***
— Располагайся, милая. — Я могу что-нибудь сделать для вас? — спрашивает Лиза, присаживаясь на одноместную кровать. Выделенная ей комната в пятнадцать квадратных метров в отеле на третьем этаже оформлена в мягких шоколадно-ванильных тонах. Она не поставила старушку в известность, что тайком сбежала из дома, не предупредив отца. В скором времени на него обрушатся проблемы, чего Лиза ждет с нетерпением. — Прибраться в других номерах, приготовить завтрак для постояльцев. — Горничная и повар у нас есть. — Хоть чем-то, пожалуйста. — Ладно, найду для тебя работу. Почему ты пришла так поздно? — Снова поругалась с отцом. А как вас зовут? — Донна. — Очень приятно, Донна. Я Лиза. — Взаимно. Так, уже поздно, пора спать, — старушка стоит в проходе, потянув за дверную ручку. За дверью оказывается Пеннивайз, помахивая девушке рукой. Его улыбка заразительна. — Утром решим, какая работа тебе подойдет. — Хорошо. Спокойной вам ночи! — И тебе. Отдыхай. Донна закрывает за собой дверь. — Ты ляжешь спать? — Да я еще неделю не смогу сомкнуть глаз. Как мне теперь разговаривать с Дженнифер? Лживая тварь. Больше всего я ненавижу в людях то, как они изображают из себя святошу, а на самом деле трупы хранят у себя в подвале или в других местах, как это сделала моя подруга, — на последнем слове Лиза отплевывается. — Собака, которая лает, никогда не укусит. Стоит бояться тихонь. — Ты бы убила ее? — Признаюсь, желание возникло, — она впивается ногтями в ладони. Боль не отрезвляет, не заглушает душевные муки. Пеннивайз быстро подходит, упирается руками об острые коленки Лизы и прижимается лбом к ее лбу. — Заставь подругу страдать. Отомсти ей за бедную Клэр. — Да... — Прими верное решение, пирожочек. — Как приняла Дженнифер? — Как приняла Дженнифер.Часть 6
5 декабря 2017 г. в 10:57
В кулаке сжат вырезанный кусок карты — ее последняя надежда, ее спасение. Желание распрощаться навсегда с отцом, собрать вещи и покинуть родительский дом слишком велико. Она держится из последних сил, чтобы не сбежать налегке. Обстановка накаляется, грозясь выплеснуться в грандиозный скандал, который услышит целый квартал. Прославиться проблемной семьей не надо ни Лизе, ни ее отцу. Они не такая семья, чтобы выносить сор из избы; и без того уже стали главной темой для обсуждений, когда только переехали жить сюда. Соседи еще посчитают своим долгом сунуть нос, куда не попросят, позовут органы опеки и поставят семью Бёрков на учет. "Хорошее" после себя оставят впечатление.
Бессмысленно упрямо доказывать свою точку зрения, с пеной у рта твердить, что если ты родитель, ты не имеешь права управлять жизнью ребенка, не имеешь права приказывать. Ребенок — это человек со своим мнением, а не раб, лишенный прав и свободы.
Со стеной больше шансов прийти к консенсусу. Ричард из-за смерти жены совсем перестал считаться с дочерью. Как сказал — значит, надо сделать без возражений.
Лизе достаточно забот с исчезновением детей. Поиск убийцы для нее в приоритете. Вокруг творятся зверства, а бестолковые перебранки с отцом — сущие пустяки по сравнению с тем, через что приходится пройти похищенным детям. Лиза практически на сто процентов уверена: это не случайные исчезновения. По улицам разгуливает психопат, и раз, судя по сводкам, такое происходит каждые двадцать семь лет, дело первого убийцы продолжают его сумасшедшие фанаты.
Все последователи — ненормальные, помешанные на идее кумира.
Лиза слышит извечно недовольное сопение — отец в ожидании, когда дочь соизволит приготовить ему поесть. Котлеты выходят недожаренными, картошка — полусырой, но воля хозяина в семье не ждет. Ричард, не поблагодарив дочь, уплетает ужин за обе щеки. Девушка хотела было язвительно пожелать отцу не подавиться, как взглядом внезапно улавливает движение в разрезанной на части котлете. Внутри фарша шевелится что-то непонятное. При приближенном рассмотрении Лиза определяет, что это личинки. Маленькие, белые, отвратительные, извивающиеся личинки.
Какого…
— Не ешь это! — с криком она смахивает тарелку со стола. Дергаясь, словно поперек горла встала кость, Лиза наклоняется над мусорным ведром. Желудок в считанные секунды опустошается до последней капли.
— Сдурела?!
— От алкоголя ослеп? В котлетах личинки!
— Личинки? Откуда они могли взяться в еде? Ты же самолично готовила, — Ричард присаживаясь возле разбитой тарелки и расковыривает пальцем фарш. Чувствуя, как вновь подкатывает тошнота (боже, откуда столько еды-то?), Лиза зажимает рот. — Ничего тут нет. Смотри, всё чисто. Итак, какие наркотики ты принимаешь?
— Я ничем не травлю себя, отец!
— Смотри, — он заставляет Лизу сесть рядом, тянет за руку, но девушка брыкается, отказываясь снова смотреть на тошнотворную котлету. — Ну?
— Не могу…
— Как ты объяснишь то, что мы видим в тарелке разное?
Они были там! Я их видела!
Лиза отдергивает руку и уносится на второй этаж, переполненная решимости сбежать сегодня ночью. Не заботясь о сохранности внешнего вида одежды, девушка небрежно бросает необходимые вещи в дорожную сумку. Раньше она любила наряжаться: только на глаза попадалась симпатичная кофточка или милые туфли, Лиза умоляла мать купить это. В детстве просьбы иногда доходили до истерик. Да, Лиза обожала красивые наряды, в них она казалась себе куклой Барби — красивой, без единого изъяна, считая, что одежда может скрыть все недостатки. С возрастом придурство, как его назвала Лиза, прошло, девушка одевается в удобную и практичную одежду.
Скоротать время помогают книги. За чтением Лиза отвлекается от реальности, забывает о проблемах с отцом, перестает сомневаться касательно Дженнифер, не вспоминает о Пеннивайзе. Потребность в нем стремительно возрастает, как необходимость в ногах, чтобы ходить, или глазах, чтобы смотреть на мир.
С наступлением ночи она проверяет комнату Ричарда. Отец вырубился, его и залпом пушек не разбудить.
Покидая родной дом, люди стараются запечатлеть как можно больше предметов, навевающих светлые воспоминания. Лиза прожила в этом доме недолго, да и вспомнить нечего. Сплошная грусть и тоска. Она не оглядывается назад, пробираясь к входной двери в кромешной темноте. Спускаясь по ступенькам крыльца, девушка слышит знакомый звон, что привел ее в подсобку, где она впоследствии отыскала труп.
Пеннивайз выскакивает из кустов, чем нисколько не пугает Лизу. Она была уверена, что он появится в день ее ухода из дома.
Он всегда приходит к ней в трудную минуту.
На то и есть друзья.
Улицы свободны, ни единой души. Свет в домах соседей погашен. Город заснул. Не спит только эта странная парочка. Они одни, и от этого Лизу охватывает страх. Идеальная ночь, чтобы стать следующей жертвой маньяка. Трясущейся рукой она нащупывает руку Пеннивайза. Она не заметила, как он попытался отстраниться, когда она потянулась к нему, но игра идет полным ходом, нельзя отступать.
Большая ладонь цвета белее снега и по прикосновению такая же холодная сжимает теплую, вспотевшую ладошку.
— Достану карту…
— Еще успеется. Для начала, пирожочек, мы заскочим в другое место, — весело заявляет клоун. — Ты должна знать правду о своей подруге.
— Какую правду? О чем ты?
— Увидишь.
Они приходят к дому Дженнифер. Все двери заперты, даже со стороны кухни; под садовым гномом, где хранят запасные ключи, оказалось пусто. Под ковриком тоже не было ключа. Внутрь никак не попасть. Не успевает Лиза подумать о безвыходности ситуации, как Пеннивайз просто поворачивает ручку, и дверь открывается.
— Как ты…
Он показывает ей отмычку. Пока она проверяла гнома, клоун вскрыл замок. Девушка успокаивается, а то решила бы, что опять чудеса начали твориться. Пеннивайз шевелит пальцами, и отмычки исчезают. Обман зрения. Трюк искусного фокусника. Лиза купилась, в сущности, как все люди.
— Тих-о-о-о, — шипит он, наклоняясь к Лизе так близко, что его загримированный нос почти соприкасается с ее носом.
— Сколько тебе лет? — этот вопрос отчего-то ранее не посещал девушку. Для нее это не имело никакого значения. Друзьям без разницы, сколько тебе лет. Пеннивайза переполняет мальчишеская задорность, желание нашкодить, он заряжает позитивом других, что не присуще взрослому человеку.
— Больше, чем ты думаешь.
Его ответ порождает новую вереницу вопросов.
— Это у дам неприлично спрашивать про возраст, — усмехается Лиза, заходя следом за клоуном в дом подруги. — За слоем грима мне трудно определить, сколько тебе лет. Почему ты скрываешь свое лицо?
Он прикладывает палец к губам, затем указывает на второй этаж. Девушка вздыхает, так и не получив ответа.
Ступеньки не скрипят, как это бывает в классических фильмах ужасов. Пеннивайз пропускает девушку первой зайти в спальню Дженнифер. Подруга мирно спит, укрывшись одеялом. Теряясь в догадках, с какой целью клоун привел ее сюда, Лиза дергает его за рукав нелепого костюма.
— Ее личный дневник.
— Что? Нет, я не стану читать, — отказывается Лиза взять протянутый ей Пеннивайзом невесть откуда взявшийся дневник. — Это низко и подло.
— Она не узнает об этом. Разве это справедливо, что твоя единственная подруга что-то скрывает от тебя? Ты заслуживаешь знать правду.
— Я скрываю тебя от нее.
— Наши отношениях касаются только нас, — от веселья клоуна не остается и следа.
Сочетание «наши отношения» порождают в Лизе извращенные чувства.
Не смей!
— Дженнифер скрывает нечто, что касается всего города.
— Ты читал, — изумленно выдыхает девушка. Пеннивайз крадущимся шагом заходит за спину Лизы. Он, можно сказать, обнимает ее обеими руками, открывая дневник на нужной странице. — Пожалуй, ты прав, я должна выяснить, что она скрывает. — Девушка медленно берет дневник Дженнифер и подносит ближе к лицу. В полумраке текст нечитаем. — Проклятье.
— Давай я.
— У тебя суперзрение?
— Запись от четырнадцатого сентября сего года, — вблизи голос Пеннивайза слышится иначе — более низко, сокровенно. А может, это из-за окружающей атмосферы. Они в доме чужого человека, пробрались в комнату, еще и собираются прочитать личный дневник. Уровень адреналина в крови Лизы зашкаливает.
Пеннивайз дышит девушке прямо в ухо, рефлекторно вызывая мурашки. Приятное ощущение, вынуждена признать Лиза. Она отвлекается на эти ощущения. Глухое рычание всеведущего клоуна призывает ее внимательно слушать. Она вздрагивает, так же тихо извиняясь.
— "Бог свидетель, у меня не было выбора. Пусть меня гложет чувство вины всю оставшуюся жизнь, но я всё сделала правильно. Если бы я оставила тебя в живых, Оно бы съело тебя. Я поступила гуманно, Клэр. Ты была под властью этого монстра и никого не слушала. Ты была не в себе, Оно играло с тобой, издевалось, постепенно лишая рассудка. Прости, умоляю, Клэр, прости".
— Кто такая... О, нет... она?.. Это она...
— Да-да-да! Та самая девушка, — возбужденно нашептывает ей Пеннивайз. — Теперь ты поняла, почему я привел тебя сюда и показал дневник? На словах ты бы не поверила мне.
— Спасибо. Ты настоящий друг.
— Каковы твои дальнейшие действия? — клоун невесомо водит носом по светлым волосам девушки, упиваясь запахом страха. Наконец-то она испытывает истинный страх. Лиза сверкающими от слез глазами неотрывно смотрит на строчки из дневника. Ее до чертиков пугает подруга, с которой она общалась и ни о чем таком не подозревала. Она позволила убийце переступить порог своего дома!
— Я надеюсь, ты поможешь мне принять верное решение, Пеннивайз.
— Безусловно, помогу.