Louder than sirens Louder than bells Sweeter than heaven And hotter than hell As I move my feet towards your body I can hear this beat it fills my head up And gets louder and louder It fills my head up and gets louder and louder* ©Florence + The Machine
Себастьян стоял на коленях возле статуи Невесты Создателя и еле слышно шептал Песнь Света, когда за его спиной раздался знакомый девичий голос: — Себастьян, добрый вечер. Принц открыл глаза и медленно поднялся с колен, поворачиваясь лицом к гостье — на верхних ступенях лестницы находилась Элисса Кусланд и приветливо улыбалась. Вновь вместо привычных доспехов на девушке были кожаные штаны, обтягивающие стройные ноги, короткая куртка, из-под которой выглядывала белоснежная рубашка с чуть распущенной шнуровкой у ворота. Без своего доспеха Элисса выглядела весьма необычно, но при этом очень привлекательно. Ваэль еле заметно тряхнул головой, прогоняя непрошеные мысли. — Здравствуй, Элисса, — улыбнулся он. — Что снова привело тебя ко мне? Девушка опустила глаза в пол и коснулась рукой шнуровки рубашки, слегка потеребив концы. — Прости, что отрываю тебя от молитв, но мне необходимо сказать тебе кое-что важное, — она подняла голову и посмотрела прямо на него. При свете свечей, зажжённых у статуи Андрасте, её глаза казались практически чёрными, как бездна, в которой можно было утонуть. Ваэль сглотнул, понимая, что мыслями он уже далёк от Песни Света, и только лишь взгляд этой девушки сейчас имеет для него значение, но сохранив самообладание, спокойно произнёс: — Я слушаю тебя. — Не здесь. Мы можем поговорить в более уединённом месте? Ваэль слегка приподнял бровь вверх — просьба Элиссы звучала довольно необычно. Нахмурившись, он перебирал в уме варианты, где они могли бы поговорить наедине — таких мест было немного: либо церковный двор, куда вечером, как правило, редко кто-то заходил; либо его келья, но последний вариант прозвучал бы очень двусмысленно. — Мы можем поговорить в церковном дворе. Там достаточно безлюдно, — задумчиво проговорил принц. — Хорошо, это подойдёт. Ваэль не понимал, к чему такая секретность и какую тайну девушка хочет сообщить ему, но решил сейчас не задаваться этим вопросом, при необходимости он всё узнает в процессе разговора. Они не спеша прошли по длинному коридору и свернули налево в сторону церковного двора. Никто не попался им по пути, что показалось принцу довольно странным для вечернего времени. Двор был закрыт для свободного доступа прихожан и, как правило, использовался для отдыха служителей Церкви либо для личных аудиенций высокопоставленных визитёров. Вскоре они вышли к маленькому зелёному саду — в центре находился небольшой фонтан — по периметру сада, рядом с нишами в стене, располагались каменные скамьи. Себастьян направился к одной из них, расположенной под плакучей ивой — его излюбленном месте, откуда открывался самый красивый вид на этот маленький оазис среди серого монолитного камня. — Прошу, присаживайся, — принц указал Элиссе на скамью, но девушка будто не слышала его. Повернувшись спиной к Себастьяну, она подошла к иве и коснулась рукой ствола. — Здесь очень красиво, — тихо проговорила Элисса. — Да, я люблю проводить здесь время. По вечерам здесь особенно тихо и умиротворённо. — Нас точно здесь никто не услышит? — спросила она, стоя спиной к принцу. — Скорее всего, нет, в вечернее время здесь достаточно безлюдно. Принц посмотрел на девушку, её рука скользила по шероховатой ивовой коре. Он улыбнулся уголком губ — Элиссе явно понравилось это место, но Себастьян никак не мог понять, о каких тайных делах, не требующих отлагательств, хотела сообщить ему девчонка Кусланд. Ваэль вновь бросил взгляд на девушку, без доспеха она выглядела по-женственному изящно — весь её вид так и манил приблизиться к ней. Совершенно не заботясь о том, что кто-то может их увидеть и принц скомпрометирует себя, он поддался своему желанию и медленно двинулся в сторону Элиссы. Девушка не шелохнулась, хотя Себастьян не сомневался, что она слышит его неспешные шаги. «Что за игру ты ведёшь?» — мысленно усмехнулся принц. — Элисса, о чём ты хотела поговорить? — тихо спросил он, остановившись прямо за её спиной. — О чём-то очень важном, Себастьян… — прошептала она, медленно повернувшись к нему. Ваэль не сводил с неё взгляда — Элисса смотрела прямо ему в глаза и стояла так близко, что он практически чувствовал тепло её тела, видел, как вздымается грудь и медленно розовеют щёки. Она выглядела так соблазнительно, что принц с трудом сдерживал себя, чтобы не коснуться девушки и не прижать к себе. — Что ж… — нарушила воцарившуюся тишину Элисса. — Тогда, я думаю, самое время… сказать… — она очаровательно улыбнулась и скинула куртку на землю, тут же коснувшись пальцами шнуровки на рубашке и распуская её ещё больше, оголяя выступающие ключицы. — Элисса… — Себастьян потерял дар речи, как завороженный следя за изящными пальцами, ловко расправляющимися с тесьмой. — Себастьян, — остановила его Элисса, — мы же не хотим, чтобы нас услышали… — прошептала она, распустив шнуровку целиком. Его взгляду открылась обнажённая грудь девушки с бледно-розовыми сосками. Ваэль тяжело сглотнул, не найдя слов для ответа, чувствуя, как охватившее его желание становится нестерпимым. Элисса коснулась указательным пальцем его губ, мучительно медленно обведя их контур. — Никто не узнает… — прошептала наёмница, и, приподнявшись на цыпочках, прижалась губами к его уху. — Я хочу тебя… Более не в силах бороться с собой, Себастьян закрыл глаза, полностью отдаваясь этим ощущениям — не было смысла лгать самому себе, с самого начала ему хотелось пойти на поводу у собственных желаний. Он вожделел эту девушку, и сейчас она стояла перед ним, откровенно соблазняя его и предлагая нарушить все запреты, которые принцу как никогда хотелось послать в Бездну. Позабыв о том, что их могут увидеть, и наплевав на всякую осторожность, он шагнул навстречу собственному влечению. Впившись в губы Элиссы жадным поцелуем, Ваэль схватился руками за ворот её рубашки, резко дёрнув вниз тонкую ткань и снимая одежду с девушки — та тихо застонала, обвивая его шею руками и прижимаясь к нему. Мир завертелся. Словно в тумане, принц толкнул Элиссу в нишу, расположенную в стене, прижимая наёмницу спиной к холодному камню. Девушка резко выгнулась навстречу, ещё теснее прильнув к принцу. Покрывая её лицо страстными поцелуями, Себастьян изучал тело Элиссы, скользя по нему руками и срывая с губ страстные стоны. Ваэль больше не контролировал себя, впиваясь зубами в шею девушки, оставляя на ней следы от укусов. Принцу было плевать, что кто-то может застать их здесь, он желал её всю сейчас, немедленно, и ему требовалось ещё. Когда пальцы молодого человека скользнули в штаны девушки, касаясь клитора и начиная нежно массировать его, она откинула голову назад, глухо застонав, но в ту же секунду её стон утонул в поцелуе. Лаская девушку с неистовой страстью, Себастьян понимал, что уже нет смысла обманывать себя в том, что он хотел Элиссу, как только вновь встретил в церкви, и сейчас Ваэль наслаждался своей наградой. Оторвавшись от её губ, он вгляделся в лицо девушки — глаза наёмницы были закрыты, ресницы подрагивали, а тело слегка дрожало от возбуждения. Принц улыбнулся уголком губ и резко развернул Элиссу спиной к себе, одной рукой вновь касаясь её клитора, а другой сминая грудь, заставляя протяжно застонать от наслаждения. Он больше не мог ждать, Ваэль хотел обладать ей, подчинять, хотел, чтобы она кричала от наслаждения и умоляла его не останавливаться. Молодой человек быстро расправился с одеждой, задрал церковную робу и, придержав член рукой, медленно вошёл в неё — с губ девушки сорвался сдавленный стон и… Себастьян резко открыл глаза и сел в кровати. — Создатель… — прошептал принц, вглядываясь в темноту своей кельи. Он был один. На столе почти догорел огарок жировой свечи. Простынь и исподнее были влажными от его пота и семени. Ваэль закрыл лицо руками и рухнул обратно на кровать. «Создатель… — мысленно повторил он, — это всего лишь сон». Себастьян еле слышно застонал от накрывших его чувств: досады, облегчения и острого разочарования. Этот сон был настолько реальным, что принцу казалось, что он до сих пор ощущает на губах вкус её поцелуя. — Это какое-то наваждение… — прошептал Ваэль, покачав головой. Вчерашняя встреча с Элиссой выбила его из колеи, Себастьяну казалось, что он может контролировать свои эмоции, но на протяжении всего разговора молодой человек вновь и вновь ловил себя на неподобающих мыслях. Это не просто раздражало его, а ужасно бесило. Себастьян злился на наёмницу, на себя, что поддался этой слабости, а сон лишь убедил Ваэля в мысли, что его вновь начинают одолевать пороки, от которых он бежал. «Или же я просто укрылся в церкви, чтобы не погрязнуть в них?» — спросил сам себя принц. С чего вдруг эта девчонка Кусланд вызывает у него подобные мысли? После вступления в Церковь он общался с молодыми девушками, среди которых попадались и весьма красивые особы, заставляющие его вспоминать зов плоти, но молитвы помогали ему подавить это чувство или, в крайнем случае, пара вёдер колодезной воды. Почему же именно эта наёмница уводила мысли Себастьяна в порочную сторону? Уверенность Ваэля в том, что он может пресечь на корню подобные думы и желания, растаяла как утренний туман после вчерашней встречи. Случайные касания, многозначительные взгляды — Элисса словно подливала масла в разгорающийся в его душе огонь. Молодой человек не мог ответить себе на вопрос, что заставило его красоваться перед ней, целовать руку, к чему весь этот спектакль, словно он не церковный послушник, пусть пока и не связанный обетами, а принц, коим он когда-то являлся. Нет, Себастьян никогда не забывал о манерах, всегда старался вести себя предельно вежливо, учтиво и держать в узде собственные желания. Раньше девушки буквально таяли в его руках, стоило ему лишь слегка коснуться их рук губами, а на ушко шепнуть несколько слов. И сейчас Ваэлю начало казаться, что он снова захотел ощутить ту власть над женщинами, как раньше. Принц убрал руки от лица и вновь сел в кровати, взъерошивая пальцами волосы и приказывая себе не думать о собственном сне, но это не помогало. «Возможно, это лишь испытание?» — спросил сам себя Себастьян. Великая Владычица Киркволла вполне могла развеять его сомнения, сказав молодому человеку, что Создатель так проверяет его решимость в стремлении посвятить свою жизнь Ему, но Ваэлю претила даже сама идея того, чтобы поделиться с Эльтиной подобными греховными мыслями. «Хватит!» — приказал он сам себе. Необходимо проветрить голову, раз заснуть в ближайшее время всё равно не удастся. Поднявшись с кровати, Себастьян с остервенением стащил испачканные простыни и швырнул их в угол вместе с исподним, намереваясь утром сдать это прачкам. Принц не предал никакого значения тому, что кто-то увидит в чём его бельё, подобные вещи часто случались с молодыми послушниками, но обсуждение этих тем находилось под запретом. Посчитав, что холодная вода поможет ему как можно быстрее скинуть морок сна и отрезвить разум, он залез в бадью и опрокинул на себя ведро холодной воды, благо предусмотрительно приготовленной на утро. Но наваждение никуда не ушло, продолжая разгонять кровь по венам и вновь подбрасывая разуму картины проклятого видения. Проверенный метод не сработал. Себастьян выругался, надеясь, что хотя бы прогулка поможет ему выбросить эти образы из головы, и, быстро одевшись, закрепил на поясе кинжал. Хоть он и не намеревался уходить куда-то дальше Верхнего города, но ночью на улицах всё равно было небезопасно. Стараясь не шуметь, он прокрался до выхода из церкви. Для послушников действовал комендантский час, и молодой человек не хотел лишних проблем. Прикрыв за собой двери, Ваэль сделал пару шагов по лестнице вниз и что-то зацепил ногой – раздался звук бьющегося стекла. — Fasta vass (1)! Смотри под ноги! — донёсся до принца исполненный злости мужской голос. Себастьян замер и внимательно вгляделся в полумрак — луна, как назло, скрылась за тучами. Улицы Верхнего города освещались намного лучше, по сравнению с Нижним, но всё же недостаточно хорошо, чтобы разглядеть, кто прячется в тёмных закоулках. На ступенях церкви виднелся чей-то сгорбившийся силуэт. — Вас никто не учил выбирать более подходящие места для пьянства? — раздражённо проговорил принц. — Vishante kaffas (2), — сквозь зубы прошипел незнакомец. — Я не нуждаюсь в глупых нравоучениях, человек. Это была моя последняя бутылка вина. Из-за твоей неуклюжести придётся идти за новой, — произнёс мужчина, растягивая слова на пьяный манер. Он поднялся и, пошатываясь, принялся спускаться по лестнице. Как только мужчина вышел на освещённую зону, Ваэль наконец-то разглядел его — им оказался беловолосый жилистый эльф в необычном доспехе с огромным, чуть ли не с него ростом, двуручным мечом, который тот держал в руках. Воин на миг замер и, закинув оружие себе на плечо, вновь продолжил свой путь. Себастьян не смог скрыть удивления, глядя на столь неподходящее оружие для мужчины подобной комплекции. Провожая взглядом слегка пошатывающуюся фигуру эльфа, Ваэль ощутил лёгкий укол совести. Разве сам он раньше не заливал подобным образом свою потерю? Возможно, этот мужчина не просто так напивался на ступенях возле церкви — его что-то гнетёт — и долг принца, как церковного служителя, поговорить с ним, наставить на правильный путь. Себастьян резко одёрнул себя. «Не тот ли долг погнал меня помогать девчонке Кусланд, и чем в итоге это обернулось?» — Ваэль горько усмехнулся, отгоняя от себя воспоминания о девичьей фигурке, бьющейся в конвульсиях на узкой койке в лечебнице мага. Тем не менее он не жалел о своём поступке, и если бы того потребовали обстоятельства, то не задумываясь сделал бы это снова. Разве не он помогал пострадавшим от Мора беженцам, не он совсем недавно ухаживал за больными в лечебнице вместе с Анитой? Почему же теперь принц решил, что может пренебречь своим долгом? — Постойте! — Себастьян поспешил за эльфом, быстро нагоняя его. — Прошу, примите мои извинения за столь резкое высказывание. Вы хотели о чём-то поговорить? Незнакомец остановился и развернулся к Ваэлю лицом. В лунном свете сверкнуло лезвие, и принц еле успел увернуться от меча. Собравшись было высказать незнакомцу своё возмущение по поводу того, что воин бездумно размахивает своим клинком, Себастьян замер, с трудом сдержав удивление — открытые участки тела эльфа покрывали странные белые узоры, при тусклом освещении фонаря напоминающие тонких белёсых змей. — О чём ты? — недружелюбно буркнул эльф и убрал меч за спину, крепко затянув удерживающие его ремни. — Вы сидели у дверей церкви. Обычно люди приходят сюда, чтобы поговорить с Создателем, рассказать о своих бедах и получить совет или же помощь. — Если ты не заметил, то я эльф, человек, — незнакомец явно не отличался дружелюбием. Себастьян мысленно усмехнулся меткому замечанию незнакомца — эльф упрямо не хотел объяснять причину своего появления здесь — но за его бравадой явно скрывалось что-то, что угнетало мужчину, да и вдобавок ко всему тот был мертвецки пьян. Возможно, на то имелись свои причины, которые он скрывал за столь грубым и упрямым поведением. Ваэль не мог не удивиться подобной выдержке — незнакомец, несмотря на откровенно нетрезвый голос, уверенно стоял на ногах. В бытность похождений принца в таком состоянии он уже валялся в кровати какой-нибудь прелестницы и не всегда в нужной кондиции, а скорее забывшись хмельным сном. — Но всё же вас что-то привело сюда. — Что-то. Эльф не отличался многословностью. Ранее Ваэлю не доводилось исповедовать людей, но он прекрасно помнил, как слово Создателя, которое принц старался донести беженцам, вселяло во многие души надежду и веру. Разговор с этим незнакомцем вполне мог стать проверкой умений принца, как брата Церкви, сможет ли он подобрать нужные слова для этого эльфа, подбодрить, утешить. Великая Владычица Церкви сомневалась в том, способен ли Ваэль стать служителем Создателя, но вот перед ним шанс, чтобы доказать себе и ей, что готов встать на выбранный путь. Себастьян слышал и видел как служители Церкви утешают прихожан, и выпавшее ему испытание рождало в душе принца дух соперничества, стремление доказать, что он годится хоть на что-то. Сами же мысли о том, является ли определённый им путь его осознанным желанием или же сей выбор продиктован кем-то, Ваэль предпочёл просто проигнорировать. — Вас что-то гнетёт? — А ты, собственно говоря, кто такой? — буркнул эльф. — Меня зовут Себастьян Ваэль. Я служитель Церкви. — Фенрис, — сухо ответил странный эльф и тут же усмехнулся. — Тот самый принц? — Простите?.. — опешил Ваэль. — Хоук трепался о каком-то деле для принца. Кажется, там был заказ на наёмников. Я не участвовал в этом, лишь слышал краем уха. «Этот загадочный незнакомец из компании Хоука? Тогда всё встаёт на свои места», — рассудил Себастьян. Первоначально ему показалось, что слухи разлетаются слишком быстро, но видимо обсуждение его дела не вышло за пределы компании того мага. — Да. Так вы один из его друзей? — как можно дружелюбнее сказал принц, хотя всего лишь одно упоминание о Хоуке заставило вспомнить насколько сильно тогда взбесил его этот мужчина. — Vishante kaffas (3)! — неожиданно зло выругался Фенрис. — Думай, что говоришь! Я не друг этому магу! — последнее слово он выплюнул, словно ругательство. Внезапно татуировки эльфа вспыхнули голубым светом, но тут же погасли. Ваэль замер, не понимая, что только что произошло — никогда прежде он не видел ничего подобного. — Прошу прощения, я не хотел вас как-то оскорбить. Но вы говорили о Хоуке, и я предположил, что вы его друг. Фенрис недовольно повёл плечами и пробубнил что-то на другом языке. Себастьяну показалось, что он говорил на тевине, на что указывали произнесённые им ранее бранные слова. — Нет. Просто я в долгу перед ним. Настало время Себастьяна веселиться — Хоук оказался довольно умён и здраво полагал, что невольные глупцы, имеющие обязательства перед магом, являются более удачным вложением, чем звенящие монеты в кармане. — О, я смотрю он умеет находить должников, — усмехнулся принц. Эльф молча посмотрел на молодого человека, а потом внезапно хрипло рассмеялся. — Ты тоже в долгу перед этим ублюдком? — Нет, — отрезал принц, — но могу предположить, что Хоук считает иначе. — Предлагаю за это выпить. На лице Фенриса появилась полуухмылка, и он приподнял одну руку вверх, тут же не без удивления уставившись на неё. Ваэль внимательно следил за его действиями. — Kaffas (4)! Ты же разбил её. — И вновь приношу свои извинения, — усмехнулся уголком губ Себастьян. — Церковь порицает употребление алкоголя, но, возможно, я смогу как-то загладить вину перед вами и угостить вас любым другим напитком? — В другой раз, — махнул рукой эльф. Не глядя на принца, Фенрис направился прочь совершенно прямой походкой. Ваэль хмыкнул, провожая его взглядом — в своё время он мог бы позавидовать такому умению. Эта неожиданная встреча отвлекла его от воспоминаний о том безумном сне. Решив, что на сегодня с него хватит загадочных знакомств и открытий, Себастьян отложил ночную прогулку на другой раз и отправился обратно в церковь. Последующие дни ничем не отличались друг от друга. Ваэль всё также был отстранён от служб и от общения с прихожанами, занимаясь делами храма, назначенными ему Верховной Владычицей Эльтиной. Спустя пару дней после того сна посыльный передал записку от Элиссы. В ней говорилось, что корабль Лорда Хариманна прибудет в порт Киркволла через неделю, а также сообщалось о времени и месте встречи. С той злополучной ночи Себастьян умышленно избегал церковного сада, не появляясь в нём. С неистовым упорством он гнал от себя мысли об Элиссе Кусланд. Принц пытался изжить их, сосредоточившись на размышлениях о собственной судьбе — он остался единственным наследником престола. «Теперь кронпринц — церковный брат, какая ирония», — усмехался Себастьян. Его не раз посещали мысли, что сложись судьба иначе и останься он с семьёй, то род Ваэль прервался бы навсегда? Так ли это было угодно Создателю? Принц не до конца оставался честен с собой — у него также было два кузена, которые теперь вполне могли претендовать на трон, но дед не раз говорил, что из этих мальчишек вряд ли можно вырастить достойных правителей. «А из меня?» — спрашивал его Себастьян, но в ответ дед лишь хмурился и становился ещё более требовательным к его тренировкам. Лишь попав в Церковь, принц понял, почему Абнер упорно не отвечал на этот вопрос, Себастьяну не хватало терпения, собранности и ответственности. Из всех сыновей Конрада Ваэля лишь Раймунд являлся именно тем правителем, который требовался городу, но теперь его прах покоится в семейной крипте, и брат уже никогда не сможет возглавить Старкхэйвен. Размышляя о Раймунде, Себастьян не сомневался, что в качестве супруги для него мать наверняка присматривала наиболее подходящую, по её мнению, кандидатуру. Старший брат, как будущий правитель, посредством брака мог заключить очень выгодный союз для города. «Могла ли она рассматривать союз с Кусландами, как возможный вариант?» — эти мысли совершенно неожиданно промелькнули в голове принца, абсолютно не к месту и не ко времени, вызвав неподдельное удивление, но Ваэль был уверен, что Камилла расценивала Элиссу как возможную кандидатуру для Раймунда. Этот брак мог помочь приобрести влияние в Ферелдене и позволил бы Старкхэйвену получить прямой выход к морю, а следовательно и укрепить торговые отношения со своими партнёрами. Но брат никогда бы не согласился жениться на ком-то кроме Клариссы, впрочем… Создатель рассудил всех иначе — брат и его возлюбленная мертвы, семья Кусланд погибла, и права Элиссы на тейрнир весьма сомнительны. Принц снова разозлился — эти размышления вели в никуда, прошлое уже невозможно было изменить, а мысли о девчонке Кусланд вновь пробрались в его голову даже, казалось бы, туда, где им совсем не место. Похожие думы и сегодня вновь терзали усталый разум Себастьяна. Погружённый в себя Ваэль не заметил, как вечерняя проповедь подошла к концу. Его взгляд заскользил по лицам прихожан, расходившимся после службы, как внезапно он зацепился за мелькнувшие в толпе белые волосы и острые уши. С огромным удивлением Себастьян осознал, что это тот самый загадочный эльф по имени Фенрис. Ваэль двинулся в его сторону, нагнав того только у выхода из церкви. — Фенрис. Внутри храма люди старались соблюдать тишину, а на особо шумных всегда шикали сёстры. Себастьяну не пришлось сильно повышать голос, чтобы Фенрис услышал его и обернулся. — Я вижу вы всё-таки пришли… — начал говорить молодой человек, но эльф бесцеремонно перебил его. — Я пришёл за обещанным. Себастьян усмехнулся, вспомнив, как Фенрис сокрушался по поводу разбитой бутылки. Возможно, это стало лишь предлогом, но принц зацепился за возможность хотя бы на время отвлечься от своих дум. — Дайте мне пять минут, и я буду готов. — Жду снаружи, — буркнул эльф и покинул церковь. Ваэль отправился в свою келью, чтобы сменить церковную робу на повседневную одежду. Он собирался угостить эльфа в таверне «Приют мертвеца» в Верхнем городе, а показываться в этом заведении в церковном одеянии было неосмотрительно — это могло вызвать ненужные слухи про Церковь и её служителей. Фенрис, как и обещал, ждал его на ступенях храмовой лестницы. Прихожане старались обходить стороной странного эльфа — тот же не обращал никакого внимания на их реакцию. — Вы готовы? Эльф поднялся со ступеней и кивнул принцу. Сейчас воин определённо был трезв — цепкий взгляд, напряжённая поза; создавалось ощущение, что он готов атаковать в любой момент. — Поскольку я задолжал вам напиток, то предлагаю прогуляться в одно занимательное место. Фенрис вновь молча кивнул, и Ваэль двинулся вперёд, указывая ему дорогу к таверне. «Приют мертвеца» располагался в самой богатой части города, среди имений дворян и пользовался вполне заслуженной славой — отличный выбор напитков, услужливые официантки и исключительно приятные компании. Особо запоминающейся достопримечательностью этой таверны являлась огромная картина, занимающая целую стену — на которой кистью неизвестного художника был написан скелет, опрокидывающий в себя бокал с вином, что стекало по его рёбрам прямо на дощатый пол. Здесь никогда не встречался тот сброд, что собирался в «Висельнике», но знать посещала это заведение исключительно ради весёлых часов в кругу сливок общества. Если же кому-то требовалось достать информацию, приобрести или продать что-то запрещённое, то лучше «Висельника» не было никакого другого места. Оставшийся путь они проделали молча. Себастьян размышлял, что гложет этого эльфа. Он мог лишь догадываться о том, какую историю таил в себе Фенрис, но не собирался выпытывать её, подсознательно чувствуя, что это бесполезно — создавалось впечатление, что если Фенрис не захочет, то не расскажет ровным счётом ничего. Войдя в таверну, Себастьян указал эльфу на свободный столик. Днём в «Приюте мертвеца» было немноголюдно, и отыскать свободное место не представлялось сложной задачей. Пока Фенрис с нескрываемым интересом разглядывал таверну, к ним сразу же подошла разносчица и поинтересовалась, что они будут пить. — Мне — ничего, а для этого господина… — Ваше лучшее вино, — уверенно сказал эльф, бесцеремонно перебив принца. — Да, милорд. Разносчица мило улыбнулась молодым людям, чем вызвала кривую улыбку Фенриса. Ваэль удивлённо приподнял бровь вверх, глядя на эльфа, но решил не комментировать вольность своего нового знакомого. Это был выбор Фенриса, а раз Ваэль задолжал ему за разбитую бутылку, то он не собирался настаивать на ином напитке, навязывая собственное мнение. Однако воин, поймав его взгляд, неожиданно подал голос. — Мы не в церкви, — пожал он плечами. — Да и ты не в церковном платье. — Ваша правда, — натянуто улыбнулся Себастьян, с трудом подавив раздражение от непреднамеренной издёвки. Фенрис и сам, похоже, не придал значения своим последним словам — на его смуглом лице не промелькнуло и тени улыбки. Пару минут спустя к ним вернулась разносчица, неся на подносе бутылку вина и два бокала. Поставив бокалы на стол, девушка откупорила бутылку и принялась разливать вино, но как только она поднесла бутылку к бокалу Себастьяна, принц тут же накрыл его ладонью и покачал головой. Разносчица улыбнулась и, поставив бутылку на стол, поспешно удалилась. — Благодарю, — непонятно к кому обратился эльф: к разносчице, к Себастьяну или к им обоим. Сделав внушительный глоток, Фенрис мрачно уставился на свой бокал. — Так как же вы познакомились с Хоуком? — прервал затянувшуюся тишину Ваэль. Эльф поднял на него взгляд и сделал еще один долгий глоток. — Он помог мне разобраться с имперскими охотниками за головами. Kaffas (5)! — Фенрис стукнул кулаком по столу. — Я надеялся, что мы доберёмся до Данариуса, и я наконец-то вырву его сердце. — Данариус? — переспросил Себастьян, посчитав метод убийства фигурой речи. — Кто это? — Мой бывший хозяин. При этих словах лицо эльфа скривилось в злой гримасе, и он поспешно отвернулся, вновь приложившись к бокалу с вином. Себастьян поражённо промолчал. Он знал, что в Империи процветает торговля живым товаром, и часто работорговцы совершают набеги на соседние страны в поисках новых поступлений, но, что сейчас перед ним сидит сбежавший раб, было настолько дико и поразительно, что он не сразу нашёлся что сказать Фенрису. Ваэль никогда ранее не задумывался о том, как живётся невольникам, более того — принц никогда прежде не встречал их. — Но сейчас ты свободен? Заметив, как эльфа раздражает обращение к нему на «Вы» — слегка морщится нос и уголок рта кривится вниз — Себастьян решил перейти на «ты». В его планы совершенно не входило испортить настроение своему собеседнику. — Пока жив магистр, он ни за что не оставит меня в покое. Либо я, либо он, — мрачно усмехнулся воин. — Это как-то связано с твоими татуировками? Себастьян не собирался столь явно указывать эльфу на его «особенность», но любопытство брало верх, а вино развязывало язык угрюмому собеседнику принца. — Верно. Ваэль вновь промолчал, опасаясь расспрашивать эльфа дальше о его «странностях», тон его голоса подсказывал, что воин определённо не желал вдаваться в подробности, и потому принц решил повернуть разговор в иное русло. Оставшееся время они провели, на удивление, в занимательной беседе. Фенрис рассказал о своей ненависти к магам, которую Себастьян посчитал вполне обоснованной после многих лет его рабства. Сам принц поведал эльфу о Церкви Создателя, Андрасте, о её жизни и вознесении. Ваэль поразился тому, насколько внимательно Фенрис слушал его, не задав, однако, ни единого вопроса. Наконец они несколько раз прошлись по Хоуку, что весьма развлекло молодого человека. Себастьян не мог и предположить, что Фенрис окажется столь интересным собеседником с хорошим, хоть и довольно мрачным чувством юмора. Раньше Ваэль относился к эльфам несколько свысока, воспринимая их служение как должное — в его дворце был садовник-эльф, а также многочисленные слуги и служанки. Все окружающие его представители этой расы занимались простой работой, и Себастьян не встречал ни одного, кто хоть как-то бы выбивался из общего числа. До встречи с Фенрисом. Спустя пару бокалов вина, которыми Ваэль угостил эльфа, принц узнал, что тот живёт в заброшенном поместье своего бывшего хозяина, надеясь, что когда-нибудь магистр попробует вернуться за своим сбежавшим рабом и уже никогда больше «не покинет» Киркволл. Фенрис обмолвился, что терпит компанию Хоука лишь потому, что ему необходимы деньги, а этот маг, как показало их недолгое общение с принцем, умел находить прибыльные заказы. «Скорее всего, этот воин обладает уникальными способностями, иначе бы Хоук просто не стал с ним связываться», — размышлял Себастьян, глядя на загадочные татуировки эльфа. С другой стороны, один Создатель знал, что движет этим магом при выборе спутников, но мысль о том, что разговор с лордом Хариманном может пройти не так спокойно, как рассчитывал Ваэль, не давала ему покоя. Посчитав, что даже если его догадка о способностях Фенриса не подтвердится, лишний воин им не помешает, да и эльфу наверняка нужны деньги. — Фенрис, не хочешь ли ты заработать несколько монет? — Продолжай, — эльф откинулся на спинку стула и приподнял одну бровь вверх, выражая заинтересованность. — Одной моей… — Себастьян на мгновение запнулся, подбирая слово, но тут же поспешно продолжил, — знакомой, возможно, понадобится помощь. По её информации этот человек занимается работорговлей и переправляет ферелденских беженцев в Тевинтер. Ты поможешь нам? Плачу золотой. Фенрис одобрительно усмехнулся. — Мы встречаемся через четыре дня на утро у лестницы, ведущей из Нижнего города в Порт. — Я запомню, — эльф поднялся со стула. — Спасибо за выпивку и… беседу, — воин кивнул Ваэлю и направился прочь из таверны. Просидев некоторое время в одиночестве, Себастьян оставил на столе несколько серебряных монет, тяжело поднялся со стула и направился к выходу. На улице постепенно вечерело. Он остановился у выхода из таверны и глубоко вдохнул жаркий воздух Верхнего города. Здесь было намного чище и легче дышать, весь смог оседал в Нижнем, практически не продуваясь из-за плотной застройки, хоть там и не так скребло лёгкие смрадом, чем в той же Клоаке. В последние дни ветер словно сгинул в ту самую Бездну, которой особенно ретивые церковные служители стращали самых отъявленных грешников, город медленно задыхался — это чувствовалось даже в самой приятной и благоустроенной части Киркволла. Лишь вечером, когда прекращали работать литейные и наконец-то приходила спасительная прохлада, становилось чуть легче. Принц вновь вздохнул полной грудью, но это не принесло совершенно никакого удовольствия. Его краткая передышка закончилась, и Ваэль медленным шагом двинулся к храму Создателя, который в свете заходящего солнца мрачной скалой надменно возвышался над городом. Вновь потянулись монотонные дни, загруженные рутинной работой и неустанным чтением Песни Света. В это время в церкви шла активная подготовка ко «Дню Всех Душ». В храме устроили генеральную уборку; церковные братья и сёстры украшали алтарь и статую Невесты Создателя «милостью Андрасте», плели венки из этих цветов для прихожан. Эльтина определила преподобным матерям людные места, где они будут проповедовать во время народных гуляний, и те приступили к репетициям вместе с церковным хором. Себастьяну поручили отмывать пол в главном зале вместе с остальными послушниками и заготавливать дрова для костра, который непосредственно перед праздником неизменно собирали на церковной площади, где и должно было развернуться основное действие. «День Всех Душ» имел важное значение для андрастиан, и Церковь делала всё возможное, чтобы жертва Пророчицы не была забыта — в её честь возводились костры и разыгрывалось представление сожжения Андрасте тевинтерскими магистрами. Принцу стало казаться, что он вызубрил наизусть все строфы и все слова, которые ежедневно повторял бесчисленное множество раз, но они словно проходили сквозь Себастьяна как через дырявое сито, ничего не привнося в его сердце, а даже наоборот порождая всё больше сомнений. Последние ядовитыми щупальцами стискивали душу молодого человека, ворочались в голове, лишая покоя и сна. Ваэлю захотелось напиться, как его новому знакомому — беловолосому эльфу — чтобы эти мучающие, изнуряющие мысли исчезли прочь, но принц хорошо помнил, что это не выход, а лишь временная передышка. Только спустя некоторое время к Себастьяну пришло осознание, что Церковь является для него отличным убежищем, как от себя самого, так и от убийц, возможно, всё ещё наблюдающих за ним и оценивающих, не станет ли он помехой тому, кто захочет занять пустующий трон. Ваэль много думал над тем, кто же решился вырезать до основания его семью — это было выгодно лишь тому, кто лично хотел занять место Раймунда. Себастьян и сам мог стать новым правителем, но чего он стоил без поддержки, связей и сторонников. Ваэль сомневался, что найдётся хоть кто-нибудь, кто посчитает его достойным править городом. В Старкхэйвене принц снискал себе славу разгульного повесы, а не того, кто способен повести за собой народ. Молодой человек и сам не хотел этого — при мыслях о борьбе за власть в сердце заползали тревога и страх, и принц как можно быстрее гнал от себя эти думы. Мысли о том, стоит ли ему окончательно посвятить себя Церкви, приняв обеты, и лишить себя обратного пути, также не отпускали Себастьяна, продолжая порождать в его сердце сомнения, парализующие волю и вселяющие страх. За время проведённое в ранге послушника Себастьян смог помочь некоторым людям и словом, и делом, но месть словно свела на нет все благие поступки, которые он совершил. Смерть наёмников, убивших его семью, не принесла Ваэлю долгожданного успокоения, особенно учитывая то, что «Компания Кремня» была лишь исполнителем, а разместив объявление на Доске Проповедника, он только вызвал недовольство Эльтины, чьё расположение теперь ещё предстояло каким-то образом вернуть. А Элисса… Себастьян старался не думать о ней с той самой ночи, когда увидел сей злополучный сон, но мысли об этой девчонке, словно нахватавшись у той настырности, упорно пробирались в его голову. Принц вновь, словно наяву, видел перед своими глазами её улыбку, изумлённый взгляд, а потом злился на себя и на девушку за то, что она пробуждала все пороки, которые он так старался в себе изжить. Ваэль почти ненавидел Элиссу за это, но вместе с тем отчаянно желал увидеть вновь. Если бы она оказалась магом, принц тотчас же заклеймил бы её малефикаром. Из разговоров храмовников, часто посещающих церковь, Себастьян знал, что маги крови обладают способом подчинять себе сознание человека, но девчонка Кусланд не владела магическим даром, и объяснения своему состоянию принц не находил. Встречи с Элиссой, которая должна была состояться уже через несколько дней, он ждал с нетерпением и в то же время отчаянно боялся наступления утра, когда ему предстояло отправиться в Порт к условленному месту. «Так больше не может продолжаться!» — пытался одёргивать себя принц, но рой тревожащих и бередящих сердце мыслей неизменно настигал Ваэля в те часы, которые тот проводил в одиночестве. Тогда Себастьян рассудил, что ему стоит как можно меньше времени быть одному, и с большим рвением и усердием принялся выполнять свои обязанности, беря на себя ещё и дежурства других послушников в самом храме, столовых и жилых помещениях. Изматывая себя до такой степени, чтобы только добраться до постели в своей келье и забыться усталым сном без сновидений. В один из таких дней он возвращался из церковной кладовой, где добрую половину дня ворочал тяжелые мешки с мукой, ящики с овощами и другими припасами и теперь еле-еле переставлял ноги, медленно плетясь через главное здание церкви. Вечерняя служба закончилась примерно час назад, но двери храма ещё не заперли, словно ожидая тех, кто не успел вознести молитву Создателю и Пророчице вместе с преподобными матерями или нуждался в уединении и месте, где сможет хотя бы ненадолго обрести покой. «Мне бы он тоже не помешал», — невесело усмехнулся про себя принц. Ваэль уже почти добрался до лестницы, ведущей на верхние этажи здания, где находились кельи послушников, как его взгляд зацепился за одинокую фигуру эльфа, покрытого татуировками, каменным изваянием замершего напротив алтаря возле ног статуи Андрасте. В первое мгновение у Себастьяна мелькнула мысль тихо пройти мимо — во-первых, он мог помешать Фенрису, а во-вторых, что было первостепенным, ему жутко хотелось спать. Однако любопытство Ваэля всё-таки пересилило усталость. — Добрый вечер, Фенрис, — окликнул эльфа Себастьян. — Всё же ты андрастианин? — Если я скажу, что нет, ты попытаешься обратить меня в свою веру? — вместо приветствия ответил эльф. — Многие эльфы верят в Создателя. — Одна из ваших служительниц долго убеждала меня, почему мне не следует находиться на проповеди, — с усмешкой сказал Фенрис, — поэтому я пришёл после. Мне непонятно, в чём именно люди находят здесь утешение. Лично я не нашёл ничего, кроме высоченной статуи мёртвой женщины и духоты из-за обилия свечей у её ног. — Наверное, нелегко верить после перенесённых мучений… Говоря эти слова, принц подразумевал в виду и себя. Он до сих пор не мог понять и принять, почему Создатель забрал у него Клариссу, зачем отнял жизнь Кристиана, по какой причине позволил свершиться убийству остальных членов его семьи и от чего сохранил целым и невредимым самого Себастьяна. Ваэль не считал себя настолько важным, чтобы согласиться со словами Эльтины, вменяемой ему испытание, ниспосланное свыше. К тому же получалось, что Создатель вёл кровожадную игру почище той, которую так любят орлесианские, да и марчанские вельможи, и в это принц отказывался верить. — Рабу трудно верить в того, кто его покинул, — угрюмо произнёс эльф, — и ничем не помог. «Что я могу сказать ему?» — мысленно спросил Себастьян то ли у себя, то ли у самого Создателя. У Ваэля не находилось ответа на этот вопрос. Он окинул Фенриса внимательным взглядом — из-за тусклого освещения свечей казалось, что его клейма слегка светятся. Видимо, именно из-за них эльфа ценил его бывший хозяин. Но сейчас Фенрис был здесь, в храме Создателя, а не в цепях подле тевинтерского магистра — об этом Ваэль и решил напомнить эльфу. — Но сейчас ты здесь, — тихо сказал принц, — и свободен. Может, Создатель помог тебе больше, чем ты думаешь? Фенрис резко обернулся и пристально посмотрел на Себастьяна. Ваэль выдержал этот суровый взгляд. Он стоял напротив эльфа, не сводя с него глаз, а в голове билась мысль о том, что, возможно, и ему самому Создатель помог гораздо сильнее, чем он предполагал. Молодой человек был жив, единственный среди всех своих родных, и не Создатель ли удержал его от шага в пропасть, на краю которой он очутился тогда в Камберленде. — Я… Мне пора. Эльф мотнул головой, словно отгоняя непрошенные мысли, и быстрым шагом направился в сторону выхода из церкви. — До свидания, Фенрис. Себастьян глядел ему вслед до тех пор, пока эльф не скрылся за тяжёлыми дверями. «Кого же сейчас я заставил задуматься — его или себя?» — изумился принц. Размышляя над этим вопросом, Ваэль начал подниматься по лестнице, но неожиданно встретился глазами с Эльтиной. Верховная Владычица Киркволла стояла на верхних ступенях и внимательно глядела на Себастьяна. Молодому человеку немедленно захотелось спрятать взгляд, словно вору или лжецу, но он намеренно не отводил взор, дабы ничем не выдать своих душевных мук. — Ваша милость, — Ваэль почтительно поклонился. — Удивительны создания, встречи с которыми Создатель порой привносит в нашу жизнь, — загадочно произнесла Эльтина, — но ещё более удивительны их судьбы. — Вы всё слышали, ваша милость, — догадался принц. — Эльфы нечастые гости в этих стенах, и потому мне стало любопытно, — едва улыбнувшись произнесла она, — но надеюсь, ты простишь старой женщине эту маленькую слабость. — Этот эльф, ваша милость, он… — Дитя, — прервала его речь Верховная Владычица, — прошу тебя, удели мне время. Я уже давно хочу побеседовать с тобой. — Конечно, ваша милость, — проговорил Себастьян, внутренне цепенея от мыслей о предстоящем разговоре. Эльтина молча сделала принцу знак следовать за ней, и Ваэль кивнул, выражая согласие. Верховная Владычица двинулась вперёд по длинному коридору, ведущему во внутренний двор. Идя следом, принц отчаянно соображал, что должен сказать Эльтине, чтобы вновь заслужить её доверие. Несмотря на все их разногласия, эта старая женщина оставалась единственной, кому было не наплевать на решения и чувства принца. Себастьян понимал, что так или иначе Верховная Владычица желала для него только блага, и от того ему становилось мучительно стыдно за то, что он так разочаровал её. Это чувство лишь усилилось, и к нему добавилась неловкость, когда принц понял, куда именно привела его Эльтина — это было то самое место из его сна. Тот самый фонтан и скамья под плакучей ивой, за которой в каменной нише он почти овладел девушкой, постоянно присутствующей в его мыслях почти всё последнее время. Верховная Владычица присела на искусно отполированный мрамор и жестом пригласила Ваэля последовать её примеру. Принц еле сдержал тяжелый вздох, опускаясь на скамью на некотором отдалении от Верховной Владычицы, стараясь подавить внутреннюю дрожь, которая объяла Себастьяна, когда он оказался там, где так и не сбылись его ночные фантазии. Судя по внимательному взгляду Эльтины и месту, выбранному для беседы, разговор предстоял долгий. Решив пока не пересекаться с ней взглядом, Ваэль дал себе время на передышку, а ей возможность сделать первый ход. — Себастьян, — наконец произнесла Верховная Владычица, — в последние дни я пристально наблюдала за тобой, — она сделала небольшую паузу, словно оценивая его реакцию, но тут же продолжила. — Братья и сёстры хвалили тебя за усердие, и слышать это было для меня истинной радостью, но всё же мне захотелось узнать… Есть ли особенная причина для подобного рвения? Ваэль замер на месте. Эльтина видела его в тот день, когда Элисса пришла попросить принца о помощи, но тогда Верховная Владычица Киркволла не стала спрашивать его о девчонке Кусланд — он быстро извинился и предпочёл покинуть женщину, дабы не вызывать у неё неудобных вопросов, но сейчас бежать было некуда. Единственным выходом могла стать полуправда, ведь Себастьян и впрямь отчаянно стремился вернуть расположение Эльтины, и вот она наконец-то отметила его усердные попытки. — Ваша милость, — принц совладал с собой и поднял взгляд на с ожиданием взирающую на него женщину, — я понял, что был не прав, и лишь стремился заслужить ваше прощение, смиренно выполняя свои обязанности. — В чём же ты заблуждался, дитя? — Вы оказались правы, ваша милость, месть не принесла мне должного покоя, — Себастьян покачал головой, устремив взгляд на фонтан, расположенный в центре сада. — Смерть наёмников, убивших мою семью, не изменила ровным счётом ничего, как вы и говорили мне, а я отказывался верить — в этом моё заблуждение. — Такие слова отрадны моему сердцу, но понимаешь ли ты, что не всегда плата за подобное заблуждение будет столь мала, как в этот раз? — пристальный взгляд серых глаз Верховной Владычицы казалось прожигал его насквозь. — Да, ваша милость, — смиренно ответил Ваэль. — Я не намерен больше совершать подобных ошибок. — И вновь я вынуждена спросить у тебя, дитя, какой же ты видишь свою жизнь? Где, по твоему разумению, пролегает твой путь? И куда он ведёт тебя? Ваэль мысленно усмехнулся. Эльтина явно собиралась вывести его на чистую воду. Скажи он, что выбрал путь Создателя — она ни на грош не поверит ему, и если же принц сейчас оступится, то уже никогда больше не сможет вернуть её расположение к себе. Молодой человек не знал, сможет ли он после этого остаться в Церкви или же его выставят прочь, но пока Себастьян не мог рисковать, и ему было необходимо играть по правилам Великой Владычицы. — Я не знаю, ваша милость. Но здесь я чувствую себя нужным. Именно здесь я ощущаю, что делаю что-то важное, а не просто прожигаю жизнь в угоду своим прихотям. Взгляд Эльтины чуть потеплел, и Ваэль понял, что угадал, сказав именно то, что она хотела услышать. Женщина опустила глаза, устремив их на сложенные на коленях ладони, и некоторое время молчала, обдумывая его слова. — Наш недавний гость с удивительными узорами на теле… — неожиданно произнесла Верховная Владычица. — Сегодня ты сказал именно то, что ему требовалось, — Эльтина в упор посмотрела на принца. — Порой один единственный правильно заданный вопрос заставляет нас искать и находить верные ответы, — на её губах появилась бледная тень улыбки. — С завтрашнего дня можешь вернуться к своим непосредственным обязанностям, Себастьян, если пожелаешь. — Спасибо, ваша милость. Если вы позволите?.. — облегчённо улыбнулся принц и поднялся со скамьи, намереваясь отправиться в свою келью, как его вновь остановил голос Эльтины. — Та девушка, ферелденка, — Себастьяну показалось, что земля разом ушла из-под его ног, — которая приходила к тебе несколько дней назад, как она поживает? — Я не знаю, ваша милость, — Ваэль так и не сдвинулся с места, оставшись стоять возле скамьи. — С того дня я больше не видел её. — Очень жаль, — проговорила Верховная Владычица. — Мне бы хотелось, чтобы Создатель уберёг её от поспешных суждений и ошибок, которые могут за ними последовать, — Эльтина вновь слегка улыбнулась Себастьяну, — как и всех нас. Но, я слишком надолго увлекла тебя беседой, мой мальчик. Ступай. Ты сильно устал. — Спасибо, ваша милость, — Ваэль учтиво поклонился Верховной Владычице и, больше не проронив ни слова, поспешно направился в сторону келий. Ему казалось, что он вышел победителем из их словесного боя ровно до того момента, пока Эльтина не спросила его про девчонку Кусланд. Себастьян было решил, что не сумеет совладать со своими эмоциями и выдаст себя, но лишь чудом этого не произошло, хотя не приходилось сомневаться, что Великая Владычица Церкви сделала для себя определённые выводы. «Нет, этому надо положить конец», — сурово решил Себастьян, хлопнув дверью своей кельи. Он поможет Элиссе с лордом Хариманном, но на этом всё — его долг будет выполнен, и девчонка Кусланд уже не посмеет упрекнуть принца в том, что он не сдержал слово. Для себя же Ваэль решил, что это будет его последней встречей с Элиссой, если он хочет остаться в Церкви — слишком глубоко она забралась в его мысли и единственный способ выжить её оттуда, который он знал — избегать и забыть навсегда.***
— Сэймус, займись наконец делом! — наместнику и в этот раз не хватило терпения не сорваться на крик. Его единственный сын, тот, на которого он разменял жизнь своей жены, был сплошным разочарованием. В его возрасте Марлоу Думар вовсю помогал в торговой компании отца. Он сам заключал контракты, искал новые торговые маршруты. Этот опыт в полной мере помог ему на пути его становления. А чем занимается Сэймус? Читает пыльные книжки да собирает цветочки в окрестностях города. А после его последней выходки с кунари Думар окончательно осознал, какая пропасть пролегла между ними. Наместник откинулся на резную спинку высокого кресла и устало потёр переносицу. Последнее время его часто мучили мигрени. Не помогали даже лечебные настойки, исправно поставляемые из Круга магов. Что-то назревало. Мередит зациклилась на своих магах. Им уже грозили усмирением за рядовое нарушение режима. Но треклятых магов было куда меньше, чем жителей города, которые нуждались в банальной защите. Не от магии и демонов, а от разбойников и работорговцев. Храмовники могли бы бороться с преступностью, сопровождать торговые караваны, патрулировать окрестности города. Сил городской стражи не доставало, и приходилось пользоваться услугами наёмников, что проедало солидные бреши в и без того не бездонной казне. Думар возлагал большие надежды на нового капитана стражи, но и она при всем её таланте и рвении не могла прыгнуть выше головы. У храмовников была возможность всё исправить, но они засели в своих Казематах, изредка выбираясь лишь для того, чтобы нажаловаться Верховной Владычице Киркволла на очередного отступника. Наместник не мог ничего изменить. Он давно смирился со своей ролью марионетки рыцаря-командора Мередит. Напоминание о судьбе его предшественника лежало в дорогом ларце прямо перед ним, скрытое деревянной стенкой письменного стола. — Отец! Позволь мне быть тем, кто я есть! — отчаянно воскликнул Сэймус. Ответить Думар не успел. С посеревшим лицом в кабинет наместника ворвался сенешаль Бран. Это было не свойственно для такого хорошо воспитанного и обычно чрезмерно учтивого человека. Поэтому наместник решил не пенять ему за отсутствие такта и приготовился к докладу. — Наместник, господин Думар! — лицо Брана выражало исключительную тревогу. — Кунари! Они наконец решили начать диалог и желают видеть вас! — Ты хотел сказать, они просят аудиенции? — неверяще переспросил Думар. — Нет, мой господин, — сенешаль тяжело вздохнул, — они приказали вам явиться в Порт. У наместника внезапно дико зачесалась шея. Он встал из-за стола, подошёл к окну и украдкой потёр ладонью горло, пропустив то, как загорелись благоговейным огнём глаза его сына при упоминании кунари. — Собери отряд стражи и пригласи капитана Валлен. Мы должны сделать всё возможное, чтобы не разозлить наших гостей.