Ранения

Артур одиноко стоял на самом углу тренировочного поля и смотрел, как работали его рыцари. Сам он участвовать не мог, потому что до сих пор еще не выздоровел. В последнее время он был очень тихим. Прошла уже неделя. Два дня он лежал в постели и бездельничал, отказываясь поверить в произошедшее и закапывая глубоко внутрь свои эмоции. А когда Утер и Орфеюс наконец-то оставили принца, его самообладание тут же лопнуло. Он снова сломал себе руку, только на этот раз специально. Но сейчас все затихло. Он чувствовал стыд за свою излишнюю эмоциональность. Он был принцем Артуром, а тот не показывает свои чувства. Он должен быть отстраненным, безучастным. Он всегда общался с людьми, оставляя между ними и собой большую дистанцию. И так было почти всю его жизнь, пока... Принц скрипнул зубами. Ты не стоишь моих слез. Я не обязан так много думать об этом. Я будущий король Камелота, а короли определенно не должны вести себя подобным образом по отношению к ленивому предателю-слуге. Ни при каких обстоятельствах. Он всегда старался скрыть свои чувства, ему было очень неловко показывать их. До того момента, пока этот глупый слуга не научил его, что проявление чувств не является проявлением слабости. Он плакал за свою жизнь только два раза. Первый раз был около года назад, когда он в темнице нашел своего дру... слугу мертвым. А второй раз это случилось пять дней тому назад. Именно тогда он решил на секунду, что окончательно сломлен. Но это длилось лишь несколько мгновений, пока он не поднялся с кровати и не поднял голову выше. Теперь он был спокоен и по-королевски хладнокровен. Это было смешно. Плакать из-за слуги? Будущему королю Камелота? Принцу Артуру? Он никогда не плакал, об этом знали все. Он едва ли мог показать свою привязанность к кому-то, и даже его враги не сразу видели плескавшуюся ненависть в его глазах. Он был Артуром Пендрагоном, сыном Утера, а Пендрагоны не позволяли себе опускаться до столь низких эмоций. Они и не должны. Потому что им должно быть все равно. Итак, он плакал дважды. Но больше этого не произойдет. Артур глубоко втянул в себя холодный зимний воздух. Буря эмоций в его душе улеглась, и он больше не был печален. Он не чувствовал себя преданным, потерянным или обиженным. Он был в порядке. Абсолютно в порядке. Потому что не было ни единой причины, по которой он мог пребывать в другом состоянии. Итак, его слуга покинул его, и совсем скоро на его место придет кто-то другой. Так зачем переживать? Он был всего лишь служкой. Артур выше поднял свою голову. Он будет королем Камелота. Ему было очень легко принять тот факт, что он не сможет жениться на женщине, которую любит, и что у него никогда не будет друзей. Да ему и не нужно иметь жену, которую он любит. Ему не нужно иметь друзей, о которых он будет волноваться и которых он будет хотеть защитить. Ему ничего не нужно. Ему на все это наплевать. Он королевских кровей. Его единственное предназначение - управлять королевством. И заботиться о людях ему совсем не нужно. Я - Артур Пендрагон. Из-за этого идиота - волшебника я плакал только два раза, и больше этого не повторится. Я спокоен и хладнокровен. Я вел себя глупо. Показывать такую излишнюю привязанность было очень по-детски. В конце-концов, единственное, что он сейчас чувствовал - стыд за то, что позволил себе быть настолько сентиментальным. Целый год он не был самим собой. Он однозначно был ослеплен каким-то непонятным чувством, но теперь его разум прояснился, и принц снова вернулся в форму. Зачем ему переживать о ненужных людях? Он может легко использовать их в качестве половой тряпки для своего замка. Сейчас же все вернулось в норму. Когда он был маленьким, Утер подарил ему игрушку - это был куб с дырочками разных форм и размеров и маленькому Артуру нужно было просунуть подходящие фигурки в подходящее отверстие. Целый год он пытался пропихнуть неподходящую фигурку в неправильное отверстие. И у него не получилось. Думать, что отрицание воли своего отца может изменить форму фигурки было по-настоящему глупо. Несмотря на то, что говорили ему его слуга и Гвиневра, он не будет тем самым правителем, который “все изменит”. Когда-то он очень этого хотел. Сейчас ему просто это было не нужно. Он не хотел ничего менять. Да и зачем ему это? Он кое-что понял о своем слуге. Сначала он всем кажется добрым, заботливым, веселым и нежным человеком. Но таковым он не является. У его слуги было полно друзей, соратников и тех, кто заботился о нем... А что есть у Артура Пендрагона? Отец, который всегда ненавидел и лгал своему сыну. Сводная сестра, которая перешла на темную сторону и теперь является его врагом. Отчаянная любовь к служанке, на которой он никогда не сможет жениться. Друг... который любил его не как принца, но как человека. Друг, который поддерживал его в любой ситуации. Артур злой, эгоистичный, самовлюбленный. Королевская задница. Идиот. Пустоголовый. Хватит. Мы уже прошли это. Тебе все равно. Больше тебя ничего не трогает. Он никогда не был твоим другом. ОН был лишь раздражающим, нерадивым слугой, который врал тебе все эти годы. Артур тяжело вздохнул. Время от времени на него накатывали эти глупые мысли и воспоминания, но с каждым разом ему все легче и легче удавалось избавляться от них. Мерлин был неправ. Он был волшебником, который нарушил законы Камелота и заставил Артура выбирать между ним и Утером. Он был лжецом, притворщиком, бесполезной служкой, который иногда был довольно веселым, но теперь покинул Камелот. И Артуру все равно. У Артура Пендрагона больше нет друзей. Сама мысль об этом вызывала у принца неудержимый смех. У него были рыцари, и они с успехом могут заменить правителю друзей. Так было, и так будет всегда. Рыцари, тем временем, усиленно тренировались, и Артур выругался про себя за то, что он не обращает на них достаточно внимания. Он попусту тратил свое драгоценное время, рассуждая об абсолютно неважных вещах. Он подошел немного ближе к тренировочному полю и аккуратно пошевелил рукой. Орфеюс сказал, что она сломана в трех местах и что он не должен пользоваться мечом по меньшей мере два месяца. Артур соблюдал его предписание только потому, что прекрасно знал - если его рука не заживет правильно, он никогда не сможет сражаться так же изящно, как и раньше. Идиот. Я ударил своей и так сломанной рукой об стену только потому, что вышел из себя? Безмозглый. Зима с каждым днем становилась все более суровой, и у жителей близлежащих деревень из-за этого появлялось все больше и больше проблем - недостаток продовольствия, затяжные болезни. Никто не осмеливался в одиночку выходить за пределы своих поселений, потому что, помимо бандитов, в лесах оставалось очень много голодных зверей. Артур нетерпеливо махнул перед собой рукой, пытаясь отогнать чувство беспокойства. Тебе все равно. В этих бескрайних, замерзших землях нет ни одного человека, о котором ты должен волноваться. К легкому волнению присоединились злоба и стыд. Рыцари уже закончили свою тренировку и сейчас отдавали свои мечи и щиты на полировку, чтобы потом гуськом забежать в теплые стены замка. Артур отдал им пару распоряжений и также повернулся к каменным стенкам своего родового поместья. Снег тихо скрипел под его ногами, в то время как принц медленно продвигался вперед. На несколько мгновений он остановился, поднял голову вверх и взглянул на самую высокую башню своего замка. Полюбовавшись на величественные стены, Пендрагон продолжил свой путь. Но вдруг его захлестнуло до боли знакомое ощущение, которое продлилось всего лишь мгновение. Мерлин. Это было единственное, о чем успел подумать принц, до того как волна невыносимой боли пронзила его тело. Она промчалась по его телу ураганом, заставляя все органы сжиматься в неистовой агонии и не давая Артуру раскрыть рта, чтобы просто позвать на помощь. Его тело последний раз дернулось, отвечая на эту вспышку боли, и перед глазами Пендрагона-младшего все потемнело. Но длилось это лишь один удар сердца, одну секунду, а затем боль ушла так же внезапно и быстро, как и настигла его. Все прошло. Он в порядке. Ничего не случилось. Эта сила больше не чувствовалась тут. Она ушла. Артур судорожно вдохнул ледяной воздух. Бешеный ритм его сердца эхом отдавался в ушах. Полувидящим взором он окинул пустую заснеженную площадь. Никого. Лишь сэр Леон и сэр Джеймс последними входили в замок. Легкий ужас, надежда и беспокойство смешались в теле принца. Мерлин. Артур внимательно осмотрел каждый сантиметр площади, но никого вокруг него не было. Но он же чувствовал это! Его магию. Он узнал бы ее в любом месте и в любое время. Она была так близка и знакома ему как и голос его родного отца. Он знал ее. И он был уверен, что не может ошибиться. Принц постарался сконцентрироваться, поймать это чувство кончиками пальцев. Мерлин. - Сир? Вы в порядке? Артур не услышал этого вопроса. Он только что почувствовал присутствие магии Мерлина. И он... сразу после этого... почувствовал себя очень плохо. Магия Мерлина заставила его чувствовать себя плохо. Он мог поклясться, что услышал звук вставшей на место последней части головоломки. Магия Мерлина заставила его чувствовать себя плохо. Магия Мерлина. Плохо. Теперь все точно встало на свои места. Артур все понял. Мерлин вернулся в Камелот и принц медленно, но уверенно начал заболевать. Сначала усталость, затем носовые кровотечения... Он умирал. Конечно, никто не говорил об этом вслух, но он знал. Этого не может быть. Мерлин не стал бы... Он бы никогда... Открытие было пренеприятнейшим, но отрицать это было бы глупо. Он помнил каждое слово мага, каждый его вздох, каждый отведенный от глаз принца взгляд. Он помнил, как Мерлин выглядел виноватым. Виноватым. Ты чувствуешь вину только тогда, когда несешь за что-то ответственность. Мерлин был ответственен за происходящее. По его вине принц умирал. - Сир? Нам позвать помощь? Вы в порядке? Артур заскрипел зубами. Обе его ладони, даже на сломанной руке, сцепились в кулаки, он тяжело и быстро задышал. Ненависть в нем буквально кипела. Мерлин, чертов предатель! Тебе недостаточно было притворяться моим другом, о нет! Ты хотел, чтобы мне было плохо, чтобы я умер. Умер, ради всего святого! Чтобы я, умирая, мучился от невыносимой боли. Неужели ты действительно ненавидел меня так глубоко и так сильно? И так... ты оставался рядом со мной, только чтобы наблюдать за тем, как я угасаю. Жалкий, больной ублюдок. Я проклинаю тебя, твое имя и день, когда мы встретились. Я должен был позволить сгореть тебе! Я должен был смотреть, как пламя сжигает твою жалкую плоть, я должен был глубоко вдохнуть запах жареного мяса. Я должен был смотреть на твои страдания, как ты рыдаешь и кричишь на глазах у всего Камелота, умирая смертью, которая так же унизительна, как и твое существование. Я должен был улыбаться, смотря на то, как ты извиваешься в боли. И я бы не ответил тебе, когда бы ты взглянул в мои глаза и начал молить о пощаде. Ногти Артура так глубоко впились в его кожу, что из под-них начали сбегать вниз тонкие струйки крови. - Сир, пожалуйста, вы в порядке? Артур наконец обратил внимание на своих рыцарей. - Да,- улыбнувшись, ответил Пендрагон. Его рыцари невольно отшатнулись, увидев на лице своего правителя безумную улыбку,- Я не просто в порядке. Мне никогда не было так хорошо. На самом деле, это первый раз, когда за все пять лет Я АБСОЛЮТНО В ПОРЯДКЕ! Рыцари несколько секунд пристально смотрели на своего раскрасневшегося принца, но затем почтительно склонили головы. - К-конечно, Сир. Х-хорошо это слышать, - осторожно ответил сэр Джеймс. Артур широко улыбнулся. - И я о том же! Такое ощущение, что я взглянул на мир совсем другими глазами. Представление окончено. Самое грандиозное и фееричное представление в моей жизни. На какой-то момент я даже подумал, что все это было по-настоящему, но теперь мне понятно, что все это было большим мыльным пузырем,- как скороговорку произнес Артур и разразился таким громким и безумным смехом, что его рыцари в ужасе отступили на шаг назад. Пендрагон безумно посмотрел в направлении границ Камелота,- Ты слышишь меня? - прокричал принц, срываясь на фальцет. Его рыцари отчаянно смотрели друг на друга, абсолютно не понимая, что же им делать. Их принц некоторое время просто смотрел на горизонт, а в его глазах танцевали искорки смертельной злобы. Затем он, медленно поднявшись с колен, шатаясь, зашагал к замку, до сих пор до крови сжимая кулаки. На месте, где стояло Его Королевское Высочество, вьюга старательно укрывала яркие красные капли крови.