Впилась занозой

— Мы никогда не бываем столь беззащитны, как тогда, когда любим, и никогда так безнадежно несчастны, как тогда, когда теряем объект любви или его любовь. © З. Фрейд

      «Я уходила глубокой ночью в тот день, забрав все свои вещи и не оставив за собой следа, чтобы невозможно было меня найти. До сих пор помню его последнее прикосновение к моим губам, как я таяла в его объятиях и вдыхала сладковатый запах мужских волос всякий раз, когда прижималась к нему слишком близко. Тогда я так радовалась, что один из самых опаснейших людей открылся мне, что я единственная, кто может коснуться его рук, лица, тела. Наивная дура. Ненавижу себя за то, что поддалась. Ненавижу, что позволила себе довериться кому-то. Меня столько раз предупреждали, сама себе сколько твердила, что людям доверять нельзя, от них одни хлопоты, и лучше выкручиваться из проблем самостоятельно. Я думала, что повзрослела, когда мы с Биски попрощались, а все оказалось совсем наоборот.       В тот день, уже отойдя от Арены на приличное расстояние, я обернулась, чтобы последний раз взглянуть на место, где повстречала… первую любовь? Отвратительно звучит, меня даже сейчас от этого словосочетания тошнить начало. Гадость. В общем, не скажу, что стояла и смотрела на башню долго, скорее это даже не заняло минуты, мне хотелось уйти как можно быстрее. Мне было больно, паршиво, меня словно, как стекло, раскололи, стукнули молотком, и я рассыпалась на тысячи осколков.       Мне долгое время после ухода снились кошмары, где Хисока следовал за мной, находил меня, следил за мной. Снилось, что я случайно увидела его в толпе людей, и он меня тоже. Я умудрилась превратиться в параноика, что от любого шороха подпрыгивала и вставала в боевую стойку. Но со временем это прошло, я стала более спокойной и сама не заметила, как меня перестало волновать почти все. Перестала чувствовать, моя жизнь стала какой-то… бессмысленной? Одиночество, скука, только спустя несколько месяцев это начало приносить удовольствие. Вокруг никого нет? Ура, счастье! Никто меня не трогает? Это почти повод отпраздновать!       Из плаксивой маленькой девочки, ничего не знающей о темной стороне людей, ничего не осталось. Когда-то я могла радоваться каким-либо мелочам, восторгаться силой других Хантеров, с которыми знакома, и прочие мелкие радости, делающие счастливой почти любую эмоциональную девушку. Но потом все эмоции пропали, будто по щелчку. Я столько времени провела в изоляции, что едва не разучилась разговаривать. Я могла часами сидеть в каком-нибудь темном углу в закрытой комнате и смотреть в одну точку. И позже дошло, что у меня депрессия, а ведь поначалу она граничила с истерикой, когда я хотела реветь навзрыд и бить рядом стоящие предметы, резать себе руки, изувечивать сама себя как угодно. Правда, ничего такого я все-таки не делала, ибо на тот момент еще не отошла от… происшествия, так сказать. Даже слово это произносить не хочу, не могу.       Уйдя от Хисоки, я повзрослела. Да, безусловно, не сразу, но это случилось. Спустя где-то пару-тройку месяцев, ориентировочно, я решила двигаться дальше и продолжить тренировки, чтобы соответствовать профессии Хантера. Смею заметить, что мне-таки удалось стать сильнее, добавила в свою личную коллекцию еще несколько техник. Я действительно была слабой, пока оставалась с Хисокой, в шутку можно подметить, что он будто высасывал из меня силу. Я занялась изучением своей ауры и пополнила таланты, также усилила те техники, которыми уже владела. Но это уже другая история.       Думаю, мой уход можно назвать побегом. Когда-то Хисока сказал, что я бегу с тонущего корабля. Как жаль, что лишь спустя долгое время эта фраза стала актуальной, потому что то, что происходило, это были еще цветочки, просто бесполезная пыль, по сравнению с… кхм. Я ушла от него с гордо поднятой головой намного позже, чем рассчитывала. Каких трудов мне стоило избавиться от мыслей о нем, перестать видеть его позади себя, едва взглянув в отражение зеркала или витрины кафе и магазинов на улицах. Но что бы окончательно избавиться от прошлой жизни, ведь она разделилась на «до» и «после», я немного поменяла образ. Ну как образ, одежду просто сменила. Больше не было никакой нежно-розовой майки на бретельках с небольшим шлейфом, ее место заняло что-то вроде футболки голубого оттенка, только рукава закрывали плечи, а не предплечья, светлые брюки поменялись на темные, каблук стал выше, и, конечно, мои любимые часы, когда-то подаренные родителями. Хотелось еще волосы остричь, но впоследствии я все же передумала, моя длинная шевелюра меня вполне устраивала. Я все равно думала, что Хисока меня не искал.       Иногда для некоторых заданий мне приходилось долгое время следить за жертвой, буквально ходить за ней попятам, и бывало, что кто-то пытался ко мне подкатить, думая, что я просто девушка, которая гуляет. Ага, делать мне больше нечего. Даже как-то фразу услышала в свой адрес, мол, мне нравятся мужчины помоложе. Я еще пару минут потом удивлялась, что меня назвали старой. Как бы мне в тот момент было почти 23 года. Люди все-таки очень странные. Но как бы я не хотела избегать их, мне нельзя, ибо я зарабатываю, работая на них.       Чтобы избавиться от мыслей о Хисоке мне потребовался год. Но этот год меня изменил, наверное, если бы мы встретились вновь я была бы сама на себя не похожа, как мне кажется. Но я и добивалась этого эффекта. Я старалась держать себя в руках, не броситься его искать в слезах, а после находки говорить, как сильно люблю его.       В записке я написала, что люблю этого… убийцу, и хотя за год чувства мои притупились, я уверена, что, увидь я его сейчас снова, все чувства, которые я так усиленно запихивала куда подальше, всплывут. И вот тогда мне будет не до смеха. Умом я понимаю, что он меня предал, что нет ему прощения, но кто сказал, что я его когда-либо прощу? Не знаю, как лучше выразиться, но я считаю, что это самая настоящая любовь, граничащая с животной ненавистью, когда ты готов неприятеля растерзать, словно дикий и голодный зверь.       Я настолько привыкла думать и представлять его образ в голове, что не знаю, какого это, когда думаешь о ком-то и тебе не больно, ты не страдаешь, нет никаких негативных эмоций. Время не лечит. Это все вранье, ты либо отвыкаешь сам постепенно, либо живешь с огромнейшим просто грузом за плечами и тащишь это в будущую жизнь. В моем случае второй вариант ближе к реальности. Я понятия не имею, как мне быть в дальнейшем, я даже не понимаю, что чувствую. Все смешалось в какой-то ком и как его распутывать — без понятия».       — Я рад, что ты поделилась своими мыслями и переживаниями со мной, — сидящий напротив Хантер, отпил из кружки кофе и сел в кресле поудобней.       — Специально для тебя копила весь год, — отозвалась я, проведя указательным пальцем по ручке чашки. — Извини, Джин, год прошел, пока новостей больше никаких нет, — я усмехнулась.       Он рассмеялся и ободряюще улыбнулся.       Мы с Джином сидели в кафе на улице, наслаждаясь теплым деньком и попивая кофе. Кто бы знал, что во время выполнения миссии я встречу старого знакомого. Если бы не Джин, я бы покинула Йоркшин сегодня вечером и стала дальше бродить по миру, ища приключений, но он любезно пригласил меня поболтать и прогуляться вместе. Я подумала, что общение пойдет мне на пользу, вот и поведала ему о том, что со мной происходило, так как весь прошедший год я не поддерживала ни с кем связи из знакомых.       — Не останешься на аукцион? — Задал он мне очередной вопрос.       — Зачем? Товар нашелся к сроку, больше мне незачем здесь оставаться, тем более, что я не люблю большие скопления людей, — я допила свой остывший кофе и встала, задвинула за собой стул и уже развернулась, чтобы уйти, как…       — Прошел целый год, Гирика, ты бы хотела его увидеть? — Джин поставил локти на стол и положил на них голову, прожигая меня взглядом.       Я усмехнулась и, засунув одну руку в передний карман брюк, а другую оставив безвольно болтаться, сказала на прощанье:       — Нет, не хотела.