— Подъем, Юрка! — Виктор отдернул шторы и яркий солнечный свет ударил по глазам.
— Бля, — простонал Юра, схватив подушку и закрыв глаза. — Какого хера?
— Утро, Юра, — весело заметил Виктор. — Время, когда солнце сияет и день начинается. И у нас много дел.
— У вас с Кацудоном, — подчеркнул Юра. — Я выпилюсь на вечер из квартиры без проблем.
— Ну, уж нет. Тем более, Юри настоял, — Виктор увидел выглянувшую из-под одеяла голую ступню и схватил за нее.
— Руки холодные! — Юра отбросил подушку. — Пусти!
— Нет, пока не встанешь, — продолжал невозмутимо тянуть за ногу Виктор.
Юра начал лягаться и брыкаться. Совсем уже из ума выжил. Единственный выходной.
— Юра, чем раньше ты встанешь, тем быстрее это закончится, — он пощекотал ему пятку и Юра изогнулся и зашипел как кошка.
— Зачем я вам? — он сел на кровати и со всей силы отдернул ногу, поджал к груди. — Это ваш праздник.
— Юри хочет, чтобы мы поужинали все вместе, и мы поужинаем. У тебя пятнадцать минут привести себя в порядок. Мы выдвигаемся.
— Куда? — удивился Юра.
— В супермаркет. Ужин не приготовишь из воздуха. Давай, шевелись, — Виктор вышел. Юра бросил подушкой ему вслед и скатился с кровати со стоном.
Улицы заливало зимнее солнце. Виктор и Юри ворковали, а Юра шел сзади, угрюмо, засунув руки в карманы. Вот серьезно, зачем он им там? Сегодня день святого Валентина, они влюблены, зачем им третий лишний? Легко нашел бы чем заняться на вечер. Но нет, Кацудон настоял, чтоб они все втроем сегодня поужинали. Юра ненавидел, когда его жалели, но когда его жалел Кацудон, это вообще выносило.
До супермаркета было недолго, каких-то десять минут пешком. Виктор что-то рассказывал Юри и сжимал его руку своей, а японец слушал и время от времени застенчиво отворачивался. Обычная картина с этими двоими. Юра уже подавил рвотный рефлекс и мог даже находиться рядом большую часть дня. Все эти воркования бесили его, нежностей он не понимал и презирал. И тем больше бесил этот тупой праздник. Он не против провести его в одиночестве, как и любой другой день. Ничем не отличается.
У входа в супермаркет он заметил знакомый байк и знакомую фигуру.
— Че? — поинтересовался он. — А Алтын здесь каким макаром?
— Поможет, — пожал плечами Виктор.
— Типа сами не донесем? Это ж какой ужин вы задумали? — он прищурился на Юри.
— Отабек нам нужен, — тихо сказал Юри со своей обычной полуулыбкой. — Вот увидишь.
Казалось, Отабек и сам не понимал что здесь забыл. Он сдержанно со всеми поздоровался и они двинулись в продуктовый: Виктор с Юри впереди и Юра с Отабеком и тележкой за ними.
Поначалу Юри все время сверялся со списком, вертел продукты в руках и пытался прочесть состав. Виктор глядел в список через его плечо и доставал баночки с высоких полок. Отабек молча толкал тележку. Юра рылся в телефоне. Серьезно, можно было обойтись и без него.
— Воу! — Виктор схватил килограммовый пломбир. — Как в детстве.
— Нам не нужно это, — прищурился Юри, но Виктор уже положил мороженое в тележку.
Отабек тихо хмыкнул и Юра оторвался от телефона.
— Забавно, наверное, жить с ними, — сказал он, кивнув на Виктора и Юри.
— Охуеть как, — мрачно ответил Юра и спрятал телефон в карман.
— Они влюблены, — отстраненно сказал Отабек.
— Звучит так, будто это психическое расстройство, — Юра сложил руки на груди.
Отабек удивленно и внимательно посмотрел на него, и Юра смутился.
— Не мне судить, — пожал плечами Отабек будто чему-то своему.
— Ты никогда не любил? — спросил Юра и дал себе мысленно подзатыльник. Какое тебе дело, Плисецкий?
Отабек долго думал и еще дольше не смотрел на него. Баночки с горошком на полках внезапно стали очень интересными.
— Люблю, — сказал он. Вот так, просто. В настоящем времени.
Кажется, Юре пора бы остановиться, но его несло.
— Но ты не ведешь себя, — он кивнул на пару перед ними. Виктор пытался вытащить огромный пакет пельменей из холодильника, а Юри этот самый холодильник постоянно закрывал. — Как они. Ты нормальный.
— Спасибо, — серьезно ответил Отабек.
Возможно, не все влюбленные — придурки, подумал Юра. Возможно, кто-то умеет любить как Отабек. Тихо, спокойно, надежно. Без показухи и шумихи. Юра подумал об этом и ему понравилось. Значит, любить — это не так уж и страшно. Не так по-идиотски, как у этих двоих. И Отабек так просто вот взял и признался, будто нет ничего сложного в таких признаниях. Юра повторил это вслух и Отабек пожал плечами.
— Я не стыжусь своих чувств, — сказал он, толкнув тележку. — Мои чувства — это устоявшийся для меня факт, а о фактах не страшно говорить. Они просто есть, отрицать их существование бессмысленно.
Юра восхищенно посмотрел на него.
— И че, хочется прям бегать по крышам и кричать об этом всему миру? Хочется приходить к ней под окна и орать тупые, сопливые песни?
Отабек подумал об этом, потом посмотрел на Юру.
— А тебе нравятся сопливые песни?
Юра вспыхнул.
— Ну, тогда да, хотя я бы предпочел просто обо всем говорить, без криков, крыш и разбуженных песнями соседей, — спокойно продолжил Отабек.
Юра смотрел на него, широко распахнув глаза. Отабек всегда был немногословен, никогда не рассказывал о своих друзьях и, тем более, не говорил о своих чувствах. Конечно, горько подумал Юра, со мной можно, я не проболтаюсь этой его зазнобе, я даже не друг, так, приятель. Не вхожу в круг близких, никогда с ней не познакомлюсь.
— О чем думаешь? — спросил Отабек, внимательно поглядев на него.
— О том, что эти двое тащат нас в аптечный отдел, — пробормотал Юра.
Скулы Отабека слегка порозовели.
— Оу, — сказал он.
— Никифоров, ты че, ебнулся? Че тебе там надо к ужину? — крикнул Юра.
— Так, к чаю что-нибудь прикупим, — подмигнул Виктор. — Подождите там, детям сюда нельзя.
Юра сложил руки на груди и закатил глаза. Отабек тихо рассмеялся и Юра быстро повернул к нему голову. Кажется, он впервые слышал этот звук и он был приятным.
— Виктор…интересный, — сказал он, все еще улыбаясь.
— Да? — вскинулся Юра. — Чем же? — заебало, что Никифоров всех очаровывал. Он не ждал такой подлянки от Отабека.
— Считает тебя ребенком, — пожал плечами Отабек. — Тогда как сам полчаса выбирал между двумя сортами помидоров.
Юра удивленно посмотрел на него, заметил его легкую улыбку и сам заулыбался. Широко так, по-дурацкому. Приятно было найти единомышленника.
— Бля, — сказал Юра. — Как же мне не хочется на этот ужин. Этот тупой праздник, и еще они будут вынуждены торчать со мной из жалости. Но это только до первой стопки, потом Виктора ведет и они начнут лобызаться прямо при мне. Будто в остальные дни этого не хватает.
— Тебя разве есть за что жалеть? — удивился Отабек и Юра опять удивленно посмотрел на него. Но Алтын, кажется, говорил серьезно. — Не хочешь — не иди.
— Они ж мне всю плешь выжрут.
— Я поговорю с ними, — сказал Отабек.
— Думаешь, послушают? Начнут гундеть же о том, что я мелочь пузатая, опять заведут старую песню.
— За это не волнуйся, со мной, думаю, отпустят, — сказал Отабек.
— С тобой? — удивился Юра.
— Если хочешь, — вдруг смутился Отабек.
— Хочу, — быстро сказал Юра. — А куда?
— А куда ты хочешь?
Юра подумал.
— Хочу в кино, — сказал он. — И мороженого. И на каток, в торговом центре, когда они еще музыку включают по вечерам. Правда, сегодня, наверное, там будут одни парочки.
— Значит, решили, — спокойно сказал Отабек.
Виктор появился с охапкой коробочек и баночек. За ним шел красный Кацудон.
— Фу, — сказал Юра. — Даже смотреть на это не хочу.
— И правильно, отвернись, рано еще, — посмеялся Виктор.
Отабек покачал головой и толкнул тележку к кассе.
Виктор расплатился за все свои гастрономические и другие непотребства платиновой кредиткой. Отабек сказал Юре идти к его мотоциклу и ждать там. Повелительный тон Юре не понравился и понравился одновременно, но он решил подумать об этом позже. Юра подошел к мотоциклу и заметил на нем второй шлем, рядом с черным Отабека. С тигровым принтом. Странно, зачем Отабеку второй шлем? Катать ту, свою, которую любит, горько подумал Юра. Но у нее вкус что надо.
Он обернулся и посмотрел в спину Отабеку. Тот что-то говорил Виктору, Кацуки рядом кивал и улыбался, а, заметив Юрин взгляд, помахал рукой. Ну вот, на убогих не обижаются. Виктор тоже посмотрел на Юру, покачал головой, достал что-то из пакета и сунул Отабеку в руку. Парочка дебилов свалила, Отабек стоял и смотрел им вслед, потом спрятал то, что ему дали, в карман, и пошел к Юре.
— Че это было? — спросил Юра, но покрасневший Отабек совсем избегал его взгляда. Он бросил ему тигровый шлем и что-то проверял в байке, кажется, лишь для того, чтобы не смотреть на Юру. Так-так, что-то новенькое, Никифоров должен был выдать словесный прокат своей жизни, чтобы так смутить Отабека. Что же он ему такое дал? — Поехали? — вместо расспросов сказал Юра. Потом, позже, когда останутся вдвоем, когда Виктор будет слишком далеко, чтоб его убить.
— Думал, ты уже и не попросишь, — улыбнулся Отабек своей редкой улыбкой и Юра надел шлем.
***
Отабек вел осторожно, Юра прижимался к нему всем телом. Он не боялся, он доверял Отабеку, но просто хотелось вот так, быть совсем рядом. Сегодня было холодно, и Юра готов был поспорить, что весной и летом кататься будет еще круче, чем на морозном воздухе. Он всегда хотел прокатиться. Не то чтобы он собирался говорить об этом Отабеку, еще зазнается.
В кино они попали как раз к сеансу пятидесяти оттенков чего-то там, Юра не запомнил. Кажется, Виктор что-то говорил об этом фильме. Пока Отабек расплачивался за большое ведерко сырного попкорна (одно на двоих), Юра с удовольствием думал о том, что увидит фильм, который Виктор так ждал, раньше него.
О чем был фильм Юра не помнил. Не интересный какой-то, и актриса там такое, а вот главный герой ему понравился. Не брюнет, правда, но тоже ничего. Весь фильм Юра наблюдал за Отабеком. Украдкой, разумеется. У него очень интересный профиль. Резкие, даже грубые черты, сосредоточенная складка между бровями, и не менее сосредоточенный взгляд. Прядка спадающая на глаза. Отабек покусывал нижнюю губу. Кажется, его и правда интересовало то, что происходило на экране. Юра выждал момента, когда рука Отабека потянется за попкорном, и протянул свою. Они столкнулись, Юрины пальцы мазнули по руке Алтына. Отабек смущенно отдернул руку и пробормотал извинения. Юра пожал плечами, подхватил попкорн пальцами и засунул глубоко в рот, его пальцы практически скрылись за губами. Че ты творишь, Плисецкий? Отабек больше не следил за экраном, румянец тоже куда-то пропал. Он неотрывно смотрел на Юру и Юре это нравилось. Хотелось, чтоб всегда так, только на него.
Он любил выступления и соревнования, ему нравилось быть единственным человеком на льду, когда все глаза обращены только на него. Сейчас ему нравилось не меньше. Пусть он смотрит только на меня, подумал Юра, и ни на кого больше.
После фильма завернули в кафе в торговом центре. Отабек сосредоточенно ковырял чизкейк, пока Юра уплетал пломбир с клубничным сиропом.
— Как тебе фильм? — спросил он.
— Норм, — с набитым ртом ответил Юра.
— Понравилось? — уголок его рта дернулся вверх.
Юра вспомнил профиль Отабека, его пальцы, его взгляд, когда Юра ел попкорн.
— Очень, — кивнул Юра.
Отабек задумчиво нахмурился.
— Не знал, что тебе нравятся мелодрамы.
Ну, бля.
— Прости, Бека, но мелодрамой там и не пахло. Это порно.
Отабек улыбнулся, невесомо так, тепло. Юра растерялся, моргнул.
— Че? — спросил он.
— Ничего, — покачал головой Отабек. — Ты назвал меня Бекой. У тебя вот здесь мороженое, — он показал мизинцем на уголок рта.
— Спасибо, Бека, — медленно проговорил Юра, вытер мороженное пальцем и слизал все языком.
Серьезно, че с ним такое сегодня? Это все тупой фильм, или тупой праздник, или тупые влюбленные Виктор и Юри.
Отабек моргнул и вернулся к чизкейку. Отлично, Плисецкий, пугай и дальше своего, возможно, единственного друга.
Доев свою ненормально большую порцию, Юра отодвинул тарелку и с довольным видом развалился на стуле. Он будет отрабатывать в зале этот день часами. Часами. Отабек уже доедал, аккуратно отделяя вилочкой кусочки. Юра наблюдал.
— Понравилось? — спросил Отабек, заметив его взгляд.
— Охуенно, спасибо. В следующий раз плачу я, — сказал он и как-то тепло стало от этого «следующий раз». Отабек не возразил. Он продолжил есть, а Юра продолжил наблюдать.
— Юр, — смущенно сказал он.
— Че? — вскинулся Юра. — Мне нравится, как ты ешь. Продолжай.
— Ясно, — быстро проговорил Отабек и глотнул из чашки кофе. Ха, покраснел. Мне начинается нравиться, подумал Плисецкий. Могу поспорить, он сейчас на вкус как черничный чизкейк, а я — как пломбир с клубничным сиропом. Охуенный вышел бы у нас вкус.
На катке и правда была тьма парочек. Уже вечерело, потому включили романтическую музыку и на льду запрыгали розовые световые сердечки.
— Фу, — прокомментировал Юра, зашнуровывая коньки.
— По-моему, не так уж плохо, — сказал Отабек и поднялся со скамьи.
Лед был неплохим как для катка в торговом центре. Они медленно поехали рядом. Впереди ехала парочка, девушка нормально, а вот спутник все жался и держался за ее руку. Пф, неудачники. Не то что они с Бекой. Юра быстро повернулся к Отабеку.
— А ну, давай! — и схватил его за руку.
Они поехали быстро, обогнали несколько парочек неудачников и разогнались. Красавчики. Юре нравилось держать Отабека за руку, но на талии его рука была нужнее, о чем он и сообщил. Отабек покорно исполнил просьбу и они поехали как парники.
Юра повернулся лицом с Отабеку и спиной к вперед. Отабек смотрел на него сосредоточенно, поддерживая рукой за талию. Юра готов был заплатить целый алтын за мысли Отабека.*
— О чем думаешь?
— О твоих глазах, — просто, даже буднично ответил Отабек.
— И че они? — выдохнул Юра.
— Пронзительные. Глаза воина.
— Воина? — моргнул Юра.
Отабек чуть снизил скорость и они подъехали к бортику. Рядом тряслись неудачники-новички. Отабек внимательно посмотрел на Юру, убрал его челку с глаз.
— Разве ты не видишь? — нежно спросил он.
Заиграла «Hello» Лайонела Ричи. Юра въехал в личное пространство Отабека и обнял его за талию, спрятав руки под курткой.
— Что за тупая, сопливая дичь? — тихо сказал он.
Отабек улыбнулся, уткнулся в его висок.
— Твои соседи толерантны к не особо выдающимся вокалистам после полуночи?
***
— Виктор, успокойся, — вздохнул Юри.
— Успокоиться? Уже девять!
— Ну, он же написал…
— Он не писал, он прислал это сэлфи, которое мне ни о чем не говорит! Кроме того, что они ехали на этой ужасной драндулетине. Еще в четыре! Ты знаешь, что за пять часов могло произойти?
— Виктор, я уверен, что ему не до нас.
— Ему всего шестнадцать, — покачал головой Виктор.
— Ему уже шестнадцать, и с ним Алтын, — напомнил Юри.
— О! — воскликнул Виктор, потрясая телефоном. — Сообщение.
Юри придвинулся ближе, нахмурился.
— Переведи, — ткнул он пальцем в экран. — Я это слово не понял.
Но Виктор отшвырнул телефон и вышел. Юри покачал головой и загрузил гугл переводчик.
— Заночую у Отабека, так, это я и так понял, — пробормотал он. — Не мог вишневые дать, еблан… что такое «еблан», Виктор? — уже громче.
— Вишневые! — крикнул Виктор из спальни. — Я думал Алтын нормальный.
— Я думаю, Юри-о шутит, — примирительно сказал Юри, положив руки на его плечи и массируя. Виктор закрыл глаза. — Мила-сан еще час назад сказала, что они играют в видеоигры у Отабека, все нормально.
— Почему тогда ты молчал, — заворчал Виктор.
— Они так быстро растут, да? — улыбнулся Юри.
— Иди ты, — с улыбкой ответил Виктор, не открывая глаза.
