Бегство — не удел принца

I got nothing but dreams I’m just young enough to still believe* ©Fall Out Boy

      В её голове не было ни слова. Не осталось ни единой мысли, которые Элисса с таким усердием проговаривала про себя все последние дни. В вязком болоте ужаса растворилась убеждённость, с которой она уговаривала до последнего момента сомневающуюся Авелин переговорить с наместником. Развеялась вся самоуверенность, с которой Элисса встречала недоверчивые, полные предубеждения взгляды наёмников, ещё не оставивших банду по одному Создателю ведомым причинам. Исчезла и вся вера в удачу собственной затеи, явив вместо себя панический страх, приковавший пока ещё главаря «Кровавых Клинков» к жёсткому дубовому креслу.              Сегодня, через каких-то несколько минут должно было произойти то, к чему она готовилась все минувшие недели. Тем не менее Элисса позабыла каждое предложение из своей речи, призванной убедить больше полутораста недавних бандитов и убийц перевернуть с ног на голову привычный им уклад жизни.              Никогда в своей жизни Элисса не командовала таким большим количеством людей. Иногда в её подчинение поступал небольшой отряд воинов, но те скорее были охраной и в случае опасности действовали бы негласному приказу тейрна любой ценой сберечь его дочь. Вместе с отцом Элисса часто бывала на смотре войск. Ей случалось наблюдать, как Фергюс проводил тренировочные манёвры для отработки стратегии во время засад и полевых сражений. Она даже участвовала в составлении тактических планов с учётом различных событий, способных повлиять на исход боя, но на этом участие Элиссы обычно заканчивалось. Заботясь о безопасности своей дочери, отец никогда не допускал её до облав на бандитские шайки, считая приобретённые ей навыки в полной мере достаточными для умения защититься. Да и ничего серьёзнее периодических разбойничьих нападений на фермерские хозяйства в тейрнире не происходило.              Сейчас же Элиссу терзало постыднейшее желание послать к демонам все запланированные перемены, скрупулёзно составленный устав, тщательно подобранные аргументы и сбежать без оглядки, всё равно куда, лишь бы только не встречаться с глазами тех, кого она возомнила, что сможет обуздать. Весь разработанный план мог катиться в Бездну, потому что воля и решимость поблекли в предчувствии грядущего испытания.              Чудовищная, почти болезненная сухость во рту заставила Элиссу судорожно оглядеться в поисках средства для утоления жажды. Искомый кувшин с водой стоял на подоконнике узкого окна, скупо пропускающего свет в темный и мрачный кабинет главаря «Кровавых Клинков». После того как Клык, облюбовавший себе место под её письменным столом, несколько раз разлил воду, испортив пару довольно важных бумаг, Элисса переставила кувшин подальше. Тогда располагавшееся в отдалении окно показалось разумным выбором, но сейчас путь до желанной жидкости оказался почти невыносимым.              Наполняя тяжёлый стакан, Элисса вгляделась в дымчатую муть стекла, ощутив, что разум сделался похожим на трепещущий студень, который Нэн готовила каждую седьмицу. Как-то раз старая нянюшка споткнулась, неся огромное блюдо с нарезанными кусками этого кушанья, и один выпал прямо на дорогой ковёр. Сознание колыхалось так же вяло, как и тот серый кусок, подрагивавший на цветастом шёлке. Элисса рассмеялась, и вместе с резким звуком её голоса противно взвизгнула дверь, повернувшись на несмазанных петлях, а потом заскребли камень собачьи когти.              Она застыла под тяжёлым оценивающим взглядом Кирка, с силой сжав полный до краёв стакан с водой, словно он мог вернуть хотя бы часть её растерявшихся сил и уверенности.              — Все собрались, — скупо обронил ветеран.              Элиссе показалось, что его слова мертвенным грузом пригвоздили её к полу. Под пристальным взглядом Кирка она заставила себя поставить стакан обратно на подоконник, но не смогла сделать и шага навстречу наёмнику. Выбравшийся из-под стола Клык настороженно, словно заразившись её нервозностью, приблизился к ветерану, принюхался и остался стоять, опасливо навострив уши.              — Частенько я видел такое.              — Что? — еле сумев разлепить пересохшие губы, произнесла Элисса.              Кирк окинул её тяжёлым взглядом.              — Когда ты решилась тягаться с Дарио, когда сражалась с ним до победного конца, то была тверда, как лезвие моего меча, а сейчас дрожишь, словно перепуганный лесной зверёк.              От любого другого она сочла бы подобную фразу издёвкой, но Кирк просто констатировал факт, будто в её состоянии не было совершенно ничего предосудительного. Элисса с трудом сглотнула — язык превратился в шершавый отросток, мешающийся во рту.              — Пей, — скомандовал ветеран.              Элисса послушно взяла стакан и жадными глотками опустошила его до самого дна. Последним она подавилась и схватилась свободной рукой за горло, силясь сдержать громкий надсадный кашель. Клык обеспокоенно подбежал к ней, чуть подбив ладонь, сжимающую стакан, и сочувственно заскулив.              — Главе банды, а тем более первой в Киркволле гильдии наёмников, не пристало трястись, будто заячий хвост.              — Не пристало… — прошептала Элисса.              — Ты убедила меня, убедишь и их.              Она изумлённо воззрилась на невозмутимого Кирка — такой неожиданностью оказалась для неё его последняя фраза. Элисса всегда чувствовала его негласное одобрение, но никогда ещё он не выражал его с такой прямотой. Даже когда она, окрылённая возникшей идеей, сбиваясь и глотая слова, объясняла, какой именно хочет видеть будущую гильдию, Кирк кивнул и лишь обозначил сложности и слабые стороны её предложения.              — Я справлюсь? — вырвалось у неё вместо слов благодарности.              — В тот день, когда ты заявила при всех, что Мииран старая подлая крыса, мне показалось, я разглядел в тебе что-то… — ветеран слегка наклонил голову вбок, словно высматривая это самое что-то. — Не хотелось бы так облажаться на старости лет, — задумчиво проговорил он. — Пойдем уже. Гильдмастер.              Элиссе показалось, что в беспощадно испещрённых сединой густых усах промелькнуло подобие улыбки. От этого проявления поддержки по сердцу разлилась благодарность. Элисса бы обняла сурового ветерана, но не решилась, не зная, как именно тот отнесётся к подобному проявлению чувств. Вместо этого она решила, что постарается оправдать его надежды. Элисса выпрямила спину, вскинула подбородок, чтобы ни у кого не возникло и мысли о том, что ещё какое-то мгновение назад глава будущей гильдии наёмников трепетала от ужасающего осознания собственной никчёмности, и, сопровождаемая Клыком, направилась прочь из своего кабинета.              — К слову, помимо тебя, внизу прохлаждается целая куча народа, которым частенько бывает нечем заняться.              Элисса поймала направленный на неё внимательный взгляд и коротко кивнула Кирку, надеясь, что верно истолковала его слова.              

***

             — Какая великолепная идея, chiquita (1), — в приторном голосе Дарио звучала явственная издёвка. — Теперь мы станем благородными защитниками города, а наши клинки послужат тем, кому раньше не без удовольствия перерезали глотки. Dudoso privilegio (2), не так ли, compañeros (3)?              Отовсюду раздались многочисленные смешки, а кое-кто откровенно заржал в полный голос. Хотя Элисса и готовилась к подобной реакции, выслушивать эти насмешки, сохраняя невозмутимость, оказалось суровым испытанием.              — Лишь чистая выгода, — стараясь внешне казаться спокойной, произнесла она. — Соглашение гарантирует нам оплату за голову любого преступника или банды с оговорённой и объявленной наградой.              Смешки сменились обеспокоенным перешёптыванием. Привыкшим существовать вне закона наёмникам было в новинку подобное ремесло. Суть соглашения, с таким трудом добытого Элиссой, была в том, что наместник и городская стража официально признавали существование гильдии «Кровавые Клинки». Означало это ещё и то, что отныне наёмникам нельзя убивать кого попало, а также преступать букву закона во многих иных аспектах. Такие сильные ограничения многим могли прийтись не по душе, и Дарио был тому ярким примером. Элиссе оставался единственный выход — сыграть на жажде наживы. Убедить наёмников в том, что они не проиграют, а лишь приобретут, выбрав предложенную им возможность.              — Что, если таких заказов будет недостаточно? — просипел крепкий кряжистый мужик, чем-то смахивающий на гнома, с двумя одноручными секирами на поясе.              Его звали Курт, и он ещё юнцом попал в «Кровавые Клинки» в первый год после их основания. Элисса узнала это, когда расспрашивала Кирка о тех, среди оставшихся, кому стоило доверять или хотя бы можно было повернуться спиной. Сиплый голос Курт получил после того, как в случайной драке ему полоснули по горлу. Ранение оказалось не смертельным, но повредило какие-то связки в гортани и несколько притупило его крутой нрав.              — Как ни старайся, преступность в этой помойке не переведётся, — неожиданно проговорил Кирк, пока Элисса думала над ответом. — По крайней мере мы сможем нажиться на этом.              — Хе-х, — Курт ощетинил усмешкой щербатые зубы. — С таким не поспоришь.              — Admirablemente (4), только желающих пришить конкурента, опостылевшего мужа или любовницу, мешающую крепкой семейной жизни, всегда будет больше, — вновь зазвучали сладкие речи Дарио. — А потому сомнительно звучит тот факт, что прибыль с заказов, утвержденных нашими nuevos amigos (5) будет больше или хотя бы такой же.              Элисса очень медленно вдохнула и выдохнула, пытаясь не выдать всколыхнувшееся внутри раздражение. Мелодичный голос антиванца бесил не меньше, чем издевательская полуухмылка на точёном красивом лице. «Возможно, и стоило разок поступиться благородством, чтобы не заиметь подобную занозу, напоминающую о себе при каждом удобном случае», — мрачно подумала Элисса. Убийство Дарио не показалось ей тогда разумным решением, хоть и избавило бы от множества проблем. Например, от ядовитых замечаний, уводящих большинство внимающих им наёмников, от нужного ей направления.              — Кроме охоты за головами, у нас будет ещё множество различных возможностей заработать легальным путем, — она смерила эльфа взглядом. — Ты позабыл, что Киркволл — один из крупнейших портовых городов Вольной Марки. Количество грузов, прибывающих сюда ежедневно, куда больше, чем мест для торговли. Многие грузы простаивают, и их владельцы, тревожась за своё добро, с огромной радостью наймут охрану. У стражи найдутся дела поважнее. Да и наши местные торговцы охотно заплатят за сохранность своих лавок от вымогателей и бандитов. К тому же, вспомните, — Элисса оглядела присутствующих, — какой процент от прибыли получал раньше каждый из нас? Жалкую треть? Или даже четверть?              Она умышленно сделала паузу, давая наёмникам возможность воссоздать в памяти почти грабительские порядки, царившие в банде, и с внутренним удовлетворением отметила недовольный ропот, прокатившийся по толпе.              — Теперь же вся награда от выполненного заказа будет вашей.              Наёмник, стоявший прямо перед Элиссой — двухметровый дородный детина — одобрительно присвистнул. Ропот усилился, но теперь он принял характер обсуждения. Некоторых убедил приведённый аргумент, но для многих оставшихся одного его явно было недостаточно.              — Помимо этого, — Элиссе пришлось говорить громче, чтобы её хорошо расслышали сквозь нарастающий гул голосов, — никто не станет претендовать на всё имущество, принадлежавшее тем, кого должно будет устранить.              Толпа разразилась довольными возгласами. Элисса незаметно взглянула на Дарио — как и тогда, после её удачной контратаки во время дуэли, эльф больше не улыбался. Наёмник перед Элиссой, вместо свиста, на этот раз уважительно крякнул. Она вспомнила имя — Фернан. За его широченной спиной в ременных петлях располагался такой же огромный двуручный меч, как у Фенриса. Припомнились и несколько их боёв, и то количество народа, которое они собрали вокруг себя.              — Ты ничего не оставишь себе, mi querida (6)?              Раздражение, точно приступ тошноты, подступило к горлу. Антиванец не оставлял попыток поколебать настроения наёмников. Он напоминал Элиссе надоедливое насекомое, жужжащее над ухом и настойчиво пытающееся укусить, отогнать которое пока не представлялось возможным. Но на подобный вопрос у неё имелся заранее заготовленный ответ.              — Будет введён ежемесячный взнос, но он будет несоизмеримо мал в сравнении с прибылью, полученной в течение этого самого месяца.              — Qué noble (7).              Хоть Дарио и постарался скрыть своё недовольство за ироничной улыбкой, Элисса всё равно заметила, как заиграли желваки на его скулах и озлобленно дёрнулись крылья тонкого носа.              — А не станем ли мы сами после этого крысами? — прозвучал голос, напомнивший скрип двери её кабинета.              Из-за спины Фернана показался тщедушный маленький человечек, своим длинным носом и хитрыми въедливыми глазками напоминающий животное, о котором говорил. Походка его была на удивление плавной — он словно перетекал с одного места на другое. «Как угорь, — пришла Элиссе на ум аналогия, — такой же отвратительный и скользкий». Раньше этого «угря» ей видеть не приходилось. Мазнув взглядом по присутствующим, она заметила, что брови Кирка едва заметно сдвинулись к переносице — говоривший определённо ему не нравился.              — Что ты имеешь в виду?              Элисса примерно догадывалась, о чём завёл речь незнакомый наёмник, но хотела, чтобы он озвучил это для всех, иначе её ответ сыграл бы на опережение. А будет ли удачным такой ход, представлялось туманным. Она не решилась рисковать.              — Да вот созрела мыслишка, что бывшим товарищам по ремеслу, на которых мы собрались объявить охоту, могут совсем не понравиться наши благие намерения, — наёмник хитро взглянул на Элиссу. — Кое-кто может очень разозлиться, — он умело сделал паузу, давая остальным возможность лучше обдумать смысл его слов, — и захотеть прибить наглых крыс, возомнивших себя гончими псами.              По толпе вновь пронёсся ропот сомненья. Эта метафора прозвучала ещё более издевательски, чем завуалированные фразочки Дарио. Но угроза, о которой он говорил, была реальной. Элисса и сама задумывалась о том, что их ждёт, если вдруг обозлённым бандитам вздумается объединиться против «Клинков», а потому в соглашении, заверенном наместником, появился дополнительный пункт.              — Ты не крыса, а трусливый заяц, Лантэй! — вдруг громко выкрикнула Химринг, стоявшая рядом с ней. — Нам вполне по силам выбить из безмозглых голов безмозглые мысли, — наёмница кровожадно оскалилась, — вместе с жизнью!              Глаза Лантэя — наконец Элиссе стало известно его имя — превратились в две узкие щёлки. Он дёрнулся вперёд, но тут же остановился, словно наткнувшись на незримую преграду. Краем глаза Элисса заметила Дарио, в спешке отводящего взгляд. Эти двое определённо действовали в сговоре, а может и один по указке другого. Нить размышления оборвалась громкими восклицаниями — кое-кто воодушевился призывами Химринг, однако выкрики довольно быстро стихли, увязнув в сомнениях преобладающего большинства. Выжидать более было нечего.              –Логово крыс, — начала Элисса, выходя вперёд и нервно стискивая пальцами пару свитков, которые она достала из-за пазухи несколькими мгновениями ранее, — будет охранять сторожевой пёс.              Она развернула первый свиток, передав второй в руки Химринг.              — Это, — Элисса ткнула пальцем в сургучный оттиск кровавым пятном отпечатавшийся на жёлтом пергаменте, — печать Наместника Киркволла, а это, — её палец сдвинулся ниже, — подпись капитана стражи Валлен. Заверенное ими соглашение гарантирует наёмнической гильдии «Кровавые Клинки» защиту и полное одобрение всех действий, пока они не идут вразрез с законом. То есть, — она сконцентрировала внимание на Лантэе, — пока серые подопечные сторожевого пса, играют по правилам.              Лантэй растянул тонкие губы в желчной лягушачьей улыбке.              — Соглашение ещё не вступило в силу, — Элисса обвела глазами внимавших ей наёмников. — Но, с того момента, как моя подпись окажется на этом пергаменте, из самой обычной банды, которых в Киркволле великое множество, «Кровавые Клинки» станут первой гильдией наёмников. Это значит, что вместо страха и сомнения, которое мы ежедневно встречаем в глазах горожан, придёт уважение, вместо летящего в спину презрения — благодарность, вместо случайных заработков — достаток и признание. Хотите ли вы этого?! Хотим ли этого мы?              Над внутренним двором логова «Кровавых Клинков» разлилась звенящая тишина, так болезненно отозвавшаяся в ушах, что Элиссе на миг стало дурно. Она поспешила сконцентрироваться на ритмичном дыхании Клыка, всё это время недвижно сидевшего у её ног. В изнуряющем ожидании она переводила взор с одного наёмника на другого, вглядываясь в их лица, пытаясь угадать течение мыслей, но торопиться было нельзя. Элисса сделала всё, что могла, и сейчас пришёл черёд им самим выбрать, кем стать.              — Хе-х, — просипел ухмыльнувшийся Курт, чей обычно с трудом различимый голос сейчас прозвучал для неё, словно удар грома. — Попробовать-то можно. А, братцы?              С замиранием сердца она следила, как вслед за Куртом подобные ухмылки расцвели на нахмуренных лицах некоторых других наёмников. В них не было презрения или насмешки, а лишь несмелое одобрение, и в этом Элисса увидела луч надежды. Она отыскала глазами Кирка, и молчаливый ветеран едва заметно кивнул ей.              — Когда «Кровавые Клинки» только появились в Киркволле, — произнёс он, вынимая из ножен оружие, — у меня был лишь этот меч, — Кирк прокрутил клинок в руках, — да этот щит. — щит, в свою очередь покинул его спину. — Прошло десять лет, и только они по прежнему у меня и есть. Если эта писулька, — он качнул головой в сторону Элиссы, — поможет мне на старости лет обзавестись чем-то помимо них, то я не против поработать и со стражей.              По толпе наёмников прокатился рокот одобрения. Сердце в груди Элиссы забилось быстрее, но она не позволила себе расслабиться. Её цель всё ещё не была достигнута. Стоящий перед ней Фернан вдруг громко расхохотался.              — Эти наместниковские шавки не знают, с кем связались! — зычно воскликнул он. — Где этот эльфёнок с его оглоблей? Мы с ним ещё и тевинтерских выблядков всех переловим! Вперёд! За богатством и славой!              Вслед за Фернаном оглушительно завопила Химринг, и все остальные поддержали и преумножили её звучный клич. Именно в этот момент Элисса ощутила их признание. Не тогда, когда она скрестила клинки у горла поверженного антиванца, а сейчас, вобрав в себя этот единодушный крик, позволивший ей стать кем-то большим, коим до этого мига она сильно сомневалась, что является.              — Perfecto, chiquita (8). Подписывай, что же ты медлишь?              Бархатный тембр Дарио царапнул слух. Даже сквозь гул голосов Элисса расслышала, его издевательские аплодисменты. Она скрежетнула зубами — демонов эльф решил оставить за собой последнее слово и тем самым смазал всё ощущение триумфа, едва успевшего зародиться в душе. Впрочем, начатое следовало закончить. Было необходимо закрепить свою победу, даже если её вкус подпортил антиванский мерзавец. Элисса вдруг с ужасом осознала, что не сообразила подготовить чернильницу. Пытаясь придумать хоть что-нибудь, она заозиралась по сторонам, как вдруг прямо перед носом возник оловянный поднос с чернильницей и потрёпанным гусиным пером, облезлым в нескольких местах.              Словно в тумане, под дружный рёв мужских и женских голосов, Элисса вывела «гильдмастер „Кровавых Клинков“ Волчонок» рядом с витиеватой подписью капитана городской стражи. Вернув перо обратно на поднос, она попыталась разглядеть, кто же выручил её в столь трудной ситуации, но заметила лишь клочок седой бороды, мелькнувший в толпе поздравлявших друг друга наёмников. Поразившись своей догадке, Элисса позволила себе довольную улыбку. «Первый шаг сделан, — подумала она. — Пришла пора сделать второй».              Дождавшись, когда восторги немного поутихнут, Элисса забрала у Химринг второй из подготовленных к сегодняшнему дню свитков и вновь взяла слово.              — Я поздравляю всех вас и горжусь, что вместе мы смогли принять правильное, но вместе с тем трудное решение. Избрав этот путь, мы получим не только выгоду. Придётся принять и некоторые ограничения, а также ответственность за все наши поступки. Это, — второй свиток был гораздо больше, а потому развернулся под тяжестью веса и упал к её ногам, — устав гильдии «Кровавые Клинки». В нём оговорены все правила, условия и ограничения, вводимые для соблюдения порядка и упреждения разбирательств между членами гильдии. Любое нарушение устава будет разбираться на общем совете, и нарушитель будет нести наказание в соответствии с вынесенным решением. Для всеобщего ознакомления сейчас я зачитаю каждый пункт, а после посредством голосования мы выберем пятёрку моих помощников.              Элисса тяжело сглотнула. Саднящее от долгих речей и нервных переживаний горло отозвалось мучительной резью. С тоской вспомнился кувшин с водой на подоконнике её кабинета, однако пока он был так же недосягаем, как и грядущий вечер. День обещал быть невозможно долгим.              — Начнём, пожалуй. Пункт первый…              

***

      

      Её предположение оправдало себя целиком — собрание затянулось до глубокого вечера. Наёмники подвергли подробному обсуждению каждый пункт нового устава, искали лазейки, гадали над последствиями. Но гораздо дольше выбирали мастеров, споря до хрипоты и кулачных разборок. Хвала Создателю, Кирк сурово осаживал разбушевавшихся согильдийцев. Спустя три часа, пару разбитых носов и одну сломанную челюсть «Клинки» сумели прийти к единому решению. Мастерами оказались: Кирк, Фернан, Курт, Химринг и, неожиданно, Дарио. Элиссе до спазмов в желудке захотелось отвергнуть его кандидатуру, но она сдержалась, а обдумав всё, пришла к выводу, что из сложившейся ситуации можно извлечь определённую выгоду. Став мастером, Дарио будет обязан отчитываться ей обо всех своих действиях, а она уж постарается занять его так, чтобы времени заниматься чем-то иным, кроме дел гильдии, у него не осталось.              Элисса свистнула Клыка, вольготно растянувшегося на вязанках свежей соломы, предназначенной для набивки поистрепавшихся чучел. Следовало пойти домой и хорошенько выспаться. Завтрашний день обещал начаться с тяжёлой дискуссии с Авелин в Крепости наместника.              На выходе Элисса встретила того, с кем сегодня больше предпочла бы не видеться.              — Не возражаешь против моей компании, chiquita (9)?              Клык глухо зарычал. Элисса нехотя осадила его и пожала плечами, хотя внутри все содрогнулось, словно от ледяного ветра, забравшегося под одежду. Она всей душой разделяла недовольство своего пса. Вкрадчивый голос антиванца вызывал зудящее чувство опасности. Элисса молча и не оглядываясь пошла в направлении своего дома — в случае какой-либо выходки Дарио ждали бы острые клыки мабари, готового расправится с любым, кто дерзнёт попытаться причинить вред его хозяйке.              — Не ожидал, что ты примешь мою кандидатуру, — проговорил Дарио, поравнявшись с её плечом.              Элисса искоса взглянула на него — эльф лучезарно улыбался, но и в этой улыбке было что-то хищное, даже ядовитое. Нос Клыка раздражённо морщился, демонстрируя явное недовольство навязавшимся спутником.              — Почему же? — после недолгой паузы ответила она. — Ты отличный боец и пользуешься авторитетом, а это назначение покажет: можешь ли ты стать командиром, пусть и небольшого числа людей.              — Как ни приятно получить cumplido (10) от hermosa mujer (11), но я бы на твоём месте поступил бы иначе.              Они дошли до Висельника. Повешенный истекал кровью в последних лучах заходящего солнца — жутковатое, но вместе с тем завораживающее зрелище.              — Я знаю, — тихо проговорила Элисса. — Ты бы убил меня ещё в день дуэли и тем самым избавил себя от самой возможности принятия подобного решения.              Стальные глаза антиванца опасно сощурились:              — Querida… (12)              Его фразу оборвало утробное рычание — Клык, которому определённо не понравился пренебрежительный тон Дарио, угрожающе ощерился и подобрался, приняв боевую стойку. Элисса чуть успокоила пса едва заметным касанием.              — A partir de este momento, — спокойно сказала она, — vuelva a mí como capítulo de tu gremio — y de ninguna otra manera. (13)              Она в упор посмотрела на онемевшего эльфа и, очаровательно улыбнувшись, добавила:              — Hasta mañana (14).              

***

      

      Первым, что увидела Элисса, когда открыла глаза, была полированная столешница письменного стола из прочного каменного дуба. Всего несколько мгновений назад она слушала рассказ Фенриса об ублюдке Данариусе, державшем его в рабстве, поражаясь стойкости эльфа и морщась от гнева при упоминании жестокости тевинтерского магистра, и вот теперь её взору предстали концентрические разводы на сероватой древесине. Элисса резко вскочила и тут же пожалела об этом — голову повело, а в глазах потемнело так, что она тут же зажмурилась и упала обратно в кресло.              — Полегче, лапочка, — проворковал откуда-то сбоку насмешливый голос с отчётливым ривейнским акцентом, — сейчас не время для подвигов.              «Изабела, — ворохнулась вялая мысль, — ну конечно». Элисса вспомнила, что пиратка пришла сразу же, как они с Фенрисом и тем, что осталось от их отряда, вернулись с Рваного берега — не досчитались многих, зато теперь тевинтерские работорговцы ещё не скоро покажутся в окрестностях Киркволла. При мысли о последней вылазке девушку накрыла волна удовлетворения. Она таки смогла вывести хоть часть той «плесени», что так упорно прорастала в этом полисе Вольной Марки. Оставались ещё многочисленные городские банды, но вскоре одну из них как раз ожидал крупный сюрприз. «Об этом потом», — подумала она и, прищурившись, посмотрела на пиратку, вольготно расположившую босые ноги по другую сторону письменного стола.              — Как давно я вырубилась?              — После первого же стакана, — с готовностью отозвалась Изабела и приложилась к горлышку сильно початой бутылки, — но мы не скучали.              — А где…              — Лириумный красавчик ушёл спустя полчаса, прихватив одну из моих бутылок, жаль не меня, — ривейнка разочарованно поболтала пузатым сосудом и, приподняв его повыше, вгляделась в дно из толстого стекла. — Впрочем, он оставил меня в приятной компании, — пиратка отсалютовала бутылкой.              Элисса готова была застонать от досады. Мало того, что она, глава первой в Киркволле гильдии наёмников, согласилась на сомнительное предложение Изабелы отметить удачное задание в своём кабинете, так ещё и совершенно позорным образом заснула после первого стакана. «Хорошо ещё, что никто не зашёл в то время, пока я была в отключке», — с некоторым облегчением подумала Элисса, не сумев сдержать разочарованный вздох.              — Не казнись, лапочка, — как и всегда «прочитала» её пиратка, — тебе давно пора отдохнуть. Совсем загоняла себя и своих ребят. Мачту вам в задницу! Лучше бы вы другим занимались! А ты, — на девушку нацелилась пустая бутылка из-под рома, — по-прежнему пренебрегаешь моим советом.              Элисса побоялась, что та могла прилететь ей в голову, и в случае возможной атаки продумала план отступления под письменный стол. Но к большой удаче координация Изабелы под воздействием алкоголя дала трещину. Бутылка выпала из обычно цепких пальцев пиратки и полетела вниз, откуда тут же раздался громкий визг — мабари бешено зацарапал когтями пол и, поднявшись на все четыре лапы, возмущённо облаял возмутительницу своего спокойствия. Ривейнка фыркнула и заливисто расхохоталась, чем вызвала новый приступ негодования пса.              — Клык, — позвала Элисса питомца, — твои усилия напрасны. В следующий раз просто располагайся подальше от Изабелы.              Мабари разочарованно заскулил, не получив ожидаемой поддержки, а пиратка, хитро улыбнувшись, обхватила ногами мускулистую шею собаки и принялась почёсывать его бока пальцами ног. Элисса в изумлении воззрилась на это проявление пошловатой нежности к её псу — раньше подобного она не замечала.              — Ему нра-а-авится… правда, пушистик? — пьяно протянула пиратка.              Клык протестующе заворчал, но подрагивающая задняя лапа говорила об обратном. Изабела, по-видимому, тоже заметила, что мабари на самом деле разомлел от её ласки, и самодовольно оскалилась. Внезапно снаружи раздался какой-то шум и приглушённые крики. Пёс тут же вывернулся из смуглых коленок ривейнки и опрометью рванул к двери.              — Мальчики хорошо выполнили моё поручение, — промурлыкала Изабела.              — Что?..              — Тебе стоило отдохнуть, и я намекнула твоим парням, что нас лучше не беспокоить.              Элисса чуть не схватилась за голову. «Снова сплетни поползут», — девушка в ужасе представила шепотки за спиной, глумливое хмыканье и статус «любительницы женщин». Впрочем, какое ей дело, пусть думают, что хотят. Всё равно жить этим слухам до следующего «занятного» случая, который рано или поздно с кем-нибудь произойдёт. До этого злые языки уже болтали о том, что она фригидна; после, что спит со своим мабари. Элисса мысленно усмехнулась — последнему, кто попытался пошутить на тему её «особенной» любви к животным, она «заткнула рот» сломанным носом и отбитыми рёбрами. Била так, чтобы не покалечить, но дабы запомнилось и долго болело. Больше подобных прецедентов не возникало, по крайней мере пока. Элисса подавила желание тяжело вздохнуть. Изабела даже сквозь пьяную пелену разглядела бы то, что она прятала внутри так глубоко, как могла — боязнь подпускать к себе кого бы то ни было, после того как… Она поспешно задавила эту едва зародившуюся мысль и поспешила подойти к выходу из кабинета.              — Ах ты, наг паршивый! — взревела дверь, как только Элисса приблизилась. — Не пущать вздумали! Да я же вас голыми руками!              Элисса стремительно распахнула деревянную створку и широко улыбнулась малиновому от гнева Корвалу, который в широком захвате боролся с дюжим светловолосым юношей, кажется, Роллеком — одним из новичков, которых Кирк отобрал пару недель назад из прошедших обучение рекрутов.              Теперь в «Кровавые Клинки» мог вступить любой желающий с непременным условием соблюдения устава и прохождения обучения длиной в несколько недель, в конце которого «новоиспечённого» наёмника ждало итоговое испытание. Памятуя о своей вступительной «проверке», Элисса и решила придумать иную форму отбора, чтобы больше никому не пришлось пройти через подобный кошмар. Хотя неизвестно, что было сложнее: пришить в одиночку пару-тройку бандитов или выполнить все задания Кирка, который лично присутствовал на каждом «экзамене» на членство в гильдию.              — Роллек, отпусти его, — отчаянно пытаясь задавить улыбку, произнесла Элисса.              — Гильдмастер… он… — пыхтя от натуги, отозвался парень, — не… велено…              — Отпусти.              Наёмник послушно разжал свои медвежьи объятия, и пошатнувшийся от неожиданности Корвал громко помянул Камень. Элисса быстро шагнула к гному и положила руку на плечо, не сводя нахмуренного взгляда с растерянного караульного.              — Запомни этого гнома, Роллек, и всегда провожай его ко мне по любому вопросу.              — Так ведь приказано было…              — Приказы клинку может отдавать гильдмастер, мастер или эфес, — Элисса, прищурившись, посмотрела на опешившего от её тона наёмника, — это понятно?              Клинками именовалось большинство наёмников, не имеющих командного звания. Они подчинялись эфесам, начальствующим над дюжиной воинов. Выше эфесов стояли только мастера, коих в гильдии было пять во главе с гильдмастером в лице Элиссы.              — Да, гильдмастер.              Караульный окончательно стушевался и опустил плечи, даже став как-то ниже ростом. В иное время Элиссе стало бы совестно за подобную выволочку, но она была слишком раздражена вольностью Изабелы и случившейся неразберихой с Корвалом. Позволять пиратке командовать своими подчинёнными было её упущением, точнее следствием усталости. «Мне следует хотя бы выспаться, чтобы подобное впредь не повторялось», — подытожила она.              Стараясь не смотреть на окончательно сникшего караульного, Элисса завела всё ещё пышущего праведным гневом гнома в свой кабинет, где он немедленно подвергся настойчивому обнюхиванию и облизыванию со стороны Клыка.              — Тьфу! — ворчливо отплёвывался Корвал. — Угомонись, зверюга! Вишь разошёлся! Да по…              Неожиданно гном запнулся на полуслове и вновь стал стремительно багроветь. Элисса проследила за его взглядом и обнаружила на его пути почти полностью обнажённые смуглые ноги пиратки, которая, заметив смущение Корвала, ещё и принялась коварно потягиваться в кресле.              — Изабела… — Элисса укоризненно покачала головой.              — Я пойду, — ривейнка натянула высокие сапоги и легко поднялась на ноги, будто бы не она совсем недавно в одиночку уговорила бутылку рома, — утешу несчастного мальчика, — проворковала она, по-видимому, имея в виду получившего выволочку караульного.              — Изабела…              — Знаю, знаю, — недовольно повела плечами пиратка, — приглашу его в «Висельник» после дежурства. Знаешь, лапочка, иногда ты омерзительно похожа на нашу мужеподобную яйцепинательную благодетельницу, — она поравнялась с Элиссой и подмигнула ей, — но на тебя хотя бы смотреть приятно.              — Изабела, — окликнула подругу Элисса у самой двери, — спасибо.              — Не благодари, радость моя, — произнесла ривейнка, выходя из кабинета, — лучше тоже утешь кого-нибудь.              Когда дверь за пираткой захлопнулась, Элисса перевела взгляд на словно набравшего в рот воды Корвала и поневоле усмехнулась — гном неотрывно буравил глазами выход из её кабинета. Клык подошёл к нему и подбил лапой ладонь. Не добившись реакции, пёс звонко гавкнул — Корвал вздрогнул, но оторвался от созерцания входной двери.              — Здравствуй, мой друг, — Элисса взяла гнома за обе руки и усадила в кресло, в котором ещё недавно пребывала пиратка. — Прости за этот неприятный случай, такого больше не повторится. Что привело тебя ко мне? — спросила она, обходя стол и устраиваясь напротив.              — Так это, — опомнился Корвал, — эмблемы твои готовы. На вон, погляди.              Он порылся в поясной сумке и достал небольшую металлическую вещицу, похожую на фибулу для плаща и напоминающую круглый щит. В центре на зачернёном фоне остриём вниз был выгравирован меч пересечённый тремя широкими линиями: короткой в середине и длинными по краям, по форме напоминающим шахматную ладью с отломанным краем верхней грани. Эта эмблема являлась ничем иным как позабытым гербом «Кровавых Клинков» — Химринг случайно нашла стопку выцветших нашивок на дне одного из сундуков в оружейной. Расспросив Кирка, Элисса узнала, что история об основании банды Миираном была абсолютной ложью. У банды был другой основатель — возглавлявший её ещё до Миирана — и те найденные нашивки использовались, чтобы «Клинки» отличались от других наёмников. Он же пытался ввести в банде деление на звания, которые, к сожалению, быстро забылись после его скорой смерти от руки близкого человека. После длительных расспросов Кирк неохотно поведал, что им был Мииран, захвативший своё главенство по средствам братоубийства и предложивший Кирку место правой руки в качестве платы за молчание.              Видя явное нежелание своего собеседника распространяться по поводу этой истории, Элисса не стала выпытывать подробности. Заметив сожаление в голосе Кирка, она решила вернуть былые звания. К тому же и сам ветеран не раз намекал ей, что столь немалое количество вооружённых людей не может действовать словно стадо баранов, возглавляемое одиноким пастухом.              — Благодарю, Корвал, — задумчиво произнесла она. — Я пришлю кого-нибудь забрать их сегодня. Заодно наконец отправлю отряд для охраны. Трёх воинов будет достаточно?              — Вполне, только надо бы поздоровее. Сильверит тебе не куль соломы. А тут через полгорода нести…              — Корвал, — вздохнула Элисса, — какой раз мы говорим об этом. Я не приму платы за услуги своих наёмников. Наконец у меня появилась возможность отплатить тебе за всё то добро…              — И я такое сказать могу, девонька, — гном нахмурил кустистые брови. — Так что не дури и подбери мужиков подюжее, чтобы мечи и секиры доволокли. А сама лучше к нам заглядывай почаще. Домашние пожурить просили, что ты и носа не кажешь, с момента как тут засела, — он укоризненно покачал головой. — Орта моя домой к тебе бегает, а ты как и не живёшь там. А сюда не пущу, авось также примут.              — Прости, Корвал, — Элисса пристыженно опустила голову.              Она извинялась не только за чрезмерное рвение своих наёмников, но и за то, что действительно совсем перестала навещать своих друзей, с головой уйдя в управление гильдией. Причин было несколько, но об одной она не позволяла себе даже помыслить, не то чтобы рассказать о ней гному.              — Значиться вот что, — сердито произнёс Корвал после некоторого молчания, — виниться ты мне бросай. Не к лицу тебе, девонька, и не по положению. Делами горазда — ими и исправляй. К нам сегодня ужинать ждём. Орта чегой-то на кухне затеяла, так под руку Гиб сунуться и норовит, — Корвал ехидно прищурился. — Вместе, даст Камень, и не отравимся.              Элисса подняла на гнома повеселевший взгляд и заулыбалась. Её маленькая подруга отлично обращалась с растениями, но вот в кулинарии ей не было равных среди худших. Орта умудрялась испортить такие простые блюда, с которыми в Ферелдене справился бы и ребёнок. Полная неспособность гномки к приготовлению еды была одной из причин, почему к Гиб в доме Корвала относились почти как к Совершенной.              — Конечно, я приду. Не могу же я бросить друга перед лицом исключительной опасности.              — Вот и ладненько, — довольно хлопнул в ладоши гном, поднимаясь из кресла. — Там дельце и обмозгуем.              — Корвал, — остановила его Элисса, — что за дельце? Если это задание для «Клинков», то говори сейчас. После наметившегося ужина я рискую надолго выбыть из строя, а потому нужно успеть отдать необходимые распоряжения, — добавила она, улыбаясь.              Конечно, это была шутка, но в ней имелась и доля правды. Сегодняшним вечером Элиссе хотелось забыть о том, что она глава первой в Киркволле гильдии наёмников и провести обычный вечер в компании друзей.              — Так это… — попытался возразить Корвал, но, встретившись с ней взглядом, только махнул рукой. — Эх, ладно. Приятель мой один, Йевеном звать, в переделку попал, — гном тяжело вздохнул. — Сыновья его — оболтусы, хлыста на них нет, потащились на Тропы, будь они неладны! А всё этот маг проклятущий!              — Тропы? Маг? — Элисса начала догадываться, кого он имеет ввиду. — Хоук.              — Он самый, — сердито кивнул гном. — Вернулся с кучей добра да рассвистал всем вокруг, что ему всё путешествие — как помочиться сходить. Ну скудоумные эти и подвязались…              — Мне нужно знать их имена, сколько их было и как давно ушли? — быстро произнесла она.              — Эмрис, Иван и Мирин. Да на ужине всё и вызнаешь. Йевен самолично обещался быть. Только ты это, — Корвал сурово взглянул на Элиссу, — на Тропы сама не лезь! У тебя вон дуболомов в подчинении сколько бродит, их и пошли!              Она тяжело вздохнула. Корвал, конечно же, в очередной раз хотел уберечь её от опасности, при этом совершенно забыв о текущем положении вещей. Но Элисса всем сердцем любила этого угрюмого ворчливого наземника, видавшего в Бездне все её понятия о долге гильдмастера, и была обязана успокоить его хоть немного.              — Мне надо хорошенько всё обдумать, но обещаю, что не буду попусту рисковать, — попыталась она усыпить гномью бдительность.              — Ты повздыхай, повздыхай, пигалица, — провалил её попытку Корвал. — Управы на тебя нет…              От этого отеческого ворчания всё негодование в миг улетучилось. Элисса вышла из-за стола и крепко стиснула гнома в объятиях.              — Я буду осторожна, — пообещала она.              — Эх, дурёха… — Корвал похлопал её по согнутой спине и отошёл, опустив голову, — обещает она. Про ужин не забудь, — он бросил взгляд на гремящего бронёй Клыка, выбирающегося из-под стола попрощаться, — и зверюгу свою захвати, Гиб будет хоть поворчать на кого, не всё ж на нас с Неввином. Бывай.              Гном махнул Элиссе рукой, что-то ещё неразборчиво буркнув себе в бороду, и толкнул плечом дверь, но силы, видимо, не рассчитал. Створка решительно распахнулась, и за ней громко ойкнули. Корвал громко выругался, обозвав показавшегося в проёме и потирающего лоб Роллека безмозглым слепошарым бронто, и сердито затопал к лестнице. Наёмник пожал плечами и осторожно прикрыл дверь. «Вполне понятливый парень», — отметила Элисса. Замерев посреди комнаты, она обдумывала дальнейшие действия. Постояв так с минуту, Элисса решительно направилась к стойке с оружием, а через минуту раздался короткий свист и дверь её кабинета вновь отворилась слишком резко.              — Уходите, гильдмастер?              Наученный горьким опытом, Роллек стоял несколько поодаль, так чтобы открывающаяся дверь не могла его задеть.              — Да, — бросила Элисса, — если придёт кто, — направляй всех к Кирку, Фернану или Химринг. Сегодня я скорее всего уже не появлюсь.              — Хорошо, гильдмастер.              Элисса кивнула и споро спустилась по лестнице. Миновав небольшой коридор, она вышла во внутренний двор. Пространство вокруг было наполнено глухим стуком деревянных мечей, которые нет-нет, да и ломались от слишком сильных ударов; тяжёлым дыханием людей, вымотанных приятной усталостью физической нагрузки, когда работаешь не на износ, а на укрепление; и резкими окриками наставников, среди которых особенно выделялся звучный голос Кирка.              Этот угрюмый ветеран стал в жизни Элиссы единственным, кто оценил её как лидера и воина, принимая во внимание лишь поступки и личные качества. Однажды он даже обмолвился, что увидел в ней нечто схожее с первым главой «Кровавых Клинков». «В тебе горит тот же огонь», — были его слова. По обрывочным фразам и оговоркам Элисса сделала вывод, что Кирк очень ценил того человека, сравнения с коим она удостоилась. Это наполнило её гордостью и уверенностью в правильности выбранного пути.              Мысль о преобразовании банды в гильдию возникла, когда в памяти всплыли «Блэкстоунские Волонтёры». Эта независимая наёмническая организация занималась делами, кажущимися власть имущим не стоящими затрат и их высокого внимания. Среди простых ферелденцев эта гильдия, напротив, пользовалась большим уважением за помощь в решении проблем, будь то стая обнаглевших волков или домушник, обкрадывающий по ночам дома горожан. За близость к народу во многих тавернах «Волонтёрам» полагалась бесплатная порция эля, а сама Элисса частенько слышала о них добрые речи от слуг да и в толпе во время нередких прогулок по Хайеверу.              В своей же гильдии она решила пойти дальше и узаконила её деятельность, заручившись официальным одобрением городской власти. Как показали последние полгода, это сотрудничество получилось довольно успешным и даже принесло определённые плоды.              Вынырнув из воспоминаний, Элисса попыталась проскользнуть как можно незаметнее, памятуя о том, что могло её ожидать при встрече с Кирком, но Клык рассудил иначе. Уставший от длительного лежания в кабинете пёс стремительно понёсся по двору, обнюхивая всё, что попадалось на пути, и привлекая всеобщее внимание. После такого представления Элиссу, конечно, заметили, и отовсюду посыпались приветствия — кто-то по-старой памяти называл Волчонком, а кто-то по оговоренному после получения «Кровавыми Клинками» статуса гильдии званию «гильдмастера». Она здоровалась в ответ, кивала и слабо улыбалась, стараясь как можно быстрее преодолеть путь до выхода со внутреннего двора «Оружейной».              — Гильдмастер!              «Не успела», — с досадой подумала Элисса, повернувшись лицом к своему мастеру. Кирк глядел, нахмурившись, и в его взгляде плескалось крайнее неодобрение. За спиной наёмника переминались с ноги на ногу два дюжих парня, в родне которых явно имелись кунари — такими высоченными и плечистыми они были. Элисса, поджав губы, ждала продолжения — разговор, подобный тому, что ждал её сейчас, случался уже не впервые.              — Нет, — опережая его слова, бросила она.              — Я ещё ничего не сказал.              — Я знаю всё, что ты скажешь, поэтому при всём уважении — нет.              — В одиночку вы уязвимее, гильдмастер, — спокойно заметил ветеран.              — Незаметнее.              — С мабари?              Кирк флегматично указал на Клыка, со звонким лаем носившегося за деревянным мечом, который задорно хохоча бросали ему двое эльфов. Это было довольно необычно, потому что никто из «Кровавых Клинков» не выражал желания даже погладить грозного пса, не то чтобы поиграть. В иной момент Элисса внимательно бы пригляделась к весёлящейся парочке, но прямо сейчас праведное негодование затмило аргументы, предъявляемые ветераном. Ей до безумия захотелось топнуть ногой и крикнуть, что глава гильдии здесь она и вольна поступать так, как ей вздумается, но вовремя поняла как по-детски глупо это будет выглядеть.              — С этими не пойду, — процедила Элисса сквозь зубы.              Кирк странно посмотрел на неё, и она могла бы поклясться головой, что на его по-обыкновению серьёзном лице мелькнула тень усмешки. Он сделал быстрый знак рукой, и к Элиссе подошли те самые эльфы, которые мгновение назад веселились с её мабари. Теперь представилась возможность рассмотреть их получше: они были молоды или казались молодыми, по крайней мере вели себя словно подростки — постоянно переругиваясь, пихаясь и огрызаясь в адрес друг друга. Тёмно-рыжие волосы у одного были обрезаны неровными прядями и доходили примерно до плеч, а у другого наоборот коротко подстрижены. У эльфа с короткими волосами не хватало левого уха. Увечье выглядело довольно уродливо, и Элисса поспешно отвела глаза, дабы не выглядеть неучтивой. Это не прошло незамеченным — безухий проследил за направлением её взгляда и усмехнулся, слегка наклонив голову.              — Это братья, Левый и Правый, — представил их Кирк. — Мои воспитанники.              В последних словах ветерана отчётливо слышалась тщательно скрываемая гордость. Эльфы заулыбались и дружно кивнули Элиссе в знак приветствия. Вглядевшись в их лица чуть пристальнее, она заметила то, что не бросалось в глаза с первого взгляда — братья были похожи как две капли воды, но из-за разности в длине волос и одежде это становилось ясно лишь при должном внимании. «Близнецы», — поняла Элисса. Эльф без левого уха носил короткий дублет нараспашку поверх кожаной безрукавки, перевитой на груди крест накрест массивной металлической цепью. Другого почти полностью скрывал землистого цвета плащ, из-под которого проглядывали гарды каких-то клинков в форме полумесяца. Глаза у близнецов, большие как и у всех эльфов, тоже выглядели необычными — тёмные, почти чёрные, что в сочетании с их величиной и светлым тоном кожи смотрелось жутковато.              — А… кто из вас кто? — озадаченно спросила Элисса.              — Я Левый, — произнёс близнец с короткими волосами, помахав ей рукой. — Он Правый.              Эльф довольно ощутимо хлопнул брата по спине так, что тот даже пошатнулся. Длинноволосый не остался в долгу и с силой пихнул брата плечом.              — Уймитесь! — прикрикнул на них Кирк.              — А почему… — начала было Элисса, но Правый опередил её вопрос, убрав волосы и обнажив отсутствие правого уха.              — Если захочешь — спроси, — спокойно проговорил ветеран. — Одно скажу, они обучены всему, что умею я сам.              Элисса не стала спорить. Наличие охраны смущало и тяготило её, но последняя фраза Кирка разожгла любопытство. Ветеран был превосходным учителем, но обо всех его умениях мог поведать разве что Мииран, который, хвала Создателю, уже не мог никому ничего рассказать. Последним аргументом в пользу эльфов стал Клык, подбежавший к Правому и сунувший ему в ладонь обслюнявленный и порядком погрызенный деревянный меч, призывая продолжить игру. Мабари признал близнецов, а значит, они заслуживали внимания и определённого доверия. «К тому же эти двое не будут так бросаться в глаза, как бронированные увальни с башенными щитами, увязавшиеся за мной в прошлый раз», — окончательно убедила себя Элисса.              — Хорошо, — сказала она, и братья тут же довольно оскалились, но, поймав грозный взгляд наставника, моментально прекратили ухмыляться. — Кирк, обойдитесь сегодня без меня.              Кирк молчаливо кивнул и, развернувшись, направился к площадке для спарринга. Элисса несколько мгновений смотрела ему вслед, после чего перевела взгляд на выжидающе уставившихся на неё близнецов.              — Держитесь поблизости, но старайтесь не привлекать внимания, — приказала она.              — Да, гильдмастер, — почти хором отозвались близнецы.              — Тогда идём.              Клык разочарованно заскулил, понимая, что поразвлечься больше не удастся. Элисса одёрнула его резким свистом, призывая держаться рядом. Эльфы многозначительно переглянулись.              — Гильдмастер, — обратился к ней Левый, — а нас научите?              — Чему?              — Свистеть, — с некоторой долей почти детского восхищения произнёс Правый.              — Л-ладно, — от удивления Элисса даже запнулась, — но не прямо сейчас. У меня важное дело, — сказала она и поспешила к выходу.              Элисса собиралась наведаться в «Висельник». Для поиска возжелавших приключений гномов нужно было узнать, где находился вход, которым когда-то воспользовался Хоук. Если же скудные разумы сыновей Йевена не озарит светлая мысль о том, чтобы повернуть назад у входа в тейг, ей понадобятся ещё и карты Глубинных Троп. Кому, как не Варрику, было располагать нужными сведениями и возможностью обрисовать маршрут пройденного однажды пути.              Главного сплетника Кирквола Элисса навещала сравнительно недавно — всего каких-то три дня назад. Она повадилась регулярно захаживать в «Висельник» с тех самых пор, как гном впервые предоставил ей информацию о состоянии дел в Хайевере и личном благополучии его тейрна. Быстро смекнув, что Варрик способен раздобыть практически любые сведения, Элисса с жадностью изголодавшейся волчицы набрасывалась на любые вести о брате и своём потерянном доме, щедро компенсируя гному прилагаемые усилия.              К тому же почти все вести были сравнительно добрыми. Хайевер почти не затронул Мор, отбушевавший в Ферелдене больше года назад. К величайшему удивлению Элиссы, Рендон Хоу довольно милостиво обошёлся с жителями Прибрежных земель, дав им возможность выбрать служить ли новому хозяину или сохранить верность Кусландам. Это решение обернулось гражданской войной, одеяло которой долгое время перетягивала на себя та или иная сторона. Один из крестьян сумел собрать довольно большой отряд из умеющих держать в руках хоть какое-то оружие, помимо вил и мотыги, и ушёл в подполье, устраивая сторонникам Хоу бесчисленные засады и огрызаясь редкими, но удачными вылазками, направленными больше на то, чтобы измотать и разъярить врага.              Что было с Фергюсом во время и после Остагара Тетрасу узнать не удалось. Известно стало лишь то, что брат явился к воротам родного города почти сразу после окончания Мора с большим войском, состоящим из хайеверцев и толпы раскрашенных варваров, в которых знающие умы распознали хасиндов. Помимо внушительной армии, он привёз королевский указ о том, что Рендон Хоу убит и носит имя предателя и изменника родины и короны. Впечатлённые этим союзники мёртвого эрла сдали захваченный тейрнир без боя на милость молодого Кусланда. За что жестоко поплатились — Фергюс осудил каждого, кто хоть чем-то нарушил присягу, данную погибшему тейрну Брайсу, и каждого приговорил к смерти. После подобных решений мнение народа о брате стало двояким — большинство обрадовалось возвращению законного наследника и поддержало столь суровые решения, но многие осудили его чрезмерное желание с особенным рвением покарать предателей.              Действия Фергюса положили начало множеству слухов, которые юркими ящерками расползались в разные стороны из Ферелдена. В одних говорилось, что брат давний любовник королевы Аноры, потому Хоу и впали в немилость у её нового мужа. Иные сплетники уверяли, что Кусланду благоволит сам король и вскоре пожалует ему чин своего советника. Третьи же были столь невероятны, что походили на собственные байки Варрика — поговаривали, что Фергюс пленился прекрасной ведьмой из Диких земель и устраивает в её честь кровавые ритуалы, устилая землю внутренностями своих врагов.              Вряд ли что-то из этих досужих домыслов могло оказаться правдой. Элисса пребывала в твёрдой уверенности, что брат никогда бы не прельстился чужой женой, не говоря уже о дикой колдунье. Да и то, что Фергюс оставил бы родной дом ради должности при дворе и политических интриг, не представлялось возможным — он любил Хайевер всем своим сердцем.              Каждый раз, получая хотя бы крупицу информации, Элисса порывалась написать брату и каждый раз бессильно замирала над почти пустым листом пергамента, выводя лишь единственное слово: «Фергюс…» Мысли о том, что пришлось ему пережить, оказавшись один на один против горя, обрушившегося на него горной лавиной из боли и одиночества, вызывали едкую резь в груди. Сомнения в правильности собственного решения — остаться для брата умершей — постепенно закрадывались в голову. «Не было ли это ужасной ошибкой?» — пугающий, тревожный вопрос всё чаще вставал перед ней после очередной порции известий. Её брат не стал бы без разбора казнить каждого, кто волей или неволей подчинился условиям вражеских захватчиков! Элисса полагала, что многие вассалы Кусландов были вынуждены принять требования Рендона Хоу, не в силах противостоять его угрозам и давлению, опасаясь за жизни своих семей. Весёлый и добрый Фергюс, ласково треплющий свою неугомонную сестрёнку по макушке и дующий на её разбитые коленки, не мог отдать столь жестокие приказы — лишить жизни всех без выяснения причин и обстоятельств! Но остался ли он тем самым Фергюсом, которого она знала и любила? «Мой бедный брат, что сотворила с тобой наша беда?» — терзала себя Элисса ранящими лучше всякого клинка, мучительными вопросами.              Дел в гильдии с каждым днём прибавлялось всё больше, и времени на эти болезненные размышления почти не оставалось, как и на те другие, которых она избегала, точно дикая галла лесного охотника. Когда Элисса сражалась в смертельной дуэли за место главы, она совершенно не представляла, насколько трудным окажется руководство таким большим количеством людей. Произнося пламенную речь про новые порядки, не осознавала, сколько дел и обязанностей на самом деле свалится на её плечи. Бесконечные договоры, поиск заказов, распределение их среди наёмников, составление планов нападений и вылазок — из этого состоял почти каждый день. Поздними вечерами в своём кабинете, наскоро заглатывая пищу, частенько и вовсе не ощущая её вкуса, Элисса принималась за подсчёт прибыли и расходов. Это выматывало её почище всего остального. Безусловно, она могла и умела вести подобные дела. Мать в своё время, потратив кучу времени и сил, всё-таки смогла заставить свою неусидчивую дочь в должной мере постичь науку счетоводства. Впрочем до сих пор для Элиссы это оставалось сущей пыткой.              К её большой удаче на этом мучительном поприще у неё отыскался помощник. Им оказался гном по имени Грантен. Этот седобородый наземник, чуть больше года назад учивший её взламывать замки и распознавать различного рода ловушки.              Старый гном был нелюдим. Даже долгое время прожив среди наёмников, он мог месяцами не выходить из крохотной комнатки, именуемой им «мастерской». Лишь изредка его затворничество нарушалось походами на рынок в поисках расходных материалов для ремесла. Элисса подозревала, что Грантен так и не привык к жизни на поверхности и к необъятному полотну неба над головой вместо каменных сводов.              Его неизменными спутниками, такими же верными, как и отмычки, являлись ворчливость и недовольное брюзжание. Однако и с ними вполне можно было мириться, учитывая уровень его мастерства.              Именно он так своевременно выручил Элиссу с пером и чернильницей на том памятном собрании «перерождения Клинков». Она искренне намеревалась отблагодарить его, но вихрь событий, вовлекший её в свой круговорот, благополучно выбил из голову эту благую мысль.              Спустя несколько месяцев, немного пообжившись на посту гильдмастера, Элисса вновь вспомнила про Грантена и рассудила, что его умения совершенно глупейшим образом не используются. Разномастные ловушки могли бы стать для наёмников хорошим подспорьем, и потому на данные изделия вскоре был утверждён довольно большой заказ. Все необходимые материалы и инструменты Элисса, памятуя великую нелюбовь старого наземника к любого рода прогулкам вне своей мастерской, распорядилась доставить прямо к нему в кратчайший срок. Это стало своеобразным способом отблагодарить его, пусть и с большим опозданием.              Спустя пару недель, к её величайшему удивлению, Грантен заявился к ней в кабинет выразить недовольство тем, что расходники вот-вот закончатся, и скоро уважаемому умельцу придётся самолично топать за ними в торговые ряды. В его гневном ворчании столь явственно слышалась благодарность, что Элисса, с трудом сдержав улыбку, пообещала доставить материалы завтра же. Заметив, как она трёт кулаком покрасневшие слипающиеся глаза и практически клюёт носом над счётной книгой, гном витиевато выругался и всего за несколько минут подсчитал всё то, над чем её усталый разум корпел в течение последнего часа. Из кабинета Грантен вышел в должности гильдейского счетовода, тем самым взяв на себя обязанность вести все финансовые дела «Кровавых Клинков», чем изрядно облегчил Элиссе жизнь. Вместе с бойкой на язык Химринг, с некоторых пор занимающейся обеспечением членов гильдии всем необходимым — от исподнего до доспехов и оружия — они составили отличный тандем, провести который пока ещё ни у кого не получилось.              Тем временем из-за поворота показался «Висельник». Таверна встретила новых посетителей в довольно весёлом настроении, задорно помахивая фигурой «повешенного», раскачивающегося на своём крюке от сильных порывов ветра. Небо загромоздили сизые тучи, сваленные, точно мешки с мукой, большими неаккуратными грудами, а со стороны порта отчётливо тянуло прохладой и морской солью. Грядущий шторм медленно, но неуклонно заявлял свои права на встревоженный город. Из арки, ведущей на лестницу к рыночным рядам, виднелись вздувающиеся пузыри матерчатых прилавочных навесов и доносились обрывки переклички их хозяев, раздумывающих не пора ли сворачивать товары и заканчивать на сегодня торговлю.              Элисса могла бы вечно стоять под этим хлестающим ветром, находя полузабытое удовольствие в развевающихся, как знамя, путающихся волосах и губах, мгновенно пересыхающих от беспощадных стремительных потоков воздуха, но требовалось поспешить — она не могла нарушить обещание, данное Корвалу, и опоздать на первый за долгое время «семейный» ужин. Да и эльфы чувствовали себя неуютно. Левый в своей безрукавке, совсем не подходящей к подобной погоде, заметно ёжился от особенно сильных ударов ветра. Правый, одной рукой сжимавший края плаща, то и дело грозящего распахнуться, другой безуспешно пытался прикрыть покалеченное ухо разлетающимися медно-коричневыми прядями. Клык, выросший в суровом южном климате Ферелдена и благодаря своей толстой шкуре и тёплому меху спокойно переносивший даже сильный мороз, удивлённо переводил взгляд с одного близнеца на другого, искренне недоумевая, отчего такой ласковый ветерок заставляет лица братьев морщиться и кривиться в недовольных гримасах. Элисса поспешно толкнула входную дверь, пряча насмешливую улыбку, и вошла в «Висельник».              Их появление прошло почти без внимания, лишь несколько скучающих взглядов мазнули по новоприбывшим посетителям, чтобы в следующий момент вернуться к своим недопитым кружкам и лицам собеседников, да разносчица, в дневное время частенько подменяющая Корфа, оторвалась от вялого протирания барной стойки и повернула голову на скрип дверных петель. Элисса внимательно оглядела зал и, не обнаружив Варрика, привычно направилась к лестнице на второй этаж, на ходу бросив эльфам:              — Ждите здесь.              — Да, гильдмастер, — хором отозвались близнецы и дружно опустились на лавку за ближайший стол.              В их голосах отчётливо послышалось уныние. Элисса слегка нахмурилась — никто не обещал братьям увеселительной прогулки. Разносчица даже не дёрнулась в сторону эльфов, продолжив своё неторопливое занятие, хотя в любое другое время стрелой полетела бы к только что занятым местам. Когда Элисса впервые оказалась в «Висельнике», та уже работала здесь, и, судя по реакции посетителей, довольно давно. Разносчица была таким же неотъемлемым обитателем таверны, как Корф или Варрик, и жизненный опыт, которым умело пользовалась эта ещё не старая, но уже оставившая за порогом молодость женщина, подсказал, что в случае близнецов заказа ей не поступит.              — Клык, останься, — скомандовала Элисса уже забирающемуся на ступени псу.              Мабари удивлённо обернулся, но под её строгим взором вернулся, сел, наклонил голову в бок и заскулил. Уныние, сквозившее в этих жалостливых звуках было точь-в-точь, как в безропотной реплике близнецов, прозвучавшей чуть ранее. Элисса недовольно покачала головой и перевела взгляд на эльфов: Правый обречённо изучал грубо обтёсанный деревянный потолок, положив руку на столешницу; Левый, выудив откуда-то крохотный кинжальчик, быстро втыкал клинок между растопыренных пальцев брата, наращивая темп и высунув наружу кончик языка от усердия. Разносчица то и дело отрывалась от протирания стойки и хмуро поглядывала в сторону братьев. Клык снова жалобно заскулил.              — Я думаю, вы вполне успеете поесть, — со вздохом произнесла Элисса, — все трое.              Наглецы, разом повеселев, почти наперегонки бросились к стойке, а в голову Элиссы закрались подозрения, что всё это было хитро продумано и спланировано ещё во время «палочных» игр в «Оружейной». Вновь покачав головой, она наконец поднялась наверх.              Варрик обедал. Или это был ранний ужин, потому что обеденное время давно миновало. Дверь в его апартаменты была слегка приоткрыта — наверное, разносчица, уходя, неплотно прикрыла её за собой. Через широкую щель было видно, как короткие пальцы гнома, сжимающие вилку и нож, деликатно разделывали куриную ножку с мастерством, которому мог позавидовать иной дворянин. Варрик вполне мог оказаться одним из гномьих деширов, но Элисса не могла сказать наверняка, так ли это. Наравне с внутренним достоинством в нём содержалось невиданных размеров бахвальство, лишь подкрепляющееся нетривиальной внешностью: от гладко выбритого подбородка до непременно распахнутой на груди рубахе. Элисса поймала себя на мысли, что неприлично долго топчется на пороге и тихонько кашлянула, желая, чтобы Тетрас заметил её присутствие до того, как она войдёт.              — Входи, Волчонок, — не отрываясь от своего занятия, произнёс Варрик.              Элисса могла отдать руку на отсечение, что прозорливому гному известно её настоящее имя, но Варрик никак не показывал этого, по старой привычке либо по одному ему известной причине продолжал обращаться к ней по прозвищу.              Как только она вошла внутрь Тетрас отложил в сторону столовые приборы и полностью сосредоточил своё внимание на гостье, указав ей на свободное кресло напротив.              — Что же привело ко мне гильдмастера «Кровавых Клинков»? — подмигнув Элиссе, поинтересовался он. — За последние три дня в Хайевере мало что изменилось.              — Здравствуй, Варрик, я пришла не за этим, — Элисса опустилась на предложенное место. — Осмелюсь просить тебя об одолжении. Мне требуются карты, которыми вы с Гарретом пользовались во время вашей экспедиции на Глубинные тропы. Парочка дурней возжелала снискать богатства и славы Хоука, и теперь мне предстоит их искать.              С ее губ сорвался непроизвольный тяжёлый вздох, выдавая всё, что она думала об идиотах, прельстившихся эфемерной добычей. Элисса не сомневалась, что Хоук обчистил найденное им место до последней мелкой монетки. От слов же «Глубинные тропы» по спине пробегали мурашки — помимо пауков, глубинных охотников и прочей живности там в больших количествах присутствовали порождения тьмы. Встреча с последними для трёх одиноких гномов должна была обернуться неминуемой смертью. Только абсолютные безумцы, гномы Орзаммара да Серые Стражи могли спуститься туда по доброй воле. Лишь из уважения и глубокой благодарности к Корвалу Элисса решилась обдумать возможность повторения гномьей экспедиции.              — Сиськи Андрасте! — вдруг выругался Варрик. — Снова эта нажья задница! Я думал, что мы забыли об этом раз и навсегда, но… — он подался вперёд, заглядывая Элиссе в глаза, и тихо проговорил. — Послушай-ка моего совета, Волчонок, не связывайся с этим местом, а лучше держись подальше от всех историй, пусть и косвенно связанных с ним.              — Не могу, — Элисса покачала головой. — Я уже обещала помочь. Пожалуйста, Варрик. Без карт мы будем слепы, как новорождённые котята.              Варрик оттолкнулся от стола, и с удобством расположился в кресле, сцепив руки в замок, и внимательно посмотрел на неё.              — Решать тебе, Волчонок, — взгляд Варрика слегка затуманился, будто бы он вспоминал что-то. — Лично я больше и знать не хочу об этом месте. В любом случае, — гном тряхнул головой, и его взор прояснился, — карт у меня нет. За ними тебе прямая дорога к Хоуку.              — Хоуку?              — Да. Новость скверная, но карты только у него.              Казалось, что Тетрас очень огорчён этим фактом, но хитрый блеск в его глазах говорил об обратном.              — С трудом верится, что столь предусмотрительный гном, как ты, не сделал ни единой копии.              — И на старуху бывает проруха, — сверкнул улыбкой Варрик.              Элисса еле смогла подавить разочарованный стон. Хоук был вторым человеком в Киркволле, с которым она предпочла бы никогда не встречаться. Но, по-видимому, иных вариантов у неё не осталось.              — В таком случае не буду больше тратить твоё время. Всего хорошего.              — Бывай, Волчонок. И будь осторожна.              — Ты имеешь в виду какую-то конкретную опасность? — насторожилась Элисса.              — Опасность неотъемлемая часть нашей жизни, — грустно улыбнулся Варрик. — Возьми с собой тех, кому сможешь довериться, но даже с ними держи ухо востро.              Гном вновь деловито принялся за еду. Намёк был предельно ясен, и потому Элисса, пробормотав слова прощания и благодарности за столь туманный совет, направилась прочь. Её обуревали довольно противоречивые чувства. С Хоуком они расстались не лучшим образом, пусть это и случилось больше полугода назад. Просить этого самовлюблённого мага о помощи было столь унизительно, что недовольство и раздражение растеклись внутри подобно яду или расплавленному металлу. Наверное, она всё же потеряла контроль над собой, потому что лица обоих эльфов приняли участливо-сочувствующее выражение, едва они взглянули на неё. Левый и вовсе с неловкой улыбкой наполнил пустой стакан чем-то напоминающим эль и заботливо протянул его Элиссе. Даже Клык, тихонечко заскулив, ободряюще прижался к бедру.              Элисса невесело улыбнулась своим утешителям, и прикинув урон нанесённый её кошельку тремя ненасытными, судя по количеству пустых тарелок, желудками, бросила на стойку две серебряных монеты. Плата оказалась вполне достаточной — разносчица смахнула монеты в свой передник и вяло пожелала хорошего дня, собравшимся покинуть сие славное заведение гостям.              На улице их снова ждал пронизывающий ветер. Тучи сгустились в сплошное чёрно-серое покрывало, стирая из памяти сами воспоминания о ярком солнечном свете — до шторма оставались считанные минуты. Элисса стряхнула оцепенение, навеянное буйством природы, и рьяно зашагала в сторону Верхнего города — хотелось покончить с неприятным разговором как можно скорее и попытаться успеть к Корвалу до наступающего на пятки ливня. Её спутники поспешили следом. Клык бежал рядом, а эльфы держались чуть позади. Они о чём-то переговаривались, но все слова уносились прочь вместе с порывами разыгравшегося ветра.              В дверь поместья Хоука Элисса постучала вместе с первыми каплями дождя. Где находилось его жилище в Киркволле, не знал разве что какой-нибудь глухонемой калека, поэтому долго искать не пришлось. Близнецов она попросила побыть в стороне, и братья послушно двинулись к Доске Проповедника. Элисса уставилась на зарешеченое смотровое окошко входной двери, изо всех сил стараясь не замечать здание, находившееся по правую руку от неё. Даже спустя столько времени, один взгляд на Обитель Создателя вызывал глубоко в сердце болезненное ощущение обиды. Погрузиться в воспоминания помешал недовольно отряхнувшийся Клык, отхлеставший ушами её крепко сжатый кулак. В тот же момент внутри поместья послышались приближающиеся шаги.              Дверь мягко отворилась, и на пороге оказался улыбающийся молодой гном со светлыми волосами с серебристым отливом. Его светло-голубые глаза были яснее чем самоцветы, которыми было усыпано ожерелье, подаренное ей матерью на совершеннолетие.              — Колдовство! — радостно выпалил гном, и его улыбка стала ещё шире.              — Добрый день, — осторожно улыбнулась в ответ Элисса. — Могу я…              — Колдовство! — вновь произнёс парень.              Клык отрывисто гавкнул. Гном медленно вытянул руку вперёд, будто намереваясь погладить мабари.              — Колдовство? — спросил он Клыка.              — Сэндал! — раздался из глубины дома громкий крик.              Из дверного проёма буквально вылетел запыхавшийся пожилой гном.              — Сэндал, сколько раз я говорил тебе, чтобы ты не подходил к двери? Это моя обязанность.              В его тоне была такие трогательные забота и беспокойство, что на душе у Элиссы слегка потеплело. Пожилой гном тем временем оттеснил Сэндала внутрь и сосредоточил своё внимание на гостье.              — Прошу простить моего сына, госпожа, — он низко поклонился. — Он особенный мальчик и часто попадает в переделки… Что вам угодно?              — Я хотела бы увидеть Гаррета Хоука.              — К сожалению, хозяина сейчас нет дома. Я могу что…              Вежливую речь гнома оборвал заливистый лай за спиной Элиссы. Она обернулась в тот самый момент, когда огромная чёрная туша врезалась в Клыка, опрокинув его на каменную мостовую.              — Так-так… Что ни день, то новый сюрприз, — раздался притворно-ласковый голос Хоука. — Что привело столь важную гостью в мою скромную обитель?              Гаррет стоял, широко расставив ноги и вальяжно закинув посох на плечо, как когда-то давно носил свою старенькую глефу. На его лице сияла елейная улыбочка с налётом хищности и пренебрежения ко всему, кроме его замечательной персоны. Из-под дорогого дублета тёмно-коричневой клёпаной кожи сверкала белизной шёлковая рубашка. Элисса ни с чем бы не спутала блеск этой антиванской материи. Довершали образ обласканного судьбой дворянина широкий красный пояс, обхватывающий торс в несколько оборотов, да высокие перчатки из мягкой кожи тончайшей выделки. Весь образ Хоука говорил о том, что тот упивался своим текущим положением.              Элисса подавила желание сказать ответную колкость. Будут ли у неё карты Глубинных троп или нет сейчас полностью зависело от этого самовлюблённого засранца. Клык и Демон единым клубком катались по мостовой, иногда разлепляясь и припадая на передние лапы. «Ну хоть кому-то здесь весело», — тоскливо подумала Элисса.              — Добрый день, Гаррет, — как можно учтивее поздоровалась она. — У меня к тебе важное дело. Мне требуются карты, которыми ты пользовался на протяжении своего похода. Варрик сказал, что они есть только у тебя.              — С чего ты взяла, что я не продал их?              Хоук закинул посох за шею, перекинув через него руки, словно повиснув на нём, и смерил Элиссу насмешливым взглядом.              — А ты продал?              — Бодан, закрой дверь, — внезапно резко бросил он и тут же рявкнул в сторону играющих псов. — Демон, ко мне! Угомонись уже, глупая скотина!              Гном и мабари подчинились беспрекословно — с громким стуком захлопнулась входная дверь так, что Элисса вздрогнула, а Демон, поскуливая и понуро опустив уши, поплёлся к своему хозяину и уселся рядом с его сапогами. Дождь усиливался. Мостовая стала похожа на изъеденную молью шерстяную шаль. Колючие капли пробирались под воротник, вызывая неприятные щекочущие ощущения. «Так и промокнуть недолго!» — недовольно подумала Элисса, но, по-видимому, приглашения в дом ожидать не стоило. Клык, глубоко расстроенный поведением Гаррета, подошёл к ней и обиженно гавкнул. Та сочувственно почесала его лобастую голову.              — Похоже, что Глубинные тропы нынче популярное место. Все прямо жаждут попасть туда, — усмехнулся Хоук. — Допустим, что так. К чему такой интерес новоиспечённого гильдмастера «Кровавых Клинков»?              От Элиссы не ускользнула злая ирония, сквозившая в его словах.              — Тогда мне больше нечего здесь делать. Прошу простить за неожиданный визит.              Стараясь не выказать досады, которая как ей казалось, должна была политься из ушей, Элисса свистнула Клыка и шагнула вперёд, намереваясь уйти прочь от этого невыносимого человека.              — А возможно и нет, — неожиданно добавил Хоук, не обращая внимание на её попытку покинуть столь «приятную компанию». — Зависит от того, что ты забыла там.              Элисса нахмурилась. Просить этого наглеца об одолжении оказалось ещё унизительнее, чем она представляла. Он же лишь забавлялся в ответ. "Чтоб тебя демоны побрали, Гаррет!" – выругалась про себя Элисса.              — Пленившись рассказами о твоих бесчисленных подвигах и несметных богатствах, три полудурочных гнома решили повторить твой великий поход, — холодно произнесла она. — И пока ты, Гаррет, веселишься здесь, словно скоморох на ярмарке, их шансы погибнуть на Глубинных Тропах с каждым часом растут.              — А тебе какое дело до этих полоумных? Пополняешь свой список благородных дел? Прекрасные принцы и котята в городе уже закончились?              Элисса поджала губы. Она и представить не могла, как сильно её заденет одно единственное упоминание о Себастьяне.              Стараясь скрыть свои чувства, она отвела взгляд, но немедленно наткнулась на близнецов, поочерёдно метающих в Доску Проповедника уже виденный ранее в «Висельнике» кинжал. Увиденное настолько поразило Элиссу, что бестактность Хоука отошла на второй план. Она испуганно оглядела церковную площадь, ожидая увидеть разъярённых стражников, негодующих церковных служителей или попросту возмущённых граждан, но оглушительные раскаты грома и грозовые тучи с то и дело мелькающими копьями молний заставили всех попрятаться по домам.              — Ты можешь болтать что угодно, Гаррет, но ты никогда не был глупцом, — сказала Элисса, желая как можно скорее завершить этот неприятный разговор. — Негодяем — довольно часто, но не глупцом. Ты прекрасно понимаешь, что это заказ, поступивший гильдии. Если тебе хочется узнать мои мотивы, то в них нет ничего секретного. Мой близкий друг попросил об одолжении, и я не могу его не исполнить.              — Всё оказалось прозаичнее некуда, — хмыкнул Хоук. — В свою очередь ты должна понимать, что за простое спасибо и очаровательное похлопывание ресницами ты эти карты не получишь.              — Сколько ты хочешь? — презрительно усмехнулась Элисса.              Хоук переложил посох на одно плечо, и его губы растянулись в не предвещающей ничего хорошего улыбке.              — Как ты могла подумать, что меня интересуют только деньги? — притворно оскорбился он. — К твоей большой удаче на Глубинных тропах у меня тоже образовалось некое дельце. Поступим честно — ты снаряжаешь экспедицию и вдобавок обеспечиваешь всем необходимым меня и моих спутников на протяжении всего похода, а я предоставляю карты и свои бесценные услуги.              — Нет! — вырвалось у неё.              Глаза Элиссы в ужасе расширились, и она всеми силами постаралась выдать свой испуг за изумление. Одно дело просто выкупить у этого заносчивого мага треклятые карты, и совсем другое терпеть всю дорогу его невыносимое общество. Это было выше её сил.              — Нет, так нет.              Хоук пожал плечами и двинулся в сторону своего поместья, полностью утратив интерес к Элиссе. Ужас заблудиться в бесконечных коридорах Глубинных троп пересилил нежелание совместного путешествия с Гарретом.              — Стой! — выкрикнула она. — Будь по твоему. Мне нужен день на подготовку и сбор снаряжения.              — Вот так-то лучше. Поздравляю с принятием единственно верного решения, — издевательски похвалил Элиссу Хоук.              От намерения высказать этому неисправимому хаму всё, что она о нём думает, Элиссу отвлёк его внезапный вопрос:              — Твои ручные собачки? — кивнул он в сторону Доски Проповедника.              — Что?..              Элисса резко развернулась в ту сторону, куда указывал Гаррет. Развлечение близнецов набирало обороты и из хулиганского становилось опасным. Правый теперь изображал объявление на Доске Проповедника, а Левый увлечённо пытался пришпилить его чем-то наподобие метательных звёзд. Объявление было вёртким и никак не желало занять место рядом с бумажными товарищами. Элисса вложила два пальца в рот и свистнула так оглушительно, что Хоук поморщился и демонстративно прочистил ухо, а братья немедленно отвлеклись от своего занятия и обернулись. На лицах обоих был неописуемый восторг. Элисса раздражённо махнула им рукой.              — Я смотрю, ты выбрала лучших из лучших. И все там у вас такие?.. — Хоук присвистнул и покрутил пальцем у виска.              — Скоро ты сможешь убедиться лично и даже на довольно долгое время станешь частью отряда тех, о которых столь лестно отозвался, — ядовито улыбнулась Элисса. — До скорой встречи, Гаррет.              Она развернулась на каблуках и направилась прочь. За спиной обречённо заскулил Демон, и Элисса была полностью с ним согласна.              

***

      Казалось, что этой очереди нет конца. Хоук раздражённо обвёл взглядом толпу людей перед ним, мысленно пересчитывая: «Один, два, три… тринадцать, четырнадцать, пятнадцать. Демоны!» Пятнадцать высокородных идиотов, зачем-то решивших отнять время Брана Кавина именно в тот день, когда Гаррет спустя пять месяцев решил наконец-то разобраться с правами на поместье.              В принципе Хоуку было плевать: законно он живёт в своём особняке или нет, он вполне мог и дальше «давать на лапу» типу, помогающему отвести взгляды от неофициального акта передачи имения, но это сильно расстраивало Лиандру, а значит, Гаррету необходимо было наконец-то подписать эти проклятые документы. Послав всех страждущих его помощи в задницу к Архидемону, маг наконец-то выделил день для этого дела и что получил в итоге? Толпу придурков, обивающих порог кабинета сенешаля. Гаррет зло скрипнул зубами, пытаясь усмирить разбушевавшееся негодование.              «Одна очередь, только одна и я наконец-то отдам маме эти никчёмные бумаги», — мысленно успокаивал себя маг. Лиандра вся извелась и не могла спать по ночам, мучимая бессонницей из-за того, что незаконно живёт в собственном доме.              Периодически очередь взрывалась озлобленными криками, когда кто-нибудь из слабых духом участников пытался проникнуть к Кавину, прикрываясь словами: «Мне только спросить». Одного из таких недотёп Гаррет поднял за грудки, пообещав поджарить зад, если он сейчас же не вернётся на своё место и не закроет свой поганый рот. На пару мгновений очередь замерла, а затем с новой силой накинулась уже на Хоука, угрожая ему расправой от капитана стражи, если он сейчас же не отпустит этого несчастного просителя. Валлен хоть и входила в число его близких знакомых, но, будучи одержимой буквой закона, вряд ли бы спустила с рук Гаррету подобное поведение в стенах Крепости наместника. Хоуку было совершенно не с руки препираться с Авелин здесь, ведь та, в качестве наказания, вполне могла выставить его из Крепости, где он провёл уже немало «приятных» часов. Он сплюнул себе под ноги, чуть ли не отшвырнув мужчину в сторону, и, бросив озлобленный взгляд на негодующую толпу, вернулся на своё место.              Спустя три часа, когда Хоук был уже готов сжечь к демонам по меньшей мере самого сенешаля, а то и всю крепость наместника, подошла его очередь.              — Ну наконец-то, — Гаррет ввалился в кабинет Кавина и стремительно приблизился к письменному столу, суя тому в нос составленный акт о передаче поместья. — Вот здесь печать, а здесь подпись, — без прелюдий он ткнул Брану на указанные места в бумагах.              — Минутку, господин Хоук, — сенешаль слегка скривился, забирая документы из рук мага. На его лице проскользнуло брезгливо-надменное выражение, и Хоук решил, что ещё пара минут — и он точно спалит к Архидемону это проклятое место. — Хорошо, господин Хоук. Кажется, бумаги в порядке, — добавил Бран спустя пару мучительно долгих минут.              — Конечно, они в порядке, — огрызнулся тот. — Давайте вы перестанете тратить моё время, и я забуду об этих потерянных часах своей жизни, как о досадном недоразумении.              Кавин отложил документы, подняв на него скептический взгляд, и едва заметно хмыкнул, что не укрылось от прищуренных глаз Хоука.              — Само собой, но для начала от вас потребуется справка, заверенная нашим специалистом, о подлинности предоставленных вами документов, — он протянул бумаги обратно Гаррету. — Увы, без неё я не могу официально закрыть это дело.              В какой-то момент Хоуку показалось, что он вот-вот воспламенится сам. Глядя на его озверевшее лицо, в глазах сенешаля промелькнул испуг. «Вдох-выдох. Спокойно, Гаррет. Помни, что это ради мамы», — успокоил сам себя Хоук.              — Может, мы можем как-то разобраться с этим? — чуть ли не по слогам произнёс он.              Бран напряжённо заозирался по сторонам и, протянув руку, вновь забрал документы из рук Гаррета.              — Ввиду нашего расположения к вам и вашей помощи, я могу сделать только это, — он капнул немного расплавленного сургуча на документ и поставил печать наместника, протягивая бумаги магу. — Увы, но справка о подлинности обязательна нужна. Без неё я не вправе заверить документ подписью.              — Прекрасно, — коротко бросил Хоук, чувствуя как снова свирепеет.              Открыв дверь с ноги, он чуть ли не стрелой вылетел в коридор, изрядно напугав оставшуюся очередь звериным оскалом.              Добыть эту демонову справку оказалось не так просто. Для начала пришлось припугнуть пару мелких чиновников, отправляющих Хоука друг к другу, а потом и тучного мужчину, отвечающего за определение подлинности документов. Тот, дрожа от ужаса, предложил Гаррету выдать все возможные справки, имеющиеся в его кабинете. «На всякий случай», — пояснил работник, трясущимися руками подписывая требуемый документ.              Окрылённый скорым окончанием этого балагана, Хоук примчался к двери сенешаля, но оказалось, что тот ушёл на обед. Чудом сдержавшись, чтобы просто не выломать дверь в кабинет Кавина, он решил, что раз обстоятельства сложились подобным образом, то и ему самому не помешает наведаться в какую-нибудь приличную таверну. День уже давно перевалил за полдень, и с самого утра во рту не было ни крошки.              Хоук вернулся в Крепость наместника спустя час, и в этот самый момент самообладание окончательно покинуло его — перед ним была очередь в десять человек. Гаррет с рыком пронёсся в дальний конец коридора, свернул за угол и, недолго думая, поджёг пару ламбрекенов — огонь быстро занялся, перекинувшись на портьеры, и вскоре на этаже раздались крики: «Пожар! Скорее!» Выбравшись из своего укрытия, он пробрался в кабинет сенешаля, который, к его досаде, пустовал.              Хоук окинул помещение бешеным взглядом — на столе валялись подписанные сенешалем Браном бумаги, и он без колебаний быстро поставил подпись сенешаля на своих документах, умело скопировав её.              — Я знал, что когда-нибудь это мне пригодится, — довольно усмехнувшись, тихо проговорил Хоук. — Спасибо, Варрик, — поблагодарил он гнома, посвятившего его в тонкую науку оказавшегося крайне полезным ремесла, и, насвистывая незатейливую мелодию, покинул Крепость наместника, охваченную паникой из-за внезапного пожара.