Опадая пеплом.

      Хюмашах Султан сидела на балконе своего дворца, машинально водя пальцем по незаконченному узору. Она уже несколько часов пыталась начать работу, но мысли вольными птицами улетали в сторону Топ - Капы. Госпожа с огненными волосами все время думала о своем брате, о том, какое решение примет по его поводу султан.       Когда Зюльфикар вошел в их с женой покои, султанша вскочила, мгновенно подскочив к супругу. Паша колебался, а женщина сходила с ума от нетерпения. - Ну, что же? Что решил Падишах? - если бы было возможно, то Зюльфикар вспыхнул от взгляда своей возлюбленной. - Говори же, ну? - Султан помиловал Искандера. - Зюльфикар улыбнулся, глядя на в секунду засветившуюся радостью султаншу. - Но твой брат, Хюмашах, должен уехать и более не появляться в Стамбуле. - О, Зюльфикар! Ты подарил мне целый мир! Спасибо! - Хюмашах порывисто обняла и поцеловала мужа, а после взглянула в его глаза. - Отвези меня к матушке, скорее!       Когда Хюмашах вошла в покои своей матери, Сафие стояла у окна, в задумчивости глядя на плывущие облака. Некоторое время рыжеволосая госпожа смотрела на фигуру Валиде, пытаясь запомнить каждую черточку ее облика. Больше всего в своей жизни Хюмашах боялась потерять членов своей семьи, тех, кого она любила всем сердцем.       Сделав еще пару шагов, госпожа окликнула свою матушку и улыбнулась. - Хюмашах, наша прекрасная доченька. - Сафие Султан вздрогнула, когда ее окликнули, что не укрылось от взгляда дочери. - Проходи, присаживайся. - Матушка, рада видеть Вас. - Султанша обняла мать, улыбаясь в ее объятиях. - Я слышала новости... Зюльфикар сказал, что Ахмед помиловал брата. - Да, это так. Скоро наш сын будет свободен. - Старшая Султанша опустилась на тахту и ласково сжала руку Хюмашах. - Наша прекрасная доченька, как ты похорошела. Ты просто расцвела в этом браке... - Я думала, что Вам не нравится Зюльфикар... - улыбнувшись уголками губ, произнесла молодая женщина. - Нам не нравится, что он служит Кесем. - Покачала головой Сафие, проведя ладонью по щеке дочери. - Но Мы видим, как ты счастлива, и Наше сердце радуется. Прости, что раньше Мы не обращали внимания на чувства, заставляя Наше дитя страдать... - Простите меня, Валиде. - Вдруг проговорила красавица Хюмашах, с нежностью прижимаясь к материнским рукам. - Я не должна была рассказывать про Искандера... - Забудь, милая, что было, то прошло. - Величественная госпожа смотрела на дочь с удивительной теплотой, словно пыталась забрать у той всю печаль и волнение. - Улыбайся, Наша несравненная Хюмашах, твоя улыбка затмевает солнце. Кстати, у Нас есть кое-что для тебя... - Что, матушка? - османская принцесса тряхнула головой, отгоняя печальные мысли. Сафие Султан поднялась с тахты и величественной походкой подошла к прикроватной тумбочке, достав оттуда резную шкатулку, она вернулась обратно и протянула коробочку Хюмашах. - Мы помним, как оно нравилось.       Хюмашах раскрыла шкатулку и пораженно посмотрела на Валиде, взяв в руки изящное искусно выполненное изумрудное ожерелье. Она вспомнила, как маленькой девочкой рылась в украшениях матери, примеряя ее диадемы, тиары и колье. Это, с яркими, словно листья после дождя, камнями, было ее любимым. Надев его, малышка постоянно крутилась перед зеркалом, представляя себя великой Госпожой.       Видя тень воспоминаний в таких родных глазах, Сафие улыбнулась. - Надень его, оно теперь принадлежит тебе по праву. - Спасибо. - Молодая султанша удивленно посмотрела на матушку, на легонько кивнула и помогла надеть украшение на шею.       Подвинувшись на подушках, Хюмашах положила голову на колени Сафие Султан, Валиде улыбнулась и приняла тихонько гладить дочь по волосам. Материнское сердце разрывалось, зная, что эта встреча последняя. Сафие чувствовала ужас, когда представляла реакцию дочки на весть о собственной кончине.       Чтобы прогнать эти камнем лежащие на душе мысли, Великая Валиде стала напевать колыбельную, что пела раньше детям. Услышав это, Хюмашах улыбнулась и прикрыла глаза, полностью погружаясь в тепло, любовь и нежность голоса своей матушки. Несмотря на всю свою строгость, жесткость или даже жестокость, Сафие - султан искренне любила своих детей. Она, не задумываясь, умерла бы за каждого из них. Вместе с песней, султанша передавала всю любовь, заботу, нежность, все свое материнское тепло, стараясь скрыть слезы в голосе.       Такую картину застал вошедший Бюль- Бюль, улыбнувшись, он тихо и незаметно вышел, оставляя Мать и Дочь наедине. Пожалуй, он единственный из слуг видел истинные эмоции и чувства госпожи и поэтому чувствовал сейчас необъяснимую, тянущую, пронизывающую холодом тревогу.