Драббл-альбом

Драко поудобнее устроился в кресле и, воровато оглянувшись, закинул ноги на стол. Он жил один, но ему постоянно казалось, что вот-вот в его спальню зайдёт отец и ударит жёсткой тростью по пристроенным в неположенном месте лодыжкам. Драко мотнул головой, прогоняя морок, и предвкушающе улыбнулся, играя вином в бокале. Через считанные минуты начнётся прямой эфир у его любимого блогера, и ещё год назад он бы поморщился от одной мысли тратить всё своё свободное время где-то вроде YouTube, не говоря уже о том, чтобы следить за жизнью какого-то гиперактивного подростка, но, однажды наткнувшись на его видео в своих рекомендациях, Драко нашёл себя недвусмысленно очарованным отцом этого самого подростка. Как впоследствии оказалось, Джеймс и Гарри Поттеры были крайне близки, настолько, что отец – Гарри – с удовольствием принимал участие в любой приходящей на ум сыну активности: периодически становился жертвой его "домашних пранков", пробовал с ним новые рецепты, даже иногда танцевал, покоряя публику (и сердце Драко) багровым румянцем, громким смехом и съезжающими на бок очками. Он был молод – едва стукнуло тридцать три, как и Малфою – и иногда Драко даже не мог понять, завидовал ли парню, ведь у того был такой замечательный отец, или всё же хотел, чтобы Гарри его самого звал "папочкой". В последнем видео Джеймс пригласил всех желающих на прямой эфир, загадочно намекнув, что собирается "вскрыть все карты" и "начать новую жизнь". Драко тогда решил, что речь о смене направления канала – в последнее время он всерьёз заинтересовался арт-хаусом, и подобный контент никогда не собирал такую широкую аудиторию, какая сейчас была на него подписана – но чем дольше тот нервно поправлял скрытую камеру на книжной полке, тем сильнее Драко в этом сомневался. – Всем привет, с вами как всегда, на том же самом месте и в тот же час, Джеймс Поттер, – его извечно жизнерадостная улыбка дрогнула, и Драко напрягся ещё сильнее. – Сегодняшний эфир может стать... непредсказуемым, а для кого-то даже травмирующим, потому предупреждаю заранее – как только вы почувствуете дискомфорт, пожалуйста, выключите трансляцию, – Джеймс печально поджал губы, выключив свет в спальне и оставив гореть только хитро придуманную фиолетовую подсветку под потолком и по плинтусам. — Я написал папе, что нам нужно серьёзно поговорить, и он уже в четырёх кварталах от дома, так что ждать придётся недолго, – он сглотнул, растерянно метнув взгляд на дверь, и Драко нахмурился, машинально попытавшись успокоить нервы глотком вина: Джеймс Поттер никогда не терялся и в свои шестнадцать лет был храбрее многих знакомых ему взрослых. Что же могло заставить его так волноваться?.. – Сразу хочу сказать, – прервал его мысли звонкий голос парня, – я это делаю не ради хайпа, а потому что больше не могу и не хочу держать в себе. Потому что, возможно, кто-то из вас столкнулся с теми же сомнениями, что и я, и сегодняшний вечер хоть как-то поможет вам принять решение. Сделать свой выбор. Он растянул губы в ободряющей улыбке, которая не коснулась его взгляда, и устроился на своей двуспальной кровати, обняв подушку с изображением незнакомого Драко персонажа японской анимации: в эту часть канала Джеймса тот так и не рискнул соваться, предпочитая держаться от азиатской трясины как можно дальше. Спустя десять минут в дверь громко постучали, и Джеймс, судорожно вздохнув, разрешил зайти. – Так, – послышался слегка встревоженный, но как всегда энергичный голос Гарри, и Драко почувствовал, как румянец пополз вверх по его шее. Какая нелепость. – У меня тут супер-большая тройная пепперони, виноград и та бутылка вина, что я храню на чёрный день, – он поставил коробки в ноги сыну, запрыгивая на кровать рядом с ним. – Какое бы дерьмо ни случилось, я к нему готов. Джеймс тихо фыркнул, покачав головой. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же его захлопнул, нервно потянув себя за свисающую на глаза прядь волос. В полумраке комнаты с трудом можно было разглядеть эмоции в их глазах, но Драко следил за Гарри настолько внимательно, что замечал малейшее изменение в его поведении. Улыбка на его смуглом лице дрогнула, а затем пропала вовсе, и мужчина осторожно придвинулся к Джеймсу ближе, не касаясь, но показывая, что рядом. – Сынок, в чём дело? Ты в порядке? Неважно себя чувствуешь? Джеймс молча покачал головой и поднял взгляд туда, где была спрятана камера. – Давай, парень, – тихо выдохнул Драко, хоть и понимал, что кроме пауков в квартире его больше никто не слышал, – у тебя всё получится. Всё будет хорошо. Парень вдруг решительно кивнул, будто всё же услышал, и сделал глубокий вдох. – Папа, скажи, ты знаешь, что такое ЛГБТК+ сообщество? – тихо, но отчётливо спросил Джеймс, и Драко показалось, что мир вокруг покачнулся. Он опустил ноги на пол, наклонившись ближе к монитору, и просто пытался дышать. Не было ни единого шанса, что Джеймс был одним из них. Радар Драко никогда его не подводил. Хотя, если честно, он никогда не испытывал его на подростках. Гарри на этот вопрос весело фыркнул, вытянув перед собой ноги. – Англия, двадцать первый век, Джи, – сказал он, – разумеется, знаю. Джеймс прочистил горло, крепче сжав подушку, и на одном дыхании выдал: – Я среди них. Я принадлежу к этому сообществу, пап. Драко залпом осушил бокал и дрожащими руками потянулся к отставленной бутылке. Он в страшном сне не мог представить реакцию Люциуса, откройся он ему вот так дерзко. "Это поколение намного смелее нашего", – мысленно вздохнул он, машинально проведя рукой по бедру там, где под хлопком штанов скрывались напоминания о собственной трусости. Драко иррационально боялся смотреть на Гарри; боялся, что создаваемая месяцами картина этого солнечного человека не выдержит и рассыплется под камнем реальности, брошенного природой в его сына; он боялся за Джеймса, как за себя, закрывавшего лицо от пощёчин и бегущего из родительского дома. Боялся, но смотрел, не смея вздохнуть, и в собственной коже ему становилось слишком тесно. Гарри медленно кивнул, низко опустив подбородок. Поднял руки, будто хотел обнять воздух, но беспомощно сжал кулаки и медленно опустил их себе на бёдра. То удивлённо распахивая глаза, то хмурясь, он открывал и закрывал рот, явно переживая целую бурю эмоций, но молчал. Молчал и Джеймс. – Эм. Так, ладно, – неуверенно выдохнул Гарри. – Значит, эм. Вот оно как, значит, – казалось, вихрь эмоций медленно приобретал слова, и Драко напрягся ещё больше – слова могли ранить сильнее удара; он об этом знал не понаслышке. Джеймс пожал плечами и кивнул, так и не проронив ни слова. В комнате снова повисло молчание, и Драко вздрогнул, когда Гарри вдруг звонко ударил себя по бёдрам и сел на кровати ровнее. – Так, что-то разговор не клеится. Давай, наверное, начнём сначала, – решительно сказал он, поворачиваясь в сторону парня. Глубоко вздохнув, Гарри зажмурился и медленно выдохнул в унисон с Драко. – Как... Эм. Как мне тебя называть? Джеймс моргнул и посмотрел на отца. – В каком смысле? – тихо спросил он сиплым, на грани слёз, голосом. Плечи Гарри расслабились, будто с них кто-то снял несколько мешков камней, и устало улыбнулся, безрезультатно попытавшись поправить очки. – Местоимение, Джи. Как мне стоит к тебе обращаться? Драко почувствовал, как по щеке покатилась слеза, и спрятал лицо в ладонях: не мог на них больше смотреть, не мог смотреть на Него. Как он вообще мог подумать, что Гарри не был ангелом? Как посмел в нём сомневаться? Из колонок донёсся тихий всхлип, и Драко остервенело покачал головой. Дурак, дурак, какой же дурак, но на лице непроизвольно расцвела широкая улыбка – он был счастлив за Джеймса, потому что, независимо от того, как пойдёт разговор дальше, бояться было нечего. – Кажется, ты первый, кто у меня это спросил, – сквозь тихие слёзы сказал Джеймс, озвучив мысли Драко, – он убрал ладони от лица как раз вовремя, чтобы насладиться искренне удивлённым лицом Гарри. – В смысле, первый? – встрепенулся он, полностью развернувшись к сыну. – Погоди, в этом проблема? Тебе некомфортно в обществе? Школе? К тебе неправильно обращаются? – он говорил всё быстрее, эмоциональнее, так, как привык слышать его Драко, и напряжение МЕДЛЕННО начинало спадать. – Если это так, то ты только скажи. Я никому не позволю обходиться так с мо... Эм, – Гарри неловко замолчал, взмахнув руками. – С твоим. Сыном, – улыбнулся Джеймс, и Гарри благодарно улыбнулся в ответ. – И нет, дело не в этом. Я... Я просто хотел тебе признаться и... Не знаю, наверное, перенервничал. Мужчина вздохнул и приобнял Джеймса за плечи, притянув к себе. – Ну, и кем ты себя считаешь? – спросил он, и Драко увидел, как разом напрягся парень. – Не считаю, а являюсь? – с ноткой вызова в голосе поправил он, на что Гарри улыбнулся ещё шире взъерошив ему волосы. – Не подумай, что я считаю это заблуждением, фазой или ещё чем, – пояснил мужчина, – просто я слышал о том, как бисексуалы со временем становились геями, как влюблялись без памяти те, кто считал любовь бессмысленным нелогичным чувством, и лично знаю одну лесбиянку, которую раз в пятилетку тянет провести ночь с мужчиной, – Гарри улыбнулся каким-то своим воспоминаниям, и Драко иррационально почувствовал волну жгучей ревности. – Жизнь идёт, мировоззрение и мироощущение человека меняются с каждым днём, и ему приходится познавать себя нового практически каждую минуту. Чтобы повесить на себя конкретный ярлык, нужно знать себя очень хорошо и быть уверенным, что больше ничего, что могло бы перевернуть твою жизнь, не случится, – он провёл по лбу Джеймса ладонью, откинув пряди с лица. – Потому я бы посоветовал тебе никогда не говорить, _кто_ ты. Говори, кем ты себя считаешь. Так будет проще объяснить, если что-то изменится. Если бы Драко уже не был влюблён в Гарри Поттера, то точно влюбился бы сейчас. Джеймс молча обдумывал речь отца, а затем тяжело вздохнул, прижавшись теснее к его плечу. – Я думаю, – начал он, выделяя конкретное слово, – что я бисексуал. И... Просто... В школе есть один парень, и он... Вроде как на свидание меня позвал, – Джеймс с лёгкой опаской скосил взгляд на отца, но тот лишь ободряюще сжал его плечо. Драко тоже хотелось его приободрить, но он мог лишь продолжать пить вино и наслаждаться царящей в чужой семье идиллией. – Если он тебе нравится, то сходи, – пожал плечами Гарри. – Повзрослеешь – будет не до свиданий. Джеймс шутливо толкнул Гарри в плечо, и комната снова погрузилась в комфортную тишину, которую в очередной раз прервал мужчина. – Раз у нас сегодня вечер откровений, – весело начал он, забавно дёрнув бровями, и Драко тихо фыркнул в бокал. – То скажи, Джи, знаешь ли ты что-нибудь про панромантичных демисексуалов? Джеймс нахмурился, отрицательно покачав головой, и Гарри громко присвистнул, активно зашуршав одним из принесённых пакетов. Наконец, выудив в сумрак комнаты бутылку вина, он сел по-турецки и залихватски подмигнул парню. – Тогда устраивайся поудобнее, сынок. Сейчас папка тебе расскажет, как жил последние десять лет, – одной рукой распахнув коробку с пиццей и зубами выдернув слабо воткнутую пробку, Гарри беспечно улыбнулся Джеймсу, а тот, мигом осознав, что к чему, спрыгнул с кровати. Под аккомпанемент удивлённого взгляда отца, он подлетел к полке с книгами, и прямой эфир оборвался, оставив шокированного Драко смотреть на рябящий и резко ставший слишком ярким экран. – Мне же не послышалось, да? – спросил он в тишину квартиры, но пауки ему ничего не ответили.