***
Дом встретил Билла запахом свежеиспеченного штруделя. Глубоко вдохнув этот сладкий, чудесный аромат, школьник на мгновение позволил себе слабую улыбку, которая тут же увяла — кто по-настоящему обожал это лакомство, так это Джорджи. — Милый, ты уже вернулся? — раздался с кухни голос матери, — раздевайся и мой руки, я как раз приготовила обед. Билл скривился. Есть не хотелось абсолютно. Сейчас он бы с удовольствием закрылся в своей комнате и не выходил бы из нее, как минимум, неделю. Денбро скучал; черт побери, как же он скучал по младшему брату. Ему не хватало его улыбки и смеха, не хватало их совместных прогулок; больше никто не встречал его после школы и не кидался радостно на шею. И видит Бог, Билл готов отдать практически все, чтобы вернуть Джорджи, но он знает, что это невозможно, и нет ничего хуже этого чувства беспомощности. — Билли, ты идешь? — снова раздается голос с кухни, и мальчик вздрагивает — родители никогда не звали его «Билли». Так его звал лишь брат. «И Пеннивайз...» — проносится вдруг в голове мысль, и Денбро морщится так, словно целиком проглотил лимон. Злость на разукрашенного ублюдка продолжала расти в геометрической прогрессии, и ничего с этим нельзя было поделать. — Иду, мам! — кричит Билл, а затем и правда спешит к обеденному столу — хочется или нет, а поесть все равно не мешает.***
— У тебя все хорошо, дорогой? — мать заботливо ставит перед сыном тарелку и кладет столовые приборы, — Ты выглядишь неважно. — Прост-то устал в школе, мам, — нагло врет Билл, теряясь в догадках, поверят ли ему или нет. Он берет в руки ложку и уже собирается начать есть, когда его отвлекает какое-то движение сбоку. Повернув голову, он с изумлением обнаруживает... Пеннивайза, который стоит неподалеку и с маниакальной улыбкой машет ему рукой. Билл осторожно косится в сторону матери — та не спеша моет посуду и определенно ничего не замечает. «Реальность или галлюцинации?» — мысленно вопрошает мальчик сам у себя, а Клоун начинает хихикать. — Разве я все еще недостаточно реален для тебя, Билли? — Пеннивайз медленно подходит к его матери, и Денбро чувствует, знает, что сейчас последует что-то ужасное. Он выкрикивает громкое «Не с-смей!», и мать удивленно поворачивается в его сторону. Билл давится шоком и отвращением. Вместо самого родного на данный момент человека он видит нечто, что не поддается определению. Глаза «существа» отсутствуют, есть лишь разодранные глазницы с запекшейся по краям кровью, внутри которых что-то жутко мерцает. — Что такое, Билл? Что-то случилось? — безгубый рот растянулся, словно в подобие улыбки, и из него медленно, извиваясь и сплетаясь между собой, начинают вываливаться длинные бордово-черные черви. Денбро зажмуривает глаза. Он знает, что это нереально; знает, что это проделки чертового Клоуна. Где-то на периферии сознания раздается гадкий смешок Пеннивайза. — Все в порядке, мам, — Билл стискивает зубы, пересиливает себя, заставляет голос звучать непринужденно, — я прос-сто едва не уронил ложку на пол. Пеннивайз цокает языком и недовольно поджимает губы. Он ожидал совершенно другой реакции. Чертов мальчишка в очередной раз поборол свой страх и отвращение, вновь выходя победителем из игры. Монстру остается лишь оскалить зубы и, блеснув янтарно-желтым взглядом, раствориться в воздухе.***
— Л-лови ее, Джорджи! — смеясь, кричит Билл брату, глядя, как тот с радостным визгом пытается догнать убегающий по волнам кораблик. Сегодня была на редкость теплая погода, и ему удалось уговорить родителей отпустить их на реку. — Я успел, я поймал его, Билли, — гордо заявляет младший, демонстрируя в маленькой, еще совсем детской ручке «самодельную игрушку». — Ее, Джорджи, — старший из братьев не устает повторять это с улыбкой на лице, — это она. Пойдем, мама уже ж-ждет нас к ужину, — он разворачивается и медленно идет по направлению к дому, когда сзади раздается восторженный голос брата: — Смотри, Билли, смотри, сколько шариков! Я тоже хочу шарик! Денбро останавливается и делает резкий поворот. Прямо перед ними, паря в воздухе, находится огромная связка шариков. Желтые, голубые, красные, зеленые, фиолетовые — их количество, должно быть, приближалось к двум десяткам, на любой вкус и цвет. По виску Билла стекает капелька пота. Он знает, чье появление последует за этими шарами. — Пойдем, Джорджи, нужно спеш-ш-шить, — мальчик пытается скрыть свое волнение от брата, делает голос наигранно-строгим, — нельз-зя заставлять маму ждать, она будет волноваться. — Но, Билли, смотри, как они летают! — голос Джорджи внезапно грубеет, больше напоминает бас, — Я тоже хочу летать! — кожа лица его из нежно-персикового становится серовато-землистого, трупного оттенка, а сам он, точно заведенная кукла, повторяет одну-единственную фразу, — хочу летать! Хочу летать! Хочу летать! В это самое мгновение Билл отчетливо понимает — это сон, ему снится кошмар. И он пытается выбраться из него, беспомощно оглядывается вокруг, словно ища поддержку, но не находит ее. Краем глаза мальчик замечает, что Джорджи пропал из поля зрения, и Денбро понимает — это не к добру. Внутренности скручиваются тугим узлом в ожидании чего-то. А в следующее мгновение невидимая рука хватает Билла за шею, приподнимая над землей и перекрывая доступ кислорода к легким. Дышать становится все тяжелее, все тело будто находится под чьим-то давлением. Билл еще пару секунд продолжает болтаться в воздухе, словно тряпичная кукла, затем распахивает глаза... ... и обнаруживает себя в спальне своего дома, задыхающимся под весом сидящего на нем Пеннивайза. — О, малыш Билли очнулся, — радостно воскликнул Клоун, а затем прищурился на один глаз, — ему понравился кошмар, который дядя Пеннивайз создал для него? Билл хрипит, пытается убрать сжимающую его горло руку, чем еще больше раззадоривает монстра. Пеннивайз наклоняется, касается своим носом уха подростка, ведет голову чуть ниже — к шее — и медленно, с наслаждением, смакуя каждое мгновение, втягивает его запах. Билл Денбро пахнет солнцем, ветром и чем-то еще; тем, что Пеннивайз не может охарактеризовать, но он совсем не пахнет страхом. Однако Клоуну это не мешает, и он, сглотнув неизвестно откуда взявшуюся слюну, осторожно высовывает язык, касаясь им мочки уха школьника. Билл под ним дергается, словно от удара, но Пеннивайз слишком увлечен процессом. Мальчишка пахнет более сладко и чувственно, нежели все дети, что были до него. Но он не боится. Что же получается?.. — П-пусти!.. — хрипит в этот момент Билл, и монстр, сверкнув глазами, отстраняется от него, оказываясь в другом углу комнаты. — Что ты такое?! — рычит он, брызгая слюной, и мальчик, держась за многострадальную шею, удивленно смотрит на него, не понимая к чему тот ведет, — почему ты пахнешь так... — слово «вкусно» Пеннивайз не договаривает, просто издает еще один рык, а затем, щелкнув пальцами, растворяется в воздухе.