Леди Клиган

      День свадьбы выдался светлым, ясным и теплым. Над Великой септой Бейелора плыл колокольный звон, мягко растекаясь над залитым полуденным солнцем городом.       Еще накануне Санса думала, что если и сможет сделать шаг из паланкина в сторону входа в храм, то тут же упадет без чувств!       Но с самого утра ею овладело какое-то странное спокойствие. Уверенность, что все будет хорошо! Хотя, скорее всего, оно возникло еще вчера, просто она так устала, что повалилась спать до того, как осознала это самое чувство… безопасности?       Санса невольно залилась краской. Она поняла, с какого момента ею овладело это чувство. С того самого момента, как теплый плащ опустился ей на плечи, а сильные руки обняли её и грели до тех пор, пока она не успокоилась…       Но додумать эту мысль ей не удалось. У входа в септу, среди толпы разодетых в пух и прах придворных, её уже ждали.       — А, леди Санса! — раздался приторно-развязный голосок. Санса невольно вжала голову в плечи: перед ней, криво ухмыляясь, стоял Джоффри. — Какой чудесный день, не правда ли? Не побоюсь этого слова — счастливый! Не каждый же день такие очаровательные леди находят свое счастье в браке со столь блистательными рыцарями!       Из толпы раздалось несколько сдержанных смешков, заставивших девушку смертельно побледнеть. Юный король же, не давая Сансе опомниться, повел её внутрь.       — Ну что, Санса, как ты ощущаешь себя перед столь завидным замужеством? — обжигая дыханием кожу на шее, прошипел ей на ухо Джоффри, пока они медленно шли через Зал Свечей. — С нетерпением ждешь брачной ночи, как видно. Говорят, что у Пса между ног болтается не член, а настоящая булава! Он не одну шлюшку порвал на своем веку, ха-ха!       После этой фразы юный король с мерзкой ухмылочкой отпустил её. Но умиротворенное настроение уже улетучилось, как дым! Липкий страх и дрожь в коленях вернулись с утроенной силой.       Взглянув вперед, она содрогнулась! У входа в основной зал её ждал Лев.       Тайвин Ланнистер смотрел на неё строго и холодно, ожидая, когда она подойдет к нему, чтобы вести Сансу к алтарю. Взгляд зеленых кошачьих глаз заставили её подумать о косуле, столкнувшейся лицом к лицу с хищником посреди леса…       — Леди Санса, позвольте выразить свое искреннее восхищение вашей исключительной красотой, — голос его был столь же холоден и равнодушен, как его взгляд. Его глаза какое-то время были сосредоточены на ней, а потом, будто потеряв интерес, лорд Утеса Кастерли перевел взгляд на окружающую обстановку. Он оценивал, отмечал и анализировал, казалось, любую, даже самую мельчайшую, деталь! Лорд Тайвин хотел, чтобы отдача от этой свадьбы была максимальной.       Санса внезапно поняла, почему эту церемонию проводили именно в главном Соборе Вестероса, а не в замковой септе. Лорду Тайвину нужно, чтобы весь мир был свидетелем того, что волчица отныне — жена Пса. Пред людьми и пред Богами. И чтобы никто не посмел усомниться в легитимности этого союза…       Она всё-таки смогла взять себя в руки на какое-то время. Хотя железная хватка старшего Ланнистера на её предплечье напомнила когти чудовищного льва из её недавних кошмаров.       Следующее, что она увидела, когда они подходили к алтарю, еще больше напомнило Сансе её жуткие сны.       У алтаря стоял рыцарь. Нет, не так: Рыцарь! Тот самый!       Роскошная грива черных волос, ниспадающих почти до лопаток. Точеный профиль, с жестким подбородком и чуть кривоватым, будто у коршуна, носом. Ярко-серый глаз, в задумчивости устремленный вдаль.       И, как во сне, эта картинка начала рушиться. Рыцарь зло сощурился и скривился, на мгновение обнажив зубы. Будто…       «Будто огромный Пес» — додумала Санса, когда её Рыцарь повернулся к ней лицом. Лицом, на левой стороне которого красовался чудовищный ожог.       Иллюзия окончательно распалась. Вместо облаченной в яркие латы мечты перед ней стоял — да, могучий, да, статный — но уже никакой не Рыцарь.       Хотя, надо отдать должное, выглядел Сандор Клиган великолепно! Весь в желтом и черном, с вышитыми на груди тремя гончими его Дома, он был чист, выбрит, подстрижен и как-то… ухожен, что ли. Так бывает, когда люди берут с улицы бездомную дворнягу, кормят, чистят её — и вот грязное, жалкое существо со злобой и отчаянием в глазах чудесным образом преображается пусть не в породистую собаку, но по крайней мере в красивого, сытого и счастливого домашнего питомца!       Санса чуть не прыснула. Это было, видимо, нервное. Представить Пса в виде милого домашнего песика, пусть даже теперь, когда она увидела его в таком виде, было все же решительно невозможно. Даже гладко выбритый, чистый и пахнущий ароматическими маслами, Сандор Клиган прямо-таки источал ненависть и свирепость! И, разумеется, жуткий шрам на пол-лица никуда не делся.       Девушка смотрела в это лицо со смешанными чувствами. Воспоминания о вчерашнем уже казались глупыми выдумками, а вот злобное шипение Джоффри в Зале Свечей еще стояло в ушах...       Но ей опять не дали времени на раздумья!       Запел хор и лорд Тайвин повел её к алтарю. Церемония началась…              Пир был хоть и не столь роскошный, каким обещал быть на свадьбе Джоффри и Маргери, но на вполне достойном уровне. Дом Ланнистеров в лице лорда Тайвина взялся оплатить расходы на торжества в качестве подарка молодым. Но Санса не задумывалась сейчас над этим. Она вообще не могла задержаться на одной мысли дольше пары секунд: в голове был полный сумбур!       Пес, как она заметила, специально сел по левую руку от неё. Так, чтобы сидеть к ней здоровой половиной лица. В тот момент она испытала что-то вроде благодарности ему за это — вид этой жуткой сетки шрамов сейчас, возможно, довел бы её до истерики. Она и так была на грани.       Тосты звучали один за другим. Гости, перемолов первые перемены блюд, со всем возможным энтузиазмом наседали на вино, так что здравицы звучали все разрозненней и громче. Где-то уже затянули «Жил-был медведь, косолапый и бурый!...», а в другой угол уже спешили несколько дюжих слуг: там двое подвыпивших гостей готовы были сцепиться в нешуточной драке!       Санса сидела прямо, бледная и неподвижная. Она не могла заставить себя проглотить даже куска, а к вину едва притронулась.       Пару раз она глядела в сторону своего жениха… Нет! Теперь уже мужа! И каждый такой взгляд либо приносил ей надежду, либо ввергал в еще большее отчаяние!       Раньше она не обращала внимания на здоровую половину лица Клигана и не задумывалась, как бы он выглядел, не изуродуй его в детстве жестокий старший брат. А теперь, когда появилась возможность, пусть и украдкой, но рассмотреть его подробнее, выходило, что Пес был весьма недурен собой!       «Если бы не этот жуткий шрам!» — вскричала про себя Санса, когда её муж повернулся к ней всем лицом и она вынуждена была снова уткнуться в свою тарелку. «Если бы не это жуткое выражение и злобный взгляд! Неужели он действительно такое чудовище, как о нем говорят?»       Слезы навернулись на глаза. Но заплакать она не успела. Со своего места, пошатываясь, встал Джоффри, заставив девушку замереть в ужасе!       — Пир подходит к концу! Пора проводить молодых! — под приветственные выкрики и смех провозгласил он.       Пес молча встал со своего места. Его лицо было бледным, а глаза сверкали так, что Сансе стало еще страшнее, чем было. Такой жуткой маски вместо лица она не видела ни у кого! И когда к ней подступила группа гогочущих мужчин, а к Псу — девиц, тот внезапно рыкнул на них, оскалив рот в жуткой гримасе! И такой ненавистью был наполнен этот взгляд, что провожающие невольно отхлынули прочь! На их лицах пьяная радость стремительно сменялась страхом.       Повисла гнетущая тишина. Наконец её прорезал скрипучий голос, будто пилой водили по камню:       — Провожания не будет, — просто сказал Клиган.       — Пес! Я приказываю… — попытался пьяно настаивать Джоффри, но перехватил взгляд глаз цвета стали и запнулся.       Внезапно Санса почувствовала, что поднимается в воздух! Она успела только приглушенно пискнуть, а уже в следующий момент была перекинута через могучее плечо своего мужа и тот, вырвавшись из толпы гостей, широкими шагами устремился прочь из пиршественного зала.       Санса, продолжая попискивать в такт шагам, болталась на плече Пса все то время, пока он стремительно двигался в сторону приготовленной для них комнаты. В это время ей было и вовсе не до чего: страх грохнуться на пол головой вниз отодвинул в сторону все остальные мысли.       Спустя несколько минут (ей они показались вечностью!), Клиган отворил какую-то дверь и поставил раскрасневшуюся и тяжело дышавшую Сансу на пол.       Не думая, что делает, она в сердцах залепила Псу звонкую пощечину. Но руку, размахнувшуюся для второй, стальной хваткой перехватила здоровенная лапища.       — Что, Птаха, осмелела?! — зарычал Пес и вздернул Сансу за руки, так что её лицо оказалось вровень с его. На неё пахнуло ароматом вина, масла для волос и чего-то еще, какой-то незнакомый, странный запах. Если бы не ужас от своего дерзкого поступка и злобной реакции Клигана, она бы, наверное, смогла распознать, почувствовать, что это был за запах.       — М-милорд, — услышала она свой жалкий всхлип. Слезы? Только не опять! — Милорд, мне больно!       Что-то неуловимо дрогнуло на жутком лице её мужа, и хватка на её запястьях разжалась. Она рухнула на колени и прижала руки к груди, с ужасом уставившись на огромного мужчину, нависшего сейчас над ней. Тот же, отойдя к столику, на котором стоял штоф с вином, налил два бокала.       — Держи, Птаха, — уже мягче произнес он, протягивая ей вино. Санса изумленно вскинула на него взгляд. Его тон… Он что… извиняется?!       Она поспешила отвести взгляд, пока её мысли опять не отразились на лице. Пес? Извиняется?! Глупость какая…       От пережитых нервов она осушила свой кубок залпом и тут же закашлялась. Когда же девушка снова подняла взгляд, перед её лицом маячила огромная пятерня Клигана — тот предлагал ей руку, чтобы встать.       Девушка поднялась и встала посреди комнаты, напряженная, будто пружина! И хотя вино теплой волной растеклось по телу, губы у неё явственно дрожали. Пес же наливал себе уже третий бокал, стоя к ней спиной. Надо было что-то сказать, нарушить эту гнетущую тишину! Уж лучше ужасная, но явная и понятная реальность, чем эта давящая неопределенность!       — М-милорд… — тихо, дрожащим голосом промолвила Санса. — Мне… — она сглотнула, — мне раздеться?       Он обернулся к ней, вперив в неё пристальный взгляд из-под черных косм.       — Снимай платье, — наконец сказал он хрипло, дернув головой и отрывая от неё взгляд. «Будто он сам боится» — мелькнула нелепая мысль, тут же, впрочем, отброшенная, как невозможная.       Она какое-то время безуспешно пыталась справиться со шнуровкой платья. Пальцы не слушались. Санса боялась того момента, когда платье спадет с неё, но ещё больше она боялась, что Пес рассердится, что она до сих пор одета, ударит её…       В конце концов она окончательно убедилась, что без посторонней помощи ей раздеться не удастся. Обычно её одевали и раздевали служанки, но они так внезапно сбежали с пира, что слуги просто не успели приготовить её к брачной ночи!       Она уже почти набралась смелости обратиться к нему за помощью, когда он сам, одним шагом, преодолел расстояние между ними и резким движением разодрал шнуровку платья на её груди!       Санса обомлела. Шикарное серо-серебряное чудо портняжного искусства с шелестом упало к её ногам, оставляя в одной нижней рубашке. А над ней нависла огромная фигура, серые глаза которой были так близко!...       Огромные ладони аккуратно подняли её за подбородок, заставляя встретиться взглядом с этими серебристыми огоньками. На этот раз в них не было злобы. В них полыхал какой-то лихорадочный огонь, от которого у девушки перехватило дыхание!       — Пташка! — прохрипел Пес, опуская ладонь ей на талию и впиваясь в губы поцелуем.       Санса зажмурилась.       «Надо терпеть! Я — его жена. Это мой долг. Не так ли звучит девиз Талли: Семья, Долг, Честь? Я смогу. Я…»       Она чувствовала, как тяжелые ладони мягко скользили по тонкой ткани рубашки, заставляя кожу покрываться мурашками. Когда они дотронулись до её грудей, дыхание Сансы участилось. Хотя ужас комком встал в горле, мягкие прикосновения вызывали непривычное, странное тепло внизу живота!       Пес прижал её теснее к себе, и его язык разомкнул губы девушки, проникая в рот. В сочетании с теплыми, влажными ощущениями между ног это показалось ей даже приятным. А когда его пальцы добрались до того места, о котором леди даже думать было неприлично, у неё и вовсе перехватило дыхание, а изо рта вырвался стон наслаждения.       Невольно она открыла глаза и взгляд её упал на жуткий ожог на лице Клигана… и наваждение распалось. Тепло внизу живота обернулась судорогой, чувствительные мурашки превратились в гусиную кожу.       Видимо, почувствовав, как она скривила и сжала губы, Пес оторвался от неё. Перехватив взгляд девушки, он дернулся, будто его ударили, и отстранился.       — Что, Птаха, это тебе не какой-нибудь гребанный Рыцарь Цветочков! — язвительно прохрипел он, отворачиваясь и двигаясь к сундуку в углу, где были аккуратно сложены какие-то вещи.       Санса почувствовала, как бледнеет от стыда и обиды.       — Вы… Вы!... Почему вы всегда такой злобный?! — не выдержав, крикнула она, обхватив себя руками и чувствуя, как слезы потекли из глаз.       Пес на мгновение остановился вполоборота к ней. В его глазах из-за фасада злобности снова промелькнуло выражение, напоминающее вину. Но потом он опять отвернулся и продолжил копаться в ворохе своих вещей.       — Зато я — единственный в этом сраном замке, кто никогда не лгал тебе, Птаха. Я всегда показывал тебе окружающие вещи такими, какие они есть! — буркнул он, оборачиваясь. В руках он держал ножны с длинным охотничьим кинжалом. — Ладно. К херам эти сопли! Надо позаботиться, чтобы хренов лорд Тайвин не смог ни к чему придраться в нашей, — тут он поморщился и сплюнул, — брачной ночи.       Говоря это, он стягивал с себя дублет и рубашку. Оставшись по пояс голым, он вынул кинжал из ножен и провел им по своему плечу. Выступила кровь.       — Что вы делаете? — Санса удивилась настолько, что даже перестала дрожать. Пес усмехнулся:       — Делаю так, чтобы у нашего… сюзерена, — он снова сплюнул, — какое-то время не было поводов предъявлять к нам претензии. Ты же, как я понял, не особенно рвешься раздвигать ножки перед своим муженьком? — от этих слов Санса вздрогнула, будто её ударили кнутом.       Он же, будто не замечая этого, взял немного своей крови и пролил несколько капель на простыню.       — Ладно, Пташка, — проговорил Клиган, затянув чистой тряпицей порез на плече и натянув рубашку. Потом, налив себе еще вина, он устало продолжил: — Не бери в голову. Завтра отвезу тебя подальше от этого гадюшника. Поместье у меня хоть и скромное, но уж что есть… Будешь щебетать свои птичьи песни, и никто тебя больше не тронет, — он выпил половину кубка. — Обещаю, — после короткой паузы добавил он.       Она робко дотронулась до его плеча. Он вскинул на неё глаза и усмехнулся. Санса не знала, что ему ответить. Страха уже почти не было. Точнее, он был, но уже не тот обезоруживающий ужас, который возникал в ней при взгляде на этого человека. Скорее её пугала грядущая новая неопределенность, долгая опасная дорога, интриги короля и королевы-регентши, неведомые земли и незнакомые люди, которые ждали впереди…       Но этот человек больше не внушал ей такого сильного страха, как раньше. Она поняла, что рядом с ним впервые за долгое время она чувствовала себя в безопасности.       — Ложись спать, Пташка, — сказал Пес, раздеваясь до нижнего белья и заваливаясь на бок на самом краю огромной кровати. — Нам завтра очень рано вставать.       Уже засыпая, Санса невольно вернулась мыслями к тому моменту, когда сильные руки её мужа дотрагивались до неё сквозь тонкую ткань рубашки. Вспомнила — и почувствовала, как лицо вспыхивает пожаром, а колени судорожно сжимаются под одеялом.       Она и сама боялась себе в этом признаться, но в тот момент ей очень хотелось почувствовать прикосновения этих рук снова…