Cold Water

- Он не прыгнет, - Чжунэ смотрел вверх, откуда с обрыва, выше над их точкой расположения, сейчас храбрился пацан. Телефон он скинул ещё минуту назад, а его тело всё ещё не пролетало перед ними, время утекало водой сквозь пальцы. Надежда на то, что им не придётся менять планы, таяла как снежинки на ладонях. Джиён цыкнул, щурясь и глядя вверх. Зацепиться тут было особо не за что, камни крошились под подошвой обуви и в пальцах, и лезть за пацаном туда был не вариант. Ладно, лезть – ещё куда ни шло, а вот обратно да, проблемка, тем более с грузом. Стоять в одной футболке в такую холодрыгу было тем ещё сомнительным удовольствием, но то, что грести потом в плотной одежде трудно он знал не понаслышке. – Вы его особо не знаете, но он тот ещё трусишка. Ну да, трусишка. Это Чжунэ прошёл специальную подготовку, курсы и настоящий ад на земле, прежде чем оказался здесь, а этот пацан сидел в машинах, катаясь из одной точки в другую с переменным успехом возвращаясь домой и обратно в подвалы. Конечно, просить его сигануть с такой высоты в ледяную воду без страховки – тот ещё эксперимент, но и уворачиваться от пуль не умеет даже сам Джиён. Прежде чем разочарованный Джиён уже хотел было подозвать вертушку и послать к чертям их внезапную и тайную операцию, Сынри разогнался и прыгнул, почти вереща. Джиён не то чтобы никогда не делал такого – приходилось иногда и не так изворачиваться, чтобы спасти чужую жизнь. Пацан догадался снять с себя куртку и обувь, прыгая вниз нерасторопно, размахивая руками в попытке за что-то ухватиться и вскрикнув от страха лишь раз. Джиён стукнул рядом стоящего Чжунэ, умирающего от смеха и веселья, по башке, прежде чем сорваться следом, почти сразу нагоняя летящее тело вниз. Сынри смотрел вниз широко раскрытыми глазами, как будто не верил, что водная гладь приближается так быстро и неминуемо. Не будь Джиён рядом, то он бы точно нафиг разбился о водную поверхность в такой позе, лицо уж точно. Как только Джи нагнал смельчака, руки Джиёна ухватились за чужую холодную щёку и плечо, приближая впритык к себе и разворачивая их тела, чтобы упасть в воду успев поменяться местами. Джиён выставил вперёд своё плечо и острой пикой вместе с Сынри гладко вошёл в воду почти одной слитной фигурой. Холод окатил настоящим кипятком, прошив от макушки до пят огненным ощущением неправильности, и только усилием воли он заставил себя успокоиться. Он углядел бледное, совершенно лишённое красок лицо заложника, под водой казавшееся ещё более напуганным, чем есть на самом деле. Кажется, заложнику хотелось кричать, но так бы он точно наглотался воды, прежде чем они могли бы выплыть, пришлось зажать его рот ладонью. Сынри держался за его руки, мокрый, холодный как лёд, он задыхался от паники и мешал двигаться. Под водой нужно было немного задержаться, но Сынри явно был против, в панике размахивая конечностями и здорово мешая, он двигался как будто за десятерых, пришлось уступить и выплыть на поверхность, чтобы дать ему наконец-то вдохнуть. - Тихо-тихо, - Джиён придерживал Сынри за спину, крепко прижимая к себе, двигая ногами, чтобы не дать им дружно пойти ко дну. Спасённый несчастный раскрывал рот беспомощно, беспорядочно двигая руками, смаргивая водный морок. Его чёрные волосы липли к щекам и лбу, не давая ему что-то увидеть. – Вот так, дыши, давай. Сынри всё равно задыхался, его мышцы немели от холода, и это точно могло им помешать. Двигаться ему было явно трудно, не привыкшее к таким перепадам температуры, его тело деревенело. Джи заставил его обнять себя за шею, направляя его ладони за свой затылок, чуть пригибаясь к воде и плывя в сторону берега. Важно было быстро скрыться, чтобы сама мысль о том, что беглец мог выжить, не приходила в голову гончим. Плыть пришлось довольно долго, Сынри на ухо скулил от холода, его пальцы, вцепившиеся в пряди на чужом затылке, окончательно одеревенели и уже не разгибались. Джи старательно грёб, тело, прижимающееся к нему со всей возможной силой, волей неволей его согревало. Под самый конец Сынри потерял сознание, разжимая руки и соскальзывая в воду. Джиён чертыхнулся, ногой нащупывая каменистое дно и вставая в полный рост. Идти это несчастье не могло, истощённое, замёрзшее, зараза. Джи вылез, таща его на своём плече. Сынри на его голой коже предплечий соскальзывал грузным мешком вниз, не говоря уже о собственной мокрой экипировке, тянувшей вниз не хуже тяжёлых камней. Чжунэ помог ближе к укрытию, снимая бессознательную тушу с плеча Джи. Под самым обрывом их было не видно, и это было единственное место, откуда они могли бы незаметно выбраться. - Он что, наглотался воды? – Чжунэ крепко ухватился за почти даже не мужественный подбородок, лишённый растительности, вглядываясь в бледное лицо бывшего пленника. Делал он это даже на вид немного больно, а пострадавший даже не поморщился, тогда точно в отключке. - Не должен был, - Джиён быстро стянул мокрую чёрную футболку, накидывая на голое тело плотную военную форму и бронежилет. Ножи и пистолеты вернулись в многочисленные карманы брюк, влажные насквозь, но особого выбора не было. - Помоги раздеть его. - Обожаю раздевать мужиков, не работа, а мечта, - бурчал он, избавляя Сынри от худи, буквально вытряхивая бессознательную тушку из одежды. Джиён занялся брюками, заменяя мокрую одежду на сухую и тёплую, по возможности вытирая кожу сухими тряпками. - Поворчи мне ещё тут, - на вскидку, пацан был просто без сознания, вроде ничего себе не повредил и лицо в порядке. Джиён честно старался падать, делая упор на себя, и его плечо даже немного щиплет от стараний. - От Мино пока тишина? - Они выбрались, - Чжунэ с трудом уничтожал следы их присутствия, сжигать вещи в такой влажности было нелегко. – Ханбину пришлось идти за ним. - Главное, чтобы не попались. Давай, валим отсюда, нам тоже пора. Джиён без слов водрузил пацана на своё плечо, придерживая рукой для верности, и они по каменистым узким дорожкам пошли к назначенному месту, откуда вертолёт должен был их всех забрать. Чжунэ в передатчик просил перестать Джину переживать и верещать, и что Мино в порядке. В себя похищенный пришёл только у камина. Он лежал в ворохе одеял на ворсистом ковре напротив тлеющего огня, всё ещё замерзающий и, кажется немного приболевший. Джиён точил свои ножи, наблюдая за ним со стороны – за тем как его мутный взгляд бестолково изучал невысокий потолок маленького деревянного домика, какими ослабшими были его вздохи и как он даже не задался вопросом, где он. Смахивало на лихорадку. Если этот пацан умудрится ещё и заболеть, то ему вполне можно вручать награду как самому невезучему младшему брату высокопоставленной персоны в истории Кореи. Квон отложил ножи, вставая. В таком тесном пространстве было абсолютно негде уместиться где-то ещё, кроме как на диване или прямо на полу. И если Джиёну, привыкшему находиться и в более неудобных условиях (однажды они с Тэяном спали в открытом поле и нет ничего более ужасного для его привычек, чем спать с беззащитной спиной) нет причин жаловаться, то такой избалованный вниманием и удобствами домашний котёнок вполне мог быть недовольным. Как и подозревал Джиён, Сынри весь горел и пылал. Его тёмные глаза слезились, а красные щёки вполне могли бы посадить самолёт в полной темноте. Он вяло отреагировал на появление Джиёна в поле своего зрения, лишь едва двинув зрачками. - Ты как? – кожа Джи в сравнении с телом пацана была холодная как айсберг. – Давай-ка распутаем тебя. В жизни не встречал таких как ты, пацан, ты что, родился без везения? Сынри вяло улыбнулся, не в состоянии держать свои глаза открытыми. Оставлять его лежать на полу было бы чистым кощунством, так что он подхватил его на руки вместе с бесконечным ворохом одеял, прошёлся с ним жалкие семь шагов, укладывая на узком, но мягком диване. Деревянные половицы скрипели, когда Джи с дополнительным весом проходился по ним. Губы напротив были до боли пересушенными и искусанными, с блёклыми, потерявшими алый цвет краями. Пацан надсадно дышал, прикладывая усилия и буквально сосредоточиваясь над каждым вдохом. - Хочешь пить? – Джиён приблизил лицо, вслушиваясь, вглядываясь, ища молчаливые ответы и получая их в слабом кивке. – Хорошо, лежи и никуда не уходи. Больной из последних сил закатил глаза, фыркая и тут же кашляя. Квон помог ему приподняться, чтобы припасть губами к краям стакана с тёплой водой. Сынри пил жадно, но успокаиваясь, когда почувствовал мягкие поглаживания на затылке. - Надо выпить лекарства, давай, - Джиён подтянул его к себе, присаживаясь за его спиной, чтобы помочь заглотить горькие пилюли. Его тело всё ещё горело, он вспотел, хоть и переодетый в одежду помягче и удобнее, уложенный в комфортную позу, он всё ещё страдал, не зная, как лечь или сесть, чтобы избавиться от мучений. – Постарайся уснуть, ладно? Он не многое знал о нём. У Сынри не было родителей, и из семьи у него была только старшая сестра, один-единственный друг, который предал его и сбежал, психолог-нуна и друг сестры, с которым он неплохо общался. И куча охраны, куча похищений, куча попыток убить. Его похищали, чтобы надавить на Генерального прокурора, на её решения и приказы, а так как больше у суровой женщины никого не было, под раздачу всегда попадал один лишь он. Джи уставился на тёмную макушку перед собой и вздохнул, удивляясь. Если бы его безопасность и жизнь зависела от кучки наёмников, то он давно бы начал заикаться. Охрана, какой бы она ни была, намного хуже, чем бойцы специального отряда, не удивительно, что им пришлось идти на крайние меры. Например, подкупать друга жертвы, чтобы вытащить их из дома, в котором находится обученный боец. Чжунэ, каким бы уставшим и сонным не был, сумел бы дать отпор здоровому десятку бойцам, в этом нет сомнений. И если бы пацан был хоть немного умней, то в такой ситуации вряд ли оказался бы. Сынри быстро уснул, сморенный болезнью и лекарствами. Его тело заметно потяжелело, теряя остатки сил. Джи посидел ещё с мгновенье, уставившись на макушку на своей груди, задумчиво поглаживая гладкую кожу на руках, с оставленными следами верёвок на запястьях, скользя взглядом по царапине на переносице и аккуратному изгибу ресниц. Работой Джиёна было защищать. Он бы сказал, то ради чего он родился, его предназначение. Тяжело идти против инстинкта самосохранения, против собственного желания жить, если эта работа не является твоей судьбой, твоим призывом, тем, ради чего ты встаёшь по утрам. Он не представлял себя кем-то ещё, кем-то другим, только тем, кем является сейчас. Совершать хорошие поступки, лезть в пекло за маленькой девочкой, прыгать под пули, чтобы защитить, заглушать желание жить в себе, чтобы защитить невинных. Он верил, что таким можно только родиться, не стать. И глядя сейчас на того, кто терпит мучения и боли добровольно, он задавался вопросом, всегда ли такие как он, Джиён, находят свои пути. Камин горел на удивление хорошо, огонь не потухал, дым не скапливался и дом сохранялся в комфортном тепле. Деревянные половицы, покрашенные в модный натуральный цвет и покрытые лаком, даже не были пыльными, вполне себе уютный и удобный домик. Он принадлежал родителям Мино, который с рвением предложил переждать новостные бури тут, в тишине, среди заснеженных гор и высоких елей. По ночам тут холодновато, да и темнеет очень быстро, но на рассвете тут такой вид, закачаешься. Джиён оценил это ещё в первое утро. Единственный минус тут, пожалуй, тесное пространство. Всего одна комната, не считая маленькой кухни, уборной с душем, маленькой прихожей, особо не развернёшься. Сеть ловила едва-едва, с трудом на недолгие переговоры, про мультики на ютубе Сынри мог не заикаться. Интересно, сколько протянет этот домашний цветок тут? - Ты для мира мёртв, - Джи внимательно наблюдает за тем, как расширяются глаза у пацана, за тем как его светлое лицо бледнеет ещё на два тона, выглядя на грани обморока. – Разбился о скалы, сиганув с обрыва. - А как же моя сестра?! – Сынри вскакивает с единственного дивана, вытягивая руку, чтобы схватиться за Джиёна, и Джи послушно даётся, позволяет схватить себя, немного даже потрясти. В этих бледных ручках почти и сил-то нет, так что пацан мог бы трясти его, пока кисти не отвалятся. – Она тоже считает меня погибшим?! - Так точно, - Джиён закатывает глаза и толкает парня назад, свалиться в обморок тут ещё, опять придётся откачивать. Что за парень, что не новость, то обморок. – Хватит нервничать, успокойся. - Ты просишь меня успокоиться?! – Сынри вновь рывком поднимается, даже не покачивается, гневом в своих глазах сверкая почти как молниями, ой-ой, напугал. – Моя сестра думает, что я мёртв! Она, наверное, просто с ума сходит! Мне нужно с ней связаться! - Да знает она, о чём ты блин, - Джиён фыркает в ответ на полный возмущённый вид Сынри. – Ты думаешь, мы смогли бы это сделать без её разрешения? - Так бы и сказал сразу, - бурчит пацан, кутаясь в одну из своих толстовок, которые они привезли сюда. С ума бы не сойти, но здесь всё действительно выглядело так, будто они тут, чтобы отдыхать. Ещё ни разу чья-то защита не была такой комфортной – заранее привезённые вещи для пацана, типа его бесконечных худи и мягких брюк, вязанных носков всех цветов и кучи одеял, которые валялись на полу вместо ковров, целую коробку лекарств с уколами, которые нужно поставить этому ходячему кошмару. Даже с продуктами проблем возникнуть не должно, учитывая, что вниз по склону находилась маленькая деревня с жильцами, где можно было бы купить всё необходимое, а доехать туда можно было на скутере. - Можно спросить? Джиён отвлёкся от варящихся овощей, кидая на брюнета взгляд. Тот сидел на полу, уперевшись затылком в единственную мебель тут, немного раскрасневшийся от огня, но уже к вечеру почувствовавший себя гораздо лучше. Перед сном ему надо поставить укол, но больной ещё об этом не знал. - Спрашивай. Сынри заговорил не сразу, но он не выглядел человеком, который бы болтал без умолку. Мало друзей, мало общения, мало света в жизни, мало интересов. Даже у Джи, с его ограничениями по времени и кругу людей, всего этого было явно побольше. Например, его семья, у него тоже есть сестра, и вполовину не такая терминатор как сестра Сынри, но они общаются чаще, потому что у неё много ухажёров и всем им надо толково объяснить, как именно на жизнь себе зарабатывает её брат. По легенде, он просто избивает людей направо и налево, предпочтительно, парней. - Ты видел много смертей? Воду слить, овощи посолить, нарезать, смешать с маслом и готовым мясом. Тарелки тут были пыльные, пришлось заново перемывать. Еда получилась вкусной, возможно, немного пересоленной, но на вкус Джи – самое оно. Кухня такая же крошечная, с единственным столом и стулом, на который Сынри сел долго сопротивляясь. Джиён ел сидя на полу, фыркая на взгляды виноватой собачки, которыми одаривал его пацан. Он с интересом рассматривал еду перед собой, но даже не поморщился на слегка пересоленные овощи. - Смотря, сколько ты считаешь много. - Сотню? Джиён немого задумался. Задушевные разговоры не про него. Он ни разу не воспользовался услугами психологов, даже после пожара, в котором погибли за раз семьдесят три человека, а он успел вытащить только пятерых. Возможно, кому-то помогали только разговоры, иногда лучше выговориться, чем молчать и терпеть, но Джи не был одним из таких, просто потому что с детства привык разбираться в своих делах самостоятельно. Он не считал тех людей, которых он убил лично, перестал, когда их число перевалило за шестой десяток. Гораздо важнее были те, кого он не спас. Знал ли Сынри, что люди, убитые им, делятся на два фронта – специально и нет. - Доедай, тебе надо принять лекарства. Сынри, наверное, мало разговаривал, возможно, потому что это был Джиён, возможно потому что ситуация не располагала к болтовне, но всё это слетело как маска, стоило ему увидеть готовый шприц в руках Джи. - Стой-стой-стой, - Сынри подскочил со своего места, ударяясь ногой об угол дивана, почти падая назад и продолжая частить. Серьёзно, что за реакция, это ведь не пистолет. – Что это ты собрался делать, а? Джиён раздражённо закатил глаза, продолжая готовиться к неизбежному, даже не собираясь комментировать свои действия, но пацан крутился, вертелся, спрашивал и частил. - В глаз, - бросил Джи в ответ на вопрос, куда он собирается воткнуть эту иглу. – Конечно же, в глаз, пацан, ведь именно туда и ставят уколы при воспалении лёгких. Он закрыл крышку, отложил шприц с лекарством и сложил руки на груди, взглядом пытаясь объяснить пацану, что бегать за ним по комнате размером три на три он не будет. Сынри стоял в углу, почти в такой же позе, единственное, что их отличало – бежать он готов был броситься хоть сейчас. - Ты боишься уколов? Серьёзно? - Дело не в них, - Сынри сглотнул, не отводя прямого и настороженного взгляда. – Не хочу, чтобы мне их ставил... ставил ты. Джиён моргнул, даже немного расслабившись. - Спешу тебя удивить, но кроме меня и тебя тут никого нет. Так что извини за скудность выбора, но тем, кто воткнёт эту иглу в тебя – буду только я. Сынри покрылся красными пятнами, что не укрылось даже в свете камина. Будь Джиён ещё большим засранцем, то он бы непременно озвучил свою догадку, касательно того, почему Сынри не хочет этого, но смущать и без всего этого одеревеневшего пацана не хотелось. Джиён примирительно поднял руки, заранее вымытые до скрипа, взял ватный диск, вымоченный в спирте, сам шприц и двинулся вперёд. Сынри страдальчески нахмурился, неуверенно поведя плечами. Едва с языка не сорвалась едкая фразочка, но Джи почти сама тактичность, он с успехом дождался, когда пацан приспустит брюки, повернувшись спиной, и упрётся ладонями в стену, чуть пригибаясь. - Ослабь давление на ногу, - Джи чуть коснулся бедра, на той стороне, где собирался ввести лекарство. Сынри переступил с ноги на ногу, делая упор на другой ноге. По его позе, по сбитому дыханию было видно, что ещё чуть-чуть и он сползёт вниз или сбежит, как вариант. Когда ты идёшь спасать чужую жизнь, жизнь, которую тебе доверяют, то ты обязан быть готов если не ко всему, то ко многому точно. Как останавливать кровь, восстанавливать дыхание, запускать сердце подручными средствами, зашивать рваные раны, вытаскивать пули и даже такие элементарные вещи, как ставить внутримышечные уколы и раскрашивать горькие таблетки. Бледная ягодица, неволей напряжённая, чуть очерченная мышцами, напряжённые плечи и опущенная вниз голова. Джиён фыркнул, касаясь прохладным диском разгорячённой кожи, отчего пацан слегка вздрогнул, краснея даже шеей и затылком. Открытые участки кожи покрылись мурашками и сам Сынри тихонько вздохнул. Джиён легко ввёл иглу и чуть сжал свободной рукой дёрнувшиеся бёдра. Он повёл руку чуть выше, оставляя её на мягком боку пацана, отчего-то веселясь, видя, как это будоражит и заставляет его волноваться. - А теперь спать, - он сам подтянул ткань его брюк, скашивая уголок губ в ухмылке и выбрасывая ненужные остатки. - Я могу лечь на полу, - Сынри говорил это, глядя куда угодно, но не на Джиёна. Его волнение и смущение буквально искрилось в их маленьком домике. Джиён промолчал, складывая одеяла на полу, чтобы можно было лечь на них, и с невозмутимым видом улёгся на диване, подтягивая к себе подушку и с удобством расположившись. Сынри чуть выдохнул, как будто был готов долго спорить, если бы ему отказали. Он лёг на пол, немного повозившись, может, с непривычки елозя по ковру, завёрнутый в одеяла. Джиён не чувствовал себя уставшим, он привык тратить куда больше энергии в течении дня, в сон не клонило совершенно и он просто смотрел в тёмный потолок, слушая старательно выровненное и глубокое дыхание пацана. Даже выработанная привычка пользоваться всеми дарами жизни в виде лишних часов сна и отдыха не позволяла ему заснуть. Ближе к рассвету он поменялся с Сынри местами, переложив его на диван. Пацан заснул не сразу, елозя и ища удобную позу на совершенно твёрдом полу и Квон надеялся, что этой ночью он не будет спорить и сразу ляжет на удобную мягкую поверхность. Таким как этот Сынри было проще сразу показать, чем руганью чего-то добиваться. Снега на улице было хоть завались, хоть снежный замок отстрой, за ночь, кажется, даже намело ещё и пришлось чистить небольшую территорию, чтобы забрать готовые дрова для розжига камина. Вокруг было свежо, холодно, но красиво и ново для него. Ему ещё не приходилось работать в таких условиях – обычно это пустыни, скалы и леса, тяжёлые автоматы и патроны. Тем более, не один, они работали группами хотя бы по пять человек, если не всем отрядом. Джиён успел в предрассветных сумерках потренироваться, разгоняя кровь по телу и немного выматывая себя, прежде чем его мобильный зазвонил, принимая первый проверочный звонок за этот день. - Он всё ещё спит, - Джиён скучающе уставился на белоснежные холмы, покрытые снегом, елями и совсем в отдалении – маленькие дома, такие же крошечные как тот, в котором они сейчас торчали. – Да, колем, поим, не домик, а санаторий, успокойся. Чтобы не привлекаться лишнего внимания, Джиён переоделся в повседневную одежду, одолженную у Сынри и наверное, пацан изойдётся всеми цветами красного, когда увидит его, но светить военной формой было немного опасно. Даже вот так тренироваться на виду у всех было неразумно, но пока солнце ещё не осветило всё вокруг, почти терпимо. - Что по новостям? - Его тело всё ещё ищут, Черин тут всё роет. Мёртвым пока не объявляли. - Не сдаётся, значит. - И вряд ли сдастся. Дверь маленького домика тихо скрипнула и открылась, впуская внутрь морозный воздух. Сынри зябко поёжился, высовывая лохматую голову наружу. Джиён стоял дальше, среди бытовых принадлежностей, относящихся к хозяином домика, теряясь в тёмных сумерках в однотонной одежде, и пацан не смог его разглядеть. - До связи, не могу говорить. - Удачи, Джиён. - Ага, пригодится. Он спрыгнул с аккуратного крыльца, уже расчищенного от снега, в вязанных носках, даже не потрудившись что-нибудь надеть, засранец. Его очередную худи тут же припорошил разлетающийся от ветра снег, но он даже не поморщился от холода, продолжая оглядываться, крутиться вокруг себя и как потерянный напуганный котёнок, ища взглядом Джиёна. Он что думал, Квон сбежал? Когда его поиски стали больше похожи на метания брошенной девчонки, Джиён вышел из своего укрытия, стягивая с головы капюшон. Раскрасневшийся Сынри буквально замер, его руки дрожали, а губы совсем посинели, но больше всего Джиёна поразил его взгляд. Он был таким отчаянным, что внутренности сжало. Такой взгляд бывает у тех, кто собирается умирать. - Что ты делаешь на улице, придурок? – Джиён схватил его за плечо, толкая назад, домой. Сынри вцепился пальцами в его ладонь и они были как лёд, как грёбанный кусок льда. Прошла минута, а он уже так замёрз. – Да ещё и раздетый! - Я искал тебя! – Сынри едва говорил, вцепившись со всей дури в Джиёна, будто тот сейчас бросится бежать от Сынри, но вот сделать шаг назад, шаг внутрь у этого идиота сил не было. – Я-я и-искал тебя! Г-где ты б-был, чёрт возьми?! Джиён закатил глаза и уже привычным движением подхватил пацана, закидывая на плечо и внося в дом. От кожи пацана исходил сущий холод, Джиёну казалось, они ходят по кругу, потому что, все, что он делает в последнее время, так это спасает этого идиота, а тот словно цель себе поставил – сдохнуть, как только Джиён отвернётся. Он вытряхнул его из верхней одежды, ощущая злость и раздражение, кутая в пледы и одеяла, сажая на диван. Сынри дрожал и немного виновато косился на него, молча наблюдая за вознёй вокруг себя. Джиён всунул ему горячий чай, даже не пытаясь скрыть своего плохого настроения. - Не делай так больше, - Сынри неуютно повёл плечами, но кивнул. – Я пытаюсь тебя спасти, а ты делаешь всё, чтобы мне помешать. Одно дело, когда обстоятельство так складываются, и совершенно другое, когда ты делаешь это специально. - Я не… - Ты меня понял, засранец? Когда Джиён хотел, он мог быть убедительным, и Сынри пришлось согласно кивнуть, испуганно глядя на него в ответ. Другого ответа Квон не принял бы. Джиён отошёл переодеться, его толстовка намокла от пота, и ходить так было неудобно. Он стянул с себя одежду, оставаясь по пояс обнажённым, привычными движениями разминая после небольшой тренировки тело, и поймал скользящий взгляд Сынри. Пацан тут же отвернулся, резко повернув голову и почти хрустнув шеей, выдавая себя с потрохами. Ладно, с этими зарождающимися чувствами определённо надо что-то делать, пока они не стали чем-то большим, чем простой интерес и восхищение.