Игра

      Ферид не мог назвать себя уникальным, но в одном он явно отличался от других омег, и это вовсе не яркая внешность, а острый и невероятно гибкий ум. Порой, опережая некие события, он чувствовал себя ясновидцем, и сегодняшний случай не стал исключением. Уже около года Ферид намеревался открыть свою личную адвокатскую контору и не зависеть от громкого имени Рига Стаффорда.       Впервые прилетев к Шинье в США и узнав насколько тут легче омеге построить свою карьеру в отличии от той же демократичной Японии, он загорелся идеей переехать всей семьей в этот штат и начать новую жизнь. Собрав ряд нужных документов, Ферид до мелочей просчитал, что ему потребуется, и даже Марк начал в интернете подыскивать удобное место для дома и ресторана. Не сказать, что Маркус был уж так сильно в восторге от взбалмошной идеи мужа, но опыт показал, что кому-кому, а этому омеге можно доверять.       В самолете, в целях безопасности, Ферид всегда выключал телефон, и после посадки, увидев ряд пропущенных звонков не только от Шиньи, но и от Курэто, догадался, что пахнет жареным. Эти двое, наконец, встретились, и теперь каждый из них пытается докопаться до истины.       — Ну да, а кто крайний? Конечно — Ферид, — ворчал омега, выслушивая получасовую тираду Курэто о том, как плохо скрывать правду от друзей.       Хотел было он растолковать причину своего, как кому-то покажется неразумного, а возможно и жестокого поступка, но решил, что это не телефонный разговор. Все равно он через сутки будет в городке. Да кто же мог подумать, что его почти-сюрприз с приездом обернется таким образом? Сегодня, за несколько часов до рассвета, когда он сладко посапывал в одном из гостиничных номеров, на телефон пришло ошеломляющие сообщение от Курэто: «Кажется, я убил человека».       — Мать моя омега! И какого хера он прислал мне это? — Фериду хватило двадцати минут, чтобы вычислить местонахождения альфы. — Где эта сволочь? — смело переступив порог съемной квартиры Шиньи, омега глазами искал причину своего недосыпа.       — Э-э, — плохо соображая о ком, спрашивает Батори, Шинья промямлил: — Доброе утро, Ферид.       — Какое, на хрен, доброе? Где Курэто?       — Там, — указал он в сторону кухни.       То, что увидел Ферид, повергло его в шок. Лишь коротко сказав: «Звони в «Скорую»», он зло зыркнул в сторону Шиньи. Три года он был на стороне этого парня и всячески старался защитить его от семьи Хиираги, но то, что Шинья до сих пор не вызвал врачей, вывело Ферида из себя.       — Ты каким местом думал? Что, совсем охренел, не видишь, что он кровью истекает? Или у тебя вата вместо мозгов? — рычал Ферид, оказывая первую медицинскую помощь Курэто.       С того самого момента, как Шинья увидел бывшего мужа в доме семьи Нортон, он словно выпал из реальности. Не бывает вот таких вот случайных встреч. Не бывает, что потом по взмаху волшебной палочки все вновь прекрасно и хорошо. Нет. Нет. И еще тысячу раз нет. Каждый раз закрывая глаза, Шинья думал: «Не сон ли это? Не окажется ли Курэто плодом моего воображения, а утром сон развеется, и я просто проснусь с тяжелым осадком в груди, как после обычного кошмара?» И даже сегодня утром, увидев Курэто на кухне, не сразу сообразил, что происходит.       — Я всего минуту назад нашел его здесь, — оправдывался парень, судорожно набирая три цифры. — Как ты вообще тут оказался?       — Нет времени на разговоры. Иди, посмотри, не подъехала ли «Скорая». Похоже, его подрезали, — приподняв угол промокшей от крови темно-синей рубашки, предположил Ферид. — Лучше признавайся, что у вас случилось?       Шинья не знал, что ответить, ведь он ничегошеньки не помнит. Вой сирены зазвучал во дворе быстрее, чем парни успели переругаться вновь.       В больнице было так же не сладко. Единственным, действительно квалифицированным хирургом оказался тот, кто лежал на операционном столе. Курэто в самом деле подрезали, но перед этим хорошенько избили. Закрытый перелом правой руки, колото-резанная рана предплечья и множество ушибов мягких тканей. На животе, как ранее считал Ферид, оказался не порез, а рваная рана что, благо, не несла в себе смертельной опасности, впрочем, как и остальные повреждения, если бы не явная кровопотеря. От момента сообщения, что пришло Фериду на телефон и до приезда бригады Скорой помощи пролетело несколько часов. Золотое время упущено, и каков исход ждал Курэто, оставалось неизвестно.       Шинья, как единственный близкий родственник, поехал с ним, и теперь, наконец, начал осознавать, что сейчас его истинная пара борется за жизнь.       — Ферид, я, правда, ничего не помню, — вытирая вспотевшие ладони об майку, раз за разом повторял Шинья. В груди все колотилось. Так смотри и стошнит от переизбытка чувств. — Мы были на празднике, — было, начал свой рассказ омега, как его перебил вышедшей из операционной врач.       Доктор Ли, симпатичный мужчина-бета, около часа зашивал раны Курэто и откровенно говоря был неприятно поражен тем, как этот молодой человек наплевательски отнесся к своей жизни, но решил не травмировать своими высказываниями перепуганных омег. Это он скажет ему лично, а пока…       — Доктор Хиираги сильный молодой альфа и с ним все будет хорошо. Сейчас он под наркозом, но уже завтра вы сможете его навестить, — успокаивал он взволнованного Шинью.       Утешительные слова доктора на какой-то миг усыпили бдительность Шиньи, и он, как под гипнозом, пошел следом за Феридом на улицу. События последних нескольких суток попросту не укладывались у него в голове. Происшествие за происшествием.       — Я хочу увидеть Нану, — прошептал он. — Мне надо увидеть Нану.       В парке, возле территории больницы, Шинья с Феридом сидели на деревянной лавке и постепенно приходили в себя. Молодые родители выгуливали детвору, и их безмятежные лица нагоняли тоску. Ферид также сейчас подумал о своем малыше. Малютка Джиро остался с отцом в Японии и перед отлетом очень капризничал.       — Ты не знаешь, что это значит? — адвокат протянул Шинье свой телефон с сообщением от Курэто. — Он прислал мне это на рассвете, и я грешным делом подумал, не тебя ли он от радости пришил, но… — Ферид замолчал и, нацепив на себя привычную маску лицедея, продолжил, — вижу, ты жив-здоров и не кашляешь.       — Пошел ты на хрен, Ферид. Твои тупые шуточки порой переходят все границы. Что это еще за смс такое? — первые волны шока отпускали сознание Шиньи и он, как и его горе-друг, приходил в нормальное состояние.       — Не ерничай. Если бы я знал, то не спрашивал бы тебя. Это же ты был с ним вчера, а не я. Так что давай, напрягай свои две извилины и вспоминай, — шипел Ферид. — Пф-ф, я надеюсь, что это окажется ошибкой.       Курэто — альфа, и даже если он и убил человека, то все равно для него будет действовать ряд смягчительных обстоятельств. Не важно, где ты и как бы в этой стране не кричали на каждом углу про равноправие полов, миром по-прежнему правят альфы, а значит и законы написаны и продуманы именно для них. В нынешней, пока еще совсем непонятной ситуации, такое положение вещей Ферид считал плюсом. Но как всегда есть это чертово «но». Курэто все равно. Он птица вольная, и если тут все не сложится, он может спокойно менять штат за штатом, но вот Шинья, как с ним быть? Парень, что так много настрадался и, наконец, сколотил свое маленькое укромное и независимое гнездышко, будет вынужден все бросить и идти неведомо куда. Ведь каждый станет тыкать в него пальцем и называть мужем убийцы. Ферид считал это крайне несправедливым.       Более трех лет назад узнав о пропаже Шиньи, Ферид в считаные дни нашел его. Семья Гоши, как и в те годы, когда еще были живи родители Шиньи, заботливо приютили его и, в отличии от Курэто, делали это бескорыстно. Ни тебе связи со знатной семейкой, ни какие-то виды на будущее. Эти люди просто приняли его и обогрели. А что в это время делал Курэто? Он хоть раз самолично приехал куда-то или обзвонил всех знакомых своего юного мужа? Увы, но нет. Хиираги привыкли все делать через кого-то, вот и Курэто доверил это дело ему — Фериду.       Такой пофигизм больно ранил и задел самолюбие омеги. Ферид-то точно знает, насколько сложно, таким как он в этой жизни, но он омега бывалый, а Шинья, по сравнению с ним, грудничок. Преданный, выброшенный как использованный мусор, о котором при надобности вспомнят, и не надо быть гением, чтобы понять о какой надобности идет речь. А ведь Ферид видел, как сильно Шинья влюбился в Курэто. Это же так прекрасно, когда ты влюбляешься в человека и только после узнаешь, что он твой истинный. На этих трех китах построены все философские течения и книги по психологии из ряда «Альфа и омега как единое целое». Но на деле это полная чушь и ничего общего с действительностью не имеет.       Ферид решил не вмешиваться в отношения этих двоих, а стать независимым, ну, или, насколько это возможно в данном случае, зрителем. С одной стороны, он молчал, что нашел Шинью не потому, что так сильно этого хотел, а лишь потому, что видел, как не особо сильно волновала Курэто пропажа его истинной пары. Этот мудак, иначе его и не назовешь, был полностью поглощен «смертельной» болезнью своей пассии, а про Шинью спрашивал так, между прочим. Курэто был абсолютно уверен, что через неделю — максимум месяц — омега вернется. Ведь он быстро заблокировал его счета и ограничил во всем. «А кому нужен помеченный омега-студент, да еще и без денег?»       Наблюдая за всем этим безобразием, Ферид с превеликим удовольствием помог Шинье с оформлением документов, тем более если учесть, что парень только из путешествия из Австрии. Пока в Курэто просыпались первые симптомы совести, Шинья уже обустраивал свою жизнь в штатах. Весть о том, что Шинья носит малыша под сердцем, еще сильнее повлияла на благосклонность Ферида. Он и сам в то время перебывал на шестом месяце и уже гормоны делали из него самого ванильного и сентиментального омегу, насколько Ферид вообще мог быть таковым.       Людей сближает не только горе, но и счастливые моменты жизни. После рождения Джиро, Ферид вообще по-иному на мир посмотрел. Насколько бы сильно он не дорожил и любил Маркуса, малыш стал в сотни, нет, тысячи раз важнее, и при каждом телефонном разговоре с Шиньей он все сильнее убеждался, что не зря оставил Курэто в неведении. Пока Ферид после родов приходил в себя, Курэто стал выпивать, а после разоблачения его мадам, вообще слетел с катушек.       «Так бы ты за Шиньей убивался, смотри, не дошло бы до этого», — не раз про себя думал Ферид, видя беспробудные пьянки друга. Тогда он не знал, что Курэто так упивается вовсе не из-за предательства Аой, а из-за того, что, наконец, осознал, насколько важен для него Шинья. Окончательно же Ферид в этом убедился, когда на двадцать второй день рождения Шиньи, Курэто попросил отвезти его на могилу родителей омеги. Такого Ферид не ожидал. Альфа около часа стоял между двумя надгробьями и о чем-то тихо разговаривал с усопшими. На его глазах блестели слезы, и он то и дело старался взять себя в руки. Альфы не плачут, но если плачут, то только от невыносимой утраты. На это было действительно больно смотреть, и именно тогда сердце Ферида дало слабину. Кто он такой, чтобы лишать шанса этим двум дуралеям построить свое счастье? Разве он сам чуть не разрушил свое?       В тот же день связавшись с полицией, он натолкнулся на стену непонимания. Полиция и кучка частных детективов попросту высасывали деньги из семейного бюджета рода Хиираги. Возможно, изначально они не особо искали из-за поручений Тэнри, но потом Ферид понял, что это бездействие вовсе не по указанию старика; там своя мафия, и он не в силах хоть как-то повлиять на это. Даже после смерти Тэнри ничего не изменилось. Они отмахивались от него и Курэто, и лишь изредка звонили приехать в морг на опознание того или иного омеги.       Взять и признаться Курэто где сейчас живет, да и вообще, что Шинья жив, Ферид не мог. Не сказать, что он трус, но в любом случае он не должен был пострадать, да и Шинья вроде заимел себе ухажёра-бету и теперь вряд ли захочет вновь впустить Курэто в свою жизнь. Единственным правильным и малотравматичным выходом из сложившейся ситуации, Ферид видел в том, чтобы отправить Курэто в кругосветку и начать поправлять свое моральное и физическое здоровье именно из Соединенных Штатов. Не был бы он Феридом Батори, если бы не выкрутился как уж из-под колеса. День за днем, он как змей-искуситель нашептывал своей жертве лучшие, по его мнению, дороги и города, для временных остановок. А главное те, в коих можно задержаться не на пару дней. Одним из таких и был городок, в котором вот уже третий год жил Шинья.       Кроме того, что Ферид изменил свое мнение или уж если быть точнее, попросту вновь убедился, что его друг нормальный альфа, а не какая-то скотина, была еще одна не мало важная причина на воссоединение этих двоих — это здоровье Шиньи. Узнав от Норито Гоши, что Шинья в тяжелом состоянии лежит в больнице для омег из-за очень болезненной течки, в кратчайшие сроки прилетел к нему. К тому времени Шинью уже выписали, но вид омеги желал лучшего. Метка на шее сделала из парня зависимого от своего альфы. И если первая после родов течка прошла относительно нормально — возможно тому причиной было грудное вскармливание — то после отлучения Наны от груди ему стало совсем худо. Бета в таком случае как заменитель обезболивающего, но не исцеление.       Как там уже сложится у Курэто с Шиньей, Ферид мог только догадываться, но со своей стороны он сделал все что мог и даже более. Естественно он не ожидал, что финалом окажется ранение Курэто и вообще вся та непонятная канитель.       — Ладно, не кисни. Разберемся, а то я и сам не на шутку перепугался, — похлопав Шинью по плечу, Ферид пошел ловить такси. — Надо бы в полицию заглянуть, но в первую очередь, просто необходимо отвести этого кретина к Нане. Дети — наша поддержка и отрада, — прошептал он себе под нос.

***

      Как бы Шинья не нуждался в обществе Наны, он, вспомнив, сколько после ранений Курэто в доме осталось крови, решил не травмировать ребенка и попросил Мито с Норито пару дней присмотреть за малышкой.       Рука прикоснулась к дверной ручке, но пальцы, словно каменные, так и не могли надавить на нее и открыть входную дверь дома. «Сейчас почти обед, наверное; Курэто уже очнулся после наркоза и его допрашивает полицейский. Позже, надо обязательно наведать его», — размышлял Шинья. «И вновь эти Хиираги встревают в мою жизнь. Надо ли позвонить Сузуму и сообщить о случившемся? Или сделать вид, что меня это не касается и игнорировать происходящее?»       — Эх, я — не они. Я так не смогу, — присев на порог, омега тяжело вздохнул. — И как тут с мыслями соберешься? — подняв глаза к небу, он еще долго смотрел ввысь. Сегодня необычайно сложное начало дня и еще неизвестно, как все закончится, — с этой тяжелой мыслью Шинья все-таки вошел в дом и принялся за уборку.       Солнце еще не коснулось горизонта. Бледно-голубые облака стали менять свой окрас в золотисто-оранжевый. Влюбленные альфы в ожидании своих омег нервно топтались на месте в центральном парке. Шинья шел по аллее и тайно завидовал им. У него никогда не было ни единого настоящего свидания. Эти милые ужимки и застенчивые взгляды, робкое касание рук и невесомые поцелуи. Слезы навернулись на глаза. После рождения Наны он поклялся себе никогда не вспоминать о Курэто и то, что было между ними. Альфа не был с ним груб в постели и его ласки дарили самое незабываемое наслаждение, но после всегда оставался неизгладимый осадок. Плотские желания — это вовсе не душевная связь. И теперь, несмотря на все обиды прошлого, он идет проведать этого мужчину.       — Шин? — знакомый голос с акцентом прозвучал из-за спины. — Шин! — окликнули его вновь.       Задумчиво обернувшись, Шинья встретился взглядом с Грегори. Он и забыл о нем: — Грег? — яркие кровоподтеки под глазами, широкий, телесного цвета пластырь скрывал рану на переносице. Шинья опустил глаза на руки беты: лопнувшая на костяшках кожа, два пальца на правой руке перебинтованы, смутные догадки закрались в голову омеги, и от них стало дурно. — Твою мать, — прошептал он.       По озадаченному выражению лица Шиньи, Грегори без слов понял, что омега не в восторге от исхода ночной потасовки.       — Шин, это вышло не нарочно. Я был выпивший и подумал, что это какой-то озабоченный альфа тебя преследует. Да и ты шел почти, в чем мать родила. Я пытался тебя защитить…       Бета только начал свою речь, как Шинья, словно прокручивая старую киноленту, кадр за кадром вспоминал вчерашнюю ночь. После поцелуя с Курэто, он схватил свои вещи и шаткой походкой поплелся домой. Курэто все это время не отставал от него и просил накинуть на себя хоть что-то. Отмахиваясь от любого телодвижения альфы, он только огрызался и фыркал в его сторону. Ближе к дому на их пути возникло несколько человек. Среди них был и Грегори. Сейчас Шинья это точно помнит, но тогда в темноте он не узнал его. Те парни стали кидать в его сторону откровенно пошлые фразочки, и кто-то схватил его за руку. Увидев это, Курэто мигом вмешался. Завязалась драка. Четверо или пятеро против одного.       — Это был мой бывший муж, — невнятно проговорил Шинья. Оба мужчины пытались его защитить и вот чем это обернулось.       — Я потом понял это, и, затащив его к тебе домой, отправил Стефа в больницу. Твой не хило так его отделал, — печально усмехнутся бета.       — «Стефа»? Кто такой Стеф?       — Это мой младший брат. Он боксер, но от удара твоего альфы моментально отключился. Ей богу, мы подумали, что он убил его, но все обошлось.       Выслушав речь Грегори, Шинья почувствовал себя еще более омерзительно. Ему прежде никогда не доводилось бывать в подобных ситуациях, а тем более причиной драки. До определенного возраста он жил и вел себя как альфа, и только после первой течки в нем стали проявляться наклонности и замашки омеги. И теперь, слушая слова Грегори, ему захотелось сквозь землю от стыда провалиться.       — Спасибо, Грег, что заступился за меня, и прости, что твой брат пострадал. Надеюсь, с ним действительно все хорошо? — голос выдавал волнение.       — А разве я мог поступить иначе? — даже из-под отекших век Грегори смотрел на Шинью по-особенному: нежно и с заботой. Именно так смотрят на нечто дорогое или же бесценное, но, не увидев ответа в глазах омеги, со вздохом отвел взгляд в сторону. — Я только из полицейского участка. Сказали, что твой альфа не предъявляет обвинений и нас всех отпустили.       — Это хорошо, — ответил Шинья.       Разговор казался натянутым и не таким дружеским, как прежде. Не только Шинья, но и Грегори чувствовал себя неуютно. Он целый год добивался благосклонности этого чертовски привлекательного омеги и надеялся, что их дружба перерастет в нечто более пылкое и страстное, чем задушевные разговоры по вечерам. Грегори так долго желал прикоснуться хотя бы кратким поцелуем к сладким губам Шиньи. Он уверен, что это стало бы незабываемо. Но, а теперь в его планы вмешался этот альфа. Альфа, который определенно имеет не меньшие виды на Шинью, чем он сам. Он уже сталкивался с этим прежде. В борьбе за первенство в сердце омеги всегда побеждает альфа, и не важно, насколько этому альфе действительно нужен данный омега. Для них это игра. Это их образ жизни. В любой охоте быть лидером, поймать и пометить свою добычу, притом, что мнение самой добычи охотника не интересует.       Курэто такой же. Сильный, видный, с подавляющей аурой. Их было четверо, а альфа один, и в итоге, кто больше всех пострадал? Будь Грегори трезв, то ни за что бы не влез в драку с альфой за его истинного омегу. Это равно смерти. Но алкоголь затуманил разум. Если бы Стефан не ударил Курэто ножом, а после не получил такую отдачу, что даже альфа умерил свой пыл, посчитав, что проломил череп пареньку, то им всем точно не поздоровилось бы.       — Ээ-э, Шин, — нужные слова застряли в горле.       — Грег, мне надо идти. Вечером созвонимся, — Шинья не столько спешил к Курэто, сколько избегал серьезного разговора с Грегори. Он сам дал тому надежду, а теперь не хотел разрушить то теплое и душевное, что их связывает. — Пока.       — Пока, — только и смог ответить парень. В парке, стоя в окружении множества счастливых влюбленных пар, Грегори еще больше почувствовал свою ущербность как беты. Он вновь одинок. Альфа вновь увел у него омегу. Даже если Шинья не сказал это на прямую, Грегу все равно не тягаться с тем альфой. Уж слишком сильная связь между истинными и ему, обычному бете, так просто не разрушить ее.