Коносубарский кантай

      Замок Вердии, экс-генерала Владыки демонов на пенсии       N недель спустя              Вердия, по доброте даллахановской, выделил Деве Флота достаточно вместительный кабинет в донжоне, аккурат над реставрированной галереей, в кою, помимо основного выхода из центрального замка, теперь вела ещё и удобная индивидуальная крытая лестница, пристроенная к балкону. Сам даллахан, к слову, и являлся инициатором модернизации — очень уж старик за лето прикипел, помимо дегустации алкоголя, к взращиванию цветов, а потому по завершении ремонта расщедрился и выделил дополнительное финансирование на повторную реконструкцию: с целью забабахать из части галереи не только крытую оранжерею, но и пробник зимнего сада.       При этом, как выяснилось, тяжелобронированная нечисть умела призывать не то умертвия, не то частично материализованных призраков и духов, коих благоразумно не светила, пока по замку шастали супруги и сопартийницы Казумы — ну как разгонит Аква по велению своей архижрецовской левой пятки потусторонних джамшутов, где новых-то брать прикажете?       Так или иначе, но, стоило только компаньонам двуногой артустановки закончить работы и с чистой совестью посвятить высвободившееся время своим детям, как деятельный Вердия приступил к следующему шагу строительства.       И вот, спустя совсем непродолжительное время, половина коридора обзавелась стеклянными стеной и крышей, а над каменной половиной вырос, собственно говоря, сам зимний сад.       Саша чуть не заработала нервный тик, пытаясь объяснить не сильно сообразительным немёртвым работникам Вердии, что на отсутствующем в виду иного пола детородном органе вертеть она хотела их заплесневелые и закостеневшие мозги и, вместе с ними, безусловно «авторитетное» мнение главного недохлого архитектора, коий, кажется, знал по-людски только одну фразу: «Нельзя сотворить здесь».       И девушке приходилось сдвигать нечисть в сторону и собственным примером показывать, что, на самом-то деле, очень даже можно.       Деве Флота хотелось отблагодарить старика за проявленные радушие, гостеприимство и заботу, а потому, жертвуя собственными планами и интересами, Кронштадт взяла руководство стройкой в свои изящные руки.       И получилось, на самом деле, более чем годно. Хотя призванных работничков девушка и загоняла по самое не балуйся, но, как известно, духи не знают усталости, и нет никакой разницы, новобранцы ли они, или же давно уже отжили своё. И теперь, после небольшой модернизации, некогда узкие бойницы окон кабинета были превращены в панорамное широкое окно, а бывший балкон, обретя новую жизнь в виде спиральной лестницы, проходя через второй тамбур зимнего сада, выходил аккурат напротив спальни Александры.       Точнее, спальни обеих девушек: как ни старалась Кронштадт, но Дочь Бездны с упорством, достойным лучшего применения, игнорировала собственные апартаменты и под утро неизменно обнаруживалась в постели Саши. Поэтому канмусу просто махнула рукой на проявления жажды иерархии Харизмы, и, заручившись её помощью, перетащила кровать белянки к себе, благо, комнаты в замке позволяли в каждой спальне устроить привычный для канмусу зал совещаний или, как стало модно говорить, «зал для брифингов», и ещё бы место под уголок отдыха осталось.              Отложив в сторону листы с очередными сводками, Александра с тоской посмотрела в ночное небо.       Чиркнула спичка, несколько терпкий, но дивно ароматный дым местного табака неторопливо заполнил лёгкие Девы Флота, чтобы несколько мгновений спустя отправиться к потолку сизо-серым облаком.       Поднявшись из-за массивного стола, девушка прислонилась к достаточно холодной укреплённой пластине окна. Из почти что прозрачного отражения на неё смотрели усталые глаза цвета спелой пшеницы в жаркий полдень.       — Что за дичь я творю?.. — спросила она отражение.       Естественно, ответа не последовало.       Когда-то Саша считала весьма чёрноюморной шуткой высказывание: «Если вас насилуют и вы не в состоянии сопротивляться, то постарайтесь расслабиться и получить удовольствие»       Нет, забороть Деву Флота способна только другая канмусу, или же тактический ядрён-батон, да и то далеко не каждый, чему примером Саратога, Нагато, Принц Ойген и другие участники операции «Перекрёстки», а так же участники иных подобных испытаний ядерного оружия против современного по тем временам флота. Ну и ни у корабельных аватар, ни, тем более, у оружия мужских половых органов не имелось, а потому и насиловать было нечем, даже если бы было желание, отличное от обоюдного согласия.       Но вот настолько качественного церебрального секса Александра никогда ранее на себе не испытывала. Куда там полумифическим слайдам о любви мужчины и женщины, о любви мужчины и мужчины, о любви женщины и женщины, и даже о любви к Родине... Столь лютого насилия над разумом и здравым смыслом Саше ещё никогда не доводилось переживать.       Поначалу все задачи сводились к одной: выжить и худо-бедно устроиться в новом мире. Потом, раз уж взялась за шефство над не совсем покойным дачным пенсионером, задачи обросли заботой о не таком уж и безобидном старике. Следом шли вопросы жилья, питания, реализации идей и стабилизации финансовых потоков. Вроде бы нормальные темы, да?       А вот буй там плавал.       Логика мира скрипела и настолько извращалась в собственных девиациях, что в пору было бы обсаживаться реланиумом, галаперидолом или ещё какой гадостью, призванной усмирять буйные головушки. Мир-пародия, мир-калька, мир-игра...       И, вспоминая Сато, ныне уже два месяца как генерального и исполнительного директора логистической конторы «Казума и Семья логистикс лтд», и, не без содрогания, — большинство его супружниц, — канмусу оставалось только радоваться, что в её пати собрались относительно адекватные люди.       Ну да, у них свои причуды, но по сравнению с остальными — это просто милые, мирные создания, воплощающие в себе концентрированные здравомыслие и адекватность.       Ну вот иногда Кшарр, не в силах совладать с инстинктами, доставшимися от предков, не может спокойно пройти мимо стола, тумбы, ящика, на котором близко к краю стоит что-либо, что можно столкнуть, так что, за это кошкопарня шлёпанцем бить? Чай, не в любимые тапки сцыт, пережить можно.       Или Юн-Юн, что иногда присоединяется в рейдах. Единственная на её памяти Алая Мазоку, не вбухивающая мегатонны магии в какое-нибудь пустяковое заклинание типа воздушного опахала, превращая последнее в потоки ветра, сдирающие даже мясо с костей. А уж скромности в ней столько, что и вовсе на весь Аксель хватит. Одно но — некоммуникативная, несмотря на все свои старания, эдакая феминизация Чебурашки-у-которого-нет-друзей.       Арикасэ, опять же: гениальный, без всяких экивоков, зельевар, только временами настолько увлекается сбором ингредиентов, что инстинкт самосохранения отключается. Зато её отвары — это что-то и нечто: Кшарр под действием её бальзамов может выпускать по пять-шесть стрел с минимальным зазором между ними, так, что идут они, буквально, одна носом к хвосту другой, или же способен ускориться настолько, что его парные кинжалы по эффективности превращаются в мобильную мясорубку особо жестокого поражения, а Юн-юн умудряется кастовать почти в два раза больше или двукратно сильнее заклинания Продвинутой магии, а радиус и сила её магии среднего уровня возрастает едва ли не на порядок.       Да, для самих Саши и Черри от её зелий толку немного, но и то, что есть — уже здорово: лёгкий регенерант у девчонки получался буквально из подножного хлама, и, пусть Девам Флота и Бездны пока не встретилось противника, способного нанести хоть сколько-нибудь существенные повреждения, алхимический взвар авторства Арикасэ работал при этом ещё и как стимулятор, немного ускоряя восприятие и повышая тонус мышц.       Мысли Александры плыли, увлекаемые расслабленным сознанием. В отражении временами разгорался ярко-красной точкой внутри трубки табак, растекался облаками по обе стороны зеркалящего стекла.       Иногда хотелось сбросить маску уверенности в своих силах, сесть в уголок и плакать, но Саша всегда находила в себе опору для того, чтобы не поддаться меланхолии.       Зачирикали феечки, привлекая внимание крепко задумавшейся Девы Флота.       С трудом вынырнув из размышлений, Кронштадт с благодарной улыбкой кивнула своим помощникам: те, чувствуя смятение канмусу, притащили кружку крепкого сладкого чая с какими-то ароматными лесными травами, да тарелку с бутербродами, в коих поверх хлеба, масла, ветчины и зелени матово поблескивали крошки и песчинки металлов и минералов.       — Какую же дичь я творю... — вновь пробормотала девушка не то своему отражению, не то далёким, сокрытым в темноте горам, перекрывающим горизонт. Встряхнулась, коротко улыбнулась погружённому в ночную иллюминацию Акселю, тихо и доверительно прошептала, едва не касаясь губами стекла: — Мне определённо нужен отдых.              Подбивая бабки, Саша довольно потирала руки.       План по спасению Казумы очень удачно вписался в её собственные планы, даже не столько вписался, сколько снял часть забот, перераспределив их на многодетного отца и его жёнушек.       Благодаря связям семейства Дастинес, а так же их обширным владениям, в кои, как ни удивительно, вассально подпадал и сам Аксель, Александра, руками азиатоликого Кузьмича, получила в своё распоряжение тамгу[1] главного местного аристократа, то есть — фактическое подтверждение на полную свободу передвижения по землям почтенного рода.       Заимев доступ к беспошлинным перевозкам внутри довольно крупного региона королевства (ну разве можно назвать пошлиной общие десять процентов от каждого рейса, разово вносимые напрямую в казну рода Дастинес, в сравнении с четвертью стоимости товара на каждом таможенном контрольно-пропускном пункте, коих, дайте боги памяти, понатыкано практически у каждого более-менее значимого населённого пункта), канмусу развернулась во всю мощь нездорового энтузиазма, явно подхваченного от Харизмы. Вместе с караванами купцов и путешественников, нанимавшими авантюристов для охраны и сопровождения, по городам постепенно расползались образцы громоотводов, пробники охотничьих спичек, таблетки «сухого спирта» и иной не особо хитрый и тяжёлый в изготовлении в условиях одной кузни и одной алхимической лаборатории начального уровня скарб, а так же «Менделеевка» и мерзавчики с аперитивами, дижестивами, ликёрами, настойками и наливками, кои удалось заготовить за последние месяцы в достаточно значимых количествах.       Последнему, к слову, весьма поспособствовали эксперименты Арикасэ и дельные советы внезапно спевшейся с ней на почве зельеварения Солы. Шедевром последних трудов девушек, к слову, стали настойка на огородных ягодах, названная «Счастливые слёзы Ари» и яблочно-грушёвая наливка, наречённая «Солнечной страстью», не пошедшая пока что в тираж. Поначалу Кронштадт хотела незло, но достаточно едко проехаться по чувству собственного величия веснушчатой эльфийки, но, заценив действие наливки на самой ушастой, поняла, что Сола откровенно поскромничала с названием. Саша бы этот напиток, в котором кроме яблок и груш затесались ещё корица и какие-то особые эльфячьи травки, едва имеющий пять-семь оборотов, вообще назвала бы «Конский возбудитель. Эльф эдишн». Солнышке башню сорвало с одной-единственной рюмочки, и быть бы тяжёлому крейсеру обласканной вдоль и поперёк внезапно опохотливевшей по самое не балуйся девушкой, лишившейся всяких тормозов, если бы не помощь Черри.       Вопреки ожиданиям, Глубинная отнюдь не использовала тентакли, а очень даже своевременно опрокинула на эльфийку тазик ледяной воды. И пусть потом Харизма всячески отмазывалась от заслуг, дескать, она ни при чём, и вообще просто мимо проходила, но объяснить, зачем она по потолку мимо проходила, и именно с тазом растаявшего льда, так и не смогла.       Тем не менее, внезапный низкотемпературный душ возымел эффект, охладив пыл и устаканив гормоны разбушевавшейся эльфийки.       Как выяснилось, и сама Сола не ожидала столь бурного эффекта, поскольку у её лесных собратьев данный рецепт в базовой комплектации проходит по статье лёгких аперитивов перед фруктовыми и некоторыми видами овощных салатов. Ещё чуть позже выяснилось, что и отклонений от рецепта нет. Формально. А если копнуть поглубже... Обе увлёкшиеся сбором трав девушки проигнорировали тот факт, что две из восьми трав, дополняющих наливку, требуется добавлять исключительно в виде корешков, перетёртых в кашицу. С другой стороны, с использованием самих стеблей рецептов не нашлось, да и представители общины эльфов сказали, что имеют смысл только корни, а остальное — не больше, чем обыкновенный сорняк, пригодный, максимум, на корм неприхотливой животине.       Почуяв возможность нехило подзаработать, Александра взяла в оборот и Солу, и Луну, и, пользуясь авторитетом последней, сумела оформить патент на напиток. Основной бенефициар, само собой, непосредственно автор, Арикасэ — как деятельный соавтор, ну а второстепенные, на правах порученцев и заверителей, гильдмастер и обе попаданки.       И заполучить патент на такое зелье определённо имело смысл, поскольку всё упиралось в эльфийскую физиологию. По юности лет остроухие в плане плотских утех едва ли уступали людям и иным короткоживущим, однако, несмотря на всю внешнюю зрелость тела, обзавестись потомством физически не могли, ибо нужные гормоны, железы и прочие внутренние органы, способствующие детозачатию, формировались и начинали работать уже в достаточно зрелом возрасте. И к моменту наступления фертильности женского организма и созреванию сперматозоидов мужского — либидо обоих полов падало сильно ниже плинтуса, ощутимо ударяя по плодовитости и век от века сокращая как ареал обитания, так и общее поголовье долгоживущих.       Среди тех представителей других народов, кто был в курсе данной проблемы, даже бытовали шуточки, кои, скорее всего, являлись сильно урезанной правдой, что, де, даже выпни взрослого эльфа в купальню, полную красивых, сочных, голых и совершенно безотказных богинь, равно как и поступи так же с взрослой эльфийкой, заменив богинь на богов, максимум, чего можно будет ожидать — не жаркой оргии, а вопроса, где здесь можно раздобыть маникюрный набор, дабы поправить ноготочки. Вне зависимости от пола.       Сола, к слову, свой первый полтинник не так давно разменяла, покинув пору юности и вступив в преддверие эльфийской зрелости. И хотя либидо ещё не успело упасть даже до уровня плинтуса, но флегматичность и меланхоличность уже начинали бурно колоситься в некогда живом и крайне любопытном характере остроухой. А разовая инъекция «Солнечной страсти», по ощущениям, откатила характер и психику девушки как раз до самого пика былой юности. Насколько долго такой эффект продлится, пока никто не знал, а сама Солнышка храбро вверила всю себя наблюдениям Арикасэ. Ну и, не зная о том, одной из феечек медсанчасти, само собой.       Ибо упускать такие перспективы, как теоретически возможный демографический взрыв и дальнейшее увеличение популяции долгоживущих, равно как и реанимация самого эльфийского либидо, которые обещали не только сумасшедшие доходы, но и связи, репутацию, а так же, вполне возможно, и изменение социального статуса самих патентодержателей, было бы откровенным профанством и крайней степени идиотией в терминальной стадии.       Таким образом, подытоживая события последних месяцев, Кронштадт, так или иначе, вполне уверенно могла заявить: дела их из достаточно глубокого ануса всё же перемещаются в условия более комфортные для проживания. А там, чего греха таить, вполне возможно и светлое будущее.       Потянувшись на стуле, Дева Флота сладко зевнула.       — Да, — призналась она себе, — я творю дичь. Но эта дичь, хотя бы, обещает в будущем дать вполне адекватные плоды.       Встав из-за стола, Саша неторопливо спустилась из кабинета в коридор-оранжерею и, совершив обязательный вечерний набор санитарно-гигиенических процедур, отправилась в спальню.       Белянка, несмотря на острый слух, её приближения не расслышала, а потому открывшаяся дверь для неё стала сюрпризом. Для Саши, конечно, тоже — она-то искренне считала, что Дочь Бездны давно и бесповоротно выгребла весь ненужный металл из закромов и заначек, раскиданных по замку.       Судя по уже наполовину съеденному гофрированному панцирю, Харизма жевала что-то, являвшееся родственником максимилиановскому доспеху. Сама Кронштадт внимания истории тяжёлого бронирования времён Средневековья особо не уделяла, а потому в типах и видах лат откровенно плавала. Впрочем, характерную «гармошку» грудины не узнать было бы трудно.       Черри, на миг невинно похлопав белыми пушистыми ресницами, молча оторвала от доспеха длинный кусок металла и, не прерывая процесса активного жевания, протянула полоску Саше:       — Угоффяйфя! Фкутна!       Вздохнув — можно изменить мир, но не Глубинную, — канмусу приняла бесхитростное, но крайне сытное угощение.       Несколько минут спустя от доспеха осталась только горсточка ржавчины, впрочем, мгновенно сметённая с белоснежной ладошки языком Дочери Бездны. Белянка, довольно потянувшись, повернулась к Саше и, жадно вглядываясь в её лицо, неверяще спросила:       — Командир, ты смахнуться хочешь?! Сама?!       Саша, хмыкнув, отрицательно качнула головой:       — Всё бы тебе смахиваться, белянка. Нет, драки подождут.       Девушка прошагала до массивного платяного шкафа, вытащила из его недр рюкзачок и, с сомнением прикинув его вместительность, решительно добавила к нему ещё и заплечный короб путешественника, когда-то приобретённый по случаю распродажи.       — Довольно много времени прошло с тех пор, как мы с тобой очнулись в лесу, так?       — Так.       — И освоились тут вполне себе неплохо. Так?       — Так, — вновь кивнула Глубинная.       — И вроде бы всё хорошо, но что-то не так, так?       — Так, — ответила Черри.       — Тогда вот скажи мне, белянка, чего тебе не хватает для полного счастья?       Беловолосая хищно оскалилась:       — Смахнуться!       Саша с трудом совладала с собственной конечностью, чтобы не наградить себя очередной ликодланью.       — Знаешь, мне порой кажется, что нифига ты не разведкрейсер, а самый что ни на есть быстрый крейсер или, того хуже, линкор.       — Но... Я же... — белянка, вскинувшись, как-то резко поникла, рассыпавшиеся волосы закрыли опущенное вниз лицо, а плечи мелко-мелко задрожали.       Почувствовав что-то, явно родственное уколу совести, аватара тяжёлого крейсера села рядом с девушкой, успокаивающе погладила по спине:       — Ну что ты, а? Я ж не нарочно, извини. Просто такая жажда боя характерна, скорее, для более тяжеловооружённых Глубинных, чем ты. Ты сильная конечно, — прижав Харизму к себе, Саша зарылась носом в белоснежную гриву. — Сильная, но лёгкая.       — Как ёжик? — шмыгнув носом, спросила Черри.       — Как ёжик, — согласилась Саша. — И потому в спарринге я просто боюсь тебя сломать: мало ли как сработает Маяк Души, может, и вовсе сигнала не даст, а уж как в таком случае вернуть к жизни тебя — я и вовсе не знаю.       Вздохнув в стотыщпятьсотый раз за день, Дева Флота достала из рюкзака фляжку, сделала пару хороших глотков и, проморгавшись, передала НЗ Глубинной.       — Знаешь, откровенно говоря, я просто боюсь тебя потерять. Боюсь, что, умерев, ты не вернёшься обратно. И от попытки представить, что будет со мной, если так и произойдёт, на душе становится крайне паскудно...       Черри хихикнула, возвращая фляжку:       — Не боись, командир. Я заложила пару Гнёзд рядом с твоими купелями Возвращения, так что если умрём — то вернёмся вместе. Или не вернёмся... Тоже вместе.       В словах и эмоциях Черри было столько заботы и искренности, что Саша, не удержавшись, сграбастала Глубинную в объятья и, чувствуя, как от переполняющих душу эмоций по щекам потекли первые слёзы, поцеловала бывшего врага.       Краешком враз опустевшего сознания поняв, что, если прямо сейчас не остановится, то одними поцелуями дело точно не закончится, Дева Флота всё же нашла в себе силы отстраниться от белянки. Кажется, на дне ярко-оранжевых глаз на миг мелькнуло разочарование... «Да не, бред какой-то, ей-то с чего бы?..» — отмахнулась от этого морока Саша и, несколько раз со старанием прогнав воздух через лёгкие, заодно, помимо насыщения крови кислородом, прочищая голову и завязшие в желе мысли, нашла в себе силы отлипнуть от Глубинной, встать и кивнуть в сторону шкафа:       — Я знаю, чего нам не хватает здесь и сейчас. Собирайся, белянка, мы едем на море!       Ответом ей был оглушительный визг счастливой до одури Глубинной.