She came without a farthing A babe without a name So much ado about nothing Is what she'd try to say All dead, all dead All the dreams we had And I wonder why I still live on* ©Queen
Элисса медленно спускалась по корабельному трапу на широкую, пока ещё скрытую густой тенью от солнечных лучей каменную пристань. В голове была пустота. Стоило разработать план действий, но у неё не было на это сил — ни физических, ни душевных. Хотелось заползти в какой-нибудь угол и выть, а лучше просто сдохнуть там же. Последнюю мысль Элисса списала на своё угнетённое состояние и физический дискомфорт. Мучили голод, жажда и слабость, после долгих дней плавания в спёртом и затхлом воздухе трюма кружилась голова. Особенно велико было желание помыться. За горячую ванну и впрямь можно было бы дать оттяпать какую-нибудь конечность. Она поморщилась, вспомнив несчастную эльфийку на корабле. Отлично, что Изабела прикончила ублюдка. Но кого-то эти тяготы совершенно не волновали — Клык носился по пристани и развлекался тем, что метил выступающие ящики и швартовочные столбы. Выбравшись из тесной клетки, пёс был счастлив размяться и не упускал возможности. Итак, Киркволл. Элисса вспоминала всё, что могла знать про этот город. Это был крупный полис Вольной Марки в Виммаркских горах, известный в народе как Город Цепей. Со стороны Недремлющего моря Киркволл располагался в самом узком месте, что позволяло перекрывать фарватер массивной цепью, которая была торговой петлёй для прибывающих судов. Это делалось для выкачивания из моря налогов и пошлин. Управлялся город наместником, но фактическая власть была сосредоточена в руках Ордена Храмовников. Элисса порадовалась, что не имеет магических способностей. Из разговоров отца и матери, а также периодически приезжавших с визитами гостей, она слышала, что условия в Круге Магов Киркволла были очень суровыми. Девушка никогда не задумывалась, хорошо это или плохо — быть магом. Она не делала различий между обладающими магией и обычными людьми и считала, что наличие дара не делает тебя заведомо плохим или заведомо хорошим. Элисса считала, что нужно использовать во благо отмеренные человеку способности. Правитель не должен использовать власть для собственного обогащения и угнетения простых людей, маг не должен обращать свой дар во вред, а умелый воин не должен использовать свои навыки для разбоя и наживы. Создатель лишь даёт человеку жизнь, но как её прожить и кем быть, решает только он сам. Однако сейчас Создатель был необходим Элиссе как никогда. Горе, отступившее было в плену на корабле, нахлынуло с новой силой. Глухая тоска, отчаяние и одиночество завладели девушкой. Чтобы не закричать Элисса, что есть сил сжала руки в кулаки, до боли впиваясь ногтями в собственные ладони. Единственным местом, где в данный момент она могла найти хоть какое-то утешение, была церковь Создателя. Её, как и Крепость наместника, было видно из любой точки города. Туда-то Элисса и решила направиться. Она успела сделать всего лишь несколько шагов до того, как её окликнул недавний знакомый. — Эй, миледи. Тебе хоть пойти-то есть куда? — Спасибо за беспокойство, Корвал, — без улыбки сказала девушка, — думаю, в Церкви мне не откажут во временном пристанище. Гном презрительно фыркнул: — Как же! Ещё, небось, и плату за утешение попросят. По-видимому, как большинство подземных жителей, Корвал относился с презрением к человеческой религии. Гномы почитали Совершенных, предков, которые внесли значимый вклад в развитие и улучшение своего сообщества. Их выбирал Совет Хранителей. В честь избранника основывался дом, получающий его имя. Слово Совершенного считалось равным, а иногда и ценилось выше королевского. Этим титулом мог быть награждён и изобретатель, и храбрый воин, и даже историк. — И всё же я пойду туда, — отрешенно повторила Элисса. — Почти все мои родные недавно были убиты. Я должна почтить их память. При этих словах гном вздохнул и почесал затылок. — Эх… Давай хоть провожу. Против его компании девушка ничего не имела. Наоборот, разговор с ним мог помочь хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей, практически полностью подчинивших её себе. Элисса подозвала Клыка и велела ему держаться рядом. Гном пошёл чуть впереди, указывая путь. Почти весь портовый район города занимали складские помещения. Корабль Изабелы прибыл в Киркволл ранним утром, и порт ещё не успел наполниться людьми. Лишь сонные грузчики, позёвывая, плелись на работу, да несколько представителей торговой гильдии составляли описи товаров. Корвал что-то вещал про повышение ввозных пошлин, а Элисса даже что-то отвечала из вежливости. К Нижнему городу вела длинная и широкая каменная лестница. Там тоже было немноголюдно. Торговцы разворачивали прилавки, несколько пьянчужек валялось рядом со входом в таверну с оригинальным названием «Висельник». Лучшую таверну в Киркволле, как отрекомендовал её гном. Элисса сразу отмела её как место возможного пребывания. Она не хотела привлекать к себе лишнего внимания, а таверна для этого подходила меньше всего. Ещё в Нижнем городе располагались литейная и эльфинаж. В кварталах Верхнего города гном решил, что его дело сделано. — Ну, отсюда прямиком до церкви дойдёшь. — Спасибо, Корвал, — серьёзно сказала девушка. Мабари согласно гавкнул. Гном немного помялся, а потом произнёс: — Ты вот что… девонька… приходи ко мне, как тризну свою справишь. Смекнул я, что не осталось никого у тебя. — Корвал… Я не хочу злоупотреблять твоим гостеприимством. Он недовольно нахмурился. — Ты это брось, миледи. Ты на корабле за меня заступилась… если не жизнь, то морду точно спасла. Неужто долг не верну? Для тебя это что-то да значит, думаю. Элисса искренне улыбнулась доброму гному. — И вновь спасибо. Великодушие — редкая черта. Я принимаю твоё предложение. Гном довольно усмехнулся. — Ну, значит, засим и разойдемся. Лавка моя так и называется «Клинки Корвала», здесь, в Верхнем городе. Как разберёшься со всем — приходи. Я сам там торгую. В знак прощания Элисса склонила голову, а гном добродушно махнул рукой. Церковь Киркволла была построена гномами, наряду с Крепостью наместника, во времена правления Тевинтерской империи. Девушка окинула взглядом величественное строение — здесь явно старались угодить Создателю. В Ферелдене церквям не уделяли столь большого внимания. Они были каменными, добротными, но небольшими, даже в Денериме, где находилась Владычица. Ферелденцы верили, что крепкие и высокие стены защитят их лучше, чем слово Создателя и благословение Андрасте. — Сидеть, Клык. Ждать. Собравшись с духом, Элисса шагнула к тяжелым двустворчатым дверям. Внутреннее убранство поражало своим великолепием. Девушка, восхищённо озираясь, медленно прошла к алтарю. Невеста Создателя взирала на неё с высоты своего величия, и под её всевидящим взором мужество последних дней покинуло Элиссу. Она упала на колени и зарыдала, закрыв лицо руками. Вместе со слезами выходили всё напряжение, боль и страх, оставляя после себя ужасающую тоску и одиночество. Девушка прислонилась лбом к алтарю и, закусив ладонь, глухо завыла. Волчонок остался без стаи. — Ужель лишь горькие стоны ныне будут возноситься к небесам? Ужель вместо саг о героях петь нам теперь только плачи? Богами забытая, утратив надежду, я пала тогда, пронзённая стрелами горя, и не было мне исцеления, лишь смерти ждала я, — раздался голос за спиной Элиссы. Девушка затихла. Она судорожно дышала и вздрагивала, пытаясь совладать с истерикой. — Печаль застила мне очи, и там, в темноте первозданной, у подножия гор на зов мой был голос ответом: «Сердце это разбито, но все ещё бьется, никто не осушит сей океан печали. Забыла ты, дева-копейщица из племени аламарр, что в мире, Мной сотворённом, нет одиночества». Элисса поднялась на ноги, пытаясь утереть слёзы с покрасневшего лица. Рядом терпеливо ждала пожилая седовласая женщина в церковной одежде, с добрым и одухотворённым лицом. Её глаза были необыкновенно мудрыми и словно говорили: «Я разделю твою печаль, если ты доверишься мне». Девушка уважительно поклонилась. — Твоё горе велико, дитя. Но ты пришла сюда в свой тёмный час искать ответа или утешения? — Я пришла отдать дань памяти моим родным. Их всех убили. — Пускай впереди меня только тьма, но Создатель направит меня. Мне не суждено скитаться по неверным дорогам Загробного мира, ибо там, где Свет Создателя, нет тьмы, — произнесла жрица. — И ничто, сотворённое Им, не будет утеряно, — эхом отозвалась Элисса. — И совершивший это ещё не предстал перед Создателем? — задала вопрос Преподобная мать. — Наоборот. Он собирается жить долго и счастливо. Женщина внимательно посмотрела девушке прямо в глаза. — Так чего ты желаешь, дитя? — Я в растерянности, — честно ответила Элисса. — Я жажду возмездия, но страшусь стать такой же, как убийца моих родителей. Я далеко от дома… и я одна. — Твой тёмный час истекает, дитя. Рассвет придёт. Убийца твоей семьи будет наказан, но не твоими руками, а волей Создателя. Он не избегнет своей участи, — произнесла преподобная мать. — В твоей воле лишь кем станешь ты, — она ласково улыбнулась девушке. — Я не одна. Даже когда я оступаюсь на тропе с закрытыми глазами, я всё ещё вижу здесь Свет. — Вы действительно верите в это? — горько отозвалась Элисса. — Мы не можем знать, чьи руки изберёт Создатель. Порой Он выбирает самых неожиданных посланников. Но мои слова подкреплены не только Его учением. Поверь старой женщине, месть не принесёт покоя. Ты так юна, и твой путь только начинается. Тысячи дорог открыты для тебя, и ты можешь пройти по любой из них. Не позволяй произошедшему заставить почернеть твоё сердце. Слёзы вновь потекли из глаз девушки, и преподобная мать легонько приобняла её за плечи. — Ваша милость, — к ним подошла высокая светловолосая служительница церкви, — простите, что прерываю ваш разговор, но в Казематах есть дело, требующее вашего присутствия. Элисса потрясённо посмотрела на свою недавнюю собеседницу. Подобным образом обращались только к Верховным Владычицам Церкви. — Да благословит тебя Создатель, дитя. Меня зовут Эльтина. Я — Верховная Владычица Киркволла и всего юга Вольной Марки, — произнесла женщина, подтверждая её догадку. — Эти двери всегда открыты для тебя. С этими словами женщина удалилась. Девушка проводила её взглядом. После разговора с Эльтиной стало немного легче. Отчаяние на время отступило. Слова Верховной Владычицы нашли отклик в сердце девушки. Впервые за долгое время она почувствовала себя живой. Словно все эти дни она была просто говорящим трупом, будто умерла там, на полу кладовой, вместе со своими родителями. Элисса дала себе слово вернуться в церковь ещё раз и поговорить с Эльтиной вновь. Выйдя на улицу, девушка позвала пса и направилась к Корвалу. Приглашение гнома было неожиданным и приятным. После того, как она защитила его на корабле, Элисса и не подумала бы требовать ответной услуги. Она сделала то, что считала правильным. Девушка подозревала, что предложение гнома было продиктовано не только чувством долга, она и сама полюбила этого заботливого и говорливого бородача за долгие дни их совместного «плавания». Лавка Корвала располагалась на торговой площади в самом начале Верхнего города. День уже вступил в свои права, и вся площадь была залита сиянием. Добротные гномьи клинки, броня и щиты сверкали на ярком солнце. К удивлению Элиссы, гном в лавке был хмур и сердит, но, увидев её, довольно усмехнулся в усы. Она и сама широко улыбнулась в ответ. — Пришла всё-таки… — Пришла… Теперь, в ярком дневном свете, не отвлекаясь на собственные мысли, девушка наконец смогла рассмотреть его. Как и все гномы, Корвал был приземист и очень широк в плечах. Элиссе он доходил примерно до уровня ключиц. Черты его лица были грубоваты и подёрнуты сеточкой морщин. Если бы девушка не знала Корвала, то никогда бы не подумала, что он торговец. Его лицо было лицом закалённого в боях воина. Чёрные, как смоль, волосы, усы и борода довершали суровый образ. Гном велел подменить его одному из помощников, раскладывающих товар, и бодро зашагал вверх по лестнице, ведущей к жилым кварталам. Элисса и Клык бросились его догонять. Дом Корвала находился буквально на соседней улице. Это было двухэтажное добротное каменное строение с массивной дубовой дверью. Гном требовательно постучал. Не открывали довольно долго. Корвал проворчал какое-то гномье ругательство и забарабанил в дверь кулаками. — Папочка! — дверь внезапно открылась, и из неё на гнома прыгнуло нечто рыжее и сильно измазанное в муке. Нечто оказалось молодой гномкой, очень похожей на Корвала, с двумя рыжими хвостиками и широкой улыбкой. Её кожа была очень светлой, а нос и щёки покрывали веснушки. Корвал не ожидал нападения из родного дома и вместе с рыжим чудом рухнул на камни мостовой. — Орта! Несносная девчонка! Элисса не выдержала и рассмеялась при виде кипящего праведным гневом сурового гнома. Он сердито зыркнул на неё, поднялся и представил гномку: — Орта. Моя дочь. — Скорее папино наказание за бегство из Орзаммара, — смеясь ответила Орта. — Он Вам ещё не рассказывал? — Орта! — прикрикнул на неё гном. — Да замолчи ты наконец! А то просидишь весь вечер у себя в комнате и не познакомишься с нашей гостьей. Орта весело посмотрела на Корвала. — Не просижу, папочка. — Не просидишь, — устало отозвался гном. Он указал рукой на Элиссу. — Это миледи Эленор. — Просто Эленор, — быстро поправила его девушка. — Рада познакомиться! Она, улыбаясь, посмотрела на Корвала, а Орта хихикнула и сделала реверанс. Гном что-то проворчал про глупых девчонок и первым зашёл внутрь. Дом был небольшой, но очень уютный. Было заметно, что дела у Корвала идут хорошо. Мебель была не изящная, но из хорошего дерева и добротная. На стенах кое-где висели гобелены, в прихожей стоял большой стеллаж с книгами. Помимо кухни, ванной комнаты и уборной, были просторная прихожая и три жилые комнаты. Одна отводилась для слуг, а в двух других жили Орта и сам хозяин дома. Слуг, к слову, было двое: безбородый молодой гном вёл дела и отвечал за почту, а старая эльфийка была служанкой и поваром. С эльфийкой Орта как раз и лепила пирожки, когда Корвал привёл Элиссу. — Это Неввин и Гиб, — представила Орта слуг. В носу защипало. Эльфийка напомнила Элиссе её старую няню, Нэн. Девушка сглотнула и попыталась взять себя в руки. Одним из пунктов воспитания миледи был навык «держать лицо». Ферелденским дворянам в плане интриг было далеко до Орлея, но и они учились скрывать свои эмоции. Элиссе это всегда не очень удавалось. Она сбегала с уроков этикета к Натаниэлю и Фергюсу охотиться или лазать по скалам. Их троица была неразлучна, что было удивительно, несмотря на разницу в возрасте. Правда, мальчишки бывало относились к ней пренебрежительно, но чаще опекали и учили тому, что умели сами, например, стрельбе из лука и фехтованию. Первое выходило хуже некуда, а вот второе пошло так хорошо, что мать, сдавшись под общим семейным напором, дала разрешение на тренировки с учителем наравне с братом. Меч, однако, показался слишком тяжёлым для девичьей руки, и Элисса выбрала кинжалы. Развитая охотой и скалолазанием, ловкость помогала ей уворачиваться и держаться довольно долго даже против нескольких мечников. При мыслях о Натаниэле стало больно, а потом неловко. Эта рана, кажется, осталась с ней навсегда. Они плохо расстались. Её друг признался в своих чувствах, а она растерялась. Спустя несколько месяцев она узнала, что Натаниэля отправили в Вольную Марку, и больше они не виделись. Из задумчивости Элиссу вывел гном. — Всё хорошо, девонька? Девушка кивнула. Орта великодушно согласилась разделить с ней свою комнату. Она была полна энтузиазма поболтать просто так, по-девичьи. — Я всегда хотела сестру, но мама умерла, когда я была еще маленькой, — призналась гномка. — А почему твой отец ушёл из Орзаммара? — полюбопытствовала Элисса. — Он не любит об этом говорить. Считает, что настоящая жизнь началась на поверхности. Мне только как-то признался, что разочаровался в тогдашнем короле. Они бились с порождениями тьмы за тейг Ортан. Задачей его отряда было отвлечь внимание, чтобы гадам этим с тыла зайти, а король Эндрин их бросил. Всё остальное войско мимо провёл и не вернулся. Отец тогда чудом выжил. А как очнулся, решил в наземники податься. И маму мою за собой увёл. — Твой отец очень хороший человек, Орта, — серьёзно сказала девушка. — Да знаю я, — Орта лукаво прищурилась. — Как думаешь, меня в честь того тейга назвали? Она громко расхохотались. Проходили недели. Элисса думала, что ей делать. В голове было пусто. Сперва она думала помогать Корвалу по дому или в лавке, но он и слышать ничего не хотел, а другой работы в Киркволле не осталось. Город наводнили ферелденские беженцы. Их было столько, что свободный вход в город перекрыли. Из-за моря пришла весть, что в её стране начался Мор. Сердце болело в тревоге за Фергюса. Поэтому девушка находила в себе силы только ходить в церковь и молиться Создателю и Андрасте сохранить ему жизнь. Битва при Остагаре была проиграна. В предательство Логэйна верилось с трудом, но теперь Элисса знала на собственной шкуре, как легко предают старые друзья. Утешали только разговоры с Эльтиной, чья мудрость и доброта дарили хоть какую-то надежду отчаявшейся девушке, и гномы, чьи радушие и тепло заставляли отступать одиночество. Орта помогла ей подстричь пострадавшие от огненной магии волосы, и теперь они напоминали очень сильно отросший мальчишеский ёжик. Изучая своё отражение, Элисса видела в зеркале растрёпанную мокрую птицу, но с новой прической черты лица изменились, и сейчас её, наверное, не узнал бы даже Фергюс. С каждым днём в церкви было всё неспокойнее. Помимо молящихся за жизни своих друзей и родных, сюда приходили люди с реальными проблемами. Им требовалась помощь прямо сейчас, в данный момент, но всё, что могли предложить им сёстры — это молитва Создателю, и даже мудрое слово Эльтины оставалось просто мудрым словом. Помочь им было некому, и поэтому они снова и снова возвращались несчастные, разбитые и отчаявшиеся. Элисса хотела сделать хоть что-нибудь для этих людей, но не находила возможности. У неё не было ни денег, ни влияния, ни оружия, которые девушка могла бы использовать, к тому же она не без основания опасалась, что Рендон Хоу, не найдя её труп, послал за ней в погоню своих людей или наёмных убийц. К чести гнома, он тоже не задавал ей вопросов по поводу её имени. Корвалу было достаточно того, что она приняла его помощь. Лишь однажды, спустя несколько месяцев, у них состоялся разговор. После завтрака он подозвал девушку и сказал: — Миледи, не составишь мне компанию в порт? — Корвал, сколько раз я тебя просила называть меня Эленор. — Хе-хе, извиняй, девонька. Я по старой привычке. Ну что, Эленор, идём? — Конечно. Клык дрых возле камина, задрав лапы и оголив лысое брюхо. Она не стала его будить. Элисса не была в порту со времени прибытия в Киркволл. День близился к полудню, и в этот раз людей было ощутимо больше. Вокруг царили суматоха и суета. Корвал повернул к Восточным складским помещениям. Определив нужный склад, он открыл дверь, пропуская девушку, а затем зашёл следом. Внутри было довольно тесно. Почти всё пространство было заставлено ящиками. Они громоздились друг на друге. Некоторые были открыты, и из них выглядывали части доспехов и оружия. Гном чем-то гремел в глубине склада. Когда он вышел, лицо у него было как у бывалого заговорщика. Он протянул Элиссе продолговатый предмет, завёрнутый в грубую мешковину. Когда она его развернула, то не смогла сдержать восхищённого вздоха. — Корвал… я не могу… я стольким тебе обязана… В дрожащих руках девушка держала два сильверитовых кинжала искусной гномьей работы. — Можешь-можешь, девонька. А возражения себе засунь… откуда не достанешь. — Но как ты узнал? — Орта проболталась. Ты ж знаешь, у неё в заднице вода не удержится. Я рад, что вы подружились. А вот ещё на-ка, примерь. В Элиссу полетел объемный мешок, который она, хоть и не без труда, удержала — бросок у гнома был весьма силён. Внутри была броня. Доспехи хайеверских мастеров не шли с ней ни в какое сравнение: тёмно-коричневая кожаная куртка, усиленная на груди сильверитовыми пластинами и наплечниками из шкуры бронто, наручи и поножи из того же материала тонкой работы. Элисса бросилась к гному и порывисто обняла что было сил. — Спасибо тебе… мой друг, — слёзы брызнули из глаз, и девушка тихонько заскулила на его плече. — Ну, будет… будет… — Корвал похлопал Элиссу по спине, давая ей время успокоиться. — Вот что, девонька. Если ты думала, что я тебе без защиты позволю по городу шататься, то шиш тебе с маслом! Девушка отстранилась и очень серьёзно произнесла: — Элисса Кусланд из Хайевера навсегда твой друг и вечный должник. Гном удивленно крякнул: — Эка… Смекнул я, девонька, что ты из благородных, но такого не ожидал. Он пошарил по карманам, выудил туго набитый мешочек с монетами и протянул его Элиссе. — А это тебе на прочие расходы. Девушка раскрыла было рот, чтобы вежливо отказаться, но тут же его захлопнула, потому что гном сердито погрозил ей пальцем и сказал: — Лучше молчи, миледи! Когда Элисса вернулась в Верхний город, уже наступил полдень. Она прошлась по торговым рядам и приобрела необходимые ей вещи: несколько комплектов исподнего, пару черных и белых нательных рубах из мягкого льна и подходящие под подарок Корвала кожаные сапоги и штаны. Напоследок ей попался длинный плащ из шерсти галлы с большим глубоким капюшоном — такие изготовляли по специальной технологии долийских мастеров. Он был довольно компактным, но в то же время служил хорошим одеялом, совершенно не пропускал влагу из-за особой пропитки, секрет которой долийцы берегли как зеницу ока, а что самое важное, стоил для подобной вещи не так много и прятал от любопытных взглядов. Элиссе очень захотелось как-то отблагодарить гномов за их заботу, купить им что-нибудь приятное, пусть и на их собственные деньги. Девушка дала себе слово, что обязательно вернёт всё до последней монеты, как только представится возможность. Договорившись со своей совестью, она прошлась по торговым рядам и приобрела для Корвала трубку из прочного ароматного дерева, а для Орты ей приглянулась резная шкатулка с изображением волков. Покупок получилось много, и за мелкую монетку Элисса попросила доставить их домой к гному. Броню и клинки Корвал тоже обещал захватить по дороге, как только разберётся с делами. Элисса намеревалась примерить и подогнать всё под себя сегодня же вечером. Только плащ она решила надеть сразу. После подарков и покупок девушка повеселела. Пускай она и не знала, что же ей делать дальше, по крайней мере, у неё появились добрые друзья, которые заботились и оберегали её, а это уже было немало. И одного из них она собиралась навестить прямо сейчас. Элисса чуть улыбнулась и не спеша побрела прочь от торговых рядов в сторону церкви. Обычно в эти часы утренняя молитва уже подходила к завершению, и Великая Владычица находила время для их бесед. Девушка всем сердцем полюбила мудрую женщину. Разговоры с Эльтиной стали ей жизненно необходимы. Её Милость всегда находила такие правильные и ободряющие слова, что в Элиссе стал разгораться огонёк надежды. Она начинала верить в то, что всё ещё может наладиться, что брат жив и когда-нибудь они встретятся, чтобы вместе вернуться домой. Но сегодня Эльтины не было. К сожалению, вместо неё стихи Песни Света звучали голосом сестры Петрис. Девушка уже встречала её, когда первый раз пришла в церковь. Эта служительница Церкви разительно отличалась от Владычицы своей резкостью, желчным выражением лица и вкрадчивым голосом, который был холодным, как лёд, в разговорах с простыми прихожанами и становился приторно сладким, когда появлялись Верховная Владычица, преподобные матери или верующие из дворянского сословия. С первого взгляда на эту женщину у Элиссы сформировалась к ней стойкая антипатия, которая лишь росла по мере узнавания характера и личности Петрис. Ощутив лёгкую досаду из-за отсутствия Эльтины, девушка, однако, и не подумала уходить из церкви. Сегодня ей было о чём подумать и за что поблагодарить Создателя и его Пророчицу. Она терпеливо дождалась окончания службы и только хотела незаметно проскользнуть мимо алтаря на верхние ярусы церкви, где было не так многолюдно, как краем уха услышала чужой разговор. Петрис разговаривала с одним из прихожан, пожилым седовласым мужчиной, чьё лицо было знакомо Элиссе — она нередко видела его на службах среди молящихся. Отчаянные нотки в его голосе и резкие ответы сестры заставили её прислушаться. — Сестра, пожалуйста послушайте! В эльфинаже творится что-то ужасное! Там похищают детей! Некоторые пропадают бесследно, а изувеченные трупы других находят в Клоаке. Стража закрыла на это глаза! Может быть Орден храмовников мог бы… — Во имя Создателя, что за назойливость! Вы приходите уже в пятый раз! И я пятый раз отвечаю вам, что у Ордена есть дела поважнее каких-то эльфийских выродков! Эльфы вообще не признаны Церковью, и даже их присутствие в этой обители нежелательно! — раздался раздражённый голос Петрис. — Но сестра… — Хватит! Я не желаю ничего слушать! И перестаньте ходить сюда! В следующий раз я позову стражу! Человек громко вздохнул и поплёлся прочь. Горестный вздох говорившего эхом отозвался в сердце Элиссы. Она не могла поверить своим ушам! Сердце девушки наполнили обжигающая ярость и гнев, вызванные равнодушием и бездействием многих служителей Церкви. В её памяти немедленно всплыли потерянные лица людей, виденных ранее, которым отказали в помощи так же, как и сейчас этому мужчине. Их вздохи, полные разочарования, слёзы и рыдания, наполненные болью, заставили Элиссу вновь погрузиться в свои собственные переживания. Девушка подумала о том, что бы было с ней, если бы Корвал не помог ей. Она была бы уже мертва! Или скиталась бы по Клоаке в поисках ночлега, или, возможно, пала бы так низко, что отдалась или убила бы за кусок заплесневелого хлеба. От осознания того, что никто не поможет, пальцы девушки сами сжались в кулаки. Люди просто отмахивались от того, что им было неудобно, или проходили мимо убийц, насильников и воров, потому что боялись стать их следующей жертвой. В этом ублюдочном мире всем было всё равно. Отец Элиссы всегда учил её думать о своих людях, заботиться об их благополучии и безопасности, не делая различий между богатым купцом и простым крестьянином, относиться к каждому справедливо и честно. Он доверился человеку, сердце которого было наполнено тьмой и чёрной завистью, но было ли это его ошибкой? Стоило ли ему подозревать каждого в измене, ожесточиться, не доверять друзьям и не пускать никого на порог? Леди Элеанора всегда была добра и ласкова. Она дружила со служанками, привечала случайных путников, была рада нежданным гостям. Она не гнушалась поработать в поле с крестьянками, подоткнув платье и ловко срезая серпом пшеницу, а потом разделить обед за общим столом. Мать помогала перевязывать раненых солдат, рассказывая им весёлые и смешные истории. Так должна ли она была запереться в своем замке и, словно бешеная волчица, рычанием встречать любого чужака? Её брат всегда приходил на помощь другим. Фергюс таскал вёдра с водой для готовки на кухню, когда подручный Нэн сломал ногу, споткнувшись на лестнице. Он чинил крышу оказавшегося вдовцом кузнеца, пока тот латал его доспех, потому что дождь заливал комнату, в которой спали четверо детей, а беременная жена брата, Ориана, всё это время готовила еду, прибирала дом и рассказывала им сказки своей страны. Память Элиссы подбрасывала всё новые воспоминания и моменты: Рори Гилмор, волочащий на себе порванного волками мужчину из леса до дома, в котором жил лекарь; Натаниэль, получивший пощёчину за то, что защитил перед скривившимся в дикой злобе отцом старика посмевшего возразить всезнающему эрлу; и наконец гном, приведший незнакомку в свою семью, и его дочь, принявшая её, словно они были давно знакомы. Все они своими поступками и решениями доказывали, что есть те, кому не наплевать на других людей, сочувствующие чужому горю и помогающие тем, кому нужна помощь, просто потому что так и должно быть. Кто-то должен быть смелым настолько, чтобы защищать людей и поступать правильно. Хватит ли в ней решимости, чтобы сейчас стать этим кем-то? Раньше она не могла пройти мимо несправедливости, неужто сейчас страх и малодушие поселятся в её душе? Элиссу воспитали воином, и теперь, когда у неё наконец снова появилось оружие, она могла хотя бы попытаться помочь тем, кому эта помощь была столь необходима. Должна была, чтобы доказать самой себе, что хоть немного достойна тех, кто являлся для неё примером. Она развернулась и решительно зашагала в сторону выхода из церкви, намереваясь догнать человека, разговаривающего с Петрис. У самых дверей девушка с кем-то столкнулась. Даже не взглянув на человека, которого оттолкнула, Элисса пробурчала под нос извинения и выбежала наружу. Молодой человек в белых с золотой окантовкой доспехах, словно очнувшись, удивлённо посмотрел ей вслед.***
Кровь текла по трибунам Зала Совета из раскроенного черепа гномьего дешира. Она струилась по ступеням, образуя небольшое озерцо внизу, у ног нового короля. Дрожащими руками руководитель совета венчал Короной Каридина сына короля Эндрина. На лице принца, забрызганном кровью, расцветала торжествующая усмешка. — Да здравствует король! — донеслось в спину уходящему Серому Стражу. Энасалин в спешке преодолела коридор, но уже на выходе её остановил вопрос старухи, который, судя по её виду, ей уже давно не терпелось задать: — Я не согласна с твоим решением, Страж. Почему ты не удержала его от убийства? — Мне не нужно твоё одобрение, целительница. Я сделала то, что нужно. Нам потребуется вся помощь Орзаммара, которую он сможет дать, а не старик, сомневающийся в собственных мыслях, — ответила эльфийка. — Его сердце было добрым… — А еще он был мягкотелым и слабым, — Страж одарила спутников ледяным взглядом. — Ещё кто-то недоволен моим решением? — Все они мягкие, склизкие твари и обязательно умрут, — флегматично пророкотал голем. Ворон лишь одарил эльфийку сияющей улыбкой. — Делай что хочешь, а я постою рядом с мрачным видом. Криво усмехнувшись, Энасалин подмигнула антиванскому убийце и быстро зашагала к выходу из Алмазных залов.