***
Американцы остались в маленькой французской деревушке на всю зиму. Их так и не призвали на фронт, чему, конечно, все солдаты были несказанно рады. Но всё-таки был один минус — им нечем было заняться, поэтому Луи видел их лица в пабе гораздо чаще, чем когда-либо раньше. То, что военные постоянно находились в поселении, означало, что Томлинсон проводил практически каждую ночь в постели с очень красивым страстным зеленоглазым любовником, который всегда задерживался, пока Луи не уснёт, а потом покидал квартиру, оставляя кровать холодной и пустой утром. За это время Луи успел сильно привязаться к мужчине, при этом зная, что просто не мог себе позволить такого сближения, которое, однозначно, ничем хорошим не кончится. Дело было в том, что с каждым днём они приближались к моменту разлуки. Никто ещё не рассекретил их, но чувство страха не покидало ни на секунду, и Луи не мог перестать думать об этом. Однако будет намного хуже или больнее, когда Гарри отправят на место боевых действий, где шансы выжить и вернуться домой ничтожно малы. Сердце болезненно начинало ныть от одного лишь представления, что Томлинсон может больше никогда не увидеть этого мужчину. Но он старался изо всех сил прогонять свои гадкие мысли, особенно этой ночью, когда его прижимали к холодной стене душа в его собственной квартире, трахая так, что колени сильно тряслись, подгибаясь, и Луи бы точно упал, если бы его не поддерживали крепкие руки. Гарри зажал между двумя пальцами твёрдую горошинку соска, оттягивая, отчего всё тело Луи задрожало. Он запрокинул голову, больно ударяясь о стену, тёплая вода, льющаяся потоком на лицо, затрудняла дыхание — всё это неумолимо подталкивало к краю. Томлинсон был так чертовски близко, что ему нужно было, чтобы мужчина… Гарри обхватил ладонью его напряжённый член, из-за чего шатен судорожно вздохнул, и начал двигать рукой в быстром темпе, грубо доводя парня до оргазма. Луи вскрикнул осипшим голосом, разбрызгивая сперму, и сразу же расслабился, дрожа в чужих объятьях. Гарри кончил следом через доли секунды, глубоко толкнувшись в задницу, а затем вышел из душа, чтобы избавиться от презерватива. Томлинсон слабо опустился на колени, после чего сел, прислонившись к стене. Струи воды с большим напором, доставляя приятную острую боль, били по груди, смывая белёсые капли. Гарри вернулся через минуту, заразительно хохоча, когда увидел распластавшегося на полу парня. Он со звонким шлепком приземлился напротив него, прикасаясь ступнями ко всё ещё дрожащим ногам. Луи усмехнулся, запрокидывая голову назад и вдыхая полные лёгкие горячего пара. — Ты похож на маленького сексуального эльфа, — лениво растягивая слова, прокомментировал Гарри, поглаживая большим пальцем ноги внутреннюю сторону бедра Луи. — Полностью оттраханный, но выглядишь так, будто нужно выебать тебя ещё раз. — Если ты ещё раз прикоснешься к моей заднице, Стайлс, то я пну тебя так, что ты улетишь обратно в свою Южную Северную Каролину, — пробормотал Луи, устало склонив голову набок, и игриво посмотрел на мужчину. — Ты знаешь, что это называется просто Северная Каролина, — хихикнул Гарри, и его нога медленно, но верно подбиралась к промежности Томлинсона. — Меня не волнует, чёрт возьми, как она называется, — проворчал голубоглазый, со всей силы хлопнув по чужой ноге. — Убери свои паршивые пальцы от моего члена! — Они не паршивые! — с обидой воскликнул Гарри, притягивая свою ногу к лицу, внимательно осматривая. — Я думаю, они милые. — О нет, только не говори, что у тебя фетиш на ноги, — рассмеялся Луи. — Тебе придётся отказаться от этого. — Заткнись, — улыбнулся тот, мягко пиная его. — У меня его нет. — Хорошо, — прокряхтел Томлинсон, склонив голову на другое плечо. — Мне кажется, я превращаюсь в изюм. — В миленький изюм, — подмигнул мужчина, поднимаясь на ноги и выключая воду. — Тогда ты мне нравишься, — усмехнулся. — У тебя что, фетиш на изюминки? — удивился парень, позволяя Гарри поднять его на ноги. — Разве такое возможно? — У людей могут быть любые пристрастия, какие им захочется, — сказал Стайлс, помогая Луи выйти из душа и не поскользнуться, и обернул белое махровое полотенце вокруг чужих бёдер. — Я думаю, ты мой фетиш. — Я? — хихикнул Луи, выходя из ванной комнаты и направляясь в спальню. — Такой фетиш мне очень даже нравится. Гарри засмеялся и последовал за ним, по пути хватая полотенце, которое бросил ранее на полу, и оборачивая его вокруг бёдер. — Ты отнял у меня интерес к любому другому человеку, — задумчиво вздохнул он. — Это хорошо, — самодовольно улыбнулся Луи, обняв Гарри, и устроил руки на его талии. Последний прижал к себе хрупкое тело, а Томлинсон уткнулся лицом во влажную после душа грудь, и уже никого из них не волновало то, что полотенца упали на пол. — Ты собираешься уйти сейчас? — тихо спросил, заглядывая в глаза мужчине из-под под мокрых прядей. Гарри моментально помрачнел и нахмурился, пальцами убирая с лица Луи мешающуюся чёлку, отстраняясь. — Да, милый, — тихо прошептал. — Мне жаль. Луи огорчённо вздохнул, опустил руки и отступил. Гарри выглядел очень-очень сожалеющим, но Томлинсон просто пожал плечами. — Всё в порядке, — заверил он. — Я понимаю. — Я хотел бы остаться на ночь, Лу, — всё также тихо сказал Стайлс, сокращая между ними расстояние и зарываясь пальцами в чистые карамельные волосы. — Поверь мне, проснуться утром рядом с тобой, вероятно, стало бы самым лучшим событием в моей жизни, — кое-как улыбнулся он, окинув взглядом обнажённое тело. — Но они будут задавать вопросы, — закончил за него Луи, отступая снова. — И они не прекратят, пока всё не узнают. — Лу… — обречённо простонал Гарри, садясь на угол кровати. — Нет, — прервал его тот, пренебрежительно махнув рукой. — Не извиняйся. Это не твоя вина. Это весь мир виноват… — пробормотал он, найдя пару пижамных штанов в шкафу и натянув их на себя. — Прости, — всё же извинился Стайлс, ловя парня за руку, когда тот проходил мимо. — От имени всего мира. Луи усмехнулся, выдёргивая руку из сильной хватки, и толкнул солдата обратно на кровать, усаживаясь сверху на его бёдра. Он больно столкнулся с ним зубами, с неким сумасшествием целуя, будто вымещая на припухших губах всю злость и обиду. Парень прижал мёртвой хваткой запястья Гарри к матрасу, когда тот попытался отстранить его. — Лу, — пробормотал Стайлс, отвернув голову. Он улыбался, а его глаза, казалось, искрились. — Я не могу. — Ну давай, — проскулил Луи, не обращая внимания на то, как удивился Гарри, когда он использовал американский сленг. — Я передумал, давай ещё один раунд. — Лу, серьёзно, я не могу, — рассмеялся Гарри, садясь. — С каждым днём я возвращаюсь всё позже и позже. Они постоянно задают вопросы. Луи тяжело вздохнул, скрестив руки на груди. Он ещё сидел на коленях солдата, что, вероятно, было единственной причиной, по которой Гарри до сих пор не был одет и не вышел за дверь. — Скажи им, что я какая-то красивая француженка, — предложил он, выпрямляясь и изображая руками большую грудь на месте своей. — Огромные сиськи, длинные тёмные волосы. Гарри громко захохотал, и его лицо покраснело. Он обхватил тонкие запястья и перевернул их. — Я должен идти, — решительно сказал мужчина, быстро чмокнув Луи в губы, прежде чем встать и надеть остальную одежду. Парень недовольно захныкал, развалившись на постели. Он чуть оттянул вниз резинку пижамных штанов, показывая лобок, на что Гарри лишь покачал головой. — Не сработает, дорогой, — мягко сказал он, похлопывая Луи по бедру. Он уже был полностью собран. — Мне нужно идти. Томлинсон вздохнул, садясь и вытягивая перед собой ноги. Он даже не хотел тот секс, который предлагал минуту назад. Луи вообще не знал, зачем сделал это. Он также не мог найти ответ, почему засыпал быстрее, когда рядом с ним кто-то был, и происходило ли это из-за чужого присутствия или только из-за Гарри. Но Луи старался не думать о последнем, потому что ему совсем не нравилась мысль влюбиться в того, кто может уйти в любой день и не вернуться. — Увидимся завтра, хорошо? — улыбнувшись, спросил солдат, наклоняясь и оставляя мокрый поцелуй на лбу. — Какая у тебя завтра смена? — Я заканчиваю после ужина, — пробормотал Луи, наблюдая за руками Гарри, пока тот собирал свои вещи. — В девять или около того. — Отлично, — улыбнулся Стайлс, но сразу же погрустнел, когда увидел выражение лица француза. — Лу… — Просто иди, — вздохнул Томлинсон, поднимаясь ближе к изголовью кровати и накрываясь одеялом. — Я переживу это. Гарри молча смотрел на него какое-то время, а затем повернулся и тихонько покинул квартиру. Луи лёг, прижимая к груди вторую подушку, на которой совсем недавно лежал солдат, и просто смотрел в темноту, будто пытаясь что-то разглядеть. Он прислушивался к звенящей в ушах тишине, словно мог услышать звуки сражений, войны, хотя знал, что основные битвы происходили на приличном расстоянии от его деревни. Казалось, что это было так далеко, как будто даже нереально. Может быть, Луи проснётся завтра, и всё окажется лишь сном.***
Война была реальна. Луи действительно осознал, что где-то за пределами его деревушки шла война, потому что, когда он пришёл на работу после обеда, в пабе как никогда было невероятно тихо. Все присутствующие выглядели абсолютно несчастными, что поселило в душе парня неприятное беспокойство, но он пытался быть таким же весёлым, как раньше, как будто что-то ужасное не произошло прошлой ночью, или сегодня утром, или несколько минут назад, или когда-то ещё. Гарри пришёл поздно, около семи вечера. Он сидел в полном одиночестве за отдалённым столиком, стоящем в углу, где было плохое освещение. Мужчина отказался от меню и ничего не заказал из еды, только алкоголь. Было больно смотреть, как он опрокидывал в себя бокал за бокалом. Луи попробовал поговорить с ним, но Стайлс не горел особым желанием, несмотря на это, Томлинсон с выскакивающим из груди сердцем от непонятного страха перед солдатом спросил ещё раз: — Уверен, что ничего не хочешь? — он задал этот вопрос уже, наверное, двадцатый раз за вечер. Луи просто сильно волновался, что тот совершенно ничего не съел и, похоже, не собирался. На часах было практически девять, и Гарри, видимо, вообще не собирался уходить из паба. — Нет, — ответил он, тупо пялясь на грудь Луи, а затем одним махом допил оставшееся пиво. С громким стуком он поставил пустую бутылку на стол, шатко вставая со своего места и направляясь к бару. Томлинсон молча проследил за ним взглядом, нахмурившись, и забрал бутылку. Если он не ошибался, то это была уже десятая или даже одиннадцатая, и брюнет отправился за новой порцией, будучи абсолютно пьяным. Обычно Луи не хотел даже слышать новости с фронта о том, что происходит в горячих точках, но этот день стал исключением из правил, когда голубоглазый просто жаждал узнать, что же случилось, что Гарри довёл себя до такого состояния. Он отнёс пустую бутылку из-под пива обратно на кухню, оставив её где-то на столе, и проверил время на часах, висящих над дверью. Стрелка уже миновала цифру девять, а это означало, что его смена вот-вот закончится и он пойдёт с Гарри домой, где попытается выяснить, что же произошло. Луи громко крикнул, что уходит, после чего повторил это ещё раз, чтобы убедиться, что все услышали. Он облегчённо скинул с себя фартук, запихивая его в сумку и совершенно не заботясь о том, что тот помнётся, а затем вышел в главный зал. В пабе практически никого не осталось, что было так необычно. Луи нашёл глазами одинокую сгорбившуюся фигуру за дальним столиком и направился к ней быстрым шагом. Когда он приземлился на стул напротив Гарри, заметил, что тот был в ужасном состоянии: он едва ли моргал, не то что говорил. — Эй, — позвал Луи, но солдат остался сидеть, не двигаясь и никак не реагируя. — Хочешь уйти отсюда? Стайлс медленно поднял на него взгляд, кивая. Он выглядел чертовски опустошённым и таким отстранённым, будто мысленно находился в совершенно другом месте, и Луи захотелось заплакать. Томлинсон встал из-за стола и направился к выходу, мужчина последовал за ним, немного качаясь и путаясь в ногах. Луи протянул тому руку, и солдат немного неуверенно схватился за тёплую ладонь, спотыкаясь о торчащую из пола доску. Они благополучно вышли на тёмную улицу, где было довольно прохладно. Уже практически наступила весна, что, несомненно, радовало. Зима была абсолютно холодной, суровой, морозной, поэтому с одной лишь лёгкой курткой на плечах Луи чувствовал себя более живым, чем в течение нескольких месяцев. Гарри, похоже, не ощущал того же, так как тихо простонал от недовольства, что оказался на улице и ему ещё нужно было куда-то идти. Со стороны они выглядели забавно, но Томлинсону, мягко говоря, было наплевать. Луи провёл солдата сразу в спальню, когда они зашли в его квартиру, и помог ему лечь на кровать. Затем он со стоном выпрямился, тяжело дыша от усталости. — Jésus, pourquoi avez-vous tellement ivre/Иисус, почему ты так напился? — облизывая пересохшие губы, спросил Луи, всё ещё задыхаясь. Он снял куртку с плеч, потому что стало невыносимо жарко, и с осуждением посмотрел на мужчину, который ко всему прочему выглядел очень растерянным. — Почему ты так напился? — повторил свой вопрос Луи уже по-английски. — Не знаю, — садясь, промямлил Гарри, уставившись на выразительные ключицы Луи. — Хочу тебя, — пробормотал, потянувшись к его бёдрам. — Гарри, — голубоглазый покачал головой, — ты слишком пьян. Как насчёт того, чтобы я принёс тебе воды? — Нет, — грубовато ответил Стайлс, хватая парня за бёдра и немного больно надавливая пальцами на нежную кожу. — Пожалуйста, — уже мягче попросил он, вглядываясь ему в лицо. Луи посмотрел ему в глаза, будто пытаясь в них что-то найти для себя. Гарри, казалось, даже задержал дыхание в ожидании ответа. — Один стакан воды, — сдался Томлинсон, подняв палец, который, к огромному удивлению парня, дрожал. — И тогда ты можешь трахнуть меня. — Нет, — снова возразил солдат, внезапно отчаявшись. Он резко дёрнул Луи на себя, что тот неловко упал на него сверху, Гарри быстро перевернул их, прижимая тонкие запястья француза к кровати. — Просто позволь мне… Пожалуйста, мне нужно… — он начал заикаться, измученно простонав словно от боли, и Томлинсон практически перестал дышать. — Хорошо, — наконец ответил он, расслабившись. — Хорошо, хорошо. Гарри сразу же принялся расстёгивать рубашку парня слегка трясущимися руками, в итоге в спешке оторвал пару пуговиц, стягивая хлопковую ткань с хрупких плеч за рекордно короткое время. Он припал губами к золотистой коже, больно прикусывая её зубами и оставляя множество багровых отметин, Луи вскрикнул от неожиданности, хватаясь руками за тёмные пряди волос, оттягивая. Гарри оттолкнул его от себя, стаскивая с него брюки. Он избавился от своей одежды так же быстро, кидая её куда-то на пол. — Гарри, притормози, — спокойно попросил Луи, но тот даже не услышал его, громко и прерывисто дыша, словно пробежал двухкилометровый марафон. Стайлс откинул в строну одеяло, хлопая ладонями по матрасу в поисках смазки, и, когда же заветная бутылочка появилась у него в руках, обильно полил ею пальцы. Около половины в итоге оказалось на животе шатена, неприятно холодя кожу, но Гарри, похоже, не заметил этого, входя одним пальцем в напряжённую дырочку и начиная быстро трахать её. Луи болезненно всхлипнул и немного выгнул спину. — Гарри, — снова попытался он, хватаясь за его бицепс. — Пожалуйста… Его просьба повисла в воздухе, когда солдат добавил второй палец, разводя их ножницами. Луи буквально начал задыхаться от рыданий, сковавших всё тело, и увеличивавшийся темп никак не помогал успокоиться. Стайлс словно обезумел, двигая пальцами внутри, растягивая узкое отверстие. Он с каждой секундой всё сильнее прижимал Луи к кровати, жёстче и грубее входя в него, что у того слёзы полились градом, оставляя мокрые солёные дорожки на щеках. Томлинсон так хотел в тот момент, чтобы его милый, нежный Гарри вернулся. Но мужчина лишь оставил его на секунду в покое, вытащив скользкие пальцы и неаккуратно вытерев их о простыню. Он обхватил свой твёрдый член, несколько раз проведя по всей длине, давая Луи время приготовиться. Тот уже знал, что ему будет больно, ведь он был недостаточно растянут, но Гарри, похоже, было всё равно. Он вошёл в Луи только головкой, тихо шипя, а затем резко толкнулся, проникая на всю длину. Мужчина выпустил гортанный стон, практически всем телом обрушившись на сжавшегося Томлинсона. У Луи перехватило дыхание, он замер, широко распахивая рот и пытаясь хоть немного вздохнуть. Но вырвался лишь какой-то задушенный хрип. Парень сжал дрожащими пальцами бедро в надежде, что Гарри начнёт двигаться или же отстранится, он даже не мог собрать мысли в кучу, чтобы понять, чего же ему самому хотелось. — Гарри… Мужчина оперся на свои руки и, не посмотрев на француза, принялся за дело, трахая в быстром, жёстком, сумасшедшем темпе. То, как часто их бёдра соприкасались друг с другом, внушало лишь беспокойство за состояние Луи, но он медленно чувствовал нарастающее возбуждение, и как это было возможно при таком раскладе, совершенно непонятно. Казалось, что с каждым толчком Гарри всё глубже и глубже вбивался в него, громко рыча. Он практически кричал от переполняющих диких чувств, в то время как Луи захлёбывался в рыданиях. — Гарри, — заикающимся голосом звал он, отчаянно хватаясь за бицепсы и извиваясь под солдатом в попытке отстраниться. — Arrêtez, arrêtez, s’il vous plaît, laissez-moi respirer/Остановись, остановись, пожалуйста, дай мне возможность вздохнуть, — умолял, с надрывным хрипом кашляя, горло страшно зудило, будто в него залили вулканическую лаву. Гарри, казалось, совсем не слышал мольб, но приостановился, по очень счастливому совпадению, и обхватил потной ладонью вялый член Луи, лениво поглаживая. Он чуть навалился на парня, не в силах больше удерживать себя на весу, уткнувшись в покрытую мелкими мурашками шею, постанывая. Стайлс снова увеличил темп толчков, подстраивая руку, и Томлинсон сдался, громко простонав, будучи бессильным от нахлынувшего удовольствия. Медленно всё тело становилось напряжённым, и болезненный узел скрутился внизу живота, толстый пульсирующий член, который так хорошо заполнял его, не улучшал ситуацию. Неожиданно Луи достиг края, скудно изливаясь в кулак солдата. Он едва почувствовал себя хорошо, болезненно сжимаясь от слишком повышенной чувствительности. Гарри кончил чуть позже, впившись ногтями в мягкие бёдра, войдя практически до основания. Луи облегчённо вздохнул, когда мужчина наконец рухнул прямо на него, обняв одной рукой. Голубоглазый чувствовал себя в тот момент дерьмом, ему хотелось, чтобы Стайлс как можно скорее свалил из его квартиры и больше никогда не появлялся в поле его зрения, но в то же время его одолевало сильное желание завернуть Гарри в тёплое одеяло и защитить от всего, что довело его до такого ужасного состояния. Прошла целая минута, прежде чем парень заметил, что Стайлс плакал, уткнувшись ему в шею. Луи перевернул его на бок и взглянул на покрасневшее лицо. Солдат зажмурился, плечи немного подрагивали, как и губы. — Хей, — прошептал он, вытирая большими пальцами слёзы с худых щёк. — Ouvre tes yeux/Открой глаза, посмотри на меня. — Прости, — внезапно слишком громко всхлипнул Гарри, широко распахивая глаза. — Боже, что я только что сделал… — Ш-ш, — Луи покачал головой, обхватив своими руками влажные большие ладони солдата. — Всё в порядке. Пожалуйста, расскажи мне, что случилось? После этих слов Гарри заплакал ещё сильнее, утыкаясь в его грудь, пачкая кожу слезами и слюнями. — Мне так жаль, — всхлипнул он, глотая слёзы и отчаянно хватаясь за спину Луи. Томлинсон просто молчал, позволяя мужчине поплакать, собраться с мыслями и наконец сказать, что его так беспокоило. Солдат был абсолютно несчастным, пьяным, не сумевшим совладеть со своими эмоциями. — Я ухожу завтра, — в конце концов сказал он, его голос был таким тихим, что в любой другой момент Луи не расслышал бы. Гарри немного успокоился, практически перестал всхлипывать и дрожать, — на фронт. Мы уезжаем завтра. Сердце Луи моментально рухнуло куда-то в пятки. Ему тоже внезапно захотелось плакать, но он не мог себе этого позволить, не при Гарри. Он лишь крепче обнял солдата, утыкаясь носом в шелковистые пряди волос. — Всё хорошо, — сказал он, перебирая отросшие короткие локоны на затылке. — Всё будет хорошо. — Мне так страшно, — прерывисто задышал Гарри, немного сильнее дрожа, будто у него начался приступ астмы. — Луи, мне так страшно. — Тихо, мой хороший, — пытался успокоить шатен, нежно царапая кожу головы. — Я знаю. — Я причинил тебе боль, — снова всхлипнул Гарри, начиная волноваться. — Боже, мне так жаль, я просто… О чём я думал… Луи прижался к солёным от слёз губам, чтобы прекратить бесконечный поток извинений, нежно поглаживая крепкую спину, чувствуя пальцами позвонки. Да, Гарри причинил ему боль, но, хорошо обдумав случившееся несколько минут назад, Луи осознал, что мог бы остановить его, если бы захотел. Он позволил этому случиться, хоть мужчина использовал его, словно куклу, но Томлинсон в какой-то мере был счастлив, что это произошло. Боль в спине и заднице почти полностью отвлекала его от ноющего чувства в груди. — Я в порядке, — заверил француз, отстранившись. — Правда. Гарри громко шмыгнул носом, наблюдая за его лицом. Он приоткрыл рот, как будто собирался что-то сказать, но потом просто беззвучно зарыдал. Сердце Луи болезненно сжалось, разбиваясь буквально на крошки, потому что да — он понимал солдата. Он чувствовал то же самое. — Allez dormir/Давай спать, — прошептал парень. — Tout va bien se passer/Всё будет хорошо. Гарри словно в тумане посмотрел на него, медленно моргая, после чего лёг ему на грудь. Луи крепко обнял его, потянувшись одной рукой, чтобы накрыть себя и его одеялом. Мужчина заснул почти мгновенно, и в первый и, возможно, в последний раз он остался на ночь.***
Луи совсем не спал. Всю ночь он смотрел в окно на чуть желтоватый диск луны, перебирая пальцами запутанные волосы Гарри, голова которого покоилась на его груди. Томлинсон чувствовал, как где-то в животе собрался комок страха, от которого, казалось, начала болеть голова. Он боялся прихода утра, потому это мог быть последний раз, когда у него была возможность увидеть Гарри, и Луи был не совсем уверен, что готов отпустить его. Маленькие часы на прикроватной тумбочке зловеще тикали на протяжении всей ночи, каждое отрывистое движение стрелки по циферблату приближало на секунду момент, когда прекрасный мужчина исчезнет из объятий Томлинсона. Небо, казалось, очень быстро окрашивалось из чёрного в серое, затем — в фиолетово-оранжевое и красное, а потом, наконец, Гарри открыл глаза, медленно моргая. — М-м, — промычал он куда-то во впадинку ключицы парня, сладко зевнув. — Время? — Всего лишь шесть, — тихо ответил Луи, почёсывая кожу головы Гарри. — Как ты себя чувствуешь? — Как мёртвый, — вздохнул солдат, потянув одеяло, натягивая его практически до ушей и прижимаясь ближе к голубоглазому. — Как будто я хочу остаться здесь с тобой в этой постели до конца своей жизни. — Так сделай это, — тихо сказал Луи, прижимая губы ко лбу Гарри и оставляя их там. — S’il vous plait/Пожалуйста. Стайлс положил руку на голую грудь Луи, чувствуя, как бешено билось сердце под ладонью. Он ласковыми прикосновениями спустился ниже, на живот, остановившись в опасной близости от члена, посмотрев на Томлинсона с грустной улыбкой. — Можем ли мы? В последний раз? — спросил Гарри, проведя мизинцем вдоль основания его члена, на что Луи кивнул, накрывая тёплую ладонь своей. — Да. В последний раз. Гарри приподнялся, перебросил одну свою конечность через Луи и сел между его раздвинутых ног. Парень раскинул их в стороны ещё шире, стараясь не вздрагивать от жгучей неприятной боли, когда солдат дотронулся большим пальцем до его дырочки. — Я всё еще сожалею о вчерашнем вечере, — нахмурился Гарри, наклоняясь, чтобы коротко поцеловать Луи в губы. — Я был так расстроен и пьян. Я такой глупый, — покачал головой. — Хей, не извиняйся, — мягко пробормотал Луи, ласково поглаживая его щёку, покрытую коротенькой колючей щетиной. — Я мог бы остановить тебя, если бы хотел, — пожал плечами он. — Да? — ухмыльнулся мужчина, покрывая крохотными поцелуями линию челюсти, засасывая кожу, что она мгновенно покрылась бордовыми отметками, и спускаясь к шее. Луи счастливо заурчал, откидывая голову, предоставив больше места для горячего влажного рта. Он вслепую похлопал рукой по кровати в поисках смазки и, когда бутылёк оказался зажатым в его кулаке, передал Гарри, который отстранился, довольно осматривая засосы на коже. — На этот раз я буду нежен, — пообещал тот, принимая смазку. — Не буду никуда торопиться. Сделаю это хорошо, — он опустился на колени между его ногами, скользкими пальцами кружа вокруг расслабленной дырочки. Затем мужчина снова приподнялся, сладко целуя Луи. Последний схватился за соскользнувшее одеяло, потянув его назад и накрыв им плечи Гарри. Так было более уютно, приятно и интимно, будто скрывало их от остального мира. Стайлс нежно улыбнулся, проникая двумя пальцами в узкое отверстие. Пушистые ресницы Луи затрепетали, и, зажмурив глаза от удовольствия, он выгнулся навстречу, шумно дыша. Гарри действительно не торопился, медленно раскрывая его сначала двумя, а затем уже тремя пальцами. Удостоверившись, что Луи растянут и возбуждён, судя по твёрдому тяжелому члену, головка которого сочилась, пачкая живот смазкой, он вытащил скользкие пальцы, проведя рукой по всей длине. Когда Гарри неспешно вошёл в него, мягко сжимая бёдра, Луи подумал, что был благословлен самим Иисусом и его пустили во врата рая. Мужчина за всё время никогда ещё не был так нежен с ним, как сейчас, совершая плавные толчки в его растянутую дырочку. Томлинсону это очень нравилось. Он хотел, чтобы это длилось вечно, чтобы Гарри остался здесь, в его постели, как говорил ранее, и занимался с ним любовью всю оставшуюся жизнь. Солдат трахал его так медленно и хорошо, посылая миллионы импульсов по всему телу, и это было так сладко, что Луи просто терял рассудок. Толчки были размеренными, контролируемыми, и, чёрт возьми, они оба дрожали от наслаждения, тихо и сладко постанывая, когда их бёдра соприкасались. Эта ночь кардинально отличалась от предыдущей хотя бы тем, как смотрел на Луи Гарри. Его взгляд был полон обожания и восхищения, будто хозяин этих зелёных глаз считал Луи самым красивым человеком в мире, и тот был готов поклясться, что почти чувствовал это. Гарри наклонился, сливаясь с ним в жарком тягучем поцелуе, приглушённо постанывая в розовые губы. Он опустился на локти, расставив их по обе стороны от головы Луи, и несколько раз крутанул бёдрами, попадая по набухшему комочку нервов. Томлинсон гортанно простонал, закатывая глаза от пронзившего его удовольствия, и ноги непроизвольно раздвинулись ещё шире, как бы прося о повторении. Было так горячо, и тёплое одеяло только повышало температуру. Луи чувствовал себя одновременно наполненным жизнью и готовым потерять сознание. Гарри не ускорил и не замедлил темп, вообще не стал ничего менять, двигаясь так же медленно и уверенно внутри француза. Оргазм постепенно приближался к Луи, закручивая узел в животе, который с каждым толчком стягивался всё больше и больше, пока Томлинсон не подумал, что может взорваться от переполняющих его ощущений. Тот накрыл его внезапно, как волна, разрушая на кусочки, так, что Луи не мог ни видеть, ни слышать, ни дышать. Гарри совершил пару толчков, а затем покинул покрасневшую дырочку, нависая над парнем и обхватывая свой пульсирующий член. Луи сквозь полуопущенные ресницы следил, как мужчина быстро мастурбировал, достигая долгожданной разрядки и пачкая мутными каплями спермы живот парня, на котором и так уже был беспорядок. Обессиленный Гарри рухнул подле Томлинсона, уткнувшись в его мокрую шею. Луи обернул вокруг его талии руку, прижимая сильное тело к себе, и солдат икнул. — Хазза, — сказал Луи, успокаивающе потирая его спину. — Я чертовски напуган, — Гарри тяжело дышал и, отстранившись, посмотрел на Луи покрасневшими глазами. — Что, если я больше никогда тебя не увижу? Луи улыбнулся, потому что если он этого не сделал бы, то заплакал бы прямо сейчас, но парень не мог себе позволить обнажить и показать свои чувства. Ему не хотелось показывать свою слабость. Он наклонился и поцеловал Гарри в щёку, в уголок рта, а затем и в сухие подрагивающие губы. — Тс-с, — Томлинсон пытался выглядеть наиболее весёлым, чтобы не расстраивать мужчину своим грустным видом. Он крепче обнял его, сжимая, когда тот снова прильнул ближе. Они остались в таком положении, пока не встало солнце и не осветило своими лучами комнату, пока Гарри не понадобилось вернуться, чтобы его не начали искать. Он вылез из тёплой постели, которая так и манила лечь назад, и оделся в свою одежду, что была на нём накануне вечером, в то время как Луи натянул старые штаны и слегка растянутый джемпер, после чего шаркающей, словно он дед с ревматизмом, походкой направился на кухню. Солдат спустя некоторое время догнал, беря его за руку, позволяя Луи провести его до двери. Он остановил их, прежде чем они покинули бы кухню, и схватил конверт со столешницы возле двери в гостиную и ручку, которая по счастливой случайности оказалась рядом. Он что-то настрочил навесу и передал Луи, глядя на него с надеждой. — Напишешь мне? Пожалуйста, — прошептал он, наблюдая за тем, как Томлинсон рассматривал адрес, нацарапанный на обратной стороне конверта. Луи улыбнулся, осторожно кладя его на столешницу и поднимая руку Гарри, оставляя короткий поцелуй на тыльной стороне. — Bien sûr, je veux, mon cher/Конечно, я хочу, мой дорогой. Гарри улыбнулся ему, и Томлинсон повёл его к двери, затягивая в одно последнее объятие. — Я буду скучать по тебе, Луи, — обдавая горячим дыханием кожу шеи, сказал Гарри, отстранившись, чтобы посмотреть влажными, красивыми глазами. — Спасибо тебе за всё. — Toi aussi tu vas me manquer, — сказал Луи, сжимая пальцами бёдра Гарри. — Я тоже буду скучать по тебе. Гарри быстро чмокнул его в губы и буквально испарился в воздухе: выскользнул за дверь, захлопнув её за собой, и Луи мог больше никогда его не увидеть. Томлинсон на мгновение прислонился лбом к деревянной поверхности двери, делая несколько глубоких вдохов. Как только он восстановил самообладание, вернулся, схватил конверт с адресом Гарри и, смяв, кинул его прямо в мусорное ведро.