Что-то коснулось руки. «
Наверное, это Нана», — сонно подумал Шинья. Прикосновение сменилось потоком теплого воздуха. Приоткрыв веки, Шинья попытался сфокусировать взгляд. Серый рассвет, чужая комната. Вспомнив где он, мгновенно расслабился. Нана, приняв позу улитки, оттопырив попу вверх, мирно спала. Вяло повернув голову на другой бок, Шинья увидел источник тепла — Курэто.
Рука омеги соскользнула и теперь свисала с кровати, еле касаясь лица альфы. Его дыхание приятно согревало и не вызывало неприязнь. Вчера был странный день, что всколыхнул в нем уйму противоречивых чувств. Главной причиной этого диссонанса естественно был Курэто.
Указательным пальцем он хотел было дотронуться до носа альфы, но вовремя спохватившись, сжал руку в кулак. Сколько раз он вчера так беспечно к нему прикасался? Верно, и не сосчитаешь. Главной пыткой стала вовсе не помощь принять ванну, а побрить Курэто. За те бесконечно долгие пять минут, Шинья словно в аду побывал. Прямой взгляд альфы что, не моргая следил за его собственным взглядом. Горячее, если не сказать испепеляющее дыхание и бешеный пульс, который он чувствовал, когда придерживал Курэто за шею. Мужчина ни одним словом или действием не дал понять, что хочет чего-то большего, чем просто принять от него помощь, но все его тело так и пылало, и источало ауру настоящего альфа самца, который в любую минуту готов завладеть не только телом, но и душой омеги. Душой, которая и так была в смятении.
Аккуратно встав с кровати, чтобы не разбудить Нану, Шинья тряхнул головой. Все эти мысли только из-за приближающейся течки, а вовсе не его личные, настоящие чувства к Курэто. Он не может вновь клюнуть на ту самую удочку, что и тогда, при первой встрече. Альфы более коварны, чем любой омега. Они знают, как подчинить себе, а Шинья этого не хочет. Он хочет равных отношений. Естественно это замечательно, когда один доминант и несет главенство за всю семью, но не стоит забывать, что остальные не обслуживающий персонал, который готовит, стирает, воспитывает детей и ублажает в постели. Никто же не говорит, что эти обязанности плохи, но вновь и вновь это — «
но», не стоит перегибать палку и заключать второго в этом круговороте домашней рутины. Возможно, кто-то и видит свое счастье в соплях и пеленках, и ему принесенная вовремя зарплата мужа более важна, чем ласковое слово от него же. Шинья вовсе не осуждал тех, кто так живет, у каждого свои взгляды на жизнь, и его личные не должны кого-либо вводить в замешательство. Он таков каков есть. Он жил как в достатке, так и в нищете, и понял важную истину, деньги — это конечно хорошо, только дурак или же святой может прожить без них, но все же главное — это нормальные человеческие отношение. Порой даже крепкое объятие и тихое на ушко: «
Я рядом», важнее, чем все блага мира.
Во рту пересохло. Казалось, что глоток воды сможет вернуть Шинью к былому хладнокровию. Ступни утопали в мягком ковролине. На пути к кухне было лишь одно препятствие, а именно Курэто, что спал возле самой кровати. Лежа на спине и во всей красе предоставляя обществу обнаженную широкую грудь, так и напрашивался на неприличные мысли. Как бы сильно Шинья не обижался на него, но сложно было отрицать физическую привлекательность Курэто. Тут его природа не обидела.
Осторожно переступив через мужа, Шинья собирался сделать следующий шаг, как тот перевернулся на бок и крепко прижался к его ногам.
— Ты это нарочно? — чуть-ли не вскрикнул от неожиданности омега.
Курэто обнял его раненой рукой, и просто пнуть альфу, чтобы не мешал, Шинье совесть не позволяла. Его умиротворенное и такое безмятежное лицо напомнило парню те ночи, когда он влюбленный по уши не мог уснуть рядом с Курэто и в тусклом свете завороженно рассматривал его. Рука из-за гипса не сгибалась, и освободиться из-под нее оказалось не так-то просто. Назло именно в этот момент кроме водички Шинье захотелось совсем иного. Томительная, ноющая боль в низу живота резким разрядом ударила по его телу.
Ужас от того, что это может быть началом течки, Шинья резко освободил ноги из оков и быстрым шагом вышел на улицу. Все плохо. Все абсолютно не по плану. Нет. Он не хочет этого. Он не хочет стать просто животным, что следует своим инстинктам. Все что ему сейчас надо — это побыстрее покинуть этот дом и лечь в больницу для омег. Он уже обо всем договорился. Осталось только подписать кое-какие бумаги и операция по стерилизации, что проходит именно в самый пик течки, навсегда освободит его от этой ужасной боли и необузданной похоти.
Возможно, кто-то осудит его за такой поступок. Ведь он лишает себя возможности еще хоть раз стать папой. Ведь у омег не бывает детей от бет, а для альф он больше не существует. Есть только один альфа, который может подарить ему ребенка, и он находится в соседней комнате.
— Только не просыпайся, — нервно шептал омега и все дальше отходил от дома.
Шинья долго бродил по заднему двору пока боль не стихла. Это всего лишь первый позыв. У него еще есть несколько недель. Ладно — дней. Он совершил опрометчивый шаг, что согласился привезти Нану. Надо было подождать пока не пройдет операция, а теперь из-за Курэто, пусть он даже ничего и не предпринимает, его тело так болезненно реагирует на своего истинного. Подлое, низкое, жалкое тело омеги, что зависит от альфы.
— Ненавижу себя, — шипел он, все сильнее прижимая ноги к животу.
Шинья сидел на крыльце. Кожа покрылась испариной, а длинная футболка, что пахла альфой, прилипла к телу. Курэто стоял сзади. Точно так же как это было днем, но теперь все иначе. Он проснулся от жжения в плече. Что-то сильно потянуло его и мгновенно проснувшись, он увидел Шинью. Увидел и почувствовал. Запах не был сильным, но достаточно ощутимым, чтобы не перепутать его с чем-то другим. Это еще не течка, но…
Нана спала. Курэто понимал, что начнись сейчас, у Шиньи течка ему надо будет срочно куда-то увезти дочку. Это не тот случай, когда родители могут на пару часиков закрыться в своей спальне и пошалить. Все намного серьезней. Минутная паника стихла. Все миновалось. Он взял толстый плед и накинул его на плечи Шиньи.
— Все хорошо. Я рядом.
Обеспокоенный взгляд омеги стал растерянным. Неожиданный и такой не типичный для альфы поступок, поразил его.
— Ты же чувствуешь это? — во все глаза, парень смотрел на мужа.
— Не думай об этом.
Курэто было сложно находиться рядом с Шиньей, но терпимо. Он сильнее и не опустится до того чтобы набросится на омегу. Это еще не течка, что лишит их двоих рассудка. Тем более узнав от Гоши неприятную новость, ему как никогда надо вести себя осторожно и обдуманно.
Спустя несколько часов, как только наступил рассвет, Шинья не стал искушать судьбу и разбудив Нану, поехал домой. Его прощальный разговор с Курэто был крайне коротким и немногословным. Они оба в замешательстве. И они оба приняли важное для них решение.
***
— Как же я завидую вам, доктор Хиираги, — врач смотрел на повторный рентген. — Только у альф кости срастаются так быстро. Хотя иногда, это не в пользу пострадавшего.
— Неделя-вторая роли не играют, но без этого каркаса определенно лучше, — Курэто сидел на приеме у хирурга-травматолога и довольно рассматривал свою относительно здоровую руку.
— Сухожилье и кости срослись хорошо. Впрочем, для альфы это и не мудрено, — врач вновь завел страдальческую песню о том: «
как печально быть бетой». — Но к хирургии вам определенно еще рано возвращаться. На полное восстановление уйдет не один месяц, а то и год. — Он опечаленно покачал головой и сделал несколько заметок в тетрадке. — Жду вас доктор, через две недели.
Курэто еще раз оценил состояние своей рабочей руки и скрепя сердце согласился с врачом, что о кардиохирургии придется на некоторое время забыть. Но некоторое это — не навсегда.
Поблагодарив врача за хорошо проделанную работу, Курэто быстро покинул стены больницы. Ему надо спешить на другой конец города к одному очаровательному балбесу.
Шинья чувствовал себя отвратительно. Вместо ожидаемых нескольких дней, течка началась только через три недели. Все это время он был словно в преисподней. Подавители пить нельзя, обезболивающие тоже. Он плохо спал и мало ел. Исхудал так, что его любимые джинсы стали откровенно висеть на бедрах. Но хуже всего, что он не мог толком уделить время Нане.
Вчера, по первому зову приехал Гоши и забрал Нану к себе. Мито, жена Норито Гоши отличная мама и присмотрит за его дочуркой. Прижав к себе ребенка так, будто это их последняя встреча, Шинья разрыдался. Он ничего не мог с собой сделать. Он так запутался и уже начал сомневаться в верности своего решения.
— Ах, ну где же ты? — закрыв дом и уже в сотый раз перепроверив содержимое сумки со сменной одеждой и наличие всех необходимых документов, Шинья то и дело поглядывал на дорогу.
Больше получаса прошло с того времени как Шинья позвонил Норито, а тот как назло где-то задерживался. Если бы он мог, омега сам бы поехал в больницу, но в таком состоянии это слишком опасно.
С каждым мгновением нарастала не только боль, но и вожделение. Зло, сжав телефон, он набрал номер Норито. Долгие гудки оборвались. Шум колес и вот знакомая машина появилась напротив его дома.
— Норито, где тебя черти носят? — пошел к нему Шинья, но сделав несколько шагов, резко опустился на колени.
— О, мой друг. Вижу дела совсем плохи, — Гоши бросился к омеге. — Ну и запашок, — решил подшутить альфа.
— Вот ублюдок. Ты меня совсем не любишь, — скривился от боли Шинья.
— Неблагодарный. Я люблю тебя больше всех остальных, — как-то слишком серьезно ответил Норито и взял бесценную ношу на руки. — Но воняешь ты жутко. Хоть бы не стошнило, — тут же вернулся он к былому балагурству.
Посадив Шинью на пассажирское сидение и пристегнув его ремнем безопасности, Норито забрал вещи омеги и не став мучать друга дольше, поехал в больницу, что находилась в соседнем городе. Как только машина Гоши скрылась со двора, на ее место приехал другой, тонированный черный внедорожник.
— Ну, мое мнение ты знаешь, — Норито притормозил на парковке больницы, где их уже ожидали несколько санитаров.
Шинья отвернулся от него. Они много раз обсуждали этот вопрос, и каждый раз Норито убеждал его в обратном, чем еще больше подстегивал сделать омегу наоборот. Это его выбор и его тело.
— Я уже все решил и это не обговаривается, — уверенно ответил Шинья. — Не волнуйся так, — он повернулся к нему и дотронулся до руки альфы. — Смерть от этого не показана и мне достаточно малютки Наны, — нежная улыбка коснулась его лица.
— Ты говорил об этом Курэто? — впервые напомнил о нем Норито. Он скрыл от Шиньи, что все тому рассказал.
— Это его не касается.
— Это неправильно, Шинья, — Норито недовольно покачал головой. — Какой же ты все-таки упрямый болван.
Мучительная гримаса исказила бледное лицо омеги. Ему не до разговоров. Норито открыл дверцу и подозвал санитаров. Лично пересадив Шинью в кресло каталку, альфа провел его тяжелым, горестным взглядом.
***
В операционной пахло странно, но приятно. Шинью переодели в тонкую больничную рубашку. Он уже подписал последний документ, что согласен на проведение операции и не имеет никаких претензий по этому поводу к врачам. Каждый, кроме него в комнате был бетой. Он лежал на операционном столе и где-то все же сожалел о своем поступке. Медбрат что-то вколол в систему, и по телу разлилось тягучее тепло. Перед глазами начало плыть. Нет. Он передумал. Он не хочет этого. У него была не такая уж плохая жизнь, и он еще может встретить того, кто станет для него чем-то большим, чем другом. А может уже встретил, просто упорно отвергал его. На ресницах заблестели слезы.
— Нет, — простонал Шинья.
Но на него уже никто не обращал внимание.
— Остановитесь. Я передумал, — хватаясь за обрывки сознания, просил омега. Еще несколько минут и он больше не сможет противостоять врачам.
За дверью было отчетливо слышны громкие голоса и какая-то потасовка. Оперирующий врач возмущенно покосился на дверь. Ему явно это не нравилось. Пациент на столе сопротивлялся и все никак не поддавался действию наркоза.
Распахнулась дверь. В операционную ворвался высокий темноволосый мужчина-альфа. Персонал, что пытался его остановить, был грубо откинут в сторону. Оперирующий врач-гинеколог остановился и отошел от пациента. Он и без слов понял, кто перед ним и что за этим последует.
