*****
Красная Площадь невероятно красива даже под толщей снега. Древние здания роскошной цитадели, высокие и красочные, и монументальное сооружение, известное как Мавзолей Ленина, предстали перед их взором. Тэхён и Чонгук разглядывают все эти постройки, согревая руки о горячий кофе в руках, восхищаясь прекрасным видом. — Знаешь… — начинает Тэхён. — Вот это — Кремль. — О, — Чонгук смотрит на здание, на которое указывает Тэхён. — Дом Путина. — Думаешь, он у себя? — Возможно. Тишина. — Возможно, и Трамп тоже там, — Тэхён смотрит на парня. — Лижет все три его соска. — Меня щас вырвет, — Чонгук разворачивается и уходит прочь, а Тэхён бежит за ним, громко и заливисто смеясь, привлекая внимание всех людей на площади. — Как ты думаешь, а Трамп тоже из сосковых? — Тэхён, не шути про эту хуйню в России, — отвечает Чонгук и не останавливается ни на секунду, пока Тэхён его не догоняет. — У него может быть больше трех сосков, Чонгук! — Почему ты продолжаешь говорить о сосках?! — Он скинет свою маску, когда Путин завоюет нас! — Сейчас не время говорить об этом! — А когда оно настанет, Чонгук?! — театрально восклицает Тэхён. — Они нападут, и будет уже поздно! Амстердам останется лишь в мечтах! Станет миражом! — Клянусь Богом, я никогда не был настроен так серьезно, я просто вылью этот кофе на твою тупую розовую бини, если ты не заткнешься. — Невероятно! — фыркает Тэхён. — Я просто подавлен!*****
Тэхён, кажется, любит голубей в своей странной манере. Чонгук же осознает, что он сам — совсем нет. Птицы налетают на Тэхёна почти в ту же секунду, как он начинает бросать им крошки хлеба от своего сэндвича, хохоча так радостно и кидая свой обед так агрессивно, что Чонгуку даже немного неловко становится от такого контраста. — Да, — шипит он. — На тебе, получай, вкусно же, а, ты, грязная… — Так, все, — Чонгук отбирает бутерброд Тэхёна и бросает его как можно дальше, заставляя птиц последовать туда же. — Йа! — восклицает Тэхён, шлепая его по плечу. — Мой обед! — Ты даже не ел его, заткнись, — Чонгук делит свой сэндвич напополам и протягивает одну часть Тэхёну. — На, ешь и перестань кормить этих стремных летающих штук. Тэхён дуется, но все равно берет свою половину и ест ее в тишине. Чонгук признается, что Москва — это прекрасное место. За исключением погоды, правда. Она — долгожитель, и это чувствуется во всем, в каждой улице, каждой аллее. Античный и чарующий город, в котором не отказался бы снова побывать, но только летом. — Твои родители приходят к тебе на соревнования? — спрашивает Тэхён с набитым ртом. — Иногда, — пожимает плечами Чонгук. — Я прошу их этого не делать, гораздо лучше смотреть выступление дома, снятое в высшем качестве с самых удачных углов, с замедленными съемками и, самое главное, в тепле. А на катке пиздецки холодно. — Правильно. — А твои? Приходят? — Раньше всегда приходили, — Тэхён кивает самому себе. — Но перестали после того инцидента. — Ох. — Они были там, когда все случилось, и сказали, что больше никогда не хотели бы видеть такого. Они все еще боятся, знаешь? Моя мать ненавидит все это и была просто в бешенстве, когда узнала, что я снова начинаю соревноваться. — Ее можно понять. — Да, знаю. Все в порядке, они по-прежнему меня поддерживают, просто… не так радостно, как раньше, и все. — Знаешь, я никогда не видел видео с тем случаем. Тэхён поворачивается к нему с выпученными глазами. — Реально? — Никогда не хотел, мне просто казалось это неправильным, — Чонгук пожимает плечами. — То есть я тогда и не видел, как ты катаешься, но был наслышан о твоих ошеломляющих способностях, поэтому было немного странно смотреть то видео. Вместо него я часто пересматривал твое выступление в Сочи. Тэхён широко улыбается, морща нос. — Это ужасно мило с твоей стороны. Чонгук отводит взгляд, зная, что он обязательно покраснел бы, если бы его щеки уже не были розовыми из-за холода. — Давай вернемся в отель, Джин-хён ждет меня, — говорит Тэхён, доедая последний кусочек сэндвича и вставая со скамейки. — Моя задница так заледенела, что ты можешь ударить по ней со всей силы, и я нихрена не почувствую.*****
Утром перед произвольными программами Тэхён пишет Чонгуку, что немного опоздает, но все равно придет, чтобы посмотреть на Чимина. Чонгук с Хосоком и Намджуном сидит в зрительном зале, наблюдая за европейскими фигуристами. Франция, как и всегда, показывает отменное качество, но их представитель все равно портит тройной Аксель, превращая его в двойной и упуская важные моменты. Все это время Хосок делает какие-то пометки в своем блокноте, бегая глазами от его страниц ко льду, наверняка уже представляя себе новую хореографию Тэхёна. — Чимин писал мне утром, — говорит Намджун. — Сказал, что чувствует себя уверенно. — Ему не нужна никакая уверенность после его короткой программы, все знают, что он победит, — говорит Чонгук, а на лед выходит молодой фигурист. Он из Испании, наверняка впервые на таких серьезных соревнованиях, потому что выглядит так, словно готов обделаться прямо посреди катка. — Никогда не знаешь, что может произойти, — хмурится Намджун. — Стоп, это прозвучало так, будто я ему желаю плохого? — Агась. — Блять, извиняюсь, — вздыхает Намджун. — На самом деле, я правда очень надеюсь, что он победит, он заслуживает этого. Чонгук кивает. — А еще он невыносимо много ноет, если не забирает золото на Европейских. — Черт, реально. Тэхён показывается только перед самым выходом Чимина. Чонгук замечает его на нижних рядах вместе с Джином. Тэхён смотрит наверх, а Чонгук ему машет, подзывая подняться, но в ответ получает только натянутую улыбку и отведенный взгляд. Чонгук медленно опускает руку, стараясь игнорировать больно уколовшую его обиду. Это странно, потому что они договаривались посмотреть на Чимина вместе. Прежде, чем он погружается в свои мысли, из колонок доносится громкая музыка, так что ему приходится полностью сфокусироваться на фигуре Чимина в центре льда. Это просто невероятное выступление, медленное и томное поначалу, Чимин двигается так, словно пытается соблазнить каждого, чьи взгляды сейчас к нему прикованы. После его первого Лупа музыка ускоряется, сменяет тему полностью, внезапно становясь оживленной и веселой, а пианино со скрипкой оказываются совершенно неплохим дополнением. И сейчас, после сказанных Тэхёном слов, Чонгук действительно может разглядеть эту историю. Это история о том, как растет любовь, скорее всего, именно любовь Чимина, начавшаяся с чистой похоти, затем переросшая в нечто настолько живое и захватывающее. Это история об отношениях. — Юнги назвал этот трек «His», — шепчет Намджун ему на ухо, когда Чимин совершает комбинацию из четверного Сальхова и тройного Тулупа. Чонгук улыбается. Он видит название этой песни в каждом движении Чимина. Чимин завершает в общей сложности с 221 баллами, плюс 97,8 баллов с короткой программы и в общем гребаных 319,8 баллов. И вот таким образом он забирает свое золото. Тэхён исчезает где-то посреди церемонии награждения.*****
В этот раз афтепати проходит ужасно скучно. Музыка отстойная, еда среднего качества. Единственное, что спасает Чонгука, — алкоголь, так что он старается не пропускать бокалов шампанского. — Гук? Чонгук моргает и переводит взгляд на нахмуренного Чимина. — Да? — Я тебя уже сто лет дозваться пытаюсь, все нормально? — спрашивает он. — Ты выглядишь каким-то отрешенным. — Нет, я в порядке, — Чонгук улыбается, но он уверен, что фальшью от этой улыбки несет за километр. — Так что ты там говорил? — А, да ничего серьезного, просто хотел сказать, что собираюсь устроить небольшую вечеринку в Лондоне. Ничего грандиозного, только близкие друзья. — В последний раз, когда он сказал это, пригласил половину всех фигуристов, — фыркает Юнги. — Чш! — Чимин тыкает своего парня локтем в ребра, а тот недовольно вздыхает. — Конечно же, ты приглашен. — Да, конечно. Я буду. И Намджуну тоже скажу. — А где он вообще? — спрашивает Юнги, осматривая комнату. — Давно не видно. — Наверняка трахает Сокджина где-нибудь, — отвечает Хосок, жуя маленький сэндвич. — Бля, эта фигня реально несвежая. Чонгук сканирует взглядом всю огромную комнату и чувствует, как воздух застревает где-то поперек горла, когда натыкается на Тэхёна. Он разговаривает с тем молодым фигуристом из Испании, похлопывая его по плечу с улыбкой. — Подержи-ка, — Чонгук вручает свой бокал с шампанским Чимину и большими шагами направляется в сторону Тэхёна, который его почти сразу же замечает. — Привет, — говорит Тэхён. — Привет. Мы можем поговорить? — Чонгук быстро улыбается молодому испанцу. — Я типа занят тут. — Он сейчас вернется, — говорит Чонгук тому парню и перехватывает запястье Тэхёна, выходя прочь из комнаты. — Я даже не взял выпивку, твою мать, — ворчит Тэхён, позволяя Чонгуку увести себя в один из коридоров. В момент, когда Чонгук убеждается, что рядом ни единой живой души, скрещивает руки на груди и смотрит на Тэхёна пристально. — Ты меня избегаешь? — Что? — хмурится Тэхён. — Выглядит так, будто именно это ты и делаешь. — Но это не так. Чонгук не покупается. — Почему ты не поднялся к нам на соревнованиях? — Мы с Джином хотели посмотреть выступление поближе, — медленно отвечает Тэхён, пожимая плечами. Все его спокойствие до смешного очевидно наигранное. Он разговаривает с ним так, будто они едва знакомы, будто не друзья совсем и будто не делили одну кровать несколько раз. — Тэхён, что не так? — снова спрашивает Чонгук, стараясь смягчить свой голос. — Что-то случилось? Тэхён волнует зубами свою нижнюю губу и переминается с ноги на ногу несколько раз, смотря в пол. — Нам нужно прекратить. — Прекратить что? — Трахаться. Уау. Чонгук сохраняет молчание в несколько секунд прежде, чем вздернуть подбородок с явным превосходством и вызовом. — А чего же так? Меня уже недостаточно? — Не в этом дело. — Ты вернулся к Хосоку? — Эй! — Тэхён смотрит на него. — Он тут ни при чем. — Ладно, тогда скажи, что при чем, — Чонгук немного повышает голос, чувствуя, как злость заглушает внутри него обиду от брошенных так просто тупых слов. — Потому что буквально вчера мы гуляли по Москве, и все было прекрасно, и я хочу знать, что пошло не так. Тэхён закатывает глаза, а Чонгук подавляет в себе неистовое желание просто заехать ему по челюсти. — Ничего не пошло не так! Это не… я просто… — Что? — У меня нет времени на это! — внезапно выдает Тэхён с выпученными глазами и розовыми щеками. — Я не… слушай, это был всего лишь секс, и все должно было оставаться так, мне было нормально, но потом ты… — Тэхён замолкает на этом моменте, а Чонгук буквально чувствует, как внутри разгорается настоящий пожар. — А, так это моя вина? — шипит он. — Ты начал чувствовать что-то, это же очевидно, — мямлит Тэхён. — Ты, блять, ебаная открытая книга. — Значит, это моя вина. — Все просто так… я не знаю! С тобой все однообразно, сыро! Твои эмоции сырые, ты не живешь серо, либо белое, либо черное, другого не дано! Либо любишь, либо ненавидишь, либо трахаешь, либо занимаешься любовью, и я не… у меня нет права на такую роскошь сейчас. — Ты вообще слышишь себя?! Роскошь, да какая нахуй роскошь?! — Да блять, Чон! — кричит Тэхён, топая ногой, как какой-то ребенок. — Я не катался целый год, я думал, что моей карьере пришел конец! У меня нет времени на ебаные отношения сейчас, я должен работать! И что бы между нами ни было, меня устраивало, когда это был лишь секс, но это не может стать чем-то большим! Чонгук качает головой, горько усмехаясь. — Это же просто идиотизм. Тебе кажется, что это перерастает в нечто большее, чем секс, только потому что оно уже, блять, переросло! Это значит, что мы оба… — Я не люблю тебя! Чонгук перестает говорить, но его губы остаются приоткрытыми еще на несколько мгновений, а слова Тэхёна повисают в воздухе. Он знал. Он знал это, знал, что Тэхён к нему ничего не испытывает, но это, блять, все равно в сто раз больнее осознания. Слышать от него. — Я… — Тэхён сглатывает. — Мне жаль, я… — Все круто, — Чонгук делает шаг в сторону. — Чонгук… — Ты прав, что бы между нами ни было, оно не должно было становиться больше, — Чонгук смотрит ему в глаза. — В конце концов, что вообще между нами было? Если у Чонгука спросят сейчас, когда он влюбился в Тэхёна, он снова ответит, что это случилось в Москве, когда он упал в снег и начал смеяться. На нем была его розовая бини, а красная челка стала влажной из-за растаявшего снега. А если у него спросят, когда он впервые почувствовал свое вдребезги разбитое сердце, Чонгук ответит, что это случилось всего спустя два дня, как он посмел влюбиться в Тэхёна.