Впилась занозой

Я люблю тебя не за то, кто ты, а за то, кто я, когда я с тобой. © Габриель Гарсиа Маркес «Сто лет одиночества» Память согревает человека изнутри. И в то же время рвет его на части. © Харуки Мураками «Кафка на пляже»

      В этот день солнце было на удивление довольно палящим и не щадящим никого под своими лучами. И как раз от надоедливого солнца и проснулся Хисока. Он лежал, засунув руки под подушку и уткнувшись носом в ее край, лежа на животе. Прежнего звериного и безумного взгляда у него более не наблюдалось, сейчас Фокусник был спокоен, но немного раздражен из-за пробуждения. А еще, к его великому сожалению, болела голова и костяшки пальцев, едва ли не стертые в кровь.       Еще не открыв глаза, Хисока одной рукой пошарил рядом с собой и ничего или, вернее сказать, никого не нашел. Лениво разлепив веки, он резко поднялся и увидел всю картину уже более протрезвевшими глазами: часть простыни была чуть ли не вырвана, измята до ужаснейшего состояния, на ней виднелись капли засохшей крови; и голова разболелась еще сильнее, воспоминания о прошедшей ночи нахлынули, как внезапная огромная волна, и поглотили.       Быстро поднявшись, Хисока перевел взгляд на тумбу, на которой лежало послание, одиноко лежавшее и ожидающее, когда его наконец прочитают. И вот момент истины настал, пробежавшись глазами по тексту, читавший, кажется, потерял дар речи и начал злиться, а потом снова прочитал письмо. Уже внимательно вчитываясь в написанное, Хисока не хотел верить в то, что видел. Поэтому в порыве злости он смял несчастную бумагу и отшвырнул в сторону, и вцепился пальцами в волосы. Его начало снова поедать отвратительно чувство, что он предатель, что он причинил боль дорогому человеку, и произошло то, чего так боялся. Гирика ушла, словно бесследно пропала.       Если Хантер захочет, его никто не найдет.       Но попытаться всегда стоит.       С самим собой бороться бесполезно, что сделано, то сделано, и время вспять уже не повернешь, придется разруливать ситуацию самому. Однако письмо лежит здесь уже давно, значит, Гирика могла уйти довольно далеко. Разумеется, Хисока не собирался следовать совету не искать Сирену, его словно обуял порыв желания найти ее, ведь она стала для него всем, центром, всем миром. Она принадлежала Хисоке, она стала его в тот момент, когда он впервые ею заинтересовался, и этим он будто сковал себя и Гирику прочной цепью, которую ни развязать, ни порвать, она может удлиниться или запутаться, но это предел ее возможностей.       К сожалению, обращаться за помощью было не к кому, что могло бы помочь в столь бессмысленных поисках. Гирика никогда не упоминала о своих друзьях, семье, только об учителе один раз обмолвилась, но и того мало, они давно разошлись и редко поддерживали связь, или часто, но об этом она тоже умалчивала. Обдумывая все способы, Хисока внезапно понял, что ничего дельного не знает о Сирене, она такая открытая в общении, если с ней сблизиться, и в то же время такая скрытная, что ничего не расскажет даже под пытками. Девушка-загадка, не иначе. И это тоже в ней чертовски увлекает и манит. Такую девушку упускать нельзя.       Более-менее остыв и собрав всю силу воли в кулак, Хисока покинул Небесную арену и скрылся в неизвестном направлении. Он пытался сообразить, куда бы могла пойти раненная девушка, у кого бы могла спрятаться, у кого попросить помощи. Пару раз Фокусник почувствовал себя, мягко говоря, ущербно, ибо пришлось спрашивать у людей, не видели ли они девушку таких-то, таких-то параметров.       Хисока вообще чуть ли не впервые в жизни стыдился того, что делал, но каждый раз мыслями возвращался к началу, к Гирике.       Она нужна была ему как глоток свежего воздуха, как кислород.       Возможно, он и правда любил ее, также как и она свои чувства описывала в прощальной записке.       Почти год был потрачен впустую. От Гирики не остались ни следа, словно она действительно сквозь землю провалилась. А от осознания мыслей, что она возненавидела Хисоку всеми фибрами души приносили сильнейшую боль, будто каждый раз наносили нестерпимые удары по незажившим и все еще кровоточащим ранам.       Смирившись с тем, что Сирену никогда не найти, только если судьба внезапно не столкнет бывших любовников и напарников нос к носу, Хисока прибыл в Йоркшин. Уже не столько из-за девушки, сколько искал достойных себе сильных противников, ибо приключений-то все-таки хотелось, а изменять сам себе он не собирался.       И таков уж выпал жребий на долю еще недавно страстно желающих друг друга Хисоки и Гирики, как мелькнувшая в толпе людей макушка с знакомым цветом волос. Фокусник мог бы поклясться, что умудрился почувствовать запах ее локонов, будто она стоит подле него. Но ведь она в действительно была совсем рядом, в нескольких ничтожных метрах от него. Он остановился и стал вглядываться в девушку, желая убедиться, что это действительно пропавшая Сирена. Воспоминания о том, что Гирика чувствует на себе малейший взгляд прохожего никогда не забывались, вот и сейчас она оглянулась, однако не с самым добрым и ласковым взглядом, скорее подозрительным и осторожным.       Она внимательно осматривала прохожих, но никого не успела заметить, так как Хисока, моментально скрылся из виду за ближайшим углом. Его накрыло чувство удовлетворенности, он уже предвкушал, как появится перед ней, как напугает своим присутствием и как вновь увидит страх в ее глазах и ее непреодолимое желание убить его.       Моментально улыбка Хисоки стала широкой, растянувшись едва не от уха до уха, он закатил глаза, обвил себя руками и запрокинул голову назад. Взгляд стал диким, жажда обладать Гирикой вернулась и она будто обострилась. И это желание сводило с ума.       И все прошло почти так, как и представлялось. Гирика была напугана и враждебна, а Хисока доволен собой, что смог усмирить ее и наладить, вернуть все на круги своя.       Даже если прошлое уже не вернуть, можно хоть что-то восстановить по маленьким крупицам, по осколкам, что они оставили после себя.