Драббл-альбом

- Мистер Финниган, надеюсь, мне не стоит напоминать, что вы с мистером Томасом изволите баловаться паучьим секретом, - убийственным голосом проговорил Снейп, смиряя расшалившихся ребят не менее убийственным взглядом. Парни синхронно пожали плечами, Гермиона рассержено закатила глаза, а Гарри на это лишь тяжело вздохнул и слегка улыбнулся. Никто из вернувшихся на восьмой курс, кроме Гермионы и парочки бывших когтевранцев, не был настроен на учебу. Наконец ученики могли вести себя, как обычные подростки, не чувствуя дыхание смерти на своем затылке. И они пользовались этой возможность на полную. Все, кроме слизеринцев. Те немногие из них, что вернулись в Хогвартс, вели себя настолько тихо, что о них легко было и вовсе забыть. Гарри машинально кинул взгляд в дальний угол кабинета Зельеварения, где вокруг котла собрались Забини, Малфой, Паркинсон, Булстроуд и тот странный новенький, что перевелся к ним из Дурмстранга. Как и последние пару месяцев, они на удивление слаженно и тихо работали: новенький и Булстроуд сортировали ингредиенты, Паркинсон отмеряла необходимое количество, Забини нарезал и смешивал, а Малфой следил за пропорциями и приготовлением. Не удивительно, что из всего класса именно их группа была единственной, у кого получалось зелье. Отвлек Гарри короткий вскрик, глухой стук упавшего на пол тела, мягкий толчок в спину и шипящий звук, сопровождающийся резким жаром по всему телу. - Гарри! - на грани истерики вскрикнула Джинни, кто-то из девочек-пуффендуек пронзительно завизжал, но только пронзительный крик Гермионы "Снимай, живо!" привел его в сознание. Раньше, чем он успел задуматься о последствиях, Гарри уже стоял посреди кабинета обнаженным по пояс и держал в руках свитер, на котором стремительно расползалось прожженное пятно. Запахло едкой смесью горелой шерсти и паленых пауков - запах, который они с Роном помнили еще со второго курса, - и у Гарри слегка закружилась голова. Вокруг стояла гробовая тишина, нарушаемая только шепотками портретов. После нескольких долгих секунд Дин, развалившийся на полу, восторженно выдал: - Круто, Гарри! Когда успел? А сразу за ним Гермиона: - Гарри, что это такое? Гарри проследил ее взгляд по своему торсу и почувствовал, как на спине выступил холодный пот. Все лето после войны Гарри провел один. Ему нужно было пространство. Тишина. Воздух. Он путешествовал из страны в страну, и в Америке ему посчастливилось столкнулся с престарелым магом-апачи, все тело которого было покрыто татуировками,. Больше всего Гарри привлекло дерево на его спине, вместо каждой ветки которого было написано имя. Маг рассказал, что эти имена принадлежали всем тем людям, которым он благодарен за подаренную жизнь: имена его рода, живой части и части усопшей, защитников племени, собратьев, погибших на войне с Пришлыми Захватчиками... Он поведал, что только так горестные мысли оставили его, но он продолжал чувствовать единство с каждым из владельцев имен. Умный маг дал Гарри адрес мастера, на случай, если он "решит очистить свое сознание". Так у Гарри справа на груди появился абсолютно черный профиль воющего на луну волка, на котором мягко поблескивало созвездие Большого Пса, на боках моргали умными глазами олень и лань, на левой лопатке рыжая ласка бегала за горящим астероидом, на правом бедре - которого сейчас было не видно, хотя это и не сильно спасало - был набит горящий феникс, сидящий на бузинной палочке, но главный рисунок - тот, что он не был готов показывать никому, был на груди слева, прямо напротив сердца. На темно-синем, почти космически-черном фоне распустились три цветка - три ярких белых нарцисса. Тот из цветков, что был выше остальных, гордо смотрел вверх, второй, чуть ниже, был отвернут от него и грустно смотрел в бок, будто не желая встречаться с первым, и лишь последний, почти увядший, надломленный в стебле, устало опустил свою отцветающую голову вниз, и с его лепестков осыпалась пыльца, разлетающаяся "звездами" по "ночному" фону. Только восемнадцать - Гарри точно знал, что восемнадцать - самых ярких "пылинок" складывались в созвездие. Гарри точно знал, в какое именно. И, судя по громкому судорожному выдоху, знала и Гермиона. "Конечно же, Миона знает, о чем я думал", - вздохнул про себя Гарри, перевел на нее взгляд и криво улыбнулся. - Гарри, - тихо шепнула она, одним лишь взглядом разгоняя зевак вокруг них. - Я понимаю, Сириус, Ремус, твои родители, но... они? Гарри зажмурился. Он не мог признаться. Не так. Не так, не при всех и не когда сам себе признаться не решался. - Они спасли мне жизнь, Герм, - выдохнул Гарри, откидывая ставший ненужной тряпкой свитер и борясь с неуместным желанием прикрыться. - Двое из них, - нахмурилась Миона. - А два цветка смотрелись бы лучше? - устало спросил Гарри, тихо хмыкнув и неуклюже дав пять проходящий мимо Джинни. - Благодарю за представление, мистер Поттер, - послышалось за спиной, а затем на его плечи легла мантия. - Но, думаю, на сегодня достаточно. Несмотря на вашу реакцию, советую немедленно обратиться в больничное крыло. Пускай вас проводит, - Снейп выгнул бровь и осмотрел класс - кто-то варил что-то совершенно неправильное, кто-то даже котел на огонь не ставил. Снейп вздохнул и нахмурился, наклонившись прямо к уху Гарри. - А пусть "цветочек" тебя и проводит. Малфой! - тишина была ему ответом. - Мисс Паркинсон, где мистер Малфой? - Только что был здесь, - удивленно сказала та, озираясь вокруг. Гарри вздохнул и закрыл глаза. Кажется, Драко тоже учил астрономию.