Не ходите, дети...

      После бурных выходных, я, застряв в утренней пробке по пути на работу, предавался размышлениям о тщетности бытия, потягивая крепкий кофе из закрытого стакана, купленного по дороге, попутно разглядывая соседей по увлекательному приключению на городской магистрали.       Спать хотелось невероятно — на этот раз я на целых два дня завис в загородном развлекательном клубе с двумя знойными девицами с подкосом под латиночек, которые превратили мои выходные в жаркий экскурс в мир сладострастия и похоти. Девчонки оказались напрочь лишенными комплексов и предрассудков, и мы, как представители одного класса хищников, чудно развлеклись, оставшись в итоге довольными, удовлетворенными и не имеющими никаких претензий друг к другу. Вот такие программы стыковки я очень люблю. Всё понятно с самого начала, никто не надеется ни на какое продолжение, всех все устраивает.       Медленно продвигаюсь в нескончаемом потоке машин, лениво поглядывая по сторонам. Рядом со мной, в соседнем ряду, парень на мотоцикле в черном шлеме, затянутый в кожаную куртку и плотно обхватывающие ноги джинсы. От нечего делать разглядываю его. Сидит прямо, красиво выгнув спину. Уверенная посадка выдает в нем человека, знающего себе цену. Мне не надо видеть его лицо, мне достаточно бросить взгляд на манеру держаться — все становится понятным с одной секунды. Спорю сам с собой на то, что парень красив, что у него надменный взгляд, что он чувствует себя сейчас королем автомагистрали.       Даже через поднятое стекло ощущаю его энергетику, очень спокоен, выдержан, терпелив, не ерзает в седле, никуда не торопится, ведет себя так, как и должен вести себя человек, когда ситуацию нельзя изменить, её надо переждать. Это как с надвигающимися цунами — смысл бежать, если можно, закурив сигарету, спокойно насладиться последним и прекрасным мгновением твоей жизни.       Не может быть, чтобы парень не заметил моего такого пристального внимания к своей персоне. Но нет, он никак не реагирует на мою машину, смотрит ровно вперед и, вообще, похож на каменное изваяние неизвестного скульптора. Знать бы, кто автор этого шедевра — пожал бы руку. И если бы не обязаловка в виде рабочего графика, я бы обязательно нашел возможность познакомиться с этим чудом поближе, а там уж как пойдет. Всякое бывало.       Но нет, мечты и фантазии придется отложить до лучших времен: не в этот раз, и, видимо, не с этим парнем.       Наконец, пробка рассасывается, я подъезжаю к зданию редакции, еду к нашей парковке и, вдруг, с удивлением обнаруживаю, что мое привычное и пожизненно закрепленное за мной место уже занято. Под моей красивой циферкой «69» стоит сверкающий в утренних лучах железный конь, а рядом с ним затянутый в кожаную куртку король автострады.       Вот это встреча. Или это судьба, или кто-то сверху решил попросту приколоться.       Сигналю, парень оборачивается, держа в руках шлем. Да, я выиграл у самого себя. Обалденно хорош собой. Удивленно приподнимает брови, смотрит на мою машину высокомерным взглядом льва на стаю гиен. Выхожу из машины:       — Это частная парковка.       Он усмехается, поправляет русую челку, упавшую на глаза. Мельком отмечаю, что глаза у парня в окружении светлых ресниц моего любимого серого цвета. Не знаю, откуда у меня такая страсть именно к серым глазам и когда она появилась, но влечет меня этот мой кинк невероятно.       Смотрит на меня спокойно и так же спокойно отвечает:       — Я знаю, что это парковка «Трибуны».       — Знаешь? Ну, тогда тебе не лишним будет знать, что это моё место.       — А что, тут места по записи? — насмешливо уточняет он.       На мгновение теряюсь, я не привык, что со мной можно разговаривать таким тоном. Какой же у него тон сейчас, дайте-ка разобраться. Он говорит со мной так, как будто он выше и лучше меня по всем показателям. Хотя, судя по его виду, парень младше меня лет на пять.       А он продолжает:       — Да ты остынь, тут еще куча свободных мест.       Легко хлопает меня по плечу и уверенным шагом идет ко входу в главное здание.       Стою в непонимании, что сейчас вообще произошло, потому что меня накрывает стойкое ощущение, что меня сейчас поимели в особо извращенной форме, да так, как никто и никогда даже и не пытался. Непривычное состояние, и я не особо хочу привыкать к нему.       Надо выяснить, что это за птица, и какого хрена она залетела в моё гнездо.       Поднимаюсь в свой кабинет, просматриваю корреспонденцию, в голове полный сумбур и хаос.       Стук в дверь заставляет поднять голову. Дверь открывается, на пороге Римма:       — Максим Владимирович, к вам можно?       Если Римма говорит так официально, значит пришла по делу.       — Да, заходите.       — Я к вам практиканта привела. Можно?       — Да, конечно, — не особо вникаю в её слова, отвечаю на автомате.       — Владислав, заходи.       Смотрю за её спину, к моему изумлению там стоит он — наглец, посмевший занять мое место на парковке, пацан, не умеющий себя вести в свой первый день практики.       Перевожу взгляд на Римму. Ну, спасибо тебе, дорогая, удружила. Как говорится, не хочешь зла — не делай добра. Не совершал никогда хороших поступков — не стоило и начинать.       Вот она, карма-кармочка. Колесо Сансары навернулось и долбануло меня прямо по темечку.       Смотрю на него — на его лице ни тени смущения, наоборот, он радостно скалится и протягивает навстречу мне свою руку, открытой ладонью вверх.       — Так это вы, Максим…эммм… Владимирович? Римма так много о вас рассказывала. Я так счастлив попробовать себя именно в этом журнале и именно под вашим руководством.       Улыбается голливудской улыбкой, глаза широко распахнуты в детском наивном восторге, но что-то мне подсказывает сейчас, что парень нифига не рад и ничуть не счастлив, что пиздит он сейчас как дышит. Потому что эти наивно распахнутые глаза холодны и сверлят меня до самого нутра так пронзительно, что становится неловко и неприятно, словно ты, вдруг, по какому-то волшебству, оказался голым посреди Красной площади, а вокруг люди, хохочут и тычут в тебя толстыми пальцами, а у тебя даже рук нет, чтобы прикрыться от бесстыжих взглядов.       Ёжусь под прицелом его серых глаз-буравчиков. Но заставляю себя нацепить на лицо лживую дежурную улыбку:       — Ну что же, я рад приветствовать тебя в нашем журнале. Владислав, да? А сокращенно как? Сла…       — Влад, — поспешно перебивает меня парень и снова улыбается во все свои белоснежные тридцать два зуба.       — Влад, — повторяю за ним. — Иди пока в отдел корректуры, там тебя введут в курс дела. А потом посмотрим, как у тебя пойдут дела, и подыщем тебе что-нибудь посерьезнее.       — Отдел корректуры, — хмыкает он. — Мелковато. Не волнуйтесь, Максим…ммм… Владимирович, вы еще удивитесь моим способностям.       Вот сейчас я даже ни на секунду не сомневаюсь в его способностях — парень за несколько минут сумел так меня выморозить, что хотелось подтянуться на руках, перепрыгнуть через стол и вцепиться пальцами ему в горло.       Но при всем при этом, несмотря на то, что он бесил меня до судорог и зубовного скрежета, он был так хорош, что я готов был наплевать на профессиональную этику и нагнуть его прямо тут, в своем кабинете, через свой стол, и трахать его долго, с оттягом, с чувством, не торопясь, увеличивая темп, чтобы он постепенно терял свою такую унизительную для меня надменность, чтобы скулил подо мной и просил, умолял меня не останавливаться.       В течение рабочего дня незаметно наблюдаю за ним. Да, парень, действительно пришел работать. Невероятно сообразителен, мобилен, быстр, умен и дьявольски хитер. За пару часов успевает очаровать всю редакцию от отдела новостей до технического персонала.       Из отдела корректуры то и дело доносятся взрывы хохота — похоже, никому, кроме меня, не кажется, что мальчишка хам и наглец. Он мил и приветлив со всеми, кроме меня.       Нет, он никак не показывает своего отношения, заходя в мой кабинет, он улыбается, подчеркнуто вежливо отчитывается о проделанной работе, но меня не покидает стойкое ощущение, что я ему не то, что не нравлюсь, а он меня чуть ли не ненавидит.       Как за такое короткое время я сумел вызвать в нем такие эмоции — понять не могу. Я привык, что у людей, знающих меня поверхностно и по работе, я ничего, кроме симпатии и восхищения вызывать не могу. Но этот парень что-то отыскал во мне, и это что-то ему крайне не нравится.       И мне хочется знать, чем же я не угодил этому, так привлекающему меня, мальчишке, чем-то напоминающем меня самого, с таким же ярко и напоказ выпирающим желанием взять от этой жизни всё и сразу, и не размениваться на мелочи.