don't push me away

Чонгук будто бы с ума сошёл. Он раз за разом бросался на барьер, сталкивался с невидимой, удерживающей его силой и отлетал от него на несколько метров. Барьер же, на время покрывался непонятной рябью, и вновь возвращался в прежнее состояние. — Хосок наверняка уже… — подал несмело голос произнёс Джин, наблюдая за тем, как его альфа предпринимает ещё одну попытку, и с искрами отлетает в мокрую траву. — Нет, — рявкнул Намджун, нервно выляя хвостом. Он боялся даже думать о другом, — мы бы почувствовали. — Джун, это было бы просто чудом, если бы он смог продержаться там долго, — голос беты был полон отчаяния, и будь Намджун в человеческом обличье, кто-то бы уже схолопотал по шее. Чимин, видя закипающего бету, легонько потерся носом о бок Сокджина, пытаясь успокоить. — Мы должны доверять Чонгуку. Чонгук уже ничего не соображал от злости и боли. Он полностью трансформировался и был больше похож теперь на монстра, с этими его длиннющими клыками и когтями. Никогда ещё ему не приходилось принимать такую форму, это могло быть чревато последствиями. Он мог сойти с ума и перебить всю свою стаю, или же, никогда не вернуться в свой прежний облик. Но теперь, чтобы разбить этот барьер, он был готов на всё. Юнги стал жертвой его слабости. Он не мог допустить, чтобы совсем юный Хосок, этот солнечный мальчишка тоже погиб из-за него. Тэхён… Он и есть его слабость. Если бы не он всё могло бы закончиться по-другому. Барьер не поддавался. Чонгук с остервением таранил его, разбивая лапы и пачкая шерсть в кровь. Отплевывался сырой землёй и начинал снова. Сердце Чонгука бьётся пока бьётся сердце Тэхёна. Альфа взывал ко всем мыслимым и немыслимым богам, а потом понял, что боги оставили его. Ветер донёс до него запах крови. Хосок. Мой мальчик. Ты близко. А потом душераздирающий вой Тэхёна. Чонгук хорошо знает это: волки воют так, встречая верную смерть или оплакивая смерть близкого. Стая подхватила этот бешеный вой, давая понять, что Хосок и Тэ не одни. Они больше никогда не будут одни. Для альфы все звуки слились в один непрекращающийся гул. Он почти не дышал, когда предпринял последнюю попытку. Потом уже ничего не будет иметь смысла. От властного рыка альфы покачнулись, казалось, даже вековые деревья, которые были здесь задолго до его рождения. Небо затянуло чёрными грозовыми тучами, и ветер донёс яростный голос зверя до его врагов. Все звуки смолкли. Мгновение — и барьер с искрами рушится под натиском сильного тела альфы. Чонгук мчится, не чувствуя боли и страха, зная, что его стая с ним. То, что от неё осталось. Жалкое расстояние, которое могло стоить волкам жизни — слово «стоило» альфа упорно отметает — он преодолевает за какие-то мгновения. Чужаки совсем близко. Этот кровожадный шакал — их предводитель, подбегает к обессиленному Тэхёну, собираясь покончить с ним… … А потом его с ног мощным ударом сбивает Чонгук. Волки сцепившись, рвут друг друга. Чон вырывает мясо кусками, вгрызается, заставляя горячую кровь фонтанировать из тела чужака, который отчаянно борется за жизнь, вонзая в Чонгука когти и превращая внутренности в кровавые ошметки. Он собираясь с последними силами, пытается повлиять на него ментально, спутать его мысли, послать ему ужасающие картинки прошлого. Но оборотень не учитывает одного: Чон в ярости. Ярость застилает глаза, она придаёт ему сил. Чонгук вспоминает всё, что произошло с ним из-за этой стаи. Окровавленный, умирающий Юнги Избитый, растоптанный Тэхён. Уничтоженный, потерянный Чимин. Потухший, истекающий кровью Хосок. Пару месяцев ада, из-за которых никто из них уже не будет прежним. — Они живы, Чонгук, они живы! — долетают до него слова Намджуна. Они живы. Слышишь, Чонгук, они живы. Почему же ты все ещё боишься? Они живы, они будут жить. Ты не потерял их. Чонгук перегрызает альфе горло, и окровавленный труп грузно падает на землю. Облегчение. Приходит только сейчас. Он будто бы только начинает осознавать, что именно сказал Намджун. Нерешительно, хромая на прокушенную лапу, он возвращается на поляну, к своей стае. Хосок. Его волчонок выглядит ужасно, но дышит, он жив. Он регенерирует и Чон сам не знает, что с ним сделает: задушит в объятьях или голову оторвёт, за то, как он с ними поступил. Он подходит к Тэ, голова которого покоится на коленях усталого, но счастливого Чимина, и замирает. У омеги в глазах абсолютная… Пустота.