Where do we go nobody knows I've gotta say I'm on my way down God give me style and give me grace God put a smile upon my face* ©Coldplay
Младший Ваэль проснулся лишь утром. С трудом разлепив тяжёлые веки, он медленно сел в кровати. Голова словно налилась свинцом, затылок пронзало тупой болью, а затёкшие после сна мышцы неприятно ломило. Во рту стоял отвратительный привкус, горло пересохло, а язык будто бы прилип к нёбу. Ужасно хотелось пить. Себастьян тяжело сглотнул и окинул мутным взглядом комнату. На прикроватном столике обнаружился кувшин с водой. Он вцепился в него и принялся жадно глотать воду, не удосужившись даже поискать стакан. Сквозь плотные портьеры в комнату практически не проникал солнечный свет, и сложно было определить точное время. Юноша опустил ноги на холодный пол и попытался встать. Любое движение тут же отдавалось ноющей болью в голове. Медленно поднявшись с кровати, он поправил одежду и чуть дрожащими пальцами зашнуровал штаны. Вчера он заснул, даже не удосужившись раздеться. Девушка явно собиралась продолжить начатое, но младший Ваэль переоценил собственные силы. События вчерашнего вечера вихрем пронеслись перед его глазами, и Себастьян застонал от стыда, прикрыв глаза ладонями и грузно опустившись обратно на кровать. «Что же я натворил?» — било набатом в его голове в унисон с головной болью. Юноша опустил руки и внимательно посмотрел на свои ладони — вместо расшитой ткани пальцы коснулись кожи. Маски не было. Она оставалась на нём до момента, как он провалился в сон. С трудом встав на ноги, младший Ваэль внимательно, насколько ему позволяло его состояние, осмотрел комнату, но так и не смог обнаружить её. Оставалось надеяться, что внизу будет безлюдно и он никому не попадётся на глаза. Тяжёлыми шагами принц медленно вышел из комнаты и начал спускаться на первый этаж. Лестница стала настоящим испытанием для него. — Доброе утро, Себастьян, — раздался над его ухом негромкий голос. Полностью сосредоточившись на спуске, младший Ваэль не заметил молодого мужчину из вчерашней компании — тот стоял, прислонившись спиной к стене, рядом с лестницей. Маски незнакомец так и не снял. Себастьян дёрнулся от неожиданности и чуть не слетел с последней ступеньки, во время ухватившись за перила. — Или не очень доброе, — с иронией добавил мужчина и протянул юноше бокал с вином. — Благодарю, — хрипло ответил Себастьян, осушив бокал в один глоток и поставив его на стол, стоявший неподалёку. Повисла неловкая пауза. Юноша снова отметил, насколько колючим кажется взгляд его собеседника. Он не знал, что сказать, его до сих пор мучила головная боль, вчерашний вечер не хотелось вспоминать. Незнакомец тоже молчал. — Прошу простить меня, — выдавил из себя младший Ваэль, — но я напрочь забыл ваше имя. — Натаниэль, — ответил тот, слегка склонившись. — Вчера вы были не в том состоянии, милорд, так что не вините себя понапрасну. — Благодарю, — вежливо кивнул в ответ юноша, отмечая для себя, что Натаниэль говорит с акцентом. «Возможно, ферелденский», — подумалось ему, но тут же голову снова пронзил приступ боли. Себастьян сдавленно зашипел, прижимая пальцы правой руки к виску. — Если позволите, — задумчиво проговорил Натаниэль, — я дам вам совет. Вино и женщины — это прекрасный способ избавиться от боли, разрывающей сердце. Это лекарство вас не излечит, но поможет забыться на некоторое время. Себастьян недоверчиво уставился на него. Опьянение и ласки той девушки и впрямь на время притупили боль от потери Клариссы. Вспомнилась долгожданная и приятная пустота, которая накрыла его сразу же после соития, но, проснувшись поутру, принц испытал только омерзительный дискомфорт и стыд от своих вчерашних поступков. Сейчас к этим чувствам примешивалось ещё и раздражение, вызванное навязчивым вниманием человека, которого он видел второй раз в жизни. — Вы ничего не знаете обо мне, и ваши слова всего лишь пустые предположения. Натаниэль глухо рассмеялся и положил руку на плечо младшего Ваэля, слегка сжав его. — Поверьте моему опыту, Себастьян. Я достаточно повидал в жизни и вполне могу определить, когда человека действительно что-то гнетёт, — убрав руку с плеча юноши, он грустно улыбнулся и слегка склонил голову. — Был рад знакомству, Себастьян. Себастьян сухо кивнул в ответ. Добравшись до своих покоев, одной волей Создателя не попавшись ни стражникам, ни матери, младший Ваэль завалился на кровать. Головная боль немного отступила. На смену ей пришло всепожирающее чувство вины и стыда. Вновь и вновь прокручивая в голове события вчерашнего вечера и в особенности ночи, Себастьян пытался понять, как же ему удалось так низко пасть. Будучи человеком верующим, но не сильно религиозным, он мог принять свои мелкие прегрешения, но вчерашний вечер просто не укладывался в его голове и… та похоть, что овладела им при виде обнажённой девушки. Но самое важное то, что подтолкнуло его к этим поступкам. Кларисса. Она была для него целым миром. Боль, разрывающая сердце, новой волной накрыла Себастьяна. Юноша не знал, как с ней бороться, у него просто не было сил сопротивляться этой бездне отчаяния. Можно было бы последовать тому совету, что дал ему мужчина в таверне — Натаниэль. Но младшему Ваэлю было противно даже от одной мысли о том, чтобы пасть в пучину разврата. Нет, он прекрасно помнил, какое восхитительное спокойствие подарили ему те минуты удовольствия с девушкой, но принц не мог переступить через себя, свои принципы. Не так он был воспитан. Ему просто нужно помолиться — ответ пришёл сам собой. Быстро приведя себя в порядок, Себастьян отправился в дворцовую часовню. Расположенная на территории дворца, она была открыта для страждущих, но пользовались ей немногие. Изначально часовня задумывалась лишь для семьи Ваэль, но Камилла и Конрад, а также рыцари и придворные, во всём следовавшие их примеру, предпочитали посещать величественную церковь на главной городской площади в Жилом квартале. Лишь один Себастьян, а раньше и Кларисса, был частым гостем этого места. Сама часовня была выполнена из белого мрамора и скорее напоминала изящную беседку или маленький аккуратный домик с открытой аркой вместо дверей. Она была настолько небольшой, что в ней умещался лишь один алтарь со статуей Андрасте. Невеста Создателя была отлита из жёлтого золота и изображена матерью, со слегка склонённой головой и сложенными на груди руками, с сочувствием взирающей на своих любимых детей. Себастьян любил это место. Ему больше нравилось видеть Андрасте не благородной воительницей, а любящей матерью. Возможно, потому, что сам он был склонен считать, что истинное предназначение женщины — в любви и заботе, а не в сражениях и боях. Войдя в часовню, он опустился перед статуей Невесты Создателя на колени. Губы зашевелились в заученных стихах Песни, но мыслями Себастьян был далёк от истории сотворения мира и гибели людей. Он вновь и вновь вспоминал Клариссу. Её улыбку, её бархатный голос. Слёзы вновь подступили к глазам, но принцы не плачут. Юноша лишь сильнее сжал ладони в молитвенном жесте и продолжил читать Песнь. Он просил Создателя и Его Невесту ниспослать ему очищение от грехов, от той боли, что медленно убивает его. Но, замаливая свои грехи, Себастьян понимал, что не до конца искренен, что он всё равно винит брата в смерти кузины, что гнев и боль разрывают его душу на части. Младший Ваэль провёл в молитвах не один час. Однако, покидая часовню, он не чувствовал, как раньше, душевного подъема и всеобъемлющей любви Создателя. Гнев и уныние прочно укоренились в его сердце. Следующие несколько месяцев Себастьян неистово молился, приходя в часовню каждый день. Он принял свою утрату, но никак не мог смириться с ней. Каждый день он молил Создателя ниспослать ему забвение, но его молитвы так и не были услышаны. Со дня похорон кузины он практически не видел свою семью, выбрав любимую тактику: избегать встречи с ними, а при необходимости беседовать сдержанно и сухо. Отец уехал в Неварру по каким-то дипломатическим делам, взяв с собой Раймунда. Себастьян старался не лезть в политику, да и никто не спешил посвящать его в подробности подобных дел. Камилла всем своим видом показывала, что младшего сына для неё не существует. Кристиан же после того дня ещё больше замкнулся в себе. Несмотря на свои нелюдимость и страдания в последние месяцы, младшему Ваэлю не давала покоя та обида, что он нанёс среднему брату. Себастьян решил, что он просто обязан попытаться добиться прощения от брата за своё поведение. Вечером, пробравшись в покои Кристиана, он застал того сидящим в кресле у камина, читающим книгу. Себастьян боялся, что брат его выгонит, но решив, что терять всё равно нечего, не таясь, подошёл к нему со спины. — Кристиан, — несмело позвал его младший Ваэль. — Да? — раздался в ответ тихий голос брата. — Крис, я пришёл просить прощения, — Себастьян собрался с силами и продолжил. — Прости меня, я был таким идиотом. Наговорил тебе глупостей и… я правда не хотел ранить тебя, не знал, что так получится… — замялся юноша, вмиг растеряв весь свой настрой и с трудом подбирая нужные слова. — Всё в порядке, Себастьян, — Кристиан поднялся с кресла и повернулся к брату лицом. На его губах появилась грустная полуулыбка. — Я понимаю, что ты чувствуешь, брат, но мы все любили Клариссу и для каждого из нас её смерть тяжёлое испытание. Младший Ваэль понуро опустил голову, выслушивая брата. Он хотел было рассказать ему о своих мыслях, о переживаниях, о той ночи с девушкой, но что-то его останавливало. — Я принимаю твои извинения, Себастьян, — продолжил средний брат. — Позволь мне кое-что предложить тебе. Кристиан поднялся на ноги, оставив книгу в кресле, и, подойдя к письменному столу, выудил из вороха свитков какую-то бумагу. — Возьми, — сказал он, протягивая её младшему брату. — В Тантервале состоится «Большой Турнир», и, я думаю, тебе стоит там побывать, немного развеяться. — Но… Себастьян был в шоке. Он совсем не ожидал подобного от брата. Кристиан всегда очень заботился о других, но после того, что сделал Себастьян… Направляясь к нему, юноша не был уверен, что сможет заслужить хотя бы формальное прощение. — Но как же… Мать ни за что не отпустит меня туда, — продолжил младший Ваэль. — Об этом не беспокойся, всё уже улажено, — улыбнулся в ответ средний брат. — Отец просил её оставить тебя в покое на время и распорядился о карманных расходах для тебя, а также о сопровождении на «Турнир» в компании придворных рыцарей и нескольких шевалье, что будут выступать там. Так что ты смело можешь отправляться. Себастьян был счастлив. Он хлопнул брата по плечу и заключил того в объятия. — Полегче, Себ, — тихо рассмеялся Кристиан, — не задуши меня.***
Сборы на «Турнир» отняли у младшего Ваэля не так много времени, и на следующий день, ранним утром, он выдвинулся в путь с отрядом. В этот раз «Большой Турнир» принимал у себя Тантерваль. Город, расположенный западнее Старкхэйвена, так же, как и его «собрат», стоял на берегах Минантера. До него можно было добраться на корабле, но было принято решение отправиться в путь на лошадях. Дорога заняла около недели с небольшими остановками в тавернах, чтобы путники могли перевести дух, пополнить запасы, а лошади отдохнуть. На восьмой день пути они прибыли в Тантерваль. Первым делом Себастьян с отрядом рыцарей и шевалье должны были зарегистрироваться для участия в «Турнире». Регистрация участников проходила в пригороде, куда можно было попасть либо по окружной дороге, либо прямиком через город. По просьбе младшего Ваэля они выбрали второй путь, чтобы немного осмотреть город. Себастьян никогда прежде не бывал здесь — суровый город, в котором порядок, установленный Церковью, был практически непререкаем, а неукоснительно следующая ему стража одержима буквой закона. Он отличался от величественного Старкхэйвена, но не был беднее его. Тантерваль представлял собой мрачный полис с массивными каменными зданиями без богатой отделки. Самым впечатляющим зданием была Церковь, на её убранство не пожалели ни средств, ни времени — она была отделана чёрным полированным мрамором и серебром. Всё было сделано для того, чтобы жители и гости города чувствовали величие Создателя и Его Невесты. Выбравшись за пределы полиса, они направились в сторону огромного скопления шатров, хорошо заметных даже с большого расстояния и установленных для участников «Турнира» и простых зрителей. Шатёр, в котором регистрировали всех желающих принять участие в этих состязаниях, они нашли довольно быстро — по большой толпе различных воинов, осаждавших его. Спешившись, отведя лошадей в конюшню и отдав распоряжения по поводу них, принц и сопровождавшие его воины направились в очередь на регистрацию. Себастьян также собирался принять участие в состязаниях, желая продемонстрировать свою ловкость и меткость. Он хотел доказать всем, что не просто являлся младшим сыном правящей семьи, но и достиг заметных высот в оттачивании навыков лучника. Зарегистрировавшись, юноша отделился от отряда, с которым прибыл, и отправился осмотреться. Территория, выделенная для проведения «Турнира», была необъятной. Линии шатров уходили так далеко вперёд, до самого горизонта, что Себастьян с трудом мог разглядеть их очертания. Организаторы мероприятия ожидали несколько сотен тысяч участников и гостей со всех уголков Тедаса. Недаром «Большой Турнир» часто называли «Величайшим Представлением Тедаса». Было установлено несколько тысяч шатров для участников, исключая шатры для организационных задач, оружейные, лечебные и прочее. Отдельное поле по соседству было выделено для ярмарки, что всегда сопровождала это событие. Ловко лавируя в толпе спешащих куда-то людей, которых было уже так много, что они занимали почти всё пространство, свободное от шатров, повозок и прилавков, Себастьян решил, что для начала неплохо было бы осмотреть стрельбище, на котором ему вскоре придётся соревноваться с другими лучниками. Он на мгновение остановился, чтоб оглядеться и не ошибиться с направлением, благо высокий рост принца с лёгкостью позволил ему это сделать. Определив, куда ему нужно идти, Себастьян обогнул небольшой шатёр и направился к аренам для состязаний. Помимо стрельбища, вмещавшего навскидку несколько сотен мишеней, здесь были арены, предназначенные для конных рыцарей, дуэльных поединков и кулачных боёв. Отдельное поле было отведено под пользовавшиеся большим успехом как у зрителей, так и у сражавшихся воинов массовые бои. Каждому виду состязаний был отведён свой день, о чём можно было узнать, изучив расписание на доске объявлений, установленной у судейного шатра. Себастьян внимательно изучил очередность состязаний, отметив для себя, что лучники будут соревноваться на четвёртый день «Турнира» после массовых состязаний. Первый день был отведён дуэльным рыцарским поединкам, второй — конным турнирам, а третий — кулачным боям. Последние три дня «Большого Турнира» отводились ярмаркам и празднествам, где участники и зрители с размахом отмечали победы и веселились до упаду. Кристиан был прав — это путешествие стало словно глотком свежего воздуха для Себастьяна, заставляя отвлечься от горестных мыслей. Для принца и сопровождающих его воинов выделили отдельный шатёр, куда он и направился, дабы отнести свои вещи. Младший Ваэль собирался провести большую часть времени на «Турнире» в тренировках, лишь изредка посещая другие состязания в качестве зрителя. Меткая стрельба требовала усиленной концентрации, которой можно было достичь только упорными тренировками. К тому же, когда он брал в руки лук, сосредотачивался лишь на дыхании и своей цели, мысли уходили на второй план. Ему было тринадцать лет, когда дед дал обещание подарить фамильный лук, как только Себастьян сможет самостоятельно натянуть тетиву на него. Спустя два года Абнер скончался, так и не успев выполнить обещанного. Сам же лук был отправлен в личную оружейную семьи до дальнейших распоряжений. Отец распорядился изготовить для юноши личный лук, и мечта принца о том, что он будет владеть семейной реликвией, так и осталась несбывшейся. Шевалье не одобряли стрельбу, с пренебрежением называя её путем труса, избегающего сражений, в связи с чем количество лучников вряд ли бы превысило пару сотен. Как и любой юноша его возраста, юный принц отчаянно желал победить, оставив соперников далеко позади, и то, что он не без основания считался талантливым лучником, лишь сильнее подогревало его решимость. Любопытство и мальчишеские мечты о турнирах погнали его зрителем на рыцарские поединки. Себастьян был в восторге. Воины сходились лицом к лицу, сталь звенела, от лат отражалось солнце. Благородные дамы в первых рядах падали в обморок, когда перед ними в схватке скрещивали оружие рыцари, закованные в доспехи. Особо младшему Ваэлю запомнилась победа орлесианского шевалье с оленем на щите, чье имя он не расслышал из-за гвалта толпы, поздравляющей мужчину с победой. Среди участников были не только благородные шевалье, но и авварские воины, что также поражало воображение Себастьяна. Дни «Турнира» пролетели для юноши как один. Вопреки своему изначальному плану, младший Ваэль, вдохновлённый увиденным, теперь старался не пропускать состязаний и других видов боя между своими тренировками. В день соревнований Себастьян решил не посещать массовый бой, который в народе называли «все против всех», по большей части устраиваемый больше для развлечения гостей, чем для демонстрации мастерства воинов. Полностью сосредоточившись на тренировке, он готовился одержать победу. К удивлению юноши участников оказалось больше двух сотен — примерно около пятисот. Соревнование в стрельбе шло на выбывание по количеству очков. Под конец дня на стрельбище осталось с десяток лучников, среди которых был Себастьян. Зрители подбадривали порядком подуставших участников. По волнам ободряющего рёва толпы юноша определил, что в фаворитах оказался он сам и эльфийка, стоящая через несколько человек справа от него. Внезапно зоркий глаз лучника заметил, как на краю стрельбища появилась мужская фигура. Раздался женский вскрик, и мимо невезучего зрителя, как его окрестил младший Ваэль, пролетела стрела, чудом не зацепив бедолагу. Соревнования временно прервали. Над ареной раздалась брань, и мужчина сцепился в словесном поединке с лучницей, коей оказалась та самая эльфийка — фаворитка зрителей. Себастьян не мог слышать их разговор, но по последующим событиям предположил, что девушка предложила доказать мужчине его мастерство. Он оказался, на удивление, хорошим лучником и даже превзошёл результат эльфийки, но не принца. Судьи отнеслись к произошедшему как к досадной заминке, соревнования продолжились, и Себастьян, к своей радости, одержал победу. Лучница-эльфийка же оказалась на втором почётном месте и удалилась праздновать в обнимку с незнакомцем, которого чуть сама и не пристрелила. Это были заключительные соревнования «Турнира», после которых всех гостей и участников ожидал Большой Праздник, всегда сопровождавшийся выпивкой, танцами, ярмарочными представлениями и фокусами. Рыцари, с которыми Себастьян прибыл на «Турнир», присутствовали на состязаниях лучников. От всей души поздравив его с победой, они потащили юношу праздновать в таверну-шатёр. Поначалу он отказывался, ссылаясь на то, что устал и ему необходим сон, но в конце концов сдался под их напором. Время полетело быстро и весело. Выпивка, танцы, прекрасные дамы, стреляющие глазками в сторону хмельных шевалье. Победители состязаний всегда пользовались особым почетом и успехом у прекрасного пола. Незнакомые люди подходили к Себастьяну, выказывая ему почтение и искренне поздравляя с победой. Солнце уже давно зашло за горизонт, но народные гулянья лишь набирали оборот. Мужчины, разгоряченные выпивкой уже давно обзавелись обществом прекрасных дам, а иные — весёлой компанией. Младший Ваэль отмечал свой успех в компании все тех же воинов, когда внезапно услышал смутно знакомый голос: — Примите мои поздравления, Себастьян! Юноша поднял голову и увидел перед собой того самого незадачливого мужчину, чуть не угодившего под эльфийскую стрелу. — Благодарю! Прошу прощения, мы с вами… — начал было Себастьян и тут он осекся, вспомнив этот колючий взгляд серо-голубых глаз, так напоминающих льдины. Юноша ошарашенно замолчал. Мужчина, глядя на Себастьяна, не удержался и скривил губы в усмешке, которая неожиданно переросла в хриплый смех. — О, я вижу память вас не подвела, — отсмеявшись, сказал он. — Натаниэль, — нахмурившись, силясь вспомнить, проговорил Себастьян. — Натаниэль Хоу, если уж судьба свела нас лицом к лицу, — все ещё посмеиваясь, сказал мужчина и добавил, склонившись в лёгком поклоне, — ваше высочество. — Пожалуй, мы могли бы обойтись без титулов… Учитывая особенность нашего знакомства, — немного смутившись, проговорил Себастьян и, замявшись, добавил. — Себастьян Ваэль. Не составите ли нам компанию? — С превеликим удовольствием! Натаниэль опустился на предложенное ему место и, подозвав разносчицу, заказал себе пинту эля. — Хотелось отметить ваше мастерство, Натаниэль. Вы не растерялись в ответ на предложение той лучницы и показали весьма приличный результат, — проговорил Себастьян, делая глоток из своей кружки. — Но каким образом вы попали на стрельбище и почему не участвовали в соревнованиях? Я был бы рад такому сопернику. — Спасибо, — улыбнулся Хоу. — Я прибыл сюда со своим наставником — сэром Родольфом Верли, служащим при вашем дворе. По наставлению моего господина, — Натаниэль закатил глаза и усмехнулся, — я принял участие в состязании «все против всех». Вы должно быть знаете, как шевалье относятся к лучникам, вот и я не стал исключением. Мне просто не позволили выступить на этих соревнованиях. Мужчина сделал большой глоток эля и продолжил: — Отвечая на другую часть вашего вопроса — мой наставник был так рад, что я не сразу выбыл из состязаний, а даже продержался приличное количество времени, что одарил меня золотом и отправил отдыхать. Этому наставлению я никоем образом не смог воспротивиться, — Натаниэль усмехнулся. — Я немного выпил и совершенно случайно забрёл на стрельбище. А тут прекрасная дама решила пронзить моё сердце, — мужчина картинно закатил глаза и приложил правую руку к груди, на его губах расплылась ухмылка, и он вновь сделал глоток из своей кружки. Вести беседу с Хоу было неожиданно легко — они общались на равных, по-приятельски. Это было совсем непохоже на добродушное подтрунивание братьев или льстивые речи молодых дворян, пытавшихся заслужить его расположение. К тому же Себастьяна подкупил шутливый тон его нового знакомого, сарказм и самоирония, так резко контрастирующие с суровым взглядом слегка прищуренных глаз. — Натаниэль, может, лучше перейдем на «ты»? — внезапно предложил Себастьян. В свете последних событий, а особенно их знакомства, ему совсем не хотелось меряться титулами. — Нат, — сказал Хоу, чем вновь вызвал озадаченный взгляд младшего Ваэля. Не выдержав, Натаниэль насмешливо изогнул бровь и усмехнулся. — Так меня зовут друзья. Это явно был намек на то, что Хоу совсем не против его компании, поэтому юноша улыбнулся в ответ и протянул тому руку для рукопожатия. Они провели некоторое время обмениваясь впечатлениями от «Турнира» друг с другом и с шевалье из свиты Себастьяна. Спустя пару кружек эля, Натаниэль встал со стула и обратился к компании за их столиком: — Уважаемые господа, здесь становится скучновато. Не пора ли нам продолжить веселье в другом месте? Воины одобрительно загудели. Алкоголь удивительным образом сбивал спесь с благородных рыцарей, превращая их в обычных мужчин, охочих до земных развлечений. Хоу подмигнул Себастьяну и добавил: — Я знаю одно подходящее место. Подходящим местом оказался бордель, находившийся недалеко от восточных ворот города. Воинов совершенно не смутило место, в которое привел их Натаниэль. Чего нельзя было сказать о младшем Ваэле. Воспоминания о той ночи захлестнули юношу, от чего сердце бухнуло в груди и помчалось галопом. Себастьян не знал, как ему вести себя, куда деться. Компания мужчин вольготно расположилась на мягком диване, оглядывая девушек в зале, словно выставленных на продажу. Жрицы любви бросали на потенциальных клиентов похотливые взгляды, обещающие море удовольствий. — Нат, — обратился к Хоу Себастьян, — а как же та эльфийка, с который ты ушел? Мне показалось, что вы понравились друг другу. Хоу хищно усмехнулся и, немного придвинувшись к юноше, тихо проговорил: — Милая девушка оказалась весьма искусна. Как же её звали? То ли Эрина, то ли Авина, — задумался Натаниэль, — впрочем неважно. Мне было хорошо с ней, но не более того. Младший Ваэль хоть и был подвержен земным страстям, но воспитывался в благочестивой, религиозной семье. Подобное отношение к жизни ли, плотским удовольствиям или же отношениям между мужчиной и женщиной вызывало в нём недоумение, но в тоже время некий азарт. Запретный плод всегда сладок и заманчив. — Видишь ту девушку? — тем временем продолжил Хоу, кивая в сторону молодой рыжеволосой особы, стоящей неподалеку от них. — Весьма хороша собой. Даю слово, что она многому сможет тебя научить. Хочешь проверить? Себастьян проследил за его взглядом. Девушка действительно была хороша, даже красива. По ее хрупкому телосложению можно было сказать, что она еще совсем юна, но взгляд, который она вернула юноше, выдавал в ней умудрённую опытом женщину. Юноша с удивлением отметил, что мысли об умении этой девушки вызвали в нём не только смущение, но и жгучий интерес. Словно демоны шептали ему: «Попробуй, ты же помнишь как тебе было хорошо». Себастьяна притягивало чувство если не опасности, то какой-то новизны. Эти ощущения были на уровне инстинктов. Рассуждая об этой девушке, Хоу словно приглашал его поохотиться вместе с ним в роли равноправного партнёра. Никто ещё за всю жизнь молодого принца не воспринимал его как равного — все либо лебезили и пресмыкались перед его титулом, либо пытались поучать как мальчишку. Натаниэлю же было плевать на его титул и возраст. Он мог стать его приятелем, другом. У Себастьяна никогда не было друзей, кроме Клариссы, но даже она всегда относилась к нему как к младшему брату, что он с готовностью принимал как должное. Видя, что младший Ваэль не спешит предпринимать какие-то действия, Натаниэль хлопнул его по плечу. — Смотри и запоминай. Хоу направился к рыжеволосой девушке. Между ними завязался короткий диалог, и буквально через пару минут они удалились. Разомлевшие воины из их компании также постепенно разбрелись по борделю, выбрав девушек на свой вкус. Себастьян остался один с бокалом вина. Спустя какое-то время, когда юноша уже решил, что пора бы и вернуться в свой шатёр, к нему подсела та самая рыжеволосая девушка, ушедшая с Натаниэлем. — Я слышала, ты ищешь приятную компанию, — прошептала она, склонившись к уху юноши и едва касаясь его губами. — Меня зовут Розалин, но для тебя просто Рози. Себастьян тяжело сглотнул, ощущая как по телу мгновенно разливается жар. — Твой приятель просил присмотреть за тобой. Пойдём. Розалин взяла его за руку и призывно потянула за собой, заставляя подняться. Себастьян больше не мог противиться своим желаниям. Оказавшись в комнате, юноша совершенно обезумел, прижав девушку к себе и начав покрывать ее шею и плечи жёсткими поцелуями. Совершенно не контролируя свою силу, он либо сжимал девушку в объятиях, либо, внезапно возвращая себе рассудок и пугаясь самого себя, отпускал её. Он не был уверен в своих действиях, скорее поступая по наитию, ведомый лишь животной страстью. Его руки легли на ягодицы девушки, сжимая их. Сама же девушка не сильно сопротивлялась, лишь постанывая от наслаждения и зарываясь пальцами в каштановые волосы юноши. Быстро расправившись с одеждой, Себастьян повалил её на кровать и слегка замешкался. Догадавшись с чем связано его промедление, Розалин раздвинула ноги и скользнула рукой к его члену, помогая ему войти в себя. Младший Ваэль ни с чем не мог сравнить эти ощущения: было тесно, очень горячо и восхитительно. Розалин качнула бёдрами ему навстречу, и юноша впился в её шею зубами, сдерживая стон. Он смотрел в лицо девушки, грубо двигаясь внутри неё, то выходя практически полностью, то резко проникая обратно. Девушка сильно зажмурилась, прикусив губу, она попыталась сменить ритм, двигая бёдрами навстречу Себастьяну. Юноша никак не отреагировал на это, полностью сосредоточившись на своих ощущениях и собственном удовольствии. Не оценив её инициативы, он впился губами в её шею, прикусывая нежную кожу и переходя на рваный ритм. В комнате стало ужасно душно, но ничто не волновало Себастьяна. Всё, что было для него важно на данный момент — его собственное удовольствие, которого он пытался достичь как можно быстрее. Девушка немного приподняла бедра. Сделав несколько резких движений, юноша замер и хрипло застонал, изливаясь в неё. Скатившись с девушки, он лёг рядом, тяжело дыша. Никогда прежде он не испытывал подобного блаженства. Розалин повернулась на бок, к нему лицом и внимательно посмотрела на юношу. — Теперь я понимаю, что имел в виду твой приятель, когда сказал, что тебе нужна помощь. В погоне лишь за собственным удовольствием, голубоглазый, ты ни одной девушки не завоюешь, — она откинула с лица мокрую прядь и продолжила. — Если же ты научишься доставлять удовольствие и радость женщине, то тебя ждет поистине королевская награда. Себастьян покосился на рыжеволосую красавицу. Разум постепенно возвращался к нему, но он ещё не до конца воспринимал слова девушки. — Что ты имеешь в виду? — Я имею в виду, мой сладкий, — рассмеялась она, — что просто засунув свой член в девушку — ты не достигнешь блаженных высот. Но тебе очень повезло, что ты встретил меня, — Розалин соблазнительно улыбнулась ему. — Подожди меня здесь, я скоро вернусь. Девушка легко поднялась с кровати и скрылась в соседнем помещении. Младший Ваэль проводил её взглядом. Вскоре раздался плеск воды, и спустя некоторое время Розалин вернулась в комнату — на её теле блестела влага. Неспеша она двинулась в сторону юноши и медленно забралась на кровать, устраиваясь рядом с ним. Розалин коснулась пальцем его груди, обводя сосок, и Себастьян слегка вздрогнул от необычных, но таких приятных ощущений. — Такой красавчик, как ты, сможет укладывать девушек в постель чуть ли не десятками. Так как ты приглянулся мне, то я научу тебя. Девушка продолжила задумчиво водить пальцем по его груди, иногда задевая соски, чем каждый раз вызывала судорожные вздохи Себастьяна. — Сперва начнём с прикосновений. Далеко не все девушки любят грубых мужчин. Твои прикосновения должны чередоваться; то быть невесомыми, как пёрышко, — рыжеволосая девушка едва ощутимо проскользила пальцем по его груди к животу, — то грубыми и страстными. В следующий момент она наклонилась к юноше и ощутимо прикусила зубами его кожу, где только что был её палец. Он шумно втянул воздух. — У каждой девушки есть чувствительные места. Но ты должен найти их сам. Изучай её. Руками, губами, языком. Попробуй. Себастьян приподнялся на локтях и внимательно посмотрел Розалин в глаза. При свете свечи они казались практически чёрными. «Демонесса», — пронеслось в голове юноши. Девушка легла на спину, а младший Ваэль склонился к ней, касаясь губами шеи, скользя вниз, к ключицам; чередуя прикосновения губ и пальцев. Девушка слегка выгнулась и застонала. — Хорошо, продолжай. Ободрённый удачным началом юноша остановился у основания шеи и слегка прикусил кожу, тут же заглушив боль поцелуем; рука принца легла на грудь девушки, слегка поглаживая и иногда касаясь ладонью соска, который твердел под осторожными прикосновениями. Убрав руку от груди Розалин, юноша тут же сменил её губами, то прихватывая ими сосок, то аккуратно касаясь его языком. Девушка запрокинула голову назад и застонала, побуждая Себастьяна к дальнейшим действиям. Его руки двинулись дальше, изучая её тело — то едва ощутимо пробегаясь подушечками пальцев по внутренней стороне бедра, то скользя по нему ногтями, оставляя еле заметные следы. Руки чередовались с губами и языком. Розалин громко стонала и извивалась под ним, сминая руками простыни. Когда же его губы заскользили вверх по внутренней стороне бедра, девушка запустила пальцы в его волосы, направляя его, заставляя подняться выше. Юноша верно истолковал намёк. В тот момент, когда он коснулся губами клитора, она протяжно застонала. Поддавшись внезапному наитию, он положил руки на её бедра, крепко сжимая их и скользя языком по складкам половых губ, заставляя девушку метаться под ним и лишь сильнее прижимать его к себе. Язык сменялся губами, изучая Розалин, срывая с её губ сладострастные стоны. Неизведанные ощущения будоражили и возбуждали его. Доставляя ей удовольствие, он получал его сам. Себастьян откровенно наслаждался своей властью над девушкой — как она стонала, выгибалась под ним, как вздрагивала от его малейших прикосновений. Он ласкал её губами, языком, оставляя на теле влажные поцелуи. — Иди ко мне, — прошептала Розалин, протягивая к нему руки. Её волосы разметались по простыням, глаза лихорадочно блестели от желания. Юношу не нужно было долго упрашивать, приподнявшись, он впился в её губы поцелуем, подминая девушку под себя. — Постой, — прерывисто выдохнула рыжеволосая, прерывая поцелуй. Ловко выбравшись из-под юноши, она привстала на коленях, — ложись на спину. Младший Ваэль послушно выполнил указание своей наставницы. Розалин облизнула губы и хищно улыбнулась, устраиваясь на нем сверху. Придержав его член пальцами, она опустилась прямо на него, сорвав с губ юноши восхищённый стон. Девушка начала двигаться, то приподнимаясь, то резко насаживаясь на него. Руки Себастьяна легли на грудь Розалин, то сминая её пальцами, то аккуратно лаская соски. Это было волшебно. Сейчас он чувствовал всё намного острее, желание и наслаждение были в несколько раз сильнее, чем ранее. Ему совсем не хотелось, чтобы это заканчивалось, но тело и инстинкты диктовали свои условия. Юноша положил руки на её бедра, слегка придерживая и задавая свой собственный темп. — Не спеши, — простонала девушка, — Я знаю, что тебе понравится. В следующую секунду она слезла с юноши, чем вызвала его разочарованный вздох. — Вставай, — сказала она и опустилась на четвереньки. Себастьян понял намёк, тут же располагаясь за девушкой и проникая внутрь неё. Склонившись к ней, он коснулся губами её спины, от чего Розалин застонала и прогнулась в пояснице ещё сильнее. Эти ощущения были намного ярче чем те, что он испытал ранее. Он чувствовал дикий жар и восхитительную тесноту. Вид, открывшийся перед ним, лишь подстёгивал его ощущения, заставляя двигаться интенсивнее, наращивая темп. Их тела вспотели. Комната наполнилась звуками шлепков влажных тел друг о друга. Перед глазами юноши была пелена, и он больше не мог контролировать себя. Темп стал стремительным, агрессивным. Почувствовав, как девушка сжимается вокруг его члена, он застонал от наслаждения. Сделав несколько сильных толчков, принц кончил, содрогаясь всем телом, и прижался к спине девушки, обнимая её за талию. Они обессилено рухнули на кровать вдвоём. Себастьян сполз со своей наставницы и, откинув с её плеча рыжие локоны, запечатлел на нём поцелуй. — Ты талантливый ученик, — прошептала та, облизнув пересохшие губы.***
Оставшиеся дни «Турнира» Себастьян практически не посещал ярмарочных развлечений, предпочитая проводить время в компании рыжеволосой Розалин. Юноша не жалел ни денег, ни времени на науку постельных наслаждений. С жадностью изголодавшегося зверя он внимал всем её премудростям, доводя девушку до экстаза одними лишь пальцами и языком. Горестные мысли практически не беспокоили его, а если же они вновь начинали досаждать юноше — у него теперь было проверенное средство для избавления от них. Когда в его руках выгибалась и стонала девушка — всё отходило на второй план. Натаниэля же с того памятного вечера он больше не встречал. С большой неохотой Себастьян покидал Тантерваль, а в особенности Розалин. Но также он был преисполнен сладостного ожидания, предвкушая свои дальнейшие открытия. Он был полон желаний, которые требовали немедленной реализации. Все красотки Старкхэйвена ждали его объятий и горячих поцелуев. Домой юноша вернулся словно другим; что-то изменилось в его взгляде, жестах, даже в улыбке; он так и лучился самодовольством, стал жестче, увереннее в себе. На следующий день после прибытия Себастьян зашёл в покои Кристиана. Брат встретил его печальной улыбкой на бледном лице. Казалось, то время, что младшего принца не было дома, не пошло на пользу Кристиану. Он исхудал, осунулся, буквально таял на глазах. — С возвращением, брат! — Кристиан шагнул ему навстречу, и они пожали друг другу руки. — Я слышал о твоей победе! Поздравляю! — Спасибо! Но я должен отдельно поблагодарить тебя. Ты был прав, эта поездка стала глотком свежего воздуха в моей жизни. Если бы не твоя забота, не знаю, как бы изменился мой путь. Себастьян был искренне благодарен брату. Если бы не эта возможность, что было бы дальше? Если бы он не встретил на том «Турнире» Натаниэля? Розалин? Пути Создателя неисповедимы, а юноша был уверен, что эти люди были ниспосланы ему в утешение его боли от утраты. Рассказав брату о «Турнире», рыцарских поединках, он умолчал о знакомстве с Хоу и о своих любовных приключениях. Незачем было волновать Кристиана. Некоторое время дома он провёл в тренировках, непрестанно улучшая навыки лучника, лишь иногда посещая бордель и бездумно тратя деньги на вино и женщин. Однажды, придя на стрельбище, он застал там Натаниэля. Хоу был полностью сосредоточен, подняв лук и натянув тетиву. Он был похож на застывшую статую. Холодную, но смертоносную. Раздался свист стрелы, и та вошла ровно в центр мишени. — Отличный выстрел, — похвалил мужчину Себастьян. Натаниэль развернулся к нему, и на его лице появилась знакомая полуулыбка-полуухмылка. — Спасибо. Рад видеть тебя, Себастьян! Мужчины пожали друг другу руки в знак приветствия. С этого дня начались их совместные тренировки. В жизни младшего Ваэля появился человек, которого он вправе был считать приятелем и даже в чём-то наставником. Они не лезли к друг другу в души, не задавали неуместных вопросов, не выпытывали тяжёлых тайн и болезненных секретов, которые явно имелись и у одного, и у другого — им просто было весело. Себастьян не мог представить лучшего компаньона по развлечениям, выпивке и соблазнению женщин, чем Натаниэль. Он рассказывал младшему Ваэлю о своем обучении у сэра Родольфа, о жизни, которую вёл в Старкхэйвене. Будучи старше Себастьяна всего на год, его приятель обладал куда большим опытом в отношениях с женщинами, в особенности в постели, и он охотно делился с ним приобретёнными знаниями. Как-то Хоу поведал принцу, как избежать появления бастардов на свет, чтобы не быть потом шантажируемым «расчетливыми суками», как сам именовал их. Единственные темы, которые они не затрагивали, касались жизни Натаниэля в Ферелдене и Клариссы. Хоу иногда рассказывал в общих чертах о своей стране, но никогда не вдаваясь в подробности о своей семье или друзьях. Себастьян же предпочитал отмалчиваться о случившейся трагедии, иногда упоминая в рассказах только братьев, особенно если младший Ваэль говорил о детских годах. Молодой человек стал совершенно иначе смотреть на женщин, что особенно отмечалось прекрасным полом. Замечая даже блуждающий в поиске взгляд принца, дамы томно вздыхали, прикрывая алеющие щёки веерами. В глазах юноши горел неутолимый огонь желания, от которого женщины таяли, словно воск от огня, и готовы были без вопросов раздвинуть перед ним ноги. Шло время. Младший Ваэль стал всё реже приходить во дворцовую часовню и молиться Создателю и Андрасте. Даже главную церковь Старкхэйвена он посещал лишь по крупным праздникам, чем выводил из себя мать. Юноша становился всё искуснее как в роли любовника, так и лучника. Натаниэль познакомил его с новыми особенностями постельных утех, предлагая «поучиться» то у одной искусницы, то у другой. А затем и сам юноша стал искать новых ощущений, либо применяя полученные знания на миловидных дворянках, либо пробуя что-то новое, в поисках всё более острых удовольствий. Он не обходил стороной и групповые соития, не гнушался разделить девушку с Натаниэлем, ставшим его верным соратником в подобных приключениях. Юноша не жалел денег ни на женщин, ни на вина, что практически всегда сопровождали его постельные утехи. Семья Ваэль закрывала глаза на подвиги их младшего отпрыска. Мать была в бешенстве, пыталась угрожать Себастьяну, запирать его. Но все это никак не могло остановить юношу от стремлений к наслаждению. Братья пытались поговорить с ним, призвать его к порядку, но младший Ваэль никак не реагировал на эти нотации, пропуская их мимо ушей. Глава семейства практически всё время был в разъездах, полностью погрузившись в управление городом и борьбу за его политические и торговые интересы. У него совершенно не было времени на младшего сына, да и он предпочитал закрывать глаза на происходящее с Себастьяном, списывая всё на травму от потери кузины и горячую кровь юноши. С момента гибели Клариссы прошло около пяти лет. Себастьян всё больше и больше погружался в пучину разврата. На балах о нём стала судачить знать не только Старкхэйвена, но и всей Вольной Марки, заставляя Камиллу бледнеть от стыда и бессилия. Многие дамы, которым Себастьян уделял внимание, обожали его, находя бунтарский нрав совершенно неотразимым. Юные дворянки хихикали и краснели, перешёптываясь о его подвигах, и многие надеялись, что они будут следующими, кто попадёт в поле зрения молодого принца. Балы для Себастьяна были одним из любимых времяпрепровождений — там всегда было столько прекрасных дам, ожидающих его благосклонности. Юноша напрочь забыл, что такое стыд. На одном из роковых для Себастьяна балов близкий родственник семьи, лорд Адриан Эррол, не постеснялся высказать мнение общественности: «Мальчик импульсивен, и, в отличие от истинного джентльмена, у него нет сил себя сдерживать». Отец вернулся домой после очередной поездки в Киркволл, как раз накануне бала и собственными ушами слышал слова родственника, которые переполнили чашу его терпения. Слишком долго он спускал младшему сыну все его выходки, списывая их на его горе и не позволяя матери вмешиваться, надеясь на то, что Себастьян в какой-то момент остановится. Но юноша просто не мог этого сделать, да и не хотел, поэтому Конрад с Камиллой стали всерьёз опасаться, что он окончательно покроет позором их родовое имя. Отец решил немедленно переговорить с младшим сыном. Он нашел его на балконе дворца, где тот предавался утехам с молоденькой дворянкой. Себастьян стоял к отцу спиной, зажав девушку у парапета, осыпая шею и открытое декольте поцелуями. Одна рука юноши шуровала под её юбкой, заставляя молодую леди тихо постанывать от удовольствия, прикрыв глаза. Конрада передёрнуло от гнева и возмущения, и в этот момент он принял окончательное решение о будущей судьбе своего сына. — Себастьян! — раздался грозный голос отца. Девушка резко открыла глаза и взвизгнула. Отпихнув от себя юношу, она поспешила убраться прочь. Принцу Старкхэйвена не было до неё никакого дела — его волновало лишь поведение собственного сына. Юноша провёл ладонью по лицу и, глубоко вздохнув, развернулся к Конраду. — Да, отец? — Себастьян, что ты себе позволяешь? Ты позоришь наш род! Честь нашей семьи! Слава Создателю, что ты ещё не породил на свет ни одного бастарда. Юноша прислонился спиной к парапету, скрестив руки на груди и с вызовом глядя на отца. — Достаточно! Мы с матерью приняли решение, и ты отправляешься в Церковь, где будешь служить Создателю и замаливать свои грехи. — Нет! Отец, вы не посмеете! Спесь мгновенно слетела с лица юноши. На него словно опрокинули ушат холодной воды. Отказаться сейчас от этой жизни, пока он молод, пока кровь кипит в его венах? Себастьян не готов был мириться с этим. — Молчать! — рявкнул отец. — Я долго оправдывал твои омерзительные поступки перед матерью, не позволял ей вмешиваться. Я был уверен, твоё поведение вызвано потерей Клариссы, что ты погуляешь и успокоишься, наконец уймёшь свой нрав! Но никогда ещё я так сильно не ошибался, Себастьян. Если ты не в состоянии усмирить своих демонов, так пусть это сделает за тебя Церковь. Завтра утром ты отправляешься в Киркволл, я лично передам тебя в руки Великой Владычице Церкви Эльтине. Конрад молча развернулся и направился прочь от Себастьяна, но через несколько шагов неожиданно замер, чуть повернувшись к сыну: — Хорошо, что твой дед не дожил до этого и не видит, что ты вытворяешь… — горько бросил он и покинул балкон, оставляя принца в одиночестве. При словах отца о деде юноша дёрнулся словно от удара. Мнение Абнера Ваэля для Себастьяна всегда было превыше остальных. Стал ли бы он разочарованием для своего деда, позором семьи, как часто любила говорить его мать? Младший Ваэль не знал, что ему делать, он был словно раненный зверь, загнанный в угол. Он не мог поверить, что это сейчас происходит наяву. Создатель, нет! Это все сон, он просто спит, этого не может быть! В семье Ваэль была традиция отдавать, по крайней мере, одного члена от каждого поколения в Церковь, и Себастьян был уверен, что им станет Кристиан. Эта роль подходила ему как нельзя лучше. Помимо доброго сердца и желания помогать людям, брат был неизлечимо болен, что никоем образом не позволяло ему претендовать на трон Старкхэйвена, случись что с Раймундом, но Конрад Ваэль принял другое решение. Себастьян решил, что ему нужно бежать, и только эта мысль пронеслась в его голове, как на балкон вошла небольшая группа рыцарей во главе с Леландом, капитаном личной стражи правящего рода Старкхэйвена. — Ваше высочество, прошу следовать за нами. Приказ вашего отца. Юноша понуро опустил голову и отправился с конвоем стражи в собственные покои. Проводив Себастьяна до его комнаты, стража заступила на пост у дверей на случай побега младшего принца. Юноша был в отчаянии, он до последнего надеялся, что отец передумает. Всю ночь он не смыкал глаз, впервые за долгое время обратившись в своих молитвах к Создателю, моля пощадить его судьбу, обещая тому служение в старости, когда огонь в его крови потухнет. Но Создатель был глух к его просьбам. Наутро Себастьян с отцом и группой стражи, во главе с Леландом, отправился в Киркволл.***
Дункан возвращался в Вейсхаупт. Его путь лежал через руины заброшенной тевинтерской крепости Остагар в Денерим. Оттуда Страж собирался сесть на корабль, плывущий в Вольную Марку. Он был доволен собой и проделанной работой — впервые за много лет влияние Серых Стражей в Ферелдене было сильно как никогда. Дункан усмехнулся самому себе. А ведь тогда, когда он вызвался на это задание, никто не верил, что из него, бывшего вора и убийцы, выйдет толк. Сейчас же он Командор Серых Стражей Ферелдена и не только. Орден Серых почитают как в былые дни, благодаря его влиянию на Кайлана, а Право Призыва помогло ему зубами вырвать другого сына Мэрика из рук Великой Владычицы Ферелденской Церкви. Врождённые внимание и хитрость, которые спасали Дункана на улицах Орлея в детские годы, помогли ему заметить и подтолкнуть Алистера к самовольному желанию покинуть церковь. Право призыва пришлось применить, лишь когда Владычица отказалась отпускать юного послушника. Конечно, ей не хотелось терять такой рычаг давления на Короля, и в мыслях она уже наложила длань Создателя, а скорее всего, свою собственную на королевскую волю. Дункан споткнулся. В груди шевельнулось сосущее чувство. Ощущение приближения порождений тьмы всегда было поганым — внутри словно оживал и начинал шевелиться паразит, какие заводятся в животах у любителей непрожаренного мяса. Собственно, скверна внутри Серого Стража и была паразитом, медленно убивающим в течение тридцати лет тех везунчиков, которым удалось пережить Обряд Посвящения. В высокой траве покоился труп мужчины. Зазубренный кривой меч в груд характерно выдавал, что именно порождения тьмы оборвали жизнь этого несчастного. Дункан пошёл дальше. Кое-где земля была покрыта пятнами свернувшейся крови, а вскоре он наткнулся и на другие тела, убитых людей. Трупов было очень много. Над землёй то и дело взвивались тучи мух, потревоженных его приближением — некоторые из тел уже начали разлагаться, и в ноздри бил тягостный тошнотворный запах гниения. Командор бросил считать мертвецов после второго десятка. Ещё через пару сотен шагов он наткнулся на импровизированную виселицу — на поваленном, словно арка, дереве качалось три человеческих тела. Такое представление не могло напугать Серого Стража, но на обычных крестьян действовало безотказно. За спиной Дункана раздалось рычание. Командор размял шею и расправил плечи. Порождений тьмы было двое и оба рядовые гарлоки. Дункан опрокинул ближайшего противника на землю и его же мечом заколол второго, провернув для верности клинок. Не дав поверженному гарлоку подняться, командор хладнокровно спихнул его с утёса. Оружие Дункана так и не покинуло ножен. Вдруг сердце старого воина пропустило пару ударов. С утёса, на котором он находился, поражённый Дункан увидел марширующую орду порождений тьмы. Их безумное факельное шествие и леденящие душу вопли, он ни с чем бы не перепутал. «Начинается… — подумал Серый Страж. — Помоги нам, Создатель!»