Леди Клиган

      В первый день его никто не трогал, и он с чистой совестью надрался в щи! Прошвырнуться по борделям тоже бы не помешало, но алые плащи, которые так и крутились возле него впятером, не пустили Пса за пределы Красного Замка.       Наутро один из этих пятерых растолкал его и, несмотря на дикие проклятия и обещания поубивать их всех, заставил умыться и привести себя в относительный порядок. Как заметил Клиган, Алые держались во всеоружии, не убирая в его присутствии рук далеко от мечей. Он усмехнулся: все в гвардии Ланнистеров знали, что Пес опасен даже безоружный. Потому-то лорд Тайвин и приставил к нему сразу пятерых — меньшее число, в случае чего, попросту не смогло бы с ним совладать.       Спустя какое-то время слуги принесли ему еды и вина — совсем немного, в самый раз опохмелиться. А после завтрака его взяли в оборот…       Первый день он к своему совершенному изумлению провел поочередно у портного, банщика, цирюльника, затем снова у портного. Он не сопротивлялся, частью из-за завладевшего им удивления, частью оттого, что, когда он попытался вышвырнуть гребанного портного из своей комнаты, командир гвардейцев, приставленных к нему, сказал, что всё это делается по прямому приказу лорда Тайвина. И что если Пес не хочет вернуться в темницу, ему лучше быть послушной собачкой и делать то, что велят.       Сандор только скрипнул зубами, подавляя рычание. Но подчинился.       «Что, псина, все так же продолжаешь лизать руки хозяевам?» — мрачно размышлял Пес, пока пухленький лысоватый портной на пару со своей столь же пухленькой женушкой обмеряли его, периодически закалывая желтую ткань будущего камзола булавками. «Решил же, что с тебя хватит! Что та чаша дерьма, что наполнялась всю твою жизнь, наконец-то переполнена окончательно! Так в чем дело? Почему так покорно, будто настоящая шавка, склонился перед гребанным Львом и его мясницкой семейкой?! И как та шавка, совершаешь забавные цирковые номера на потеху толпе?»       Ответа не было. Мучительно хотелось надраться, залить мечущиеся мысли винным дурманом. Но что-то подсказывало, что приставленные к нему стражники не дадут ему этого сделать.       Неделя тянулась медленно, будто гребанные Боги решили взять на себя роли искусных палачей, неспешно тянущих из Сандора жилы!       Не имея возможности залиться вином или сходить к шлюхам, он стал еще более раздражительным и злым. Один раз он чуть было не сцепился с одним из своих стражей, после чего их командир, отлучившись куда-то ненадолго, тайком протащил ему в комнатушку бочонок простенького, но, в принципе, вполне годного винца.       — Пей, Пес, — сказал он, наблюдая, как Клиган возится с краником на бочонке. — Но только никому ни слова! Я пошел на прямое нарушение приказа и не хочу…       — В Пекло приказы, — прохрипел в ответ тот, опрокинув первый стакан. — В Пекло все!... Знаешь, — тут он обратил взгляд на лицо командира Алых — высокого блондина с серыми глазами, видимо бастарда кого-то из Ланнистеров, — а ты неглупый парень. Понял, что, если я наконец-то не выпью, для вас все может закончиться плохо.       — Я принес тебе вино не только поэтому, — негромко произнес гвардеец. — Просто я привык определять по поведению солдата, что у того на душе. Тебе вот сейчас — исключительно хреново, Пес! А потому, я думаю, лучше ты один вечерок нажрешься и заглушишь все то дерьмо, что плещется у тебя внутри, чем натворишь каких-нибудь глупостей!       Тогда, помнится, Клиган сплюнул и послал излишне умного солдата в Седьмое Пекло.       Но, как бы он ни хотел отвернуться от этого, Алый был прав. Чувствовал Пес себя исключительно дерьмово!       Привычная злоба на весь мир то разгоралась с новой силой, то затухала, превращаясь в какой-то ком в груди, пустоту. Не было Цели. Не было смысла жить. И, как оказалось, до этого тоже было все бессмысленно!       С размышлений о внезапно исчезнувшей Цели он перешел к мыслям о Пташке и этой гребанной свадьбе, провались она в Пекло!       «Глупая Птаха… Мечтала всю жизнь о прекрасных лордах и рыцарях в сверкающих латах. А досталась она — кому?! — мерзкому, уродливому Псу…»       Несчастная девчонка, попавшая в эпицентр гребанных игр всех этих ублюдочных лордов. И эта Птаха — в роли его жены?!       «А ведь ты всегда заглядывался на неё» — вдруг подумалось Клигану. Он поморщился, но ненависть ко всякой лжи, и в первую очередь — лжи самому себе, заставила его развить мысль. «Ты хотел её, с того самого дня, когда понял, что из той маленькой девчушки, выехавшей с королевским кортежем из Винтерфелла, выросла красивая маленькая женщина! Почему тогда не признавался себе? Глупая псина!»       Он, словно загнанный зверь, мерял шагами свою комнатушку, скрипя зубами, готовый душу заложить за глоток вина! Лишь бы перестать думать…       Сначала она его просто забавляла и раздражала. Глупая девчонка, поющая дурацкие песенки и верящая в доблестных рыцарей! Но постепенно она расцветала, округлялась в нужных местах — и он стал ловить себя на том, что заглядывается на неё. Порою даже задумывался, что было бы, если б эту идеальную леди повертеть так же, как он обычно вертел купленных им шлюх!       Но фантазии фантазиями, а теперь…       Он резко остановился.       «А теперь она будет в моей полной власти! Захоти я — и она должна будет, как миленькая, раздвинуть свои точеные белые ножки предо мной! Я буду в своем праве, как муж и, Пекло, гребанный лорд!»       Он почувствовал, как от одной этой мысли ткань бриджей заметно натянулась.       Пес яростно тряхнул головой и грустно усмехнулся. Он много творил беспредела на своем веку, но вот в чем его никогда нельзя было упрекнуть, в отличие от его сучьего братца, так это в изнасиловании! Тем более — детей! А девчонка Старк была еще, по сути, ребенком. Пусть формально она и расцвела.       В Пекло! Не для того он ограждал глупую Пичугу от ублюдочности Джоффри и его жополизов, чтобы самому, будто последнее животное, растоптать её в угоду своей похоти!       «Посажу её в замке, пусть играется в леди, как её учила мамаша Талли, а сам продолжу делать то, что умею лучше всего: пить, трахать шлюх и драться! Разве не этим занимаются большинство этих лицемерных лордиков?!»       Так он и промаялся в бесконечных метаниях до предпоследнего дня. В таком состоянии его и нашел Варис…              — Что, Паук, пришел еще о чем-нибудь… предупредить? — злобно прорычал Пес. Он уже снова был на грани. Бочонка хватило на один вечер, а тем временем непривычные мысли и чувства, роящиеся на останках былой Цели, никуда не делись. Более того: они разрастались, поглощая Клигана без остатка!       И вот он уже вторые сутки был трезв и жутко зол! Учитывая, что к цирюльнику и банщику его заставляли ходить каждый день — вдвойне зол!       Варис, чуть улыбнувшись, выудил из своих просторных одеяний объемистую флягу.       Пес точно так же, как тогда, в темнице, сразу же выхватил её из рук Паука и сделал долгий глоток.       — Э-эх…, — откинулся он на своей лежанке — язык не поворачивался назвать это спартанское ложе кроватью! — Ну вот и жизнь налаживается, а, Варис?       — Рад, что смог угодить, — слегка улыбнулся мастер над шептунами. Впрочем, улыбка была мимолетной, и почти сразу же сменилась озабоченным выражением лица. — У меня не так много времени, Сандор, а потому буду краток. Сразу после брачной ночи вам с юной Сансой лучше будет уехать из Королевской Гавани.       — Чего так? — настороженно зыркнул на него Пес. Впрочем, вино сделало свое дело: злоба в этом взгляде немного поутихла.       — Ну, во-первых, королева-регент, вопреки воле своего отца, одержима идеей все же покарать тебя. Это скорее связано не столько с ненавистью к тебе из-за предательства, сколько с тем, что лорд Тайвин попытался урезонить её в этом вопросе… Но особенности характера Её Величества тебе, я думаю, не особенно интересны…       — В Пекло Её трахнутое Величество! Что еще?       — Еще? Еще остается Джоффри. Который свято убежден, что ты — по прежнему его ручной Пес. И что, даже если леди Санса станет твоей женой, он все равно волен делать с ней, что пожелает.       Клиган медленно поднялся и навис над Варисом.       — Если гребанное Величество хотя бы пальцем тронет Птаху…       — Сандор! — проникновенно, глядя прямо в горящие яростью серые глаза, промолвил Паук. — Подумай, ЧТО случится, если ты посмеешь поднять руку на короля? Я скажу: ты погибнешь. А вместе с тобой и леди Санса.       Пес, рыча, отступил и снова приложился к фляге.       — Есть и еще один аргумент за то, чтобы уехать из Королевской Гавани засветло, — продолжил Варис, будто ничего и не было. — Брачная ночь.       Пес весь напрягся.       — Что ты собираешься делать в ночь после свадьбы?       — А если я скажу, что планирую оттрахать милашку Старк во все щели, тебе-то что?! — огрызнулся Клиган.       — Ну, это будет означать, что весь мой опыт в понимании людей и прогнозирования их поступков ничего не стоит, — улыбнулся Паук. У Сандора мелькнула злая мысль поступить с Птахой именно так, как он сказал Варису, просто назло! Но, глубоко вздохнув и попытавшись хоть немного унять раздражение, он понял, что чертов евнух прав: он не тронет Пичугу. Ни сейчас, ни потом. Разве что она сама захочет…       Видя, что победил в этой словесной дуэли, Варис добавил:       — Больше у нас не будет возможности безопасно встретиться. По крайней мере в ближайшее время. А потому просто будьте готовы и собраны с самого раннего утра после брачной ночи. Мой человек зайдет за вами и скажет, куда идти и что делать…              В последний вечер перед свадьбой, когда очередные мучения у цирюльника и банщика были окончены, белобрысый командир Алых — Эйгон Хилл*, так он представился — сказал Псу, что сегодня он волен ходить по замку невозбранно. Ему даже разрешено напиться. Но Тайвин Ланнистер не желает, чтобы его вассал, к тому же из столь преданного Ланнистерам рода, порочил свое имя — и имя сюзерена — трахая шлюх накануне собственной свадьбы!       — Это его точные слова, Пес, — глядя Клигану прямо в глаза, говорил Эйгон. — А потому в город тебе по-прежнему дороги нет. Ты знаешь, что лорд Тайвин может на многое закрыть глаза, но вот нарушения своего прямого приказа не потерпит.       — Да знаю я, знаю, Соломенная Голова, — усмехнулся Пес, в предвкушении вечернего пьяного кутежа. Алый нахмурился на такое прозвище, но промолчал. — Не знаю, чего наш лорд так трясется над моей репутацией, но ладно уж… Потерплю еще недельку.       — Хорошо. По крайней мере, через неделю ты уже не будешь под моей ответственностью, — вздохнул Хилл и уже повернулся уходить, как вдруг произнес: — Это, конечно, может быть только моей догадкой, Пес, но, думаю, я знаю, почему лорд Тайвин так ревностно охраняет твою… хм, честь, перед свадьбой.       Клиган внимательно глянул в серые глаза ланнистерского бастарда. Они были почти такого же цвета, как у него самого. Эйгон же наклонился к нему поближе и тихо произнес:       — Наш лорд, видимо, хочет, чтобы во время брачной ночи ты… проявил должное усердие в деле зачатия наследника.       После этого, взметнув свой алый плащ, бастард вышел.       А Пес сидел, как громом пораженный.       Ну конечно же… Как можно было даже предположить, что он, тупой рубака, глупая псина, сможет обмануть Золотого Тайвина Ланнистера! Тот наверняка предполагал, что Сандор может и пожалеть несчастную Пичугу, не притронуться к ней. А Льву нужно было, чтобы у Пса и Волчицы непременно родились щенки! Ключ к Северу, так?       Теперь, когда он понял все коварство Старого Льва, во рту застыл привкус крови, а в голове…       В голове замелькали картины с участием Пташки, одна соблазнительней другой. Бриджи снова натянулись — сказывался более чем двухнедельный целибат.       Если бы он трахал шлюх всю неделю, как он привык, то, возможно, смог бы сдержаться в брачную ночь. Теперь же…       Теперь он был совсем в этом не уверен.       Нужно было срочно напиться…       Он раздобыл бутылку с вином и теперь искал укромное место, где можно было без проблем её опустошить. В свою комнатушку возвращаться не хотелось: за последние дни она осточертела ему похуже темницы!       А потому, пошатавшись по суетящемуся замку, он остановился в богороще. Почти все обитатели Красного Замка веровали в Семерых, и с достаточной долей вероятности здесь можно было найти временное уединение.       Сумерки уже достаточно сгустились, а он уже достаточно нагрузился вином, когда до слуха Пса донеслись шаги.       Он превосходно видел в темноте, да и горящие чуть в отдалении факелы рассеивали мрак, так что он видел все, происходящее в богороще, как на ладони. Меж деревьев мелькнула тонкая девичья фигурка. Бледное личико было обрамлено огненно-рыжими волосами.       Пташка! Собственной персоной.       У Пса перехватило дыхание. То ли выпивка была тому виной, то ли окружающие их сумерки, но девчонка Старк показалась ему в тот момент каким-то неземным, идеально красивым существом, до которого он побоялся бы дотронуться, опасаясь, что она рассеется, будто невесомая дымка…       Она, не заметив его, встала на колени у дуба, с другой стороны которого он расположился, и начала шепотом молиться. Но уже через пару минут он понял, что шепот стал каким-то судорожным, прерывистым.       Санса Старк давилась слезами.       Пес и сам не знал, что дернуло его подать голос:       — Что, Пташка, тоже пытаешься скрыться от всего этого дерьма в каком-нибудь темном уголке?       Она резко вскочила, глядя куда-то в его сторону. Наконец её взгляд сфокусировался на нём и он заметил в глазах девушки страх.       «Ты напугал её, тупая шавка!» — обругал себя Пес. «Но она хороша! Алебастрово-белая кожа, огненная грива волос. Как же я желаю её!...»       Но следующая её фраза рассеяла сладкие грезы:       — Что вы здесь делаете… милорд?       — Я не!... — начал он было злиться, но потом вспомнил о своем всратом наследстве и с кривой усмешкой махнул рукой: — А, Седьмое Пекло! Я же теперь как раз самый настоящий, мать его, лорд!       Он хлебнул ещё вина, стараясь не смотреть в сторону Птахи. Не хватало еще сорваться и изнасиловать её за день до свадьбы. Вот Джоффри посмеется!       Она всхлипнула и, закрыв лицо руками, осела на колени, содрогаясь в рыданиях.       «Тупая псина!» — мелькнула мысль. Похотливые мысли будто вымыло из головы, оставив какое-то жгучее чувство… вины?       Он, сам того не осознавая, бросил на землю недопитую бутылку и шагнул вперед, расстегивая свой шерстяной плащ. Пес накинул его на дрожащие тонкие плечики и осторожно приобнял подвывающую в истерике девчонку. К своему еще бОльшему удивлению, он бормотал какую-то успокаивающую чушь и баюкал плачущую девушку на руках. Никогда, ни с кем он не бывал таким! Что же случилось теперь?       Опомнившись, он понял, что тонкое тело в его руках больше не дрожит, а просто доверчиво прильнуло к его груди. Он даже мог чувствовать через плотную ткань дублета бугорки вполне оформившихся девичьих грудок.       Внизу живота полыхнуло и в бриджах стало очень тесно.       Дернувшись, будто от удара, он неловко разомкнул объятья и встал, бормоча какой-то бред про то, что ей надо быть в своей комнате.       Люто злясь на самого себя, он ринулся прочь, подхватив свою бутылку. И все оставшееся время до ночи продолжал безуспешные попытки напиться…              *Хилл — фамилия бастардов в Западных Землях.