***
«Где я?» — удивленно спрашиваю я себя, непонимающе осматриваясь по сторонам, и разглядывая большой зал, похожий на ресторан, постепенно все яснее осознавая, что место мне совершенно незнакомо. В комнате немного темно, так как свет, льющийся откуда-то сверху слегка приглушен, ненавязчиво создавая особую, интимную атмосферу. Стены вокруг меня изыскано отделаны незнакомым искусственным камнем бежевого цвета — понятия не имею, как он называется, но смотрится очень дорого и стильно. Здесь очень просторно — настолько, что посреди комнаты расположился длинный подиум, в конце которого виднеется штора из красного бархата, закрывающая вход в другое помещение. Я ничего не помню и это странно, даже пугающе. Как я здесь оказалась? Какой сегодня день? На эти вопросы у меня нет ответов, а вокруг нет никого, у кого бы я могла это спросить — в комнате я совершенно одна. «Что происходит? Меня похитили?» — задаю я еще один вопрос, который боюсь произнести вслух, стараясь незаметно пошевелить руками — они оказались свободны, к моему удивлению, но когда я бросила взгляд на себя саму, то запуталась еще больше. На мне не моя одежда — я вообще вижу ее впервые: строгую белоснежную мужскую рубашку с длинным рукавом, черные брюки с идеально выглаженными стрелками с ремнем на талии, посреди которого виднеется солидная металлическая пряжка… Я никогда не носила такого — этот наряд больше подходит какому-нибудь надушенному красавчику из рекламы Hugo Boss или Ролекс, чем мне. Единственная деталь моего нынешнего гардероба, которая точно является женской, это черные лакированные туфли с высокими, острыми каблуками, но и они мне совершенно не знакомы. «Что за ерунда здесь творится?!» — снова спрашиваю я себя, чувствуя, что сижу я на вполне удобном кожаном кресле и заодно растерянно замечая слева от себя маленький дубовый столик, на котором стоит наполовину полный бокал с жидкостью янтарного цвета и пепельница с незакуренной сигарой. Я собираюсь вскочить с кресла, на котором сижу, но замираю на месте от громких звуков, разносящихся по комнате. «Музыка», — удивленно понимаю я, оставаясь на месте. Громкая, раскованная, незнакомая мне — она заполняет все вокруг, растворяясь в воздухе, добавляя странную атмосферу, больше подходящую для баров и заставляющую меня странно напрячься от непонятного предчувствия, что за ней должно последовать что-то еще… Так и происходит — я замечаю, как красная штора вдали подиума резко отодвигается в сторону и в комнату заходит женщина. Она идет вперед по подиуму, отмеряя каждый шаг хищным, уверенным движением, не глядя по сторонам. В ее походке чувствуется необыкновенная сексуальность, раскрепощенность, словно она модель, выступающая на показе мод где-то в Милане и в мире нет никого и ничего, кроме нее и подиума. Я не могу отвести от нее глаз, даже сквозь грохот ритмичной музыки слыша, как цокают по дорожке ее каблуки. В отличии от моей одежды ее костюм не скрывает почти ничего — темное, обтягивающее боди открывает взгляду волнующие изгибы ее тела, немного просвечивая в самых интересных местах, но не больше, чем нужно, чтобы распалить фантазию случайного зрителя. И если выше пояса ее точеная, загорелая фигура прикрыта дразнящей тканью, то ниже уровня узких трусиков на ней больше ничего нет, позволяя вдоволь насладиться видом идеальных, стройных ножек на высоких каблуках. Может быть я бы смогла прийти в себя, сморгнуть навалившееся на меня наваждение и остановить происходящее безумие, но взглянув на ее лицо я почувствовала, как моя челюсть медленно опускается вниз от понимания, кто именно эта роскошная красотка. Ведь я непросто ее знаю, а знаю настолько хорошо, что мой мозг буквально отключается в тот момент, когда я осознаю, кто именно передо мной, словно внутри черепной коробки перегорела лампочка… да что там перегорела — эта лампочка с грохотом лопнула, разлетевшись внутри на тысячу осколков! С каждой секундой, с каждым новым ритмичным всплеском басов, разносящихся из невидимых колонок, ко мне, дразняще покачивая упругими бедрами, все ближе подходит Штейн. Мысли вылетают из головы, а сердце начинает колотиться так громко, что мне кажется, что еще немного и оно заглушит музыку — я продолжаю неотрывно смотреть на женщину в чересчур откровенном, сексуальном белье, непроизвольно отмечая все аккуратные вырезы на ее наряде, что позволяют максимально насладиться видом ее прекрасного тела. «Что за хрень здесь происходит?» — испуганно, почти жалостливо спрашиваю я себя, но этот последний, еще уцелевший отголосок здравого смысла тонет в потоке других мыслей, которые кружатся в голове, пока я зачарованно смотрю на длинноногую, великолепную блондинку прямо перед собой. Внутри все переворачивается, когда я вижу, как ее ладонь прикасается к шесту (я могу поклясться, что мгновение назад его там не было) и она делает резкий, уверенный поворот вокруг его оси, взмахивая волной белокурых, длинных волос, которые повторяют ее движение и листопадом спадают на ее местами оголенную спину. Она замирает на месте, опираясь руками на шест и на ее лице расцветает улыбка — раскрепощенная, довольная, такая не свойственная для нее. Она смотрит на меня и в ее голубых глазах читается торжество — да, теперь она заметила свою единственную зрительницу и, похоже, что ей чертовски нравится, как я смотрю на нее. Я чувствую, как начинаю краснеть под ее взглядом — нас разделяет жалкая пара метров и я понимаю, что мне не удается контролировать свои эмоции и она читает меня как открытую книгу. И, похоже, что в этой книге огромными буквами на каждой странице написано, насколько она желанна для меня. Девушка (назвать ее как-то иначе у меня сейчас не поворачивается язык) лукаво подмигивает мне и начинает… начинает танцевать. Я никогда не видела стриптиз вживую, лишь в кино, но то, что она вытворяет сейчас, несравнимо с жалкими сценами из псевдооткровенных фильмов. Она даже не раздевается, но так, как она двигается, так, как она касается шеста и как бы случайно своего тела, заводит меня все больше и больше. Музыка продолжает играть и ее ритм задает темп этому откровенному танцу. Штейн двигается в такт песне, умело демонстрируя свое идеальное тело, раскрепощаясь все больше и больше, то обхватывая шест ногами, пропуская его между ног и опускаясь почти на колени, скользя по нему трусиками, то резко отталкивает его от себя, когда песня набирает новый оборот, позволяя делать ей акцент на каждом отточенном движении… «Она такая гибкая»… — изумленно отмечаю я про себя, наблюдая как ее ноги на высоких каблуках уверенно двигаются по сцене, а она поворачивается к шесту спиной, опускаясь по нему вниз, одновременно все шире раздвигая ноги, позволяя мне насладиться открывающимся передо мной чудесным видом. Ее взгляд становится все более манящим, все более игривым с каждой секундой и когда песня замедляется, она неожиданно отпускает шест и виляя бедрами делает шаг в мою сторону, пока я продолжаю завороженно следить за ней. Со следующим шагом смысл происходящего резко доходит до меня и в голове вспыхивает паника — черт, она ведь идет сюда! Казалось бы, исчезнувший на время стыд возвращается с утроенной силой и я с ужасом понимаю, что уже вся мокрая внизу от ее представления и безумно боюсь того момента, когда она окажется напротив меня. Я не знаю, что у нее на уме и это пугает меня до дрожи в коленках. Пугает… и одновременно заводит. Еще один шаг вперед и она замирает напротив на меня, лукаво ухмыляясь — ее глаза горят, выдавая ее желания намного вернее, чем откровенный наряд. В них нет стыда — лишь веселье, торжество… и похоть. Ее заводит мое восхищение, заводит мой страх. Еще крохотный шажок и пути назад больше нет. Она наклоняется вперед и ее ладони ложатся на мои колени, скользя вверх по идеальным стрелкам брюк, поднимаясь все выше. Мое дыхание замирает, когда ее ладони останавливаются на уровне моих бедер, легонько касаясь большими пальцами эпицентра растущего внутри желания, тем самым вынуждая меня чуть-чуть раздвинуть ноги и податься ей навстречу. Да, теперь я ощущаю ее прикосновения более четко, более явно, но все же снова замираю на месте, испугавшись реакции собственного тела, одновременно больше всего на свете мечтая о том, чтобы она сделал следующий шаг. Однако она не спешит, дразнит меня — мое движение явно не ускользнуло от нее, я вижу это по ее глазам и она знает, насколько сильно я хочу ее, но вместе с этим вижу, что она так же сильно хочет меня. Улыбка на ее губах становится шире — словно она добилась своего и теперь точно знает, что я принадлежу ей и она может делать со мной все, что захочет. Ритм музыки вновь ломается, и моя мучительница резко разворачивается ко мне спиной, заставив меня разочарованно выдохнуть, но в следующее мгновение я теряю голову, так как она опускается ко мне на колени, начиная скользить бедрами по моим ногам. Тонкие трусики почти не скрывают ее роскошные ягодицы, и я чувствую потоки горячего желания, которые передаются мне через ее прекрасное тело, ведь она прижимается ко мне все сильнее, поднимаясь все выше, пока ее упругие бедра не оказываются на уровне ремня моих брюк. Да, если бы я была мужиком, то у меня бы сейчас был там безумный стояк, это точно, но мне не нужен член, чтобы она почувствовала, как я хочу ее. Мои ладони робко ложатся на ее оголённые плечи, неуверенно изучая их плавные изгибы — я не вижу ее лица, но чувствую, что она довольно заулыбалась в этот момент. Боже, что я делаю?! Песня становится все быстрее и быстрее, приближаясь к финалу, а движения светловолосой искусительницы становятся все ненасытнее и настойчивее, она неожиданно резко разворачивается, а ее глаза полыхают настоящим голубым огнем, ошеломляя и возбуждая. Одно уверенное движение, и она запрыгивает на мои колени, еще одно, и ее ладонь проскальзывает под пряжку ремня, отодвигая его в сторону и проскальзывая в мои трусики. Я уже ничего не соображаю, чувствую лишь, как расширяются мои зрачки и вижу сквозь пелену желания, как ее губы тянутся ко мне и я двигаюсь к ней навстречу, готовясь сорвать долгожданный поцелуй… И в этот момент звонит будильник. «Что за… какого хрена?», — я, изумленно подпрыгнула в кровати, слушая трели, разносящиеся из телефона. Понимание того, что именно происходит пришло не сразу, но когда я все же осознаю, что лежу в кровати в своей спальне, то обессиленно падаю обратно на подушку. «Это все сон. Дурацкий, безумный сон. Очередной подарок от моего чокнутого мозга. Но такой реальный, такой… настоящий», — думаю я про себя, чувствуя облегчение от того, что все это было не наяву, а оказалось всего лишь плодом моей фантазии. Облегчение… и неприятное разочарование. «Да, лучшая подруга права, у меня совсем уже крышу сносит, раз снится такое. Надо что-то менять в своей жизни и чем быстрее, тем лучше», — отмечаю я, чувствуя, как сердце перестает отбивать чечетку, а глаза потихоньку закрываются. Нужно немного полежать, успокоиться, хотя бы совсем чуть-чуть… Но не успела я вновь заснуть, как телефон снова зазвонил. Очень хотелось запустить его в стену, но я все же пересилила себя и взяла трубку: — Да? — Привет, подруга! Ну что, ты уже встала? — привычно бодрый голос Катькин из динамика немного нервировал своим весельем. — Зачем, Кать? Сегодня же вроде суббота? — В смысле, зачем? Ты что, забыла? — Что забыла? — удивленно переспросила я. — Ну ты даешь! Проснись и пой, мой сонный хомячок! Сегодня я веду тебя в скалолазку! — Блин, точно, — а ведь и правда, я вспомнила, что моей неугомонной спортсменке пару дней назад удалось-таки уговорить меня на эту вылазку. — Вот-вот! Поэтому давай, отрывай свою дряблую задницу от кровати и тащи ее на остановку. Через час я буду ждать тебя там, — довольно добавила она и бросила трубку. Черт…***
Через час с небольшим мы уже были на скалодроме, напротив стены для начинающих и Катька, что-то напевая себе под нос, уже застегивала у меня карабины за спиной. — Кать? А это точно для начинающих? — робко спросила я, разглядывая довольно высокую стенку, на которую должна была вскоре забраться. — Не очкуй, трусишка, — весело хмыкнула она. — Скоро ты уже будешь залезать на нее с закрытыми глазами, прямо как Лара Крофт. Может быть и подцепишь себе здесь какого-нибудь клевого Тарзана, — прошептала она мне на ухо, заговорщически подмигнув. Я лишь тяжело вздохнула в ответ, оглядываясь по сторонам — ну да, здесь есть парочка вполне симпатичных парней, особенно инструкторы, может быть она и права. Хотя бы избавлюсь от мыслей о Штейн, а то это уже и правда ненормально. Дурацкий сон. В последнее время я нашла с ней общий язык и мой нелепый ответ на том занятии уже наверняка давно забылся, что не могло не радовать. Может быть я и не лучшая студентка, но уж точно не самая тупая и я рада, что она теперь это понимает. Да, я действительно не люблю, когда я выгляжу и веду себя как дура, что уж говорить. Особенно, когда выгляжу как дура… перед ней. Черт, я опять начинаю думать о том сне. — Вперед, моя горная козочка! — усмехнулась Катька, отвлекая меня от моих мыслей, наконец, закончив с карабинами и довольно хлопнула меня по заднице, заставив меня протестующе пискнуть. Ну ладно, ладно, сейчас я покажу ей класс, в конце концов это не должно быть сложно. Так, вот этот камень вполне подходит для начала…***
— Давай, Алена, ты уже почти наверху! — крик снизу отвлек меня на мгновение, заставив посмотреть себе под ноги. Черт, лучше бы она этого не говорила - от взгляда вниз у меня задрожали коленки. Высота не очень большая, но если отсюда шмякнуться, то последствия будут не самыми приятными — слава богу на мне страховка и она уже спасала меня несколько раз в предыдущие попытки. Так, еще чуть-чуть и… блин, нога соскользнула! — Держись! — услышала я подбадривающий голос Кати, но было уже поздно и я мешком полетела вниз. Эх, снова не получилось, ладно попробую еще раз, ведь мне даже начало это нравиться, к тому же… Над головой раздался негромкий хлопок, и я почувствовала, что лечу вниз заметно быстрее, чем в предыдущие разы. Нет, нет, нет, стоп! Бух! Послышался сильный удар, что-то тихо хрустнуло, заставив меня удивленно замереть на месте, на мгновение в воздухе повисла тяжелая пауза, а потом я услышала собственный крик: — Бляя!