Обмануть смерть

Утро, обязующее меня сменить флаг и вступить под знамена закона, наступило слишком быстро и слишком рано. Типичная «сова», живущая внутри меня, яростно сопротивлялась столь неприкрытой жестокости над организмом и всячески уговаривала задержаться в уютном плену еще на некоторое время. Пришлось проявить недюжинную силу воли, дабы не поддаться на соблазнительные предложения внутреннего «я» и все-таки выбраться из постели. Тут же протестующе заурчал желудок, напоминая, что в последний раз ему уделяли внимание исключительно в самолете. Да и хорошего кофе выпить не помешало бы. А еще принять душ и переодеться во что-то более удобное, нежели брючный костюм. Я так понимаю, группе расследования сейчас явно не до моего изысканного внешнего вида. По-быстрому осуществив все намеченное кроме завтрака, я, относительно бодрая и посвежевшая, поплелась в штаб квартиру, расположившуюся на пару этажей выше. Надеюсь, никто не будет возражать, если я немного понаглею и закажу нечто аппетитное прямо туда, совмещая приятное с полезным. Дверь мне открыл Ватари, который мгновенно испарился в неизвестном направлении, стоило мне переступить порог. Следуя знакомым маршрутом, я уже без боязни остановилась посреди гостиной и обомлела. За время моего отсутствия ничего не изменилось. Ну, то есть абсолютно: те же лица, те же залежи папок и документации и даже те же позы. Они вообще двигались после того, как я рыжим ураганом умчалась выбивать себе необходимую жилплощадь? Невольно ощутила себя участником игры «найди десять отличий». Как ни старалась, мне удалось отыскать лишь два. Один из полицейских, присутствующих вчера, сменился на своего коллегу, представившегося Аидзавой; да торт, уничтоженный детективом, реинкарнировался в початую коробку пончиков, уминаемую им же. Мда… Похоже, я не осознавала реальных масштабов свалившейся на меня катастрофы. Господи, куда я попала? Поэтому, прошу, будь милосерден и помоги мне, грешной, выбраться живой из этой западни. — Доброе утро, Кори. — прервал мое перевоплощение в истинную католичку чей-то, вроде как, дружелюбный голос. Так. Неплохой признак. Кажется, меня потихоньку начинают принимать за сослуживца на постоянной основе. Надо проявить себя и закрепить успех, если я хочу работать в здоровой атмосфере, а не ловить на себе настороженные взгляды. — И тебе. Эээ… Мацуда, правильно? — Верно. — кивнул молодой человек. Я уже приготовилась завязать непринужденный разговор и сделать очередной шаг к налаживанию отношений, как вдруг… — Кори. — равнодушно раздалось со стороны кресла. Виновато улыбнувшись служителю правосудия, я двинулась по направлению к недремлющему начальству. Не спрашивая разрешения, устроилась на небольшом диванчике, намереваясь погрузиться в дело Киры с головой. Начальство, однако, просвещать меня не спешило. Вместо этого оно, поджав ноги к груди, самозабвенно слизывало шоколадную глазурь с очередного пончика и будто чего-то ожидало. Спустя минуту выяснилось, чего же именно. Как по волшебству на низеньком столике, разделяющем нас, возник серебряный поднос с изящным кофейником и сахарницей. Вдобавок, передо мной поставили чашку и тарелку с куском вишневого пирога. Я изумленно следила за молчавшим во время всего этого действа Ватари. Если у них подобные посиделки в порядке вещей, я ведь могу и привыкнуть. И как мне тогда жить после окончания расследования? Не заводить же дворецкого и прочую прислугу? Разлив дымящийся напиток, помощник L, также не произнося ни слова, удалился. Запоздало вспомнив о своих манерах, я, заикаясь, умудрилась выдавить в спину старичку: — С-спасибо. Тот едва заметно кивнул, показывая, что услышал, и оставил нас с Элом относительно наедине. — Ну… — неуверенно протянула я. — С чего начнем? — Что тебе известно о Кире? — брюнет сделал глоток и недовольно поморщился. — Как я уже сказала, не слишком много. — приступила я к докладу, параллельно наблюдая за тем, как собеседник ловко закидывает в чашку кубики рафинада. Два. Четыре. Шесть. Восемь. И он собирается это пить? Не боится заработать сахарный диабет или чего похуже? Ладно. Не мои проблемы. У меня и своих полно, чтобы еще о чужих волноваться. Все мы здесь взрослые люди, которые вправе жить так, как нам хочется, и распоряжаться данным нам здоровьем по своему усмотрению. — У меня стряслись затруднения, не позволившие мне принять участие в самом преддверии этой заварухи. Я последовала примеру Рюдзаки, ограничившись парой кусочков сахара. Черные глаза вновь скользнули по переломанным конечностям, но уточняющих вопросов у гения не возникло. Подцепив двумя пальцами чайную ложку за самый кончик, детектив принялся размешивать содержимое своей чашки. — Что тебе удалось выяснить после разрешения этих затруднений? — Только то, что есть в открытом доступе. Правда, — голос понизился до заговорщицкого шепота, — мне было не до взлома базы данных Интерпола. Я механически погладила гипс — напоминание о пребывании в гостях у синдиката. А уж какой синяк цвел у меня на левом боку! Просто загляденье. — Я знаю, что Кира убивает преступников на расстоянии с помощью сердечного приступа. Знаю, что число жертв достигло ужасающих размеров и растет с каждым днем. Знаю, что ты бросил ему вызов и именно поэтому я притащилась в Японию. И на данный момент это все, что я знаю. Отправив в рот кусок пирога, я приготовилась превратиться из рассказчика в благодарного слушателя. — То есть ничего достоверного. — Эл отложил ложку, оставляя на блюдце кофейные капли. — Я тебя правильно понимаю? Ох. Ну кто тебя за язык тянул? Неужели обязательно было произносить это вслух? После такой формулировки мне стало неловко и, наверное, капельку стыдно. Лучший информатор мира ничего не знает о самом массовом и загадочном серийном убийце чуть ли не за всю историю человечества. Воплощенное позорище. — Если ставить вопрос таким образом, то да. Я абсолютно не в курсе ситуации и очень рассчитываю на то, что ты исправишь мое бедственное положение. — Хорошо. — длинные пальцы сжались на коленях. — Тогда слушай очень внимательно, Кори. Прежде всего — выносить отсюда материалы расследования запрещено, поэтому советую запоминать всю важную информацию. Это понятно? Я удивленно вскинула брови. Значит, все настолько серьезно? Что же у них случилось, раз введены такие беспрецедентные меры безопасности? — Понятно. — Отлично. — детектив слегка наклонил голову и продолжил. — Дальше тебе следует знать то, что для убийства Кире необходимо увидеть лицо жертвы и выяснить ее настоящее имя. Поэтому не стоит им разбрасываться. В безэмоциальном голосе проскользнула едва различимая усмешка. — Впрочем, к тебе это вряд ли относится. Согласна на все сто. Мы с Элом мастера скрывать свои личности. По крайней мере, так было до сегодняшнего дня. Но даже при таком раскладе, увидь Кира наши лица, он ничего не сможет с нами сделать. Хоть здесь можно вздохнуть спокойно. Но лицо и имя? Как-то это… неестественно, что ли? — Рюдзаки, а тебе не кажется, что ненормально убивать людей, имея на руках такие исходные данные? Мне не известно ни одного способа, с помощью которого это можно было бы провернуть. — Верно. — брюнет пристально посмотрел на меня. — Из этого следует вывод, что Кира обладает сверхъестественными возможностями. Я замерла с чашкой в руке. Что за хрень тут творится? Он что, издевается надо мной? Да нет. По виду вроде не похоже. Но не собирается же великий L уверять меня в том, что мы ловим маньяка, владеющего паранормальными способностями? Мы пока еще живем в реальном мире, а здесь такое не прокатит. Не спорю, иногда до жути хочется уничтожить кого-нибудь, едва взглянув на него, но чтобы в буквальном смысле? С другой стороны, если заключение нашей «справедливости» истинно, а в этом сомневаться не приходится, то какое еще объяснение можно счесть рациональным? К тому же, следуя принципу «бритвы Оккама», самое простое толкование, скорее всего, и будет самым верным. Таким образом, как бы это не укладывалось в мою картину мироздания, мне придется принять как должное тот факт, что Кира наделен силой, недоступной нашему пониманию. Естественно до тех пор, пока мы его не поймаем и не вытрясем более разумную версию происходящего. — Допустим, я верю. Но, признаться, все равно не могу до конца осознать. Как тебе удалось установить это? Теперь наступил мой черед сверлить детектива взглядом. — Если бы я собственными глазами не увидел, как Кира убивает, то тоже никогда бы не поверил. — поделился Эл, откусывая едва ли не половину пончика. — Он избавился от человека по имени Линд Л. Тейлор во время прямого телевещания, приняв его за меня. Учитывая, что тогда передача транслировалась лишь на регион Канто, я не только смог подтвердить свои догадки относительно способа убийства, но и доказал, что Кира находится здесь, в Японии. — Эм. Подозреваю, что это несущественно, но почему он принял этого человека за тебя? Лучше бы не спрашивала. — Потому что Линд Л. Тейлор выступал в эфире, как L. Он был приговорен к смертной казни, и я предоставил ему выбор. — бесхитростно сообщил Рюдзаки. Глаза мои расширились до невероятных размеров. Чего-чего, а такого я не ожидала. — Тебе кажется это жестоким? — поинтересовался детектив, доедая выпечку. Жестоким? Да. Возможно, с точки зрения морали это действительно было жестоко. Предоставить человеку смерть по своему выбору. Но нельзя не признать, что логически ход был идеальным. Помимо того, что это позволило значительно сузить круг поисков, так еще и подтвердило способ убийства. — Я не вправе осуждать тебя. — обратилась я к терпеливо ожидающему моего ответа Элу. — Я понимаю твои мотивы, но не уверена, что мне хватило бы духу осуществить то же самое. Предлагаю не задерживаться на данном аспекте дела и двинуться дальше. Что случилось после этого? Рюдзаки согласно кивнул, поддерживая мою идею, и вводная часть потекла к следующей поворотной точке. — Проанализировав информацию о времени смертей, предоставленную следователями, я предположил, что Кира, вероятнее всего, школьник. Слово неприятно резануло слух. Школьник. Еще одна неожиданность, к которой я была совершенно не готова. Думая о Кире, я, как минимум, представляла своего ровесника, а как максимум, взрослого мужчину, полностью отдающего отчет своим безумным действиям. На деле же выяснилось, что наш неуловимый преступник фактически ребенок. Признаюсь, сама недалеко ушла. Но все же, в свои двадцать два я успела уже столько наворотить, что ассоциировать себя с подростком становится трудновато. Неужели школьник? Да у меня рука не поднимется посадить его за решетку. А если он несовершеннолетний? Не уверена, что это вообще законно. Видимо, в столь щекотливом вопросе мне придется полностью снять с себя всю ответственность и положиться на моего компаньона. Его, похоже, не слишком-то и заботит такое открытие. По крайней мере, внешне это никак не проявляется. — Сразу после этого время смертей изменилось и преступники стали умирать по одному каждый час. — ровный, монотонный голос вывел меня из задумчивости. — Следовательно… — Постой-ка! — бесцеремонно перебила я брюнета. — Но разве это не означает, что кто-то из полиции… Я замолчала, не желая заканчивать страшную фразу. Вот и нашлось объяснение повышенной секретности. Если кто-то из следователей сотрудничает с Кирой или сам является им, то… — Необязательно. — успокоил меня Эл, отпивая кофе. — Но у Киры на самом деле был доступ к нашей информации. Своими действиями он решил показать, что может управлять временем смерти. Детектив уверенно поставил чашку на столик и повернулся ко мне. — Он бросил мне вызов. Замечательно. Чем глубже в лес… Какой-то одержимый с обостренным чувством справедливости решил сделать мир лучше, прибегая к явно неортодоксальным методам, но напоролся на второго такого же ненормального. Эти двое устроили интеллектуальную дуэль, а крайней оказалась я. Что это? Расплата за мой криминальный образ жизни или звезды не так сошлись? А управление временем? Неважно. Я мысленно отмахнулась. После всего услышанного это уже не кажется настолько странным как в начале нашего диалога. — Вы предприняли ответные меры? — участливо поинтересовалась я. — Разумеется. — Рюдзаки моргнул и вернулся к повествованию. — Я связался с директором ФБР и попросил его о помощи. Четырнадцатого декабря двенадцать агентов прибыли в Японию, чтобы проследить за всеми, кто имел доступ к информации по делу Киры. От такого заявления я подавилась пирогом и закашлялась, изумленно таращась на собеседника. Тот оставался невозмутимым. — Масштабная кампания. — кое-как прохрипела я. — Ты права, но… — детектив поджал губы. — Двадцать седьмого декабря они все были убиты Кирой. Эти смерти произошли по моей вине. Я ахнула. Как он может так спокойно говорить о такой трагедии? Я тоже не образец добропорядочности, но даже мне подобный поступок со стороны нашего оппонента кажется бесчеловечным. — Но как? — потребовала я ответа, едва не срываясь на крик. — Как Кира их вычислил? — Девятнадцатого числа Кира провел эксперименты над заключенными и с их помощью выяснил насколько он может контролировать предсмертные действия своих жертв. — пустился в разъяснения Эл. — Получается, что за пять дней Кира узнал о существовании агентов. Благодаря своим экспериментам он смог получить информацию о них. После Кира разослал им файлы с именами и фотографиями остальных, похитив данные у агента, с которым лично вступал в контакт. Он выждал восемь дней, чтобы ФБР успело проверить большее количество людей, а затем убил всех агентов. Также в этот промежуток времени было зафиксировано двадцать три смерти, которые отличаются от обычных жертв Киры. Слушая великолепную лекцию по дедукции, я все сильнее и сильнее погружалась в бездну отчаяния. Кира вырисовывался в моем сознании больным, обезумевшим от власти ублюдком, а все мы его никчемными марионетками, которыми он вертит, как ему вздумается. Правда, с крохотным ограничением в виде лица и имени обреченного. Слабое утешение, но лучше маленькая рыбка, чем пустая миска. — Учитывая, что полиция не доверяла мне и моим методам, я больше не мог оставаться в тени и решил принять участие в расследовании, как L. — разбил оцепенение брюнет. — Люди, готовые рискнуть своей жизнью, согласились сотрудничать со мной. Им я могу доверять. Я огляделась. Пять. Только пять человек рискнуло вступить в эту неравную схватку и поставить на кон свои жизни. Так мало. Или все же достаточно? — В настоящий момент мы проверяем связь между теми двадцатью тремя преступниками и агентами ФБР. — подводя итоги заключил Рюдзаки. — Вопросы остались? — А? — оживилась я. — Да. И даже не один. — Я безмерно благодарна тебе за экскурс в историю, но я так и не услышала ответа на главный вопрос. Собеседник с долей недоумения посмотрел на меня. По его мнению, очевидно, обсуждать нам больше было нечего. Ну так я тебя обрадую. — Какого дьявола я делаю в гребаном Токио?! — голос мой прозвучал угрожающе, но должного впечатления, увы, не произвел. — Тебе известно мое имя. — рука потянулась к новому пончику. — И… — попыталась я намекнуть на подсказку. Взглядом, которого я удостоилась, обычно награждают маленьких детей, неспособных уяснить элементарные истины. Ну, например, что огонь горячий, третий этаж — это высоко, а брать конфеты у незнакомых людей — плохо. — Тебе известно мое настоящее имя. — И дальше что? Тебе мое тоже. Погоди… — я недобро прищурилась. — Уж не думаешь ли ты всерьез, будто я сию минуту побегу искать Киру, чтобы сдать тебя с потрохами и разом избавиться от моей головной боли? Получается, ты заманил меня сюда, чтобы круглосуточно шпионить и ждать, когда же это мне приспичит посодействовать твоему врагу, так, что ли? Сидящая напротив меня зараза с энтузиазмом жевала сдобу, ничуть не пробуя оправдаться. — Отчасти верно. — Хорошенького же ты обо мне мнения. — зашипела я, со звоном ставя чашку на блюдце. — А как же все эти разговоры о доверии? К чему это было? — Я и в самом деле верю тебе, Кори. — выступил в свою защиту детектив. — Но ты должна согласиться, что подобная вероятность существует, и я обязан был принять ее во внимание. Если ты пообещаешь никому ничего не рассказывать, мне станет значительно спокойнее. — Разумеется я обещаю! Ты меня совсем за идиотку держишь? Голос мой, полный возмущения, все повышался и повышался. Заметив, что полицейские начинают недоуменно покашиваться на нас, пришлось сбавить обороты. — Откуда я знаю, что у тебя нет какого-нибудь файла с моими данными и указанием вскрыть его после твоей смерти? Таким образом, выдав тебя, я подпишу себе пожизненный приговор. Думаешь, оно мне надо? Эл никак не отреагировал на мои доводы. Интересно, его вообще можно вывести из себя? Ну ничего, сейчас я тебя точно добью. — Вдобавок, я крайне серьезный человек. Я делец, а не альтруист. Сильно сомневаюсь, что Кира, кем бы он там ни был, владеет достаточной суммой, чтобы выкупить у меня эти сведения. Тем более, я уже решила, что сделаю с твоим именем, представься мне такая возможность. Наградой мне послужила едва заметная заинтересованность вынужденного союзника. — Устрою закрытый аукцион. — поучительно подняв вверх левый указательный палец, изрекла я. — Это, конечно, не так выгодно, как продать его всем желающим, но когда секрет становится известен кому ни попадя, то это уже не секрет, а базар какой-то. А базары мне неинтересны. — Необычное решение. — прикусил ноготь брюнет. — И когда ты планируешь осуществить его? — Когда-нибудь уж точно, будь уверен. Ладно, забудем об этом. — свернула я в более продуктивное русло. — Ты сказал, что моя догадка верна отчасти. — Это так. На самом деле твоя помощь будет необходима, когда у нас появятся подозреваемые. Если сообщить, что тебе известно мое настоящее имя, это заставит Киру действовать и он может выдать себя. К тому же, твои навыки действительно пригодятся в расследовании. Руки чесались стукнуть гения по лохматой голове, но я героически сдержалась. Ну почему я либо подозреваемая, либо подсадная утка? Более достойной роли не нашлось? — Раз с этим разобрались, то у меня есть еще один вопрос. По-твоему, сколько времени нам понадобится на поимку Киры? Прежде чем дать ответ, детектив всерьез задумался. — Точно не знаю, но стоит рассчитывать на то, что дело затянется не на один месяц. Тебе это важно? — Да. — я снова понизила голос практически до шепота. — Если я вплотную займусь расследованием, как быть с моей основной работой? Фокс слишком значимая личность, чтобы так просто исчезнуть с мировой арены. Не говоря уже об убытках. — Ты хочешь, чтобы я заплатил тебе? Появилось желание стукнуть уже себя. Господи, как он приходит к таким выводам? — Что? Нет. — объяснять этому субъекту тонкости торговли по видимому бесполезно. — Я просто хочу сказать, что мне придется как можно быстрее научиться управлять временем и работать на два фронта, стараясь, чтобы ни один не пострадал. — Это непродуктивно. — Рюдзаки вернулся к остывшему кофе. — Советую сосредоточиться на расследовании. — Позволь уж мне самой решать, как распоряжаться своим временем. — парировала я, начиная закипать по новой. Детектив лишь пожал плечами и выжидающе посмотрел на меня. — Теперь мы можем приступить к поискам Киры? — Не совсем. Я долго думала стоит ли рассказывать о моем спасении и вроде как решила, что лучше будет умолчать об этом, но… Но если я действительно хочу заслужить доверие… — Полагаю, ты имеешь право знать. — крайне осторожно начала я. — Кира спас мне жизнь. Если бы не он, меня бы здесь не было. Кинув взгляд на собеседника, я буквально увидела, как Эл на основе полученных данных вносит коррективы в дедуктивные выкладки, вычисляет новые вероятности и приходит к итоговым умозаключениям. Которые и были мне незамедлительно озвучены. — Следует ли мне расценивать твое признание в том ключе, что хоть ты и не собираешься сообщать Кире мое имя, мне придется ожидать от тебя попыток саботировать расследование? Если так, то я буду вынужден нарушить наше соглашение и заключить тебя под стражу, невзирая на последствия. Я не могу позволить кому-либо помешать мне отправить Киру на эшафот. Как я и предполагала. Я отрицательно помотала головой. — Здесь я на твоей стороне, можешь быть уверен. Киру необходимо остановить. Даю слово, что всеми силами помогу упрятать его за решетку. — Рад это слышать. — Рюдзаки улыбнулся, а я чуть сама не схлопотала сердечный приступ. Настолько это было неожиданно. На душе отлегло и я подумала, что поступила правильно, рассказав все без утайки. Улыбнувшись в ответ, решила прояснить конечный волнующий меня нюанс. — И напоследок. — глупо, но я хочу знать. — Я понимаю, что к делу это не относится, но почему ты не посадил меня? Я ведь просрочила сроки. Детектив пошевелил босыми ногами и апатично поделился со мной своими соображениями: — Учитывая наш последний разговор, я предположил, что с вероятностью в шестьдесят восемь процентов ты обижена и ждешь извинений, двадцать девять процентов, что произошли непредвиденные обстоятельства и у тебя нет технической возможности ответить, и три процента, что ты решила расторгнуть наш договор. Исходя из всего этого, логичнее было дать тебе больше времени. Как видишь, мои выводы оправдались. Не успела я решить, стоит ли обижаться на то, что больший процент отводился моей истеричности, а не несчастному случаю, как Эл выудил откуда-то из-под стола здоровенную стопку документов и водрузил ее прямо передо мной. Я вздохнула, подливая себе еще кофе. Определенно, мне необходимо свыкнуться с его манерой общения и просто игнорировать половину услышанного. Иначе один из нас серьезно рискует не дожить до конца расследования. Причем без помощи Киры. Уткнувшись носом в предоставленные мне бумаги, я приступила к тому, что у меня получалось лучше всего — поиску истины в настоящем океане совершенно ненужных сведений.