и штаны. — Давай перестанем говорить о Путине. — Это отличная идея. — У тебя мохнатые носки? — Они милые, — Тэхён ухмыляется. — И я могу сделать вот так. Он наклоняется, цепляя носочек, и тянет его вверх, расправляя, заставляя Чонгука тихо охнуть, когда резинка обхватывает его бедро у середины. — И каким же, интересно, хуем ты упихал такие носки в свои ботинки? — немного удивленно спрашивает он, заинтригованный происходящим. — Я человек с тысячей загадок, — Тэхён смотрит на него. — Мне снять их или оставить так? Чонгук вздыхает. — Оставь. — Я знал, черт возьми, — Тэхён поднимает и второй носок, который теперь прикрывает большую часть его ноги. — В следующий раз я просто надену колготки. — Ты мог бы надеть те, сеточные, — говорит Чонгук, отворачиваясь ненадолго, чтобы достать из своего багажа смазку и презервативы. — Черт, точно, — говорит Тэхён. — Я сделаю это. Чонгук улыбается, заслышав за спиной какое-то копошение, и предполагает, что Тэхён уже забрался на кровать, поэтому старается как можно быстрее найти то, что ему нужно. Как только его поиски венчаются успехом, он поворачивается в сторону кровати и на секунду забывает, как надо дышать. Тэхён вальяжно разлегся на его кровати, раздвинув ноги, и лениво поглаживает свой член, закусив нижнюю губу, и эти чертовы носки смотрятся слишком привлекательно на его стройных ногах. — Ты хочешь, чтобы у меня случился сердечный приступ? — спрашивает Чонгук, забираясь на кровать и кидая смазку с презервативами куда-то рядом. — Тебя так легко взволновать, — говорит Тэхён немного дрожащим голосом, потому что его рука все еще творит непристойности. — Мне это нравится. — Еще бы, — Чонгук устраивается между ног Тэхёна и ведет подушечками пальцев по внутренней стороне его бедра, заставляя парня пропустить тихий вздох. — Ты сегодня чувствительный. — Это из-за холода, — Тэхён сглатывает. — Моя кожа дохуя чувствительна к холоду. Чонгук тратит секунду на то, чтобы занести это небольшое открытие в свой список под названием «Очаровательные факты о Ким Тэхёне», прежде чем наклониться ниже и скользнуть языком по соску Тэхёна. Парень под ним выгибается немного, а с его губ слетают тихие короткие вздохи. — Ты не врал, когда говорил, что они твердые. — Я чувствителен к холоду, умная твоя башка. Чонгук смотрит на него. — Значит ли это, что они всегда твердые, когда ты выступаешь? — Возможно, — спустя недолгую паузу отвечает Тэхён, заставляя Чонгука фыркнуть. — Заткнись. Чонгук одаривает твердую подушечку широким мазком языка снова, а затем присасывается губами и вырисовывает вокруг несколько кругов, заставляя Тэхёна издавать короткие звуки, которых он раньше не слышал, но теперь определенно влюблен в них. Он убирает ладонь Тэхёна от его эрекции, накрывая ту своей собственной, поглаживая неспешно и дразня твердый сосок зубами и губами, заставляя красноволосого раздвинуть ноги шире. — Господи, я скучал по тебе, — шепчет Тэхён, а Чонгук ненадолго прекращает свои действия и смотрит на него. — Серьезно? — Так, черт возьми, сильно, — Тэхён улыбается. — Скучал по твоим рукам. И по твоему милому личику тоже. Чонгук сжимает губы в тонкую линию и отводит взгляд. — Заткнись. — О-о, ты краснеешь, — Тэхён довольно хихикает. — Это очень мило, чаги. Ох. Ох, он забыл о корейском. И какого только черта ему это так нравится? — Что значит «чаги»? — Что-то вроде пуси? — отвечает Тэхён. — Это милое ласкательное прозвище, вроде «дорогой» или «любимый». — Мне нравится. — А знаешь, что нравится мне? — Что? — Твой член, так что тебе стоит поторопиться. Чонгук закатывает глаза, но все равно тянется к тюбику со смазкой и выдавливает немного себе на пальцы, растирая, чтобы согреть. — Интересно, ты когда-нибудь прекратишь вести себя так, хотя бы пока мы занимаемся сексом? — Никогда, потому что тебе нравится. — Не особо, если честно. — Скажи это своему члену, — Тэхён надавливает ступней на внушительный бугорок в трусах Чонгука. — И я не шучу, чаги. — Хорошо, ладно. Чонгук возвращается на свое прежнее место, удобно пристраиваясь между раздвинутыми ногами Тэхёна, и прижимается подушечкой пальца к сжатому колечку мышц, поглаживая круговыми движениями, сжимая несильно мягкую кожу на внутренней стороне бедра парня, извивающегося под неспешными прикосновениями, прежде чем начать вводить один палец, заставляя Тэхёна напрячься и задержать дыхание. — Ты же в норме, да? — В порядке. — Ты очень узкий. — Много времени прошло, — улыбается Тэхён. И по какой-то неизвестной причине Чонгук обожает эти слова, сказанные голосом Тэхёна. Последний раз он виделся с Тэхёном в октябре. А Мировые так еще раньше этого были, так что, да, времени прошло действительно много. Он добавляет еще один палец, и ресницы Тэхёна трепещут, а все мышцы в теле напрягаются. — Я тоже скучал по тебе, — признается Чонгук, заставляя Тэхёна посмотреть на себя. — Очень. — Я знаю, — Тэхён подается бедрами навстречу пальцам. — Поверь, правда знаю. Конечно он будет знать. Чонгук догадывается, что он не очень хорошо скрывает свои чувства, и поэтому не удивляется. Он просто открытая книга, когда дело доходит до подобного, и он даже не пытается скрывать свою злость, плохое настроение или же симпатию. Но, Господи, как же он надеется, что у него получается быть хотя бы не слишком очевидным в этот раз. Тэхён тихо ругается, когда Чонгук проталкивает пальцы глубже, раздвигая ноги еще шире, позволяя младшему подобрать более быстрый темп, раздвигая пальцы на манер ножниц и старательно растягивая тугие мышцы. — Они реально смотрятся просто смешно, — говорит Чонгук, разглядывая носки парня. — И почему они мне нравятся? — Блять, не знаю, сосредоточься, — Тэхён чуть выгибает спину, пытаясь подобрать нужный угол. — Добавь еще, ну же. Чонгук выполняет, сталкиваясь с небольшим сопротивлением, но Тэхён быстро расслабляется, слишком увлеченный прикосновениями. — Может, это потому, что они мохнатые? — О Боже, Чон, заткнись. — Как забавно ситуация перешла на мою сторону, — Чонгук давит пальцами на гибкие стенки сильнее, заставляя парня сжиматься. — Наверное, я считаю их милыми. — Блять, я готов. Я готов, давай. — В твоей сверхнетерпеливости сегодня тоже виноват холод? Тэхён гогочет, чуть вздрагивая, когда Чонгук вынимает из него пальцы. — Нет, я просто слишком возбужден. Чонгук фыркает и быстро избавляется от своих боксеров, рвет зубами упаковку презерватива и медленно надевает его, шипя на долгожданное прикосновение, а затем старательно себя смазывает. — Как ты хочешь этого? — Прямо так. Чонгук неопределенно смотрит на него. — Серьезно? Вот так? — Мне очень удобно, — улыбается Тэхён. — Так что да, вот так. Чонгук трется головкой о проход Тэхёна, хватается за его бедра и осторожно толкается внутрь, чувствуя, как тугие мышцы крепко обхватывают его, а сам Тэхён заметно напрягается и делает глубокий вдох. — Поцелуй меня? Глаза Чонгука расширяются немного, его реакция чуть приторможенная из-за узости чужого тела. —Черт, Тэ, что с тобой происходит сегодня? Тэхён не отвечает сразу, только быстро увлажняет свои губы и смотрит на него, бегая глазами по всему лицу. — Просто… я просто хочу. И Чонгук, конечно же, поддается. Возможно, в этот раз все ощущается немного по-другому. Может быть, это его сознание играет с ним злые шутки, может быть, все потому, что он влюблен, но, Боже, это действительно что-то другое. Поцелуй медленный, Тэхён обхватывает ладонями его лицо, мягко поглаживая кожу длинными пальцами, так осторожно, словно это что-то святое, и подается своими бедрами навстречу, издавая звук, очень похожий на удовлетворенный, когда Чонгук начинает трахать его непростительно медленно. Чонгук хочет чувствовать все, хочет понять, каково это — спать с Тэхёном безо всякого соперничества, безо всякого адреналина, который будоражит кровь каждый раз после выступлений, и, конечно, безо всякой спешки. Он хочет знать, каково это — быть с Тэхёном только потому, что ему этого хочется. И все это так невозможно приятно, что он боится привязаться. Тэхён продолжает целовать его, даже когда уже совсем не может сдерживать стоны, несильно кусая за нижнюю губу, когда очередной толчок оказывается слишком приятным, совсем скоро активнее подаваясь собственными бедрами навстречу, стараясь подначить двигаться быстрее, но Чонгук удерживает медленный темп, заставляя Тэхёна сжиматься вокруг него и трястись всем телом. — Блять, — Тэхён выгибается навстречу, ногами крепко обхватывая его талию. — Вот так, чаги. Чонгук рычит, зарываясь лицом в изгиб шеи парня, толкаясь внутрь резко, но выходя медленно, заставляя Тэхёна стонать. — Я, блять, обожаю, когда ты разговариваешь на корейском, — говорит Чонгук. — Не осуждай меня. — Да? — Тэхён ухмыляется, пропуская между пальцами локоны волос Чонгука. — Хочешь, чтобы я говорил на корейском, пока ты трахаешь меня? — Блять, да. Тэхён давится стоном, когда Чонгук обхватывает его член тугим кольцом из пальцев, продолжая двигаться по-прежнему медленно. — Gae, soseu yangmal obeun daweji. Чонгук вздрагивает. — Сука, какого черта это так горячо? Между толчками Чонгук успевает расслышать, как Тэхён фыркает, и кровь в его жилах мгновенно стынет. Он прекращает двигаться совсем, а Тэхён скулит и бьет его в грудь. — Нет, почему ты остановился? — Ты сказал какое-то непонятное дерьмо, не так ли? — шипит Чонгук. — Что ты сказал на корейском? Тэхён сжимает губы, очень сильно стараясь не рассмеяться, что слишком очевидно. — Тэхён. — Я… — Тэхён усмехается. — Не знаю, какую-то хуйню о собаках, носках и плитах? — Ты ебаный… я чуть не кончил из-за этого! — Это было очень забавно! — Ненавижу тебя. — Нет, не нужно ненавидеть, лучше трахни меня, — Тэхён оставляет целомудренный поцелуй на чужих губах. — Прошу, иначе я с ума тут сойду. — Ты совсем этого не заслуживаешь. — Обещаю, что не сделаю так больше, — Тэхён улыбается ему, выглядя как-то слишком очаровательно. — Пожалуйста, чаги, ну же. Чонгук закатывает глаза. — Ладно. — Надеюсь, теперь ты собираешься трахнуть меня по-настоящему. — Не знал, что до этого я притворялся. — Ты знаешь, о чем я. — Не суть, — Чонгук выпрямляется, упираясь коленями в матрас, и внезапно толкается в Тэхёна резко и грубо. Тэхён буквально взвывает, так что Чонгук поддерживает такой темп, трахает Тэхёна быстро и жестко, громкие шлепки кожи о кожу сливаются с рваным дыханием и задушенными стонами Тэхёна, его голос становится глубже, и Чонгук не сдерживает короткого стона, когда мышцы вокруг него сжимаются еще крепче. Он решает закинуть одну ногу Тэхёна к себе на плечо и стягивает носок вниз, зубами вцепляясь в тонкую и чувствительную кожу на внутренней стороне бедра, заставляя парня хныкать и дергаться, а член выделять еще больше естественной смазки, пачкающей низ плоского живота. — Блять, — Чонгук сглатывает. — Ты ахуенно красивый. Тэхён смеется, тяжело дыша, крепко зажмуривая глаза. — Боже, замолчи. — Это так, — Чонгук оставляет поцелуй прямо поверх недавнего укуса. — Ты прекрасен. Тэхён приоткрывает глаза и на несколько мгновений отводит взгляд. — Да? — Ты знаешь это. — Может, я… может, мне нравится, когда ты говоришь это? Чонгук ненавидит себя на мгновение. Всего мгновение. Это его ошибка, а не Тэхёна, и винить он может только себя. Ведь Тэхён совсем не виноват, что он влюбился, и уж тем более не виноват в том, что так красив. Чонгук снова обхватывает член старшего и дрочит ему быстро, стараясь попадать в такт с собственными грубыми толчками, упиваясь звуками, срывающимися с приоткрытых губ Тэхёна. — Ты так красив, — шепчет он, но ему кажется, что он кричит. — Наверное, ты самый красивый человек из всех, кого мне только выдавалось видеть. В глазах Тэхёна что-то проскальзывает, и Чонгук боится, что полностью выдал себя именно на этом моменте, но он всего лишь толкается бедрами навстречу сильнее, прикрывая глаза и издавая громкий стон. — Я сейчас… — говорит Тэхён, крепко сжимая руками подушку под головой. Чонгук вбивается в податливое тело быстрее, замечая подрагивающий член Тэхёна, его бедра немеют, а темп становится просто невозможным. Тэхён бормочет что-то на корейском, сжимается вокруг него, напрягаясь всем телом, когда кончает несдержанно на собственные грудь и живот, а Чонгук продолжает трахать его сквозь оргазм, преследуя свой собственный на грани сознания. — Давай же, Чон, — рвано стонет Тэхён подрагивающим голосом. — Давай же, покажи хёну, насколько ты хороший мальчик. Чонгук уверен, что стонет имя Тэхёна, когда изливается в презерватив, замирая всем телом где-то глубоко в старшем, пока тот пропускает ладонь во влажные волосы Чонгука и шепчет всякие бессмысленные милости. Чонгук делает глубокий вздох, а мышцы все еще дергаются, когда он покидает горячее нутро. Он снимает презерватив, вяжет крепкий узел и кидает куда-то за свою спину на пол. — Как некультурно, — шепчет Тэхён, а Чонгук просто падает на кровать рядом с ним. — Похуй. Они лежат так недолго прежде, чем Тэхён поворачивается и наваливается на Чонгука, утыкаясь носом в изгиб его шеи, а руку укладывая поперек крепкого живота. — Мне так комфортно. — Ты всегда найдешь способ устроить себе комфорт. — Не могу дождаться второго раунда. — Ты за? — Дай мне немного времени, и я буду как новенький. Могу попросить тебя трахнуть меня в душе. — Это ахуеть как опасно в таком состоянии. — Плевать. — И вода все портит. — Ну, тогда ты можешь просто объездить меня, помнится мне, ты неплохо справился с этой задачей в прошлый раз. Чонгук хмыкает. — Посмотрим. Тэхён смотрит на него с ухмылкой. — Знаешь, чего еще я хочу? — Чего? — Пиццу. Чонгук вздыхает. — Я вызову доставку. Тэхён радостно хлопает в ладоши, крутясь в кровати, а Чонгук нехотя поднимается, не в силах сдержать широкой улыбки.