Будь начеку, держи ухо востро (Ear to the Ground, Eye to the Sky)

Однако оба короля поддерживают регулярную переписку, отправляя воронов, и к спору больше не возвращаются. На самом деле, дружба между тремя королевствами, Эребором, Лихолесьем и Дейлом, крепнет. Трандуил, казалось, рад устраивать пир по любому поводу — в честь зимнего Солнцестояния, богатого урожая пшеницы, который Дейл собрал в прошлом году, двадцать седьмого дня рождения сына Гириона и даже по случаю Дурина Дня. Но никто бы никогда не догадался, что в Одинокой горе празднество в разгаре, особенно если стоять в звенящей тишине здесь, на склоне горы, наблюдая, как луна и солнце следуют друг за другом по темнеющему небу. Но Торин обращает внимание только на лишайник и полевые цветы, покрытые инеем, окаймляющие плоский голый участок скальной стены. Торин смотрит на дверь, хотя она совсем не похожа на дверь, а его спутники стоят за ним полукругом, без сомнения, удивляясь, зачем он сжимает в руках ключ и старый листок бумаги и держит их всех в томлении здесь, под небом, когда в залах под Горой идёт гулянье. Дис, Фрерин, Двалин, Балин и Кхунри ахают и начинают переговариваться, когда дрозд стрекочет и свет падает на камень, ярко освещая замочную скважину. — Это Потайная Боковая дверь, — объявляет Торин. — Местонахождение её должно оставаться в секрете, поэтому мы не будем сейчас её использовать. Но очень важно, чтобы вы все знали, где она, также знали, что открыть её можно только в этот день раз в году. Торин вручает ключ Фрерину, а плотно сложенную карту — Дис, говоря им: — Если нас когда-нибудь выгонят из Горы, эта карта приведет нас обратно к ней, а ключ откроет для нас вход. — Почему ты даёшь карту мне? — изумлённо спрашивает Дис. Торин отходит от двери и отвечает: — Разве не ясно? У тебя самое сильное чувство направления среди всех нас. Несколько смешков эхом разносятся по склону, и напряжение спадает Гномы спускаются по скрытой лестнице, когда луна начинает подниматься над горизонтом. Когда они присоединяются к группе, Ганир кивает им, прекрасно зная, почему они исчезли на восходе луны в Дурин День. Пришедшие присоединяются к пирующим, и ночь проходит за медовухой, пирогом с бараниной и бесконечными политическими спорами. Через несколько часов после полуночи Торин удаляется в новую оранжерею Эребора, спрятанную на уступе, обращенном на юг, на самом крутом склоне Горы. Слишком уставший для разговоров и слишком возбужденный для сна, король присаживается на единственную мраморную скамью. Однако праздник настигает его и здесь, но хотя бы Вселенная благосклонна к Торину и приводит к нему такого же необщительного собеседника. Трандуил выходит на уступ и тут же садится на другой конец скамейки с бокалом вина в руке. Они молча смотрят на созвездие, образующее Корону Дурина, сияющее в сапфировом небе. Они могут сидеть так, кажется, часами. Торина слишком клонит в сон от выпитого, и говорить не хочется. Когда от любования звёздами шея окончательно затекает, Торин обращает взор вниз и приходит в восторг от цветов, названия которых не знает. Их листья застенчиво изгибаются, а пурпурные лепестки расходятся веером, как маленькие щиты. Торин ловит себя на том, что роняет: — Можно подумать, что моему народу впору восхищаться растущими существами, потому что их век так же конечен, как наш, а твоему — наслаждаться вечным, как вы сами, камнем. Трандуил сжимает лист плюща, свисающего рядом, большим и указательным пальцами и говорит: — А может, и нет. Столь же неизбежно, что смертные находят утешение в постоянстве, а бессмертные очарованы мимолётностью. Торин хмыкает в ответ, скрещивая руки на груди, — его, наконец, пробирает холод. Трандуил смотрит ему в лицо и спрашивает: — Ты находишь утешение в постоянстве? В беседе с королем эльфов Торину не нужно бояться, что его речь покажется слишком цветистой или нигилистской. Гном отвечает: — Всё есть дождевая вода, щебень и ветер. Все застыло в своей изменчивости. Если так ты понимаешь постоянство, то да. Я нахожу в этом утешение. — Как ошибаются твои глаза… — шепчет Трандуил. У Торина нет ответа для эльфа. Так они и сидят в молчании, пока солнце вновь не устремляется за луной, в обществе друг друга, пока рассвет окончательно не переходит в утро.