***
Шел его второй год в академии авроров, но Кингсли никак не желал оставлять такую значимую для народа фигуру в покое. – После обеда жду тебя в большом тренировочном зале, Поттер, – вот, что услышал Гарри обычным субботним утром, не успев даже натянуть кроссовки для ежедневной утренней пробежки. Изящный патронус рыси, передав неприлично веселый для пяти утра голос министра, растворился в воздухе, а Гарри все же пошел на пробежку, тихо матеря про себя этого неугомонного мужчину. Отказать ему он не смел. Героем ли был Гарри, или кем-то еще – стало не особо важно, ведь как кадет-мракоборец он оказался… дерьмом, мягко говоря. По физическим показателям он явно не дотягивал до остальных поступивших: выносливость страдала, зрение подводило, и единственное, что мешало главе Аврората его выпереть с учебы, был именно Шеклболт. Как ветерану войны с Волан-де-Мортом, Гарри сократили учебу на целых полтора года, так что мучиться оставалось всего полгода – идея оставить свои геройские замашки и найти другое призвание даже не приходила в голову Гарри. А вот уверенность в том, что совершенно не важно, как хорошо он лазит по стенам, когда есть мастерски отработанный Левикорпус – укоренилась. В зале, куда Гарри пригласил Кингсли, уже толпилась куча народа. Множество авроров и ликвидаторов проклятий разминались, а чиновники министерства вежливо переговаривались. Удивленно озираясь по сторонам, отрешенно кивая каким-то смутно знакомым важным людям, Гарри, наконец, нашел министра, тихо переговаривающегося с каким-то русоволосым, на первый взгляд совершенно обычным мужчиной. – Поттер! Поттер, познакомься, – сразу засуетился Кингсли, стоило Гарри попасться ему на глаза. – Это Максим Ангелов, он… – министр запнулся, хмурясь, а мужчина протянул Гарри руку. – Я затеял все это безобразие, – улыбнулся Максим, пожимая руку Гарри и кивая на собравшихся. – Большая честь познакомиться с Вами. – А что, собственно, происходит? – спросил Гарри больше у Кинглси, чем у Ангелова, но ответил именно последний. – Внеплановая проверка магических сил Британии, – улыбка Ангелова почти ослепляла. – Каждый кадет с первого по пятый уровни сразится с моим Чемпионом, – сказал он, кивнув себе за спину, и только тогда Гарри заметил замершего там мужчину, хотя незаметным того назвать было сложно: не меньше, чем в два раза шире самого Гарри в плечах и выше него же по меньшей мере на три головы, Чемпион смотрел поверх голов собравшихся и, кажется, даже не дышал. – Он, что, будет один со всеми драться? – подавив икоту, удивленно уточнил Гарри. – Разве же он не устанет? Ангелов и Шеклболт переглянулись и громко рассмеялись. – Гарри, – резко перешел на «ты» Ангелов. – Он не живой. Это всего лишь голем, слепленный по слепку ауры. – Не живой? А как его тогда победить? – Гарри путался все сильнее. – Цель поединка не победить Чемпиона. Цель – выстоять против него три минуты и не помереть, – весело пояснил Ангелов и приглашающе кивнул на кресла. – Если его удастся победить, то, считай, волшебный мир обречен, ведь он сделан по образу мистера Геллерта Гриндевальда. – А… разве я не должен с ним сражаться вместе со всеми остальными? – спросил Гарри шепотом у Кингсли, с опаской поглядывая на голема. – Радуйся, что я тебя отмазал, – шептал в ответ министр. – Каким бы великим ни был твой магический потенциал, в схватке с големом важен ближний бой, изворотливость и точный контроль над магическим потоком, а ты… – Кингсли замялся, просто махнув рукой, будто это все объясняло. Гарри понятливо вздохнул и понуро опустился в кресло по правую руку от Шеклболта. А спустя еще несколько минут началось «представление». Колдомедики едва успевали забирать покалеченных кадетов. Кто-то мог устоять напора глиняного гиганта всего полминуты, кто-то дотягивал до двух. Редкие порезы, что авроры наносили голему короткими клинками, мгновенно затягивались, нагоняя на оставшихся ребят еще больше жути. Стоило последней медиведьме (под цепким взглядом после войны ушедшего в целители Снейпа) поднять в воздух носилки с последним пострадавшим, как прямо посреди зала раздался хлопок апарации. Женщина – высокая, стройная, затянутая в плотный матово-черный комбинезон и сложившая на груди руки – пренебрежительно смотрела на судью, коим выступал глава Аврората – назначенный самим Кингсли мистер Джон Грейсон, представляющий собой обычную властолюбивую крысу из числа тех, что при реальной опасности сбегут в числе первых. – Видимо, – на весь зал прозвучал звонкий строгий голос, хотя Гарри мог поклясться, что не видел в ее руках палочки, не говоря уже про желтоватую искру Соноруса. – Сова потеряла наше приглашение на этот праздник смерти, – женщина встряхнула прямым каре угольно-черных волос. – Я тебя спрашиваю, Грейсон, почему моих ребят не пригласили? Гарри явственно увидел, как треснуло перо в пальцах его начальника. – Канцелярская ошибка, видимо, – процедил тот сквозь зубы, скалясь новоприбывшей гостье. – Как жаль, что поединок уже окончен. Ангелов неожиданно рассмеялся. – Что Вы, Джон, – улыбнулся он, подставляя слегка кривоватую палочку к горлу. – Мы с големом совершенно не спешим! Чем больше поединков, тем лучше. – Рада слышать, – чопорно кивнув, женщина круто развернулась и так знакомо взмахнула рукой, что Гарри невольно отыскал глазами Снейпа. По обе стороны от нее с почти беззвучными хлопками появилось по три волшебника, также одетых в темные комбинезоны, облегающие подтянутые изящные фигуры второй кожей. – Паркинсон, Нотт, Забини, Гринграсс Дафна, Гринграсс Астория, Малфой, – представила женщина появившихся подлетевшему перу, разворачиваясь к подчиненным. – Покажем аврорам, чего стоят невыразимцы, господа. Гринграсс и Паркинсон ухмыльнулись, Нотт сжал губы в тонкую линию, Забини показал женщине большой палец, и только Малфой слегка прищурился, оглядывая замершего голема. Гарри с интересом рассматривал бывших потоковых однокурсников. Он видел их последний раз тогда, на судах, где отмазал каждого от Визенгамота, настояв всего лишь на домашнем аресте детей Пожирателей. А те, видимо, «отсидев» свое, решили ступить на скользкую дорожку службы Министерству, поступив на невыразимцев. Гарри хмыкнул. Последним, кем он ожидал увидеть Малфоя, это блюстителем закона. По короткому свистку начались поединки. Две минуты сорок секунд – и целители уносят потерявшую сознание старшую Гринграсс, – две минуты и двадцать секунд – и за сестрой отправляется младшая. Паркинсон и Нотт продержались одинаково – две минуты и сорок семь секунд. Забини остановил схватку сам, гордо проковыляв к трибунам через две минуты и пятьдесят секунд. Стоило отдать им должное – дольше невыразимцев в бою не простоял ни один аврор или ликвидатор. Последним на арену вышел Малфой. Медленным движением руки в черной перчатке закрыл лицо плотной маской, оставляя на виду лишь светлые волосы и льдистые глаза, тряхнул руками, в которых тотчас же появились удлиненные серебристые кинжалы, и с того момента, как прозвучал свисток, Гарри уже не смог оторвать от него глаз. Малфой сильно изменился за два года, что его не видел Гарри. С лица исчезла пренебрежительная улыбка, а взгляд, некогда смотрящий на всех свысока, сменился на расчетливый, оценивающий и цепкий. Он уже не бросался сломя голову, подгоняемый гордостью, как было когда-то с гиппогрифом. Теперь он движениями напоминал то большую дикую кошку, то гибкую змею, уклоняясь от тяжелых ударов голема, подныривая под его руки и точно жаля Чемпиона клинками. Бесшумно отпрыгивая с пути полетевшего в него заклятия, Малфой ставил невербальный блок, выхватывал палочку, спрятанную в лезвии, и сыпал заклятиями в голема. За плотной маской можно было разглядеть движения губ, но не прочитать заклинания. Те же били резко, хлестко, вырывая из голема куски глины, превращающиеся в песок на деревянном настиле арены. Это было похоже не на обычную схватку, а скорее на какой-то ритуальный танец жреца перед глиняным идолом. Гарри отрешенно подумал, что, дерись так Малфой в школе, он был бы уже горсткой пепла, поверх которой лежали кругленькие очки. Но в один момент голем совершил совершенно немыслимое движение, вывернувшись под нечеловеческим углом, и точным ударом ноги отправил Малфоя в нокаут. Джон изо всех сил дунул в свисток. – Две минуты пятьдесят восемь секунд. Драко Абрахас Малфой не прошел тест, – счастливо прошипел он, разве что не подпрыгивая на месте. Чиновники начали вразнобой подниматься, спеша к министру на обсуждение увиденного, а толпа зевак, привлеченных шоу, оттеснила Гарри к выходу. На месте оставался лишь Максим Ангелов, о чем-то напряженно думавший и смотревший в никуда… Через месяц Гарри бросил Джинни. Он мог врать себе сколько угодно, но не мог обманывать ставшую почти родной сестрой девушку, ибо во снах с тех пор ему виделось отнюдь не ее тело, затянутое в черную ткань. Еще через месяц Гарри набрался смелости и разузнал, где тренируются первокурсники-невыразимцы. Получив диплом об окончании аврората, Гарри апарировал к министру, чтобы поблагодарить и попросить выписать ему пропуск в Академию Усиленной магический подготовки. Уже через час его отправили на срочную миссию куда-то в Тайланд. На целый год. Та проходила согласно ожиданиям самого Грейсона – плохо. Гарри вечно попадал в неприятности, его прикрытие раскрыли, он дважды чуть не умер, но восточные целители вернули его к жизни. А когда Гарри вернулся, истосковавшийся по серым глазам и успевший нафантазировать такого, что становилось до слез стыдно, но вместе с тем тягуче-сладко, оказалось, что Малфой пропал. Вместе с Забини забрал документы из АУМПа и скрылся в неизвестном Министерству направлении. И с тех пор неудачный-аврор-Поттер, как его некогда звали соседи по казарме, все свое свободное время посвящал поискам Малфоя. По правде сказать, неудачи его оставили также резко, как и начались когда-то. Гарри вернулся из Тайланда будто другим человеком – на любых, даже самых опасных миссиях, заклятия врагов по нему промахивались, лезвия и клыки соскальзывали по его коже, будто по маслу. Он стал почти неуязвимым, не делая ничего особенного. Более того, стоило ему начать впопыхах искать особенно важный документ, который требовал от него Грейсон сию же минуту, тот оказывался на самом видном месте, почти под рукой. Стоило подойти чьему-то Дню Рождения, о котором Гарри, разумеется, забывал, как что-то в кабинете или на задании напоминало ему об этом человеке. Рон, который ушел к Биллу в ликвидаторы заклятий, лишь улыбался и хлопал его по спине, с улыбкой говоря, что у Гарри, видимо, за плечами стоит ангел-хранитель. Гарри же так не радовался. Он прошел полное обследование у колдомедиков на предмет какого-то извращенного сглаза или проклятия, спрашивал консультации у самих ликвидаторов, обратился даже к Гермионе, которая неожиданно для всех выбрала путь магического ветеринара. – Так, говоришь, у тебя все хорошо, – переспрашивала подруга, обследуя очередного книзла. – Да! – озабоченно взмахивал руками Гарри. – И тебя это беспокоит? – Не представляешь, как! – Гарри, ты в кои-то веке можешь вздохнуть спокойно, но предпочитаешь накручивать себя, – качала головой Миона. – А сейчас не обижайся, но мне нужно к Снейпу. Скоро операция, а аконит закончился. И Гарри оставался в одиночестве, потерянно смотря на такого же растерянного книзла.***
И так уже полтора года удача его не покидала, приводя в бешенство Грейсона и действуя на нервы самому Гарри. Он резко вздохнул, порывисто ударяя руками по подлокотникам и уже в полете кулаков понимая, что очкам конец. Но спустя секунду, две и даже три треска стекла не раздалось, и Гарри приоткрыл глаз. Очки – целые и невредимые – лежали на столе, издевательски поблескивая идеально чистыми стеклами. А ведь Гарри, снимая их, хватанул линзу пальцами. Он точно помнил! – Крис, это ты переложила очки? – на пробу спросил он, заранее зная ответ. – Нет, мистер Поттер, я несколько занята отчетами за октябрь, – Минг Чу улыбнулась, извиняясь, и выпорхнула на дверь со стопкой пергаментов. – Что же за… – договорить нахмуревшемуся Поттеру помешал патронус, нетерпеливо подпрыгивающий посреди его кабинета маленькой мармозеткой. – Поттер, тебя и Патил ждет целый букет Непростительных в районе Ковент-Гардена, – издевательски прошипело милейшее создание голосом Грейсона и растворилось в воздухе, оставляя после себя только координаты апарации. Гарри, цепляя на нос целые – слава Мерлину, или кому там еще! – очки, проверил, на месте ли палочка, и телепортировал к точке сбора. Поразмыслить над странностями жизни он сможет и позже.***
Алая мантия была прожженна насквозь в нескольких местах. В углу небольшой каморки, освещаемой лишь парой канделябров, свечи которых отбрасывали зловещие тени на обожженные заклятиями стены, без сознания лежала Падма, по виску которой стекала небольшая струйка крови. – Говорит член оперативной группы, аврор Гарри Джеймс Поттер, – срывающимся шепотом выдыхал Гарри очередному патронусу. – Нас с Падмой Патил окружили вооруженные контрабандисты, Патил ранена и неспособна сражаться. Запрашиваем подмогу и отряд колдомедиков, – он махнул палочкой, отправляя патронуса, но тот, врезавшись в соседнюю стену, рассыпался искрами. Гарри застонал, прижимаясь к стене. То же самое произошло и с прошлыми тремя, и проба отправить еще одного была преисполнена по-гриффиндорски безрассудной надеждой. Надо было действовать. Дольше отсиживаться было нельзя – Падма с каждой секундой была все ближе к точке невозврата, и Гарри, решившись, выхватил палочку и поднялся на ноги. – Ну что, ангел, настало твое время, – прошептал он, криво ухмыляясь. – А если же мне суждено сегодня погибнуть… – Поттер вздохнул, сжимая палочку так крепко, что белели костяшки пальцев, – то пригляди за Малфоем. За Драко. Ты-то его точно найдешь. Ответа, разумеется, не было, лишь его собственная тень дрогнула, повинуясь танцующему на сквозняке пламени свечи. Порывисто перекрестившись – глупая магловская привычка, еще в детстве перенятая от тети Петуньи – Гарри ринулся в толпу врагов. Десятки проклятий летели в него, как из пулемета. Какие-то Гарри успевал отражать, а какие-то уже привычно, насколько к этому можно было привыкнуть, пролетали мимо, хотя пущены были с такого близкого расстояния, что и слепой бы попал. Но все же их было слишком много. Чересчур, даже для его хваленой удачи, и пущенный исподтишка Ступефай все же достиг Героя магической Британии. Гарри грузно упал, больно ударившись спиной о стену и сползая по ней сломанной куклой. Он оставался в сознании и видел торжествующе ухмыляющихся врагов, шагающих в его сторону. Слышал стон Падмы, которую за волосы тащили в его сторону. Видел, как дрожала его тень, сбоку от него. «Вот и конец Поттеру», – отрешенно подумал Гарри, увидев направленную в его сторону палочку и расслышав устрашающее Ава… На секунду установилась оглушающая тишина, а затем ее разорвал ужасающий крик одного из магов. Распахнув глаза, Гарри увидел, как именно тот, что чуть его не заавадил, ошалевше смотрит на торчащий из его живота нож. Где-то сбоку от него закричал другой контрабандист, падая замертво и смотря перед собой остекленевшими глазами. Один из врагов, непонимающе озаряясь, вытащил из сапога метательный нож и кинул его в Гарри, но оружие, устрашающе блеснув в пламени свечи, замерло в нескольких дюймах от лица Поттера. Так близко, что Гарри мог разглядеть прозрачную черную руку, поймавшую его рукоять. Скосив глаза – единственное, что двигалось после Ступефая – туда, откуда рука тянулась, он опешил. Если бы не заклятие, он бы, пожалуй, сам застыл. Тень, его собственная тень, отделившись от стены, темным прозрачным дымом, в котором едва угадывались очертания человека, сидела возле него, а затем медленно выпрямилась, поднимаясь на ноги и становясь впереди Гарри, заслоняя собой. А после началось что-то совершенно необъяснимое. Тень отбивала проклятия, беззвучно отстреливаясь в ответ короткими черными вспышками. К ней летели ножи, клинки и иглы, которые застревали в зыбком дыме на мгновение, а затем падали бесполезными железками, оставляя после себя лишь отметки, которые разглядывались в темном мареве более темными пятнами и короткими линиями. Тень в ответ стреляла призрачными ножами, которые абсолютно не призрачно ранили контрабандистов. Длилось это безумие немногим больше минуты, с каждой секундой которой тень становилась все плотнее, темнее, принимая отчетливые очертания. Сквозь нее уже с трудом можно было разглядеть происходящее, но Гарри и не особо стремился, предпочитая рассматривать длинные, мощные и явно не принадлежащие ему ноги, плавный изгиб талии, которым также похвалиться не мог, длинные пальцы , выхватывающие черные ножи из пустоты. Метаемое в тень оружие все дольше оставалось в ее теле, а сама тень все замедлялась, отстреливаясь из последних сил. Наконец, когда вскрикнул последний контрабандист, испуская дух, уже материальная Тень обессилено рухнула на землю, по которой тотчас же растеклись тонкие струйки из сотни ран. Гарри, с которого заклятие спало со смертью последнего врага, подполз к спасшему его существу, которое крупно дрожало от накатывающей боли, но так и не издало ни звука, и потянул подрагивающую руку к черной маске, скрывающей голову спасителя. А на задворках сознания существа, чувствующего угасающую с каждой секундой жизнь, мелькали картинки… Огромный зал, вдвое шире Большого зала Хогвартса, заполняли длинные ровные ряды курсантов. Школьные мантии, аврорские – как британские, так и американские, – цветастые платья выходцев Шармбатона, посохи Дурмстранга, алые комбинезоны болгарского драконьего отряда… Разношерстная армия, «сливки» волшебных сил. На небольшом постаменте стоит русоволосый мужчина в коричневом кожаном костюме с выжженными на нем белыми крыльями. – Уходите, те, кто не способен держать язык за зубами, кто не сможет не проболтаться о своей миссии мамочкам, папочкам, дружкам и подружкам, кто собирается даже у себя в голове проговаривать свои планы, – слышался жесткий голос мужчины, сошедшего с постамента и широким шагом зашагавшего между рядами волшебников. – Проваливайте сами, ибо вас ждет Непреложный обет. В абсолютной тишине из зала вышло около двадцати волшебников. – Уходите, те, кто способен выболтать тайны своего подопечного, пусть его будут пытать Круциатусом, – продолжал волшебник, останавливаясь прямо возле него. Из зала нехотя вышло еще около полусотни волшебников и ведьм. На Его лице не дрогнуло ни мускула. Волан-де-Морт делал с ним такое, что Круцио казалось легкой щекоткой. – Исчезните сейчас и не попадайтесь мне на глаза те, кто ради жизни своего подопечного не готов не только расстаться со своей жизнью… – волшебник, назвавшийся Максимом Ангеловым, прищурившись проводил взглядом уже на этих словах вышедших волшебников. Пусть уходят, а Он останется. Его жизнь уже давно принадлежит не ему вовсе. Он давно был готов отдать ее за другого человека. Единственного человека. Любимого человека. -...но и убивать бесчисленное количество его врагов, – закончил Максим, сцепляя руки за спиной. В зале осталось не более пятидесяти волшебников, смело смотрящих перед собой. И Он оставался среди них. Он сможет. Он вытерпит. Он долгие годы тренировался, как проклятый, ради этого дня. – Пойдите прочь те, кто не смогут оставаться в тени, отбрасываемой величием и славой вашего подопечного. Кто не сможет смириться с судьбой серого кардинала, имени которого не узнает никто, включая вашего подопечного, – почти прошептал Ангелов, и всего двое из оставшихся покинули строй. Он ухмыльнулся. Самолюбивые гордые ублюдки! А Он смирился. Он годами привыкал быть незаметным. Приспособился быть второй, темной стороной сверкающей медали. Максим цепким взглядом обвел магов и ведьм, что были готовы встретить свою судьбу. Ухмыльнувшись каким-то своим мыслям, он кивнул. – Что же, рад приветствовать всех оставшихся, – уже мягче сказал он, улыбаясь своей команде. – Отныне вы – участники беспрецедентного магического эксперимента. Вы – отряд специального назначения под кодовым названием «Ангелы-хранители»… И теперь Он лежал в своей крови, чувствуя, как лопаются сложные нити заклятия иллюзии. Как спадают чары невидимости и встроенные в специальный костюм чары тишины. Как с каждой каплей крови Он перестает быть Тенью, которая изо всех сил старалась упростить жизнь своему подопечному, и все быстрей возвращается к своей природной форме – обычного смертного волшебника, тугая маска на лице которого мешала делать последние вздохи. «Прости, Ангелов, твой первый «ангел» пал», – пронеслась последняя мысль перед тем, как привыкшие к темноте глаза озарила яркая вспышка, а рот, наконец, сделал жадный глоток воздуха, пропахшего магией и кровью. – Малфой?! – вскрикнули у него над самым ухом. – Гриффиндурок, – прохрипел он в ответ, окончательно теряя связь с реальностью.