Инструкция Ада для чайников

      Больше Юри в больнице не появлялся. Больше с Виктором они не виделись. Больше Юрий не рассказывал демону про Никифорова.       До окончания их пребывания на Земле оставалась неделя.       А вообще Кацуки солгал. В тот вечер, когда он пообещал мужчине больше никогда его не спасать, он отчасти выполнил это обещание. Однако, выйдя из больницы, он быстро скинул Юрию вариант маршрута, по которому стоит отвести Виктора до дома так, чтобы его не сбила машина. Он уже давно присмотрел этот план на случай, если смерть в виде сбившей машины повторится. И не прогадал. Но на этом вся его помощь действительно закончилась. Демон не смотрел в свой лист, и у Плисецкого не спрашивал.       Вообще его задача лишь подтолкнуть, то есть никто не говорит о том, что мужчина прямо обязан умереть. А с учетом, что он как-то до этого сумел избежать смерти целых четыре раза, он, в принципе, везунчик. Оставалось только надеяться, что ангел сможет не угробить Никифорова и все будет шикарно.       В тот вечер состоялся еще один довольно серьезный разговор.       — Виктор жив, здоров, — с порога начал Юрий. Он прошел в зал и тут же упал на свою кровать, — я даже подстраховался и сам выгулял Маккачина.       Кацуки на это заявление лишь вяло поаплодировал. По телу расползлось облегчение, и он никак не мог его подавить. А, возможно, и не хотел, так как это чувство намного лучше того, когда ты ощущаешь, что тебя ненавидят только из-за того, что ты демон. И это паршиво. Однако так явно показывать всего этого не хотелось.       — Ты точно больше не будешь его спасать?       — Подслушивал?       — Я не настолько мелочный, я подглядывал.       — Да, — тяжело выдохнул Юри, — я в принципе не могу рядом с ним находиться. Ты же видел, как он ко мне относится...       От воспоминаний закружило голову и демону пришлось закусить губу, дабы хоть как-то отвлечься.       — Но вы ж вроде поговорили, нет? Не думаю, что человек, так боявшийся тебя, стал бы с тобой лично разговаривать.       — Ты подглядывал, а я видел. И это немного разные вещи.       Плисецкий, прошептав себе что-то нецензурное под нос, уже встал со своего места, решив, что рядом с этой живой депрессией он находится не хочет.       Он до сих пор не мог понять: завидует ли он такой человечности демона или же его и правда это бесит?       — У меня есть одна просьба, — голос Юри звучал жалко.       Уже в тот момент ангел понял, что отказать он не сможет.       — Спаси Виктора Никифорова*, — Кацуки потер переносицу и, казалось, что он готов вот-вот расплакаться, — я знаю, ты сможешь.       Это была еще одна из теорий демона, которая воплотилась. Он знал, что Юра может быть действительно хорошим ангелом, но тому необходима мотивация или хороший пинок. До этого как подстраховка выступал Юри, который в любой ситуации, то непонятной или самой худшей, спасал Виктора. Но теперь его нет, и у ангела пропала возможность на кого-то надеяться. Это и должно послужить и мотивацией, и пинком одновременно.       Плисецкий снова что-то прошелестел себе под нос, но Кацуки точно знал, что это было: «Хорошо».       Если до этого момента Юри думал, что, заполнение отчетов в Аду это рутинная работа и существование в целом, то только от незнания однообразной домашней жизни людей. До конца их месяца пребывания на Земле оставалось два дня, а он уже хотел жрать бетон зубами. Настолько все было плохо.       Однако, как известно, «перед смертью не надышишься», демон иллюзий не питал, знал, что ему конец, как только он вернется в Ад, и поэтому перед тем, как наступит неизвестно что, но известно, что что-то плохое, он решил прогуляться.       Юри маршрут особо не выбирал, просто решил идти туда, куда ведут ноги. Кацуки просто изначально знал, что пойди он специально сразу в нужном направлении или же доверься рандомному передвижению конечностей, как он и сделал, он придет в одно место.       Дом Виктора. И он нисколько не удивился, когда взгляд наткнулся на такое знакомое здание. Но вот дым, что валил черными клубами из этого самого дома, стал действительно неожиданностью. Парень тут же ринулся к дому, очки из-за бега начали падать с носа, и у демона никак не получалось толком рассмотреть конкретный источник возгорания.       — Юри!       Демон затормозил. Сейчас он находился в толпе зевак, что так любят посмотреть и поснимать на камеры смартфонов какое-нибудь происшествие. Откуда его окликнули было непонятно. Внезапно его схватили за руку и насильно потащили через толпу. Он не сопротивлялся, видел пока только макушку Плисецкого, но это уже немного успокаивало.       Юра остановился, когда они подошли аккурат под горящее окно.       — Угадай с трех раз чья квартира горит?       Кацуки ответ знал, но очень сильно хотелось ошибиться.       — Чей сегодня день?       Демон не смотрел на собеседника, все внимание было устремленно на огонь наверху. Ответа от ангела не было.       — Юра, чей сегодня день?! — уже громко и со злостью крикнул он.       — Ничей, — рассеянно отозвался ангел шепотом.       Однако из-за шума вокруг Кацуки ничего не расслышал, но все понял по губам.       — В смысле?!       — В прямом, — он вложил в руки демону два листа: расписание демона и ангела.       — Почему ты не с ним? Почему он там? Почему не вышел, когда начался пожар? — Кацуки пытался рассмотреть хоть что-то, но проклятое зрение и одиннадцатый этаж, на котором жил Виктор, не давали этого сделать.       — Потому что я выгуливал Маккачина, — и только сейчас демон заметил около ангела собаку. — Потому что по словам соседей дверь заклинило, и он не может выбраться. Это, кстати, ответ на второй и третий вопрос.       — Выпрыгнуть?       — Не думаю, что в кладовке у него валяется параплан или на крайняк парашют.       Демон впал в панику. Что делать он совершенно не представлял.       — Ты же понимаешь, что у нас всего один вариант, да? — тихо сказал Юра, пристально смотря на Кацуки.       Он же зарекался больше его не спасать, обещал себе…       — Я сейчас скажу, наверное, очень очевидную вещь, однако, — Плисецкий окинул взглядом горящее здание, — если ты, — он ткнул пальцем демону в грудь, вновь сконцентрировав взгляд на нем, — его не спасешь, он умрет. Казалось бы, все по твоему плану, но ты не будешь этому рад.       Верно, не будет.       — Не то чтобы я очень сильно хотел это признавать, но я его скорее угроблю, нежели спасу.       С несколько секунд поторговавшись с самим собой, демон не выдержал и побежал во дворы, так как общая масса народа сосредоточена все же на главной улице. Там он без труда расправил свои черные крылья, благо то время, которое он потратил на забастовку в своей кровати, вернуло ему силы. Тем не менее все равно было тяжеловато. Раз двадцать проматерив Виктора за то, что тот живет так высоко, он все же добрался до нужного окна. Выбив стекло с ноги, он сразу же увидел человека. Виктора. Ну хоть с комнатой он не ошибся. Мужчина валялся на полу, прижимая к носу мокрую тряпку, внешне каких-то сильных повреждений Юри не заметил. Да и некогда ему было рассматривать. Необходимо быстрее его отсюда вытаскивать.       Он спрыгнул с подоконника и подбежал к мужчине. Стоило Виктору его увидеть, как он тут же потянулся к нему. Кацуки быстро схватил его за руку и поднял. Словно принцессу. Вылезать обратно с мужчиной на руках и с размашистыми крыльями за спиной было немного трудновато. Однако демон настолько задался целью, что повесь на него десять горящих людей, он бы и не заметил.       Оказавшись снаружи полыхающего дома, Никифоров первым делом начал жадно глотать воздух, периодически кашляя. Юри на несколько минут завис в воздухе, давая мужчине вдоволь надышаться. А после медленно полетел к крыше соседнего здания, так как, по его мнению, это было ближе всего.       Там бережно положив свою ношу на пол, но при этом не переставая обнимать. Теперь, когда главная опасность миновала, он уже стал внимательнее рассматривать Виктора на предмет повреждений. В принципе ничего страшного с ним не случилось. Немного подкоптился, но в целом ничего ужасающего.       — Ты же обещал меня не спасать, — прохрипел мужчина.       — Обещал, — глухо отозвался демон.       В душе — и сейчас все равно, что ее по идее нет, — все ликовало по поводу того, что Виктор жив.       Успел.       И сердце — то, что в его организме должно существовать лишь как орган, — билось сильно-сильно. Так, что грозилось сломать ребра. Так, что оглушало. Так, что можно было подумать, что Юри человек.       Спас.       А когда на глаза навернулись слезы, Кацуки на мгновение потерялся. Для него эта функция была вообще недоступна. И от осознания, что это слезы счастья и облегчения хотелось разрыдаться только сильнее.       Не бросил.       — Ты точно демон? — со смехом поинтересовался мужчина.       — Рога показать? — и Кацуки понял, что самого тянет рассмеяться. Смеяться и плакать. Не это ли называют истерикой?       Они еще бесконечно долго смотрели друг другу в глаза, взглядом выражая все, что нельзя сказать словами. А самое главное то, что так они понимали лучше. И все, что копилось в их душах все это время, наконец-то было сказано, а самое главное понято.       — А знаешь, — задумчиво начал Виктор, устремив взгляд на небо, — в этом что-то есть.       — В чем?       — В том, что моим ангелом хранителем является демон. Согласись, не каждый может таким похвастаться.       Тут уже и сам Юри засмеялся в голос. Все переживания и тревоги Кацуки отошли на второй план. И казалось, что ничего не может испортить этот момент.       — Юри!       И демона буквально прошибает от этого голоса. Кто угодно, но только не он…       — Челестино…       Никифоров в его руках заметно напрягся. Чальдини. Он, конечно, представлен не был, но по внешнему виду (слегка отличающимся от внешности Юри, когда тот в демоническое обличие) можно было догадаться. И пришел он сюда явно не за тем, чтобы вручить Юри медаль за храбрость. Однозначно не за этим.       — Ну я же уже все для тебя сделал: пожар устроил, сделал так, что он, — демон бросает безразличный взгляд на Виктора, — не смог выбраться! Какого черта, Юри?!       Кацуки даже и не сделал попытку что-то сказать. Любое его слово сейчас будет звучать как оправдание, в которое, естественно, никто не поверит. А внутри тем временем огнем расползалась злость. Злость на то, что его наставник поступил нечестно… Злость на то, что он сам поступил не как демон… Злость на то, что чувствует к этому человеку то, что испытывать нельзя. И не потому, что у него лишь только оболочка человека, а внутри он самый настоящий демон. Да и не приведет это все ни к чему хорошему. Да, если быть точным, то это в принципе никуда не приведет. Этакая Диснеевская сказочка про русалочку, где вопреки всей логике все заканчивается хорошо, но только это не Дисней и Хэппи Энда не будет.       Потом появился Юрий, а следом за ним еще какой-то мужчина в возрасте, судя по белым крыльям, — ангел. И уже на этом моменте Виктор осознал, что потерял ту нить, что связывала его с реальностью. Все очень сильно начало напоминать какой-то наркоманский сон, где ты совершенно не понимаешь, что происходит, но при этом и проснуться не можешь.       — Яков, — Челестино коротко кивнул в знак приветствия.       Фельцман ответил тем же сдержанным кивком.       Еще один миф про Ад и Рай, что так сильно любят люди, — это война и ненависть между ангелами и демонами. Да, можно признать, что они недолюбливают друг друга, но тем не менее относятся друг к другу с пониманием. Работа есть работа — и у каждого она своя.       Юри же в это время ошалелым взглядом смотрел на Плисецкого, умоляя что-то предпринять. Мужчину он стиснул еще сильнее.       — Не, ну это рано или поздно должно было произойти, — пожал плечами младший ангел.       — Юра, на твоем месте я бы помолчал, — строго приструнил его Яков, — ты провалил задание.       — Ну здрасте! Ты знал, на что меня отправляешь, Яков. Это мое первое задание, я тебе сразу сказал, что запорю все. И думаю, вы с первого дня за нами наблюдали и видели, что за дичь мы тут творим.       — Лучшая тренировка — это тренировка в реальных условиях!       — Ну, судя по всему, где-то-таки твой план не идеален, а местами вообще совсем плох. Я тому пример.       — Юри, а ты что скажешь в свое оправдание?       Кацуки молчал. Молчал долго, так долго, что уже никто и не ждал от него ответа.       — Так, все! Сворачиваем лавочку, — Челестино нарушил тишину, подводя итог, но его резко перебили.       — Человечность.       Все уставились на Никифорова. Высшие демон и ангел уже и забыли, что здесь присутствовал человек.       — Что?       — Убить меня Юри помешала человечность, — заявил Никифоров, с вызовом посмотрев в глаза Чальдини.       — Ну да, сказать одному демону, что другой демон не смог тебя убить, потому что в нем есть человечность… Это ты здорово, конечно, придумал, Виктор, — прошептал Плисецкий.       — Что же, по-твоему, помешало Юре спасать тебя? — поинтересовался Фельцман.       — Ну вот тут уже сложнее...       Никифоров немного осмелел. В конце концов за последний месяц с ним произошло слишком много событий. Возможно, хуже уже не будет, а поэтому почему бы и не перекинуться парой фраз с верховными демоном и ангелом.       Кацуки, который до сих пор притворялся статуей и медитировал, начал лихорадочно соображать. Сейчас их с Юрием заберут, а вот что будет с Никифоровым?.. Демон ни в какую не мог вспомнить, что в таком случае делают с человеком?       Ну, тут всего два варианта: либо они, раскинув на камень-ножницы-бумага (на самом деле в этом деле был немного другой алгоритм, однако Пхичит всегда говорил, что он по сути своей напоминает знаменитую игру), решат куда попадет Виктор и заберут его с собой. Либо же сотрут память и оставят в покое. Пока в покое…       — Это будем решать не мы, — словно прочитав мысли Юри, ответил Челестино, — мы уходим.       Однако, так как Челестино поступил нечестно, то даже не скорее всего, а с вероятностью в сто процентов победу засчитают ангелам. Что означает, что Виктор будет жить.       Кацуки кинул быстрый взгляд на Плисецкого, но даже этого хватило для того, чтобы увидеть те же боль и сожаление от того, как сильно они уже привыкли к этому миру. Юра, правда, несмотря на то, что и в человеческом теле, и как ангел был намного младше него, скрывал свои эмоции в сто крат лучше. Юри искренне ему сейчас завидовал.       Два ангела покинули место быстро и без прощаний. И Кацуки снова ощутил укол зависти, ведь он так не сможет. Вот так просто уйти без лишних слов и эмоций.       — Не усугубляй ситуацию, Юри, — после этих слов Чальдини повернулся к ним спиной и лишь в пол оборота оглянулся, — пошли. Твой суд состоится очень скоро.       Челестино открыл портал.       Демон нехотя выпустил мужчину из своих объятий и медленно поднялся. Делая первый шаг, он осознал, что у него трясутся ноги. А когда он бросил последний взгляд на Виктора, он понял, что трясет его всего. Внезапно его кто-то схватил за руку, но не кто-то, очевидно было, что это Никифоров.       — Прости, — прошептал мужчина.       — За что?       — Ну, судя по всему, за все, — он опустил взгляд. — Я ошибался на твой счет, прости.       Демон сделал три шага к порталу, что должен перенести его в Ад, уже занес ногу, но, резко развернувшись, побежал к Никифорову. Упав на колени и немного на них же проехавшись, он притянул мужчину к себе, стискивая в объятиях так, что у человека даже хрустнуло пару костей.       Он знал, что за такое его наказание увеличится вдвое. Однако было уже настолько все равно, что его пофигизму сейчас мог позавидовать сам Плисецкий.       Парень немного грубо прижался губами к губам мужчины. Это не было поцелуем, так, короткое соприкосновение. И все равно для Кацуки это было всем.       Демон немного отстранился, дабы заглянуть в глаза Виктору: аквамарин снова стал ярким, живым… и это все, что ему было нужно. Мужчина будет жить. Долго и счастливо, как завещают нам сказки. После ухода демонов он все забудет и продолжит жить дальше, заведет семью и все у него будет хорошо.       В отличие от самого Юри.       И вот после этого Юри действительно ушел. Навсегда.       — А кто меня с крыши-то снимет? — спросил Виктор, горько усмехнувшись, оставшись один на крыше здания.