Драббл-альбом

Гарри Джеймс Поттер широким шагом мерил Кингс-кросс. Мантия, развевающаяся за широкой спиной, периодически глухо ударялась о тонкие прутья клетки, отчего сидящий в ней хорек попискивал и будто бы рычал. - Пап, - послышалось тихо-тихо, так, что никто другой и не расслышал. Но клеймо Избранного не давало о себе забыть даже в бытовых ситуациях. - А вдруг я попаду на Слизерин? Гарри вздохнул и остановился. За спиной точно также остановилась тележка, до того момента тихо позванивающая колесами по каменной плитке. Круто развернувшись, он присел на корточки, заслоняя сына спиной от снующих туда-сюда волшебников с детьми и одновременно с тем пытаясь заглянуть в испуганное и грустное лицо. Мешала вечно лезущая в глаза русая челка, которую Гарри уже привычным движением попытался заправить себе за ухо. Оборотное зелье Гарри невзлюбил еще со школьной скамьи. Сначала - когда учился варить, затем - когда пришлось пить эту гадость, а потом, уже на войне, из-за нее потерял ухо Джордж. Разумеется, медиведьмы и колдомедики вернули ему слух и даже поставили какой-то протез, но с тех пор на каждой годовщине победы Фред придумывает новую шутку о своем брате. Гарри всегда смеется, вместе со всеми, а внутри душа сжимается в тугой комок, опоясанный извечными вопросами "А если бы ему не ухо отрезали, а голову? А что, если бы во время той операции кто-то умер?". Этих "если" было много, и прогнать их было невозможно. Потому Герой и ушел в подполье, точнее - переселился в небольшую деревушку Бриндл, где в лучшие времена жила всего тысяча человек. Ланкашир Гарри всегда казался удивительным местом, и на этот раз не подкачал - люди там предпочитали не то, что про войну не писать, но и не говорить вовсе. Потому хоть и редко, но все же мелькавшая там фамилия Поттер вызывала разве что поднятие брови. В его коттедж не рвались толпами журналисты, на улицах не просили автографы, не мешали вечными каминными звонками различные службы Министерства Магии. Гарри наконец зажил той жизнью, о которой мечтал, - уединенной, спокойной, счастливой. Пусть счастье, которое Гарри видел исключительно в семье, и развалилось сразу после рождения Ала, уже через девять месяцев после войны. - От радости, видимо, - сказала тогда Молли и дала Джинни такую затрещину, что Гарри испугался за состояние тогда еще жены. - Не смей повторять моих ошибок! Ошибки. Гарри помнил это слово, долгими днями и изматывающими ночами воспитывая сына в одиночестве - Джинни отдала сына легко, без боя, всего лишь за добрую половину его счета в Гринготс, - но так и не смог понять, как можно было назвать свое дитя ошибкой. Как бы то ни было, в Лондон, да и прочие места покрупнее ставшего почти родным Бриндла, Гарри выбирался исключительно под обороткой какого-то парня, что стригся в парикмахерской возле его дома. Гарри, воровски оглядываясь и собирая чужие волосы в мешочек, чувствовал себя по меньшей мере каким-то извращенцем-трихофилом, но оно того стоило. Теперь у него дома всегда была заготовка зелья и волосы, которых хватит еще на пару лет ежедневного выхода в свет. - Альбус Северус Поттер, - сказал он так тихо, чтобы расслышать его мог только сын. - Ты назван в честь двух прекрасных людей, один из которых - выходец из Слизерина. И, ты же знаешь, - он улыбнулся, привычным жестом поправляя очки, которых теперь не было. - Он храбрейший волшебник из всех, кого мне посчастливилось знать. "На самом деле, есть еще один", - подумал он про себя, с удовольствием отмечая, как проясняется лицо Ала, и вспоминая две светлые макушки, что дважды наврали красноглазому уроду, чтобы спасти его, Гарри, жизнь. Но предложить Джинни назвать их сына Драко Северус Гарри не решился, и так с боем выбивая имя собственному сыну. А уж таких эпитетов, как когда он привел самого Снейпа в качестве крестного, Нора не слыхивала как до тех пор, так и после. Альбус вздохнул и несмело улыбнулся отцу, а тот, подмигнув, снова поднялся на ноги. - Нужно поторопиться, а то на поезд опоз... - Гарри замолк, замерев памятником самому себе. Сердце где-то глубоко в его-не его груди остановилось на мгновение, короче вздоха, а затем поскакало так быстро, как только могло себе позволить. Среди толпы спешащих и вовсе не обращающих на остальных внимания людей, стоял мальчишка, сжимая маленькими кулачками слишком большую для него тележку и озираясь с настолько встревоженным взглядом широко распахнутых глаз, что у Гарри засосало под ложечкой. Белоснежные волосы, уложенные аккуратной шапочкой, стальная серость глаз, прямой нос... Гарри судорожно вздохнул, закрывая и открывая глаза вновь. Показалось. Сколько в мире было платиновых блондинов с глазами цвета мышиной шерстки? Да тысячи, если не миллионы. А он все высматривал одну, единственную. В каждом прохожем он видел Драко, и злился на этого прохожего, что это был не он. Гарри даже мог бы подумать, что это его сын, если бы не знал, что Драко после войны сразу же покинул Англию, оседая где-то во Франции вместе с матерью. Ходили слухи, что он стал успешным зельеваром и возвращаться не собирался, а, значит, его теоретического сына (хотя по тем же слухам, Драко был холост все это время) с распростертыми объятиями принял бы Шармбатон. Кто-то из прохожих нечаянно толкнул мальчика, отчего того буквально вжало в тележку. Коротко вздохнув - Гарри мог поклясться, что через несколько метров услышал во вздохе дрожь! - мальчик зажмурился, начиная что-то шептать себе под нос. Если в Гарри и осталось что-то от минувшего двенадцать лет назад амплуа героя, так это желание помочь тем, кто в этой помощи нуждался и открыто о ней просил. - Ал, за мной, - тихо прошептал он, смело шагая в сторону блондина и четко слыша скрип тележки сына. - Эй, парень, что ты делаешь здесь один? Где твои папа с мамой? Или ты потерялся? - спросил он самым миролюбивым из голосов и с улыбкой в карих глазах. Мальчик вздрогнул и поднял на него свои серые блюдца, внезапно так широко улыбаясь и краснея скулами, что Гарри опешил. - Нет, сэр, все в порядке, - бодро произнес тот, мгновенно расслабляясь. - Простите, что заставил волноваться. Я просто забыл дома свою жабу, и папочка... - мальчик замолчал, бросив взгляд куда-то за спину Гарри. - Это хорек? - спросил он благоговейным шепотом, и столько в его глазах было неприкрытой радости, что Гарри не смог не шагнуть в сторону, давая мальчику рассмотреть белоснежное недоразумение, что подарил сыну - считай, себе - несколько лет назад. - Его зовут Дрей, - улыбнулся Альбус, пододвигая клетку ближе к мальчику. - Я так люблю животных, - доверительно сообщил блондинчик, неотрывно смотря за тем, как хорек играется со своим тихо позвякивающим мячиком. - У нас даже книзл жил, целую неделю! Папочка так чихал... - мальчик вздохнул, явно опечаленный этим фактом. - Но зато у меня есть тритон Оскар, пара змей, Гертруда и Дэрил, и жаба Герна, только вот в Хогвартс можно взять только жабу, - мальчик обиженно засопел, видимо, не соглашаясь со школьными правилами. - Я вас обязательно познакомлю. Только я не знаю твоего имени. - Альбус Северус, - гордо вскинув подбородок, поздоровался Поттер-младший, протягивая руку своему товарищу. - А меня зовут Гарри, просто Гарри, - ослепительно улыбнувшись, блондин пожал руку. - Очень приятно, Альбус. - Прямо как моего отца! - зеленые глаза указали на Поттера-старшего, который лишь мучительно закатил глаза. Его сына и пытать не надо будет - за красивую улыбку сам все секреты выболтает! - Правда? - а вот маленький Гарри очень воодушевился новостью, разворачиваясь к мужчине. - Вас тоже назвали в честь Гарри Поттера? Ал тихонько фыркнул, а Гарри лишь покачал головой, против воли улыбаясь. Его рассеянный взгляд блуждал с дорогой мантии на все те же светлые волосы, с изящной позолоченной тележки на груду чемоданов из явно дорогих тканей. Мальчик был явно из состоятельной семьи, и это поразительное сходство с Драко... Гарри решительно выдохнул, - в конце концов, проверить свои домыслы было до смешного просто. Если Малфой что-то и передаст своему потомку, так это.... - Грязнокровки, - выпалил Гарри, прерывая оживленную беседу Ала с новым другом. - Как ты к ним относишься, Гарри? - Грязнокровки?.. - мальчик задумчиво склонил голову к плечу. - А что значит это слово, сэр? Гарри хотел врезать себе же по лбу и уже собирался это сделать, когда за его спиной раздался короткий хлопок апарации, а по плитке застучали каблуки. - Гарри Скорпиус Малфой, - послышался голос, растягивание гласных и тембр которого Гарри безошибочно узнал и через года. - В следующий раз, когда ты забудешь свою подопечную, поедешь без нее. И что она вообще делала в моей ванне? Шелест мантии стих в такой непосредственной близости к Гарри, что тот мелко задрожал, не смея повернуться. В голове билось лишь три слова - Гарри Скорпиус Малфой. Малфой. Гарри. Скорпиус. Скорпиус. Гарри. Малфой. Голос мальчишки предателем пробрался в стучащие в унисон с зашкаливающим пульсом мысли: "Вас тоже назвали в честь героя?". Гарри судорожно выдохнул, бессильно сжимая и разжимая подрагивающие пальцы. До него доходил легкий древесный аромат чужого одеколона, оседающего на языке горьким цитрусом. Он слышал чужое размеренное дыхание, будто оно было увеличено Сонорусом. Краем глаза он заметил, как бледная рука, длинными пальцами сжимающая петлю клетки, протягивает ее блондинчику, и все резко встало на свое места. Драко. Драко Малфой здесь, сажает своего сына, Гарри Малфоя, на Хогвартс-экспресс. Своего любящего животных сына, который так переживает за отцовскую аллергию, не знает слова "грязнокровка" и открыто улыбается незнакомцам, извиняясь за неудобства, своего "Гарри, просто Гарри" сына. Что здесь странного? Да все, Мордред побери! - Папочка, - Скорпиус (а Гарри решил называть мальчика именно так, не до конца веря его имени) радостно подпрыгнул и юрким ужом нырнул куда-то за спину Гарри, а затем его смех раздался уже где-то возле поттеровского уха - видимо, Драко поднял сына в воздух. - Папочка, а кто такие грязнокровки? Гарри отчаянно застонал, забываясь и потирая лоб, где под оборотным зельем прятался шрам. Медленно обернувшись, он зачарованно уставился в прищуренные глаза, против воли скользя на сжатые в полоску губы. Все та же светящаяся фарфором кожа, идеально прямой нос, не знающий о таких напастях, как черные точки и жирный блеск, ухоженные брови "вразлет"... Единственным, что изменилось, была прическа - длинные волосы, собранные в высокий хвост, доходили Драко почти до лопаток. Двенадцать лет. Они не виделись двенадцать лет. А будто целая жизнь прошла. - Это плохое слово, Скорпи, малыш, - тихо сказал Драко, ставя сына на землю, а Гарри отрешенно поставил галочку о выборе имени. - Вам с твоим новым другом нужно поспешить занимать места, бегите в поезд, - коротко чмокнув светлую макушку, Драко махнул палочкой, уменьшая и малфоевскую, и поттеровскую тележки. - И не забудь поделиться угощениями, что передала бабушка. Хорошо? Скорпиус счастливо замахал им обоим, Ал порывисто обнял замершего памятником самому себе отца, и мальчишки скрылись в дверях поезда. - А Вам, кем бы Вы ни были, - внезапно произнес Драко, складывая руки на груди и смотря прямо в глаза Гарри. В карие глаза за русой челкой. Чертова оборотка! - Стоит поумнеть и перерасти свое предвзятое отношение к чистоте крови, - круто развернувшись и даже сделав шаг, Драко вдруг остановился и бросил через плечо. - Раз уж это удалось такому, как мне, то и у Вас должно получиться. А Гарри все также молча стоял, невидящими глазами смотря на оседающие после апарации пожелтевшие листья, и на периферии сознания слыша гудок тронувшегося Хогвартс-экспресса.